Академический беспредел

     Изрядно нагруженные друзья продвигались к противоположному крылу особняка так быстро, как могли. Пару раз они чуть не столкнулись с охраной. Избежать встречи помогли лишь чуткий слух и ночное зрение идущего впереди вампира. Но чем ближе они приближались к своей цели, тем мертвеннее становилось пространство вокруг. Окружившую темноту нарушал лишь кое-где пробивающийся сквозь шторы бледный лунный свет. Недолгое путешествие закончилось у высоких створчатых дверей, украшенных лакированной деревянной мозаикой. Пошарив рукой по стене, Сильван открыл неприметный тайничок, в котором оказался ключ. Отперев замок, вампир жестом пригласил всех внутрь, тут же тщательно запирая его и накладывая для надежности защитную магию.       В просторном зале было прохладно.       — Что дальше? — спросил Сильван у дракона. — Я так понимаю, ты знаешь, что нужно делать.       Его негромкий голос гулким эхом отразился от высоких стен, неестественно искажаясь и усиливаясь. Анлаф оглянулся на Девина. Тот стоял в центре зала и потерянно озирался. Тело его заметно дрожало — то ли от холода, то ли от испытываемого волнения.       — Да, последний месяц я тщательно изучал все сведения, связанные с ритуалом. Кажется, будь я даже в бессознательном состоянии — это не помешало бы произнести текст заклинания без единой запинки. Волноваться не стоит. Я переживаю лишь за реакцию Девина.       Анлаф постарался произнести последнюю фразу как можно тише, чтобы услышал только вампир, а после уже громче добавил:       — Что же, не будем терять время. Девин, Сильван, расстилайте одеяла по центру, в несколько слоев, затем встаем вкруг как можно ближе друг к другу.       Когда последние приготовления были закончены, трое застыли в центре зала, тесно прижавшись друг к другу, переплетаясь руками и взглядами. В глазах каждого кроме волнения читалась уверенность в правильности происходящего. Наверное, это стало решающим для Анлафа — его голос, произносящий заклинание, не дрожал, слова лились спокойно и уверенно.       Постепенно вокруг, будто бы перед грозой, стало ощущаться напряжение. Казалось, еще немного и воздух затрещит, заискрится, как от электрических разрядов. Грудь сдавливало, и дышать получалось с огромным трудом. Но дракон не смолкал, не сбивался и не останавливался. И когда казалось, что они больше не выдержат охватившего напряжения, пространство вокруг озарила яркая вспышка. В следующую секунду с низким вибрирующим звуком над их головами сомкнулась прозрачная, переливающаяся словно мыльный пузырь, сфера.       Наступившая тишина оглушила. Ноги не держали любовников. Не сговариваясь, они опустились на одеяла. Теперь стало понятно, для чего было нужно такое большое пространство — возникший купол практически полностью занимал его.       — Первый шаг пройден, — чуть отдышавшись, начал Анлаф. — Магия признала нас. Она защитит от любой опасности извне. Осталось только доказать, что мы действительно готовы стать супругами, что чувство, возникшее между нами, и есть любовь.       Сильван первый подался к Девину, нежно обхватывая ладонями его лицо.       Глядя в чистые, словно летнее небо глаза, он произнес:       — Я люблю тебя, малыш.       Нежный, щемящий душу поцелуй был красноречивее любых слов.       — И тебя, Анлаф.       Оглянувшись назад, Сильван чуть прогнулся в спине, пытаясь дотянуться до губ дракона. Анлаф не заставил себя ждать: прижав вампира к своей груди, он впился в податливые губы, вовлекая язык партнера в страстный танец. Сильван то яростно отвечал, то, будто отступая, расслабленно ласкал губы дракона, иногда прикусывая — дразня. Рука его между тем запуталась в красных прядях, распуская сложное плетение.       Увлекшись, друзья не сразу заметили подобравшегося вплотную эльфа. В его блестящих глазах горело любопытство, щеки покрывал лихорадочный румянец.       Изящные пальцы несмело прикоснулись к груди Сильвана, погладили рельефную грудь, как будто случайно задели затвердевшие соски, спустились к кубикам пресса. Девин не мог сравнить ощущение гладкой прохладной кожи под руками ни с одной известной ему, пусть даже самой дорогой, тканью.       Услышав тихий поощрительный стон удовольствия, он решился пройти тот же путь губами. Мягкими поцелуями очертил изгибы шеи и ключиц, острым язычком обвел ореолы сосков и, наконец, попробовал на вкус твердые горошины.       От нахлынувших ощущений Сильван выгнулся и хрипло простонал:       — Боги, Девин, ты просто чудо!       Приподняв эльфа, он накинулся на него с поцелуями. Анлаф тем временем переместился тому за спину и неторопливо стал расстегивать рубашку, избавляя Девина и себя от лишней одежды.       Дракон выглядел массивнее своих любовников. Хорошо развитая мускулатура больше подошла бы бойцу, чем магу. Его смуглая, позолоченная солнцем кожа ярко контрастировала с мраморно-бледной кожей вампира и молочно-розовой эльфа, внося совершенство в развернувшуюся картину.       Не отвлекая друзей, Анлаф накинул на всех заклинание очищения, в сотый раз поблагодарив преподавателей за науку, а принявшую их магию — за практически неисчерпаемым резерв.       Теперь он мог уделить все свое внимание гибкой спине эльфа, переходящей в тонкую талию и маленькие, упругие полушария ягодиц. Огладив и исцеловав каждый сантиметр прекрасного тела, он, наконец, спустился к заветной ложбинке, мягко развел бедра и прошелся влажным языком по плотно сжатому розовому колечку.       Эльф дернулся, пытаясь уйти от смущающей ласки, но его остановил Сильван. Почувствовав перемену в настроении любимого, он оторвался от припухших губ и прошептал в ярко-пунцовое ушко:       — Милый, в любви не может быть ничего постыдного. Если всем нравится — значит, это правильно. Мы с Анлафом хотим, чтобы сегодня ты испытывал только удовольствие. Пожалуйста, доверься нам.       Девин прижался лбом к плечу вампира, пряча горящее лицо. Рассудок все еще не хотел сдаваться, тогда как тело уже явно проигрывало. Об этом доходчиво говорил возбужденный член, прижимающий к животу и истекающий смазкой. И когда Анлаф, преодолев-таки сопротивление мышц, просунул свой горячий, влажный язык вовнутрь, он не выдержал и томно застонал, поддавшись навстречу. Этого вполне хватило дракону для начала активных действий. Его язык неистово стал вылизывать эластичные стенки, разминать тугой вход.       Сильван быстро избавился от брюк, ему они уже безумно давили, не терпелось вернуться к распаленному любовнику. Справившись в рекордные сроки, он принялся за призывно топорщащиеся розовые соски, попутно лаская рукой изнывающий член эльфа и гладкие поджавшиеся яички.       Девину казалось, что еще немного, и он просто позорно грохнется в обморок от удовольствия. Вожделение жгло невинного юношу, впервые испытывающего подобное. В глазах стояли лишь желанные тела, собственное горело огнем, распространяя вокруг запах мяты и мелиссы. Он пылал. Ему хотелось бесстыдно облизывать любимых, тереться об их тела пахом.       — Пожалуйста… — он сам не мог понять, чего просит.       Анлаф настойчиво потянул эльфа вниз, укладывая спиной на расстеленные одеяла и подсовывая под голову и бедра подушки. В помещении давно уже стало теплее, точно сам магический купол пытался создать комфортные для них условия.       Разметавшийся, раскрасневшийся, с припухшими губами и затуманенным взглядом Девин выглядел так развратно, что Сильван боялся кончить лишь от одного его вида. Приходилось постоянно напоминать себе, что сделать это они должны вместе. Не в силах сдерживать себя, он опять приник к манящим губам.       Дракон тем временем занялся его стройными ножками. Он исцеловал и облизал каждый пальчик, огладил тонкие щиколотки, спустился к бедрам, оставляя на нежной коже красные кружочки засосов и стараясь ненавязчиво развести ноги как можно шире. Словно фокусник, Анлаф извлек откуда-то пузатую баночку с прозрачным гелем. Обильно смазал им пальцы и пульсирующий вход. Продолжая целовать бархатную кожу, он проник вовнутрь. Увлеченный вампиром Девин, казалось, даже не заметил этого. Дракон рискнул добавить еще один палец и, найдя в глубине плотный бугорок, стал настойчиво его массировать. Эльф вздрогнул, как от разряда тока, и изумленно распахнул глаза. Сильван же лишь понимающе ухмыльнулся и чуть прикусил губу, не давая любимому отвлекаться.       Прежде чем продолжить, Анлаф прошептал обезболивающее заклинание, а затем ввел еще один палец. Он разрабатывал Девина до тех пор, пока эластичные стенки не стали податливыми, а сам эльф не задвигался, стараясь насадиться глубже, разгоняя тишину ночи громкими стонами. Вынув пальцы, дракон прошелся гелем по своему набухшему члену и, подняв выше ноги Девина, плавно вошел сразу на всю длину. Остановился, давая любимому привыкнуть. Ощутил, как пульсирует, сжимается внутри горячего тела. Он сдерживался из последних сил, не позволяя себе двигаться.       Девин замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Боли не было. Было чувство наполненности и правильности, а еще были заботливые руки любимых, их улыбки, полные обожания и восхищения взгляды. Были страсть, желание и глубокий голос Анлафа:       — Я люблю вас, мои драгоценные. Вы лучшее, что есть у меня в жизни.       Когда малыш расслабился, дракон начал осторожно двигаться, постепенно наращивая темп. Увидев, что Девина начало потряхивать в предоргазменной судороге, он резко перевернулся, усаживая того сверху и пережимая член.       — Потерпи еще немного, любимый. Совсем чуть-чуть.       Он притянул его к себе, укладывая на грудь.       Сильван тоже воспользовался гелем, обильно смазывая свой член. Успокаивающе погладил Девина по спине, откинул прядь взмокших волос, оголяя шею. А затем одновременно вонзил клыки в голубую беспорядочно бьющуюся жилку, вызвав томный стон, и протиснулся в уже занятый узкий проход, продолжая ласкать и гладить, прерывая дерганья.       Парням хватило лишь пары движений, чтобы излиться в обжигающей, сдавливающей со всех сторон глубине. Вместе с ними выплеснулся отпущенный на свободу Девин, залив грудь дракона своим семенем.       Резкая боль в предплечье заставила всех троих вскрикнуть. Они ошарашено уставились на проявившиеся татуировки. Они были одинаковые: прекрасный, расправивший крылья золотой дракон, тело которого обвивала изящная зеленая лоза с неразрывно вплетенной в нее кроваво-красной лентой. Друзей хватило лишь на счастливые улыбки, после чего они попадали на одеяла, переплетаясь телами. Сознания их заволокло чернотой.