Возвращение домой

      – Мы скоро прибудем, – в который раз сказала Сиора, уверенно вышагивая между деревьев и густых кустарников.       Когда нанятый караванщик услышал, что их компания собирается пойти под сень деревьев, то попытался сказать, что там небезопасно, но поостерёгся из-за присутствия Сиоры.       И его можно понять. Едва заметные тропы всё-таки змеились в лесу, щедро припорошенные сухой листвой, сужающиеся и практически исчезающие из поля зрения. Если бы ни Сиора, они бы плутали тут довольно долго, воздух под густыми кронами на удивление не душил влажностью или жарой, наоборот давал прохладу в тени.       Лилиана не стала спорить с островитянкой, настоявшей на пешей прогулке. Ездовых зверей тут не водилось, потому местные передвигались пешком, а андригов использовали для перевозки припасов или вещей. Васко тогда поджал губы, поскольку был не привычен к таким прогулкам, а Петрус вызывал серьёзные опасения. Не приведи Озарённый потом объясняться с Телемой как они умудрились угробить епископа просто совершая прогулку по лесам. Курт эти опасения высказал и посоветовал святому отцу не совать туда нос, но на удивление престарелый священник отмахнулся и заверил, что всё будет в порядке. Телохранитель понадеялся на влияние Лилианы, но она с сожалением сказала, что настоять-то может, но вряд ли телемец послушается. Отец Петрус – не её подчинённый.       Присутствие священника поселило напряжение в их небольшую группу, даже островитянка смотрела на него с подозрением, но хотя бы не с открытой враждебностью. На удивление он вышагивал бодро, экономя силы, не перенапрягая себя лишний раз, не пытаясь спорить с Сиорой в выборе дороги или же надоедая проповедями. Васко поначалу пришлось несладко, поскольку приходилось постоянно смотреть под ноги, оглядываться по сторонам и пытаться приучить себя к тому, что вокруг много странных и непривычных звуков, но они не несли опасности. Или хотя бы не все. И как на зло, всякая мелкая и пищащая живность считала своим долгом выскользнуть из укрытия именно в тот момент, когда он уже заносил ногу для шага. Когда это случилось в очередной раз, он не выдержал и грязно выругался. Сиора не поняла его короткую тираду о том, что ему напоминает проскочивший под сапогами мелкий зверёк с гладкой светло шерстью.       – Moridegen, – обратилась к нему Сиора. – Почему ты кричишь? Звери чуют в тебе сильную волю, потому и убегают с твоего пути. Любой наш охотник считал бы это честью.       – Я, конечно, благодарен, – осторожно подбирая слова, сказал он. – Но это же просто невозможно. В следующий раз я точно какую-нибудь мышь раздавлю.       – Мы почти пришли в Ведрайс, скоро сможешь отдохнуть.       Провожатая вела их уже с час и постоянно сворачивала между деревьев, огибала густые заросли. Идти пешком по этой тропинке было наказанием, скорее из-за того, что там было полно торчащих корней, да и Курт шепнул Лилиане подозрение, что они просто ходят кругами. Иногда шевелились кусты, мелькали тени, а на спине чувствовали чьи-то взгляды. Вероятно, среди зарослей пряталась небольшая группа островитян, членов её племени и присматривались к путникам.       Лилиана чувствовала давно позабытое чувство гудящих ног, и была счастлива очутиться вдали от городской суеты, каменных стен и оказаться в плену деревьев. Высокие, казалось вздымающиеся до самого неба гиганты, восхищали, пробуждали любопытство не только у неё.       Больше всего поражала неестественность происходящего. Так на одном дереве медленно и медитативно опадала листва ярко-жёлтого или оранжевого цветов, а на соседнем она красовалась зеленью. Будто одновременно существовали два сезона – вечная осень и вечная весна.       Пару раз Сиора резко увела их с тропы, чтобы дать пройти любопытным существам – бурым ульгам. Местная фауна не переставала удивлять и все с замиранием сердца смотрели на небольшую стаю зверей, похожих одновременно на нескольких животных. Тяжелая медвежья шерсть была густой и свалявшейся, морда тоже была вытянута, как у медведя, но из нижней челюсти торчали крупные кабаньи клыки. И, в отличие от медведей, эти существа были поджары, а лапы не такие массивные, вдобавок виднелся длинный хвост, больше подходящий собаке.       – От таких бесполезно убегать, – тихонько заметил Курт, оценив тварей.       – Ты прав, – Сиора вздернула брови в изумлении.       Живость мимики островитянки Лилиану приятно радовала, даже пробирала зависть. Сиора при этом выглядела одновременно наивной, милой и несколько недалёкой по меркам колонистов, но стоило ей хоть немного изменить выражение лица, как оно становилось гордым, свирепым, несгибаемым. Словно, хамелеон, она могла меняться до неузнаваемости в мгновение.       Но сама девушка развела руками, когда они вышли к широкой тропе, и стала обеспокоенно озираться. Не надо быть хорошим следопытом, чтобы распознать глубокие и многочисленные следы ног, едва прикрытые опавшей листвой и заметённой пылью.       – Это не солдаты Альянса, – Курт определил почти сразу, стоило рассмотреть следы ближе. – Легкие шерстяные сапоги, таких ни одна армия уже не носит.       – Мы опоздали, – сокрушённо сказала девушка. – Моя мать выступила в поход, но ещё есть шанс их догнать, они идут к did a kiden nadaiges. Тут недалеко.       И не слушая никаких слов возражений, бросилась вперёд. Ничего не оставалось кроме как последовать за ней, не хотелось бы, чтобы дипломатическая миссия Торгового Содружества и попытки установить контакт с местными так позорно пропала. Но удача, видимо, решила, что с них хватит везения.       Звуки битвы: крики, звон стали, рычание и выстрелы послышались загодя. Они выбежали к большому скалистому плато, где торчали обломки кирпичных зданий, а в центре зияла огромная каверна, будто гнойная рана на теле человека. Но удивиться этому не успели, островитяне оказались в меньшинстве, их теснили мушкетёры Альянса и пехотинцы Монетной Стражи. На гладком плато, почти без укрытий местные оказались легкой мишенью для стрелков.       Снопы дыма от мушкетов, громовые раскаты выстрелов давно распугали всю живность, островитяне падали, но держались ближе к солдатам, уже поняв, что так стрелкам тяжелее целиться и могут попасть по своим.       Сиора спрыгнула по камням, тут же вливаясь в гущу битвы, выхватила каменный клинок и коротким ударом хрупкая тонкая девушка выбила саблю ближайшего солдата, а потом кинжалом пробила ему шею.       – Я бы не хотел… - начал Курт, но не успел схватить Лилиану за шкирку, когда та прыгнула вниз, повторяя путь Сиоры. – Нет, она меня в могилу вгонит!       Пришлось последовать за ней, на удивление Васко и Петрус тоже не остались в стороне и поспешили спуститься, пока ещё была возможность хоть что-то сделать.       – Остановитесь, – закричала Лилиана, оказавшись среди боя, но её, увы, никто не слышал.       Разгорячённые битвой и увидевшие подкрепление не со своей стороны мушкетёры и солдаты бросились на их отряд. Курт тут же уложил Лилиану лицом в землю, и пуля из мушкета пролетела над их головами.       Чёрная дымка мигнула на месте Петруса, и тот появился возле группы солдат, теснивших раненого островитянина к стене. Удар в землю, чёрные щупальца дымки вцепились в солдат и те застыли нелепыми марионетками.       – Быстрее, – священник буквально выдернул молодого человека из-под оружия, когда магия перестала действовать.       Ещё одна вспышка и епископ оказался на расстоянии от разъярённых воинов. На помощь ему пришла Лилиана, сбивая магией с ног и ослепляя.       Васко точным выстрелом ранил мушкетёра в руку так, что тот не смог больше держать оружие и его добила Сиора, снова убегая вперёд. Один из островитян кинул кинжал в его сторону, но тот пролетел мимо и вонзился в подбежавшего к навту стражнику.       Лезвие угодило в ногу, но этот крепкий воин не собирался сдаваться. Зазвенела сталь и Васко пришлось уклоняться. Схватка вышла короткой, из-за ранения противник не мог нормально двигаться. Потому навт просто выбил меч у него из рук и срубил голову.       – Эсельд! – звонкий крик Сиоры разорвал чудовищную волну звуков, что стала уже не такой всеобъемлющей.       Войска Альянса отступали, другие прикрывали отход. Вот и к одной из девушек, что сдерживала натиск солдата, бежал ещё один с мечом наперевес.       Сиора не успевала до неё добраться и зверем припала к земле. Опавшая листва поднялась в воздух, земля содрогнулась, завибрировала, и на свет вылез огромный корень размером с высокое дерево. Он извивался подобно плети, а затем кинулся к солдату и зацепил его за ногу, оттащил и шваркнул об землю, вздымая в воздух тучу пыли и кровавых брызг.       Островитянка тем временем справилась с врагом, перерезав ему горло. Видимо, не желая больше терять людей и не понимая, что происходит, оставшимся войскам приказали отступать, потому скоро всё закончилось.       Тишина накрыла внезапно, как до того какофония звуков, над плато поднимались запахи пыли, пороха и крови. Лилиана старалась справиться с тошнотой, утерла пот со лба, с трудом нашла слетевшую с головы шляпу и медленно надела трясущимися руками, желая скрыть лицо под её полями. Увидев, как Сиора бежит к другой островитянке, Лилиана мигом переключилась на неё и поспешила подойти.       – Эсельд…       – Ты опоздала! – Сиора даже отступила на шаг под грозным взглядом соплеменницы, мигом становясь похожа на маленькую напуганную девочку. – Matir погибла, а мы проиграли.       Даже сквозь разрисованное лицо Лилиана приметила их сходство, разве что у этой островитянки глаза серые, а в волосах не виднелись корни. Похоже, они сёстры, судя по едва заметной разнице в возрасте, если таковая вообще присутствовала.       – Нет! Нет! Так… – она повернулась к подошедшей Лилиане. – Так не должно было случиться. Это несправедливо.       – Мне очень жаль, правда.       – Кто эта женщина? – Эсельд пустив в голос больше любопытства, чем агрессии. Внимательно оглядела Лилиану, задержав взгляд на зелёном пятне. – Она похожа на нас, но одета, как renaigse.       – Я посол Торгового Содружества, Лилиана де Сарде, – официально представилась девушка. – Сочувствую вашей утрате.       – Странную ты компанию водишь, посол, – она не излучала дружелюбия, но Сиора не решалась её перебить. – Я впервые вижу в союзе с on ol menawi помутителя и moridegena.       «Так вот как вы называете телемцев», – тут же про себя заметила девушка, поскольку вторым словом Сиора называла Васко. Украдкой взглянув по сторонам, заметила, что её приятели разошлись по полю боя, видимо, стараясь найти раненых.       – За кого вы сражаетесь? За тех, кто убивает и похищает моих братьев и сестёр?       – Эсельд, прошу, наша мать сама поручила мне найти союзников, – наконец вмешалась Сиора.       Значит, они с Эсельд действительно сёстры.       – И ты пришла, когда бой уже закончился, вот как ты выполняешь поручения! А эти выродки похищают наших людей, они должны за это поплатиться.       – Я прошу, – осторожно сказала Лилиана озлобленной Эсельд, к которой уже подтянулись оставшиеся островитяне.       Они были злы, потеряли королеву и могли наброситься на них, хоть те и не носили знаков Мостового Альянса. Потерявшие много людей, они могли сорваться и попытаться просто выместить на них злость, неизвестно, насколько сдержанны местные жители.       – Мы пришли как только смогли, увидев следы ваших людей на марше. Мы сражались на вашей стороне. Обычно после любой битвы проигранной или нет, надо предать земле погибших, они заслуживают последних почестей.       – И заняться раненными, – подтвердила Сиора. – Эсельд, сейчас не время для нового сражения, мы потеряли много людей… в том числе и matir…       – Да, ты права, sir. Тогда помоги нам on ol menawi, докажи, что мы можем тебе доверять.       – Конечно, – заверила её Лилиана.       Усталость сковывала, накатывала тяжестью на плечи. Первая в жизни настоящая битва, когда надо смотреть по сторонам, где одно неверное движение – это клинок под рёбра или пуля в спину или грудь. Руки всё ещё слегка подрагивали, к горлу, от вида изувеченных трупов подступала тошнота, девушка старалась дышать через рот, но держала спину ровно.       Эсельд кивнула сестре, но подозвала одного из воинов, который вроде не пострадал от битвы, не считая подпалин на ткани туники, и сказала:       – Oi. Nad en sir.       Напоследок она бросила на них строгий взгляд и удалилась на другой конец поляны, где уже начали осматривать тела и искать собратьев. Сиора покачала головой, но тут же сказала:       – Я должна найти мать, она где-то здесь.       – Посмотри, что тут творится, как ты собираешься её искать? – вмешался незаметно подошедший Васко и не обратил внимания на взгляд Лилианы.       Вопиющее нарушение ведения переговоров, но Сиоре неведомы правила придворного этикета, и потому ответила ему, считая, что перед ней говорят равные друг другу люди:       – У неё было с собой знамя Gais Rad, без него она бы не пошла на битву.       – Схожу с тобой, – торопливо навязалась ей девушка, бросив заинтересованный взгляд на виднеющиеся руины.       – Хорошо, поможете раненым? – спросила она навта.       – Я-то помогу, – тут же высказался Васко. – Навты не привыкли оставлять доброту без ответа, а один из вас мне жизнь спас.       Курт безмолвно встал за спиной подопечной, явно намекая, что никуда не отойдёт от неё, даже если придётся сражаться ещё раз. Не похоже было, чтобы он устал, хотя это тоже могла быть игра. За его плечами полно битв и вероятно, в такие моменты капитан мог нацеплять на себя маску спокойствия.       К тому же он не доверял островитянам, а та воительница недвусмысленно намекала, что готова, если что вцепиться, и им в глотку.       Петрус уже хлопотал над одним из раненых, его руки светились белым светом, шляпа лежала неподалёку. Хоть стоящий рядом островитянин не выпускал его из виду и явно был напряжён, всё же позволял священнику колдовать. Магия света может исцелять, правда, не справится с переломами.       – Основная битва прошла там, – Сиора указала на поляну возле руин, где поднимался столб дыма.       Дойти туда не составляло труда, но пока они шли, Лилиана заметила обломки парадной арки и очень знакомый архитектурный стиль. Такие ставили на парадных городских воротах в Торговом Содружестве, но камень потрескался, развалился, вывалив внутренности кирпичей. Курт тоже узнал это строение, но пока что они не стали заострять на этом внимания.       Островитяне и альянсовцы оказались вперемежку, истерзанные друг другом. Солдаты лежали с колотыми и резаными ранами, некоторые имели странные оплавленности на броне, будто от ожогов кислоты. А местные встречались с пробитой грудью или оторванными конечностями.       Лилиане стало хуже, но она постаралась унять приступ тошноты и не упасть на колени, как впечатлительная девочка. Искажённые гримасой боли лица, запрокинутые головы, запахи копоти и железа, но не от ружей, а от крови. Пришлось приложить руку ко рту, чтобы не стошнило, но от собственных ощущений её вывел вой и плач Сиоры.       Островитянка нашла знамя матери среди сваленных в кучу тел, похоже, их королева не желала сдаваться без боя и на неё накинулись всей толпой. Девушка подошла к ближе, но не могла вымолвить и слова, все они застряли в горле и казались донельзя глупыми. Убитая горем дочь не стеснялась реветь, едва не рвать на себе волосы, плакать от сердца и души, сгибаться к земле.       Лилиана смотрела на неё и перед глазами проносились образы так и не увиденных похорон матери. Чопорный светский ритуал, где у каждого была своя роль, своё место, тиль одежды, причёски и макияжа. А слова поддержки, заученные, отрепетированные по правилам этикета, фальшивые, как и скорбные лица тех, кто пришёл бы на похороны её собственной матери. Может, именно этого Ливи де Сарде и не хотела, чтобы дочь переживала эти минуты, сдерживая гнев на аристократов, которым было всё равно на её смерть. Ведь им не позволено так горевать, вытаскивать истинные чувства на волю, демонстрировать, чтобы не упасть в грязь лицом, думая в такой трагичный момент не о несчастье, а о том, как на тебя будут смотреть другие.       – Он жив, – внезапно крикнул Курт, указывая на пошевелившегося солдата Альянса.       – Умоляю, – едва смог сказать он. – Помогите.       Сиора мигом прекратила рыдание, скорбное, плачущее выражение лица мигом сменилось на гнев и ярость, исказив лицо в поистине животной гримасе. Лилиана тут же взмахом руки преградила дорогу Курту, боясь, что озлобленная и эмоциональная девушка решит сначала отыграться на нём.       – Ты… смеешь… умолять меня! – зарычала она, будто зверь и поползла к нему, по-кошачьи переставляя руки и ноги.       Лилиана снова ощутила слабую вибрацию, не такую резкую, как во время битвы. Но из земли змеями поползли длинные корни, застелились по земле, пока Сиора подбиралась к жертве, обвились вокруг ног солдата, сдавили горло.       – Что вы сделали с моей матерью?       – Пожалуйста, я не хочу умирать, – взмолился солдат, задыхаясь.       – Отвечай! – приказала Сиора, всё больше напоминая зверя, нежели человека.       Курт не успел поймать Лилиану, когда та кинулась к Сиоре и схватила ту за плечи. Не по протоколу, не зная, как относятся к подобному жесту местные, рискуя сделать что-то непоправимое, она не желала смерти этого несчастного.       Сиора вздрогнула и будто проснулась ото сна, дернулась от этого жеста и отступила, корни тут же полезли обратно в землю, а солдат захрипел, схватился за шею. Курт мигом оказался рядом.       – Не надо, не веди себя, как животное.       – Даже животные милосерднее этих ублюдков, продавших души…       – Они увели её, – вдруг выдохнул тот, отчего островитянка тут же снова поменялась в лице. – Королева, её забрали в лагерь.       – Значит, она жива, – высказался Курт. – Труп им ни к чему.       – Она бы предпочла смерть плену, matir для чего-то им нужна, нам надо вытащить её.       – Курт, займёшься им? – спросила Лилиана, кивая на солдата. – Вряд ли островитяне ему помогут.       – Хорошо, посмотрю, что смогу сделать.       Девушка побежала вслед за Сиорой, поскольку та уже хотела идти между скал, огибая странные руины, но сейчас её отпускать нельзя. Лилиана видела в ней себя много лет назад, столь же эмоциональная и желающая делать всё здесь и сейчас. Хладнокровие приходит лишь со временем и выдержкой, но местные жители, похоже, не привыкли откладывать что-либо в долгий ящик.       – Сиора, подожди, не пори горячку.       – Что? – та непонимающе посмотрела на неё, и гневное выражение лица сменилось на недоумение. – Какую горячку и зачем её пороть?       – Это образное выражение, означает «не принимай поспешных решений».       – А как я должна их принимать? Моя мать в плену, я не собираюсь её там оставлять!       – Послушай, – на этот раз на попытку взять её за руку та отреагировала резко вырвав запястье из захвата. Лилиана подняла руки и постаралась успокоиться, никогда прежде ей не приходилось иметь дело с подобной горячностью. – Я знаю, что такое потерять мать.       Взгляд зелёных глаз смягчился, но Сиора ждала продолжения, и у Лилиланы не осталось выбора, кроме как вывалить все переживания наружу, томившиеся в тюрьме души всё это время.       – Она медленно умирала от страшной болезни и когда я покидала её, она всё ещё была жива, но я знала, что она умрёт. И по пути сюда, я почувствовала, как что-то оборвалось внутри, боль, которую не описать словами, словно лопается нить, но бьёт тебя не хуже молота.       – Твоя связь с matir была столь сильна, что ты почувствовала её смерть. Некоторым ol menawi приходится долго обучаться этому, когда они готовятся связать себя с minundhanem. Это… страшно.       – Потому я понимаю, что ты чувствуешь, но сейчас не время, – Лилиана не стала выяснять значения непонятных слов. Не время. – Тебя убьют, как только заметят. У тебя есть обязанности не только перед ней, но и перед твоими людьми.       – Да, ты права, – Сиора выглядела, будто очнулась от наваждения. – Я должна заняться ранеными, matir в плену, но она жива. Сейчас я должна заняться кланом, она бы не одобрила, если бы я оценила её жизнь, превыше других.       – Именно, идём.       Они занимались ранеными не так долго, как могло показаться. Сложности возникли с теми, у кого были сломаны кости, вправить их было той ещё задачей. Однако среди островитян нашлись маги, шепчущие на своём странном и удивительно мелодичном языке. Раны затягивались, но вот с переломами это волшебство не справлялось, лишь устраняло боль, требовались лекарства и снадобья. Пришлось сооружать носилки и отправлять в деревню к целител.       Сиора вымоталась и к концу дня больше напоминала бледного обескровленного мертвеца, но вместе с тем, это нисколько не сказалось на её активности, либо она отлично делала вид, что всё в порядке.       Из всех них себя с большей охотой доверяли только Лилиане и Васко. Девушке из-за знакомого зелёного пятна на лице, которое присутствовало у некоторых островитян. А Васко они воспринимали близко по духу и всё спрашивали, что значили рисунки на его лице. Навт улыбался и травил шутки, отвлекая очередного бедолагу от боли, а вот Петруса предпочитали не подпускать, только если все остальные были заняты. Сиора сказала, что они и не воюют с помутителями, но определённые опасения те вызывали. Особенно когда начинали проповедовать.       – Удивительно, – заметил запыхавшийся и весь вспотевший Петрус, когда последнего из островитян отправили в деревню с сопровождением, а Сиора решила ещё раз осмотреть местность, не упустили ли они кого. – Ваша магия похожа на нашу, вот только принцип её действия немного другой. Кроме того, мы давно не пользуемся словесными заклинаниями.       – Другой? – удивилась Сиора. – Я видела, как ты исчез и появился в другом месте.       – Наша магия даёт нам возможность выставлять барьеры, мгновенно перемещаться и лечить мелкие раны. А ваша же направлена на исцеление и придание бодрости телу. Но это и понятно, мы управляем светом, а вы, так понимаю, природой.       – Правильно понимаешь, – дерзко ответила она и обвела грустным взглядом поле битвы. – Мы помогли всем, кому можно, больше нам тут делать нечего. Andevaurshd tir se.       – А никто Курта не видел? – спросил вдруг Васко, и Лилиана встрепенулась, вспомнив, чего же ей все эти часы не хватало. А не хватало ворчания вечно ходящего за ней телохранителя.       Он давно должен был вернуться. Неужели решил отвести солдата до заставы?       – Надо его найти, с ним тут всё что угодно может случиться, – забеспокоилась девушка.       – Нет, ты никуда не пойдёшь, – твёрдо заявил Петрус и, прежде, чем Лилиана ему возразила продолжил: – Мы все устали, сгущаются сумерки, ещё неизвестно, что ночью может выползти из нор.       – И ты предлагаешь бросить его на это «выползти из нор» одного?       – Прости такой цинизм, дитя моё, но твоя жизнь намного ценнее, чем жизнь твоего телохранителя.       – Лили, он вполне способен за себя постоять, – поддержал его мысль Васко. – И потом, раз он не пришёл, то наверняка что-то задумал.       – Но она права, – неожиданно вступилась Сиора. – Ночью в лесах может быть опасно, а вы местности не знаете. Неужели, вы готовы бросить его на произвол судьбы?       – Милая Сиора, – участливо улыбнулся священник. – Наша задача оберегать жизнь Лилианы де Сарде, боюсь, мы не можем позволить ей рисковать. Курт, хоть и вызывает впечатление твердолобого солдафона, но побывал во многих передрягах и сможет найти место для ночлега. Потому, простите, дамы, но боюсь, мы с капитаном вас никуда не отпустим.       Лилиане хотелось возразить, закричать, что она не маленькая девочка и что жизнь каждого из них для неё важна, даже Сиоры, которую она знает от силы пару дней. Но и не признать их доводы невозможно, они вымотались, устали, а темнота неумолимо накрывала густой лес, при свете дня такой солнечный, в темноте становился хищным из-за неровного рисунка теней.       – Хорошо, идёмте в деревню, но если Курт завтра не вернётся…       – Мы обязательно пойдём по его следам, – заверил её Васко.       Ей ничего не оставалось кроме как бросить обеспокоенный взгляд в сторону странных руин и пойти следом за остальными. Правда, по пути Васко немного отстал и шёл позади, явно для того, чтобы девушка вдруг не передумала и не воспользовалась их слабостью, чтобы сбежать и попытаться найти Курта. Похвальная предосторожность, но эта забота раздражала неимоверно. Ведь её учили ориентироваться в лесу, добывать пропитание, ходить тихо. Но оставалась опасность зверья, действительно, неизвестно какие твари могут вылезать ночью из своих нор. Пока они шли за Сиорой то видели помимо ульгов только обычных животных: лис, зайцев, мышей, разве что птиц было трудно определить – маленькие со странным синеватым окрасом и питающиеся цветами.       К тому моменту, когда они вошли в деревню, ноги гудели, а выжатый битвой и дальнейшим врачеванием организм требовал немедленного отдыха. Однако, она взяла себя в руки и вошла на территорию клана Красных Копий как подобает послу – прямая спина, чёткий шаг и строгий оценивающий взгляд.