Крылатая песня бурной весны

— Прошу прощения, — поднял голову Элронд, отодвигая в сторону недописанное письмо, — потребуется что?        — Разобрать главную беседку с фонтаном, — не моргнув глазом, повторил Гарри, — камни поснимать, извлечь нужные части серебра и меди. Там есть и вкрапления золота, оно тоже может пригодится, но самое важное — камни.        Элронд вздохнул, снова потерев подбородок в задумчивости. Гарри видел этот жест раньше, в моменты, когда эльф нервничал.        — Вряд ли получится потом вернуть, как было, но я действительно не могу обойтись без этой просьбы, — маг сидел, закинув ногу за ногу, поправляя складки заправленных в высокие ботинки штанов.        — Хорошо, — покладисто ответил эльф, — что-то еще?        — Нет, главной беседки хватит, я надеюсь, — невозмутимо ответил Гарри, и, поблагодарив еще раз, покинул помещение.        «‎А ведь гномы в прошлый раз устроили меньше разрушений», — мелькнула мысль у сиятельного эльфа, пока он снова брался за перо.        Тем временем Гарри, стоило ему получить необходимый ответ, направился к укромной полянке, весело насвистывая незатейливый мотив. Перед работой ему нужно было сбросить лишние напряжение и тревогу. Неуверенными руками с дрожащими пальцами хороших артефактов не сделаешь. С последними событиями он совершенно себя запустил — ему давно следовало вернуться к регулярным физическим нагрузкам. Мио как-то выкопала информацию, а потом сто раз ее проверила и доказала им, что магией легче управлять, имея тренированное и сильное тело, а не истощенное или изнеженное. Бедный Драко, в жизни не державший в руках ничего тяжелее палочки, долго отговаривался, что ему хватает и квиддича. Но куда там, милая дама, нехорошо сощурив карие глаза и крайне убедительно скопировав одну из самых угрожающих поз Молли Уизли, заявила, что хлюпика у себя в женихах не потерпит. Драко шепотом поинтересовался у Гарри, кто это такой, вспыхнул маковым цветом и со следующего дня начал выполнять комплекс упражнений, который ему выдал декан. Еще усерднее Драко стал заниматься, увидев, с какой легкостью Гермиона выполняет те же упражнения (до Хогвартса девочка усердно занималась балетом, поэтому любая физическая активность не была для нее проблемой). Так вместе и занимались. Потом к ним подключились Панси и Невилл, Луна и Миллисент. А потом они почувствовали разницу, когда после долгих тренировок палочка стала влетать в руку по первому требованию с непередаваемой легкостью, а внутри забурлила живая подвижная сила, ластящаяся к хозяину как нежный прирученный зверь.        Тогда-то они и поняли, почему Слизнорт, имея степень и мастерство, предпочитал не варить сложнейшие зелья, довольствуясь многоступенчатыми, но не затратными, долго заваривающимися составами, в отличие от Снейпа, который мог хоть на коленке из самых простых ингредиентов сварить «чудо»‎. Да и Фадж, хоть и пыжился, мнивший себя великим колдуном, но в действительности не представлял из себя ничего серьезного, как и Амбридж. Для достижения результата и тело, и магию нужно было прокачивать регулярно и одновременно. Гарри, прибывший в волшебный мир хилым и голодным оборвышем, не мог похвастаться никакими значимыми успехами в первые годы учебы, и хорошо, что позже он взялся за себя всерьез под влиянием подруги.        Полянка пустовала и отлично подходила для его целей. Гарри трансфигурировал из металлической оградки удобную перекладину и подвесил ее как турник, приклеив к раскидистым веткам дерева. Вторая перекладина тоже нашла место подальше и ниже — чтобы было удобно для другой серии упражнений. Все как показывал Снейп: три простых разминочных комплекса, а потом три усложненных — когда простые перестанут давать нужную нагрузку. Он принялся за работу, стянув толстовку и футболку. Мышцы, давно отвыкшие от нагрузки, заныли, но Гарри упорства было не занимать, поэтому норму на первый день он выполнил с лихвой, и теперь отдыхал, прислонившись к дереву, рассматривая с обрыва окрестности и планируя маршрут для утренней пробежки вдоль озера, пока на это было время. Скоро же и с назгул встреча предстоит, а им не скажешь: «Подожди малость — я запыхался»‎.        Он чувствовал, как забурлила в нем магия, окутывая теплом натруженные мышцы, давая заряд бодрости и побуждая действовать прямо сейчас. Маг противиться не стал. Это в Шире было неудобно: снаружи неистовствовал мороз, а в уютном милом домике с низким потолком спасали гантели. Магию же тренировать было нельзя: и места мало, и впечатлительного хозяина стоило поберечь. Да и дом портить не хотелось, а тренировочного зала у них не было.        Зато сейчас Гарри мог не стесняться. Он наколдовал купол на десяток-другой ярдов, чтобы не подпалить лес, и трансфигурировал мишени из валявшегося под ногами хвороста. А потом, собрав силы, стал планомерно уничтожать их режущими, взрывными и сбивающими с ног проклятиями, постепенно отрезая по небольшому куску от каждой — иначе ведь никаких манекенов не напасешься! По капле истощив основной запас сил, он раскинул руки и, чувствуя мощь внутреннего источника, засмеялся, глядя в яркое весеннее небо удивительного василькового оттенка. Давно он не чувствовал себя таким живым, цельным, таким… переполненным силой и в предвкушении новых схваток. Гарри надеялся, что эльфийка не подведет и поможет увидеться с друзьями. Гарри нужно было дать знать, что у него все хорошо, ему требовалось закрытие, чтобы унять беспокойство, тянущее его обратно в Британию, хоть на минуту. Парень боялся, что и Герми, и Драко будут страдать понапрасну, когда он жив и здоров. Он упал в траву и, закинув руки за голову, принялся составлять планы на день. Беседку Элронд дал разрешение разбирать по мере надобности. Гарри в первую очередь интересовали в ней камни и металлы, впитавшие в себя лунный свет за тысячелетие, а то и больше. Агат поможет «‎увидеть» призраков и проявит их суть в физическом мире, а черный — не даст им сбежать, удержит в круге. А ведь в беседке под светом луны сияли и лунный камень, и малахит, и аметист… Каких камней там не было. Но Гарри надеялся использовать самые крупные.        Подходящую схему для ловушки — правильную девятилучевую звезду — он нашел, как и символы, которые нужно вписать в каждую вершину, в центре — выемка под лунный камень. Серебро он сможет расплавить на месте в плоском каменном основании, и оно растечется, заполняя канавки и бороздки круга, заполняя линии тонкими ровными серебряными ручейками до полного застывания. Элронд покажет ему, где лучше разместить западню. Он лучше знает окрестности и где можно найти ровное большое плато с укромными местечками. Парень разложил остальные камни, рассматривая их внимательно на свету. Аметист даст защиту от атак разъяренных Девятерых, не дав им выбраться за пределы круга, а лазурит поможет в уничтожении этой потусторонней грязи, заодно снижая негативное воздействие от присутствия тварей на его отряд. Камни стоило оправить в то же «‎лунное» серебро и пропитать защитным и стабилизирующим зельями, чтобы не треснули от силы магии, гуляющей во время ритуала. Для опытов ему как раз пригодятся мелкие камешки. Три состава уже дожидались в беседке, приспособленной им под лабораторию. Достаточно просторной, укромной и вполне закрытой от ветра и посторонних помех, но достаточно открытой, чтобы наслаждаться видами и заранее видеть нежданных гостей. Его комнаты Гарри тоже нравились, выше большинства залов и апартаментов, с видом на всю долину и разбросанных в верхушках тысячелетних дубов и секвой отдельных домиков с ажурными паутинками-лесенками, открытыми круглыми террасами между ними, соединяющих ветви раскидистых деревьев. На тех же переплетенных деревьях располагались и открытые беседки, и чайные уголки, и зоны для музыкальных и танцевальных вечеров, для любой компании. Кстати, эльфиек Гарри здесь встречал нечасто, то ли они были более трепетными созданиями и избегали чужаков, то ли их и в самом деле было намного меньше, чем статных, в меру мускулистых эльфов.        Дочь Элронда маг тоже видел лишь мельком: девица сидела, уткнувшись в книжку то у фонтана, то в беседке, на одном из ярусов. Она искоса поглядывала на парня, но так ни разу не подошла, хотя любопытство в ее глазах Гарри заприметил.        «‎И хорошо!» — подумал тогда он. Развлекать принцесс маг не умел, да и не стал бы напрягаться, заводя достаточно обременительное знакомство. Такие общения заставляли чувствовать себя неловко, несоответствовать и не подходить ни к месту, ни к обстановке, ни к обществу.        Он резко поднялся, покусывая травинку обветренными губами, и плавным движением вернул манекены в первоначальное состояние узловатых сухих веток, натянул очищенную чарами одежду и покинул поляну. Ему показалось, что он услышал что-то, но, оглянувшись по сторонам, не заметил никого и вернулся к мыслям о схватке с летающими тварями, бодро двигаясь по извилистой тропке к своей временной «мастерской».        Гарри прикусил губу, решая, как защитить камни получше, чтобы те не раскололись от атак призраков, пока Призраки Кольца становились материальными, что позволило бы их убить окончательно. Дать сбежать им Гарри не намеревался, чтобы они не вернулись подготовленными и полным составом, понимая его возможности. Пусть лучше думают, что он наивный простачок хоббит с вожделенным для них кольцом. Самого Гарри в человеческом обличье назгул не видели. Пусть до поры так и будет.        Он два дня потратил на подготовку, нашел самые крепкие составы для пропитки серебра, которые увеличивали его магическую проводимость, а для камней подобрал методом проб и ошибок правильную гранку, чтобы укрепить их сильнее. Себе он нашел три амулета-накопителя, по нижнему краю которых еще его дед выбил мелкую рунную вязь, позволяющую быстро впитывать магию и легко делиться ею с хозяином. Гарри поместил их заряжаться под лунным светом на самой высокой крыше на все ночи до вылазки и надеялся, что этого будет достаточно.        Он даже подобрал в оружейной пару легких мечей и просидел над ними целый вечер, рисуя необходимые символы, чтобы его призрачные противники чувствовали в полной мере нанесенные ими раны. Драться мечами, как ткнул его носом князь, он и правда не умел, но помнил неосторожно данное назойливому лихолесцу согласие на принятие от него помощи и защиты. Там, у воды, пока крепкие руки уверенно чесали его за ухом, вкрадчивый голос, не нарушая дремотного состояния, о чем-то спрашивал, и разомлевший грифон, который собирался столкнуть нахального эльфа в воду, в итоге совсем разомлел, пригрелся рядом и не задумываясь мурлыкал, принимая ласку и соглашаясь на что-то. А обернувшись человеком, Гарри успел, к своему несчастью, все подтвердить, хоть и в полусне, но вслух. И только утром обнаружил на запястье светящуюся ниточку обета, данного ему противным эльфом. Магия подтвердила, и теперь у Гарри не было весомых оснований отказаться от предложенной помощи. Иначе князю несдобровать, если нарушит свое обещание. Ушлый и хитрый, не эльф, а лиса какая-то.        Гарри мог злиться, гневно швырять мелкие и противные проклятия или смириться с общими усилиями по изничтожению зла. Обижаться и швыряться жалящими? Это вряд ли бы умерило его досаду, зато дало бы весомый повод считать его вспыльчивым и недалеким ребенком. После подобных выходок Драко рычал на него: «‎О тебе же забочусь, дурень гриффиндорский!» — и Гарри становилось стыдно. Поэтому он отвык реагировать на подобную навязчивую заботу слишком эмоционально и напоказ. Но память у него была хорошая, а выдержка — тренированная, поэтому Оленю по его ушлым рогам при случае прилетит обязательно. Обведет, как младенца, но в подходящий и выгодный для себя момент.        Больше парня расстроило другое: то, что ни грифон не почувствовал в нем угрозу, когда Гарри, уставший за день, расслабился у воды, позволив животным инстинктам больше, чем следовало бы; ни сам Гарри, спонтанно обернувшийся человеком при постороннем и опасном субъекте, что бы тот ему ни обещал.        Сейчас Гарри ждал Элронда у тонкого каменного моста. Владыка должен был составить ему компанию за пределами долины и показать удобное для западни место подальше от долины. Ясный безоблачный полдень гарантировал слепоту Призраков, потому что Назгул хоть и обладали прекрасным слухом, нюхом и зрением, но лишались последнего в особо солнечные дни. С собой у Гарри была накопители, мантия-невидимка, обе палочки, и даже рюкзак с зельями на все случаи жизни. И полный набор для создания капкана. Но Элронд появился не один: следом за ним, с той же расслабленной грацией хищника, шаг в шаг следовал сиятельный блондин в полной боевой экипировке с двумя мечами за спиной. Даже волосы заплел в затейливую косу. Не король, но воин. И когда только узнать успел, если с Элрондом они обсуждали вылазку пару часов назад?        Гарри поморщился — теперь везти двоих. И если на первого эльфа он был изначально согласен, то второй, сейчас наблюдающий за ним прищуренным взглядом серых глаз, явно был лишним. Маг кивнул Элронду, хмуро глянул на Трандуила, и, резко спрыгнув в пропасть, вернулся спустя минуту в анимагической форме. Он хотел было назло белобрысому встать прямо и ждать, пока эльфы решат, как взбираться ему на спину, но подумал, что Олень за выказанную им строптивость перья повыдергивает.        Элронд оказался предусмотрительным и принес с собой широкий кожаный ошейник с удобными для перехвата отверстиями. Гарри подумал пару минут, а потом милостиво согласился его надеть — мало ли что случится в предгорьях? Ронять эльфов он не планировал. Кстати, Элронд успел заручиться согласием Гарри на мысленное общение — не кричать же против ветра? Поэтому теперь, когда они взлетели, указывал путь, коротко бросая прямо в разум свои: «‎левее», «вправо» и другие уточняющие фразы. За полчаса они нашли подходящее место — широкое ровное плато почти круглой формы. Местных дементоров не наблюдалось. Видно, не так близко они кружили у выхода из долины, иначе бы грифона не упустили. Кольца с ними не было, поэтому призраки не почуяли их на расстоянии и не увязались следом. Солнце светило неожиданно ярко, по-весеннему растапливая снег даже в тени скал. Гарри пролетел пару кругов над землей, осматривая местность, пару раз кувыркнулся в воздухе и, сделав финт Вронского с головокружительной высоты, резко приземлился на край плато.        Элронд и Трандуил выглядели невозмутимо, но Гарри не обманывался — порозовевшие скулы и блеск в глазах обоих Владык давали понять, что им очень сильно понравился стремительный полет на мощном норовистом звере. Норовистом, потому что не только от грифона, но и от мага они не знали, чего ожидать.        Гарри обошел плато и, выбрав место, стал распаковываться. Удобный каменный резак, который магией раскалялся в секунду и плавил горную породу как пластилин, удобно лег в руку; записи, не единожды скопированные, накрепко въелись в память. Он магией перенес нужный рисунок на поверхность, увеличил его, закрепил и, подсвечивая чарами, принялся вырезать. Два часа кропотливой работы. Аккуратно, как только мог, ровно, точно, сверяясь и заново перепроверяя все до последней черточки. Идеально. Осталось только выжечь углубления для камней, соединив их с остальным рисунком, и можно было улетать, скрыв подготовку легкими и незаметными чарами отведения внимания, которыми они пользовались еще в школе, чтобы вездесущие призраки не обращали внимание на творящиеся вокруг безобразия. Те, полупрозрачные и летающие, были доносчиками похлеще картин, даром что последние спали большую часть времени.        Через четверть часа маг собрал свои вещи, но вдруг почувствовал: что-то в окружающем пространстве начало меняться. Что-то появилось там, вдалеке, неясное, но уже ощутимое, рыскающее в поисках своей цели и не находящее ее. Гарри в два шага оказался рядом с эльфами и жестами заставил их отойти к нависающей скале, к самому краю плато за парой острых каменных обломков. Он заставил их тесно прижаться друг к другу и накинул плащ, посылая обоим мысль: «Не двигаться, не шуметь, замереть и ни звука»‎. Оба Перворожденных кивнули, и теперь все втроем, тесно прижавшись друг к другу, стояли в тени скалы. Гарри стоял впереди, и плащ едва прикрывал его, но он успел навесить на их группу всевозможные чары сокрытия — от звуков, запахов, отведения внимания и еще парочку редких чар, которыми пользовались такие же редкостные твари — невыразимцы.        Перепад температуры дал понять, что на плато слетелись Назгул. Плащ, к удивлению Гарри, работал здесь так же хорошо, открывая для них все, что было невидимо в физическом мире, а вот Призраки Кольца не могли их ни видеть, ни слышать. Гарри потом долго размышлял над этой загадкой и нашел ответ, но сейчас он стоял, глядя во все глаза на троих мертвенно светящихся королей, которые сидели на своих летающих тварях, похожих на фестралов в драконьей ипостаси, но явно не таких безобидных, и переговаривались между собой. И речь их была понятна.        — Загрев, ты летал к Властителю, что он хотел?        — Говорил, чтобы не смели упустить полурослика, и если мы не оправдаем надежд… столько боли мне не вынести… Кольцо мы должны заполучить, как можно скорее…        — Долину покидают только эльфы.        — Кольцо внутри.        — Будем ждать, Кхар дар Зирт, эльфы или выгонят вора, или сами падут.        — Да будет так.        — Властелин не любит ждать.        — Мы доставим ему Кольцо в тот же миг, как оно окажется у нас.        — Эльфам недолго осталось прятаться в своих землях.        — Недолго.        — Королевства падут.        — Падут, — шелестом звучали ответы других.        — Да будет так. — Будет так.        — Мы принесем Господину их головы.        — Скоро, — снова прошелестели потусторонние голоса.        — Скоро, — отозвалось эхо потусторонних голосов.        И они снова разлетелись в стороны. А Гарри и два его спутника еще добрых десять минут находились под впечатлением, не шевелясь.        — А все-таки они болваны, — нарушил тишину Гарри, стаскивая плащ, складывая его и засовывая в карман, — прилетели именно сюда, где творилась магия, не заметили ее, а ведь они именно поэтому здесь и оказались. Я так боялся, что они заметят круг. А они только повторяли друг за другом как полуразумное эхо. В своем посмертии половину мозгов растеряли, — он воодушевленно глянул на эльфов и только сейчас заметил их бледность и мелкие бисеринки пота на висках. Ушастым визит местных дементоров оказалось пережить куда труднее. Особенно стоять в их присутствии и ничего не делать. Гарри вздохнул, достал из рюкзака уменьшающийся запас шоколада и заставил съесть по целой плитке. Надо было бы обсудить, как им возвращаться обратно, не насторожив этих духов-шпионов.        Через десять минут эльфы заметно оживились. Но молчали так же многозначительно, переваривая откровения. А Гарри добавил в копилку знание того, что влияние Назгул также снимается шоколадом, как и влияние дементоров. Это обнадеживало. А вот летающие твари были чуть прозорливее своих хозяев и рыскали взглядом, принюхивались, несмотря на чары. Гарри рассмотрел их очень тщательно, уделяя внимание скелету, суставам, строению крыльев, посадке головы. Их нужно было выбивать сразу, не давая возможности атаковать самим. Огнем они, к его большому счастью, не плевались, но и он, к сожалению, тоже. Не криком же их пугать? У него уши еще более чувствительны. Чай, не летучая мышь.        Вернуться по-тихому, не растревожив мертвенных стражей, получилось на удивление легко: Гарри закутался в мантию, сев сзади на круп лошади дозорного, а его спутников подобрали остальные из патруля. Как позже узнал маг, эльфов потрясло то, что Черные Всадники говорили между собой. Но позже, при проходе в долину, кроме измороси и нервного озноба они больше ничего не почувствовали. И не увидели, и не услышали.        Гарри понял, что так в этом мире проявились возможности его плаща. Все же подарок Смерти, а не простой артефакт. И его безмерно порадовало, что никакие сущности не способны видеть сквозь него, а он, наоборот, прекрасно мог слышать и видеть их во всей красе. Плащик, такой родной и привычный, и здесь оказался невероятным подарком, — и Гарри мысленно поблагодарил за него сверхъестественную дарительницу.        «Десятое»‎, как выяснилось, тоже обладало примитивным сознанием, но только и могло, что шипеть «мое»‎, «не отдам»‎, «выпью»‎, «неси меня»‎, «хозяин», «возьми меня»‎.        Гарри послушал его пару минут и, сообразив, что ничего нового оно не сообщит, закрыл крышку ониксовой шкатулки, предварительно обновив на ней чары, а ее саму уложил в свежесваренное зелье. Это стало рутинной процедурой, благо, что для зелья хватало собранных здесь и лежащих в запасе трав. Как же он от этого устал: Властелины, злобные артефакты, новые поиски и уничтожение теперь уже иномирной грязи, преследования и враги. Он отошел к окну, перепрыгнул через узкий подоконник на террасу и присел на кованую декоративную оградку, скрестив ноги и опершись спиной о каменный бортик его местного жилища.        Зато здесь было невыразимо хорошо. Свежий ветерок, приносящий запахи трав, цветущие деревья, полуночное майское небо с россыпью незнакомых ярких созвездий. А внизу, то там, то здесь, горят огни костров, вокруг которых собираются остроухие, и слышатся тихие разговоры и переливы смеха. Беззаботность. Упоение молодостью и красотой окружающего мира. Будто ты рожден для счастья и наслаждения, для задушевных бесед и сладкого фруктового вина, дружеских или томных объятий, блеска заинтересованных глаз и наслаждения царящим здесь и сейчас моментом.        Гарри наколдовал себе кубок из металлического блюда для фруктов и налил туда заклинанием сладкой родниковой воды, вслушиваясь в далекий чужой смех и поддаваясь чужому умиротворению. Завтра. Завтра он будет думать, как приманить драккловых Призраков, чтобы они слетелись к нему, и как устроить битву прямо в воздухе, лишив средств передвижения. Мерзких летающих тварей стоило убить быстро и максимально безболезненно для себя. И делать это требовалось подальше от ловушки, чтобы не прилетело в нее ни лишней чужой крови, ни ошметков плоти, и эльфы остались целы.        «О, Мерлин, — со стоном подумал маг, — даже сейчас я не в состоянии не думать о крови, кишках и заклинаниях… Что за… дракклова жизнь! Драккловы привычки!»‎        Он постучал затылком о камни позади себя и снова застонал. Как перестать думать и начать просто наслаждаться моментом? Эта задачка была не по плечу. Само ее условие звучало будто на незнакомом языке. Все равно что дать задание расслабиться тому, кто не умеет расслабляться. Напиться? К саламандре не ходи, он в своем полубредовом тумане разнесет тут все, если ему вдруг только померещится образ Пожирателя или дементора из глубин одурманенного сознания. Опасней безумного мага может быть только безумный маг с палочкой в руке. А он и без палочки таких дров наломает, что икать, вспоминая его, будут местные не одно столетие. И ему останется только молиться, чтобы никто не пострадал от его самодеятельности в пьяном угаре.        Нет, пить однозначно не вариант. Перекидываться в аниформу? Это становится неудобной привычкой сбежать от лишних мыслей — почти зависимость, а это плохо. Идти в компанию остроухих, попивая сок и родниковую водичку — мало того, что он веселиться не умеет, так и напиться есть шанс. Даже если вначале откажется от вина, то раз на пятый-десятый точно согласится. В Британии он бы уже подцепил какого-нибудь паренька возле одного из ночных клубов, такого же одинокого и нуждающегося в ласке и внимании как и сам. Что ни говори, после подобных вечеров тяжелых мыслей у него не возникало, только приятная усталость в теле и пустота в душе. Заторможенность. Именно то, что и было ему нужно на самом деле. Передышка и отсутствие эмоций. Не любви же желать?        Здесь вряд ли стоит идти на поводу у примитивных желаний — чревато лишними проблемами, как ни крути. Да и эльфы вокруг, другая раса. Что может связывать тысячелетних юношей и девушек с залетным мелким человеческим магом-однодневкой, каким он наверняка выглядит в их глазах. С тем, в ком нет ни особого очарования, ни учтивости, ни цепляющей взгляд привлекательности. Даже цвет глаз, раньше невообразимо яркий, после блужданий во Внемирье потускнел, став не более интересным, чем окислившаяся от времени медь. Новизна? Сила? Быть любопытным зверьком или увлекательным разовым опытом для кого-то из компании местных красавчиков — лишнее это.        «‎А знаете, было дело. Знавал я как-то одного мага, из людей, что могу сказать… так себе опыт…»        Нет, такого он точно не хотел. А вот уединиться для того, чтобы сбить остроту желания — стоит. Если подумать, то давно у него не было такой возможности. Да и мысли об этом. И Гарри, еще пару минут поразмыслив, вернулся в уединение комнаты, которая находилась на самом верху дворцовых ярусов среди множества пустых апартаментов. Уединение было практически стопроцентным.        А утром снова была масса дел. Вернулись гномы, и Гарри сразу же насел на них, выбивая информацию из первых рук про металлы, кристаллы и минералы. Плавкость, ковкость, гибкость, сплавы, добавки. Секрет легендарного митрила они не выдали, и Гарри подумал было, что они скрывают такое от чужака, но крепыши на самом деле так сильно сокрушались его потере, что было видно — только ради него они готовы идти в Морию и отвоевывать свое голыми руками.        В итоге маг разжился порошками из перетертых кристаллов и обеднел на пару литров чистейшего спирта, рассказав заодно, как делать крепкие ягодные наливки. В целом, неплохо провел время в компании двух гномов, которые под конец со слезами на глазах и с красными носами извинялись, что бросили его в темнице лихолесского князя. Гарри подтвердил, что с ним ничего плохого не произошло, а тонкие белые шрамы-узоры на лице и теле у него были под иллюзией, чтобы не привлекать лишнего внимания. И отчалил, оставив бородатых досыпать под лавкой, уверенный, что утром у них даже шея не заболит, не то что голова.        Этот новый вечер он решил посвятить творчеству: где-то внутри шевелилось чувство, что если у Галадриэль получится устроить ему встречу с до дрожи ожидаемым прошлым, то Гарри сможет передать своим самым дорогим людям подарки из этого мира. Чтобы не думали, что им что-то привиделось. Вряд ли артефакт Владычицы Лотлориэна перенесет его туда, но вот в их сны он проникнуть смог бы, завеса незримого тоньше, чем грани реальностей. Он не хотел, чтобы рациональная до мозга костей Мио отвергла потом, как сон то, что он им говорил. Поэтому — подарки. Что может быть лучше местных артефактов? Разве что фрукты. Но от них, к сожалению, пользы поменьше. Гарри рассортировал свои сокровища по кучкам, разложил их на громадном столе и сейчас, сидя в позе лотоса, буквально медитировал над каждым кусочком металла и камешком, подбирая те, что лучше других «‎поладят» между собой.        После двух часов перебирания руками мелких частей раскуроченной беседки он наконец нашел то, что ему показалось гармоничным и лежало в руках, давая тепло и грея сердце. И теперь он сидел, держа в ладони кусок витой серебряной проволоки и пару камней — бело-голубой агат и аметист, отчетливо уходящий из глубокого фиолетового в нежный голубой оттенок. А потом, так и не открывая глаз, он начал прямо в воздухе заклинанием плавить серебро, придавая ему причудливую форму, изгибая его и поворачивая. Постепенно тонкий ровный прут стал приобретать отчетливую форму изящных растительных мотивов. А легкие горки порошков, еще утром выпрошенных у гномов, теперь невесомыми облачками вспыхивали и окутывали по очереди сияющие металлические нити, тянущиеся от жара в одному только магу ведомых направлениях и снова соединяющиеся в новом порядке. Вскоре камень, подброшенный тонкой рукой, уместился четко в оставленную для него лунку, как и россыпь сверкающих мелких осколков, оказавшихся в правильных, запланированных воображением мага местах.        А потом маг запел низким, чуть хриплым голосом, едва слышно, но по-своему чарующе, словно он играл на невидимых струнах, доводя зависшее перед ним изделие до совершенства. Легкими движениями пальцев, едва касаясь, он гладил его, проводил по изогнутым линиям на расстоянии, а украшение в ответ чарующе сияло, сверкая гранями там, где маг, казалось, дотрагивался до него, хотя ни один дотошный наблюдатель не смог бы отметить ни единой доли секунды, когда пальцы мага на самом деле прикоснулись бы к светящемуся под лунным светом артефакту.        Зрелище было завораживающим, непривычным в своей самобытности и природной красоте. Трандуил наткнулся на полуночничающего мага и замер — ни одна ветка не дрогнула под его рукой, а ветви сами уходили в сторону для лучшего обзора. Эльф никогда не видел, как работают артефакторы, но это зрелище, отдающееся где-то внутри его естества ровным гулом первобытной магии, вызывало необъяснимые эмоции, толкало на необъяснимые поступки. И только в последний момент он смог сдержаться, чтобы не подойти, не тронуть в невесомой ласке худые острые плечи, не прижаться к ним теплыми ладонями, проведя вниз, к бокам, и не зашептать на ухо слова восторга, которые вызывал маг своим замысловатым колдовством, выпустив силу, которую доселе сдерживал и которая теперь тяжелым густым шлейфом раскинулась вокруг него.        Второе украшение через час легло рядом с первым, Габриэль подобрал к нему материалы намного быстрее. И теперь перед ним в воздухе, повинуясь легкому взмаху руки, зависли две крупные подвески на тонких, как паутина, цепочках. Одна — изящная женская, а другая, гармонично дополняющая первую, — отчетливо мужская. И у Трандуила, так и замершего позади увлеченно колдующего мага, на миг дрогнула рука. Он еще раз окинул странным взглядом открывшуюся перед ним картину и так же неслышно растворился в ночных тенях среди шелестящих деревьев.        Следующее утро помимо разминки Гарри проводил вместе с «десятым». Он пробовал полить его некоторыми из самых неприятных зелий, но не повезло. Ни яды, ни растворители не подействовали, как и ни одно из разрушающих заклинаний. Жаль, у него не было яда василиска, чтобы проверить последние предположения. А то вдруг действительно только извержение вулкана местной горы во владениях Саургота может его уничтожить? Свой смысл здесь был: где ковалось, там и конец свой найти может. Но Гарри надеялся, что не ошибается в своих планах. В любом случае, вариантов у них было не слишком много.        Сейчас маг пристально смотрел на светящееся таинственным пленительным светом «десятое», показывающее себя во всей красе, и ломал голову, можно ли как-то его усыпить? А то в бодрствующем состоянии, сосредоточенное на поиске новой жертвы, оно разрушало слишком много чар за совершенно неприличное время. Как радиомаяк, постоянно пингующий по связи… Избавиться от него захотелось поскорее.        «А смогу ли я его взять в своем анимагическом облике? — задумался Гарри. — Может, и проблем никаких не будет? Быстро слетаю, спалю к драккловой матери этих орков с кольцом. И все дела».        Он обернулся и с решительным видом подцепил колечко когтем, но через пару минут забился на земле в судорогах, крича от боли на всю долину. Его незащищенный ничем полуптичий-полукошачий мозг с человеческим сознанием получил сильнейший ментальный удар — куда ощутимей, чем те, что когда-либо наносил ему Том. «А ведь думал, что готов ко всему», — самонадеянно стонал маг, который даже перекинуться был не состоянии. Как и кричать. Он постанывал, раскинув крылья и закрыв глаза, влажные от слез. Кто говорил, что птицы не могут плакать? Хоть додумался не цеплять «побрякушку» на шею, а то мерзость не успокоилась бы, пока не перекроила бы ему весь разум под стать летающим назгульским тварям. Обессиленный, он тихо пищал и не замечал, как вокруг него появились эльфы. Элронд, окинув взглядом картину, моментально все понял и, поддев концом меча кольцо, ловко закинул его в шкатулку и закрыл крышку, а Трандуил, едва подбежав, приземлился на колени у птичьей головы и, бережно поглаживая встопорщенные перья, осматривал взглядом заправского ветеринара, успевая напевать что-то успокаивающее. Маг потерялся в волнах заботы и непритворного беспокойства, приходя в себя от ментальной атаки, а потом отключился под тихие напевы лихолесского князя и его размеренные ласковые движения — разум требовал передышки. Когда он проснулся, то осознал, что лежит на низком диванчике недалеко от места, где он проводил опыты, накрытый пледом и крепко сжимающий чужую ладонь. Он опасливо поднял голову, приоткрыл один глаз и застонал, на этот раз — от досады, а сверху на него смотрели немного ехидные в своем выражении знакомые серые глаза-космос. «Вот, мантикора раздери, сидел ведь рядом, пока я не отпускал его руку, и кого здесь винить, кроме собственной прилипчивости? — он закашлялся, и перед ним появилась большая кружка теплого напитка. — Как тут ругаться?» Гарри сделал пару глотков и поставил ее на столик рядом. — Благодарю, — буркнул он, подтягиваясь и сжимая в ладонях плед, — зачем караулил-то? Не сахарный, не растаял бы… — Нет, не сахарный, но оказалось, присмотр нужен. Зачем кольцо взял без защиты? Я так понимаю, в твоем зверином облике твои амулеты не действуют? — Проверить все равно было нужно, я его только подцепить успел, — решил не злиться Гарри. Он тонко чувствовал, когда его свободу пытаются ограничить, а когда укоряют из-за беспокойства. И в этот момент эльф не пытался установить свои порядки, а только хотел поговорить и удостовериться, что маг в порядке. — Иначе было не узнать, как моя анима реагирует на проклятый артефакт. Опасно, конечно, но у нас и выбора нет. — Ты хотел сам отнести его в Гундабад? — Да, кольцо нужно уничтожить, и поскорее, — Гарри был сонным, поэтому довольно миролюбивым, без гнева отвечал на вопросы. Давно за собой заметил, что если к нему по-доброму, то и он не будет злиться и рычать без повода. Единственное, что он сделал практически неосознанно, но сразу, как проснулся, это — отодвинулся от эльфа подальше, увеличив расстояние между ними. И укутался в плед. Его до сих пор потряхивало и знобило, и чай — травяной, с липой и медом — был необычайно кстати. — Один ты полететь не сможешь, я правильно понимаю? — продолжил мягко расспрашивать Трандуил. И Гарри знал, куда ведет настырный эльф. Лететь им вдвоем, как пить дать. Он попробовал придумать вариант получше, чтобы логично и обстоятельно отказаться от предлагаемой компании, но не нашел. Элронд вряд ли подпишется на это, как и Галадриэль. А вот Балахона он сам бы хотел увидеть в сопровождающих в самую последнюю очередь. Но и решать ведь можно не сейчас. — Одному не выйдет, но это можно решить после, как закончим с Назгул и Колдовским холмом. Вдруг тебя пауки в Дол-Гулдуре съедят или понадкусывают, — с веселыми искрами в глазах отшутился маг и принялся за еду, которую принесла пара улыбающихся эльфиек. Гарри улыбнулся им в ответ и от души поблагодарил. Трандуил, похоже, не был настроен на дальнейшие задушевные расспросы и молча приступил к еде. Гарри вздохнул с облегчением: слишком этого эльфа было много сейчас, в его жизни. Он, пока ел, мысленно прикидывал, что он забыл учесть в общих планах на ловушку и в своих собственных. И если с Элрондом он договорился, как они будут встречать бывших призрачных королей на плато, то о своей битве отдельно ото всех он никому ни словом не обмолвился. Парень хотел разодрать в воздухе как можно больше летающих тварей, к которым у него назревал личный счет, и сделать это до того, как призрачные князья доберутся до самой ловушки. Одной из сложностей было уцелеть, избежав ущерба в схватке, а другой — оказаться в двух местах практически одновременно. И если с первым он полагался на свою неизменную удачу, то второе было выполнимо с помощью магии. Аппарация. Портключи. Координаты для них он отметил сразу, как перекинулся на плато в человека. Такая предусмотрительность была вбита намертво опытом и потерями в Британии, — и здесь она сослужила неплохую службу. Теперь не было нужды лишний раз возвращаться в предгорья. Кстати, а портключами стоит научить пользоваться и эльфов — мало ли как обернется затея, а так «активировал — и дома». Элронд собирался взять с собой шестерых, включая лихолесца. Гарри, поглощенный своими мыслями, едва кивнул Трандуилу и направился к соседнему столу, где были разложены его материалы и инструменты, — и просидел над ними следующие несколько часов, собирая тонкие браслеты для связи на Протеевых чарах и горсть портключей. Он надеялся, что магии, заложенной в Перворожденных, хватит для активации и первых, и вторых, хоть и с ограниченным функционалом — вряд ли передадут сообщение, но нагреть медяшку, сигналя об опасности, — смогут. И наконец закончив, Гарри, внутренне ухмыляясь, выдал кругляш Трандуилу, который куда-то уходил, но успел вернуться, и сейчас сидел в кресле с книгой и поглядывал на мага с интересом. — Сожми в кулаке и скажи «дворец», — произнес Гарри и подал ему портключ, больше ничего не объясняя. Тот изогнул бровь, внимательно посмотрел на мага и выполнил в точности, как сказал черноволосый… гаденыш, правда, последнюю характеристику Трандуил добавил про себя после головокружительного перемещения в парадный холл Элрондового дворца. Эльф стоял на подрагивающих ногах, уперев ладони в колени для большей устойчивости, и дышал, буквально чувствуя, как расправляются его легкие, до этого момента сжатые в канат. «Настоящий гаденыш! — с долей восхищения подумал Владыка, приводя себя в порядок, — но как же удобно-то. Раз — и ты там, где нужно. Без длительных переходов, не тратя времени. Но какое же все-таки мерзкое это колдовство». Немного пошатываясь вначале и уверенно чеканя шаг к концу пути, он вернулся к магу и отдал кругляш со словами: «Занятные возможности!» Маг ухмыльнулся и, отодвинув протянутую ладонь обратно, сказал: — С каждым разом перемещение проходит легче. Так что советую сейчас отдохнуть минут десять и попробовать снова. Раз пять, не больше. Я не изучал влияние портальных ключей на эльфийский организм. Трандуил кивнул и устроился в своем кресле, пригубив бокал с легким фруктовым вином. — Элронду я тоже такие передам, как и его эльфам, — добавил Гарри, отделяя кучку указанных амулетов в сторону. — Я оценил их пользу, — заметил лихолесский Владыка и добавил, — позже я хотел бы такие же для своих воинов. Это возможно? — Как разберемся с Дол-Гулдуром, скажу. Здесь, в долине, магии хватает, чтобы портключи работали без сбоев и постоянно. Но не уверен, что они не повредят вам вне долины, особенно, если много использовать их для перемещения на большие расстояния. Я не измерял, сколько в вас магии, только предположил, что она есть. Для портключей этого достаточно. С каждым выходом из дворцовых ворот эльф становился все менее и менее зеленым. «Не передать, как зелень вам к лицу! — думал Гарри, в душе улыбаясь, как чеширский кот, — жаль, что эффект непостоянен». Упорный эльф возвращался уже… десятый раз, понял маг и стал пристально рассматривать лихолесца. Гарри не понравилась его бледность, и он остановил того, кинув диагностические чары, которые подтвердили средней степени истощение. Маг со вздохом достал шоколадку и сунул сиятельному, запретив ему перемещаться в этот день снова. Расстояние было небольшое, но организм эльфа явно не привык к такой практической магии. Гарри сильно разбавил укрепляющее зелье и тоже подсунул эльфу. У него не было случая выяснить на практике, как реагируют ушастые на его лечебные составы, зато он успел запастись местными антидотами. Гарри с интересом уставился на Трандуила, который принял из рук мага стакан, даже не спросив, что в нем, и это, как ни странно, отдалось в глубине души неожиданным теплом. Укрепляющее подействовало благотворно, даже сильнее, чем ожидал маг. Эльф был переполнен энергией, чем и подтвердил теоретические выкладки местных светил-целителей об их совместимости. Пришлось оставить бодрого князя, которому не терпелось помахать мечами, а Гарри не желал за этим наблюдать — вдруг еще понравится! Поэтому маг решил поискать Элронда и провести с ним тот же вводный курс аппарации, заодно рассказав, что мерзкое колечко им предстоит выгулять не один, а целых два раза. — Но это опасно! — нахмурился Элронд. — Вдруг в суматохе битвы оно окажется у наших врагов? — А вы драться точно не будете. Оставите своих, если захотите, а сами сразу же вместе со шкатулкой отправитесь в долину, но чтобы не было сбоев — стоит заранее все проверить… — невозмутимо отозвался маг, доставая из кармана связку серебряных брелоков. — Сжать в кулаке и произнести пароль активации «Дворец». Эльф с недоверием шепнул активационное слово и сжал в кулаке кругляш, и его завертело в вихре аппарации. Гарри хмыкнул и принялся дожидаться, когда сиятельный покажется из дверей центрального холла пустого в тот момент дворца. Первое испытание прошло успешно. — Ничего страшного, — утешил Гарри уже второго эльфа, — с практикой ощущения приглушаются. А с магией Средиземья эти портключи смогут работать даже на больших расстояниях, я думаю, главное, чтобы здоровья хватило. Элронд кивнул, приходя в себя, и снова сжал кругляш, с хлопком закрутившись в вихре аппарации. За ним стали проходить ускоренные курсы портальных прыжков еще трое — Линдир, Садрон и Ивор, и, в отличие от Владык, они не утруждали себя тем, чтобы держать лицо, выползая из тех же дверей на четвереньках. А потом Гарри вручил Элронду ониксовую полусферу и плащ-невидимку. Он попросил проверить, почуют ли ее Назгул, и сможет ли Элронд переместиться внутрь долины, имея при себе гнусный артефакт. Ментальный амулет для владыки Гарри снял прямо с себя, обнажив пупок, очистил тонкое колечко заклинанием и с разрешения Владыки Имладриса продел его в остроконечное ухо, отчего эльф едва заметно смутился. Такой фамильярности с ним не позволяли более тысячи лет. Но взбалмошного Эванса тонкости эльфийского этикета не заботили. А потом эльф поскакал к выходу из долины, а маг присел на бревно, впившись побелевшими пальцами в кору, даже не заметив, что она стала крошиться от его хватки. Элронд вернулся через полчаса, с блестящими от азарта глазами, он скинул плащ и поставил сферу перед Гарри, который сразу же стал ее осматривать. Защитные плетения ослабли, но не катастрофично. Маг их подновил, попутно слушая, что эльфу удалось выяснить. Ментальная защита держалась отлично — времени прошло немного. А вот кольцо Призраки почуяли: стоило открыть шкатулку, как оно стало взывать к ним, но Элронд, одетый в плащ-невидимку, был укрыт от поисков, и обнаружить его призраки не смогли, бессильно кружа над нагромождениями скал и крича от ярости. С закрытой шкатулкой они совсем потеряли след и ярость их была еще более разрушительной — холод и лед укрыли весь периметр как в самые суровые зимние месяцы. Владыка предусмотрительно отправил внутрь все патрули и под руку разъяренным призракам не попался никто. А потом они два часа детально разбирали спорные моменты и возможные проблемы, которые могут возникнуть и изменить определенный ими ход событий.