Возвращение домой

      Деревня была большой, дома оказались приземистыми, округлыми, сложенными из камня, некоторые обвивали толстые корни, на многих росли трава или мох. Самый внушительный явно принадлежал королеве, но больше всего ей понравились вытесанные камни все как один имеющие овальную форму и высеченные на них узоры – плавные линии и спирали, они пересекались друг с другом в удивительной гармонии. А на вершине камня или внизу было сделано нечто вроде окна – идеально ровным кругом.       Вот тебе и дикари.       В густых желтовато мерцали жуки, повсюду были развешаны светильники, точно такие же, какие она увидела в кабинете метра де Курсийона. Они заливали поляну и дома мягким свечением, а стрёкот крылышек складывался в удивительно мелодичный гул. В центре поселения возвышался камень с вытесанными на нём рисунками, и приставленными каменными копьями. На некоторых яркими деталями виднелись красные полотна. На других они уже давно истлели, а третьи и вовсе валялись внизу обломками камней и сгнившего дерева.       – Сюда приносят копья всех воинов минувшего, – пояснила Сиора в ответ на заинтересованные взгляды Лилианы и Петруса. – Мы возвращаем дереву его ветви, а взамен получаем силу.       Последнее изречение можно было расценивать как метафору, ведь о верованиях островитян известно весьма поверхностно. А усталость давила на плечи и заставляла отложить вопросы до лучших времён. Девушка полагала, что клан и так проявил неслыханное – впустил их на свою территорию. Вероятно, считанные единицы могли попасть в их поселения без дозволения жителей.       Вокруг каменной стелы с копьями виднелись корневые отростки, которые росли здесь словно сами по себе, ведь деревья находились за пределами деревни. Хоть явного забора за пределами жилищ не наблюдалось, но и вековых гигантов поблизости не возвышалось, у которых могли бы быть столь длинные и толстые корни.       – Идёмте, у нас есть пара пустующих домов, где вы сможете переночевать, – сказала она Васко и Петрусу. – Тебе, on ol menawi, я предлагаю разделить крышу со мной и Эсельд. Ты оказала мне честь, пригласив в свой, я же приглашаю тебя в свой. С твоими спутниками здесь ничего не случится и о твоём cengots я предупрежу, его не тронут.       – О ком?       – Cengots, – повторила она. – Воин, что следует за тобой.       – А, ты о Курте, – кивнула Лилиана. – Хорошо, для меня тоже будет честью посетить твой дом.       – Oi! – позвала Сиора одного из мужчин племени и продолжила уже на понятном языке: – Размести их в пустующем доме, они – гости Gais Rad, и передай, если ночью явится cengots со шрамами на лице и длинным мечом за спиной – пустить. Он с on ol menawi.       – Ya, doneigada, – ровно сказал тот и поманил за собой спутников. – Идём.       Лилиана проводила их долгим взглядом, Васко обернулся, кивнул ей, улыбнулся тепло и открыто, и почему-то на душе стало тоже спокойно. Ветер мазнул по щеке, донёсся шёпот, будто в шелесте листвы кто-то говорил и уверял в безопасности. Откуда-то пришла уверенность, что её здесь не тронут, она может спать спокойно.       – Сюда.       Как и предполагалось, они прошли к самому большому дому, вход в который преграждали двустворчатые двери. Легко открыв их, Сиора провела Лилиану внутрь, и теперь стало понятно, почему та так удивилась наличию стен в особняке. Весь дом состоял из обширного зала, в центре которого из камней был сложен камин, чадящий углями. Несмотря на дыру в потолке, внутри оказалось удивительно тепло.       В разных концах комнаты находились лежаки: обычный кусок грубой ткани на полу, а отделялись они друг от друга внушительными и странными тюками. Девушка подошла к одному из них, потрогала и почувствовала шершавую поверхность коры, но внутри явно что-то находилось. В полумраке Лилиана не сразу разглядела Эсельд, которая рассматривала гостью с не меньшим любопытством, чем та убранство дома. Без ритуальных рисунков на лице та, действительно, оказалась удивительно похожа на Сиору.       – Тебя пригласили в дом клана, ни один renaigse не удостаивался такой чести, – заметила она. – Ты с добром отнеслась к нашим людям, и мы отплатим добром тебе и твоим спутникам. Но знай, что будем говорить только с тобой, on ol menawi, и ты несёшь ответственность за действия твоих людей в нашем доме.       – Я понимаю и принимаю эти условия, – девушка отнеслась к этому спокойно, ведь такое правило существовало и в государствах Гакана. – Сегодня мы все устали, завтра у нас будет время поговорить и вытащить вашу мать из плена.       – Я очень надеюсь, что твои слова не разойдутся с делом. Отдыхай, on ol menawi.       Сиора показала ей на лежак у правой стены. Девушка сильно сомневалась, что сможет уснуть на голой земле и без какого-то намёка на подушку, но всё же не решилась капризничать. В конце концов, Сиора в тот день отказалась ночевать в её доме, мотивировав тем, что для неё всё очень странно и непривычно. Но сейчас Лилиана была в её доме и хорошие отношения с островитянами Содружеству нужнее, чем наоборот.       – Благодарю, оставлю вещи, и пойду умоюсь.       – Ручей за домами, будь осторожна, к нему часто приходят звери. Увидишь их – не трогай, и они не тронут тебя.       – Хорошо.       Ручей весело бурлил за территорией Ведрайса, хотя впору это было назвать небольшой рекой. В закатных сумерках вода разбивалась о камни, образуя радугу. Лилиана уже не помнила, когда в последний раз видела подобное зрелище, кажется, лет пять назад, до того, как дядя всерьёз занялся её обучением дипломатии. Курту тогда редко удавалось их вытаскивать на природу, да и природы становилось всё меньше. Её клочки были лишь на территориях усадьб: специально выведенные растения, посаженные аллеями деревья, ровные ряды живых изгородей. Всегда подстриженные, прополотые, с аккуратным газоном.       Сняв пропылённый камзол, она несколько раз встряхнула его и закашлялась. Да, а с виду не так уж и много пыли на нём осело. Сняв шляпу и сапоги, она закатала штанины и опустила уставшие ноги в прохладную воду. До чего же было приятно после столь тяжело дня просто расслабиться и успокоить натруженные мышцы. Да, давно она столько не ходила и так не напрягалась.       Вот только воспоминание о битве мигом стёрло улыбку с её лица. Руки снова затряслись от осознания того, что они теперь в крови. Курт всегда твердил, что убивать тяжело лишь в первые раза три-четыре, потом это становилось рутиной и каждодневным событием. Если быстро не научиться относиться к смерти врага спокойно, то сойдёшь с ума. Константин в свойственной полушутливой манере поинтересовался, как тогда их телохранитель себя утешает, когда приходится убивать. Он пожал плечами и сказал, что в противном случае умер сам, ведь враг-то к нему сострадания точно не испытывает.       Но на смену угнетению вдруг появилось пьянящее ощущение свободы, когда солнце окрасило перистые облака в разные оттенки розового и оранжевого. Никогда прежде, в затянутом смогом и дыму Серене она не видела такого чистого неба, будто правда очутилась в ином мире.       Оглядевшись вокруг и увидев, что никого нет, она решилась скинуть с себя одежду и зайти в воду. В конце концов, следовало смыть с себя пот и грязь, да и выстирать рубашку не помешало бы. Ноги кусало холодом, и Лилиана просто бросилась в воду, не боясь пораниться, отчего-то снова уверенная, что река этого не допустит, будто была живой. Отросшие за долгое плавание волосы налипли к лицу, когда она вынырнула из-под воды. Промыв как следует пряди, ей вдруг показалось, что среди бурунов проступили очертания лица. Но это видение длилось всего мгновение, и девушка поспешила отвести от себя непрошенные мысли.       В объятьях бурной воды оказалось до странности комфортно, будто она дома и природа старалась сказать, что всё хорошо, её здесь никто не обидит, если та не обидит её. Поняв, что в успокаивающих волнах она засыпает, поплыла к берегу. Выстирать рубашку не составило труда, надо только понять где её повесить, чтобы высохла до завтра. Окунувшись ещё пару раз, Лилиана стала неспешно одеваться, благо вокруг никого не было, но неотступно приближающаяся темнота не давала возможности нежиться здесь и дальше. Желтоватый свет от светильников островитян не даст спутать направление, но всё же не хотелось споткнуться от торчащие из земли корни и разбить себе нос.       Шляпа за время её купания упала на землю, а перо за весь день истрепалось немного, но стоило поднять её, как увидела небольшой красивый цветок. Он явно был сорван, поскольку не углядела похожих неподалёку, да и случайно он тут оказаться не мог. В первую секунду накрыла паника – за ней кто-то наблюдал, и даже захотелось этому кому-то отвесить звонкую пощёчину за неслыханную наглость. Но потом лицо озарила улыбка, она вдохнула едва уловимый запах, не удивляясь тому, что он не закрыл бутон при приближении темноты. Похоже, на этом острове были возможны разные чудеса.       Пусть. Это было даже волнительно, такой странный и вместе с тем неожиданный комплимент, бесконечно милый и простой. Таких обыкновенных вещей она лишена, ведь вечно приходилось менять маски, никогда не зная, что ждёт дальше и как повернётся судьба. Будут ли заверения в преданности, честности и любви именно ими, а не отрепетированным спектаклем для личной выгоды.       Цветок пришлось выбросить, хоть он подарил ей неожиданные эмоции, не хотелось прийти и получить порцию вопросов. Особенно, если в деревню вернулся Курт.       Мысли и потерявшемся телохранителе заставили быстро собраться и пойти обратно, может, тот уже вернулся и теперь ищет её, чтобы передать новости. Она не увидела, как из-за деревьев к берегу вышел Васко, едва заметно улыбаясь ей вслед и подобрав обычный полевой цветок, что рос буквально в шаге от этого места.       Утром она проснулась неожиданно отдохнувшей. Тело не болело от долгого лежания на тонкой суконной лежанке, даже наоборот, будто сил прибавилось. Никого в доме не оказалось, хотя вчера она пришла сюда, когда Эсельд уже спала, скинув с себя одеяние из шкур, а Сиора сидела неподвижно, вдыхая аромат трав из чаши. Может, восстанавливала силы, но сейчас никого внутри не оказалось.       Только удивлялась она этому недолго, поскольку выйдя из дома, увидела Курта. Он был слегка помят и видно, что плохо спал, но хоть был жив, а перед ним стояла заплаканная Сиора. Эсельд бросила взгляд на Лилиану, но там читалась только тоска и безнадёжность.       – Что стряслось? Курт, где ты был? – тут же поинтересовалась у него Лилиана, быстро приближаясь к небольшому собранию.       Островитяне занимались своими делами, кто-то точил камень для оружия, кто-то присматривал за детьми, рассказывая им истории или легенды на родном языке, кто-то готовил снадобья на огне или толок коренья с травами и ягодами в ступках. Но все, такое чувство, что прислушивались к разговору.       – Я бы сказал доброе утро, Зеленокровая, но, увы, оно не доброе, – пожал плечами Курт.       – Matir, – прокомментировала Эсельд. – Он сказал, что она мертва, но зачем они тогда утащили её?       – Я говорю только то, что видел и что рассказал доктор из лазарета заставы, – ответил телохранитель, примирительно поднимая руки.       – Нет, они добили её, как бешеного зверя! – возмутилась Сиора, мигом скидывая с себя слезливый образ и снова превращаясь в яростную фурию.       – Послушай. Я понимаю, что тебе тяжело, милый цветок, – на этих словах островитянка изумлённо застыла, не зная, он её сейчас унизил или сделал комплимент. Да и Лилиана была изрядно удивлена, подобных обращений к кому-либо она за все годы от Курта ни разу не слышала. – Но у вашей матери была глубокая рана на боку, а сзади след от пули и, судя по всему, стреляли с близкого расстояния. Разворочена была вся спина. Я вообще удивляюсь, как она не умерла на месте, но с таким не живут. Прости, я бы очень хотел принести обнадёживающие вести, но лгать не привычен.       – Надо забрать её оттуда! Надо придать её земле, мы не можем оставить её тело на поругание этим выродкам, – зашипела Эсельд.       – Боюсь, с этим тоже будут проблемы, – осторожно начал тот.       – О чём ты, Курт? – недоумевала Лилиана.       – Ночью, когда выбирался с заставы, я видел, как тело королевы погрузили на телегу и увезли в лес.       – Они скормили её зверям! И после этого, ты хотела, чтобы мы заключили с ними перемирие? – Эсельд обратилась к Лилиане, видимо, желая, как и покойная мать, разорвать глотку врагу, а не разговаривать с ним.       – Нет, капитан отдал тело подозрительным личностям. Близко я подойти не мог, но это явно не разбойники, слишком уж хорошо одеты.       – А кто тогда?       – Звучит невероятно, но я почти уверен, что видел легкие кирасы инквизиторов.       – Инквизиторы? – Сиора произнесла это слово медленно, будто пробуя на вкус.       – Фанатичный и религиозный Орден Света, они часть помутителей, как пришедший со мной священник, - аккуратно пояснила Лилиана.       – Значит, он замешен в этом.       – Эсельд, – осадила сестру Сиора. – Он не покидал деревню, наши воины бы мигом его выследили. К тому же львы не любят помутителей.       – Это мягко сказано, на континенте, откуда мы все прибыли, между ними постоянно происходят воины, – заметила Лилиана. – Поэтому, чтобы солдат Альянса добровольно отдал тело, да ещё и инквизиторам… Тут явно что-то не так. Сиора, а они случайно, не заглядывали к вам в деревню, не предлагали ли помощь?       – Помутители часто приходят к деревням близким к их городу. На совете нам говорили, что клан Дердре cengeden anedas в последнее время привлёк их внимание. Возле их деревни ходят saul lassal и постоянно задают вопросы. Они считают, что Дердре подчинила весь свой клан воле какого-то злого духа.       – Это чушь, – тут же возразила Эсельд. – Дердре не приемлет дружбу с renaigse, как и наша мать, но не стала бы совершать ничего подобного со своими людьми. Но, что эти помутители могут сделать с телом matir?       – Скорее всего, будут использовать в торге, – раздался голос Петруса. – Простите, что подслушивали, но пока что придётся просто ждать.       Васко и Курт обменялись рукопожатием, и Лилиане стало приятно, что они хотя бы смогли прийти к некоему пониманию между собой. Но ждать просто так было выше всех сил. Ввязавшись в конфликт, они упускали из виду важный вопрос – лекарство от малихора, ведь именно за этим сюда и прибыли, но Лилиана понимала, что сейчас давить на потерявших королеву островитян нет смысла. К тому же, судя по обмолвкам, в каждой деревне был свой вождь и неизвестно, какие отношения между всеми ними. То, что они не воюют, не означает доверия друг к другу, у каждого может быть свой жизненный уклад и свои взгляды на колонистов.       Но пока оставалось только ждать вестей, никто не сомневался, что инквизиторы заявятся в Ведрайс в скором времени. Лилиана же решилась поговорить с Сиорой о тех странных руинах, которые они видели у поля битвы, но не смогла её найти. Эсельд неохотно поделилась, что сестра ушла к реке, а за ней направился её воин, и предупредила, что если он с ней что-то сделает, то Красные Копья не простят ей этого. Девушка решила, что Курт хочет договорится с ней о следопыте, ведь проблема тайного полка тоже никуда не делась.       Но ждать дальнейшего развития событий долго не пришлось. Вскоре возле каменной арки показались инквизиторы, их начищенные до блеска кирасы сияли в лучах солнца. И Эсельд пояснила перевод «saul lassar» – пылающие солнца. Что ж, это название как раз подходило сейчас инквизиторам, поскольку явно не случайно выбрали именно этот вход в деревню, хотя есть ещё два. Наверняка, хотели показать себя во всём великолепии, слишком уж они любили символизм.       К Эсельд тут же подбежал один из воинов и доложил об их прибытии. Лилиана заметила, как напряглась и посмурнела сестра Сиоры. Будто стало стыдно за что-то. Быстро отдав приказ, девушка выдвинулась навстречу инквизиторам и позволила им войти в деревню. На телеге они везли тело островитянки лет сорока, девушка сразу поняла, что это – Бладнид, мертвая королева Красных Копий. Неслышно рядом возник Петрус, и тихо шепнул:       – Не к добру это, дитя моё, ох, не к добру.       – Ты ходишь слишком тяжело, cengots, – заметила Сиора, стоя возле текущей воды.       – Извини, не хотел нарушать твой покой, но вынужден просить об услуге, – пожал плечами Курт.       – Ты? Я думала, ты безоговорочно подчиняешься on ol menawi.       – Скорее я работаю на её семью, отвечаю за её безопасность.       – Зачем? Она в состоянии себя защитить, я видела, как она сражалась, – Сиора вскинула брови, снова становясь похожей на наивную милую девочку, а не на свирепую яростную дикарку.       Такой странный контраст немного выбивал Курта из колеи, он не знаток людских душ, не умел их «читать», как делала Лилиана. Потому столь резкие перемены в её голосе и лице его нервировали, но всё-таки привычка всегда держаться невозмутимо играла свою роль, и он ничем не выдал озадаченности.       – Это сложно объяснить. Я так на жизнь зарабатываю, всё лучше ходить хвостиком за одним человеком, чем быть на войне, когда тебя в любой момент может сразить пуля или разорвать в клочья ядро из пушки. Но сейчас не об этом. Ты можешь нам выделить следопыта? Насколько я понял, к тебе здесь уважительно относятся.       – После mal doneigada становится на его место, пока не изберут нового вождя, – гордо подняв подбородок, сказала она. – Но зачем тебе следопыт?       Он постарался вкратце рассказать произошедшее с Райнером, и как хотел разобраться в творящихся событиях. Впрочем, это не уберегло от множества вопросов, островитянка не понимала, что такого страшного может случиться в тайном месте. И почему эту тайну надо раскрывать, если его воины не считают нужным это делать? Но стоило отдать должное: убийство, шантаж, фактически похищения из казарм у неё тоже не вызвали оптимизма. К тому же она приняла аргумент, что отбиваться от одной колонии тяжело, а если на леса единым фронтом выступят все три, то островитянам несладко придётся.       – Я помогу, – наконец-то после долгого раздумья сказала она. – Но только после того, как мы похороним matir.       – Понимаю, – Курту хотелось уйти отсюда как можно скорее, вязнуть в проблемах племени – себе дороже.       Но, увы, его желания не играли роли, он всего лишь телохранителем. К тому же им, правда, требовался союз хотя бы с одним кланом, они могли знать лекарство от малихора. Не успел он закончить мысль, как со стороны деревни её позвал воин, сбивчиво что-то объясняя. Сиора сначала побледнела, потом покраснела, а потом и вовсе стала похожа на взбешённую лису и ринулась в сторону деревни, Курт поспешил следом.       На вставших небольшим лагерем инквизиторов Сиора бросила настолько страшный взгляд, что ему показалось, сейчас надо будет оттаскивать её от них, но та побежала к большому дому и распахнула двери. Внутри уже ждала Лилиана в компании Петруса и Васко, а вот Эсельд выглядела побитой собакой и даже постеснялась смотреть сестре в глаза.       – Эсельд! – голос Сиоры в этот момент стал настолько грозным, что качнувшееся в очаге пламя прижалось к углям. – Что они здесь делают? Почему ты впустила их сюда? Какое они имеют право?..       – Сиора, я хотела тебе сказать, но matir запретила мне. Незадолго до битвы она заключила с ними союз, в обмен на их помощь, мы должны будем обратиться в их веру.       – Что? – Сиора не верила своим ушам. – Ты знаешь нашу мать. Она бы никогда на такое не пошла!       – Я понимаю твой гнев, Сиора, но matir заключила с ними договор на камне, а его нарушать нельзя. Потому мы похороним её по их обычаям.       – А ты была с ней? Видела этот договор? Говорила с Карадегом? Без него они не смогли бы заключить каменный обет.       – Нет.       – Тогда я, как doneigad не стану хоронить мать по их обычаям, пока сама лично не увижу эти слова! – она посмотрела в сторону Петруса. – И не вздумай мне мешать, старик.       – Я понимаю твой гнев, – примирительно и очень ласково сказал тот. – Но, поверь, я хочу помочь. Не все на моей родине разделяют взгляды инквизиторов, в последнее время они делают всё, чтобы вернуть утраченное влияние и, увы, могут пойти на откровенную ложь и подставу. Даже сами помутители, как бы мне ни было неприятно ваше обозначение соотечественников, не доверяют им.       – Сиора, – обратилась к ней Лилиана, – на моей родине нас учат, прежде, чем делать выводы, выслушать обе стороны, а потом заняться выяснением правды.       – Ты предлагаешь пойти на их условия?       – Я предлагаю спросить и узнать их версию событий, а потом приниматься за дело.       – Я согласен с ней, – подтвердил Петрус. – И чем раньше начнём, тем раньше закончим.       – Курт, Васко, останьтесь пока в стороне, неизвестно чем могут закончиться эти переговоры, инквизиторы бывают очень скоры на расправу.       – Нет проблем, – пожал плечами Васко, загадочно улыбаясь.       Курт не разделял его энтузиазма, но прямой приказ нарушить не мог.       Небольшая процессия двинулась к палаткам инквизиторов. Всё-таки в отличие от Лилианы и её спутников им не дали возможность поселиться в отдельном доме, поскольку гостями не считали. Впрочем, бравые инквизиторы не выглядели оскорблёнными, да и вряд ли оценили бы гостеприимство островитян.       – Епископ Петрус, – почтительно произнесла женщина с коротким ёжиком волос под тяжелой шляпой с символом солнца. – Мы не знали, что вы решили присоединиться к нам.       – Я здесь по поручению предстоятельницы. Потому позвольте представить Лилиану де Сарде – эмиссара Торгового Содружества.       – Надо же, как вы похожи на них, миледи.       – А это – Сиора, дочь королевы Бладнид, – представил он их.       – Мы глубоко скорбим о вашей потере, принцесса, – выступил вперёд мужчина чуть младше Петруса, но тоже с сединой на пышных усах. – Но не понимаем, почему Содружество решило вмешаться в наши дела с этим племенем?       – Довольно, – раздражённо зашипела островитянка.       – Сиора, подожди, – примирительно попросила её девушка. – Мы хотим это знать, поскольку ваш Орден решил найти союзников непосредственно вблизи нашей колонии. Наместник обеспокоен военным действиями, которые Мостовой Альянс ведёт фактически под окнами наших домов. Потому ему бы не хотелось, чтобы эти территории стали местом полномасштабной войны. Кроме того, Сиора несколько дней назад принесла официальный призыв о помощи от королевы, и мы решили откликнуться.       – Хорошо, раз дому д'Орсеев так хочется знать… – перехватила слово женщина. – Мы поклялись оказывать этому племени всенепременную помощь в войне с Альянсом. В обмен на неё они должны отвернуться от языческого культа и обратиться к свету.       – Моя мать никогда не пошла бы на такие условия, – возразила Сиора. – Она сама убеждала меня стать doneigad.       – Ваша мать уважала старые традиции, но давно поняла, что истинный путь – это путь Света. Только он может помочь вам освободиться от гнёта врагов. Потому мы и согласились скрепить этот договор вашим обрядом на камне. Она пришла к месту, называемому Фларнистель, с человеком, вырезавшим на стеле символы.       – Я не верю… Ни единому вашему слову не верю. Вы врёте! – Сиора готова была сорваться с места, сжала кулаки.       Лилиана снова ощутила едва заметную вибрацию под ногами, островитянка готовилась пустить в ход магию, но пока что сдерживалась.       – Юная леди, – из темноты вырос ещё один инквизитор, перекрывая путь к отступлению. – Придержите язык. Эта деревня уже перешла под наше покровительство. Выказывая неуважение, вы совершаете святотатство, а за это положена суровая кара.       – Ты! Смеешь! Мне! Приказывать! – зарычала она и под ногами зазмеились показавшиеся из-под земли корни. Инквизиторы резко посмурнели с опаской смотрели на ожившие растения, но панике не поддались. – В моём доме!       Их тут же окружили воины и воительницы, многие были ранены и ослабли, но в глазах сверкала решимость сражаться на стороне Сиоры и никакие обеты их не сдержат от этого. Инквизиторы приготовились к схватке, одно неосторожное слово и вспыхнет резня.       – Остановитесь во имя Озарённого, – Петрус встал между инквизиторами и Сиорой, призывая не делать резких движений, а потом обратился к собратьям: – Как епископ и посол при Торговом Содружестве я требую с уважением относиться к дочери погибшей королевы. Она потеряла мать, а вы перешли от доброты к угрозам. Кто вас учил так вести переговоры?       – Епископ Петрус, мы хотели бы вам напомнить, что Орден Света…       – Подчиняется предстоятельнице и не имеет права продвигать собственную политику, пока того не разрешит её святейшество. Вы должны нести свет, а вместо этого угрожаете не только дочери королевы Бладнид, но и духовному лидеру племени. Ваше покровительство ещё не означает, что вы можете насильно устраивать здесь свои порядки. Или же вы забыли, что святой Матеус учил нас проявлять терпение к заблудшим, а не сжигать их калёным железом при первом же проявлении инакомыслия.       – Да, вы правы, ваше преосвященство, – отступили инквизиторы и погасили магию.       Сиора успокоилась не сразу, но шевелящиеся под ногами корни медленно скрылись среди травы и камней.       – Тогда, если вам так нужны доказательства, предлагаю посетить Фларнистель и убедиться, что все обвинения этой юной леди беспочвенны.       – С удовольствием это сделаю, – прошипела Сиора, и ушла от палаток, не желая больше находиться в их обществе.       Когда инквизиторы скрылись из виду, Сиора горела от бешенства, но всё же заговорила шепотом, чтобы их не услышали.       – Надо идти к Фларнистель, увидеть этот камень.       – И вам надо торопиться, пока инквизиторы не приступили к похоронам, – поддержал её Петрус.       – О чём ты, старик?       – По нашим обычаям, мы должны похоронить павшего на третий день после его гибели, сегодня пошёл уже второй.       – Но они могут это сделать в любой момент, – испуганно заметила островитянка.       – Вообще-то нет, – вмешалась Лилиана, припоминая этот обычай. – Похоронный ритуал довольно долгий, особенно, если хоронят кого-то важного: священные слова, окуривание тела, выбор места захоронения, всё это займёт какое-то время.       – Я могу его потянуть, сославшись на то, что при церемонии должны присутствовать все живые родственники павшего, но должен предупредить... если ты не явишься к закату, то инквизиторы совершат обряд погребения вне зависимости от твоего присутствия, ибо наше верование говорит, что мрак не даст душе найти дорогу к Озарённому.       – Тогда нам надо торопиться и увидеть эти письмена, – Сиора выглядела испуганной такой перспективой.       – Странно, я думала, островитяне не умеют писать, – осторожно заметила Лилиана.       – У doneigad есть свой тайный язык, с помощью него мы общаемся с природой и между собой, а есть хранители обетов, которые и заключают договоры на камне. Несколько лет назад в наше поселение пришёл Карадег, его изгнали из соседней деревни, и моя мать приняла его. Без него договор не мог быть заключён.       – А этот Карадег, он здесь? – спросил Петрус.       Сиора только открыла рот, но тут же растеряно посмотрела по сторонам, оглядывая напряжённых соплеменников.       – Нет, я его все эти дни не видела.       – Так может, он пал в битве? – предположил священник.       – Хранители обетов – не воины, они не участвуют в сражениях.       – Зная коварство своих соотечественников... – протянул Петрус. – Они могли воспользоваться битвой, ведь большая часть племени ушла, а значит, могли ворваться в дом Карадега.       Сиора сорвалась с места и припустила к другой части деревни. Петрус остался на месте, а вот Курт и Васко, всё время стоявшие у порога дома вождя, поспешили за бросившейся следом Лилианой.       Карадег жил в ничем не примечательной хижине неподалёку от одного из входов в поселение. Островитянка притормозила у самой двери, отдышалась и осторожно заглянула внутрь. Видимо, в их традициях не положено врываться в чужой дом, какого бы ты положения ни был.       – Что здесь произошло?       В жилище был форменный разгром. Повсюду валялась глиняная посуда, тюки из коры вывернуты наизнанку, каменный стол отлетел к стене, шкуры имели подпалины.       – Такое чувство, что тут ураган прошёлся, – заметил Васко.       – Судя по отсутствию пулевых отверстий, ткань прожгла магия, да и ружья с пистолетами производят много шума, – подсказал Курт.       – Но как? Как они сюда попали? Как смогли выйти незамеченными?       – Ты видела на что способен Петрус. Я тоже могу перемещаться на небольшие расстояния, а жильё находится у самой границы поселения, но следов крови нет, значит, Карадег смог сбежать, - заверила её Лилиана, стараясь изо всех сил поддержать её, хотя верилось в эту версию с трудом.       – Или же они его не застали, а искали кору, – заметила Сиора.       – Кору?       – Каждый хранитель обетов изначально пишет договор на куске коры, а потом переносит его на камень. Малейшая ошибка в надписи и символы будут обозначать совершенно другие обещания.       – Тогда предлагаю поискать этого Карадега, – внёс предложение Васко. – Не исключаю, что инквизиторы просто разрушили камень, с них станется. А вот выследить островитянина, думаю, они не смогли, всё-таки местность он знает намного лучше.       – Всё равно придётся идти к Фларнистель. Деревня, из которой изгнали Карадега, как раз за каменный кругом. Так что всё равно придётся идти через него.       – Думаешь, они примут его обратно? – удивился Курт. Дезертиров нигде не любят, но может у островитян несколько иная система ценностей.       – Не исключено, моя мать и тамошний вождь Данкас не сильно друг друга любили. Но он мудр и справедлив, потому мог и не отказать в помощи беглецу.       – Ну что ж, разомнём ноги ещё раз, господа, – мрачно улыбнулась Лилиана и покинула разгромленной жилище.