Крылатая песня бурной весны

Гарри лежал на берегу, наполовину скрытый водой. В отличие от кошек, грифоны воды не чурались, и даже то, что она холодная, его не смущало. Он блаженно прикрыл глаза и вяло помахивал кисточкой, а при удобном случае, ориентируясь на звук, метко лупил хвостом с размаху по воде, оглушая крупную рыбу, что так беспечно плескалась на мелководье. А потом волной тем же хвостом или лапой лениво гнал ее к берегу, где хоббит, удивленный таким непривычным способом рыбалки, ловил ее и жарил на костре, нанизав на прутья. Рядом с ним лежала метровая кучка сырой рыбы, оставленная для Гарри в его аниформе, как он и просил. «Когда еще удастся получить столько животного удовольствия от еды? Это не крыс жрать!» — лениво размышлял маг, наслаждаясь отдыхом. Он вспомнил, как удивился, впервые увидев свое отражение в озерной глади. Не такого он ожидал. И привели его в недоумение не три пореза на скуле и остальные белесые линии шрамов от художеств князя, а то, что по виду ему можно было дать лет двадцать, несмотря на худобу. Он было подумал, что так на него повлияли скитания, но не тут-то было. Диагностические чары показали возраст вплоть до минут. Двадцать лет, один месяц, три дня, — остальное он не запомнил. Это на него так Внемирье повлияло? Мотало его по вселенной, как песчинку, и хорошо еще, что в итоге лет набралось всего двадцать. А если бы сто? Бррр, вот стариком проснуться ему определенно не хотелось бы. Не для того он сделал выбор жить, чтобы оказаться вечным старцем. Правда, умер перед этим. С кем не бывает? — Эван, рыбка готова! — позвал его Бильбо и виновато улыбнулся, теребя рукой карман сюртука. — Соли нет, а так ничего. Но соли нет. Это неприятно на самом деле. Вкус не такой, как хотелось бы. Хоббит вздохнул, вспоминая свой последний ужин дома, который был так неожиданно прерван гномами. Надо бы уговорить Эвана проверить, как они там. Живы ли? Да, появляться было немного боязно. Это перед схваткой казалось, что ему все по плечу, а сейчас хоббит устал и нервничал. Как хорошо, что он встретил Эвана! С ним было не так страшно, а ещё — весело и надежно. И уютно. Хоть тот и не говорил. Но Бильбо видел, что его болтовня, которая гномов обычно раздражала, этому магу нипочем. Даже забавляет. А говорить ему, переполненному впечатлениями, действительно хотелось. Особенно, когда он нервничал, как вчера. И сегодня. — Давай завтра утром мы вернемся к горе, — нерешительно попросил хоббит. — Беспокоюсь за гномов. Хочу узнать, все ли с ними в порядке? Я знаю, что ты к ним не привязан, но… Я же места себе не найду, если не вернусь. Гарри согласно кивнул орлиной головой и почесался. Спать пришлось лечь человеком. Грифоном было бы удобнее и безопаснее, но… магия-магия… обманчиво всесильная… Утром снова был перелет к воротам Эребора. Там суетились люди, степенно и печально прохаживались эльфы, хмуро сновали гномы, разбирая завалы из трупов. Своих готовились проводить в последний путь согласно традициям, орков же сбрасывали в общие ямы для сожжения. Трандуил с каменным лицом стоял на одном из разрушенных переходов Дейла, сложив руки на груди. Возле него, держа в руке посох, с не менее скорбным видом стоял Серый маг. Грифон облетел равнину и приземлился в облюбованном месте. Хоббит торопливо соскочил на землю и, пообещав вернуться к закату, попробовал было убежать, но Гарри предупреждающе заклекотал, требуя не спешить, и медленно пошел за ним. Пробираться по узким улочкам города было некомфортно, раздражала невозможность расправить крылья. Перед ним расступались, и это радовало, ведь маг всерьез опасался ненароком кого-нибудь придавить. «Слон в посудной лавке», — фыркнул Гарри, испугав этим парочку пробегавших мимо людей. К главной площадке города перед снесенной частью стен уже спустился Гэндальф, и Бильбо радостно поскакал к нему. Они негромко заговорили. Бильбо грустным не выглядел, а значит, необратимых потерь удалось избежать. Гарри поймал на себе взгляд эльфа. Тот, не отводя от него глаз, махнул рукой своему подданному и что-то сказал. Эльф кивнул и молниеносно исчез в одном из переулков. Гарри отошел на шаг назад, упершись спиной в стену какого-то дома, а потом, пристально глядя в эти глаза, заклекотал и встопорщил перья на голове, угрожающе переступая лапами и показательно выпустив свои внушительные когти. Чтобы ушастый мерзавец и не думал к нему приближаться! А тот в это время принял из рук подданного кусок сырого мяса. Огромный кусок свежайшего, ароматного мяса — и где только он его нашел? А потом начал медленно подходить, что-то тихо напевая. «Он что, думает, я скотина бессловесная? — поразился Гарри, сам при этом не заметив, как стал принюхиваться. — Его олень сдох, так теперь на меня глаз положил?! Бесстрашный мерзавец!» Внутри даже мелькнула искра восхищения: идти навстречу после такой явной демонстрации силы и угрозы, предлагая угощение огромному хищнику — отчаянный! Сам Гарри никогда не рискнул бы вот так приближаться к недружелюбно настроенному зверю вроде льва или медведя. А ведь грифон в сравнении с ними куда крупнее и опаснее — даже для эльфа. Эльф тем временем подошел еще ближе, медленно присел, уложив подношение на плоские камни мостовой, и так же осторожно отошел, наблюдая за крылатым горделивым красавцем. «Не совсем ему голову отбили, — признал Гарри, переводя взгляд на кусок мяса. — Есть, конечно, хочется, но принять еду от него? Не дождется!» И маг, посмотрев в серые глаза, так же демонстративно отвернулся, прилег прямо там, где стоял и укрыл голову крылом, отгородившись им и от эльфа, и от соблазнительного запаха. Его чуткие уши уловили тихие слова, но понять незнакомую речь в звериной ипостаси он не мог: амулет, хоть и был при нем, но надевался-то на человеческий палец, и в аниформе не действовал. Вскоре голоса затихли. Он приподнял крыло и глянул сквозь завесу маховых перьев. Теперь эльф стоял рядом с Серым и хоббитом, разговаривая с ними. А из-за угла и пустых оконных проемов показались головы местных детишек, предоставленных самим себе. Гарри тяжело и громко вздохнул, тоскливо посмотрев в небо. «О, Салазар! Теперь эта мелочь будет ко мне приставать! Вот уж кто совсем без царя в голове!» И ведь не сделаешь ничего, боясь навредить. Да и веселья им явно не хватало. Дети, которые пару дней назад потеряли сначала дом и родню в пожаре, устроенном драконом, а вчера не дождались домой родителей, погибших в битве. Гарри не сомневался, что людей полегло много, если не все. Все же человек — не ровня ни одной из присутствующих рас. Нет той силы, скорости, выносливости. Гарри сомневался, что там были воины. Скорее рыбаки, раз устроили город прямо на реке. Тем более, что у них даже банальной одежды и нормального обмундирования вчера не было. Только то, что нашли здесь, в забытом городе Дейле. Их было жаль. Как магглов, захваченных Пожирателями еще дома. Что мог противопоставить маггл волшебнику? Злому, опьяненному кровью и безнаказанностью темному магу? А группе магов? Пока он думал, ребятишки, вначале настороженные, но потом быстро осмелевшие, подобрались к нему, дотрагиваясь до огромных перьев, гладя бока, клюв. Клюв? Эти дети под стать безумцам-взрослым! Гарри опять тоскливо закурлыкал и опустил голову вниз, глядя на оборвышей, самые храбрые из которых уже карабкалась на него. Он поймал взгляд эльфа, полный скрытого веселья, и опять обиженно засунул голову под крыло. Больше смотреть на противного эльфа не хотелось. Так и не заметил, как заснул. Организм требовал свое. Проснулся уже к вечеру. И за это время его никто не побеспокоил. Он проверил резерв и понял, что у аниформы во сне магия тратится, но поменьше. Рядом с ним никого не было, только стояла большая кадка со свежим мясом, а в одном из проемов сверкнул доспехом лихолесский воин. Неугомонный эльф! Но поразмыслив, Гарри решил сделать выбор в пользу практичности, потеснив на время недоверие и злость. Не отравят же его? Да и мясо пропадет. Обидно будет. И принялся ужинать. А то когда еще успеет? Через три часа прибежал хоббит. За это время Гарри успел полетать, рассмотрев все, пройтись по равнине и выяснить, как к нему относятся остальные. Оказалось, с пиететом, восторженностью и немного с опаской. Вновь увидев вдалеке детей, он позорно сбежал, но те не расстроились, огласив окрестности криками и улюлюканьем. Летящий зверь им нравился не меньше спящего. А потом он, подхватив хоббита, вернулся к озеру. Стоило обсудить планы и направление полета. И узнать новости. — Так ты согласен лететь со мной в Шир? — обрадовался тот, когда начал перечислять варианты дальнейших планов. Да и было их всего ничего, поскольку маг кивнул уже на втором из них, решительно отвергнув идею заглянуть по пути в Ривенделл. А вот картой разжиться хоббит не подумал, хорошо хоть что-то запомнил, когда Торин с Гэндальфом обсуждали маршрут, и сейчас оживленно чертил палочкой на мокром песке значки и направления. Из этого Гарри сделал вывод, что учиться читать ему все равно придется, и не только на общем наречии, но и по-эльфийски, ведь книги этого мира, те, которые имеют ценность, скорее всего написаны именно на нем. Может, позже он и соблазнится поездкой к этому Элронду, о котором не переставая говорил Бильбо, очарованный его скрытой долиной, но сейчас — только категорическое нет было единственным возможным ответом. В тот же вечер они и начали учить алфавит. За новое дело хоббит принялся с невиданным воодушевлением, глянув через плечо, как Гарри выводит в блокноте из тонкого пергамента непонятные ему слова, записывая все, что объяснял хоббит, который вертел колечко в руках и не замечал этого. А потом они устроились на ночлег, и рано утром отправились в путь. Маг согласился заглянуть на денек к Беорну. В виде грифона, конечно же. Там Бильбо получил немного свежих припасов и поделился новостями, главной из которых была смерть так ненавидимого оборотнем Азога с говорящим прозвищем Осквернитель. «Наверное, он им гордился», — подумал Гарри, и сам прислушиваясь к новостям. Он разлегся на сене и дремал вполглаза, напившись колодезной воды и съев полтуши оленя. Настоящего. Теперь сам вид рогатого лесного красавца напоминал другого Оленя, ушастого и в короне. Но ведь не зайцем звать? Новости были разные. Гномы выжили, но не все отделались легкими травмами. Балин умудрился получить сотрясение мозга, что для крепкоголовых гномов было редкостью. Торин остался с одним глазом и теперь носил повязку. «На пиратский манер», — усмехнулся Гарри, представив себе этого сурового гнома с синими пронзительными глазами. Теперь с одним. Фили и Кили выжили, отделавшись ушибами от падения. А Бомбур, самый толстый гном, успел во время сражения наловить рыбы и после него же накормить всю ватагу, когда соратники, разобравшись с делами и гномьим пополнением из Железных гор, вернулись в Эребор. Торин вернул себе разум и направил людям их долю вознаграждения, которую требовал с него новый бургомистр Бард-Лучник. Оказывается, именно этот человек прикончил огнедышащую рептилию. Но Торин оказался хитрецом и предоставил в счет части оплаты своих мастеров, которые принялись быстро возводить дома из присланного эльфами рубленого леса. В Дейле, за городскими стенами, уже начали расти и укрепляться дома. Люди решили, что каменный город лучше защитит в случае чего и не стали оттуда уходить. «Ушастики лесом поделились с погорельцами. Вряд ли продали», — отметил маг, как и то, что Оленя зовут Трандуил, владыка Лихолесья. «Будем обходить стороной», — решил Гарри, узнав название места, где его схватили. А потом был Шир. Равнины, подлески, мостики и речушки, затянутые льдом. И слегка заснеженные холмы. Чай на самом деле оказался вкусным, постель мягкой, а ванна — горячей. И Гарри, казалось, отмокал целую вечность, прогревая кости в гостеприимно принявшем его домике под холмом с удивительно непривычными круглыми дверями и окнами. А уже через несколько дней он принялся доставать свои вещи, перебирать их, оценивать и систематизировать. Нашлись силы и время. Испорченные зелья пришлось выкинуть, одежду починить, а книги — рассортировать по темам. Вечерами они сидели у камина и пили отвар, пока Бильбо рассказывал о своем мире то, что знал. Он как-то легко принял, что маг ничего не знает о Средиземье. Остальные хоббиты относились к нему настороженно, потом пообвыклись, но так и не узнали, что за человека привел в свой дом странный Бэггинс. В гости они не напрашивались, опасаясь, а Бильбо этому был рад, потому что не всех хоббитов принимал радушно. Некоторую часть своей многочисленной родни он не любил, и со временем Гарри понял, почему. Маг впервые за очень долгое время выспался, немного отъелся и принялся варить зелья в одной из дальних комнат, соорудив с позволения хозяина вытяжную трубу через окошко. Не все эксперименты оканчивались удачно, но Гарри успевал испарять испорченные составы до того, как они могли взорваться, поэтому глобальных разрушений не было, а с мелкими он справлялся магией. Горло свое он немного подлечил, осталась легкая хрипота, и смех его уже не звучал так звонко, как раньше. А вот речь к нему так и не вернулась. Магией поискать затаившиеся проклятия он пробовал, но ничего не нашел. Может, что и было, но он не был целителем, а на себе проводить диагностику он умел только самую простую. Специфика такая. Ведь и аппендицит сам себе не удалишь, так и здесь было. Часть чар была слишком сложной и опасной при неаккуратном наложении, тем более на себя. Поэтому Гарри отложил этот вопрос в сторону, прилагая больше усилий в освоении языка, записывая и запоминая, раскладывая по полочкам. Сложным он не был. А еще Бильбо знал синдарин, и с этим языком, на котором говорили эльфы Западной части Средиземья, было все сложнее, но что еще было делать долгими зимними вечерами? Готовить ужин, помогать по хозяйству (а с магией это было легко), варить новые зелья и зачитываться привезенными с собой книгами, запоминая все, что не знал, восполняя пробелы в школьных курсах и усиленно учась. Гарри, повзрослев, стал находить в этом необъяснимую прелесть. И теперь понимал Гермиону, так стремящуюся узнать что-то новое. Теперь и он читал взахлеб все, что попадалось под руку. А попадалось, хоть и вперемешку, но самое лучшее: и дед, и родители, и Герми постарались. И он был им за это очень благодарен. А Бильбо нравились чары и зелья, особенно он оценил те, что помогали в сельском хозяйстве. У хоббита тоже была обширная библиотека, которую собирало не одно поколение. Поэтому Гарри сунул свой любопытный нос и туда, с полного одобрения хозяина. Тем более, это помогало в освоении языков: читать местные книги, запоминать слова, тренируясь правильно и бегло писать. И «говорили» они с Бильбо теперь только на общем и синдарине. Гарри отвечал, выводя буквы прямо в воздухе. Маг больше не хотел таких проблем, какие у него возникли при утрате артефакта-переводчика. Пока Гарри учил местные языки, ему пришлось проводить много сравнений со своим родным, английским. И тут уж заинтересовался Бильбо, от скуки решив выучить его, чтобы они могли общаться друг с другом тайно ото всех. Эта затея серьезно увлекла маленького хоббита. Новое умение объединяло его с магом, давало что-то общее, чего не было у других. И Бильбо это нравилось. Бильбо помог и с местными травами, показав свои засушенные запасы и дав целую стопку альбомов с гербарием одной из усопших тетушек. Вместе с его комментариями об их пользе и вреде, Гарри смог провести аналогии, а если находил знакомые ему ботанические образцы, то радовался каждому совпадению. Потому что зельеваром он был средним и звезд с неба не хватал. Зависеть же от зелий, пришедших с ним? Они кончатся, и дальше что? Купить здесь было не у кого. А полагаться на них он уже привык, не желая заращивать банальный перелом по-маггловски, например. Вот он и практиковался. А Бильбо с интересом смотрел за процессом и комментировал, если какие-то кусочки были меньше, чем нужно, или количество, записанное в рецепте, разнилось с тем, что брал Гарри. Да, хоббит оказался более внимательным и усидчивым, чем черноволосый маг в свое время. И хозяйственным. Потому что делал это в удовольствие, а не из-под палки. А еще Гарри читал дневники матери, ее заметки по чарам, разбирая их и изучая заново все, что пропустил из школьной программы, озабоченный другими, более актуальными на тот момент проблемами. Сейчас у него было время. Время и безопасность. И хотелось, чтобы так продолжалось еще очень долго. Гарри даже подумывал купить домик в холме и открыть лавку, продавая все эти нужные хоббитам зелья: для плодородия, от вредителей, для ускорения роста, улучшения вкуса и… чего только не было в книгах, которые для него собирала Гермиона, узнав, что у него нет своей библиотеки и даже своего угла, а «дом» родственников… Мио надеялась, что когда-нибудь все закончится, и Гарри найдет себе дело по душе. И вот он здесь. Хоббит не тяготился его молчаливым присутствием, а при проявлениях магии наоборот оживлялся и ждал новых интересных заклинаний. Убрать пыль одним движением палочки? Ух ты! Освежить цвет обоев или перекрасить в новый? Запросто! Заставить паркет блестеть без усилий? Без проблем! Для Гарри это была тренировка бытовых заклятий, которыми он раньше не пользовался. Приоритеты были другие. Одно его беспокоило. Хоббит непрерывно вертел то неприметное колечко, не замечая этого, но стоило Гарри обратить на него внимание, как Бильбо сверкал глазами, пугался и прятал его, будто Гарри хотел его отобрать. С тем, что маг читал в книгах и записях деда, это начинало вызывать вопросы и опасения. Гарри наблюдал, отмечая и нервозность друга, и его беспокойные движения, и участившиеся дурные сны, и нетипичную для Бильбо рассеянность. Это для Гарри кошмары были в привычку. Редкие дни обходились без них, вцепившихся когтями в его разум в долгие зимние ночи. Но заглушающие чары, которые он кидал уже не замечая, позволяли не доставлять беспокойства хозяину жилища, а большего Гарри и не желал. Избавиться от них не выходило, немного помогали успокаивающие отвары и Укрепляющее зелье. А еще — возможность выспаться в другой, более благоприятный день. Но однажды Гарри забеспокоился всерьез. В то утро, в комнату, выделенную ему Бильбо, хоббит забежал, лихорадочно сверкая глазами: — Где оно? Где? Куда ты его спрятал, мерзавец? — вопил обычно тихий парень, разбрасывая вещи мага и роясь в них в поисках чего-то. «Неожиданно!» — только и успел подумать Гарри, встревоженно глядя на друга. Для дипломатичного и трепетно относящегося к чужому имуществу хоббита это было настолько нехарактерно, что маг растерялся. Он только и успевал подхватывать летящие вверх вещи и складывать их на любые поверхности, как заправский акробат. Ему хотелось привлечь внимание хоббита, спрашивая, что он потерял, что ввело его в такое дичайшее состояние возбуждения, но не успел сообразить, как привлечь его внимание, как Бильбо повернулся сам и с гневом непреодолимой силы в глазах, сжав кулачки, двинулся на него, обвиняя в ужасно неприятных вещах. Казалось, хоббит готов его задушить. Гарри медленно отходил к стене, не делая резких движений, будто боясь спровоцировать этим разъяренного парня. А хоббит, нервно подергивая руками, непрерывно сжимая и разжимая их, шел на него, а потом, спохватываясь, начинал ощупывать карманы. Обнаружив, что они пусты, он поднимал горящий злобой взгляд и снова надвигался на мага, выкрикивая гадости. Гарри, осознав, что ситуация патовая, улучил момент и извернулся, бросив на хоббита сонные чары и уложил того на кровать, где Бильбо моментально вырубился. А Гарри, сосредоточенно все обдумав, надел перчатки из тонкой и эластичной кожи, доставшиеся вместе с инструментами деда-артефактора, вышел из комнаты. «Акцио», — и кольцо Бильбо летит к нему, со звоном выбравшись из щели паркета в углу, где стояло кресло хоббита. Гарри, не потеряв навыки ловца, схватил его и аккуратно положил на стол. Стал внимательно его рассматривать. Обычное на вид. Но кто как не он знал, что обычные на вид вещи и украшения могут нести в себе ужасные по сути своей проклятия. Характер Бильбо абсолютно точно противоречил тому, что маг видел с десяток минут назад своими глазами. Гарри отнес кольцо в свою зельеварню и по совместительству мастерскую, где тщательно изучал свое наследие. Артефактами ему заниматься тоже нравилось, но получались у него сущие поделки, а не серьезные вещи. Род Поттеров славился зельеварами и артефакторами. Дед был искусником. И педантом. Поэтому записывал все подробно — для потомков. И Гарри радовался такой предусмотрительности. Но у самого у него не было ни знаний, ни навыков, ни времени, чтобы начать систематические занятия под руководством профессионала. Только книги, упорство и немного родовой склонности к этому искусству. Маг положил кольцо под защитный купол и принялся исследовать. Чар, как таковых, на нем не было, что, на первый взгляд, казалось удивительным, пока Гарри не вспомнил, что находится в общем-то в другом мире со своими законами и традициями. Странное кольцо. Красивое. Даже завораживающее немного. Гарри встряхнулся и нацепил на себя амулет, тот ментальный, снова вдев его в пупок. Теперь кольцо казалось самым обычным. Гарри видел и покрасивее. С камешками и рунами, из переплетения драгоценных металлов, золота разных оттенков. Даже синего. Он вздохнул и пошел искать на полках еще один ментальный амулет. Герми все амулеты дарила ему по две штуки, зная, что с их образом жизни обязательно что-то может потеряться, сломаться или прийти в негодность в самое неподходящее время. Тем более, что сам Гарри, будучи в бегах, появлялся в магическом мире скрытно, урывками и строго по делу. Он обнаружил сережку и пошел в комнату, чтобы нацепить ее на спящего хоббита. Только бы помогло! Гарри вернулся к кольцу, потер затылок, взъерошил волосы. Видеть хоббита таким было… страшно. Гарри на него не злился, нет. Еще неизвестно, что он бы вычудил, если бы сам поддался влиянию мерзкой побрякушки. Но вопросов копилось множество, а ответов в Шире не найти. Теперь Гарри на полет в Ривенделл смотрел уже не так негативно. Осталось убедить хоббита туда пойти. Нет, не отдать кольцо. Бильбо в этом состоянии выгонит мага за такое предложение и забаррикадируется на десятилетия, если вдруг подумает, что может его потерять. Что-то такое в голове крутилось… Точно. Он скажет, что это могло с ним произойти от общения с драконом. Хоббит очень сильный малый, поэтому проклятое золото сразу не подействовало, как на гномов, и получилась вот такая затяжная реакция. И хоббит сам, первым, побежит к эльфам за помощью и лечением. А кольцо стоило отнести обратно и положить под кресло. Странно, что Бильбо не стал его искать там, переворачивая мебель, а кинулся к нему. Вот так побудка вышла! Гарри глубоко вздохнул и пошел собирать вещи, давно и обстоятельно разложенные в двух комнатах: спальне и мастерской. Бильбо действительно был радушным хозяином и отличным другом. И эти месяцы были одними из самых спокойных в памяти мага. Он методично собирал все и с грустью размышлял, что персональная норка с лавкой отменяются. А ведь он уже привык к мысли о круглых дверях и окнах своего жилища, скрытого в одном из холмов неподалеку. С магией даже построить такое было легче, чем руками. И в нем было бы много света. Окна, смотрящие на восток, тенистый сад и три выхода. Один главный, второй — на задний двор, третий — тайный. И четвертый — тоже тайный, о котором не стоит даже упоминать лишний раз, на всякий случай. Паранойя давала о себе знать. Не все было гладко для него в Шире. И жить там, где на тебя косятся — не самый комфортный вариант. Да и хоббиты со своими местечковыми проблемами навевали скуку, и Гарри казался сам себе бракованным в этом милом идеальном мире. Ему чудилось, что безопасная жизнь здесь — это иллюзия. Сон. Внутри мага было слишком много темноты, страхов, ужасов прошлого, которые при свете дня выглядели ирреальными. Как и его прошлая жизнь. Но как бы она не была ужасна, полна безысходности, гнева, вины, он не хотел ее забывать, ведь это значило забыть тех, кто был ему дорог. Ему нравилась мысль о собственном доме, похожем на тот, где он обосновался сейчас, уединенном и уютном. Сами хоббиты, кроме друга, его как друзья и собеседники не привлекали. Они его вежливо игнорировали, он отвечал взаимностью. Так что в реальности он мог рассмотреть вариант стать угрюмым лавочником, которого терпят за полезность, но избегают в любом ином случае. В такие моменты Гарри понимал хоббита, решившегося всколыхнуть безмятежную гладь своей обыденной и определенной жизни и уйти в неизвестность большого мира. Но уходить окончательно не хотелось тоже. Поэтому он не оставил мысль поселиться здесь. Иметь свой дом хотелось. Как и путешествовать. С его аниформой это не было сложным. Несколько дней пути в полете — и вот, уже горы. Еще несколько — и вот, Одинокая Гора. Может, поселиться в лесной глуши, как Беорн, но сделать себе дом в хоббитском стиле? Огромный мир лесов, холмов, равнин и рек, гор и топей. И нескольких рас помимо людей. Не сейчас. Решить бы проблему с хоббитом. Бильбо проснулся раньше, с посиневшими волосами. Все-таки зелья Гарри на него влияли забавно и довольно безобидно. Самые простые из снадобей. Они проверяли. Так хоббит реагировал на незнакомые в этом мире ингредиенты в их составе. Мурлокомль, саламандра, огнеглазки, флоббер-червь и другие. Он очень виновато смотрел на Гарри и молчал. Гарри знаками спросил, что потерялось, и хоббит тихо-тихо ответил: «Колечко». Гарри вывел его из мастерской и в гостиной начал демонстративно переставлять все вещи в мнимых поисках. Под креслом оно, ожидаемо, нашлось. Хоббит просиял и кинулся к нему, чуть не сбив Гарри с ног, а потом кинулся обниматься. Тем же вечером, после извинительного ужина от Бильбо, они сидели в кресле и переписывались. И тогда Гарри затронул беспокоящую его тему. И виноватый хоббит, так и не смогший найти причину своему безобразному поведению, с радостью ухватился за такое логичное объяснение. А через неделю они, завершив все дела и закрыв дом на долгое время, вылетели в сторону Ривенделла. Начало пути было комфортным. Гарри летел не спеша, почти не прикладывая усилий, но скоро согревающие чары на хоббите должны были развеяться, и Гарри нужно было проверить, все ли в порядке с парнем. Хотя, если было бы плохо, хоббит ему об этом прокричал. И Гарри бы его понял. Благо, за четыре месяца он неплохо освоил всеобщий, заучивая много новых слов и фраз. А зелья ему в этом помогали. Для памяти. Главное было правильно составить списки и структурировать незнакомый язык. Так что теперь Гарри плохо понимал только очень беглую и нечеткую речь. С синдарином успехи были скромнее. Язык эльфов обладал изяществом и сложностью, хотя хоббит изъяснялся на нем на приличном уровне. Они передохнули с четверть часа, Гарри убедился, что полет в первые дни весны, а точнее затянувшейся зимы, не заморозил мелкого высоко над облаками. Чары на себя, отвлекающие внимание, он кинуть не мог: при превращении они с него слетали. Зато вещи и одежду он мог нести на себе. В тех же карманах джинсов. И маг был неимоверно благодарен магии изначальной, что анимагия позволяла не бегать голышом после превращения в поисках одежды и обуви, как это было у оборотней. Анимагия — не оборотничество. Не зря же ее относили к сложнейшему разделу трансфигурации как воплощению личной магии через животный облик. Но был один минус: грифоном он не мог использовать магию, она уже использовалась, будучи этим самым воплощением. Хоть грифон и был существом нетипичным для анимага, но как магическое животное он все же не обладал магическими силами. Хотя и обычные грифоны ими тоже не располагали. Но будь он лукотрусом, или там… демимаской, то, в отличие от них, он не смог применять свойственную им магию. Облик — это еще не животное, хоть маги и обладали их чертами и даже некоторыми характерными вкусами и привычками. Если раньше Гарри обижался на доставшийся ему облик, такой ужасно редкий, нетипичный и слишком видимый, то теперь за него он был особо благодарен судьбе. Не ногами топать! Быть грифоном оказалось прекрасно, и плюсов было немерено! К вечеру они пролетали над Бри, самым большим человеческим поселением в Эриадоре по эту сторону гор. В Бри и еще в двух более мелких городишках, Комбе и Стаддле, жили и люди, и общины хоббитов, а еще туда забредали остальные. Поэтому народец там мелькал разношерстный. Гарри пока не хотелось близко знакомиться с миром людей, особенно в густонаселенном городке (для этого мира). Он с согласия Бильбо решил оставить эту возможность на потом. И они летели дальше, обогнув поселение по широкой дуге. А вот после Бри, через час полета, Гарри почувствовал погоню. За ними летели странные тени, напоминающие каких-то потусторонних драконов с криком на грани ультразвука, который вызывал оторопь и дрожь, подмораживая внутренности неприятным холодом, причем вполне реальным. Как дементоры, ей-богу! Он сменил курс, двигаясь чуть южнее и ускорился: тени не отставали и продолжали сокращать расстояние. Гарри ускорился еще — но расстояние не увеличилось. Краем глаза он насчитал пять теней, пять призрачных драконов, преследующих их. Через четверть часа маг уже уворачивался от них и маневрировал, стараясь не уронить хоббита. Это было не так сложно, ведь всю неделю перед отъездом они как раз и занимались тем, что пытались придумать удобную для мага упряжь, но так, чтобы она не теряла своего назначения и выглядела иначе. Быть оседланным как лошадь, Гарри не хотел, а Бильбо плохо держался, если из упряжи оставляли только широкий кожаный ошейник, чтобы хоббит мог за что-то ухватиться. От седла они отказались, но вот петли для ног оставили. Вместе, после усиленного мозгового штурма, как говорила Мио, они нашли вариант, который устроит обоих. И гордость мага не пострадает, и хоббит будет защищен от падения. Мало ли что приключится в дороге? А теперь он был рад, что такая светлая мысль пришла ему в голову, когда нырял в потоках воздушных течений, проскальзывая между нападавшими, пытающимися укусить его на лету и переворачивался в полете. Тени пытались взять его в коробочку, вынудить спуститься, навевая страх и замораживая в буквальном смысле. Но Гарри не один год играл в квиддич, и теперь ему пригодились навыки ловца, отточенные за годы школьных тренировок. Только вместо метлы, слушающейся его, был он сам. Он стремительно летел вперед, рывками уходя от погони, резко меняя курс, но силы таяли. В таком темпе он свалится через полчаса! Боевая форма утомляла еще сильнее. Кусать нападающих и рвать их когтями он не стал. Вдруг это мерзость ядовитая? Очень уж они отличались от живых. По-глупому отравиться и сдохнуть маг не планировал. Поэтому, разглядев окрестности, он выбрал место между двумя реками. Кажется, оттуда рукой подать до эльфов. Он спикировал вниз, планируя затеряться между нагромождениями скал и бурных потоков двух слившихся рек, если тени не отстанут сразу. А еще у него была пара других идей, как избавиться от преследователей. Их стоило попробовать, пока резерв магии был пуст только наполовину, и однозначно без хоббита в нагрузку. Тени чуть отстали, и Гарри удалось приземлиться, хоть и с проблемами. Он обернулся, и схватив замершего хоббита, потянул в тень одной из скал. До земли было высоковато, но лучше здесь, чем на равнине, где они были бы как на ладони. Бильбо молчал, замерзший и какой-то… не в себе. Он не шевелился, пока Гарри прислонил его к отвесной скале, чуть нависающей над ними. Говорить было нельзя. Гарри достал плащ и укрыл хоббита, так и таращившегося в ночную темень. А сам тихо и осторожно полез посмотреть, куда делись твари. Две выискивали их снизу, вертя длинными шеями, две летали в небе где-то над ними, наматывая круг за кругом. А одну он никак не мог найти. Он выбрал место, из которого можно улизнуть, как минимум, тремя способами и было видно теневых драконов, — и бросил «Экспекто Патронум», вложив в него изрядную часть сил. Он очень надеялся, что этого хватит, и тени уберутся куда-то подальше. Огромный светящийся полупрозрачный олень вскочил и, угрожающе тряхнув ветвистыми рогами, сразу же понесся на противников. Тени зашевелились, забеспокоились и отпрянули, зашипев на защитника. Он кинулся к первым двум, заставляя подняться в воздух, а потом начал врезаться в них рогами, пытаясь проткнуть и не давая им разделиться. Снова и снова, но с каждым разом он становился чуть тусклее. Тени уже были далеко, но удирать окончательно не собирались, издали шипя и пытаясь укусить прозрачного магического хранителя. Гарри отполз, оглядываясь по сторонам. Теперь желательно было бы найти Бильбо и не попасться пятой тени, если она здесь еще таилась. Хотя, это было маловероятно. Патронус не оставил бы его, не погнав отсюда всех сразу. Может, она улетела раньше, или затерялась по пути? Маг пробирался между темнеющих камней, но в тусклом свете молодого месяца скалы, растущие из земли, как зубы орка, отбрасывали тени во все стороны — и место их приземления никак не находилось. Гарри мысленно хлопнул себя по лбу, вспомнив, что он маг, и существуют чары. Поиска, например. Он взмахнул палочкой и мысленно наколдовал указующие чары. И палочку потянуло в верном направлении. Гарри оказался на краю плато и посмотрел вниз. Накинул на себя парящие чары, часто выручавшие его в прежней жизни, и прыгнул. На присыпанной снегом земле темнело пятно. Гарри стремительно подбежал к нему и, нащупав струящуюся знакомую ткань, резко ее сдернул. Бильбо лежал на снегу, откинув одну руку в сторону, и не шевелился, вывернув одну ногу под неправильным углом. Гарри посмотрел наверх, оценив расстояние. Выходило высоковато. Он присел перед хоббитом и аккуратно повернул тело, рассматривая, нет ли где крови. Затылок кровил, на лбу — длинная царапина, уходящая в волосы. Гарри начал колдовать все известные ему диагностирующие. Повреждение ноги он увидел, но что было еще? Хоббит оказался не таким крепким, как гномы. Трещина в запястье, сломано два ребра, сотрясение мозга, вывих и перелом ноги в трех местах. Гарри открыл рюкзак, доставая необходимые зелья, и влил их в Бильбо, надеясь, что они не навредят и сработают как положено. Все же хоббиты не так далеко ушли от человеческой расы. Он заклинанием выправил ногу и зафиксировал ее бинтами и тонкой трансфигурированной рейкой с двух сторон. Огляделся вокруг, и, не заметив ничего подозрительного, встал, собрался и наколдовал носилки, чуть подняв их в воздухе. Резерва еще хватало. Кажется, Ривенделл от них в северном направлении. Кинул на хоббита согревающие чары и стал считать пульс совершенно по-маггловски. Это не было необходимо, но едва заметное биение тонкой жилки позволяло думать, отгоняя страх. Перед ним была равнина, невдалеке виднелась река. Местность была испещрена скалами, как будто небесный громовержец разбил огромное зеркало о земную твердь с силой, от которой его осколки впились в нее в полном беспорядке. Как найти Ривенделл? Бильбо много говорил об эльфийском королевстве, у которого было множество названий, Имладрис или Раздол, например, но не дал ни единого указания, как его можно найти. Гарри думал, напряженно вцепившись пальцами в волосы, открывая высокий лоб с едва заметным шрамом, что своим краем едва касался брови. Раньше он горел словно алая нить, а теперь был едва заметен, серебрясь при ярком солнечном или лунном свете. Ривенделл. Имладрис. Расколотая долина. Гарри по кругу повторял названия, будто надеялся в них обнаружить подсказку. Долина среди скал? Скрытая эльфийским волшебством. Прийти снова незваным? Ждать, когда их найдут? Но Бильбо лучше не станет без помощи, а оказать ее прямо посреди зимней ночи, не зная, как организм хоббита реагирует на сильные зелья исцеления? Это Бодроперцовое давало разноцветный дым из ноздрей и ушей, а если у него сердце остановится, или легкие начнут опухать от Рябинового отвара? Что он здесь с этим делать будет? Хоббит в себя не приходил, а Гарри боялся его трясти. Через десять минут, увидев, что последствия, кроме роста волос до пояса обошли хоббита стороной, он дал ему еще немного Костероста, шестую часть от человеческой порции. И ничего плохого с другом не случилось. А сам стал перебирать знакомые ему чары, которые бы могли помочь с обнаружением входа в эту сказочную долину. Указующие сбоили, ведь он не знал толком что ищет и даже представить не мог. Стрелка меняла направление, дергалась и стала крутиться, неуверенно тычась во все стороны, пока не растаяла. Послать патронуса? Может, и сработает. Гарри применил и это заклинание, глядя, как его олень кинулся на север от них с просьбой о помощи двум путникам у слияния рек. Радовало, что патронус мог передать послание адресату мысленно. Вдруг повезет, и эльф пошлет отряд? Все же хоббита знал Гэндальф, и Серый балахон расстроился бы, если бы с полуросликом что-то случилось. Гарри на это надеялся. Он решил не ждать ответа, а быстрым шагом двигаться в сторону, куда умчался рогатый. Носилки так же быстро плыли за магом. Он укрыл хоббита курткой, кинул согревающие и легко помчался по равнине. Свет луны давал отличное освещение, и напряжение от того, насколько легко их можно было обнаружить, только посмотрев на заснеженные просторы, давило на него все сильнее. Вскоре послышался стук копыт, и из-за каменных утесов показались всадники, восемь конных эльфов, которые быстро приближались. Гарри стал, опустив носилки на землю, проверил Бильбо, присев над ним. Пульс был едва ощутим, но вроде бился равномерно. Гарри поднялся, сложив руки на груди в ожидании всадников. Хоть он и желал обходить Ривенделл стороной, но сейчас был рад, что этот Элронд, Владыка Долины, отреагировал на просьбу, даже если побудило его к этому простое любопытство. Певучая речь эльфов отчетливо прозвучала в ночной тишине, Гарри успел до их прихода написать сообщение, поэтому показал, что говорить не может, и медленно протянул руку с пергаментом ближайшему эльфу. Тот принял послание, внимательно осмотрел его и согласно кивнул, протянув руку, чтобы помочь устроиться в седле за ним. Маг чарами поднял носилки, закрепил их, и процессия быстро двинулась в эльфийские земли. Оказалось, Гарри приземлился в подходящем месте, — вход скрывался среди камней в полумиле от места высадки. Потом эльфы спешились и вошли в незаметный проем в скальном нагромождении. Еще двести шагов, и перед Гарри открылся Имладрис, но маг уже из последних сил держал носилки в воздухе. Увидев, что они пришли, он взмахом руки опустил их на землю, а сам потерял сознание. В очередной раз. Он не видел, как эльфы обеспокоенно переглянулись, а потом один поднял его, а двое — Бильбо. И остроухие быстро двинулись в сторону целительских залов. Проснулся он резко, задышал шумно и глубоко от настигшего сна-воспоминания, но смог не свалиться с кровати. Откинулся на подушки и посмотрел на высокий сводчатый потолок. Потер заспанное лицо, пригладил по привычке взъерошенные вихры и дождался, пока сердце перестанет ломиться из грудной клетки. Прошлое отпускать не хотело, цепляясь за него самыми отвратительными моментами. Он не хотел все забыть, нет. Но вспоминая застенчивую улыбку Луны, нерешительную поддержку Невилла, саркастичного и резкого Драко, назидательно-заботливую Гермиону и остальные мимолетные счастливые моменты, он не мог отвязать их от всего остального, связанного с этим неразрывно. Пока. И он боялся забыть это самое хорошее и ценное, отгоняя самое плохое. Многое, что окружало его, формировало его, вело и не давало опустить руки первым. Вспоминать их было больнее, чем снова и снова переживать извращенные атаки Тома на разум и реальные схватки с Пожирателями. Все то, что было связано с ублюдками, преследовавшими его всю сознательную жизнь. Он увидел кувшин с водой и стакан. Мысленно поблагодарив эльфов за предусмотрительность, напился и влажной рукой умыл лицо, стирая с себя остатки муторного сна. Комната была просторной, полукруглой, и больше в ней кроватей не было. А на кушетке лежал его рюкзак. Чистая одежда придала ему уверенности, как и освежающие чары. Он обулся и вышел из комнаты, засунув рюкзак в карман, а вот блокнот с карандашом он оставил. Надо же было как-то общаться с местными, не пугая их. Его интересовало состояние друга. Один из остановленных им эльфов прочитал записку и отвел его к хоббиту. Бильбо лучше не стало. На шее, на цепочке висело его проклятое кольцо, виднеющееся в вырезе льняной рубашки. Гарри снял артефакт, стараясь не прикасаться к нему. Завернул его в платок с вышивкой из сдерживающих рун, зачарованный еще в Шире. Он надеялся уговорить хоббита снять это «сокровище, добытое в честном поединке» хотя бы в Имладрисе. Вдруг сейчас это поможет хоббиту, — и тот придет в себя? Или на его продолжительное беспамятство так повлияли странные теневые драконы? Эти драконы и на него повлиять смогли. Стоило посоветоваться с эльфами. На запястье под рукавом у него до сих пор висела кобура с палочкой. Получается, здешние эльфы его так не боялись. Он навел палочку на хоббита, и она затанцевала, с легкостью выводя целую серию диагностических чар, а пергамент в его руках заполнялся новыми сведениями. Ночью он знал намного меньше, экономя резерв, а сейчас, в безопасности от теней, в сердце защищенного магией островка эльфийской безмятежности он смог провести обследование сосредоточенно и аккуратно. Это дало немного тому, кто не учился на лекаря, но прояснило чуть больше, чем ничего. Бильбо, хоть и казался бледным, с синеющими под глазами полукружьями, но медленно шел на поправку, ушибы заживали отлично, внешне следа почти не оставалось, трещин в костях уже не было, в ноге срастались связки и сухожилия, а отек спал. Сердце билось медленно, но уверенно. А вот ушибы головы беспокоили, сотрясение хоббит получил нехилое, и не одно. И хоть царапин и синяков на нем не было, сном состояние парня назвать было нельзя. Беспамятство. По-маггловски, кома. Гарри нахмурился, пробегая глазами по строчкам пергамента, но как расшифровывать написанное… У него где-то завалялось несколько медицинских книг с подачи Мио, но за неделю целителем не стать. Она все пыталась проводить с ним терапевтические беседы, единственная из них, девушка отчаянно надеялась, что война кончится, и все образуется, и все они, школьники Хогвартса, смогут вернуться к мирной жизни. А чтобы было к чему возвращаться — незаметно, но тщательно подбирала книги «для общего развития и расширения круга интересов» для каждого, потому что успела тщательно прошерстить маггловские исследования о военных ветеранах, статистике самоубийств и методах психологической реабилитации. Гарри хмыкнул, было бы что реабилитировать… Глаза скользили по каллиграфическим строкам, пока его не отвлек от пергамента шорох сзади. Он молниеносно ушел вправо, крутнулся и замер в боевой стойке с палочкой, плавно скользнувшей в правую руку. А потом выпрямился, с едва слышным щелчком вернул ее в кобуру и невозмутимо поклонился. Эльф, стоящий перед ним, и бровью не повел, заложенные за спину руки так и остались заложенными, а он с интересом разглядывал самого мага. — Приветствую тебя, путник, в Имладрисе. Пусть время, проведенное здесь, будет для тебя благословенным: душа твоя найдет покой, а ты — ответы, за которыми пришел сюда. Я — Элронд, Владыка эльфов этой долины, приветствую тебя в своих владениях, — прозвучало на эльфийском официальное приглашение остаться. Его теплые карие глаза внимательно смотрели на Гарри, а кажущаяся внешне безмятежность и опыт прожитых лет удивительным образом сплетались между собой. Гарри видел, что эльф, стоящий перед ним, прожил не одну сотню, а то и тысячу лет, — и жизнь его не баловала, но годы не ожесточили его. Эльф смотрел на мир со спокойствием и внутренним светом китайского мудреца. «Приветствую вас, лорд Элронд, Владыка Имладриса, я — Эванс, и я пришел с миром в поисках помощи для своего друга», — золотистыми линиями прямо в воздухе вывел Гарри слова своей палочкой. Элронд не дрогнул ни единым мускулом при виде палочки, которую при встрече не мог не принять за то, чем она была на самом деле — оружие неизвестного мага. Ведь Гарри при его неожиданном появлении схватился за нее, тем самым показав, что именно в его глазах оружие — ни меч, ни нож, ни посох, а эта тонкая непримечательная с виду палочка из светлого дерева с пером феникса внутри, которую ему удалось сохранить и в своем мире, и в новом. Слова через мгновение задрожали и рассыпались золотистой дымкой, пока Гарри так же внимательно следил за реакцией собеседника. Магия не вызвала опасений, страха или даже неприкрытого удивления. Наверное, за месяцы зимы, пока маг с Бильбо сидели в уютном Шире, беспокойный Серый Балахон успел побывать здесь и принести свои новости. Хоббит в Шире рассказывал о своем походе, а потом Гарри читал страницы записанных им воспоминаний. Он знал, что Гэндальф Олорин Митрандир, Серый маг Средиземья, был дружен не только с этим Элрондом, но и с Галадриэль, Владычицей еще одного островка безопасности этого мира, Лотлориэна, цветущего эльфийского королевства. — Твой друг пострадал недалеко от наших границ, но следов преследования мы не нашли. Орки не приближались к долине после битвы у Одинокой горы. Его травмы мы сможем залечить. Какую еще помощь ты ждешь здесь, Эванс, маг-оборотень, остановивший кровопролитие между двумя армиями тех, кто стали союзниками и уничтожили войско Азога? — показал свою осведомленность о событиях эльф и приглашающе махнул в сторону двери. Гарри последовал за ним, не желая беспокоить измученного хоббита разговором, который на самом деле стоило продолжать в другом месте. «Информацию», — взмах палочкой дал ответ. Они прошли анфиладой арочных залов и террас, спустились по ступенькам к каменной открытой беседке, выглядящей будто ее делали не из мрамора, а из стекла — настолько ажурной и легкой она выглядела. В долине была поздняя весна: прохладный ветерок, цветущие кроны деревьев, шум десятков водопадов. Запах цветов. Их ждал накрытый стол. Зелень, салаты, свежие овощи и фрукты, порезанные замысловато и разложенные с изяществом на больших блюдах. Эльф не торопил, давая время собраться с мыслями и приступить к еде. Первую четверть часа за столом был слышен только тихий стук приборов. Гарри оценил проявленное гостеприимство, наслаждаясь фруктами и видами. В Шире, в домашней библиотеке Бильбо, он встречал сведения об истории этого мира, и у него сложилось впечатление, что последняя ужасная битва с Темным магом отгремела тысячи три назад, но Средиземье от нее до сих пор не оправилось. Упоминалось имя Саурон и Мордор, как его последняя обитель. Гарри на досуге хотел осмотреть библиотеку эльфийского владыки, но подозревал, что на всеобщем там будет мало книг, а уж про количество эльфийских языков и наречий не стоило и упоминать. Но хотелось там покопаться. Надо же знать, что ожидать от этого мира? И карты земель осмотреть, и местный бестиарий полистать. Определиться с тем, какая магия здесь развита. Точно не такая, как у него. Гарри надеялся, что эльфийские карты будут получше, чем хоббитские: для полуросликов реален был только их дом, а дальше — terra incognita. Но первостепенным было разобраться с тем, что случилось с хоббитом, Гарри планировал показать это непонятное кольцо тому, кто знает неизмеримо больше об этом мире меча и магии. Странной и непривычной стихийной магии, не имеющей никакого практического смысла, уж слишком неуправляемая и мощная она была. Попробуй обуздать ураган и с его помощью поднять и переставить чашку, например? Гарри почувствовал осторожное прикосновение к собственному разуму и резко вскинул глаза на собеседника, сразу же закрывшись окллюментивными щитами. Он не стал атаковать эльфа, позволившего себе прощупать незнакомца. Демонстративно изогнул бровь и вывел палочкой: «Если вас что-то интересует, милорд, — спрашивайте. Я отвечу. А если о чем-то не захочу упоминать — скажу об этом прямо. Не стоит проникать в мой разум. Защищать его я умею, и в следующий раз не буду предупреждать, отвечая». В глазах эльфа мелькнули искры интереса и чего-то еще. Он кивнул и, глядя прямо в глаза, извинился: — Прошу прощения, не смог удержаться, Эванс. Таких, как ты, в Средиземье я не встречал. «Таких здесь и не было, — переливалась золотом возникшая надпись, — прошу прощения, если вы найдете мои ответы несколько неграмотными, этот недостаток я исправлю со временем». — Каков же ваш родной язык? — правильно понял эльф, сложив руки домиком и откинувшись в своем кресле. «Я не думаю, что встречу в Средиземье хоть кого-то, говорящего на нем, — замерцал уклончивый ответ, — мне есть, что показать вам, милорд, и я надеюсь, вы можете помочь мне с ответами». — Что ж, если ты закончил с завтраком, предлагаю перейти в более удобное место для нашей беседы, — кивнул эльф. Библиотекой в знакомом смысле это место назвать было нельзя, кабинетом тоже. Привычное для эльфийской архитектуры большое просторное пространство со множеством арок и открытых небольших балкончиков, низких диванов и столиков, а у стен стояли высокие, но узкие шкафы с книгами. Их было немного, примерно столько же, сколько и проемов для входа. И ни одной двери. Гарри осмотрелся, и увидев недалеко от него у просторной террасы не деревянный, а мраморный стол, двинулся к нему. Элронд, дожидавшийся, пока гость осмотрится, последовал за ним. На молчаливый вопрос в глазах эльфа Гарри достал из кармана платок, положил его на стол и аккуратно развернул. Кольцо блеснуло под утренними лучами, его золото мягко светилось. — Откуда это? — спросил эльф, не отрывая глаз от кольца, он подался вперед, схватившись за подлокотники. Гарри написал ответ, но видимо эльф забыл, что маг разговаривает невербально. Гарри откашлялся и повторил сообщение: «Это кольцо Бильбо получил в недрах гоблинского подземного города, но оно начало влиять на него, и мне это не нравится. Эта магия принуждения, но я не смог понять ее природу». — Расскажи мне подробнее, — Элронд так и не изменил позу, вернувшись глазами к с виду ничем не примечательному колечку. Гарри закрыл вещицу платком, отрезав влияние артефакта: он отметил, что кольцо пыталось привлечь внимание эльфа. Гарри размял пальцы, готовясь к длительному разговору, и его палочка стремительно затанцевала, выводя все новые и новые слова. «Я проверил кольцо на вредоносные чары, но не смог определить ничего своими методами. Эта магия знакома не мне, но, вероятно, вам. Как вы заметили, кольцо влечет, оно хочет оказаться в сильных руках с неизвестной мне целью, вызывая привыкание и желание им обладать. Скорее жажду. Даже хоббит ему поддался, хотя мне известно доподлинно, что на него не смог повлиять даже дракон и сокровищница, в которой он спал веками. В отличие от гномов. Я слышал, как об этом говорил маг, известный вам, как Митрандир. Кольцо вселило в хоббита немотивированную ярость, тягу, стоило ему лишиться украшения на короткое время. Подозрительность, скорее паранойю, которой полурослик сроду не обладал. Но с самого Эребора он вертел его в руках, даже не замечая этого, стоило мне спросить о нем, Бильбо прятал его, будто боялся, что я украду его, называя «сокровищем», «прелестью», «драгоценностью, полученной в честном противостоянии». Я не сказал ему, зачем на самом деле мы идем в Имладрис, иначе он не согласился бы. Бильбо думает, что его с течением времени коснулся тот пресловутый Драконий недуг, от которого вы сможете его избавить. И кольцо я забрал сейчас, пока он лежал в беспамятстве, надеясь, что это поможет ему прийти в себя после нападения призрачных драконов». Глаза Элронда на мгновение расширились, когда он прочитал последнюю фразу, и эльф еще некоторое время смотрел в пустоту, в которой золотистой пылью растаяли слова. — Что ж, боюсь, это кольцо может оказаться тем, что я думаю. Но сначала стоит его проверить. Пройдем к очагу. Только огонь покажет, имеют ли мои подозрения смысл. «Обычный огонь?» — Да. Бывает ли в камине что-то иное?        «Вы удивились бы… Позволите?» — Гарри, не вставая с кресла, «Левиосой» перенес сверток с кольцом на соседнее кресло, а на каменную поверхность спланировала деревянная подставка, которую Гарри поджег слабым «Инсендио». Элронд взял платок и, открыв его, бросил кольцо в разожженный костер, стараясь не коснуться. Кольцо упало прямо в центр, с ловкостью у эльфов все было на высоте, и Гарри увидел, с каким напряжением тот смотрит в огонь. Кольцо нагревалось, и на нем проступила вязь символов. Гарри услышал, как до этого невозмутимый эльф громко вздохнул, и увидел, что пальцы скрещенных рук его собеседника мелко подрагивают, а глаза широко раскрыты. Маг затушил костер. Остудил кольцо и спрятал в платке, заметив, что защитные его свойства уже значительно ослабели. А ведь прошло всего пару часов. Сильна зараза! Эльф так и стоял безмолвной статуей, но постепенно дрожь пальцев прекратилась, бледность перестала быть такой пугающей. Он еще раз медленно вздохнул и сел в кресло. Гарри в этот момент отчетливо понял, сколько веков или даже тысячелетий прошло перед этими глазами. «Оно так опасно?» — Что ты знаешь о Последнем союзе? — спросил Элронд, печаль и боль в его голосе были отчетливо различимы. «Когда был изгнан сильнейший Темный маг?» — Он был больше, чем маг, Эванс. Много больше. Правая рука Мелькора, его полное подобие. Сила его, которой наделил его падший Айнур, прозванный в последствии Морготом, была неизмерима. Валар смогли заточить его, растратившего свои силы, но до этого именно Саурон, единственный из Майар, последовал за Мелькором, став сначала его шпионом, а потом правой рукой. Когда господин его был поражен, он сам стал Темным властелином, воплощенным злом, как и его бывший хозяин. Саурон также вознамерился поработить эльфов, гномов и людей, обманом уговорил Келебримбора и самых искусных мастеров-кузнецов Гвайт-и-Мирдайн создать девять колец власти для человеческих королей, семь — для владык гномьих кланов, а потом сам создал Единое кольцо, должное поработить остальные. Кольцо Всевластия. Оно принесло много горя этому миру, утопив Средиземье в крови и боли. В результате ожесточенных битв, после поражения Саурона, это кольцо сгинуло в веках, и мы надеялись, что больше никогда оно не явится на свет. «И вот мы здесь, — хмыкнул Гарри, — благодарю за разъяснения, милорд, но не могу не заметить, что ваши надежды были беспочвенны. Даже мой ничтожно малый жизненный опыт подтверждает, что такие мощные артефакты никогда не теряются окончательно, имеют собственный разум и выжидают подходящего случая, чтобы восстать во всей своей силе и снова нести хаос, поработив для начала какого-нибудь случайного человека». — Ты прав, маг, — покачал головой Элронд. — Ты несомненно прав и подтвердил свои слова. «Тогда его нужно уничтожить, пока оно не попало в нечестивые руки, снова топя Средиземье в крови». Элронд молчал, неподвижным взглядом смотря сквозь написанные слова. «Вы еще скажите, милорд, что не в силах его уничтожить», — сузил глаза Гарри, с подозрением следя за эльфийским королем. — Это и в самом деле непросто, Эванс. Но, пусть будут милостивы к тебе Валар, ты нашел его в правильное время, пока не стало совсем поздно. Боги послали тебя не зря. Гарри не захотел продолжать эту тему, ему не нравилось, куда свернул разговор. «А вы знаете, что за призрачные драконы гнались за нами от самого Бри?» — вспомнил Гарри вопрос, который хотел прояснить. Ему очень не понравилось то, что он не мог с ними сразиться и только убегал, пытаясь сохранить жизнь себе и хоббиту. — Существа, которые по сути своей не принадлежат миру живых, несущие гибельный холод? «Да, очень мерзкие на вид, нагоняющие страх и холод, вы правы, и кажется мне, что ими управляли…» — Это Назгул, Эванс. Люди, утратившие человеческий облик под влиянием колец, ставшие призраками, прислужниками Саурона, и их крылатые твари, — Элронд говорил ровно, но Гарри чувствовал, что под внешним спокойствием у эльфийского короля разгорается яростное пламя ужасных воспоминаний. И магу было его жаль. Он на самом деле сочувствовал, понимая, как больно, когда разбиваются иллюзии на мирное будущее, а зло, с которым ты сражался и одержал победу неимоверными усилиями, удачей и невосполнимыми потерями, снова возвращается. Но это не его битва! Он оказался всего лишь гонцом с дурными вестями. Пусть вылечат хоббита и сами разбираются со своими войнами. Им всем не меньше, чем по тысяче лет. Гарри казалось насмешкой, что проживая какие-то несчастные двадцать лет, семнадцать в Британии и три — «внигде», он может оказаться снова втянут в еще более безумную войну мира, который хоть и имел тяжелые дни-века-столетия, но жил последние три… ТРИ… тысячи лет вполне мирно. Гарри хотел бы прожить свой короткий век без сражений за свою жизнь или мировых проблем, которые (о, какая неожиданность и огорчение!) снова могут зависеть от его действий. «Назгул нужно кольцо?» — в вопросе Гарри уже крылось утверждение. Ему казалось, что он, как мышь, попал в какую-то вселенскую ловушку мироздания и оттягивает последние мгновения блаженного неведения, еще не видя кота, уже следящего за ним. — Да, Эванс, Саурон не может действовать в физическом мире сам. Он ищет приспешников. Сейчас он слаб, мы общими силами смогли изгнать его из Дол-Гулдура этой осенью, отбросив его в Мордор. Ему нужно это кольцо. Поэтому он послал Девятерых на его поиски, боюсь, они гнались за вами именно с этой целью. «Но как они могли узнать о нем? Бильбо никому не говорил. Даже мне, а я провел с ним всю зиму. Он не мог никому даже обмолвиться. Разве Саурон может почувствовать артефакт на расстоянии?» — Боюсь, это возможно, Эванс, — покачал головой эльф, потирая подбородок пальцами, — если Призраки Кольца пробудились, то они теперь не отстанут от вас. Кольцо для Саурона — самое важное, что он жаждет получить. Гарри мысленно хотелось взвыть. Он закрыл лицо руками и постарался утихомирить взбрыкнувшую магию. Да у него не было неконтролируемых вспышек уже четыре года! Вокруг него затряслись все предметы, а каменные стены покрылись сеткой мелких трещин. Он закрыл разум щитами, силой разделил эмоции от тяжести воспоминаний, — и спустя десяток минут укротил вышедшую из-под контроля магию. Потом извинился и убрал следы своего гнева. Все это время Элронд украдкой наблюдал за его действиями, заметив, что маг усмирял магию не только обычными дыхательными упражнениями. Теперь он его не чувствовал даже мимолетно. Тот закрыл свой разум так плотно, что ощущался эльфом не больше, чем стоящий рядом шкаф. «Вы сможете помочь хоббиту?» — Гарри перевел тему разговора на то, что его интересовало не меньше. — Я не знаю всех способностей кольца, — Элронд сочувственно смотрел на мага. — Возможно, он очнется сам, и целительная атмосфера долины разрушит эту связь. Но я попробую сделать все, что в моих силах. Гарри сложил руки под подбородком и уперся в стол локтями, сканируя эльфа перед собой тяжелым взглядом: «А за помощь вы попросите ответный жест с моей стороны в уничтожении этого вашего кольца с таким пафосным названием, да?» — сарказм просто лился из него, и Гарри не стал его прятать. — Название говорящее, но точно отображает суть, Эванс. Я не надеюсь, что ты уничтожишь кольцо в одиночку, но не скрою, что твоя помощь пригодилась бы. Ты удивительно устойчив к его влиянию, на мой взгляд. Обычный человек попал бы под него сразу, забрав его у хоббита насильно, не исключено, что со смертельным исходом. Кольцо несет в себе силы неподвластные простому человеку, и ты изумил меня, маг Эванс из неведомых земель. «Я ввяжусь в это только лишь в том случае, если Бильбо выздоровеет, и ваша долина даст ему безусловный приют, неограниченный по времени, — сцепил маг пальцы в замок, буквально проткнув их подбородком, — и искать выход из сложившейся ситуации мы будем не одни, и уж тем более, не я один. Простите, но моя недолгая жизнь была полна такого дерьма, и я больше не хочу быть крайним, чтобы его убирать. Я помогу в разумных пределах, но быть спасителем и искупительной жертвой уже за этот мир я не намерен». Гарри не заметил, что дал эльфу о себе больше информации, чем намеревался. Но тот не стал переспрашивать, хотя и собирал все оговорки, жесты, эмоции, так скудно проявляющиеся на этом юном человеческом лице. Маг был ему интересен. Гарри мысленно просчитывал, что из его арсенала может помочь уничтожить это дракклово кольцо, но кроме пресловутого Адского огня и яда василиска ему в голову ничего не приходило. И тут у него закралось дикое подозрение. Предположение на миллион. Джекпот мирового масштаба. «А мог ли этот маг, Саурон, о котором вы говорили, вложить в ваш артефакт не только часть своей силы, но и души?» — в этот раз буквы, возникающие в воздухе были слегка расплывшимися и немного дрожали. — Это вполне возможно, если счесть, что у Саурона она была, — с горечью ответил эльф, слегка наклонив голову, — душа, любая, хоть человеческая, хоть эльфа, хоть Майа — материя столь тонкая, что не подвластна исследованиям, Эванс, поэтому вряд ли я отвечу на этот вопрос. «Там, где я жил, к моему огорчению, я знал одного Темного властелина лично. Того, кто сподобился изуродовать свою душу, сделав из нее груду осколков. Он желал силы и бессмертия, и после того, как развоплотился, он десятилетие носился неприкаянным злобным духом, а потом смог возродиться с помощью одного из крестражей в физическом обличье, хоть и напоминал прекрасного демона с красными глазами, — Гарри тщательно подбирал слова, чтобы сказать многое, но ничего личного. — Был он, и правда, чрезвычайно силен, и абсолютно безумен. Так что душа, конечно, не материальна, но вполне конкретно может быть заключена в предмет. Это вместилище станет якорем, страховкой на возрождение. Кольцо до боли напоминает мне такой артефакт, очень знакомое ощущение и влияние от него идет. Я знаю, о чем говорю: мне пришлось уничтожить восемь». Элронд молчал, анализируя новую информацию. «Хочу заметить, что крестражем может быть и живое разумное существо. Я видел и такое. Крестраж может спать в нем, не давая о себе знать до определенного момента, но хозяин будет его чувствовать в человеке, иметь с ним связь, показывать видения, говорить напрямую, подчинять. Отсюда следует разумный вопрос, простите за невежество, но я вижу в нем своеобразную логику: Мелькор, о котором вы упоминали, как я понял, заточенная божественная сущность, так вот, мог ли он сделать крестраж из Саурона, руководить им, говорить с ним или в конце концов — воплотиться в нем позже, обретя физическое тело. Ведь был он живым дышащим магом, я правильно понял?» — Да, Саурон был телесен, и я сталкивался с ним неоднократно. Речи его были красивы и убедительны, но зло, дремавшее в нем, хоть и не показывало свой лик до времени, но мы почувствовали его, не поддавшись обаянию. И тогда он прельстил кузнецов Келебримбора, вовлек их в свой коварный план. И кольца явились на свет. Элронд, судя по всему, был ошеломлен. Гарри буквально видел, как тот переосмысливает информацию в новом ключе, учитывая мнение мага. И эльфа это вводило в ужас, как бы он старательно его не прятал. Саурон и Моргот — едины? Одна мысль об этом сильно шокировала эльфа. «Вы говорили, милорд, Саурон хотел поработить не только гномов и людей, но и эльфов. Кольца получили гномы и люди. Эльфы не стали носить свои? Или Темный маг хотел покорить вашу расу иначе?» — отвлек Гарри главу долины. — Келебримбор, владыка Эрегиона, разгадал коварство Саурона, но было поздно. Кузнец сделал и эльфийские кольца, три, если быть точным. Но сила Саурона коснуться их не успела, кузнец спрятал их от него. Гарри думал, вытянув сложенные ноги и опершись на один из подлокотников, ситуация была до боли похожа и в той же степени омерзительна в своей ясности и простоте. Оказался он здесь, и правда, с умыслом. Не могло же быть столько совпадений. Местные боги, вы шутите, что ли? Или это был мой пропуск сюда, выданный авансом? «Мне нужно немного времени на размышления, милорд, позволите?» Гарри сделал уважительную паузу, но не дожидаясь согласия хозяина земель, резко встал, сделал несколько решительных шагов на террасу, с ловкостью запрыгнул на балкон и сиганул с него в пропасть, поднявшись уже сизым грифоном с ярким белым оперением. Его полет был быстр и стремителен, все выше и выше навстречу яркому весеннему солнцу, он нырял среди облаков, делая большие круги над долиной, а Элронд наблюдал за ним, держась за кованые перила. «Удивительный человек… — подумал он, провожая взглядом фигуру, объятую солнцем. — Удивительный зверь. Ужасающие новости».