Запретный / Forbidden

      Она выглядит восхитительно.       И единственный предмет одежды на ней — подобие костюма, похожего на её обычное одеяние. Бен был напуган увидеть, как она бы выглядела в официальном наряде, как большинство женщин на приёме. Часть его жалеет, что он не заставил надеть то платье, оставшееся бесполезным куском висеть в шкафу. Но он уже знает, что никакой шёлк и жемчуг не воздадут этой женщине должного. Потому что её красота такая же сияющая, как солнце, и земным украшениям ни к чему тянуть её к земле.       Но он зашёл слишком далеко. И она хлестнула его в ответ.       Сейчас она тихо сидит рядом с ним, яркие ореховые глаза присматриваются к лицам вокруг, притрагиваясь к чужим разумам. Его самая падшая часть желает почувствовать её прикосновение. Тёплое, мягкое и энергичное. Но это одна из многих вещей, которую он запретил ей делать. И не без причин.       Возможно, будет лучше, если всё будет оставаться на своих местах.       Он поднимает бокал к губам попробовать ароматное, рубиновое вино. Это его второй бокал. Может быть, третий. Она едва ли прикоснулась к своему, всего лишь сделала глоток этими розовыми губами, обхватывающими край бокала, как блестящие кусочки сладкого фрукта.       Ему нужно отвернуться.       — Какую вилку нужно использовать сейчас? — Её шепот спасительно вырывает его из грязных мыслей, и он чувствует прикосновение её голого плеча к его пиджаку, когда она наклоняется ближе. Он узнает запах мыла, предоставляемого отелем, которое, должно быть, ей нравится, её ореховые глаза смотрят на него с ожиданием. Он ставит бокал, не смотря на неё.       — Мы не используем вилку для кремового десерта. Мы используем ложку, — говорит он, зависнув рукой над предметом на белой скатерти, чтобы дать ей знак, невидимый другим. Как он и делал на протяжении всего этого мучительного обеда.       — Ах. Хорошо, — шепчет она в ответ.       Её ложка задерживается над маленькой фарфоровой тарелкой, и она подцепляет засахаренную вишню тонкими пальчиками.       — Это съедобное? — шепчет она.       Бен использует салфетку, чтобы незаметно спрятать усмешку, потому что не верит, что сможет пережить ещё одну сервировку блюда вместе с ней.       — Да, — шипит он, а она морщит нос в его сторону.       Рей изучает красную вишню пару секунд, прежде чем закинуть её в рот.       Бен закрывает глаза.       Проклятье.       Он знает, что не единственный за столом заметил это. Премьер-министр Кореллии, среди всех других, в прямом смысле раздевает её глазами, похожими на бусинки.       Бен наклоняется, чтобы шепнуть ей на ухо — уже, наверное, десятый раз за этот нескончаемый ужин.       — Не ешь пальцами. Сколько раз я должен ещё сказать? Используй ложку.       — Но намного проще пользоваться пальцами. — Бен ловит её, стремительно облизывающей кончик одного из них.       Звёзды, эта женщина погубит его. И, к счастью, премьер-министра тоже.       — Перестань вести себя как животное.       Рей дуется на его слова, и кладёт ложку, не притронувшись к десерту. Бен не может не чувствовать вину. Всего немного. Потому что он так близко к тому, чтобы облизнуть эти пальцы самому. И это было бы плохой идеей. Очень плохой.       Бен думает, что уже пора сделать перерыв.       Он отодвигает стул и встаёт, одёргивая подол пиджака.       — Если леди и джентльмены будут так любезны извинить меня, — заявляет он. — Я скоро вернусь.       Несколько вежливых кивков и улыбок отправлены в его сторону, когда вдруг тонкая рука хватает его за рукав. Рей смотрит на него широко открытыми глазами.       — Куда вы идёте?       Он обводит глазами вокруг, улыбаясь в сторону нескольких любопытствующих взглядов, направленных в их сторону. Бен снова смотрит на Рей, стараясь выглядеть как можно более собранным.       — Я направляюсь в туалетную комнату, — заявляет он тихо, слова предназначены только для её ушей. — Это не займёт много времени.       — Вы не можете оставить меня здесь одну, — злится она на него.       Он знает. Он тоже видел хитрые взгляды и чувствовал грязные мысли. Но ему правда нужно уйти от неё, хотя бы на несколько минут — очистить разум, прежде чем он снова сделает или скажет что-то опрометчивое.       Он мягко отстраняет её руку и избегает смотреть в эти умоляющие глаза.       — Рей, я скоро вернусь.       Бен уходит так быстро, как позволяют ему хорошие манеры.       Как только он выходит в большой коридор, то проводит рукой по волосам и трёт лицо. Этот вечер, должно быть, тянется уже целую вечность. Он не знает, как долго ещё сможет выдержать. И у него даже не было шанса обсудить с канцлером Плексуса количество кораблей, которое их мир готов предоставить Республиканскому флоту. Это довольно срочное дело.       И Рей слишком отвлекает.       Он тяжело вздыхает, пытаясь собрать себя воедино, и наконец решает воспользоваться общедоступной туалетной комнатой. Он проходит мимо пожилой пары, почтительно склонившей перед ним головы, и кратко кивает в ответ. Бен едва ли успевает увернуться от официанта и его тяжёлой тележки. Он всего лишь в повороте от мужской комнаты, когда мило выглядящая женщина-тви’лек оказывается у него на пути, одетая в узкое платье с низким декольте. Она подбирается к нему, одаряя застенчивой улыбкой, и Бен едва успевает поймать себя, чтобы не схватить эти бёдра, втолкнуть её в ближайшую комнату и взять прямо у стены.       Он резко открывает дверь туалетной комнаты; к счастью, внутри пусто. Бен включает воду, плеснув щедрое её количество себе на лицо, и желает, чтобы его мысли утекли вместе с ней. Он поднимает глаза к зеркалу, смотря как капли воды падают с его лица в раковину. Звук воды эхом расходится по комнате.       Мне нужно хорошенько потрахаться, понимает Бен.       На самом деле, ему нужно больше, чем один раз.       Ему нужен полный семидневный загул.       Рей против правил. Конечно же. Строго и абсолютно против правил. Хотя он и знает – Сила помоги, он знает, как легко будет забраться в её тесное маленькое влагалище, если будет время. Джефф, видимо, уже нашёл лучший путь – и Бену определённо нужно поговорить об этом с ним – но, когда речь идёт о нём самом, Рей безусловно и однозначно вне рассмотрения.       Он разрушит её во всех смыслах этого слова.       И он просто. Не может. Сделать это.       — Чёрт! — ворчит он своему отражению.       Бен отходит от раковины и ходит туда-сюда по комнате. Ему нужно потрахаться. Прошло несколько недель, и попытка покушения и заседания Сената оказались серьёзным испытанием для его и так неустойчивого характера. Ему нужно выпустить пар. И он ненавидит признавать это – но знает в точности, куда стоит пойти.       Проходит некоторое время. Бен не знает, сколько именно, но к тому времени, когда он возвращается к ужину, он чувствует себя более собранным и хладнокровным.       — Бен, ты так и не сказал нам, где ты наткнулся на джедая. Или как уговорил её остаться в твоём распоряжении?       Бен глядит на премьер-министра Кореллии, который делает глоток вина и проницательно смотрит в ответ. Нет, Бен не пропустил намёка, скрывавшегося в словах пожилого человека. Он вежливо, но холодно улыбается, усаживаясь на своё место. Быстро кидает взгляд на Рей, которая сжимает руки, лежащие на бёдрах, в кулаки.       Не стоило уходить так надолго.       — Признаюсь, — ухмыляется Бен, усаживаясь на стуле. — Я воспользовался своими связями. Люк Скайуокер — мой дядя, в конце концов. — Он делает паузу и пристально смотрит на премьер-министра. — Однако, если вы готовы прописать торговые пути Западных регионов через Корусант, то, возможно, я смогу замолвить за вас словечко, Фредерик, и помочь и вам получить джедая.       Раздаются несколько смешков вокруг стола, и он чувствует взгляд Рей. Бен очень старается не смотреть в ответ.       — Оправдает ли себя приз? Не хотелось бы отдавать такой важный сектор без должной компенсации.       — Ну, ну, Фредерик… — его жена кладёт руку на предплечье мужа, чувствуя поднимающуюся враждебность.       — Я бы сказал, что всё наоборот, — говорит Бен, изгибая губы. Он ненавидит то, во что превращается их разговор, но не хочет больше никакого пристального внимания к Рей или джедаям. Будет лучше, если это всё останется на шутовском уровне. Он изгибает бровь. — Ты должен спросить себя, насколько дорого то, что ты готов отдать за их бесценные услуги. Их верность — вещь переменчивая.       Раздаётся вспышка смеха, и Бен надеется, что этого достаточно, чтобы увести разговор в другое русло. Президент Чандрилы достаточно любезен, чтобы вмешаться и обсудить последние изменения во Внешнем Кольце, и Бен бы вздохнул с облегчением, будь он в других обстоятельствах. Его мать всегда уважала этого человека — и не без причины.       Но увы, его вмешательства недостаточно.       — И как насчёт тебя, дорогая? — встревает мелодичный, хриплый голос. Высшая правительница Арканиса обратила своё внимание к Рей. Бен сжимает губы, теребя ножку бокала. Он очень надеялся, что она не будет встревать. — Каково это — присматривать за самыми могущественными людьми в галактике? Должно быть, довольно утомительное занятие. С Беном может быть очень трудно. Даже не знаю, как ты справляешься с ним! — Женщина улыбается за узким слоем дыма, идущего от её сигареты.       Бен ёрзает на стуле, чувствуя себя неуютно.       Он смотрит на Рей, надеясь вставить замечание, которое снова отвлечёт от неё внимание. Он чувствует напряжение с её стороны, гудящее вокруг. Он почти начинает говорить, как раздается её чистый голос.       — Я здесь затем, чтобы понять, кто стоит за попыткой нападения. Возможно, вы сможете помочь мне.       Лёгкие шепотки прекращаются, и теперь все смотрят на Рей. Она сидит прямо с высокой поднятой головой. Но выглядит как угодно, но только не хрупкой и не слабой.       Женщина смеётся, отводя взгляд.       — Какой характер! Разве не прекрасно, что Орден джедаев снова охраняет галактику, верно? Бен, ты должен чаще приводить её. Она такое загляденье.       Чистый взгляд Рей всё ещё прикован к женщине, изучая каждое её движение, не дыша — возможно, уже прочёсывая её мысли.       Бен прикусывает губу. Он не особо рад тому, что она найдёт в её голове.       Женщина отодвигает стул.       — Ну что, с вами приятно было провести этот чудесный вечер, но мне пора идти. Незавершённые дела ждут моего участия. Рей, было приятно познакомиться. — Все они встают попрощаться, когда женщина обходит вокруг, целуя и очаровательно улыбаясь каждому, её чёрное платье колеблется по полу.       Бен наклоняется вежливо поцеловать её в щеку, когда слышит шёпот.       — Ты должен привести это замечательное существо с собой позже, — говорит она, ведя рукой по его груди. — Мы остро нуждаемся в новом зверьке. — Она улыбается, отходя.       Бен твёрдо кивает, не произнося ни слова. Когда он садится обратно, Рей смотрит на него с самым каменным выражением, которое только могло принять её красивое лицо.       Он поднимает бокал и делает большой глоток, притворяясь, что не заметил. Жена президента Чандрилы задаёт Рей вежливый вопрос, и Бен хочет поблагодарить звёзды за интуицию этой женщины. Он наконец решается поговорить с канцлером Плексуса.       Им тоже скоро пора уходить.       Снаружи не холодно, несмотря на то, что уже полночь. Но он замечает лёгкую дрожь, проходящую через тело Рей, пока они стоят на посадочной площадке ресторана, ожидая шаттл. Репортеры ушли, толпа рассосалась, и Бен наконец может позволить себе насладиться тишиной вечера.       — Вы должны были сказать, что она ваша невеста. Я не имела ни малейшего понятия, кто эта женщина.       Или нет.       — О чём это ты?       — Женщина в чёрном платье, с красными губами и.. — она показывает руками, — этой вещью для курения. Вы должны были сказать мне, что она будет на ужине.       Чёрт.       В темноте Бен закрывает глаза, надеясь, что она не заметит его реакции. Он хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила его.       — Она не моя невеста, — заявляет он.       — Тогда кто она? Всё выглядит так, что она довольно близка к вам и… — она резко замолкает и Бен чувствует момент, когда осознание приходит к ней. — Ох…       Точно.       — Она друг, — Он порицает, потому что не упустил бы шанс огрызнуться в её сторону. — И она совершенно не твоя забота.       Её дыхание сбивается, и к нему приходит маленькое чувство удовлетворения от победы над ней. Но оно такое бесконечно малое. Больше всего он чувствует себя придурком, коим и является.       Она ничего не говорит в ответ, просто смотрит в сторону.       Ещё одна волна дрожи проходит по её спине, и Бен сильнее сжимает губы. Он должен был подготовить какой-нибудь плащ или накидку для неё, но всё происходило в такой спешке, что он об этом даже не подумал. Стилист должен был учесть это — но все уже не важно. Та женщина не будет больше работать на него. Он сам убедится в этом.       Бен расстёгивает свой плащ, осторожно подходит к Рей и накидывает его на её хрупкие плечи. Она поворачивается, удивлённая.       — Не нужно было. Шаттл будет здесь с минуты на минуту, — она тянется к тяжёлой ткани, но он останавливает, мягко сжимая её руку.       — Ты дрожишь, — говорит он, застегивая плащ, чтобы он не упал. Она такая худая, что кажется, будто он вот-вот упадёт. — Нам совсем не нужно, чтобы ты заболела.       — Не будьте нелепым. Мне приходилось сталкиваться и с худшими температурными условиями с…       — Рей.       — Люком, когда мы полетели на Киджими, чтобы…       — Рей.       Она замолкает.       — Просто побудь в плаще. Он не убьёт тебя.       Её глаза выглядят такими большими от того, как она смотрит на него, и они сияют под городскими огнями. Сияют так, как если бы были сделаны из кристаллов. Бен позволяет своим рукам задержаться на застёжке плаща поверх её шеи дольше, чем стоило бы. Всего лишь мгновение. Или два.       — Мне не нужна ваша помощь, — внезапно говорит она.       — Это всего лишь плащ, Рей.       — Я говорю о разговоре в ресторане, — резко отвечает она. — Вам не нужно говорить за меня. Ваш мир более продажный, чем я думала вначале, и мне не нравятся ваши игры. Джедаи — не ваши пешки.       Его руки опускаются. Потому что, конечно же, она не примет даже маломальской помощи с его стороны.       — Все пешки, когда доходит до власти, — холодно заявляет он. — Ты была отрезана от реального мира слишком долго, философствуя и медитируя о своей драгоценной Силе. — Он наклоняется, голодный до её реакции, которую так жаждет. И это срабатывает — потому что он чувствует её беспокойство и гонится за ним, как хищник. — Ты бы не выжила и дня в моём мире со своей головой, заполненными романтическими идеями об Ордене. Ты ничего об этом не знаешь. Поэтому не суди меня.       Рей глядит на него, из её груди вырываются короткие вздохи, розовые щёки сияют в темноте.       Он облизывает губы. Она отходит назад.       Она снова тянется к застёжке дрожащими пальцами.       — Не смей снимать его, — рычит он.       — Он мне не нужен!       — Мне не важно! Что ты пытаешься доказать?       — Я не твоя игрушка! Я не та, кого ты можешь приодеть и выставить на обозрение. И я уж точно не твой ручной зверёк!       Его сердце останавливается.       Его руки обхватывают её пальцы, прежде чем он успевает остановить себя. И он не понимает, что нашло на него. Он знает только то, что он был полным придурком, а она услышала разговор, который не должна была.       — Я знаю, Рей! Я знаю. И я не хочу, чтобы ты была им.       Она замирает и глядит на него своими большими сияющими глазами, а он видит целый мир, балансирующий на грани, отражённый внутри них. Он оттягивает её пальцы от застёжки. Они чувствуются такими холодными в его руках.       — Но то, что ты сказал ей…       — Не важно, что я сказал ей. Я старался поскорей избавиться от неё.       — Так ты не присоединишься к ней позже?       Бен колеблется.       Да. Он хочет сказать это. Ему нужно очистить свои мысли от этих ореховых глаз, пристально смотрящих в его сторону. Ему нужно потрахаться и вывести эту злость, иначе, Сила помоги ему, он не будет отдавать себе отчёта в любых действиях, касающихся этой женщины.       Он зажмуривает глаза в темноте. Это и правда не её дело. Всё, что нужно сделать, это высадить её у отеля и идти своей дорогой. Это же так легко.       — Бен?       — Нет. — Он такой чёртов идиот. — Я не присоединюсь к ней. У меня был тяжёлый день, и я устал.       Он будет сожалеть об этом до конца своих дней. Бен просто знает это. Он отпускает её руки и делает шаг назад, смотря куда угодно, кроме как на выражение облегчения на её красивом лице.       Он ненавидит себя и хочет забрать слова обратно. Но их шаттл подлетает, его плащ всё ещё на плечах Рей, и он может поклясться, что на её лице играет улыбка. Рей забирается на борт, Бен проводит рукой по волосам.       Что я наделал?       Он не может поверить, что он только что сделал.       Бен сжимает челюсть и смотрит на звезды, потому что абсолютно точно знает, что наделал. Он дал ей слишком много власти над собой — и это должно прекратиться.       Он следует за ней внутрь шаттла и задумчиво усаживается на место, пока Рей смотрит в своё окно, тепло укутанная в его плащ. Бен клянётся, что не позволит ей влиять на него снова.       Больше никакой вины.       Он обещает себе это, командуя водителю отправиться обратно к отелю.       Больше никаких сомнений.       Проникновенные глаза Рей вылавливают его в тени шаттла, и что-то болезненно сжимается внутри. Бен смотрит в своё окно.       Больше никакого сострадания.       Потому что он просто не может впустить её дальше, чем она уже вошла.