Сорочьи перья

— Вольга, клянусь, я тебя пристрелю! — свирепо пообещал Кощей, кажется, третий раз за сегодня. Вольга широко ухмыльнулся, радостно кивая: — Не слишком умная идея. Как вы будете потом выбираться из леса? Это уже не говоря о том, что тебе нигде не найти такого же талантливого начальника охраны… Выдохнув сквозь зубы, Кощей смиренно замолчал. Эти вспышки ярости были не более чем попыткой заставить Вольгу почувствовать вину за то, что он притащил их в глушь и походом прогнал сложной тропой, что совершенно непривычно было для жителей города из стекла и бетона. Если бы Кощей хотел, он бы давно приказал разворачиваться, однако он предпочел ворчать на Вольгу и изображать страдания. Проблема была в том, что и Кощей, и Марья совсем не умели отдыхать, вечно занятые то бизнесом, когда они пытались загнать кому-то древние артефакты втридорога (и не всегда они могли сказать, не обычное ли это полено из ближайшего парка), то отстрелом соперников и врагов. Но отдых нужен был всем, это ясно. Вольга сам был не из тех, кто провел бы отпуск, бесполезно валяясь на пляже и обгорая, поэтому решение с походом показалось ему блестящим. «Если президент может свалить ненадолго в лес, почему нам нельзя?» — радостно спросил он у одинаково нахмурившихся Кощея и Марьи, когда принес им рекламный буклет про красоты Карелии. Вольга и сам не знал, почему его понесло именно сюда. Возможно, душу тянуло на север, откуда он был родом. А еще природа здесь была такой, что дух захватывало: старые леса, копьями вздымающиеся к чистому стеклянному небу, глубокие озера, на горизонте — скалы, угрожающими клыками ощерившиеся. Сегодня они шли к озеру, которое местные называли Пастью Змея — это Вольга узнал, когда они завернули в небольшую деревеньку, чтобы убедиться, что не сбились. Никакие новомодные навигаторы тут не работали. Народ показался ему приветливым, несмотря на то, что Марья держала поближе пистолет, а Кощей гордо вздергивал голову. Разом опознав в Вольге вожака, один встрепанный седой дед понятно объяснил, как пройти к озеру. — Нечасто у нас тут туристы бывают, — проскрипел он. — Откуда будете-то? — Из Москвы, — улыбнулся Вольга. — Показываю вот, как в лесу хорошо. Кощей в очередной раз тихо пригрозил ему расправой. А вот Марья встречала трудности похода так же, как и все вызовы — готова была сражаться до конца. Хотя готовить она не слишком-то любила, ей понравилось возиться с костром, подкидывать дрова, чтобы тот не прогорел, и кашеварить — гречка да тушенка, ничего сложного. Палатку она ставить умела, сказала, что с детства с отцом ездили на природу, и угрюмо покачала головой. Вольга не стал ее донимать, а только показал, как ловчее вбивать колышки. Широкую реку они переходили по неудобной узкой гряде из мокрых камней. Поток взвивался, брызгал на ноги, и Вольга подсказывал идти неторопливо, чтобы не поскользнуться. Марья иногда останавливалась, с детским восторгом вглядываясь в пенящуюся воду. Кощей держался неплохо; когда он начинал прихрамывать — сказывались старые раны, — Вольга чутко объявлял привал. Угробить начальника и друга в его планы не входило. На переправе пришлось придержать чуть не споткнувшегося Кощея — Марья оказалась быстрее, схватила его, позволяя опереться и выровняться. Тот только тихо рассмеялся — от адреналина и секундного ужаса. — Только парням не вздумайте рассказывать, как я тут ковылял, — проворчал он, когда река осталась позади. Вольга невольно подумал, что «парни», увидев, как шеф злобно тащится через лес, припадая на калечную ногу, предпочли бы самолично утопиться в порывистой горной реке, потому что это было куда лучше, чем гнев Кощея. Кощей с Марьей шли чуть позади, но темп держали, не отставали от Вольги, и он благодушно им не мешал — только улавливал какое-то их мирное мурлыканье. Дорога пошла хорошая, ровная, и вскоре между деревьев забрезжило озеро. Марья радостно вскрикнула, улыбаясь, как девчонка, — слишком раззадорили ее рассказы Вольги и местных, хотелось своими глазами поглядеть на Пасть Змея. В озере не тянуло купаться, только сидеть и созерцать, как монахи в горах. Вода была чистая и холодная, аж зубы свело, когда Вольга зачерпнул попробовать. Они разбили лагерь на каменистом берегу. Провозившись, Вольга не сразу нашел куда-то запропастившуюся Марью, когда она сама позвала их на что-то поглядеть. Звонкий голос звучал не встревоженно, и Вольга невольно расслабился. Кощей, который только блаженно устроился на поваленном дереве, протянув больную ногу, обреченно застонал, но собрался и зашагал к жене, помахавшей им, чтобы поторапливались. Стоило углубиться в лес, они оказались на поляне с древними камнями, выставленными в круг. Вольга коснулся шершавого валуна, втянул воздух носом, но пахло только лесом, мхом, хвоей. Если здесь и приносили жертвы, то тысячелетия назад. Марья шагнула в круг, нашла в центре каменный столб, высеченный из огромной глыбы. Пригляделась к рисункам, отступив подальше. Звери и змеи переплетались в странный узор. — Языческое капище, — вздохнул Кощей, опираясь на один из камней. — Славное место. Он хотел сказать это едко, но в конце концов пожал плечами. Не чувствовал себя в опасности здесь, как будто древнее место приветствовало их, как старых друзей. Должно быть, они были первыми за многие годы, кто встал перед камнями, почтительно рассматривая. — Вольга, тебе не кажется, что этот идол на тебя похож? — позвала Марья, указав. Там, на столбе, помимо хищных жителей леса, было и вполне человеческое лицо. Время сжалилось над ним, оставив узнаваемым. — Тут такая художественная ценность, что он может быть похож на любого из нас, — хмыкнул Кощей. Циничный, как и всегда. Вольга промолчал. Они вернулись в свой маленький лагерь, потому что уже вечерело. Насыщенный алый закат разлился по небу, захлестывая и озеро, играя на спокойной глади. Лес стоял тихий, еще совсем свежий в начале осени, и Вольга глубоко дышал этой природной чистотой, пьянящей почти так же, как крепкий алкоголь. Рядом уютно трещал костерок, Марья с Кощеем закутались в плед, сидя рядом и мечтательно глядя на озеро. Рука в руке, склонились ближе друг к другу. — Красный — это, кажется, к холодам? — спросил Кощей. — Верно. А когда-то давно сказали бы — к крови, — зловеще ухмыльнулся Вольга, но они все слишком устали, чтобы слушать его байки. — В таких местах чувствуешь себя древним человеком… — Ты и так древний, — уже сонно откликнулась Марья. Они с Кощеем любили шутить насчет возраста Вольги, что позволяло ему иногда обращаться с ними как с детьми. — Давайте спать, завтра рыбы в озере наловим… — пообещал Вольга. — У тебя есть удочка? — Да она тут непуганая небось, — фыркнул Вольга. — Сеткой зачерпнем, я у деда в деревне выменял. Добрых снов. Если испугаетесь какого-нибудь зайца, зовите, я его прогоню. Ему нравилось это спокойствие, тишина. Иногда хотелось сбежать от всего мира, и притихшие друзья, которые поначалу жаловались на все — на трудности похода, на тяжелые рюкзаки, на комаров — замолчали и тоже просто наслаждались дикой ночью. Ночи было все равно на них. Она просто… была. Необъятная и прекрасная. И в такие дни Вольге хотелось жить особенно сильно.