Хякки Яко

Кромешная темнота вокруг не была хоть сколь бы-то ни было значимым препятствием для его глаз, а потому Какудзу достаточно отчётливо смог различить стенки неровной полусферы, что окружила его со всех сторон. Её алая пульсирующая поверхность, испещрённая фуин, что буквально прорастали на ней костяными наростами, вздувшимися жилами, эластичными артериями и склизкими хрящами, мерно содрогалась, подчиняясь рваному, убаюкивающему такту.       А всего в полуметре от него, почти впритык к причудливому барьеру, застыл создатель этой непонятной техники, чья рогатая голова была запрокинута вверх, а горящие тусклым зелёным светом глаза напряжённо и даже будто бы неверяще буравили одну точку живой преграды так, словно самим фактом своего существования она до глубины души оскорбила своего создателя.       Вот только в это верилось с трудом. Хоть соль ситуации всё ещё ускользала от нукенина, но зафиксировать факт мощнейшего выброса чакры, ровно над их головами за мгновение до того, как их накрыл живой барьер Кагуи, он смог. Правда до сих пор отчаянно не понимал, каким именно образом не почувствовал процесс её создания. Собственно, едва ли даже самый бездарный, тупоголовый калека от мира шиноби не смог бы ощутить подготовку дзюцу подобной мощи. Эта атака была сравнима с Бомбой Биджу, по крайней мере, если опираться на рассказы тех, кто пережили нападение Девятихвостого на Иву. И этот факт невольно заставлял задуматься — что же так насторожило одного из сильнейших мира сего. — Я сейчас открою купол. — без лишних колебаний разрушил воцарившееся напряжённое молчание Повелитель Костей. — И у тебя будет выбор: бежать от сюда что есть мочи, надеясь на то, что те кто предпринял столь топорную попытку прикончить нас, будут заинтересованы в моей голове куда больше чем в твоей, а так же, что им будет не с руки преследовать обладателя тайны, ради которой они не колеблясь стёрли с лица земли целый город. Или же можешь остаться и помочь мне вырвать им хребты, тем самым собственноручно вырезав на своей спине мишень и спалив любые пути назад, связав свою судьбу с моей. — Ты же понимаешь, что оба твои варианта редкостное дерьмо? — не мог не съязвить Какудза, отчаянно стараясь придумать иной выход из сложившегося положения, но с каждой секундой всё отчётливее осознавая, что его попросту нет. — Вполне. Но зато это будет исключительно твой выбор. — Хорош заливать! Когда кто-то предлагает тебе самостоятельно принять решение, это означает лишь одно — он заранее знает какой вариант ты предпочтёшь. И он целиком и полностью соответствует его планам. Ты просто припёр меня к стенке, и теперь хочешь поиграть в благородство?! — под конец уже почти срываясь на крик прорычал нукенин. — Вот только истерик мне тут не надо закатывать. — насмешливо откликнулся Кагуя, по-прежнему не сводя взгляда с чего-то за пределами купола. — Признаёшь ты это или нет, но я дал тебе выбор. Нравится он тебе или нет — дело десятое, однако факт остаётся фактом — сейчас ты сам решаешь как поступить. Собственно и всегда решал. — Решал? Решал?! То есть это я решил подставить себя же в глазах соотечественников?! Это я назначил награду за свою голову?! Это я выбрал такую судьбу?! — Скажешь нет? Полный лютой ненависти взгляд стал ему ответом. — Чтож, не думал что до этого дойдёт, но раз уж здесь настолько запущенный случай, позволь объясню тебе на пальцах. — Кагуя наконец посмотрел на него, и тут же ноги матёрого убийцы и головореза едва постыдно не подкосились под тяжестью чужого взора. — Открою тебе не особо великую тайну — справедливости нет, не было и никогда не будет. Эта постыдная в своём отчаянии парадигма просто не помещается в существующей картине мира. Ей там банально не удосужились выделить место. И как бы ты не старался, как бы не выл от тоски, никто не станет расталкивать прочие, весьма, к слову, полезные вещи, да бы её туда впихнуть тебе и всем калекам, неприкаянным и обиженным на радость. Однако, это скорее плюс чем минус, ведь если справедливости и равенства нет, то это значит, что всё возможно. — Что за бред… это не так работает… — попытался было возразить нукенин, но почти сразу заткнулся при виде метаморфоз, что начали происходить с лицом Кагуи: черты стали хищными, острыми, тело словно бы разом усохло, а глаза… Впрочем, преображение тут же прервалось, явив миру уже привычного аловолосого великана, что без тени иронии проговорил: — У тебя — возможно. У меня же именно так, и никак иначе. Впрочем, я понимаю что столь сложную мысль для кого-то твоего склада ума понять проблематично, поэтому выражусь проще: ещё ни одно живое существо, во всех мысленных и не мысленных мирах не попадало в по-настоящему безвыходную ситуацию. И ни Я, ни уж тем более ты, просто рожами не вышли, дабы первыми свершить сей поистине немыслимый подвиг. Так что прекращай ныть и отвечай прямо — ты со мной или нет?! А то наши незваные гости всё настойчивее требуют к себе внимания. Словно в подтверждение его слов мясистая поверхность купола вновь содрогнулась, но в этот раз куда сильнее чем прежде, а после столь же резко сжалась, замерев в болезненном спазме.       Вновь начав обдумывать варианты, Какудзу сам же себя одёрнул. Как бы ни был безумен Кагуя, в одном он был прав — медлить и предаваться апатии сейчас было никак нельзя, а потому бывшему шиноби Ивагакуре просто не оставалось ничего иного, кроме как быстро кивнуть, сжав до боли зубы.       В ту же секунду окружившая их полусфера разомкнулась, позволив робким лучам предрассветного солнца озарить двух шиноби.       Вот только, быстро оценив обстановку, Какудзу вынужден был признать, что поторопился с выводами. Нет, солнце определённо было, вот только его лучи сейчас плясали где-то в вышине, лишь самым краем задевая ровные стенки гигантского каньона, посреди которого они очутились. Но чем дольше нукенин всматривался в даль, тем отчётливее понимал, что ситуация куда плачевнее, чем хотела казаться на первый взгляд.       На краях исполинского кратера, тут и там виднелись следы дорог, обломки зданий, вырванные крыши домов, выдернутые из земли фундаменты хижин, нагромождения мусора и перемолотых останков чьих-то разорванных тел. Порой даже со всеми конечностями.       Несколько долгих мгновений потребовалось Какудзу на то, что бы осознать и принять тот факт, что их не переместили на другой конец материка, но оставили на том же самом месте, где он начал разговор с Аловолосым. И те его слова про уничтоженный город… Он был готов увидеть пепелище, зарево пожаров, уничтоженные кварталы и даже просто нагромождение руин, но это… Всё вокруг словно было стёрто чьей-то незримой рукой. Не уничтожено, но буквально отменено. Нечто подобное он мог лицезреть лишь в те редкие моменты, когда наблюдал за тренировками Муу и старика Ишикавы, что помогал своему ставленнику осваивать Стихию Пыли. Вот только масштаб тех дзюцу не шёл ни в какое сравнение с тем, что он видел сейчас перед собой. — Кто вообще мог сотворить подобное? — не размыкая губ прошептал нукенин. — Подожди. Сейчас покажутся. — ни сколько не разделяя его смятения, пробасил Кагуя и положив руку себе на пояс извлёк из него… огромную дубину, что тут же встопорщилась тысячами острых шипов и сердито засопела, раззявив широкую пасть, полную острых акульих зубов.       Какудзу быстро признал в с виду несуразном оружии один из Великих Мечей Тумана, но уточнять откуда он взялся у Третьего Каге Листа благоразумно не стал, лишь удостоив оружие долгим взглядом, который Повелитель Костей, впрочем, истолковал по своему: — Ему не нравится по долгу сидеть в печати. Собственно, этому привереде вообще не по душе любые запечатывающие техники. Вот только уменьшать свой размер он так до сих пор не научился, — при этих словах живое оружие удостоилось явно укоризненно взора, на что лишь сильнее встопорщило иглы, прибавив к ворчанию ещё и заунывный вой. — А бежать по лесу с такой бандурой за плечами — сплошное мучение. Цепляется за каждую ветку! В общем, он малость не в духе, так что лучше не попадайся ему под руку — может сожрать ненароком. — Предлагаешь мне ещё и от своего кальмара на палочке побегать? — едко поинтересовался нукенин. — Воздержусь. И в ответ посоветую тебе получше следить за этой тварью, а то как бы она сама не подставилась под удар. Заметно усилившийся после его слов вой, плавно переходящий в отчётливое рычание, Какудзу нарочито проигнорировал, отведя взгляд в сторону и продолжая рассматривать края кратера в поисках напророченных Кагуей гостей, что по прежнему радовали глаз лишь ворохом руин, да идеальным срезом, но вскоре это почти медитативное занятие прервали.       Миг когда прямо напротив них, буквально из воздуха, материализовались шесть человекоподобных фигур нукенин не заметил. Ни колебаний чакры, ни звука, ничего. Они просто появились из ниоткуда, замерев в какой-то сотне шагов впереди, что по меркам шиноби означало на расстоянии вытянутой руки.       Однако быстрый осмотр показал, что он снова поторопился. Словосочетание «человекоподобные» к этим уродам относилась разве что только через «абсолютно не».       Первый более всего напомнил собой клубок длинных щупалец, но присмотревшись Какудзу понял, что в мельтешении постоянно извивающихся отростков, в паре метров над землёй, зависло человеческая фигура, сплошь испещрённая стальными вставками, протезами и металлическими сочленениями, покрывающими почти всё тело неизвестного шиноби. Да и щупальца на поверку оказались механическими, о чём наглядно свидетельствовали мощные стальные когти на конце каждого из них.       Более всего тварь напоминала какую-то особо извращённую марионетку, что так любят шиноби Песка, но попытавшись найти кукловода среди прочих новоприбывших нукенин потерпел неудачу.       Вторая тварь на человека походила разве что издали. При детальном же рассмотрении становилось непонятно, как это нечто вообще продолжало функционировать!       У монстра была небольшая, в сравнении с остальным телом, вытянутая голова с всего одним глазом ровно посередине. Ни рта, ну ушей, ни носа, ни прочих отростков не наблюдалось в принципе, но самая бросающаяся в глаза деталь заключалась в том, что вышеописанная конечность просто парила над шеей, никак с ней не контактируя! Тоже самое касалось и прочих частей тела твари: руки и ноги никак не соприкасались с искривлённым туловищем, просто левитируя близ тела, что напоминало собой скорее обломок базальтовой породы, нежели живую плоть.       Третий неизвестный походил на человека чуть больше прочих. Высокий, почти на две головы выше даже рослого Кагуи, он был почти полностью нагим, если не считать короткую набедренную повязку из рваной, пожухшей от времени ткани, да странную костяную — толи маску, толи шлем без прорезей для глаз, из висков которого прорастали короткие, изогнутые вперёд рога. Она закрывала собой почти всё лицо, выставляя на обозрение только лишённый губ рот, что прямо сейчас искривился в безумном, жестоком оскале, демонстрируя всему миру жёлтые ряды мощных зубов.       Четвёртый напоминал собой многорукое размытое пятно, парящее в метре над землёй, на тёмной поверхности которого то и дело вспыхивали, и тут же гасли множество ярко-белых созвездий.       Пятого можно даже было принять за человека, если конечно не обращать внимание на десятки монструозных пастей, прораставших всюду из его тела — грудь, голова, руки, туловище — эти скалящиеся множеством клыков порождения Ямы были повсюду!       А вот шестой удивил — обычный парень, на вид которому не было и двадцати. Невысокий, с непослушной гривой тёмных волос, в этом сборище демонических отродий, созданных чьей-то злобной волей и больным воображением, он смотрелся в высшей мере неуместно, если бы не пурпурный узор, похожий на рябь на воде, что распространялся тёмными полосами по всему глазному яблоку. Такие же глаза были у всей шестёрки без исключения, а значит и невзрачный с виду паренёк мог таить в себе не один десяток убийственных сюрпризов. Шли секунды, но воцарившееся молчание всё продолжало властвовать на рукотворной пустоши, изредка прерываемое лишь далёким скрипом оседающих обломков зданий, да тихим шелестом ветра в вышине.       Напряжение всё нарастало, и когда у Какудзу уже начали понемногу сдавать нервы, Кагуя вдруг произнёс: — Значит так ты приветствуешь старого друга? Спокойный, гулкий голос осколками эха разнёсся по всему кратеру, многократно отражаясь от его стен, тем самым словно бы звуча отовсюду и сразу. — Друга? — без тени эмоций переспросил мальчишка, чуть склонив голову на бок. — Время окончательно сломило твой разум, старик. Мы никогда не были друзьями, даже соратниками нас едва ли можно было назвать. — Вот оно как… А я помню всё совершенно иначе. — Как и все старики. В любом случае, всё пришло к тому, к чему и должно было прийти. Мы с тобой сразимся по-настоящему, впервые за десятки лет. И ты падёшь. Падёшь, дабы человечество сделало шаг в новый, лучший Мир. — Который ты им столь щедро предоставишь? — весло ухмыльнувшись, Кагуя сделал шаг вперёд. — И вправду думаешь, что это нужно кому-то, кроме тебя? — Я знаю, что ты не поймёшь. — вдруг пролязгала механическая марионетка, от чего Какудзу против воли скривился. Голос у этой мерзости был чем-то средним между скрипом ржавого железа и толчёным стеклом. — Поэтому даже не пытался показать тебе то, что грядёт. Твоя одержимость развитием и жажда силы, может сравниться лишь с твоей гордыней и эгоизмом. — И заметь, это ещё даже не самые мои лучшие качества. — преувеличенно вальяжно ответил Повелитель Костей и вдруг резко посерьёзнел. — Ты ведь осознаешь, какую неимоверную дурость собираешься сотворить, Мадара? При звуках этого имени Какудзу вздрогнул и совсем по иному посмотрел на шестёрку фриков, что разом из разряда возможных помех превратились в нешуточную угрозу.       Сам факт того, что опальный Учиха жив, его не сильно удивил — в мире шиноби и не такое случалось, особенно когда дело касалось могущественных пользователей чакры из Древних Кланов, но вот возможность битвы против этого чудища, что по слухам не сильно-то и уступало прославленным Братьям Сенджу… Это сильно усложняло предстоящее дело, вместе с тем давая понять, почему Кагуя столь страшил его возможным знанием о личности нападающего. Такие тайны доверяют исключительно могиле и никак иначе.       Правда, всё ещё оставалась вероятность, что всё это просто очередная шутка безумного Аловолосого Демона, но эту мысль нукенин старался гнать от себя изо всех сил, просто ради сохранения остатков рассудка.       Меж тем Кагуя продолжал говорить: — Даже если добьёшься желаемого, то что получишь в итоге — мёртвый, застывший Мир. Этого ты так жаждешь? Реальность без боли, без страха, без страданий, без возможностей, без смысла и цели бытия? По твоему оно того стоит? — Тер-р-р-бе не понять. — прорычал звероподобный великан. — Вся боль, все потер-р-ри… Всё это можно обер-р-рнуть вспять! Огр-р-радить Мир от стр-р-раданий р-раз и навсегда! Создать новое, лучшее будущее!!! Спр-р-раведливый Мир-р-р, для всех!!! — Сопляк, какой же ты ещё сопляк. — вдруг прошептал Кагуя. — Обиженный на весь свет мальчишка, что так и не смог повзрослеть. — Скажешь, что я не прав?! Скажешь, что лучше жить в этом загнивающем мире, что медленно пожирает сам себя?! — троящимся многогранным эхом возопил многорукий силуэт. — Уже не раз сказал. Простая идея, которую ты всё никак не можешь принять, Мадара, заключается в том, что человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, делаем шаг вперёд, взбираемся на новые вершины в попытках найти излечение, покой или же напротив бросить вызов всем и каждому, доказывая, что мы способны на большее, и это-величайшее из благ. А тот Рай, что ты так отчаянно стремишься навязать всем и каждому… Знаешь, именно в отражении твоего Рая я понял, как выглядит мой Ад — пустой, зацикленный Мирок, абсолютно недвижимый, стабильный, до отвращения спокойный и безвозвратно мёртвый. Картину ужаснее этой я представить себе просто не могу, а факт того, что ты намерен обречь миллионы прозябать в этой трясине… Не знал бы ради чего всё это на самом деле задумано, всё равно понял бы, что дело нечисто — такую мерзость не придумать просто так. — По итогу мы вернулись к началу. — прогудел одноглазый, источая звук, казалось, всем своим дрожащим тельцем. — К тому, к чему всё всегда шло. Мы с тобой сразимся. И ты падёшь, старик. — Едва ли. — угрюмо отозвался Кагуя, перехватит поудобнее Самехаду. — Такого конца Он мне не простит и ринется всё переделывать, и вот тогда этому Миру, таким каким мы его знаем, однозначно придёт конец. А этого я допустить никак не могу. Но… перед тем как мы начнём… Ответь мне на два вопроса — по старой дружбе. Безразличное молчание было ему ответом, но Повелителя Костей такой расклад нисколько не смутил: — Первое — Хаширама… Ты правда его убил? Вновь ни один из шестёрки не проронил ни слова, но Какудзу отчётливо видел, как побелели костяшки пальцев Кагуи, сжимающие рукоять клинка. Похоже молчание было для него красноречивее любого ответа. — Второе. Как ты сумел столь быстро пробудить эти чёртовы глаза? Должны были пройти годы, прежде чем… — В этом и заключается твоя главная ошибка, Кагуя. — перебил Повелителя Костей до этого молчавший седовласый уродец, выплёвывая слова из каждой своей пасти разом. — Ты недооценил силу, с которой рискнул соперничать. Только и всего. — Быть может ты и прав. — задумчиво протянул Аловолосый, но тут же натянул на лицо весёлый оскал. — Знаешь, а мне ведь всегда было интересно смахнуться с обладателем Риннегана. Да и тебе, Мадара, как ни крути, повезло. С этими зенками у тебя есть шанс… продержаться на десяток минут подольше. — Проклятый старик. — как и прежде без тени эмоций проговорил белобрысый пацан, но Какудзу готов был поклясться, что всего на миг, на его мертвенно-бледном лице промелькнула тень улыбки. Но подтвердить свою догадку нукенин уже не успел — все шесть фигур, не сговариваясь, ринулись прямо на них, а воздух загудел от выплеснутой в него чакры, предвещая ненастье. Начался бой.