Фландрийский зверь

А на следующий день замок перешел на военное положение — шли переговоры о дате отъезда. Казалось, от этого тряслись вполне добротные стены. Слуги ходили на цыпочках, а визитеры в замок, независимо от чина и причин появления, сверкая пятками, бледные и с трясущимися коленками, скрывались в глубине леса. Королева посмеивалась украдкой в изящную ладошку, не желая привлечь внимание и принимать чью-то сторону. Но, как мудрая правительница, вовремя приглушала норов мужа, так что дела королевства шли своим чередом. Причем даже справедливо. Де Фриз поражался тому, насколько ловко эта женщина управлялась со своим семейством. Посредством долгих споров было принято решение — близнецы оставались в родных стенах еще на неделю, которую отстоял король, прожигающий гневным взглядом, полагая, что делать им там нечего до следующего года — все равно учеба давно началась и сверстников Сейлану не нагнать. На что сам Сей взбрыкнул, спросив, где в землях эльфов ему будут искать учителя некроманта. Победа оказалась за братьями. Как казалось оборотню, детки над правителем имели слишком большую власть. Его собственный отец всегда оставлял последнее слово именно за собой. Моритс наблюдал за этой сценой искоса. В этот момент он испытывал терпение одного из учителей, нанятых ему королевой. Женщина не так давно строго отчитала его за отсутствие необходимых для фамильяра наследника знаний. Впору бы задуматься о том, что обычно помощники и вовсе звери, так какой с них особый спрос? Но молодой мужчина, почувствовав себя нашкодившим мальчишкой, взялся за изучение нового со всем тщанием… Да только переучиваться ему, как личности сформировавшейся и имеющей отработанные до автоматизма привычки, было, мягко говоря, сложно. Особенно с учетом того, что доведенный до ручки преподаватель, которому вручили «бестолочь» только на неделю, а спрос поставили как за пару-тройку месяцев, не скрывал своего раздражения. Де Фриз и сам уже испытывал едва ли не злость на проклятущие невнятные буковки-руны, пальцы от них сводило так, что периодически их приходилось растирать, а в это время его еще и донимали лекциями. Если тем самым его наставник надеялся мотивировать фамильяра принцев, то ему это удалось — имя свое оборотень с горем пополам вывел. Вот только взгляд алых глаз, со ставшим внезапно вертикальным зрачком, обещал урок уже самому новатору. Вероятнее всего — бег по пересеченной местности. Потерявший самообладание Моритс стиснул зубы, сдерживая рвущегося наружу зверя, с которым так до конца и не поладил. Пес никак не проявлял себя эти дни, и лишь сейчас, посреди бела дня, нападки на хозяина стряхнули с него дрему и разозлили. Проблема предстала перед Де Фризом во всей красе — раньше каждому из них принадлежало свое время, с младенчества. И никогда превращение не настигало Фландрийского зверя до заката. Он не знал, что с этим можно бороться. Не понимал как. Равно как и с голодом зверя. Просто некому было объяснить ему даже основ, а на одном упрямстве и желании далеко не уедешь. Все произошло в доли секунды — отшатнулся от него испуганный учитель, раздались крики, топот… Чувство безграничной силы и свободы накрыло с головой, оповещая, что его слабые усилия не могут сдержать трансформацию… И почти глухота и слепота беспомощности, когда эйфория схлынула так же быстро, как началась. В этот момент к сознанию Моритса вернулась ясность, и он обнаружил себя стоящим на коленях, на ковре, а над ним возвышался тяжело дышащий Сейлан. В руке он зажимал поводок привязки, постреливающий мелкими черными молниями. — Успел… — выдохнул он тяжело и стер со лба бисеринки пота. А потом, запрокинув голову, захохотал и опустился рядом с фамильяром. Тот смотрел на нежданного соседа будто на опасного сумасшедшего, но вторжению в личное пространство не помешал. — Это было опасно, знаешь ли! Ты должен был предупредить! В комнате уже никого не осталось, кроме них двоих — виновного в этом «приступе» тоже не было, что и не удивительно. Принц или нет, но не каждый способен рисковать собой. Вот только почему король оставил сына наедине с безумцем? Сам же наследник выглядел спокойным, даже несколько удовлетворенным. — Не знаешь, почему я не испугался как все? — Сей смешливо сощурился и указал на материализовавшиеся жгуты силы в своей ладони. — Наша связь. — Король после этого меня к вам не подпустит, — произнесено это было как непреложная истина. — Брось, это ерунда! Я сам попросил его уйти, чтобы не мешать моей концентрации. В первый раз проделать трюк с привязкой довольно непросто. Фамильяр не навредит хозяину, плюс я теперь научился останавливать твое обращение. Скорее уж отец увидел в тебе грозного телохранителя! Учиться, правда, придется всем троим, что несколько шокирует остальных… Ну, их претензии — их проблемы. — Откуда ты знаешь, что и в этом не будет исключения? — Моритс фыркнул, поднимаясь и стряхивая с колен несуществующие пылинки. Сейчас, именно сейчас, ответ был как никогда важен. Чтобы не ошибиться, не прикипеть, а потом остаться наедине с проблемами. Слишком свежа еще была рана, полученная в прошлой жизни. — Просто знаю. Верю, — уже с легким раздражением Сейлан поднял взгляд и заглянул в чужие глаза. — Твои слова. Там, в Академии. И позднее, по дороге. Следуй за мной не как раб. Вот и все. — А если у меня появится своя жизнь?.. — Отпустить я тебя не смогу, но тем не менее постараюсь ей не мешать. Эй, ты торгуешься! А должен, как минимум, выпросить мне на кухне замечательные пирожки, которые я таскал в детстве! Наследник рассмеялся, уловив подсознательно, как расслабился его спутник. Легко поднимаясь и убирая поводок, Сей увлек друга в череду коридоров, разговаривая ни о чем и отвлекая от происшествия. Учителя пришлось нанимать нового, но Сей оказался прав — никто не сказал Де Фризу ни слова, король и королева отнеслись к нему даже с толикой уважения и гордостью. А к шепоткам слуг и учителей можно было привыкнуть, тем более что время до отъезда стремительно утекало. Кое-чему до поездки Сейлан и Моритс учились сами — работе с привязкой, обращению по команде и контролю при этом рассудка… Притирались, знакомились иначе перед долгой и трудной дорогой. Оба не знали, что может ждать их на землях со столь дурной славой, но считали, что к худшему лучше быть готовыми. И если с наследником отношения налаживались, то с его братом ситуация была куда хуже. Оборотень догадывался, что послужило причиной охлаждения весьма веселого юноши. Талрана они на свои тренировки не пускали — боялись, что этот тепличный цветок увидит, поймет… с кем связан. Некромант все же не фокусник, и пусть до скелетов и прочего было еще далеко, но устрашающий вид фамильяра говорил о многом. Это было глупо и по-детски, но если один из них быстро это понял, то второй продолжал упрямиться, и Де Фриз решился на отчаянный шаг — сообщил младшему хозяину время тренировки и не запер дверь. Чем, разумеется, не преминули воспользоваться. Глядя на то, как огромный и лохматый черный пес, размером со среднего человека, поглощал несформированные атаки некроманта и впитывал их, тут же выплескивая без возможности сдержать, Тал застыл у стены. Рот его распахнулся, глаза расширились, и иномирец почти приготовился услышать испуганный крик. Но встретил писк восторга и нежные пальцы в своей шерсти, параллельно с расспросами «почему его не взяли». Если бы собачья морда могла выражать ехидство, то непременно бы его показала: животные говорить не умеют, так что объясняться пришлось Сейлану. Уезжала из замка тройка уже в мире и согласии, но лицо Моритса выражало вселенскую скорбь — некромант держал в руке книгу с биографией известных алхимиков и нуднейшим тоном ее зачитывал под тихие смешки близнеца. Прощать переселенца за недавнюю подставу и наглейшие глазищи он не собирался. Лучше наказать было нельзя — фамильяра нагружали учебой по полной. Слуги долго еще будут пересказывать меж собой истории этих эпических сражений с науками! Персональный ад для отдельно взятой личности продолжался…