Прозвище для Эда

             Когда Эдвард открыл глаза, оказалось, что он лежит в больничной палате. Сначала алхимик подвигал правой рукой, и понял, что та была вполне себе цела. Повезло! Потом попробовал двинуть левой рукой — та немного непослушно дернулась. Элрик повернул голову и смог увидеть то, что рука была перебинтована, а ее саму немного жгло, словно после прикосновения голой кожи к раскалённой сковородке.       Недоумённо стянув бинты, под которыми обнаружился ожог, блондин посмотрел на спину, что также пострадала. Однако все раны были незначительными. Эдвард привстал, однако тут же рухнул обратно на подушку. Сдернув одеяло, он понял, что все было не так хорошо.       Левая металлическая нога серьёзно пострадала при взрыве и была оторвана примерно в районе колена, оставляя заместо электроники оплавленные следы и кусочки механизмов. Иными словами, её уничтожило полностью, от чего требовалась замена.       Эдвард тихо ругнулся. Теперь непонятно, как быть. Уезжать надо через три дня, а у него протеза нет.       «Надеюсь, Уинри успеет сделать ногу. Или придется просить у Мэй.» — подумалось ему, после чего Эдвард тяжело вздохнул. Прохрипев под нос ещё одну порцию ругательств, тот слез с кровати, сделав импровизированный костыль. Так он дохромал до двери и вышел из палаты. Рядом сидел Ал, который вскинул голову, когда дверь открылась.       — Эдвард! Ты проснулся!       — Угу. Как я вообще так вырубился?       — Я могу объяснить, но это долго.       — Ладно, тогда не нужно. Что произошло после того, как я отрубился?       — Ничего особенного. Приехали пожарные, скорая помощь, и мы отвезли тебя сюда. Ты ночь проспал, Уинри уже приходила. Она сейчас делает новую ногу.       — Точно! Уинри! Надо ей написать, — он оперся о стену и включил телефон, написал сообщение Рокбелл, и получил почти сразу ответ.       «Эд! Я волновалась! Мы с Хьюзом сейчас подойдем»       Эдвард вздохнул. Хьюз наверняка закидает его вопросами… Однако он еще не рассказал о философском камне… Пиздец. Он устало присел рядом с братом, и хотел опереться на спину, однако тут же заболел ожог. Пришлось сесть прямо.       — Как ты думаешь, долго я тут пролежу?       — Думаю, не слишком. Тогда у тебя была сломана нога, и ты неделю лежал в больнице. Но я не врач, лучше у доктора спросить.       — Кх… Ладно, сейчас, — он встал и пошел по коридору. Больница была ухоженной, чистой и светлой, потому тут было приятно находиться. Кабинет доктора находился в самом дальнем коридоре, и Эдвард, когда дошел до туда, был жутко зол, однако постарался очень вежливо постучаться. Ему открыла секретарша. Она оглядела его, остановившись на левой ноге и его довольно спокойном для безногого пацана лице.       — Чем могу помочь?       — Я хочу поговорить с врачом. Хочу узнать, когда меня отсюда выпишут.       — Думаю, что не скоро. Как минимум потому, что ты ногу при взрыве потерял…       — Да это давно! Ожоги — вот что меня интересует.       Секретарша удивленно смотрела на него. Потом она немного вздрогнула и ответила:       — Если ожоги — то дня через два.       — Черт! Ладно, спасибо. Я пойду.       Он развернулся и пошел обратно, чувствуя на себе взгляд секретарши. Та покачала головой и закрыла дверь. Алхимик немного был разочарован. Вернувшись, он рассказал услышанное Альфонсу, и они вместе стали ждать Уинри с Хьюзом. Те подошли через пятнадцать минут, и все вместе засели в палате.       — Мы узнали из чего делают философский камень, — Эдвард тяжело вздохнул. Ему было сложно вспоминать это, однако пришлось. Уинри обрадовалась.       — Это же прекрасно! — Но увидев выражение лица Эдварда поняла, что все не так уж и хорошо. — Что-то не так?       — Да. Камень делается из живых людей, — Хьюз и Уинри в ужасе посмотрел на братьев.       — Ужас какой… И камни использовались еще и на востоке… — Хьюз задумался. Он вспомнил о восстании в Лиоре, в котором погибло много людей. Эдвард тоже начал вспоминать, что же еще могло быть связано с философским камнем или той вещью, что была названа Марко как «истина, скрытая за правдой».       Так они сидели за столом минут пятнадцать под скрежет металла, ведь Уинри притащила автоброню с собой.       Через четверть часа на телефон Хьюза пришло сообщение от жены, и он распрощался с братьями и Уинри, которая собиралась посидеть еще часик-два у них, а потом пойти к Маэсу. Перед уходом он попросил Элриков сообщить ему, если они что-нибудь еще вспомнят или найдут по камню. Братья согласились. Эдвард устал, и у него болела спина, поэтому он лег спать. Уинри с улыбкой посмотрела на него, и собрала вещи.       — Уже уходишь? — Альфонс оторвался от книги.       — Да. Не хочу будить Эда своей работой. Тут осталось не так уж и много. — Она попрощалась с Алом, попросив того заставлять пить Эда молоко, и вышла. Альфонс остался один, если не считать спящего старшего брата.

***

      Выйдя из больницы, Хьюз направился не в дом, а в библиотеку. Там он уселся за стол, и стал перебирать события, произошедшие недавно. Все это смотрелось очень странно, однако сейчас ему в голову ничего не приходило. Взяв несколько книг, он ушел домой. Черная тень, наблюдавшая за ним из-за угла, исчезла в другой стороне.

***

      Все эти два дня Эдвард чувствовал, что он что-то никак не может вспомнить. Что-то, что довольно сильно могло бы помочь Хьюзу. Но вспомнить никак не удавалось.       Спине постепенно становилось лучше, и совсем скоро его выписали. Он сидел на койке в последний день (надеюсь…). Была ночь, но луну не было видно. У Эдварда было плохое предчувствие. Альфонс тоже нервничал, хоть этого и не было видно. Тут Эдвард вскочил, едва не упав обратно на кровать, так как он до сих пор не привык к ноге, приделанной вместо протеза.       — Ал! Я вспомнил! Помнишь, когда мы несколько месяцев назад в Лиор ездили, обрушилось здание церкви? В тот день из-под завалом меня достал человек с зелеными, как будто пятьсот лет немытыми дредами? Он сказал, что не время умирать, и что я «ценная жертва»! Это должно же что-то значить! Надо сообщить Хьюзу, меня все равно выписали.       — Ночью?!       — Ну а когда еще? Двери в его доме для меня всегда открыты, пойдем.       Алхимик быстро накинул курточку и плащ, и братья быстро вышли наружу.

***

      Этим вечером Хьюз снова зашел в библиотеку. Сегодня там оказался еще и капитан Фоккер. Хьюз поприветствовал его и спросил:       — Есть чего нового?       — Да что там! Восстание в Лиоре ты уже знаешь, так?       — Не особо. Слышал пару раз, но никак руки не доходили до того, чтобы разобраться во всем этом. Видишь ли, у моей дочки день рождения был…       Фоккер понял, что этот разговор может затянуться надолго, поэтому поспешил прервать Хьюза:       — Да-да, мы всем штабом его праздновали, вы нам сорок раз это говорили.       — Ладно. Так можешь поподробнее про Лиор рассказать?       — Там воцарилась новая религия — летоизм, а проповедник обманывал всех. Но все вроде как уже закончилось.       — Кошмар какой… Столько людей погибло, от востока одни проблемы! А еще и Ишвар…       — Не только восток, еще север и запад! Там приграничные конфликты начались, сплошной кошмар.       Тут в голове у Хьюза что-то щелкнуло. Он вспомнил круг для создания философского камня. Обернувшись к карте, висевшей на стене, он понял, что конфликты и войны вспыхивали как раз там, где у круга были отмечены жертвенные места, а сам Аместрис имел форму окружности.       «Не может быть! Надо убедиться.»       Хьюз встал и направился в глубь библиотеки. Фоккер удивленно проводил его взглядом:       — Ты куда?       — В архиве покопаться хочу.       «Интересно, кому пришло это в голову? Восстание в Лиоре, Ишварская война…»       Он напряженно думал, перерывая все записи, которые только мог отыскать. Наконец, он выпрямился:       — Надо немедленно рассказать Рою, и потом ещё… — Вот так, бормоча под нос, он вышел наружу, и тут за его спиной раздался, казалось ласковый женский голос.       — Привет, Хьюз. Как поживаешь? Или сразу попрощаемся? Подполковник резко обернулся, и увидел женщину с татуировкой Уробороса на груди.       — А классная у вас татуировочка! — Он с трудом улыбнулся.       — К сожалению, это будет последним, что вы увидите. Вы слишком много знаете, — ее ногти удлинились и стали острыми, и один из них врезался в стену прямо перед лицом Хьюза, поцарапав щеку, ведь военный успел уклониться. В этот же момент ему в плечо вонзился еще один ноготь, однако Маэс в долгу не остался. Он достал из-за спины маленький нож и метнул его прямо в лоб женщине. Попал. Она рухнула на пол, и Хьюз поспешил убраться из архива как можно дальше. Подполковник выбежал на улицу и достал сотовый телефон.       — Надеюсь, я сумею дозвониться до Роя… Вечно у него телефон выключен! — Он быстро набрал номер Мустанга и стал ждать. Гудок. Гудок. Гудок.       «Черт-черт-черт-черт!» И внезапно за спиной послышался голос младшего лейтенанта Росс.       — Бросьте трубку, подполковник. И поднимите руки вверх, — с ледяным лицом Хьюз сбросил звонок и медленно обернулся. Это действительно была младший лейтенант. Хотя… Он пригляделся. На левое щеке Мари не было родинки.       — Кто ты? — Он нервничал. Мария… Нет! Этот человек удивленно смотрел на него.       — Как? Вы меня не узнали? Я Мария Росс, мы с вами часто встречались.       — Ты не она! У младшего лейтенанта на левой щеке родинка!       Несколько секунд человек смотрел на Хьюза, а потом мерзко рассмеялся. От этого хохота у Маэса кровь встала в жилах.       — Ох! Действительно! А так? — Он взмахнул рукой у щеки. Затрещала молния, как при преобразовании, и на ней появилась родинка. Хьюз в ужасе произнес:       — Что?! Что за хрень?! Кошмар какой-то…       — Так и есть! Это твой худший и последний кошмар. Хьюз глубоко вздохнул, прикрыл глаза на секунду, и выхватил нож.       — Я не собираюсь здесь сдохнуть! Меня ждет дома семья! — Но стоило ему увидеть человека, он застыл с ужасом на лице. Пистолет на него направляла Грейсия.       — Неплохо смотрится, правда? — Оно (язык не поворачивался говорить «она») ухмылялось. Хьюз не мог ничего поделать, и в этот момент оно нажало на спуск.

***

      Эдвард бежал к дому Хьюза. Неизвестно почему, у него было плохое предчувствие. Завернув за угол библиотеки, он внезапно встал. Стальной услышал выстрел. Он обернулся к брату.       — Ты это слышал? Чертовщина! — Он быстро рванул вперед, и, оказавшись у входа в парк, застыл. За розовым кустом лежало чье-то тело. Похолодев, алхимик на подкашивающихся ногах подошел к человеку. Хьюз! Эдвард рухнул на колени рядом с подполковником и начал осматривать его. В глаза сразу бросилась рана слева на груди. Там, где находится сердце.       Перед взглядом алхимика встала пелена, и он бросился зажимать рану, хоть и знал, что это бесполезно.       «Мокро… И тепло…» За спиной он услышал болезненное восклицание Ала. Стальной быстро оторвал кусок плаща, одним хлопком создал лед, и превратил его в кипяток. В какой раз он был благодарен Исааку.       «Быстрее, быстрее!» Эдвард чувствовал, как между пальцев течет что-то теплое. Перчатки становились бордово-красными.

***

      Альфонс тоже был в шоке. Эдвард изо всех сил пытался что-то сделать, однако, скорее всего, это было бесполезно. Взглядом Ал зацепил какую-то фигуру вдалеке. Она медленно удалялась, и Альфонс взглянул на брата. Если он сейчас пойдет за ней, он может подставить брата. А что если уходящий человек — нападавший? Элрик помотал головой и наклонился к Эдварду:       — Братик, я сейчас вернусь, — Стальной не ответил, и Альфонс расценил это как согласие. Быстрым шагом он последовал за почти исчезнувшей фигурой.       Почему-то она напоминала ему кого-то, но Ал никак не мог вспомнить, кого именно. Силуэт отдалялся со странным звуком, который напоминал смех. Испугавшись, что преступник уйдет, он бросился догонять человека.       Фигура в последний раз хохотнула, завернула за угол, и все стихло. Когда Альфонс оказался в переулке, он был пуст.

***

      Эдвард перетянул рану Хьюза, и тут же услышал дребезжащий звук. Подняв телефон дрожащей рукой, он увидел входящий звонок от Мустанга. Элрик сразу взял трубку, и услышал голос полковника:       — Хьюз! Слава богу, что ты наконец ответил! Я думал…       — Полковник Мустанг, это я, Эдвард.       — Элрик? Как ты… Подожди. Почему Хьюз не отвечает?       Стальной попытался глотнуть воздуха, и закашлялся. В горле встал ком. Эти слова звучали приговором.       — Хьюз… Он… Скорее всего… Мертв.       В трубке послышалась яростная ругань. Если бы ситуация была менее ужасной, Эдвард бы рассмеялся. Наверное.       — Где вы?       — Парк рядом со вторым отделом библиотеки.       — Сейчас буду.       Мустанг сбросил вызов, а Эдвард стал ждать. Кровь, текшая из раны, остановилась, однако Хьюз уже не дышал. Стальной проверил пульс. Тот был на нуле. Сил говорить что-то, или ругаться, не было. Казалось, что ожидание тянулось вечность. Наконец, появился Мустанг собственной персоной и куча медицинских работников. Эдвард уселся на скамью. С рук капало. Колени оказались насквозь промокшими.       Он устало закрыл глаза. Из глаз текли слёзы вины и сожаления, но их смыл дождь. Эдвард плакал. А Энви смеялся.

***

      На следующий день Хьюза похоронили. Погода была отвратная, дождь, начавшийся ещё вчера, не прекратился, словно небо тоже оплакивало погибшего. Уинри стояла рядом в чёрном платье, даже Эдвард отыскал костюм. Через несколько минут появились люди, несущие гроб. Они опустили его в яму и стали закапывать. Элисия, до этого момента державшаяся за платье матери, зарыдала.       — Почему они закапывают папу? Папа говолил, что у него много лаботы! — Эдвард в этот момент низко опустил голову. Чувствовал он себя отвратительно. Если бы он вчера прибежал на пару секунд раньше… — Если вы его закопаете, папа не сможет ходить на лаботу!       — Элисия… — Грейсия вытирала слезы, стараясь успокоить малышку. Эдвард наклонился и обнял плачущую девочку. Она уткнулась в рукав и тихо всхлипывала. Так они простояли до конца церемонии.

***

      Сразу после этого Эду нужно было возвращаться в Японию. Однако уже буквально на пороге его остановил Рой Мустанг и сообщил неприятную новость: нужно чтобы Альфонс остался здесь.       — Это еще почему? — Стальной нахмурил брови, мрачно разглядывая полковника. Тот вздохнул.       — Приказ от Брэдли, больше одного Элрика он выпускать не собирается.       — Чего? Почему это еще? — он недоумевал все больше и больше.       — Шантажировать тебя собирается, — он усмехнулся. — Не знаю я. Учитывая, какой человек Брэдли, такой вариант не исключение. Да и мне кое-где пригодится его помощь…       — Использовать?! Да ну нахер, я лучше здесь останусь! — он уже действительно бросил вещи, но тут возник сам Альфонс:       — Что случилось?       — Этот засранец говорит, что ты должен остаться здесь!       — И?       — Я собираюсь остаться здесь!       Ал вздохнул.       — Эдвард, я сам могу разобраться с проблемами, а ты, между прочим, обещал помочь людям там! Ты уже выполнил просьбу?       Действительно, Элрик обещал. Он опустил голову и пробормотал что-то отрицательное.       — Ну вот. Тогда я остаюсь, — пришлось согласиться.       В этот раз Эдвард уезжал один. Чемодан был уже собран, и он ждал поезд на перроне. Тот подъехал через десять минут. Эдвард зашел в купе и стал смотреть в окно. Там ему махал рукой Альфонс, рядом стояла Уинри. Эдвард с трудом улыбнулся и помахал в ответ. Поезд тронулся, и Альфонс побежал за ним, пока не отстал. Эдвард прислонил голову к окну. Душа болела. А Энви смеялся.