Скорая помощь ехала быстро, но уже долго, и Элрик не мог не заметить глубокое отчаяние на лице Мирио. Он понимал, что Ночноглаза уже, скорее всего, не спасти.
Жаль тебя, Мирио. Эдвард похлопал парня по плечу, и тот встрепенулся.
— Ты что-то хотел? — грустно спросил он.
— Нет, просто ты очень поникшим выглядишь, хоть как-то подбодрить тебя хочу, — пожал плечом Стальной.
— А… Да нет, все правда хорошо, честно, — Тогата слабо улыбнулся. — Просто сэр Ночноглаз… Как ты думаешь, он… — резко выпалил Мирио. Было видно, что это его и волнует.
— Сомневаюсь, — коротко и сухо ответил Эдвард. — Это, возможно, прозвучит жестоко, но… Ты и сам догадываешься, не так ли? — Ремиллион едва кивнул. — Я не особо был с Мираем-то знаком, поэтому не могу полностью все прочувствовать, — Элрик запнулся, но продолжил. — Но прекрасно себе это представляю. Слишком, — последнее было сказано шепотом.
— Я просто… Надеюсь до конца. Может, — третьекурсник резко оборвал себя. — Нет, ты не обращай внимания. Мы спасли Эри! — слабо улыбнулся тот. Эд согласно кивнул.
— Ну хоть не зря.
— Эдвард… А ты можешь лечить людей?
Алхимик вздохнул. Он догадался, к чему Мирио ведет все.
— Нет, не могу. Моя способность, — Элрик все ещё не мог назвать алхимию «причудой». — Не похожа на причуду Чисаки. Учитывая раны Ночноглаза, я не в силах их залечить. Думаю, мало кто бы смог, — в голове пронеслось:
За исключением Марко с философским камнем.
Тогата понуро кивнул.
Некоторое время они молчали, пока машина вновь не подскочила, и Элрик поморщился от боли в правом плече, ударившись о дверцу автомобиля. Мирио сам будто подскочил, когда вновь посмотрел на руку алхимика. Точнее, на ее отсутствие. Было видно по лицу, что тот медленно набирается решимости задать вопрос. Наконец, спустя минут пять, Ремиллион осторожно спросил:
— Когда ты руку потерял? Прости, если я уж сильно навязчив, — улыбнулся Мирио, как делал всегда. Удивительно.
— Давно, — коротко ответил Эдвард, давая понять, что не намерен разговаривать об этом. — Если тебя интересует, ни ногу, ни руку я потерял не в бою с Чисаки.
— Оу, прошу прощения, — на лице Тогаты появилась теперь уже неловкая улыбка.
Оставшееся время они провели в неловком молчании. Стальной не знал, может ли еще хоть как-то приободрить Мирио, поэтому, когда машину еще раз тряхнуло, остановившись сразу после, Эдвард с облегчением вздохнул.
Двери распахнулись, и несколько врачей стали выгружать пациентов из фургона. Один из мужчин быстро спросил у Элрика:
— Идти можешь? Тебе же ногу сломали.
Вот сейчас и проверим.
Эдвард усмехнулся собственным мыслям и поковылял ко входу. По дороге он внезапно оступился и чуть не упал, ругаясь на аместрийском, но доктор его подхватил и выкатил каталку, похлопал по мягкому лежаку. Элрик недовольно вздохнул, но на каталку залез и улегся поудобней.
Врач быстро повез алхимика по белым, ничуть не отличающимся от аместрийских, коридорам. Чистые палаты, чистый стол приемной, чистая и мягкая постель…
Стальной с размаху плюхнулся на уютную и такую желанную кровать и чуть не взвыл от резкой боли.
— Кажется, поаккуратней стоит мне быть… — морщась, заметил Элрик.
Стоп! — Постойте, — крикнул он вдогонку уходящему доктору. Тот остановился и повернулся к алхимику. — Можете попросить кого-то прине… — он запнулся. Все-таки, японский не его родной язык. — Принести мой ноутбук или телефон? Где-то у меня была сумка, я ее в офисе Ночноглаза оставил.
Медик молчаливо кивнул и вышел из палаты. Элрик откинулся на подушку и закрыл глаза. Пока можно поспать.
Разбудило его внезапное появление в палате медбрата. Он осторожно приблизился к столику рядом с постелью и поставил туда белую сумку — видимо, туда переложили все вещи Эда. Пациент с немой благодарностью смотрел вслед вышедшему мужчине, а потом полез в сумку.
А вот и телефон. Кстати, раз есть время, могу его настроить. Такая рутина, которой в обычной ситуации Эдвард бы пренебрег, но это все помогало отвлечься от происходящего.
На то, чтобы сменить язык, установить нужные приложения через компьютер, зарегистрировать пару необходимых вещей вроде банковской карточки у алхимика ушло не слишком много времени, чем он сам был немного недоволен.
Отложив телефон в сторону, Элрик вновь закрыл глаза и собирался спать, как дверь в палату отворилась, и кто-то вошел. Открывать глаза не хотелось, но по походке было непонятно, кто идет, поэтому Эдвард просто спросил:
— Кто?
— Это Шото Тодороки.
Элрик распахнул глаза и с удивлением посмотрел на пришедшего. Действительно, Шото.
— И зачем?
— Я хотел тебя кое о чем попросить.
Эдвард приподнялся на койке и оперся о левую руку, с интересом смотря на Тодороки.
— Ну и что же ты хотел?
— Я хочу попросить тебя, чтобы ты научил меня твоей алхимии, — увидев выражение лица Стального, он тут же уточнил. — Нет, не обязательно всей, просто, например, преобразование льда или огня.
— Ну ты конечно придумал, — с ухмылкой сказал Эдвард. — Но зачем? Твоя причуда стоит десяти преобразований, ты с легкостью можешь создать лед любых размеров, пламя любого размера, и мастерски этим пользуешься.
— Понимаешь, я… — Тодороки замялся, не зная, как описать. — Устаю после подобного. А алхимия могла бы сработать…
— Как эффект неожиданности, — закончил алхимик. Шото согласно кивнул.
Элрик призадумался.
Хочет научиться алхимии… Использовать ее как оружие, вообще, не очень… Хотя мне вообще можно судить об этом? Кстати… — А мне какая выгода?
Тот замолчал и уставился в пол. Затем резко поднял голову, открыл было рот, но Эдвард его прервал:
— Учти, что деньги мне не нужны, — Тодороки закрыл рот. Видимо, он действительно рассчитывал, что он сможет оплатить его занятия как репетиторство. Парень присел на стул и задумался.
— Может, — спустя некоторое время подал голос Шото. — Ты будешь рассказывать мне об алхимии, а я позволю тебе исследовать мои причуды и сравнить их со своей алхимией. И ты можешь объяснить мне, — алхимику показалось, что Тодороки едва-едва ухмыльнулся. Если это и правда так, то этот день можно считать праздником. — Что философский камень не такая уж и мифическая и веселая штука.
— Звучит как что-то, что нужно протестировать, — Эдвард ухмыльнулся в ответ. — Про философский камень мы говорить не будем, конечно. Но предупреждаю! Не обещаю, что у тебя получится, да и не все расскажу, —
придется приврать на всякий случай… — я все же не мастер в этой сфере, — Элрик закончил и, оперевшись о стену, протянул левую руку для рукопожатия. Тодороки взял ладонь и слегка потряс ее.
— Когда начнем?
— Пожалуй, сегодня вечером. Часов в…
— Восемь удобно?
— Нет проблем.
— Хорошо. Тогда я пойду, — он развернулся и вышел из комнаты.
Эдвард улыбнулся. Ну, конечно, неожиданно пришел Тодороки. Да и предложение весьма интересное, даже шокирующее слегка, но узнать, могут ли иностранцы использовать алхимию весьма хотелось. Тот же Кай Чисаки — алхимия у него, или причуда была?
Вздохнув, Элрик вновь улегся на подушку, как телефон зазвенел. Лениво взяв его с тумбочки, Эд увидел звонок от Уинри. Некоторое время он тупо пялился в экран.
Уин решила мне позвонить? Зачем? Стальной осторожно поднес телефон к уху.
— Алло, Уинри, привет. Ты чего звонишь в… — парень на несколько секунд замолчал, пытаясь вычислить время в Аместрисе.
— А как иначе-то?! — рассерженный голос Рокбелл заставил его вздрогнуть.
Что я теперь натворил? — Ты сам не звонишь, не пишешь! Когда ты один раз мне письмо черкнул, я чуть сварочный аппарат не выронила! — Эдвард хмыкнул. Он был уверен, что на месте Уин кто-нибудь другой, допустим, макияж подпортил. Но сварочный аппарат это уже что-то заоблачное.
— И ничего смешного! Ты там живой вообще? Звоню-звоню, реакции ноль, автоответчик один! — с гневом, но уже мягче спросила Уинри.
— Как видишь, не помер еще. Правда в больницу опять попал, ну да ладно, — как только алхимик закончил фразу, он тут же пожалел о сказанном.
— В больницу? Что значит опять?! Придурок, ты там себя хоть жалеешь?!
— Узнаю старую добрую Уин, — Элрик невольно улыбнулся. — Да ерунда, ногу сломал, руку правую немного…
— Не верю, слишком долго я с тобой знакома! Ты не мог сломать «немного» руку и ногу. Выкладывай давай, Ал тоже за тебя волнуется, да и поговорить хочет, так что быстрее.
— Да ладно-ладно, пару ребер треснуло, ногу правую сломал, но не сильно…
— Как можно сломать ногу, но не сильно?!
— Подожди, сама просила поторопиться! Ну и собственно, все. Ах да, правую руку опять разнес в пух и прах, можешь посочувствовать Мэй и моему кошельку. С последним у нее еще хуже, сдирает просто космические деньги, говорит «на исследования»!
Но Уинри больше заинтересовало не это.
— Как опять сломал?! Что там у тебя происходит? — последняя фраза была сказана Альфонсом, который, видно, слушал весь разговор.
— Ну вот, теперь и ты туда же… — устало произнес Эдвард. — Я пару раз подрался с Чисаки, потом тот сам себя угробил, — алхимик поморщился, когда вспомнил, как именно Восстановитель умер. — Ну и вот, это все.
Тяжелый вздох из трубки.
— Эдвард, мы с Алом за тебя волнуемся, ты непонятно где и непонятно что происходит у тебя, поэтому и расспрашиваем, чего тут непонятного?
— Да вроде все понятно… — Стальной поймал себя на том, что поддакивает Уинри.
— Вот и отлично, — произнесла Рокбелл. В голосе слышалось удовлетворение. —
Ладно, мне работать надо, передаю трубку Алу.
На несколько секунд все стихло, а потом раздался голос младшего брата:
— Эд, привет.
— Привет, Ал! Как у вас там дела?
Молчание. Стальной слегка занервничал, а потом Альфонс мягко сказал:
— Вроде ничего.
— Ал, ты меня пугаешь.
— Да… — было слышно, как Элрик-младший мнется, будто чего-то опасается.
— Знаешь, тут недавно… Нашли убийцу Хьюза. Ну как нашли, — сразу осекся Ал.
— Я вовсе не уверен, что она убийца. И никто не уверен, ни Мустанг, ни Риза, ни Жан, ни прапорщик Фарман. Но ее взяли под стражу.
— Да говори уже, черт тебя дери! — невольно взвился алхимик. — Прости, Ал, я занервничал, — он быстро извинился.
— Ничего, все хорошо. Это Мария Росс.
— Что. — Стальной уставился в экран телефона. — Не может быть. Она-то тут при чем? Как ее…
— У нее пистолет того же калибра, как тот, из которого застрелили Хьюза. И была потрачена пуля.
— Где?! Когда?! — с недоумением воскликнул Эдвард.
— Ее отправили на задание вместе с Денни Брошем. Там они встретились с неким нападавшим — с кем точно мне не известно, и там Денни защитил Марию. Она потратила только одну пулю.
— Так какого хера ее?! — не выдержал Элрик.
— Эд… — Альфонс хотел что-то сказать, но передумал.
— Что еще, Ал?!
—
Н-ничего. Я зря тебе это сказал. Прости.
Эдвард промолчал.
Ужас.
— Не зря. Но все равно. Что-то еще? — тише спросил алхимик.
— Мелочи. Мустанг говорит, чтобы ты быстрее со всем заканчивал и возвращался.
— Понятно, — сухо ответил Эдвард и перевернулся на другой бок. — Тогда давай закругляться. А что с героями?
— Ничего особенного. Помогают сильно, сейчас их, правда, рядом нет, — услышав удивленное восклицание старшего брата, Ал пояснил.
— С приезда голова болит, в аптеку ушли, раз я сейчас рядом с Уин.
— Ужас… — тихо прошептал Эдвард. — Стоило мне уехать, как тут Лиор, Хьюз умер… — он сглотнул. — Библиотека сгорела…
— Да и до отъезда плохо было — Ишвар, Лиор, Камерон, Саут-Сити, Ривьера. Так что… — не согласился Альфонс.
— Ладно. Тогда спокойной ночи тебе, и до встречи.
— Пока, Ал, — со слабой улыбкой закончил Эдвард и сбросил вызов.
Котецу перевернулся и, уткнувшись в подушку, попытался успокоиться. Надо уже заканчивать с предателем и возвращаться обратно на родину.
После больницы я проверю камеру в комнате Юги и попрошу Тору помочь мне проследить за возможными преступниками. Тогда вздохну спокойно.
***
Ближе к вечеру к нему пришла Мэй с новой правой рукой. Пока ей приходилось соединять нервы, девушка весело болтала о своих новых, просто взрывных (и в переносном, и в прямом смысле) изобретениях. В этот раз Эдвард внимательно ее слушал, что-то спрашивал, думая, может ли что-то помочь Уинри с ее автоброней, однако ничего такого интересного не услышал.
А потом за ним пришел Мидория с печальной новостью. Что-то их много за сегодня.
— Ночноглаз при смерти. Я зашел за тобой, может ты, — Изуку сглотнул. — Захочешь попрощаться.
Эдвард молча кивнул и с трудом слез с кровати. Правая нога была в гипсе, поэтому Элрик взял костыль и, на пару с Деку, побрел в палату Мирая.
Все собрались у постели умирающего. Ночноглаз что-то говорил, но адресовано это было явно не Эду, и тот решил, что не стоит мешать людям, которые были знакомы с Мираем гораздо ближе.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату ворвался Мирио, а за ним следом вбежала медсестра.
— Тогата-сан! — медсестра отчаянно тянула третьекурсника прочь из комнаты. — Вам не стоит так бегать и вообще из палаты выходить в таком. — она заметила Элрика, опирающегося на костыль. — Элрик-сан, и вы туда же? — с страдальческим вздохом произнесла женщина, на мгновение выпустив Мирио из цепкой хватки. Тот мгновенно воспользовался ситуацией и подскочил к койке начальника.
— Сэр Ночноглаз! — с болью заорал Тогата. — Умоляю, не умирайте! Вы не можете сдаться и покинуть нас!
Ночноглаз слабо улыбнулся и что-то едва слышно прошептал. Эдвард не разобрал и не сумел перевести, но Мирио заплакал.
— Я обязан вам всем! Не покидайте… — он сглотнул, но продолжил. — Не покидайте меня! Научите… Не бросайте… — Тогата затих, а Мирай, в этот раз понятней, сказал:
— Мирио… Сначала… Я взял тебя из-за того, что думал, что ты подойдешь для причуды, которую однако, носит… — Мирио закашлялся и, уже слабее, продолжил: — Не важно. Ты стал для меня самым дорогим учеником… Поэтому, не думай останавливаться. Будущее прекрасно, — тихо прошептал Ночноглаз и закрыл глаза.
Экран монитора рядом, который равномерно пищал, стал замедляться, а вскоре совсем стих.
Плакали многие. Эдвард же молчал. Слишком мало он знал Ночноглаза, чтобы рыдать над ним. Но даже так алхимик грустил. Не зная, что делать, он отсалютовал левой рукой, и, почувствовав некое облегчение, печально улыбнулся и тихо вышел прочь.
***
Ровно в восемь объявился Тодороки, и Эдвард посадил его рядом с тумбочкой. Достал свой блокнот, попутно чертыхаясь, полистал страницы и нашел подходящую информацию для начального уровня. Элрик надеялся, что для начального.
— Вот. Возьми пока это, я сейчас немного расскажу, чтобы ты понял, что тут происходит. Короче, теория, потом практика. Итак.
Основа алхимии — закон о равноценном обмене. То есть, переводя с алхимического, ты не можешь из цветка сделать копье или из воздуха стакан.
Также в алхимии есть два Табу, — Элрик незаметно сам для себя выставил два пальца. — Первое — не создавать золото или другую валюту, — он загнул средний палец. — Ну тут та же ситуация, что и с причудой Момо, — Шото кивнул. — А второе — не преобразовывать человека.
— Иначе… — Тодороки перевел взгляд на правое плечо Эда, к которому уже было прикреплена автоброня, но от этого ничего не менялось. Последний печально ухмыльнулся. — Понял.
— Так вот. Для использования алхимии нужен круг преобразования. Когда ты прикладываешь к нему руки, то круг замыкается и ты, используя энергию земной коры, расщепляешь материю, то есть, сначала анализ материи, ее расщепление, а затем воссоздаешь. Понял?
— Примерно.
— Отлично. Значит, я тебе подготовил простой круг. Сразу не получится, я думаю, что ты и сам до этого дойдёшь, но учитывая природу твоих причуд, возможно, что тебе будет легче начать использовать алхимию осознанно.
Шото сомкнул ладони и приложил их к кругу. Слабо трескнула молния, но ничего не поменялось. Эдвард нахмурился. Начало трансмутации явно было, но почему-то прервалась. Свои первые попытки Эдвард плохо помнил, но такого вроде не было.
Тодороки посмотрел на Элрика.
— Так и должно было быть?
— Попробуй еще, — все еще с сомнением сказал Стальной. Шото практически незаметно разочарованно повел бровью, но послушался и вновь хлопнул. Все то же самое.
Алхимик ясно помнил, что даже когда они с Алом только начинали учиться алхимии, преобразование работало, хоть и криво-косо, но тут дело уже было в практике.
Неужели иностранцы все же не могут использовать алхимию? Но как же Чисаки? Да и преобразование началось… — Как бы ни хотелось это говорить, но происходит какая-то херня. Нет-нет, тут дело не в том, что ты не аместриец, — замотал головой Эдвард, увидев немой вопрос одноклассника. — Тут что-то поинтересней, — пробормотал Элрик.
Ишвар, Лиор, Камерон, Саут-Сити, Ривьера… Почему Ал это сказал? — Либо просто нужна практика. Попробуй потом с этим кругом посидеть.
— Значит, это все было бесполезно, — вздохнул Тодороки и поднялся.
— Да нет, можно сделать вывод, что ты алхимию использовать можешь, но почему-то не выходит, — Элрик постарался припомнить, как он использовал круг на Спортивном фестивале.
Черт, там алхимия далась сложнее! Даже, наверное, чересчур. Да и преобразование хлопком немного тяжелее, но не слишком. Весьма интересно… Может Алу позвонить? Поговорим, у него наверняка есть идеи. И ещё одна причина сделать какой-то свой круг преобразования. Надо будет в библиотеку заскочить. Хотя навряд ли там найдётся что-то хоть немного интересное и полезное. — Эд вздохнул. — Ладно, не все это бессмысленно. Если хочешь, то мы можем пока позаниматься теорией, пока я не разберусь, что, черт побери, не так.
— Давай тогда теорию. Мне все равно интересно.
Стальной согласно хмыкнул, и дальше он объяснял Шото, как работает алхимия, какие виды есть и как их используют. Например, огненная алхимия, или алхимия Исаака. Старался не дополнять их какими-то важными деталями, потому что не хотел, чтобы полковник потом гонялся за ним в попытках сжечь за разглашение информации.
Тодороки слушал и конспектировал, попутно зарисовывая круги преобразования, которые Эдвард упоминал.
Однако эту важную и весьма занимательную беседу для обеих сторон прервало появление медсестры.
— Тодороки-сан, вы тут уже долго, не стоит Элрика-сана так утруждать. Его здоровье не в лучшем состоянии, — это она так мягко намекнула о том, что Шото стоит уходить отсюда, пока его за дверь не выставили.
— Да, я уже ухожу, — вежливо наклонил голову Тодороки и закрыл тетрадку. — Пока, Элрик. Спасибо, что все же согласился поговорить об алхимии.
— Да не за что, — Эдвард улыбнулся. — Ладно, до встречи, правда когда? —
— Когда удобно.
— Тогда через неделю, — подытожил он и помахал правой рукой. Шото помахал в ответ и закрыл дверь. Медсестра вышла вслед за одноклассником. Дверь захлопнулась, и Элрик остался вновь один. — Чертовщина, — мрачно прошептал парень и откинулся на подушку.
Ишвар, Лиор, алхимия то работает, то не работает… Что же происходит? И хрен ли я делаю в Японии?!
