Про логиков, лис и алгоритмы

-Гексли, ты просто гений! – Еся в несвойственной ей манере скачет по общежитию с телефонной трубкой в руке, грозясь нанести казённому имуществу немалый урон, - Где ты её нашла?! Ага, да, у меня включён компьютер в общаге, сейчас посмотрю. Я тебе говорила, что тебя обожаю? Слушай, слушай, нечасто ещё такая возможность выпадет, - звонко хохочет, не скрывая эмоций, - С меня пирожное и два свободных от меня вечера для вас с Жуковым, ага. Ну до связи, - и, послав собеседнице на том конце провода воздушный поцелуй, которого та всё равно не увидит, отключается. Всё-таки случаются чудеса на свете… Ну или Советчица – ведьма и умеет договариваться с нечистой силой. Так или иначе, Гексли оказала ей космических масштабов услугу. Пройдя по ссылке, сброшенной противоположностью в мессенджере, Лирик кивает и улыбается, увидев долгожданный заголовок страницы «Дистанционные курсы профессиональной переподготовки магистрантов и аспирантов». Отлично! То, что доктор Гюго прописала – а возможно, даже и лучше. Вот она – её возможность получить новые навыки и контакты потенциальных работодателей без отрыва от производства (читай – родного дома, Робеспьера и самой Гексли). Так, что тут требуется для записи в это образовательное безобразие? Ага, с этим со всем у неё полный порядок. Изучив список необходимых документов, Лирик блаженно потягивается на старом табурете, как сытая довольная сиамская кошка, и освобождает длинные пшеничные волосы от жутко болезненных и неудобных шпилек. Наконец-то. Эта новость точно стоит того, чтобы порадовать ею Аналитика и настроить кучу планов на лето. -…да, Есенька, я так и знал, что у тебя всё получится, - Робеспьер полностью разделяет восторг заказчицы, выслушивая её излияния посредством той же сотовой связи полчаса спустя, - Только смотри, в гроб себя не загони таким количеством работы, у тебя и так магистерский вступительный на носу. Не занимай вечер, я надеюсь освободиться пораньше. И я тебя тоже. Нет, я тебя больше, - господи, эта сумасшедшая этическая женщина превращает его не пойми в кого! Слышал бы Габен их сюсюканья по телефону – ржал бы на весь НИИ. Да и катись он ко всем чертям и лешим со своими подколами… В конце концов, Лирик – его девушка, а не чья-нибудь там чужая. Предвкушая вечер в такой компании, даже как-то и работается легче. Логик, радуясь отсутствию шумного и не избалованного аккуратностью соседа, погружается в работу над будущей кандидатской диссертацией, которая сегодня спорится как никогда лучше. Если так пойдёт, черновой вариант предпоследней главы можно будет отправить Горькому уже завтра. Долго, однако, сконцентрироваться на работе ему не удаётся – мешает подозрительно знакомый звук. Кто-то скребётся в дверь лаборатории и, судя по неравномерному постукиванию каблуков, даже не надо угадывать, кто. Догадки Аналитика оказываются верны – на пороге переминается с ноги на ногу дрожащее нечто в рыжем платье, весь день сегодня носившееся по НИИ с безумными глазами и бумагами, как электровеник. Он, конечно, подозревал, что день у Ламанчской не задался – весь день пересекаясь с ней по воле случая то там, то здесь, натыкался на её злобный затравленный взгляд, а на любые попытки расспросить слышал шипение, в котором почти безошибочно узнавал отчётливое «Шшшшштиррррлиц!». И вот теперь эта ходячая катастрофа заявилась на его территорию в состоянии панической невменяемости. Пора брать свои слова обратно – сумасшедшие женщины бывают не только этиками. -Я ненадолго, мне просто надо посидеть и выдохнуть, некуда себя деть. Прости, - тихо, но внятно произносит Донна, без приглашения усаживаясь на свободный стул. Зеркальщик молча кивает. Привычка этой ненормальной пережидать разномасштабные личные катаклизмы здесь давно ему знакома и не причиняет никакого беспокойства – ему она не мешает, а ей всё лучше, чем попадаться в таком состоянии на глаза Горькому. -Что натворил Штирлиц? – беззлобно-иронично интересуется Робеспьер, но тут же жалеет о своих словах, потому что Ламанчскую буквально прорывает. Минут пять, не меньше, из занятого ею угла доносятся одни рыдания вперемешку с едва различимыми в этом бессвязном потоке эмоций «Штирлиц», «Гамлет» и «диссер». -Так, это ты что здесь, раскисать задумала? – не имея особого опыта в успокоении ревущих чокнутых истеричек, Аналитик каким-то чудом ориентируется и находит верный тон для разговора с ней, - Сейчас точно не время. -Я б-больше не могу, я у-устала, - Донна ещё всхлипывает, сняв за ненадобностью очки и положив их на полку с монографиями, оставленными Горьким, - Эт-то в-всё слишком... Доцент Гамлет… Она м-мне сказала, что я с-сколько угодно могу п-пытаться остаться в НИИ, но… У меня нич-чего н-не получится, если Г-Горький против… -Гамлет тебе такое сказала? – зеркальщик таращится на неё в полном недопонимании, - Да ну, бред какой-то. Я ещё понимаю – профессор от всего перестраховывается в его-то возрасте, но она… Если только профессор её и убедил. -Я уже ничего не знаю, - Искательница в бессилии машет рукой, - Я знаю, что я встану, поднимусь и сделаю. Но с каждым разом вставать всё труднее, понимаешь? Я же тоже не железная. Ещё и Драйзер по-человечески не понимает. -А он-то что? -Продолжает написывать с предложениями дружбы. Интересно, как он себе представляет дружбу с человеком, который крестится и успокоительное глотает при одном упоминании его имени и того, как с его подачи кто-то взломал мою почту прошлым летом. -Да пошли его в пешее трёхбуквенное и дело с концом, - отмахивается Аналитик, на что Ламанчская с горькой усмешкой качает головой: -Посылала прямым текстом. Каждый раз дорогу обратно находит, зараза, - и почему-то едва заметно улыбается. Робеспьер понимает, что, кажется, сделал всё правильно – по крайней мере, им удалось избежать нервного срыва и всемирного потопа в лаборатории. -А про работу я тебе пока вот что скажу, - мягко и спокойно произносит он, будто объясняя материалы очередной пары, - Проблемы надо решать по мере их поступления. У нас сейчас завал в связи с окончанием аспирантуры. Сначала с этим надо разобраться. У тебя же готов итоговый отчёт? Сдай его, потом поезжай на нашу биостанцию со своей вводной лекцией для первокурсников, как ты хотела – может быть, что-то и получится? -Спасибо, - Донне в очередной раз неловко, что она использует лабораторию бывшего коллеги в качестве кушетки психоаналитика, но почему так получается, что разгрести Армагеддон у неё в голове не выходит ни у кого, кроме этого гениального чуда в перьях? Как ещё Есенина её не прибила за вымогательство психотерапии у чужого заказчика? Но теперь, кажется, её окончательно отпускает, - Правда спасибо. Если я мешаюсь, я больше не буду здесь ошиваться. Прости, что развела сырость. -Не говори ерунды, - отмахивается Робеспьер, - В конце концов, без тебя у нас в НИИ было бы слишком чинно-благородно. -И то правда, - она тихонько смеётся и уже делает шаг к двери, но та открывается снаружи, являя логикам Достоевскую с улыбкой до ушей. Ламанчская немного хмурится («Какого чёрта здесь забыла чужая Гуманистка, она бросила Габена месяц назад!»), но, надавав себе мысленных тумаков, берёт себя в руки и выключает режим обиженной ревнивой младшеклассницы. В конце концов, сама тут на птичьих правах. Тем более, Досточка оказывается и вправду очень оптимистично настроена и шум-гам от оживлённой беседы уже троих персон не утихает ещё полчаса – благо, Донна спохватывается, вспоминая, что у неё урок, и молниеносно ретируется домой работать. «Болевые сенсорики, фанатики и извращенцы» синхронно желают ей удачи, добродушно подшучивая над её рассеянностью. Уже вечером, выдвигаясь на долгожданную встречу с Есениной, Аналитик просматривает на экране телефона ленту соцсети и обращает внимание на селфи знакомого нечто в огромных очках с уставшими, но уже не злыми глазами и подписью «по ощущениям – по мне проехал ЗИЛ, но жить можно». Что ж, по крайней мере, тараканы в непутёвой Ламанчской голове пришли к консенсусу и она больше не затопит ему лабораторию. Теперь можно и Есиным победам порадоваться.