Хякки Яко

Несмотря на столь провокационное высказывание я вновь стоял как воды в рот набрав. Мысли, словно сорвавшиеся с поводка гончие псы метались в моей голове от следа одного мучавшего меня вопроса к другому, не в силах выбрать какой же именно им преследовать. Я слишком многое хотел знать, при это не имея не малейшего представления о том, что мне действительно необходимо было знать.       Текли минуты, а хаос в моей черепушке лишь набирал обороты. А этот старикан и не думал меня торопить, лишь смотрел на мои мучения с всё возрастающим любопытством, словно бы прекрасно осознавая всю тяжесть обрушившейся на меня проблемы, при этом и не думая мне хоть как-то помочь с её разрешением.       По прошествии получаса я окончательно уверился лишь в одном — это реликт былой эпохи абсолютно точно читает мои мысли или же меня самого как открытую книгу, при этом сие действо доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие, словно бы я был редким томом вышедшим из-под пера искусного писателя, а он сам — прожженным ценителем замшелой литературы.       Сказать что это раздражало, значит не сказать ничего. Я чувствовал себя неисправимым идиотом, что попытался высказать умную мысль, но с прискорбием осознал что их у него отродясь не водилось.       Наконец, по-видимому пресытившись моими мучениями, седовласый, улыбнувшись мягкой, почти отеческой улыбкой, проговорил: — Ты отчаянно разрываешься между желанием помочь всем кто тебе дорог и личным интересом, при этом отвергая саму мысль, что твои личные интересы могут не совпадать с желанием помочь тем кто рядом. Но могу тебя успокоить — я вовсе не собираюсь исчезать посреди нашей беседы, обрывая тебя на полуслове. Этот разговор будет длиться ровно столько, сколько ты сам этого захочешь — ведь как я уже сказал — во времени ни я, ни ты не ограничены, по крайней мере уж точно не здесь и не сейчас. Потому не стоит пытаться выбирать какие-то конкретные темы, просто говори, а я по необходимости постараюсь ответить или выслушать. Если я и чувствовал себя болваном до этого, то теперь просто уверился и принял данный факт как должное. И ведь даже наорать или врезать моему собеседнику не мог — банально не за что, а себя бить как-то поздновато, да и есть предположения что именно из-за излишне часто прилетавших по моей тушке ударов, я сейчас нахожусь в столь прискорбной ситуации.       Наконец, потратив ещё минут пять на тщетные попытки призвать свой разум к ответу, я сдался и решил последовать совету старика, положившись на его слово. Не скажу что это далось мне легко, да и голос паранойи и недоверия изрядно подтачивал мои и так расшатанный последними событиями нервы, но в противном случае я рисковал разменять здесь как минимум одну вечность, так и не раскрыв при этом рта: — Я… точнее… Это ты меня призвал? Или создал или… Ками знают что ещё? В общем, моё появление в этом мире — твоих рук дело? Нескладный и вымученный вопрос сорвался с моего языка ещё до того как я окончательно пришёл к консенсусу с самим собой, однако Хагоромо Ооцуцуки не обратил ни малейшего внимания на мою косноязычность и не скрывая своего довольства принялся отвечать: — Это весьма и весьма увлекательная история, потомок, при этом, что бы дать точный ответ, мне придётся начать несколько издалека. Видишь ли, я действительно, в некоторой мере, способствовал твоему появлению в этом мире. Хе-хе, правда слово способствовал едва ли описывает ту скромную роль что мне была отведена, ведь почти всё ты сделал сам. — Как это? Привычка перебивать собеседника никогда особо мне не мешала, всё же в мире было не так уж много людей способных призвать меня к ответу и за куда более худшие деяния, но в этот раз я невольно отвесил себе мысленный подзатыльник. Всё же существо передо мной человеком не было. Я чувствовал это каждой клеткой, каждой частицей своего естества. Старик, очевидной принявший такой облик лишь потакая собственному желанию был… совершенством. И я сейчас говорю не о его облике или чакре, которой я, кстати, совершенно не ощущал, ни от Хагоромо, ни от себя самого, при этом данный факт меня ни в малейшей степени не тревожил, что очевидно было не совсем нормально, но в то же время словно бы единственно верно, но о нём самом. Вся суть существа, что стояло передо мной была качественно на совершенно ином уровне. Весь мир что я до этого видел и ощущал, в сравнении с ним казался аляповатой поделкой на скорую руку, высеченной в куске замшелого, потрескавшегося камня скульптором-недоучкой, на фоне неописуемого творения истинного мастера, что вечность обтёсывал один цельный кусок белого, как сам свет мрамора, тратя века на каждую мельчайшую деталь, на каждый изгиб и контур.       Да и не стоило забывать, что это я напросился к нему «на чай и краткую беседу», а не наоборот, всё это вместе едва ли давало мне право лишний раз открывать рот, но давно ставшие частью меня повадки оказались сильнее доводов разума, или быстрее, что в прочем тоже меня не сколько ни красило.       Однако Хагоромо Ооцуцуки ни чуть не разозлился на мою очевидную бестактность, скорее напротив обрадовался тому факту, что я решил поддержать диалог и с ещё большим энтузиазмом продолжил свой рассказ: — Всё довольно просто. Ты ведь уже и сам понял, что твоему клану, названному в честь моей беспокойной матери, отводилась весьма непритязательная роль в плане её же скорейшего возрождения. Точнее изначально роль была весьма достойной, если можно считать бытие покорного сосуда честью и высшим благом, при этом я знаю не мало людей что думают именно так, но после, когда стало очевидно, что для столь значимого действа твои родичи едва ли подходят, по причине излишней агрессии и врождённой склонности к неповиновению, а так же крайне малой живучести на фоне Ооцуцуки, в то же время всё ещё непревзойдённой по меркам людей, их решили приспособить в качестве этакого ударного кулака для одноимённого с твоим родовым именем культа. Тень не привыкла разбрасываться ресурсами, но твои дальние предки и тут проявили себя не в лучшей степени. Если быть точным, то на первом же задании — покончив с одним конклавом шиноби, что осмелился противиться воле культа, вместо того что бы вернуться на базу, они продолжили своё разорительной шествие, банально наплевав на все приказы и повеления. Их конечно попытались остановить, но как я уже сказал, по меркам людей, клан Кагуя обладает изрядным могуществом, потому усмирить его так и не смогли, а тратить ещё большие силы на бесплодные попытки посчитали чрезмерно затратным действом. Собственно именно так твои предки и оказались предоставлены сами себе, и именно отсюда и начинается моя история. Видишь ли, я считаю себя, в некоторой мере, ответственным за всё что связано с моей матерью. Так уж сложилось, что именно мне с братом пришлось усмирять её чрезмерную жажду силы и власти, спасая от их разрушительного воздействия этот мир. А вопреки распространённому мнению, никаких особых привилегий спаситель не получает, лишь сваливает на себя ещё больше забот, ибо уж если спас чью-то жизнь и взял на себя ответственность за чьё-то бытие, то будь любезен продолжать в том же духе. Так уж заведено. Собственно в данном конкретном случае совпало аж три обстоятельства из-за которых я просто не мог позволить себе бездействовать. Первое ты уже знаешь. Второе связано с тем, что твои предки да и ты сам в определённой мере родственны мне. Не то что бы я считал это каким-то особым достижением, но просто бросить их на произвол судьбы уже не мог. Третье же обстоятельство, что заставило меня вмешиваться в судьбу твоего клана заключается в банальном любопытстве, ведь твои дальние предки были по своему уникальны, потому как я с братом, несмотря на примесь человеческой крови были больше Ооцуцуки чем людьми, в то время как наши потомки, представляли из себя смесь человека с Ооцуцуки, и именно людское начало в них превалировало. Клан Кагуя же балансировал на грани — воплощая собой идеальный баланс между, поэтически выражаясь, Небесами и Землёй, или же, говоря по научному — крайне странной комбинацией генов, где половина отводилась роду людскому, а другая половина роду иномирному. При этом, как я подозреваю, Тень такой результат не то чтобы устраивал. Она ведь хотела создать идеальный сосуд, но похоже при всём желании не могла впихнуть в вас больше чем уже было, ведь если плоти моей матери у неё было в избытке, тот вот с чакрой намечались изрядные проблемы. Собственно именно отсюда и проистекает склонность твоего клана к стихии ян, всё же Божественная Плоть многое даёт, хотя без уравновешивания со стороны Божественного же Духа — многого и лишает. Впрочем Тени это было только на руку, ну или она так думала, ведь эксцентричными и не шибко думающими существами легче управлять. Хе-хе-хе, правда она не учла что каждое правило действительно лишь до определённого порога, после преодоления которого это же правило оборачивается вспять. Что собственно и произошло. Но мы отошли от сути, за что я искренне прошу прощения, всё же у меня действительно очень давно не имелось возможности насладиться общением с хорошим слушателем. Так вот, когда твои предки сбросили ярмо Тени и оказались свободны, я предпринял несколько неочевидных попыток направить их по иному пути, пройдя по которому достаточно далеко, они смогли бы избавиться от всех своих недостатков, заимев при этом же ряд новых достоинств, вот только всё оказалось несколько сложнее чем я изначально предполагал. Мои возможности влиять на Реальный Мир несколько… не ограничены, скорее… затруднены. Для меня всё сущее там слишком… реально и материально, в то время как я, сродни любому Творцу, предпочитаю работать с вещами что ещё не определились каковыми им стоит быть и стоит ли быть вообще. Но сложно не значит невозможно. Потому я и смог создать ряд ситуаций, что могли бы помочь клану Кагуя в корне изменить свою судьбу. Опять же, стоит понимать, что я не то чтобы настаивал на этом. Всё же свободу чужой воли и разума я ставлю превыше всего, потому выбор у них конечно же был, причём весьма разносторонний и выбери они хоть что-то я бы не стал возражать, но… Кхем, вся суть проблемы заключалась в том, что твои предки оказались крайне… — тут Старик замялся и словно бы смутился. -… Материалистичны и… эммм… целеустремленны, да пожалуй именно так. Собственно, ту возможность они банально не заметили. Я, разумеется, предпринял ещё ряд попыток, каждый раз проявляя себя всё более явно, но… Из раза в раз результат был одним и тем же. Под конец я лично явился к некоторым из них во сне и рассказал всё прямо, но… Как уже было обозначено выше, Кагуя не то чтобы предавали хоть какое бы то ни было значение снам. По итогу ситуация оказалась довольно комичной, я на протяжении десятилетий пытался хоть как-то связаться с твоими предками, в то время как они, с упорством достойным лучшего применения, игнорировали все мои попытки. По итогу всего этого, единственное чего я смог добиться — сохранения малой части твоего клана, что с учётом их крайней агрессивности и почти что всеобъемлющим желанием драки до сих пор кажется мне крайне достойным результатом. — Это всё конечно очень интересно. — решил я всё же вклиниться в его монолог. — И о сумасбродстве моих предков наслышаны все и вся, однако при чём тут история моего появления на этом свете? — Я как раз подошёл к этому. Так как повлиять на Кагуя со стороны у меня не получилось, а бросать дела незавершёнными не в моих правилах, ко мне пришла весьма хорошая идея попробовать достучаться до них изнутри. Но нужен был проводник, тот кто воспринял бы мои слова и намёки хоть чуть серьёзнее, а сами Кагуя, даже в самом малом возрасте, для этой роли слабо подходили. Слишком уж ограниченное восприятия они имели, да и воспитание их не сказать что бы способствовало моим целям. Потому я и решил создать того кто смог бы послужить… переводчиком и мостом между нами. — И этим… мостом стал я? — Да. Найти умирающего ребёнка оказалось не сложно, всё же быт твоего клана, таким каким он был десятилетия назад, не способствовал малой смертности, особенно среди детей. И тут то и начинается самое интересное. Тело у меня было, но не хватало сути. И только я задумался о том, что бы подыскать должную душу как… появился ты. — В каком смысле — появился? — В самом прямом. — улыбнувшись ответил мне старец. — Ты просто появился откуда-то из-за грани, просто вселился в незанятое тело и просто там и остался, причём когда я решил помочь тебе, дабы твоё приживление прошло более гладко и безболезненно, ты очень разозлился. — Я разозлился??? Я?! Воспоминания о том, как я себя чувствовал когда только начал осознавать себя, поблекшие под пылью времени, но всё ещё достаточно явные да бы я смог прочесть их, всплывали перед глазами. — Серьёзно? — Серьёзно. — улыбаясь от уха до уха ответил мне Хагоромо. — Ты крайне ответственно отнёсся к процессу создания собственного я, что безусловно делает тебе честь. Чужая помощь в этом деле не что-то зазорное, но личный опыт склеивания себя из разрозненных кусочков воспоминаний и чувств по истине бесценен. Так что я с понимание отнёсся к твоему желанию и не стал мешать. — Вот уж не думал что я тогда мог хоть как-то соображать. — Ты и не мог. — согласился старик. — Собственно, никакого тебя тогда и не было, но был кто-то другой, тот кто в конечном итоге и стал тобой. Я остервенело потёр виски. Всё это очень смахивало на какой-то бред или просто издевательство, но осведомлённость моего собеседника о том, что мог знать лишь я, придавало происходящему совсем иной смысл и вес: — Допустим это так, но откуда я тогда взялся, раз уж не ты меня призвал. — Не знаю. Могу лишь отметить, что в Мироздании не мало сущностей что жаждут появиться на свет, используя для этого малейшие возможности дабы воплотить их желание в быль. Этой возможностью для тебя стал я, точнее им стало моё собственное, ещё не до конца оформившееся желание, что ты тут же не преминул использовать себе во благо. — Хрень какая-то. — я был категоричен и сбит с толку. — Что ещё за сущность? Я человек. Я помню как был человеком. Помню маму и отца, сестру, город, работу, своё бесполезное, но милое сердцу хобби. Я… помню себя! — Помнишь. — вновь покладисто вторил мне Ооцуцуки. — Но с чего ты взял что эти воспоминания принадлежат тебе? Я замер как громом пораженный. — Но… я… я же помню! Я… Ты?! — Нет. Верить мне на слово ты, разумеется, не обязан, но моя скромная персона не имеет к тебе почти никакого отношения, собственно об этом я и сказал в самом начале. Ты сделал себя сам, без чьей либо помощи. — Но тогда откуда я всё помню? Откуда воспоминания, чувства и… откуда я? — Что касается воспоминаний, тут на мой взгляд всё довольно просто. Ты ведь пришёл из-за грани, а ведь даже здесь, на границе между сущим и вещим, время довольно абстрактное и растяжимое понятие, а уж в Хумгате и подавно. — Где??? — В Хумгате. — повторил старик, но яснее мне от этого не стало. Видя моё недоумение он уточнил. — Хумгат, Коридор между Мирами, Междумирье, Хаос, Бездна, Мир Духов, у этого феномена тысячи названий, но одна суть — это пространство между нашим миром и прочими, пролегающая ровно посередине между былью и небылью. Я отчаянно пытался отыскать след давно потерянной нити разговора, но бесплодные попытки всё никак не хотели увенчаться успехом. Видимо Хагоромо и сам понял что если не остановиться, то рискует окончательно потерять своего первого за хрен знает сколько веков слушателя, а потому тут же добавил: — Но сейчас это неважно. Главное что у тебя было достаточно возможностей дабы создать, позаимствовать, украсть или просто найти нужные тебе знания и воспоминания. Зачем тебе они были необходимы вопрос открытый, но вот сам факт их наличия у тебя вполне закономерное явление. Переварить вал обрушившейся на меня информации было невозможно. Вся картина мира, что я успел выстроить для себя, рушилась с пугающей скоростью и я ничем не мог этому помешать, да и не понимал даже следует ли это делать. Я вообще уже ничего не понимал. Вся эта буря вопросов в моей голове куда-то бесследно исчезла, а на распаханной ею пустоши сиротливо лежал лишь один: — Что я тогда вообще такое? Бог в обличье старика лишь печально покачал головой, бросив мне понимающий взгляд: — Это один из тех вопросов на которые лучше отвечать лично. И дело тут вовсе не в каких-то тайных смыслах или древних ритуалах, просто чужой ответ может прийтись тебе не по нраву, а избавиться от навязанного мнения зачастую куда-как сложнее чем от своего собственного. Потому я всё же советую тебе самому докопаться до истины и… — Я хочу знать. Сейчас. Мне надо знать… Хоть что-то. Хагоромо в ответ на мой пустой, почти механический голос лишь кивнул: — Хорошо. Лично я думаю что ты Жизнь. — Кто? — Жизнь. — как ни в чём не бывало повторил он. — В каком смысле жизнь? — В самом что ни на есть прямом. — участливо вторил мне старик, а я против воли стал закипать. Уныние и раздрай вообще редко меня посещают, правда когда посещают то худо становится всем, но это был не тот случай. — А если конкретнее? — А конкретнее уже некуда. Я считаю что ты — Жизнь, что приняла форму и память человека. — Вот прям Жизнь. — едко переспросил я. — С большой буквы, и ещё и жирным шрифтом, наверное? — Ну, на счёт шрифта не знаю, но вот большую букву ты пожалуй заслужил. — серьёзно ответил мне этот безумец,. — Точнее не ты, а то чем ты был и в какой-то мере есть до сих пор. — А если прям вот совсем конкретно объяснить мне всё? — прорычал я, соображая насколько уместно будет броситься с кулаками на Бога. Собственная беспомощность и какая-то запредельная тупость на фоне моего собеседника выводила из себя похлеще любого стимулятора. Однако тому на это было словно плевать, он даже тон голоса не поменял: — Если совсем конкретно, то ты есть воплощение самой Жизни, как концепции, что пронизывает собой всё сущее, только в иной форме и с иным налётом на первоначальном содержании. — То есть я Аватара Жизни? Хех, тогда выходит что мне забыли доложить изрядной доли могущества, потому как я себя ею совсем не ощущаю. — Не Аватара, а сама Жизнь. — наставительно заметил Ооцуцуки. — Точнее крохотная, почти что не существующая на общем фоне, её частичка. Но это не отменяет всего мною сказанного. — Звучит как бред. — Об этом я и говорил. Я считаю что это именно так, ты же волен не соглашаться со мной. Но раз уж слова уже сказаны, в защиту своей теории скажу, что это выражается во всей твоей сущности. Ты очень любишь жизнь, во всех её проявлениях, хоть и сам порой обманываешь себя, заявляя что какие-то её части тебе не по нраву, а вот концепт окончательной смерти тобою неприемлем. Да о чём говорить, если даже способ привлечь моё внимание ты выбрал соответствующий. Словно бы только и ожидая этих его слов, абсолютная чернота под нашими ногами вдруг сменилась яркой картинкой, содержание которой я без труда узнал. Сложно не приметить то, что произошло с тобой всего два дня назад.       Там был пустырь, высохший, заброшенный и никому ненужный. Это, и отдалённость данного места от Конохи да и вообще любых мест обитания человека, делали его идеальной площадкой для моего выступления.       Спустя мгновение статичная картинка ожила и моё собственное изображение начало действо. Ринувшаяся из меня чакра была чистой Ян. Её поток был столь неукротим, что всё чего он касался, начиная от иссохшейся пустыни, заканчивая безжизненными камнями и самим воздухом, стали буквально прорастать на глазах. И говоря прорастать я имею ввиду то что имею. Камень тянулся вверх, искривляясь подобно стволу дерева, на ходу обрастая каменными листьями, кристальными шипами и лавовыми бутонами. Песчинки под моими ногами, отрастив себе с десяток крохотных лапок, стали спешно разбредаться кто-куда, а воздух… он стал похож на дымку сотканную из почти иллюзорной паутины. И эта паутина мерно сокращалась в такт биению моего собственного сердца.       Я мог бы ещё долго описывать то как неживое становилось живым, иногда сохраняя при этом свою первоначальную природу, иногда дополняя её, а порой становясь чем-то абсолютно новым. Я мог бы часами объяснять как именно мутировало то что до этого было живым, и сколь сильно изменились процессы текущие в этих телах. Происходящая там вакханалия, что могла бы лишить иного наблюдателя не то что сна, но и рассудка, была для меня прозрачна и ясна, как нечто само собой разумеющееся, но сейчас были дела поважнее. — Это ничего не доказывает. — упрямо стоял я на своём. — Ты сам создавал жизнь. — Это когда же? — неподдельно удивился Бог Ниншуу. — Когда сотворил Биджу — зверей из чакры. Подвиг уж явно повнушительнее моего. — Очень спорное утверждение. — серьёзно ответил мне Хагоромо. — Убедить то, что само не знает живо оно или мертво, куда как проще чем нечто, что свято уверенно в факте собственной нежизни. И да, в этой сфере, скажу без ложной скромности, я весьма хорош. Собственно, всё что пролегает на границе между чем-то и чем-то даётся мне легко, особенно когда требуется подтолкнуть что-то в какую-то определённую сторону. Но я никогда не мог и вряд ли вообще когда-либо смогу вдохнуть жизнь в неживое. Ты похоже и сам не представляешь насколько это невероятно и удивительно. Я ни разу, за всё время своего существования, не видел ничего подобного. Это ведь не иллюзия, не подделка, что исчезнет спустя время, и даже не кадавр, что движется повинуясь текущей в нём энергии. Ты создал самую настоящую Жизнь, а на это я, увы, не способен. И если честно очень удивлён, что ты думал иначе. На подобное вообще мало кто способен, если уж быть откровенным. Потому я и предположил что ты именно частичка Жизни, что по какой-то неведомой даже тебе самому причине решила притвориться человеком. Остальные варианты куда как невероятнее, на мой взгляд. Я не знал что мне на это ответить. В данный конкретный момент я вообще ничего не знал. Мне срочно требовалось подумать, и хотя бы составить список того в чём я больше не уверен, ибо знать то что ты не знаешь уже хоть что-то, а потому, пребывая где-то между бредом и просветлением я сел прямо на овеществлённое ничто и… стал проматывать свою жизнь заново, вспоминая, а порой и переживая самые яркие её моменты, и чем больше я этим занимался, тем быстрее осознавал что теперь она совсем не похожа на ту, что я помнил. Словно бы что-то в корне изменилось в моём прошлом, что вообще-то по определению не может меняться. Мысль о том, что это я изменился гналась прочь. Подобное я не готов был принять, пока что нет.