Убийца и блудница

      После неловкого утреннего расставания Мери не видела мужчину весь день. Он не зашел поиграть с сыном, как делал обычно. Девушка не находила себе места, не знала как теперь себя с ним вести. Но в то же время подсознательно искала встречи. Хоть на минутку. Просто убедиться, что с ним все в порядке. Позже она услышала, как переговаривались между собой люди мистера Голда. План Полли и Томаса. Он был один! Один против всех итальянцев! Его могли убить! Холодным потом пропитались ладони.

***

      Виски. Очень много виски. Ледяное и расчётливое спокойствие на протяжении всех событий этого дня не могло длиться вечно. Эмоциональный откат накрыл Томаса к ночи. Игры со смертью расшатывают психику. Дрожь в руках распространилась на все тело. Бесполезно пытаться уснуть в таком возбужденном состоянии. В блужданиях по дому ноги сами привели его к комнате Мэри. Занес кулак, чтобы постучать и замер в нерешительности.       Дверь открылась. Собиравшаяся выйти девушка застыла на месте. Неподдельное удивление отразилось на ее лице при виде мужчины. Хотела что-то сказать, но неожиданность встречи спутала все мысли.        - Не спится? - нарушил молчание Томас, легкая улыбка скользнула по его губам. Замершая в воздухе рука опустилась на дверной косяк. Стоит перед ним. Такая юная, соблазнительная. Бархатная темнота глаз изящно гармонирует с тонким черным шелком сорочки.        - Как и вам, - улыбка и легкий румянец на щеках. Наконец его увидев, словно вспомнила, как дышать. Что-то внутри будто рухнуло в пропасть. Вот он, стоит перед ней, живой и невредимый. Такой уставший, такой красивый…       Его отчаянный поцелуй. Горький, со вкусом виски. Жадный, до головокружения. Настоящий, до прикушенных губ… И она сама этого хочет. Впервые в жизни! Скользит ладонями по его рубашке ближе, туда, где так горячо бьется это ледяное сердце. И пусть через поцелуй, через нее, из него выходит вся усталость, вся злость, скопившееся напряжение. Только сейчас он совершенно свободен. Без груза ответственности за людей. Без груза пережитого. Словно разгладились все морщинки и он снова тот энергичный юнец, готовый изменить весь мир!       Нависая над девушкой, Томас завел их в комнату и закрыл дверь. Нет. Не так. Он должен отпустить контроль. Она хочет сама… Мэри слегка подталкивает его, прижимая спиной к стене. Мужские ладони заскользили по черному шелку. Такая тонкая талия в его руках. Кажется, сожми он крепче, и она сломается, как самая изящная статуэтка… Глубокий разрез на подоле сорочки… Обжигающе обнаженная кожа колена обвивает его ноги… Тонкие пальчики нетерпеливо расправляются с рубашкой.        - Черт! - хриплый стон в её губы, пока грубые мужские ладони нежно подхватывают бедро девушки, прижимая еще ближе. Томас разворачивается, теперь Мэри оказывается властно прижата к стене. Так он хозяин положения. Так привычней. Его поцелуи смещаются на тонкую шею. Но даже здесь она переворачивает игру. Девушка ускользает вниз. Чернота зрачков блестит из-под ресниц, гипнотизирует. Пока она расстегивает и снимает его брюки. Когда касается его губами…        - О, черт! - ладони с силой врезаются в стену, опирается на нее. Не упасть - это все, что он может контролировать в этот момент. Что-то громко валится с полок, но это так не важно. Глаза в глаза. Когда её губы на его члене. Электричество прожигает каждый натянутый нерв, - Мэри… - пытается что-то сказать, но она перебивает.        - Я хочу почувствовать, как бывает, когда сама этого хочешь, - не разрушая зрительный контакт, поднимается, тянет мужчину за собой к кровати, - Пожалуйста…       Разрывающая душу мольба в её голосе. Или показалось? Нет времени над этим думать. Когда сама целует Тома, последний рассудок вылетает вон. Такая соблазнительная! Губы. Волосы. Плечи. Нужно все и сразу. Ближе.       Срывает черный шелк все еще разделяющий их кожу. Падает, подминая её под себя. Приставляет головку ко входу, задерживается на секунду, сверяясь с эмоциями на девичьем лице. Но это все время, что он мог ей дать. Проникает внутрь до самого основания и сразу задает темп. Потому что невозможно. Возбуждение сносит все тормоза. Стоны, хрипы и бессвязные реплики сливаются в унисон. Тела мокро врезаются друг в друга.       Столько незаживших шрамов сейчас в этой крошечной комнате. И неловкие попытки стереть боль, страхи, слезы въевшиеся под кожу. Стереть их каждым прикосновением и поцелуем.        - Ты такая красивая! - этот низкий и нежный голос намертво запечатывается в памяти как самое прекрасное, что ей доводилось слышать.       Он обхватывает ладонью её грудь, сжимает. Она целует его плечо, кусает. Притягивает её за ягодицу и проникает еще глубже. Впивается ногтями в его спину, чтобы почувствовать еще ближе, и вторит каждому движению. Все так реально! Ощущается так остро. Дико. Убийца и блудница. Они уже прокляты. Нет никакого шанса на прощение и лучшую жизнь. Остается только этот миг. Один на двоих.        - Ахх! - выдохом вырывается из ее легких, а глаза распахиваются еще шире, когда его ладонь оказывается между ними. Пальцы находят самый центр всех чувств. Удивление. Благодарность. Расслабление. Наслаждение. Изнеможение. Тонкие эмоциональные нити завязываются в узел.        - Мэри! - дрожь разливается по всему телу.        - Томми! - разрядка накрывает обоих, выворачивая обнаженные нервы…       Отдышавшись, мужчина перекатывается на бок и садится. Не глядя на девушку, поднимает с пола свои брюки, надевает, достает портсигар и закуривает. Тело все еще отказывается полностью подчиняться, а шестеренки в мозгу уже завертелись с новой силой. Шок от того, что так легко дал слабину. Злость от того, что ни капли об этом не жалеет.       Еще ни перед кем она не была настолько обнаженной. Нагота в одно мгновенье становится неловкой. Мэри закутывается в простыни. Этот миг полной свободы был прекрасен. Но он закончился. Тяжелая тишина, к которой оба были не готовы.        - Мне нужно идти, - давно уже отвык за что-то извиняться, но сейчас просто сбежать не смог. Встает и только возле двери, наконец, встречается с ней глазами. И, с удивлением, не находит в её карих омутах такого привычного от других женщин, с которыми спал, презрения. Только благодарность. Печальная благодарность. Кивает и быстрым шагом уходит в свой кабинет.