Возвращение домой

      Бурхан был безмерно расстроен тем, что Лилиана не захотела присутствовать на приёме в Хикмете, но после случившегося нападения настаивать не стал. После произошедшего девушка всё ещё плохо себя чувствовала, потому провести вечер в обществе дворян Мостового Альянса и стараться не потерять сознание или не сорваться из-за ноющей боли – то ещё испытание.       К счастью, караваны курсировали вдоль побережья каждый день, остров был не таким уж большим, от центра и до дальней его оконечности возвышались горы и нерушимым монолитом стоял потухший вулкан с трещиной посередине. По ночам можно было увидеть красное свечение, видимо, лавовые потомки там продолжали свободно течь, что придавало большей мистичности и без того загадочному месту.       Девушка ощущала себя здесь странно, и дело было не в чистоте воздуха, не в бесконечном любопытстве и жажде узнать новое. Было здесь нечто знакомое, родное, ожидающее. Схожие ощущения в последний раз она испытывала только в детстве, когда приходила к матери и та обнимала её, говоря, что она дома. Так же и здесь, но вместо тёплых рук ей чудилось, будто кто-то или что-то касается её дуновением ветра, гладит свежей листвой на деревьях и кустарниках, стоит её оказаться под сенью кромки леса. Она отметала от себя чувства и списывала на тоску по матери, хотя признавала, что больше всего хочется пройти дальше в лес.       Он казался сказочным и нереальным, ведь часть деревьев имела сочные зелёные кроны, а другая наоборот, медленно и медитативно сбрасывала пожелтевшую листву. Верилось в такое с трудом, ведь стояла середина лета, но здесь словно смешивались все времена года. И кажущийся бурелом без единой тропы вселял уверенность, что она не переломает ноги, споткнувшись о торчащие жилами толстые корни, не подвернёт лодыжку, угодив в лисью нору или проломив таящийся под одеялом мха гнилой ствол.       Но долг и опасения за жизнь кузена вынуждали гасить странные порывы и возвращаться обратно к тракту, теплоте костра и вялым разговорам провожатых.       По счастью путь до Сан-Матеуса занял всего пару суток неспешного шага андригов. Над городскими стенами гордо шелестели тяжёлые стяги золотого солнца на красном фоне, в этот раз к резиденции долго идти не пришлось, она находилась возле въезда в город. Секретаря на месте не наблюдалось, видимо, не смогли или не захотели выделить. Вопросы веры всегда становились весьма скользкой темой при дворе князя. И если достижения путём научного познания можно увидеть, пощупать и узнать, то достижения молитв и поклонения разглядеть пока не удавалось, кроме магии самих священников. Впрочем, даже волшебство священников и инквизиторов не давало никакой защиты от малихора.       Вместе с тем эта резиденция стояла отдельным домом, но, как и в Хикмете, её сжимали с двух сторон другие. Девушка лишь надеялась, что стены здесь не столь тонкие, как в предыдущей. Войдя внутрь, почувствовали запахи порошка и мыла, значит, убирались тут накануне, а на пороге не сразу заметили письмо, видимо, подброшено под дверь не так давно.       – Судя по печати солнца это письмо из канцелярии предстоятельницы, – сказала девушка и подошла к широкому столу на первом этаже.       Ножом для бумаги она ловко вскрыла конверт и вчиталась в письмо. Сухие официальные строчки говорили о радушии, желании приятной и продуктивной работы, а так же имелось и приглашение в стены дворца в любое удобное для неё время.       – Ну, раз в любое удобное время, то было бы неплохо привести себя в порядок, – улыбнулась мужчинам Лилиана и скинула плащ со шляпой.       Не желая показывать, сколь важна эта встреча и насколько быстро надо её провести, со смехом предложила мужчинам привести себя в порядок перед посещением предстоятельницы. Раз уж она отдала распоряжение прислать письмо до их прибытия, значит, кровно заинтересована в поддержке Содружества.       Посему она снова не стала задерживать мужчин, но в этот раз поклялась именем матери, что точно никуда не выйдет. Лилиана понимала, что уж слишком задерживаться нельзя, ведь телемцы могли принять такое промедление за неприкрытое оскорбление. Но с другой – собственная жизнь и безопасность перевешивала. Инквизиторы здесь вполне в силе и их поддерживали многие священники и переселенцы. А вытащить её из застенок Церкви Васко с Куртом вряд ли удастся. А даже если они смогут это сделать, то девушке предстоит провести немало неприятных минут в обществе фанатичных священников и их палачей. Только заступничество Константина поможет прекратить бесчинства поклонников Озарённого, но пока до него дойдут вести, пока придёт письмо, пока пройдут переговоры…       К тому же не следовало списывать со счетов и то, что Корнелия сама могла бы это использовать для своей выгоды. Все прекрасно знали про теплые отношения кузенов, потому здоровьем и целостностью Лилианы вполне могут торговать, дабы выведать для себя определённые преференции.       В чём-то Васко был прав – вдали от метрополии здешние власти могли пуститься во все тяжкие: за ними нет неусыпного контроля, они не скованы страхом малихора, и могут творить здесь всё, что заблагорассудится.       Потому приводить себя в порядок девушка стала довольно медленно: сначала с наслаждением вымылась, расчесалась, отросшие за время плавания волосы скрепила в высокий пучок, дабы не сильно мозолить глаза священникам, признававшим у женщин только короткие стрижки. В чистку отправлять плащ и камзол она не стала, да и вещей у неё в этой резиденции пока было мало, как и в Хикмете. Мебель и библиотека были – и то хорошо.       По счастью оба капитана обернулись со своими делами довольно быстро, и Лилиана была этому только рада. Не придётся испытывать терпение предстоятельницы, она-то наверняка знает, что эмиссар прибыла в Сан-Матеус с того момента, как та пересекла городские ворота. Но обе исповедовали принцип, что немного припоздниться для поднятия цены вопроса не помешает.       – Чувствуете? – Васко потянул носом, когда они проходили мимо небольшого собора Озарённого. – Пахнет гарью.       – А ведь правда.       Запах палёных ветоши, волос, одежды и даже плоти был привычен по Серене, но здесь на Тир-Фради такой густой запах вызвал неподдельное удивление и толику страха. Впрочем, пройдя под высокой аркой каменного здания, они поняли что происходит.       Центральная площадь была поистине огромной, вмещая в себя множество магазинчиков, крытых ларьков и скамеек для отдыха. Вот только у самого входа во дворец, куда вела высокая лестница, возвышая замок над всем городом, стоял крупный столб. К нему цепями привязали странное существо, похожее на дикую помесь прямоходящего лося и растения, поскольку огромное жилистое тело густо покрывали толстые коренья. Оно рычало, пыталось вырваться, но не могло, топталось, пытаясь сбить пламя, пожирающее его. И непонятно, что трещало, брёвна на помосте или же оплетённое корнями тело существа. Густой дым вырывался из-под его ног, и Лилиана вздрогнула, невольно ощутив его взгляд на себе, осмысленный, молящий, узнающий.       – Отрекись от своих богов! – вскричали рядом в неистовом и фанатичном припадке.       Девушка, переведя взгляд, и увидела совсем уж неприятную картину.       Чудовище на столбе вздрогнуло и припало на ноги, затихло, звон цепей прекратился. Похоже, оно задохнулось в дыму, а огонь с радостью принял жертву, усиливая треск дерева.       Чуть в стороне с тела островитянина поднялся инквизитор, похоже, именно он и кричал на всю площадь, призывая отречься от своих богов. Мужчина просто отряхнул парадную кирасу, поправил сбитую набок шляпу и размял плечи.       Ей стало плохо, но не от запаха, а от увиденного. Фанатику было всё равно на жизнь, как бы ни говорили об этом учения святого Матеуса и его верного последователя Люциуса. Любое инакомыслие выжигалось огнём и мечом, а иногда и давилось голыми руками. В сердце проступила тупая ноющая боль, будто резанула оборванная жизнь существа, совсем как тогда в Серене. Оно не хотело умирать, смотрело на неё осмысленно, как разумное существо, когда пелена бешенства ушла из глаз.       – Отвратительно, – тихо проговорил Курт, глядя на умершее существо. – Я не хотел бы встретиться с этой тварью, но это не повод убивать его вот так.       – И я бы посоветовал не терять бдительности, – тут же сказал ему Васко, выходя вперёд и заводя за спину девушку.       – Ни с места! – фанатик широкими шагами направлялся точно к ним и Курт поспешил прикрыть и собой Лилиану, опасаясь, что жаждущий крови инквизитор сейчас нападёт и на неё.       Видимо, до него дошло, что просто так схватить девушку за шкирку, потащить в застенки или же публично её унизить, он не сможет, но не собирался отступаться и тем более опускать глаза. Надо отыгрывать грозную роль до конца, с учётом того, что на него смотрело несколько других представителей Ордена Света, да немаленькая толпа в несколько десятков человек, мигом отхлынувшая от их троицы.       – Вы выглядите, как мы, но при этом носите на своём лице метку демонического культа! – почти прокричал он, остановившись буквально в шаге и совершенно невоспитанно указав Лилиане на лицо. – Я – инквизитор Алоизус и этот титул даёт мне право требовать от вас ответа!       Курт сбросил с плеча руку девушки, не собираясь сейчас уступать. Этот фанатик мог спокойно сцапать её за грудки и вышвырнуть на открытое пространство. Пусть священник на первый взгляд и не выглядел опасным для опытного воина, но недооценивать врага не следовало. Слишком много шрамов говорило об этом, и своим принципам он изменять не собирался. И они сейчас в меньшинстве, а на взгляд Курта все фанатики сумасшедшие и давать тому лишний повод напасть на воспитанницу не собирался.       – Прошу вас быть аккуратнее с выражениями, – строго и чётко проговорила Лилиана всё-таки выходя вперёд, не следовало общаться с представителем церкви из-за спин, но и сильно сокращать расстояние между ними не стала. – Вы в шаге от дипломатического скандала.       – Скандала? – всё так же не собирался сдаваться он, но вот блеска в глазах немного убавилось. – Зачем нужна дипломатия, если не соблюдается воля Просветлённого? Отвечайте на мои вопросы или будете наказаны, как отступница и еретичка!       – Вижу, международные отношения вас не волнуют, но у предстоятельницы, скорее всего, другие приоритеты, – мягко начала она. – Вы ведь понимаете, что враждебное отношение к представителям других стран может привести к войне, и вы сейчас в шаге от того, чтобы предоставить casus belli Торговому Содружеству. Предстоятельница Корнелия, уверена, будет очень «счастлива» тем обстоятельством, что ей придётся начинать отношения с домом д'Орсеев с улаживания этого конфликта.       – От гнева Его не укроются даже власть имущие, – высокопарно сказал он, но заметно расслабился и поумерил пыл. – Так и быть, я вас пропущу… В этот раз.       И удовлетворённый собой и тем, что смог хотя бы отчасти сохранить лицо, пошёл прочь. Его люди направились к небольшому каменному зданию возле ступенек во дворец, чья ограда была отделана золотыми кольцами на копьях, а над входом возвышался символ солнца.       – Теперь Просветлённый следит за каждым вашим шагом, – с сарказмом заметил Васко, оглядывая постепенно рассасывающуюся толпу. – Надеюсь на всех чистые подштанники?       – Да, ты говорил, что телемские священники у вас не в почёте.       – Как ты могла убедиться сама – они слишком раздражительны, а уж о доверии и говорить не приходится. Но ты неплохо справилась.       Находиться рядом с затухающим костром было уже выше их сил, да и зрителей заметно убавилось, стоило Алоизусу с товарищами покинуть площадь, и потому они поспешили к стенам дворца, а точнее на шикарную лестницу. Видимо, телемцы решили, что подниматься для аудиенции к предстоятельнице – это тоже самое, как тянуться к Озарённому, к свету его солнца.       – Восхищён, миледи, – раздался голос одиноко стоящего мужчины возле перил.       Он фактически сливался с окружающей серостью камня и был почти не заметен, пока не стал двигаться, и не поднял опущенную голову. В серой ризе и шляпе с перекинутым через плечо плащом к ним обратился священник на вид лет шестидесяти. Курт вздохнул, снова заслоняя собой девушку, хотя в движениях этого старика не скользило никакой угрозы.       Он подошёл медленно, держал руки на виду, лицо испещряли глубокие морщины, но вместе с тем двигался он плавно. Карие глаза выцвели, а небольшая борода-клин и усы подёрнулись сединой, но пока не посерели окончательно несмотря на возраст.       – Не думал, что столь юная леди будет способна поставить на место этого фанатика Алоизуса, – он улыбнулся, чем вызвал удивлённые взгляды Васко и Курта, ожидавших провокаций.       И самое страшное – девушка повелась на неё!       – А я не думала получить комплимент от престарелого священника, слишком пристально меня разглядывающего, – при этих словах она засветилась от счастья, будто встретила давно потерянного возлюбленного.       Повисла секундная тишина, а затем черты лица телемца смягчились, он тихо засмеялся, а Лилиана и вовсе вышла вперёд, прыгнула ему на шею и крепко обняла. Это была встреча старых знакомых, давно потерянных близких людей, которые не чаяли когда-то снова встретиться.       – Рада вас видеть, отец Петрус.       Васко окончательно был сбит с толку, но увидел, как облегчённо вздохнул Курт и кивнул навту. Их за такое поведение не сожгут, не казнят, не предадут анафеме и много чему ещё из арсенала святош.       – И я рад тебя видеть, дитя, – он мягко отстранил от себя девушку, вгляделся в лицо, не переставая тепло улыбаться: – Подумать только, когда-то давно я оставил при дворе князя нескладную и худосочную девочку-подростка… А выросла ты в замечательную, умную и красивую девушку. И при этом удивительно похожую на жителей острова. Прости, что не вмешался, но я был уверен, что ты сможешь за себя постоять.       – И правильно, я вполне способна это сделать.       – О, прости, вижу господа в некотором шоке. Потому позвольте представиться – епископ Петрус, состою в свите предстоятельницы.       – Капитан Васко.       – Капитан Курт.       – А ведь и ваше лицо мне знакомо, – хитро прищурился священник, глядя на Курта. – Да. Не вы ли были приставлены к миледи и его светлости в качестве учителя?       – Именно я.       – Тогда готов вас похвалить, результаты меня более чем впечатляют. Но довольно пустой болтовни, Корнелия наверняка вас заждалась. Потому прошу за мной.       Васко лишь дёрнул щекой, показывая своё недовольство такой компанией. Ещё непонятно что хуже – кричащий фанатик или обходительный священник. Второй казался более опасным, ведь от фанатика ничего хорошего не ожидаешь в принципе и в любой момент ждёшь приступов «святости». А вот такие, как заклинатели змей Альянса, могут подползти слишком близко и укусить тогда, когда меньше всего этого ждёшь.       В залах дворца было много золота, казалось, погаси факелы и света здесь меньше не станет – священная символика, строгие одежды, сдержанные цвета. Высшая знать Телемы шила себе стандартные ризы и мантии. Но из более дорогих тканей, никаких украшений, кроме соответствующей положению символики. Они позволяли себе лишь драгоценные символы солнца, окантовки мантия, выполненные из дорогих нитей и вышивки. Красный цвет ковра, блеск золотой краски, красное дерево стен. Всё это напоминало больше не дворец, а храм, разве что с комнатами для гостей и совещаний.       Её святейшество как раз проводила богослужение в огромном зале, где на коленях стояли прихожане и инквизиторы. Плотные шторы прикрыты, погружая всё в полумрак, густой запах ладана в духоте заставлял чесаться нос и слезиться глаза. Лилиана едва сдерживалась, чтобы не чихнуть и не потревожить хоть кого-то. И над всем этим на дальней стене висел большой символ солнца, в центре него чаша с огнём рисовала на стенах узоры пламени и золота священного символа.       – Придётся подождать, – сказал Петрус. – Но не беспокойтесь, её святейшество проводит только вступительную часть и потом передаёт это инквизитору Домициусу.       – Чудно, я вздремнуть успею? – спросил Васко и зашипел, когда Курт наступил ему на ногу.       Нелюбовь и недоверие ещё можно понять, но обходительность священника могла быть лишь маской. А навт уже почти в открытую подставлял Лилиану. И пусть Курту тоже не терпелось сбежать из этого душного и явно давно не проветриваемого помещения, но моряк уже переходил все границы. Уже не в первый раз хотелось поставить его на место и серьёзно намекнуть, что мягкое отношение Лилианы не стоит воспринимать, как разрешение о вседозволенности. Если в Хикмете, после нападения на неё, его наглость и жесткость сыграли девушке на руку, то здесь могут навредить.       – Ну-ну, давайте без рукоприкладства, я всегда ценил чувство юмора, – снова улыбнулся Петрус, будто его это нисколько не оскорбило.       – И пусть освещает огонь нам путь, как завещал святой Матеус. Отныне и во веки веков! – послышался преисполненный вдохновения голос Корнелии.       Женщина выцепила взглядом Петруса и Лилиану едва заметно дёрнула головой.       – Сюда, пожалуйста, – попросил их епископ и повёл в соседний коридор, где они свернули в небольшую гостиную с яростно трещащим камином. Лилиана не поспешила открыть окна, впуская свежий воздух, поскольку от запаха ладана и духоты голова начала болеть и кружиться.       Корнелия не заставила себя ждать. Она величественной вошла в помещение, ровно держа спину и высоко поднимая голову. В свете канделябров её, наконец-то, удалось разглядеть, и Лилиане не понравилась эта женщина. Властный и строгий взгляд вечно недовольной матушки добавлялся к не слишком привлекательной внешности – круглое лицо, тёмные глаза-бусины, а тонкие губы были вечно сжаты в гримасе недовольства.       Седые волосы она скрепила в пучок, а красная мантия вышитая серебром говорила сама за себя. Впрочем, двигалась она столь же легко, как и Петрус, потому не следовало считать её слабаком, несмотря на почтенный, как и у епископа, возраст.       – Ваше святейшество, – начала Лилиана, чуть склоняя голову и добавляя в голос максимально дружелюбия. – Выражаю вам своё почтение от имени Торгового Содружества.       – Да благословит вас свет, и не оставит он на этих тёмных землях, – она едва ли не пропела эти слова, чётко расставляя акценты и будто обволакивая ими.       Взгляд и лицо мгновенно смягчились, став больше покровительственным и по-матерински теплым. Вот только это всё была фальшивка, вряд ли престарелая женщина, искушённая в религиозных интригах, воспринимала обоих кузенов всерьёз.       – Мне уже передали, что вы встретились с инквизитором Алоизусом. Прошу извинить его за излишнюю горячность, он истовый верующий, тем не менее, вам удалось его успокоить и выйти из конфронтации мирным путём. Это означает крепкую веру и дипломатический талант, и, как полагаю, вы ведь явились сюда не только ради формального акта дружелюбия.       – Верно, и имя этой причине – малихор. Дом д'Орсеев надеется на помощь с вашей стороны в поисках лекарства, ведь вы здесь намного дольше, чем мы.       – Малихор. Эта болезнь обнажает нашу греховную породу, которую нам не удаётся скрыть от Его глаз, – тут же сказала она, приблизившись к камину. – Ибо Он не позволил бы злу распространяться по земле без веской причины. И наши богословы совершенно уверены, малихор – это проклятие. И доказательством тому служит местная секта, поклоняющаяся ужасному демону…       – Прекрасный повод прислать инквизиторов и сжечь тут всё дотла, – шепнул Лилиане на ухо Васко, отчего девушка невольно вздрогнула. Только вот она так и не поняла от чего именно – от неожиданности или от ощущения горячего дыхания на шее и щеке.       – А значит, мы обязаны искоренить культ и вырвать ростки зла, – продолжила меж тем предстоятельница, похоже, ничего не заметив, в отличие от Петруса, сузившего глаза. – Мы начали расследовать странные события, происходящие в деревне неподалёку.       – Это я начал расследование, – вмешался Петрус. – И могу утверждать, что здесь не обошлось без козней демона.       – Да, епископ. И, к сожалению, местные весьма скрытны и неохотно идут на контакт. Потому может Содружество нам поспособствует? Как-никак это в интересах обоих держав и если ваш кузен так же желает избавиться от малихора, как и мы, то языческий культ следует искоренить или болезнь заберёт всех нас. Мы будем только благодарны, если сможем добиться этого, не прибегая к насилию.       – Позвольте мне сопровождать миледи в этом нелёгком деле? – поинтересовался Петрус.       Удивились все, больше всего сама Лилиана. Она не знала, насколько богослов готов к путешествиям по острову, да и возраст у него немалый. И потом, она прекрасно помнила его уроки, тепло от воспоминаний детства едва не захлестнули с головой, чуть не похоронив здравомыслие. Несмотря на их совместное прошлое, Петрус – телемец и, прежде всего, будет отстаивать интересы Телемы. Только вот Корнелия, почему-то не казалась удивлённой, даже наоборот, её губы тронула едва заметная усмешка, разглядеть которую удалось бы не каждому. Лилиана разглядела, она знала, как и куда смотреть, и ей это очень не понравилось.       – Епископ, – Корнелия казалась недовольной такой инициативой подчинённого, но всё же решила поинтересоваться для формальности. – Вы приписаны в качестве посла Телемы в Содружестве, не по чину вам разбираться с такой мелочью и бегать по лесам.       Девушка поняла, что эта скрытая издёвка была направлена на неё. Конечно, успешному и имеющему вес человеку не по чину будет месить сапоги в грязи, спать в палатке и питаться, чем попало. А вот неопытной девчонке – как раз.       – И, тем не менее, я бы желал участвовать в этом расследовании. И потом, сейчас его ведёт Орден Света, а он очень неохотно делится информацией не только с союзниками, но даже с единоверцами. Кроме того, совместные походы и преодоления опасностей укрепляет отношения между союзниками намного лучше печатей и подписей на бумагах.       – Вы правы, что ж, полагаю, в резиденции Телемы может находиться и кто-то другой, – Корнелия перевела полный участия и материнской теплоты взгляд на Лилиану. – Благодарю за визит, миледи, а теперь прошу извинить, меня ждут службы и молитва. Если желаете прояснить ещё какие-нибудь вопросы, то оставьте прошения через моего секретаря. Доброго дня и пусть свет Его озаряет ваш путь.       – Вот так без лишних слов и церемоний, – пожал плечами Васко, когда двери за Корнелией закрылись.       – Капитан, признаться, я ожидал от вас более ехидных и громких комментариев, – заметил Петрус, почему-то изрядно повеселев.       – Чтобы дать ей повод сжечь меня на костре?       – Похвально, что тебе в спутники попались столь здравомыслящие люди, но раз с официальной частью покончено, я бы хотел переговорить с тобой вне стен этого места. Тут слишком много лишних ушей.       Лилиана не знала, как себя вести, ведь с одной стороны она была очень рада присутствию Петруса. Детские воспоминания непрошеными гостями всплывали в памяти, все те дни, что они проводила в учебе, разговорах и размышлениях. Священник всегда был терпелив, практически никогда не давил и был очень понимающим человеком. Но разумом она понимала и другое, за его просьбой скрывалось гораздо большее, нежели желание выяснить, что происходит в одной из деревень островитян. Ему что-то было нужно либо от Содружества, либо от Константина, либо от Лилианы или же от ситуации в целом.       До резиденции шли в тяжелом молчании, а когда двери закрылись, тут же навалилась давящая атмосфера недоверия. Курт не собирался ничего говорить при нём, Васко же не стеснялся показать раздражение и толику враждебности по отношению к священнику. Лилиана же не знала, как относиться к Петрусу, прошло много лет и вероятно перед ней уже не тот обходительный учитель магии, каким запомнился. А возможно много лет назад он носил маску, и умело играл на чувствах девочки, привязывал к себе. По части интриг и подковерных игр правящий дом Содружества вполне мог состязаться со священниками Телемы. Борьба за власть с примесью религии представлялась ей ещё той банкой с пауками.       – Господа, давайте решим всё раз и навсегда, я не собираюсь проповедовать свои идеи и склонять миледи на сторону Телемы… наоборот, мне нужна ваша помощь, – торопливо сказал он, чувствуя, что ещё немного и сопровождающие Лилиану капитаны выдворят его за дверь, не утруждаясь никакими нормами приличия и этикета.       – И ты ему поверишь? – Курт процедил это сцепив зубы, чем подтвердил подозрения священника.       – Во всяком случае, пусть объяснится, – пожала плечами она, стараясь сохранять бесстрастный вид, что выходило крайне плохо. – Выдворить его мы всегда успеем.       Петрус едва заметно улыбнулся, но непонятно отчего. От того, что девушка смогла сохранить непринуждённый тон, сказав это, или от того, что его всё-таки решились выслушать.       – Всё, что рассказала Корнелия – правда. В деревне чуть в отдалении от Сан-Матеуса, действительно, происходит что-то странное, но помимо этого Орден Света слишком давит на неё. В самой Телеме инквизиторы из-за своих радикальных взглядов сейчас не в чести, но когда встал вопрос о руководстве над колоний на Тир-Фради, они готовы были на самые отъявленные гнусности, лишь бы должность предстоятеля занял кто-то из их числа. Но совет кардиналов выбрал Корнелию.       – Считаете, что они попытаются её убить? Не слишком ли долго ждут? – изумился Курт.       – Нет, инквизиторы знают, что силой захватить власть у них не выйдет, как-никак Корнелию поддерживают довольно много представителей высшего сословия даже здесь. Скорее они хотят опутать её своими сетями, – он внимательно взглянул на Лилиану. – И боюсь, она может попытаться воспользоваться неопытностью и юностью Константина, дабы иметь союзника на случай опасности. Предстоятельница придерживается больше политических взглядов, она умелая интригантка, а значит, вполне способна на такое. Но на открытую конфронтацию с инквизиторами не пойдёт, все наши боевые маги происходят большей частью из их Ордена.       – Хотите нарыть на неё компромат? – изумилась Лилиана.       – Или сделать так, чтобы она осталась вам должной. И, дабы у твоих доблестных защитников не осталось сомнений в моей лояльности, раскрою один нелицеприятный для одного из них момент, – Петрус выразительно глянул на Курта, отчего тот заметно напрягся. – В Монетной Страже происходит что-то неладное, до нас стали доходить слухи, что некоторых новобранцев переводят непонятно куда. Но все молчат, будто рыбы. Мы попытались провести расследование, но сами знаете. Всё, что происходит в Страже…       – Остаётся в страже, – закончил за него поговорку Курт.       – Именно. А все попытки вызнать у руководства что происходит, натыкалось на стену непонимания. На официальные запросы приходили или сухие отписки или вовсе игнорировались. Мы не можем ворваться в казармы, арестовать всех, начать допрашивать и проводить обыск. И, тем не менее, нам стало известно, что некоторые навты провозят на Тир-Фради контрабандой грузы для них, и те потом исчезают в неизвестном направлении.       В этот момент Васко скривился, и выразительно подняв бровь, посмотрел на Курта.       – Судя по вашим лицам, вам уже что-то известно, ведь так? – тут же уловил их настроение он. – Это то, что я думаю? Готовится переворот?       – Мы пока не знаем, – осадила его Лилиана. – Но похожие проблемы есть не только в Сан-Матеусе.       – Лили, – укорил её Васко.       – Да смысл это скрывать? Уж простите, отец Петрус, но…       – Клянусь именем Его, ничего из услышанного не дойдёт до ушей предстоятельницы. Я, правда, понятия не имею в курсе ли она этих дел, поскольку то расследование начал именно Орден, а Домициус наверняка хочет показать насколько инквизиторы готовы помогать, чтобы добиться большего влияния. Здесь, вдали от властей Телемы, они снова почувствовали силу, что вы могли видеть сегодня на Соборной Площади. Корнелия старается балансировать на тонкой грани между верой и политикой, но, увы, рано или поздно либо ей придётся сделать выбор, либо это сделают за неё. Потому твой кузен – это идеальный вариант, если всё пойдёт не так, как задумывалось. Но хватит пока об этом, я бы хотел узнать о том, что происходит в Страже.       – Новобранцев отправляют в некий «призрачный полк», – сказал Курт после одобрительного кивка девушки. – Происходит это на протяжении нескольких месяцев, туда направляют только самых одарённых и… лояльных, скажем так. И это происходит во всех городах, а судя по размаху, генерал в курсе всего. Не гнушаются ничем – запугиванием свидетелей или убийством тех, кто решил сбежать. В Сан-Матеусе укрылось парочка беглецов, они мне рассказали, где примерно находится лагерь. Неподалёку от Новой Серены, но точного места указать не смогли. Лишь описали, что он спрятан среди горных ущелий на побережье, рядом со скалистыми утёсами и деревней местных.       – Описание так себе, но может, вы начнёте с островитян? – предложил Петрус, глядя на Лилиану. – Ты очень похожа на них, возможно, тебе они откроются значительно легче? Увы, наши отношения тоже переживают не самые лучшие времена.       – Да, это мы тоже могли наблюдать, – заметил молчавший Васко, напоминая о задушенном Алоизусом молодом парне и сожженном чудовище. – Ну и как поступим?       – Предлагаю немного выждать, за мной явно следили, пока я искал тех ребят, – Курт выглядел обеспокоенным и опасался за жизнь беглецов. – Похоже, до этого полка дошли сведения о нашем расследовании и в Новой Серене и Хикмете. Медлить долго нельзя, но и лишний раз я бы предпочёл не дёргаться.       – Всё равно надо вернуться к Константину, я не доверю такие сведения почте.       – И учтите, отец Петрус, я буду за вами следить, – заверил его Курт.       – Нисколько в этом не сомневаюсь, капитан. Признаться, не ожидал, что всё будет настолько плохо, – он выглядел обеспокоенным, но кто сказал, что это – не прекрасная игра на публику? – Полагаю, задерживаться вы не станете?       – Нет, отправимся с первым же караваном обратно.       – Он отходит завтра в полдень, тогда буду ждать вас на месте. Соберу кое-какие вещи, не идти же налегке. До завтра.       – Зеленокровая, я не верю этому святоше ни на йоту, он облапошит тебя и глазом не моргнёт, – заявил Курт, когда дверь за Петрусом закрылась.       – Знаю, – она резко мотнула головой и вцепилась в него яростным взглядом. – Хватит меня опекать, я – не маленькая девочка. А сейчас я хочу отдохнуть, господа.       Она взбежала по лестнице, и было слышно, как громко захлопнулась дверь в её спальню.       – Ты перегнул, – прокомментировал Васко.       – Главное, чтобы её детские воспоминания не стали поводом для доверия к этому старому пню, – так же раздражённо ответил ему Курт. – В жизни не поверю, что ему есть дело до Константина. И настоятельно рекомендую, моряк…       Васко напрягся, заметив внимательный взгляд солдата. Он старательно подбирал слова, чтобы не высказать всё резко, впрочем, до прямых угроз или предупреждений не дошло. Навт понял его без слов и лишь глянул на лестницу, куда убежала Лилиана.