Северус помог даже больше, чем Гарри мог надеяться: пусть он и не так тонко ощущал магию Средиземья, но его умудренный знаниями, опытом преподавания и цепкий от природы ум быстро вычленил ее основные особенности. Его вопросы, уточнения и советы были сухими и по делу, а любые догадки имели под собой весомое основание из знаний в области теории волшебства и его основополагающих законов, опыта работы с сотней недоучек, а еще, что немаловажно, мастерства не только в боевой, но и ментальной магии.
Поэтому он мог не только визуализировать, распознавать и проверять новый характер магии Средиземья, но и наглядно демонстрировать эльфу примеры из своей памяти, не говоря уже о том, что палочкой своей он владел отменно. На этот раз учеником его был не малолетний оболтус, а взрослый, умный и невероятно целеустремленный эльф, даже не человек — с цепкой памятью, мощной природной интуицией и даром видеть суть вещей, поэтому к ночи оба они — и Северус, и Трандуил — остались довольны и собой, и друг другом, и открывающимися перспективами.
А Снейп дополнительно вынес пользу и для себя, поэтому, пока князь направился в покои своего возлюбленного, тот выбрал из собственных запасов нужные зелья и книги и принялся проводить собственный ритуал очищения и обновления — магия этого мира жаждала кардинально иных вещей и совсем по-другому ладила со своими сосудами, и Северус определенно хотел стать одним из них. А мысли о том, что во многом на принятие этого решения повлияли не столько грядущие события, сколько одна всем известная эльфийка, он отодвинул поглубже. Право слово, надеяться на какую-либо взаимность в его-то годы… Не мальчишка, чай.
А утром прискакали на взмыленных лошадях четыре патруля. Новости были ожидаемы: к Лотлориэну с юга двигались отряды орков, сильных, мощных и крайне свирепых. Дозорные отметили их общий отличный от знакомого вид и то, что сейчас враги по восточному краю огибали Фангорн. Времени было мало.
Гарри, бледный от новостей, быстро развернулся и скрылся в своих покоях, а минуту спустя выскочил обратно со жменей амулетов, которые вчера полвечера наполнял. Вторую половину вечера он потратил на то, чтобы на каждом мощном дереве (а на самых гигантских и не по одному разу) нарисовать руны защитного круга, благо все эльфийские поселения располагались геометрически выверено и потому удачно — кругами. Запитывать руны он пока не стал, поскольку вся его магия ушла на артефакты. Князь же удачно весь остаток ночи согревал его, избавляя от симптомов истощения — не абсолютного, но довольно ощутимого, поскольку своей тревоге парень предпочел поддаваться деятельно и продуманно.
Гарри закопал часть артефактов вокруг Карас Галадона и сделал там совсем малый защитный контур, а еще один расположил в самом центре эльфийского города, огородив главное дерево рунами не только защиты, но и отвлечения внимания. Оставалось надеяться, что враги будут самые примитивные, а не какой-нибудь ангмарский мертвец или белый колдун.
По итогу напитать защитный барьер теперь мог не только сам Гарри, но и Снейп, Трандуил и даже Гэндальф, прибудь он сюда в самый эпический момент. Маг разграничил силу так, чтобы деревья были защищены наполовину, только снизу, предоставив верхушки судьбе, за исключением самых жилых и стратегически нужных. Зато и срубить их обычным железом было невозможно. Чем конкретнее был защитный круг, тем меньше магии на него тратилось. Есть же разница — защищать от огня и железа, или от всего на белом свете. «Магия — это не чудеса из сказки», — говаривала иногда МакГонагалл, и сейчас Гарри впервые был с ней согласен.
Трандуил добыл сваренное когда-то Гарри зелье — яд, и теперь лучники технично обмазывали им стрелы. С подачи Снейпа лекари разливали горючую смесь — тоже для стрел. А сам Гарри ползал на карачках, вырезал руны на камнях и раскладывал на подступах к городу. Их он надеялся активировать первыми, потопив первые лавины врагов в трансфигурированных в нужный момент болотах.
Парень пытался не думать о грядущей битве, не беспокоиться о князе и о Северусе, потому что эти тревожные мысли вводили его в жуткую и непродуктивную панику. Ей-Мерлин, собой жертвовать было не в пример проще.
Пока он работал, его разум методично перебирал, что еще может глобально остановить, вывести из строя или хотя бы на время затормозить врагов. Не волшебников, конечно, а самых примитивных, с грубой силой и свирепостью животных. Жаль, не слышал он голоса Сарумана, или… кто же был их хозяин? Ему хотелось знать наверняка. Уж иллюзии на эльфов можно было наложить… Или нельзя? Почуют… Он же пытается обмануть не интеллектуалов, а дикарей, скорее мыслящих животных с сильной тягой к разрушению, крови и убийству. С орками ему уже доводилось иметь дело. «Думай, Гарри, думай, голова — шапку подарю!» — парень перебирал и откидывал все непродуктивные идеи, зная, что в этот момент и проф, и Трандуил заняты тем же. Любая неожиданность, способная смести или затормозить волну врагов с наименьшими затратами волшебства, даст эльфам время убить больше врагов — потому что стрела в глаз выносит любого, даже самого мощного орка. А эльфы стреляли всем на зависть. До рукопашной доводить дело не хотелось — своего эльфа Гарри хотел сберечь.
«Началось», — тоскливо подумал он, услышав заунывный вой множества рогов и шум от топота закованных в броню орков.
Дисциплинированные эльфы рассредоточились по лесным ярусам. Гарри и Северус выбрали места по обеим сторонам от царственного центрального дерева-города, дерева-башни. Сжав в кулаке потеплевший парный камень, Гарри активировал одно из болот. Другое. Третье… Пятое… Минус был в том, что, завязнув по макушку, сотня-другая орков создавала прекрасный упругий настил для остальных. Орколюбием никто из них не страдал, и новые, даже не бросая взгляд на утонувших, перли дальше прямо по их головам. А варги так вообще скакали на десяток метров, преград для них не было.
Радовало то, что магия бурлила в его крови, ластилась, и ее было много. Очень много, поэтому большая часть леса была защищена хорошо. А центральное дерево… там в его главном зале на круглом столе было с полсотни порталов во все уголки Лориена и даже в Лихолесье (по два на каждой связке). Гарри не собирался смотреть, как погибают вечноживущие юные остроухи под лапами мерзких тварей, что бы сами эльфы ни думали по этому поводу. Потому что только живые могли сражаться и скорбеть, мертвым все было уже безразлично.
Варги визжали и крутились на месте, подожженные и обугленные, а орки падали, сраженные эльфийскими стрелами. Они размахивали топорами и мечами, шипастыми шарами, но деревья стояли невредимыми, пока Гарри и Снейп били по площадям, дезориентируя противников. Скорость, с которой эльфы натягивали тетиву, казалась запредельной, а зачарованные колчаны возвращали все годные для повторного использования стрелы обратно. Северус и сам двигался с грацией эльфа, умудряясь балансировать достаточно близко к неприятелю, чтобы не расходовать лишнюю магию, но при этом и достаточно далеко, чтобы никакие вражеские копья не доставали его. Гарри улыбался дикой шальной улыбкой, в перерывах вытирая со лба заливающий глаза пот. Азарт битвы его полностью захватил.
Метательные орудия, выдвинутые орками, заставили парня напрячься, но он резво перекинулся грифоном и, лавируя между закованными в железо тварями, ловко опрокинул три из них, умудрившись заодно задавить еще с полсотни врагов. Битва пьянила, будоражила кровь, дарила чувство неуязвимости и всемогущества — магия рвалась на выход, и заклинания выходили зрелищными. Огненные, замораживающие, слепящие абсолютной тьмой из арсенала ментальных искусств. И те, что превращали землю в гладкий лед, а железо в лаву — из трансфигурационных. Снейп оказался тем еще выдумщиком, уложив изрядное количество орков, просто расплавив их шлемы и ослепив глаза.
К сожалению, у врагов обнаружился один существенный минус — их было слишком много. И маги, и эльфы начали уставать. В первую очередь это стало заметно по остроухим — тетива на луках теперь была видна невооруженным взглядом, а количество выстрелов уменьшилось — запасы стрел иссякли. Некоторые эльфы, спрыгнув вниз, уже рубились на мечах, походя умудряясь убивать по несколько орков за несколько взмахов.
Потом усталость ощутили и маги, несмотря на жар битвы начавшие подмерзать. Гарри зябко поежился, растирая плечи ладонями, и начал искать глазами своего эльфа. Трандуил нашелся недалеко от Снейпа — справа от парня, через три перехода и на один ярус выше. Гарри засмотрелся на князя и чуть не слетел с ветви, оступившись на ровном месте. Перевел взгляд вниз, на поле, усеянное врагами и отметил, что они умудрились усеять их телами центральную поляну на несколько ярдов в высоту, и, если ничего не предпринять, то через какое-то время орки с легкостью начнут забираться на первый нижний ярус дворца по телам своих соплеменников.
С битвой пора было заканчивать. Да и передышку сделать стоило. Что здесь так крепко держало всю эту вражью рать? Для чего они явились-то? Галадриэль здесь не было, про магов они не знали, рушить лес пока не начинали, иначе бы застряли еще на подступах к городу. Артефактов, всяких там палантиров да ожерелий небесной красы здесь не было. Им нужно было просто разрушить все? Тогда, может, стоило покинуть Лориен — он целее бы остался? Что нужно хозяину этих тварей, кроме как увеличивать свою тварную армию? Власти? Так какая власть в разоренном лесе, где не осталось никого живого? Пока Гарри размышлял об этом, одновременно раскидываясь единичными режущими по коленям врагов, лес еще сильнее затрещал: появились энты.
«Наконец-то!» — выдохнул Гарри, который, едва ступив на землю Лориена и услышав о пророчестве Галадриэль, послал патронуса в Фангорн, скрестив пальцы на удачу.
Оказалось, древни послушались его защитника-оленя и пришли довольно быстро. Может, на скорость их повлияло отсутствие осколка, и они теперь были уже не настолько тормознутыми, как маг запомнил, а может то, что орки и их успели потревожить, обходя их вотчину, как заметили дозорные, но скорее всего они просто шли быстрее, чем говорили. Известие о том, что орки двигались мимо Фаргорна и не потревожили Рохан, говорило в пользу Изенгарда, как источника заразы, а не Мордора.
Гарри дернулся, ухватившись за плечо — стрела впилась чуть ниже сустава. Он отступил к стволу и присел, укрываясь ото всех: показываться растяпой на глаза Трандуилу не хотелось — помчится ведь к нему сломя голову. Гарри помнил, как у Эребора тот летел к сыну, не глядя на опасности. Тем более, что ранение было неприятное, но не смертельное. Парень зубами откупорил бутылек Обеззараживающего и вылил на рану, с помощью магии сломал оперение, оставив короткую часть древка. Следующим пошел антидот. В глазах все кружилось. Вот дрянь-то! Гарри вздохнул, сцепив зубы, и пополз вглубь яруса — тащить древко со спины ему было неудобно, а заживлять рану так — бессмысленно. Требовался лекарь или, на худой конец, любой из эльфов.
Резкий рывок, вздох сквозь зубы, перед глазами снова все поплыло, а к ране прижалась тряпка с зельем, которое, зашипев, принялось за работу.
— Спасибо, — буркнул Гарри и открыл глаза, встретив сердитый взгляд из-под нахмуренных темных бровей. И тут же их закрыл.
Потому что видеть чужое укоризненное беспокойство и тревогу за себя парень не привык. А первым попавшимся эльфом, как назло, оказался его собственный. Его подхватили на руки, и князь быстрыми перебежками поспешил к Северусу. Оказалось, они успели перебраться повыше, а тот нижний ярус сообразительные эльфы просто обрубили на головы оркам, пришибив ветвями с десяток самых нерасторопных. Хотя проблему заполненности площадки это так до конца и не решило.
Энты топтали орков яростно — как извечных природных врагов, кем те, собственно, и были. А вот огненные стрелы и заклинания стали сейчас табу — случайно задеть древней никто не хотел. Тем более, что они пришли к ним на помощь. Как же их потом отблагодарить-то? Может, Снейпа натравить — поисследует их, заодно презентует какое-нибудь супер-аховое удобрение для живых разумных растений, не драконий навоз, конечно, хотя кто его знает, что энт примет за подарок?
Сам Трандуил, как оказалось, тоже был слегка потрепан. Амулеты разряжены в ноль, а мечи в ножнах уже испили крови. Гарри даже не заметил, когда тот умудрился пробежаться по поверхности, вырезая извечных недругов направо и налево. Так стремился к Гарри? Эх, осторожнее следует быть. Князь, конечно, знатно проредил остаток орков, но и сам подставился, если о чем-то говорит царапина на щеке, шальной блеск глаз и убийственная улыбка довольства, как у сытого, дорвавшегося до сладкого кота.
«Котяра лохматый», — про себя обозвал его Гарри, но что пенять, если сам такой. Его от спуска поближе к земле остановила полная бессмысленность этого действия: заклинаниями кидаться удобно с возвышенности, а мечами он не владеет — так что ему внизу делать-то? Не только проф, он сам себя не назовет умным, если решит при таком раскладе спуститься на землю. Да и грифона он погулять выпустил довольно бестолково — цели поломал, орков посбивал крыльями, исцарапавшись в процессе, но и собой закрыл при этом не меньше врагов, заставив эльфов замедлиться и выискивать цели подальше от него самого. Потому и вернулся в итоге на один из ярусов.
Сейчас Гарри лежал в одном из кресел, позволив Трандуилу осматривать свою рану. К слову, совсем незначительную. Вот что переживать, ерунда ведь совсем. Даже проф на такое лишь поворчал бы для порядка, что глаза даны для того, чтобы смотреть, а не ловить глупые стрелы не менее глупых орков.
— … не ловить стрелы глупых орков, — донеслось до него. И Гарри засмеялся, но тут же застонал, закусив губу. Он, как оказалось, прекрасно знал профа. Дословно, прям.
— Лежи, дурень, — услышал он новое оскорбление, и улыбка снова заиграла на его лице. Что в том мире, что в этом, некоторые вещи оставались незыблемыми, и это было ценно. Это было то, по чему он скучал. Забота зельевара была приятна, хотя сам Гарри никогда бы не признался, что Северуса уже давно воспринимает своим названным отцом. Тем, кем никогда бы не стали ни Ремус, ни Сириус, ни кто-либо другой.
— Все в порядке, пап, — неожиданно вырвалось у него, скорее, из-за действия лекарств — не иначе.
И он осекся, распахнув глаза. Замер, даже съежился, и щеки опалило огнем — уж проваливаться от стыда, так по полной, до алых щек и стыдливо опущенных глаз.
— Спи уже, ребенок. Кому как, а мне… что за сорвиголова достался? …как есть бестолочь… — донеслось до него тихое ворчание, и шаги затихли.
А Гарри, так и не открывая глаз, принялся переваривать свалившееся на него откровение. Его тем временем прижали к теплому боку и укрыли одеялом.
— Что там с битвой? — сонно прошептал он, не в силах открыть глаза.
— Все под контролем, — отозвался Трандуил не менее усталым голосом, лежа рядом на боку, — энты удачно подоспели, раздавили остаток, да еще Северус снова превратил шлемы в жидкий металл, ну а эльфы прикончили последних. Сейчас растаскивают падаль, будет удобрение деревьям. Эльфийское волшебство — особая магия, земля охотно принимает то, что ей дарится от всей души, а сегодняшние дары были определенно от чистого сердца.
В голосе уставшего князя чудилась усмешка.
— А завтра что? — беспокойный разум парня все переживал ход битвы и никак не мог успокоиться.
— А завтра, как отдохнем, транс… грессируем, — запнулся эльф на незнакомом слове, — в Дол-Гулдур. Северус сказал, что твое плечо и магия завтра будут как новенькие.
— И твоя тоже? Ты сильно поистратился? — встревожился Гарри, заерзав под одеялом. — Ты сам не пострадал?
— Я в порядке. Как и все эльфы. Один только ногу подвернул, но Ирмер и раньше был неуклюжим. Кому скажи, что такие эльфы тоже бывают — не поверит никто, но он не из воинов и даже не из лекарей. Бард он. Сказал, остается, чтобы потом баллады слагать о великом пророчестве и темноволосых волшебниках. Ты не знаешь, о ком это он? — в голосе князя отчетливо слышалось подтрунивание, и Гарри заныл.
— Может, хватит уже с меня пророчеств, а? Просто доделаем все дела и удерем куда-нибудь на теплые острова, безлюдные, к океану — плавать и загорать. Слетать грифоном даже проблемой не будет, а?
— Договорились, беспокойная душа, а теперь спи, — Трандуил плотнее укутал парня, заставив выпить новую порцию зелья и стал еле слышно что-то мелодично напевать.
И Гарри так и заснул под эту нежную и плавную мелодию почти без слов.
***
В Ривенделле время текло неспешно и ничего не менялось, один Бильбо нервничал, и было с чего. Элронд от беспокойства малыша-хоббита отмахнулся, сказав, что тревожиться не стоит, а все его подозрения беспочвенны и напрасны. Магия долины не даст навредить никому из живущих здесь, пока кольцо на пальце самого Элронда, а Саруман — Белый маг — не даст пройти никакой напасти извне. Галадриэль же — случай особый, ее подкосило зло там, снаружи, ведь царственная эльфийка оказалась без защиты, утратив кольцо. Сам же Элронд такого никогда не допустит, и потому нет смысла тревожится зря.
Тем не менее эльфы становились все более медлительными, а мелодии во дворце играли совсем заунывные и печальные, отчего зевали уже все, нимало не смущаясь и даже не прикрывая рты.
Сам же хоббит только делал вид, что его клонит в сон, а стоило ему поймать напряженный взгляд Сарумана, как паренек и вовсе начинал зевать с удвоенной силой и двигаться еще медленней, чем остальные. Всякие вопросы и разговоры с Элрондом он в итоге прекратил. Тем более, что Саруман теперь был рядом с Владыкой большую часть времени, перебравшись в покои по соседству и даже притащив в долину свой палантир, замотанный в искусно украшенную и расписанную ткань. Шар выглядел темным и тусклым. Может и смотрелся в него маг вечерами, но из-за двери его покоев не доносилось ни звука — хоббит проверял это отдельно.
А еще полурослик умудрился запастись едой — не той, что подают к столу, а той, что росла по всем окраинам и давно была засушена, завялена, перетерта и расфасована по баночкам задолго до всех возможных напастей. И воды он натаскал себе в укромный уголок, и сделал не один такой тайный схрон. Была у него, конечно, поначалу мысль сбежать, но стоило подумать, что Элронд останется в лапах коварного мага, а Габриэль, его самый близкий друг, и так надолго лишенный его поддержки, приедет сюда — даже не подозревая, что тут творится, как хоббиту делалось совсем не по себе. И тошно. И страшно. И беспокойство свое он старался перебить списком важных дел, готовясь один на один противостоять злому магу. А ведь дело к этому и шло. Раз эльфы заснут, и Элронд с ними, то останутся они тут вдвоем, ежели больше врагов не появится.
Сиятельный эльф успокоил малыша, рассказав, что без разрешения его кольцо не снять, не потерять, и отдавать он его никому не планирует. И это слегка успокоило Бильбо. А еще паренек решил, что нужно как-то прекрасную эльфийку сберечь. А то лежала она там, в целительной палате, одна одинешенька, а злой маг ее боялся, иначе бы не желал ей сна «как можно дольше». Уж она-то раскусила бы его вмиг и расстроила бы его коварные планы. Ее проницательность обмануть никому не удавалось, Бильбо был в этом уверен. Поэтому он исследовал все лазейки и самые укромные места долины и решил в один из моментов, если все станет совсем плохо и так, как он думает, ее украсть. Украсть и спрятать. Подальше от злобных замыслов мага. Он надеялся, что она проснется, и тогда он все-все сумеет рассказать, и они вместе придумают, что им делать.
Держать все в себе было тяжело. Очень тяжело. Поэтому хоббит вечерами тихонько сидел рядом с ней и едва слышно делился планами и рассказывал, что происходит. И ему казалось, что она не спит, а будто рядом, кладет ладонь ему на плечо в ободрении. Так, что к нему даже силы возвращались, и уверенность, почти потерянная, снова укреплялась. И жизнь казалась не такой страшной, а светлее, будто дома.
***
Снейп вертел в руках изящное, восхитительной красоты кольцо, рассматривая его в вечерних лучах, и думал. Он чувствовал потенциал этого артефакта, его нерукотворную запредельную мощь. К созданию украшения приложил руку не только талантливый гений — кузнец и ювелир, — но и силы вне понимания самого мага. Северус надеялся, что этого хватит, чтобы совершить кощунственное: соблазнить этой чистой силой грязную силу падшего демиурга, собрать ее эманации в пещере, удержать новую мерзость под контролем, приманив с ее помощью остальное, а потом уничтожить. Да так, чтобы не влипнуть случайно в самого Саурона, не притянуть и его тоже.
Тогда и только тогда можно будет сплотиться и всем вместе убить Саурона, навсегда изгнав из него Моргота туда, где ему и место. И под всеми он подразумевал и потерявшегося в странствиях Гэндальфа, и пропавшую в Имладрисе Галадриэль, и Элронда, с которым вообще было все неясно. А может, к этому смогли бы приложить руку и эти Валар? Не указывать им, что делать, а заняться своей проблемой лично, а не через них, посредников и дилетантов. Все-таки при всех своих знаниях и опыте иным он себя не считал: только глупец может считать себя ровней божественной сущности.
Как же собрать всю силу Саурона без него самого? И еще бы ангмарскую нечисть обезвредить! Тут уж Снейп не обольщался: к раздаче плюшек тварь точно подоспеет, чтобы им помешать! Поэтому он, как узнал полную историю беды, в которую вляпался его непутевый Поттер, не переставая искал, что может ему помочь. Любые сведения и идеи — записывал все, пока не уложилось все в единую стройную систему.
Ипостась ворона и умение трансгрессировать ему помогло определиться со многим. Без ведома Гарри он успел побывать в развалинах Дол-Гулдура и оценить мощь айнурской темной силы, заглянуть в Имладрис и понаблюдать за местными обитателями. Даже спящему Бильбо он внушил несколько полезных установок, да простит его хоббит после…
Посмотрел на Галадриэль, надев на нее амулет, отводящий беду. Был у него в роду такой — один, но действенный. Оценил издали этого небелого мага. Рыбак рыбака… Элронд совсем сдал, меланхолично внимая речам старика и потирая кольцо на пальце. Это сильно обеспокоило Снейпа — но что он мог поделать? Не было ни доблести, ни смысла в том, чтобы пытаться забрать кольцо на виду у волшебника. Глупо. Поэтому он отступил и с наступлением сумерек улетел обратно.
Хоббиту он оставил портключ и записку прямо в нагрудном кармане. На английском. Благо, за годы преподавания подделать почерк Поттера не составило труда, а Гарри учил парня и своему языку. Бессмысленное начинание сейчас оказалось как нельзя кстати.
Ну а все остальное проконтролировать было нельзя, тут оставалось только молиться высшим силам. Северус повертел украшение в руках и принялся перепроверять расчеты. И для ритуала. И для ловушки призрака.
Пускать на самотек появление ангмарца он не собирался. Как и Назгул. Поэтому и не протестовал против отборных, как выразился Трандуил, отрядов его эльфов. Всяко придется кстати их умение стрелять отравленными стрелами и способность не пасовать перед живыми потусторонними мертвецами, да и яд Поттер сварил крайне вовремя.
Северусу казалось, что все эти события, все эти разрозненные кусочки только в одной точке смогут собраться в единую картину, и никак иначе. Что бы он ни делал, ничего не начнет решаться постепенно, шаг за шагом. Хоть и казалось это проще — решать проблемы по мере их наступления. Но выходило, что придется разбираться со всем и сразу — в манере несносного мальчишки и, как надеялся Снейп, с его же поттеровской беспрецедентной удачей.
Никакие расчеты не давали уверенности в благополучном завершении этого героического предприятия. Уж себя-то Северус героем не в коей мере не считал — в его рациональном мире это было скорее ругательством и признанием импульсивных порывистых действий без капли подготовки и умения планировать.
Пора было спать. Утром их ждала дорога, а ночью он надеялся не только увидеть постоянно снящуюся ему эльфийку, но и суметь наконец поговорить с ней. Ее незримое присутствие он ощущал и днем, особенно после своего спонтанного визита в Имладрис. И тепло ее руки грело его до сих пор, хотя коснулся он тогда ее лишь мимолетно — не смог удержать внутренний порыв.
