Грань между материальным и эфемерным встретила меня рябью и скрипом, отголоском сотен эха разнёсшимся вдоль пустоты. Ну да, Я для неё чересчур уж реальный, но придётся потерпеть. И ей, и Мне.
— Рад видеть
тебя. — с неизменной лукавой улыбкой поприветствовал меня этот юнец в теле старика.
Да, именно так и не иначе. Быть может до этого он и смог Меня обмануть, прикинувшись мудрым и степенным старцем, но сейчас Я отчётливо вижу, его пыл, жажду познания и юношеский задор! А облик… да что с него взять — даже выходной наряд может больше сказать о разумном, чем его внешность. Потому Я никогда и не понимал тех, кто столь зациклен на том, как он выглядит!
— Ещё бы! Это же Я! — произнести подобное и не рассмеяться в конце было выше моих сил. Впрочем сейчас Меня могло рассмешить вообще всё что угодно. Даже начни Я вглядываться в Бездну Междумирья, или вздумай поглазеть на Первый Ужас Небытия, всё равно, через какой-то промежуток времени, причём наверняка довольно малый, они начали бы казаться Мне забавными, такова уж обратная сторона опьянения могуществом.
— Разумеется. — согласно кивнул Хагоромо, и тут же спросил. — Зачем ты пришёл?
— А разве нужен был повод? — скорчить недоумевающую рожу оказалось просто, а вот удержать рвущийся наружу хохот — стоило всех имеющихся сил.
— Нет. Я рад тебе независимо от причины. Но она у тебя есть, и мне интересно узнать какая именно.
— Хм. — всё же взять себя в руки здесь — в месте противоречившему самой Моей сути, оказалось проще, хотя приятного в том было мало. — Глупо было пытаться оттянуть неизбежное.
— Ты имеешь ввиду своё преображение?
— А что ещё? — эта тема, как ни странно, ещё сильнее отогнала от меня буйство неконтролируемого счастья. Вроде и хорошо, но… — Я облажался. Причём уже не в первый раз. И ведь должен был уже понять, что это бесполезно! От своей сути не убежишь! Но без толку — из раза в раз пытаюсь перехитрить мировой уклад, и каждый раз он даёт мне по башке для острастки, и пинок для ускорения — просто удовольствия ради!
— Сомневаюсь что всё именно так… — начал было Мудрец, но тут же был перебит, когда пылающие серебряным огнём глаза впились в него со странной смесью боли и бесшабашного веселья.
— Напрасно, в этом вопросе Я большой специалист. И не то чтобы подобное Меня злило — понимаю ведь, что Мои попытки для многих как кость в горле, но… обидно. Постоянно думаю — чего Им всем стоит просто взять и оставить Меня в покое?! И ведь понимаю
чего, но легче от этого не становится!
— Я… — тут Ооцуцуки на секунду осёкся, но спустя мгновение всё же продолжил. — Мне всегда было интересно — зачем?
Ещё мгновение назад нескладный подросток, незримым для глаза образом, обратился в крепкого мужчину, чьи алые волосы только-только тронула седина, и хриплым, уставшим голос ответил:
— Потому что это здорово — родиться просто человеком, для которого почти невозможно вообще практически всё, а значит каждый день, каждый миг, можно перепрыгивать через собственную голову, торжествуя по поводам порой столь пустяковым, что самому становится смешно. Можно идти на запад, на восток, да куда-угодно и находить там что-то новое, неизведанное! Вероятно, именно так Я и представляю себе счастье.
— Но разве для этого обязательно становиться кем-то другим? — осторожно задал вопрос Мудрец, внимательно разглядывая доселе неведомую сторону своего друга.
— Нет. — ни мгновения не колебавшись ответил Кагуя. — Но видишь ли, Я — одиночка, эгоист и игрок. Я любопытен до безумия, корыстен до абсурда, непоседлив и нетерпим к чужим несовершенствам. И испытываю неутолимую потребность в том, чтобы постоянно учиться, но вовсе не учить других. Мне должно быть интересно жить ежесекундно. И как не странно, бытие простым человеком идеально совпадает со всеми моими пороками и капризами, а вот иное существеннее… удручает.
— Не слишком то это соответствует тому Тэкеши Кагуя, которого знает этот Мир.
— Именно поэтому я-человек нравлюсь себе гораздо больше чем Я-сущность.
Сведя вместе брови, Мудрец Шести Путей отчаянно пытался понять существо, что вольготно облокотившись спиной на пустоту этого мира, взглядом безмятежных серебряных глаз, чей жар и яростное пламя потихоньку гасли, осматривал его владения, но вскоре был вынужден смириться с неудачей.
Что бы по-настоящему понять кого-то — необходимо разделить с ним тот же опыт, а желательно и взгляд на Мир и его Устройство, но подобное ему было не под силу.
— Оставь. — очевидно прекрасно зная какие мысли тревожат его разум, Кагуя лишь горько ухмыльнулся. — К чему тебе Мои проблемы? Они ведь мало того что тебе не по размеру, так ещё и абсолютно без надобности. Я ведь не плакаться пришёл — Моя жизнь Меня устраивает целиком и полностью — со всеми её потрохами и их содержимым в придачу. Вот только эта её страница начинает подходить к концу.
— И нет никаких вариантов?
— Отчего же — варианты, как и проблемы — есть всегда, просто не каждый Меня устраивает. Я совершил глупость и вместо того чтобы плавно и скучно становиться собой — рискнул… и проиграл. Сдерживаемые изменения и мутации прошлись волной, и теперь будут настигать меня лавинообразно, подстёгивая и так заметно ускорившийся процесс. Так что времени у меня не так чтобы много.
— Точнее его не много у Тэкеши Кагуя.
— Не правда. Я это он, а он это Я! … В этом-то вся проблема.
— Прости. Я не хотел…
— Знаю. И как уже сказал — чужое плечо мне без надобности. Всё чего я хочу — закончить то что начал. Довести эту жизнь до логично конца.
— И сколько у нас времени?
— Понятия не имею. — пожал плечами вновь заметно помолодевший Повелитель Костей. — Десять лет? Может сорок, а возможно и сотня? Тут уж как пойдёт.
— Не самые точные сроки. — заметив как вновь сменился настрой его собеседника, Хагоромо позволив улыбке расцвести на своём лице.
— Знаю. — оскалившись в ответ Кагуя просто рухнул на пустоту под ним, и заведя руки за голову принялся размышлять. — Но такова уж Жизнь — точность это не про неё. Зато какой размах!
— Тут не поспоришь. Но всё же, чего именно ты хочешь добиться?
— Да всё ты давно понял! Хватит уже! Лучше стоящую идею подкинь! А то Моя как-то криво пошла…
— Что есть, то есть. При этом нельзя сказать, чтобы твой план прямо-таки не имеет шансов на существование, но зная тебя… Как ты вообще себе это представлял?
— Легко и просто. — угрюмо буркнул подросток, резко вскакивая на ноги. — Поэтому наверное и не вышло. Если уж план кажется понятным и простым — к гадалке не ходи, всё точно пойдёт не так.
— Снова не соглашусь. — задумчиво возразил Ооцуцуки. — Идея позволить событиям течь так как и должно, дабы реализоваться своё знание о возможном будущем, предварительно постаравшись скорректировать внесённые изменения, вполне реальна. Другое дело, что ты не продержался и года.
— Я уже понял что облажался! Просто тогда это казалось проще всего — сидеть и нихрена не делать! Вот только как-то так оказалось, что именно это у Меня получается хуже всего.
— Вот так сюрприз. — саркастично отметил Хагоромо, после чего надолго замолчал, обдумывая сказанное.
Наконец, по прошествии времени, Ооцуцуки медленно, словно бы опасаясь что сказанные слова могут набросится на него при первом же удобном случае, произнёс:
— А что если пойти от обратного?
— О чём это ты? — взгляд серебряных глаз, с едва заметным зеленоватым отливом вперился в него словно гарпун.
— Ты хотел реализовать своё знание будущего, однако столь сильно повлиял на настоящее, что это стало едва ли возможно. Попытка вернуть всё на круги своя успехом не увенчалась. — тихий скрип клыков был ему ответом. — Но если сделать всё в точности наоборот? Внести ещё больше сумятицы? Переписать Книгу Судьбы с первой же страницы?
— Риски будут слишком велики. Твоя Мать сильна, и я не уверен что смогу победить её, а Я…
Тут перед взором Хагоромо возникла причудливая картина — протяжённый горный хребет, сплошь заросший деревьями таких размеров, что некоторые из них могли потягаться высотой со скалами, корни же этих исполинов простирались на многие десятки километров вглубь планеты, вплоть до самой мантии, где жадно питались её жаром и минералами.
По этим джунглям, визжа, хрипя, скуля, воя, рыча и вопя носились тысячи, нет десятки тысяч живых существ. Столь причудливых, что одного взгляда на них было достаточно чтобы понять, что они просто не могли появиться на свет в этом мире.
Огромные сороконожки длиной в несколько десятков метров, каждый сегмент тела которых парил отдельно от других, соединённый с остальными лишь изредка проскальзывающими цепями голубоватых разрядов.
Живые гуманоидные растения — проживающие прямо в телах своих Старших Братьев и Сестёр, чьи общины раскинулись по всему хребту.
Крохотные комки живого света, то и дело стайками снующие меж крон исполинских деревьев, жадно кормящиеся излучением далёкого светила.
Гигантские животные, всех видов и форм, бродящие средь Леса, сотрясающие своей поступью основания скал, и их меньшие браться, что смиренно отступали при каждом их появлении.
Каменные Великаны, бродящие по редким скалистым отрогам, что не поросли травой и зеленью, жадно вгрызались в твёрдую породу, приобщая её к своему телу и становясь ещё чуть ближе к Небу.
Крохотные создания, чьи гуманоидные тельца укрывали разноцветные перья, а на спине трепетала пара невесомых крылышек. Они носились по всему Лесу и жадно припадали к каждому цветку, дабы насытиться его нектаром. Иногда с пронзительным писком и хрустом полых костей погибая, попав в плен мускулистых лепестков хищных растений.
И так куда не глянь. Жизнь в прежде мёртвых заснеженных горах била ключом, но цепкий взгляд Мудреца Шести путей тут же заметил неладное. В этом круговороте не было места Смерти. Её словно бы навсегда вычеркнули из этого места. Каждое убитое существо, каждый сломанный стебель, в мгновение ока ассимилировался другим организмом, не умирая, но сливаясь с ним, запуская новый виток эволюции и бесконтрольных мутаций. За одну минуту в этом Зелёном Аду могли родиться и зачахнуть сотни новых видов, и так без конца! Ужасающая в своей первобытной жестокости картина… пленяла. Мир в котором нет места Смерти, где каждое существо лишь становиться неотъемлемой частью своего убийцы, давая ему силу и неизменно преображая его по своему подобию, создавая нечто новое — уникальное. Бесконечная бойня — гонка эволюции ускоренная в миллиарды раз. И что впечатляло больше всего — Творец этого места стоял сейчас перед ним.
— Это… — Хагоромо не находил слов дабы передать всю глубину своего восхищения, и вместе с тем ту бездну ужаса, которая настигла его, когда он осознал что же ему показали. — Это… не должно вырваться наружу. Если подобное произойдет… они пожрут всё и вся на своём пути.
— Этого не будет. — спокойно ответил ему Кагуя. — Я позаботился. У них теперь свой Мир, не самый большой, но им много и не надо, так что о вторжениях не беспокойся. Конечно, с этой стороны попасть туда всё ещё реально, но только местным — им подобного не светит.
— Зачем это? — Ооцуцуки не мог не задать этот вопрос.
— Что бы было. — просто ответил аловолосый. — Вот его не было, а теперь есть. Здорово ведь!
— Опасно.
— Да ну тебя! — обиженно всплеснув руками, пробурчал Кагуя. — Существование не может быть опасным, оно само по себе благо, потому, если есть возможность, надо попытаться сохранить существующее — ведь если бы в Небытие был какой-то тайный или сокровенный смысл, то ничего бы и не было. Но всё наоборот. Вот и Я сохранил. Тот дурак столько силы нахапал, столько создал! Да, лишь ради утоления собственных, откровенно говоря, жалких амбиций, да и сделал он на тяп-ляп, не спорю, но просто взять и разрушить? Свести на нет? Никогда! Единственный вариант уничтожения который Я и Жизнь приемлет — это когда уничтоженное идёт на благо создающемуся. По другому — нельзя. Это неправильно. Хорошее надо приумножать!
— И ты приумножил. — растерянно протянул Хорогомо, вглядываясь в чащу Леса.
— Ну ещё скажи, что не нравится?
— Нравится. — даже не думал отнекиваться Мудрец. — Ничего прекраснее не видел за всю свою жизнь. А это… радуга? Живая?
— Нет. Птица такая. Преобразует часть солнечного излучения, разбивая его на спектр, а остатки отражаются от перьев и чешуи. Причём летает она только над полями с особенными цветами. Вон теми — с кривыми, волнообразными лепестками.
— Чьи бутоны парят над землёй?
— Ага. Им такой спектр излучения на пользу идёт — быстрее растут, а птица кормится их нектаром. Правда, когда она постареет, а её свет совсем ослабнет, они уже не разомкнутся, и она умрёт от голода, поскольку не способна питаться ни чем иным.
— То есть её вид обречён на вымирание?
— Скорее всего. — безразлично пожал плечами Кагуя. — Шансов на выживание у них не много.
— И тебе совсем не жаль?
— А должно быть?
— Её полёт… Когда её крылья преломляют свет, я вижу столько красок. Словно бы вся палитра мира, дождём пролилась на землю. Я смотрю, как она делает взмах, и думаю, что уже увидел всё, но стоит ей ещё раз опустить крыло — как я открываю для себя всё новые и новые оттенки. Она показала мне настоящее чудо, и факт того, что её вид обязан сгинуть просто потому что недостаточно жесток для созданного тобой Мира — не справедлив.
— Хех. Я уже говорил — справедливость не является одним из непреложных законов Вселенной. Это понятие — всего лишь порождение потаенной мечты всякого существа получить хоть какую-то награду за свои истинные и мнимые достоинства, не более того.
— И всё равно мне её жаль. — не отрывая глаз от всё быстрее удаляющейся разноцветной кометы, прошептал Ооцуцуки.
— Мне, не поверишь, тоже.
— Тогда почему?
— Просто мне равно так же жаль миллионы прочих чудесных созданий, что не появятся на этот свет, если я сейчас вмешаюсь и не дам ей умереть. В этом-то вся ирония.
В последний раз взглянув на непостижимое творение чужих рук, Хагоромо с трудом отвел взгляд в сторону и спросил:
— Зачем ты показал мне это?
— Похвастаться хотел. — словно бы это было само собой разумеющимся, ответил Кагуя. — Ну и показать, что в Моём случае лекарство определённо будет хуже болезни. Я не могу уничтожить не создав. Не не хочу, а именно не могу. Это противно самой моей природе, а против неё не попрёшь. Поэтому-то сражаться с твоей Матерью должен не Я, а я. Не Сущность, но человек, ну или что-то на него отдалённо похожее, это не так важно! Главное чтобы не Я. А то, сам видишь, из этого придурка получился неплохой, по моим меркам, Мирок. А Кагуя на порядок его сильнее, шутка ли — сожрать Зерно Нерождённого Мира. И ведь не то чтобы это давало ей какие-то преимущества передо мной, скорее уж наоборот. Весь нереализованный потенциал такого Семени будет взывать ко мне с одной лишь целью — помочь ему прорасти, и уж будь уверен, Я в стороне не останусь. Это ведь даже словами не описать — помочь родиться целому Миру, направлять его Развитие, кроить его Лик и Суть! Какой Творец откажется?!
— Но ты отказываешься. — задумчиво протянул Мудрец. — Почему?
— Я же уже сказал. — кривая улыбка разрезала хмурое лицо, посреди которого сияли ярко зелёные глаза, в самом центре которых ещё тлели крохотные серебряные огоньки. — Я-человек мне нравится больше. И его достижения, даже самые ничтожные, Я оценю превыше всех Своих. Но если именно Мне придётся сразить Кагую, то выхода не останется. Я просто не смогу поступить иначе, и имея в своих руках амбиции Нерождённого Мира, Я перекрою этот до неузнаваемости. Просто не смогу по другому. Поэтому Я и хотел вернуть всё на круги своя. Судьба та ещё стерва, но с её помощью и человек смог бы одолеть Бога. Ей, знаешь ли, не впервой подобное проворачивать.
— Ты так в себя не веришь? Думаешь что не справишься?
— Я — ничего не думаю. Давно бросил любые попытки понять себя-человека, оно и к лучшему, на самом-то деле, подобное никогда не шло никому из нас на пользу. Просто Я бы не стал рисковать.
— Но ты — станешь.
— С чего такая уверенность? Тэкеши Кагуе есть что терять и за что бояться. Я знаю это как никто другой.
— Ты говоришь правильно, но не улавливаешь суть. — Древний Старец мягко улыбнулся и посмотрел на своего собеседника, но словно бы сквозь него. — Тэкеши Кагуе есть ради чего жить и за что сражаться.
***
Генгецу Хозуки напряжённо всматривался в даль, туда, где у плещущихся волн, стояла Сибукава. Так и не покорившаяся ему столица Страны Горячих Источников пестрила многочисленными выбоинами на крепостных стенах, заплатками, явно сделанными на скорую руку при помощи стихии земли, а так же трупами. Ооо~ последнего под стенами этого проклятого города было не счесть.
Страна Воды предприняла, в общей сложности, семнадцать попыток штурма и не один не пробился даже сквозь первое кольцо стен. Барьеры, взрывные печати, ловушки, техники — проклятые Кагуя превратили город в настоящую крепость и даже близость моря не давала жителям островов особого преимущества. Их последняя попытка просто смыть непокорную твердыню, совместными усилиями сотен шиноби подняв гигантскую волну, так и не увенчалась успехом. Зато бухта Сибукавы теперь пестрит десятками огромных волнорезов, что каменными столбами ограждали город от любых нападок с моря.
Да, это война наглядно показала, что Туман пока что не готов сражаться на равных с прочими Великими Деревнями Шиноби. Признать подобное было трудно, ещё труднее было совладать с желанием размозжить голову каждого подчинённого ему командира, когда вся суть произошедшего предстала перед лицом Второго Мизукаге.
Больше года они сражались на этой проклятой земле! Проливали кровь — свою и чужую, в надеждах взять причитающееся им по праву! Праву Силы! И каждый из его воинов верил что им удаётся — Туман на равных бился с Листом! Один этот факт позволял им держаться, продолжая войну несмотря на чудовищные потери, но… всё это было ложью. Их просчитали. Обвели вокруг пальца, как зарвавшихся юнцов!!! Коноха знала об планирующейся атаке со стороны Песка! Всё это время они держали ударный кулак у западных границ! Кулак который перемолол этих жалких пустынников в мгновение ока!!! Одна битва!!! Всего одна, и эти трусы побежали в свою поганую пустошь, поджав хвост своего недоношенного Биджу!!! Но хуже всего было осознание, что всё это время против них сражалось не войско, не часть боевой машины Конохи, но лишь несколько тысяч шиноби… Именно этот удар был самым страшным. Удар прямо по их гордости и достоинству. Ими пренебрегли. Посчитали малой угрозой и просто отмахнулись!!!
Поначалу Генгецу не верил, не хотел верить, но новости с запада поступали всё чаще и вскоре стало понятно, что Коноха действительно сконцентрировала свои основные силы на границах с Молнией и Песком, а остатки направила к ним, выделив совсем уж крохи Камню!
Единственное что хоть как-то утешало порядком потоптанное эго Второго Мизукаге, так это кто против них сражался. Кагуя были достойными врагами, а их Глава — демоном во плоти. Да и к тому же — они ещё не проиграли! Туман ещё мог воевать и долго… но ситуация изменилась.
Вместе с вестями о разгроме Песка, по миру разнеслись слухи о гибели Хаширамы и Тобирамы Сенджу. Первый и Второй Хокаге, якобы, оба пали в той битве. Звучит как бред, вот только Коноха молчала и это было странно. Ещё страннее были вести о том, как АНБУ Листа, кровавой косой, прошлись по всей Стране Дождя, отчаянно что-то выискивая… или кого-то? С каждым днём слухи всё множились, обрастая новыми и новыми подробностями, от чего добраться до правды становилось всё сложнее… но Коноха молчала — не трубила о своей победе, не заключала новые договоры и не требовала контрибуции с побеждённых. Лист был нем, и это нервировало Генгецу куда сильнее, чем если бы вся армия Страны Огня сейчас маршировала к его родине. Ведь если в этих слухах была хотя бы доля правды, если хоть один из Братьев мёртв… Конохе срочно потребуется доказать миру, что оно по-прежнему сильна. И на кого же падёт их выбор? Кто станет целью их гнева и ярости? Кому воздастся за все реальные и мнимые грехи? Ответ был очевиден. Как только Лист придёт в себя — они направят всю свою мощь для того чтобы изничтожить Туман, не только ради мести, но и потому что тогда сразу три Великие деревни окажутся неудел. Песок — разбит. Камень — зализывает ещё не зажившие, старые раны. Молния… сильна, но не рискнёт напасть на оступившегося зверя, пока не будет уверена, что тот действительно ранен, а не прикидывается, дабы подпустить много о себе возомнившую дичь поближе. Как ни посмотри — им никто не поможет. Даже если оба Брата действительно нашли свой конец — армия Конохи просто сметёт их! Быть может Туман сможет продержаться полгода, возможно даже год, но после их постигнет та же участь, что и Камень в своё время, а может быть даже хуже. Нет! Не бывать этому! Он не позволит Повелителям Костей пировать в своём доме, сидя на его же растерзанном трупе! Вот только и противостоять им он не мог, а значит срочно требовалось выйти из игры.
Мир необходим Туману — это был вопрос выживания, и глядя на стремительно приближающегося к нему Аловолосого Демона, чей яростный и полный истовой ненависти взгляд предвещал им все муки Ямы, Генгецу понял что поступил верно — осталось лишь добиться своего… и не умереть по ходу дела.
***
Сидя в трижды проклятом кабинет, я отчаянно желал разорвать лежащую передо мной бумажку, в которой детально описано как и чем эти ублюдки смогли вымолить себе пощаду, а после пойти и разорвать и всех на куски! А потом ещё раз, и ещё раз, и ещё!!!
Стол на который пришёлся удар не выдержал и разлетелся на тысячи кусочков, орошая помещение осколками деревянной шрапнели. Мгновением позже раздался тихий хруст и звон стекла, которые, впрочем, быстро оборвались, стоило осколками прогарцевать свой короткий танец по укрытому покрывалом из донесений и писем полу, среди которых неизменно встречалась одна фраза — " …информация подтверждена. … тела были найдены… »
***
Чего я ожидал вернувшись в штаб с тройкой детишек за спиной, чей взгляд на мир, из-за моей дурости, уже никогда не станет прежним? Не знаю. Конца Войны, вестей из дома, пришествия Кагуи, но… не этого. Не такого. Хаширама. Тобирама. Как? Как?!
Руки обессилено опустились. Слов не было. Как и эмоций. Короткая вспышка гнева пропала так же бесследно, как и появилась, а пустота осталась, и от неё было не скрыться. Я не знал что делать. Да и что я мог? Надеяться? Верить? Бред. Я знал — и этого ничто не могло уже изменить.
Отчаяние и стыд сковали меня надёжнее любых цепей, и так бы и продолжил я тупо пялиться в стену, пребывая на грани исступления, если бы гнетущую тишину кабинета не разбил тихий стук.
Изаму единственный кто не боялся подходить ко мне. Даже прочие Воины Подземного Двора робели, но только не он. Верный до самого конца. Во что бы то не стало. Чтобы не случилось.
— Повелитель. Вам послание от Совета Кланов. Максимальная срочность. Высший приоритет.
— Брось в топку к другим. — равнодушно ответил я, лишь на мгновение мазнув взглядом по свитку.
— Я помню ваш приказ, однако здесь оглашена последняя воля Тобирамы Сенджу. Я посчитал, что вы захотите знать.
Когда в мою протянутую ладонь лёг тонкий свиток, заверенный печатью Совета Кланов, первой моей мыслью было просто выбросить его. Сколько таких я уже перечитал за последние два дня? А смысла в каждом ни на грош. Но поборов апатию, я всё же вскрыл послание и принялся вчитываться в сухие строчки, выведенные чьей-то быстрой, и явно трясущейся рукой.
Спустя минуту я спалил свиток и произнёс:
— Объяви общий сбор. Оставь в Деревне гарнизон. Выдели людей для патрулирования береговой линии, на случай если эти островные выродки надумают вернуться. Остальные пойдут со мной в Коноху.
— Хай, Владыка. — никак не показывая своей реакции на чудесное преображение своего Главы, что ещё секунду назад предавался скорби и унынию, проговорил Изаму, коротко поклонившись.
— И отправь весть в Клан — я выдвигаю свою кандидатуру на должность Третьего Хокаге!
