Сорочьи перья

— Ворожба — темное дело, — настороженно заявил Кощей, но он не выглядел слишком-то испуганным. Наверное, стоило ожидать это от мальчишки, который сжег целое стойбище с ордынцами и их пленниками, такими же, как и он, но Вольга об этом вежливо не упоминал. В конце концов, если бы они взялись подсчитывать, кто погубил больше народу, Вольга бы точно выиграл — просто потому что на его стороне были все прожитые годы. Но Кощей внимательно поглядел на него, ожидая какого-то ответа, и Вольга всего лишь бесхитростно пожал плечами: — Кажется, поздновато ты спохватился. Сила Чернобога уже в тебе, и от нее никуда не убежать. Он тебя так просто не отпустит. Не в его правилах лишаться столь многообещающих людей. Он понизил голос. В этот мутный, вдруг затуманившийся вечер они оказались на распутье, в небольшой корчме; она так ловко встала на пути, что Вольга заподозрил бы какое-нибудь колдовство… Но его чутье, не подводившее ни разу, молчало. Однако говорить громко о Чернобоге и темных делах не стоило — можно было не выйти отсюда живым. Вообще-то по сравнению с враждебной ночью, которая даже на Вольгу наводила неприятное, дрожащее в груди предчувствие, корчма была уютной. Помимо них, тут оказал какой-то странник, в котором Вольга подозревал вольного ворожея, бегущего от священников Белого бога, несколько человек из местной деревушки, один купец в сопровождении нескольких нанятых молодцов — их Вольга не знал. Сам он представился хозяину наемником, который отправился на поиски приключений и, разумеется, денег в компании младшего братца. Мужик напрягся, однако не стал противиться и выгонять их прочь, в мокрый туман — видимо, на разбойников они с Кощеем не слишком-то походили. Не успокоившись с мыслью нагрянуть в Китеж-град, Кощей все же вынудил Вольгу пуститься в дорогу, хотя тот надеялся, что за время долгого путешествия передумает и придумает им еще какое-нибудь дело, кроме попытаться выжечь Китеж дотла. Это в нем говорил уже не долг, а усталая обреченность существа, прожившего слишком много по человеческим меркам. Вольга прекрасно понимал, чем мальчишка рискует, заигрываясь с силами, которые не осознает… Впрочем, Вольга был к нему несправедлив. Несмотря на то, что даже по меркам обычных смертных Кощей был годами еще слишком юн, пережитое в плену сильно состарило его. — Я могу просто не ворожить, — предложил Кощей, радуясь удачной догадке. — Я смогу добиться того, что хочу, и без силы Черного бога. Тебя вот я встретил сам; попросил о помощи. Да и города горят не только от колдовского пламени, а от обычной брошенной лучины… — Ну, попробуй, — хмыкнул Вольга. Оставив Кощея ненадолго, он протолкался к хозяину, попросил налить еще медовухи. Девка, которая подрабатывала тут разносчицей, многозначительно косилась на Вольгу. В корчме было душно, хотя и тепло, но тонкий нюх мучил тяжелый запах питья и луковой закуси, поэтому Вольге нужно было как можно скорее отвлечься на что-нибудь… Так что он ничуть не удивился, когда оказался с той самой девицей в какой-то каморке. После побега от сытой и спокойной жизни на службе у князя он, пожалуй, заслужил хоть что-то приятное… Ночь была тревожная, так что Вольга не удивился, когда в груди кольнуло нехорошим предчувствием. Пока девица оправляла юбки, он вылетел прочь, даже не подумав попрощаться или сказать что-нибудь ласковое напоследок — что ж он, не совсем зверь же! Но Вольга вихрем кинулся к той комнатушке, что снял на ночь. Сначала ударил в нос густой запах паленого мяса. Потом Вольга, множество раз бывший при набегах на крепости, понял, что это несет горелой человечиной. В закутке было темно, но Вольга нелюдским зрением сумел рассмотреть съежившегося в углу Кощея и тело незваного гостя, навзничь лежащего без движения. Вольга осторожно перевернул его мыском сапога — оказалось, что лица у того нет, только кроваво-угольное подпаленное месиво. — Я погляжу, твое решение обходиться без ворожбы приносит неплохие плоды, — оценил Вольга. Кощей, как и обычно, ощерился, однако в то же время расслабился: узнал спокойный, немного насмешливый голос в темноте. Хорошо, что первое убийство его так напугало, что он раздумал больше ворожить и не встретил Вольгу стеной огня. Такого он, пожалуй, мог и не пережить. — Я спать пошел, а тут… — быстро сказал Кощей. — Обокрасть решил. И с ножом. Приглядевшись, Вольга узнал того самого человека, которого принял за беглого ворожея, странника, пытающегося спастись от Белобоговых ищеек. Но это точно был самый обычный грабитель, потому как колдуну не понадобился бы кривоватый разбойничий нож, чтобы убить безвредного на вид мальчишку. Вольга должен был приглядеть, убедиться, что Кощей в безопасности — в конце концов, как-то сложно отдавать долг тому, кто безвременно отправился в Навь. Но уже поздно было корить себя. — В окно, — велел Вольга. Вещей у них почти не было, а лошадей бросить было не жалко: обзаведутся в городе новыми, еще и получше, там у Вольги должны быть друзья. Он проломил окно, разодрав пузырь, затягивающий его, быстро мелькнувшими когтями. Тощий Кощей и так выскользнул наружу, спрыгнул наземь. Обернувшись птицей, Вольга вылетел следом, рухнул ему на плечо. Здесь, в темной ночи, уже не пахло так удушливо горелым мясом. Кощей вздрогнул, почувствовав тяжелого ворона на своем плече. — Ладно, ты был прав, — проворчал Кощей, метнувшись в сторону леса, где можно было скрыться, пока никто их не хватился. — И что мне теперь делать с этой ворожбой? — Пожалуй, я знаю кое-кого, у кого ты мог бы поучиться с ней управляться! — довольно прокаркал Вольга.