Расправа. Предсмертное помазание

      ноен почти забыл последний раз, когда мышцы его лица напрягались. он не помнит, когда дарил этому миру свою самую детскую, но искреннюю улыбку. улыбку, познавшую в этой жизни совсем ничего, не считая ненависти отца, конечно. гейджа нет — как и остальных, когда-то его обидевших. дни проходят. проходят минуты. и с каждым часом, как кажется ноену, всё, что его окружает, медленно испаряется. остаётся лишь он. радоваться или плакать? ноен не может оправиться от того, что произошло той ночью. гейдж словно испарился. окно было закрыто, дверь тоже. он исчез, а по утру ноен обнаружил на своей подушке землю. хотя это было больше похоже на сухую глину. недолго думая, он стряхнул её на пол, и как будто тяжёлый камень упал с его души, не дававший спокойно спать в эту ночь. ноен от недосыпа вертит перстень в руках. пытается изобразить правдоподобную улыбку. изо всех сил старается выдавить любые эмоции за последние пять дней, и ему это удаётся. он приветствует джастина фальшивой улыбкой. — джастин, — любезно кивает, не снимая улыбки с лица, и садится в кресло. — ты был раздражающе весел в последнее время, тебе не кажется? чего радостный такой? — парень только бросает на него оскорбительный взгляд и садится рядом. ноен перестаёт улыбаться всего на несколько секунд. видит чью-то тень и улыбка становится ещё шире. он знает, что это не просто тень. это голубоглазая тень. пришёл тот, кто постоит за него, расправится с любым, кто обидел ноена. хотя ноен не до конца понимает, что происходит с пропавшими без вести людьми, но теперь ноен не жалеет о них. он даже умиляется доброте этого парня. доброте ради ноена.

***

      — джастин, — тихо произносит ноен, решаясь увидеть реакцию присутствующих на имя пропавшего парня несколькими часами назад. он обвёл чужие лица спокойным взглядом и снова уткнулся в свой обед. — гейдж? — ноен, всё в порядке? — дамиар провёл белоснежной салфеткой по своим губам и, отложив столовые приборы, выпрямил спину. ноен вскинул брови, пожал плечами и уставился на него. однако второй даже не дёрнул уголком рта. он посмотрел на главу семьи и кивнул. — отец, ты хотел нас созвать вечером и о чём-то сообщить. почему бы не сделать это сейчас? — дамиар, мне нравится твой ход мыслей, — мужчина с гордостью положил сжатые в один замок ладони на стол. — я лишь хотел предупредить вас о нашем предстоящем с дамиаром путешествии. мы отправимся в город n следующим вечером. — вместе с дамиаром? — ноен хмурится, надеясь, что просто пропустил мимо ушей своё имя. — я могу идти и собирать чемоданы? — так не терпится покинуть нас? — дамиар наигранно всхлипывает, прикрывая рот рукой. несмотря на это, ухмылка с его лица не слезает, он лишь шире улыбается, проследив за непонимающим и метающимся из стороны в сторону взглядом брата. — мне не терпится покинуть этот дворец. — ты думаешь, что в пансионе будет лучше, чем здесь? ноен смотрит на самого понимающего в этом помещении человека — маму — и замечает слёзы в её светлых глазах. он не хочет верить в то, что это правда. он больше не будет жить в собственной комнате, покинет её навсегда. теперь неопределённый срок будет делить незнакомое маленькое помещение с чужими крестьянскими детьми — так он представляет пансион. отец никогда не лжёт. он дал слово, что отправит ноена туда, куда уже давно следовало отправить. — плевать на пансион, — он решительно поднимается с места, позволяя себе произносить подобное. — я мечтал о далёком путешествии с раннего детства, отец! моё место всегда занимал дами. — ты надоел ныть, — дамиар, больше не желая выслушивать пустые слова, решает сбить его речь. и все в дворце знают, что перебивать речь собеседника — дурной тон, за которым следует наказание. но в дворце также знают, что дурной тон дамиара останется как всегда незамеченным. кроме одного существа человека. ноен не спешит садиться. он предпочтёт наблюдать за разворачивающимися событиями. он молча смотрит на то, как всё, что лежит на обеденном столе, летит на пол, а всюду слоняется тёмный силуэт. ноен совсем не удивляется ничему из этого, он не чувствует совсем ничего кроме защиты. — стража! — отчаянный крик отца побуждает его улыбнуться, что не скрылось от голубых глаз.