Возвращение домой

      – Я знаю, что это такое! Там новобранцев избивают всем полком! – резко прервал рассказ Лилианы Курт, мгновенно обернувшись. – Я думал, что всё это в прошлом! Что никогда больше не столкнусь с этим.       Сиора была ошеломлена услышанным, и сказала, что никогда бы её собратья так не поступили со своими детьми. Петрус покачал головой и посетовал, что лучше бы он никогда подобного не знал. Он всю жизнь считал инквизиторов самыми жестокими в человеческом роду, и подумать не мог, что услышит подобное. Васко же потрясённо молчал, видимо, не находя слов. Внутренне, конечно, готовился, но никак не мог предположить, что всё окажется гораздо хуже.       Курта же лихорадило, видно, что ему хотелось ворваться в этот проклятый лагерь прямо сейчас и забить кого-нибудь до смерти. Он тяжело дышал, будто пробежал большой марафон по острову туда и обратно. Видавшая виды шляпа полетела на землю, кожа перчаток скрипела от сжимающихся в кулак ладоней, а плечи тяжело вздымались.       – Мы должны ему помочь, – наконец выдохнул он. – Вильгельму. Если его убьют, я себе этого никогда не прощу, не смогу.       – Мы сделаем всё возможное, – аккуратно подбирая слова проговорила девушка, стараясь сейчас не напоминать о других новобранцах, которые будут избивать этого паренька. Может статься, придётся пробиваться с боем, если инструкторы сломали их окончательно.       Лилиане очень этого не хотелось, но, вспоминая забитые и затравленные взгляды мальчишек, опасалась, что придётся пойти на кровопролитие. Меньше всего она этого желала, ведь ребята эти не виноваты в том, что оказались слабы духом и не могли дать отпор мучителям.       – Большего я не прошу, – он обернулся и посмотрел на неё обречённо, словно сам шёл на смерть. – Надо пойти вечером, всех соберут на ночную муштру. Там будут и Рольф с лейтенантами. Я смог узнать, что лагерем заправляет офицер в чине майора, но имени его так и не назвали. Его сейчас нет на месте, отправился, то ли в Хикмет, то ли в Сан-Матеус.       – Почему не в Новую Серену? – удивился Васко. – Оттуда же ближе.       – Там сидит сам генерал Торстен, видимо, они уже готовы нанести удар.       – Значит… – попытался вклиниться в разговор Петрус, но Курт его резко окоротил:       – Значит, будем спасать паренька, я всё сказал!       Не дожидаясь приказа или окрика, он ушёл из лагеря, скрывшись в коридорах между скал.       – Ты не пойдёшь за ним? – спросил Васко, когда Лилиана дернулась в его сторону, но тут же опустила руки. – Не боишься, что он ворвётся в лагерь?       – Курт не любит, когда суются в его дела, – с толикой грусти сказала девушка. – Когда-то я попыталась быть ближе, но он вернул меня в действительность. Как бы он ни заботился обо мне, я – его работа. Если ему захочется рассказать – расскажет. Нет – не стану настаивать.       – Это неправильно, – заметил Петрус.       – Не думала, что соглашусь, но он прав, – подала голос Сиора. – Я чувствую в нём гнев и кровоточащую рану, будто затянувшийся со временем овраг снова стал смертоносной расщелиной после землетрясения.       – Не думаю, что он будет рад моим вопросам, – покачала головой девушка, откровенно опасаясь этого разговора.       Она ему доверяла и считала близким товарищем, а не просто наёмником. Да, может его отношение с того злосчастного разговора у трактира в Серене изменилось, но всё равно есть вещи в которые лучше не лезть. Да и не ощущала она готовность услышать нечто страшное из его прошлого.       – Надо подготовиться, отдохнуть, – сказала она, не желая поднимать больше эту тему.       Сиора покачала головой и пошла следом за Куртом. Петрус попытался её остановить, но та снова обозвала его «стариком» и отправилась дальше. Лилиана считала, что так будет даже лучше, в конце концов, Сиора им незнакома. Возможно, после этого призрачного лагеря скажет, что с неё довольно информации, и она вернётся в своё племя. А иногда некоторые проблемы лучше высказать тому, кого практически не знаешь. Ведь открывшись Лилиане, Курту придется ежедневно её видеть и возможно даже ощущать стыд.       В любом случае, девушка всё равно решила, в чём бы ни состояла причина его состояния, она поддержит его в любом случае.       Курт отложил меч, отстегнул ставший тесным гамбензон и буквально вывалился из него. Ему не хотелось это представлять и вспоминать, но образы прошлого, так тщательно запрятанные, воскресли в памяти. Райнер… Бедный мальчишка испытал такое, отчего не каждый взрослый и побывавший в боях мужчина сохранит рассудок: боль, унижения, пытки. Болезненно заныл шрам на переносице, отдались рубцы на спине и правом боку, заныли сломанные когда-то кости.       – Дыши, дыши, солдат, ты сможешь, – когда-то именно эти слова вырвали его из забытья.       Он выжил лишь чудом, лежа с поломанными костями, ощущая тело только как тугой комок боли, эти слова от однополчанки буквально вернули с того света. В первое мгновение он испугался тогда, подумал, что это всё – иллюзия утонувшего в истязаниях разума. Или же жестокая шутка командира, решившего так доломать и без того изувеченную куклу для битья.       Даже когда оказался в руках лекарей, даже когда просыпался в тепле и безопасности, в окружении настоящих друзей и товарищей, до ужаса боялся, что, закрыв в очередной раз глаза, проснётся в тесной вонючей коморке, а мучения продолжатся.       Немного успокоив дыхание, ощутил на спине чей-то внимательный взгляд, хотя шагов не услышал.       – Мрачный воин, – участливый голос Сиоры вызвал одновременно раздражение и толику облегчения.       Островитянке не составило труда его найти на утёсе, откуда открывался вид на вздымающиеся горы и потухший вулкан с красной дорожкой посреди скалы. Сейчас эта расщелина до ужаса напоминала ему кровоточащий рубец, не способствуя умиротворению и душевному спокойствию.       – Уходи, оставь меня, – потребовал он, не желая, чтобы хоть кто-то видел его в таком состоянии. – Я не собираюсь бросаться вниз или бежать туда сломя голову.       Про себя он даже порадовался, что пришла не Лилиана. Он и так слишком много показал, чего никогда себе не позволял: бешенство, испуг, беспомощность. Она не должна его таким видеть и никогда бы не увидела, если бы не бедняга Райнер. И самое страшное – он сам отправил его в этот ад.       – Раны на земле всегда оставляют следы, они могут зарасти травой, но не исчезнут от этого. Твоя рана – шрам, твой дух ломается.       – Милая Сиора, ты становишься похожа на нашего проповедника – говоришь загадками. Но в отличие от него, тебе я высказать грубо ничего не могу.       – Почему?       – Потому что воспитан я не так, не могу быть грубым с женщиной.       Сиора села возле него совершенно не обращая внимания на то, как тот попытался отстраниться. Она коснулась его руки, совершенно не зная правил приличия континента. Подобное поведение считалось чересчур откровенным и такое не могли позволить себе малознакомые люди. Но для неё этот жест оказался абсолютно естественным, а тепло её шершавой ладони дало понять, что он её оскорбит или обидит, если сейчас вырвет руку.       – Ты так беспокоишься за своего воспитанника или же когда-то испытал нечто подобное?       Ему хотелось выпалить совершенно дурацкий вопрос: откуда ты знаешь? Вот только в последний момент заткнулся, Сиора пусть и наивна в порядках колонистов, но идиоткой назвать её язык не поворачивался. Да, возможно, она слишком молода, как и Лилиана для того положения, которые они обе занимали, но не более того. Однако не мог не отметить её проницательность. Неизвестно, что именно тому причина – её связь с землёй и шёпот острова или же происхождение, живой, незамутнённый разум, никогда не видевший лжи.       Она смотрела на него с пониманием и готовностью принять боль, терзающую его душу. Он не знал, как именно проходит жизнь духовного лидера клана. Похожи ли они на священников, отпускающих грехи? Или же они судьи в вопросах одним им понятных ритуалов? Советники при вожде? Но помнил другое.       Сиора пошли с ними, чтобы понять мир колонистов, возможно, от её расположения зависит сама миссия Лилианы. И сейчас первое же неосторожное слово грубого солдата могло всё испортить. Нет, так подставлять воспитанников он не станет.       – Я не хочу об этом говорить… – постарался он унять бешено колотящееся сердце, подавить порыв всё рассказать. – По крайней мере, не сейчас. Это слишком тяжело.       – Тогда позволь помочь?       Он почувствовал, как та положила ему руки на плечи, коснулась подушечками больших пальцев до шеи и прошептала что-то на своём языке. Легкие наполнились чистым воздухом, исчезла навязчивая ноющая боль, раздирающая плоть и кости. В глазах прояснилось, а свет солнца на секунду ослепил. Воспалённый разум окатило успокаивающей холодной волной, остудила, как остужала ледяная вода раскалённую заготовку меча.       Гнев утих, отступило ощущение надвигающегося кошмара. Он бы и сам с этим справился до захода солнца, унял неуместные эмоции.       Ему было тогда всего шестнадцать лет, а попал в такой лагерь в пятнадцать, за целый год всех тех пыток, истязаний и унижений, его не смогли сломать, не сломался он и после, разве что пережитые годы и военные конфликты нарастили корку цинизма на душе.       – Отдыхай, – сказала ему Сиора, убирая руки. – Ты должен быть сильным.       – Спасибо, – поблагодарил он её, но не стал оборачиваться.       Ушла она абсолютно неслышно, как и появилась, только слабое дуновение ветра прошлось по спине. Да, он должен быть сильным, иначе эти ребята, чью волю практически или уже сломали, разорвут их на части.       – Так тихо, почему здесь никого нет? – удивился Петрус, когда ночь опустилась на лагерь.       Они наблюдали с возвышенности всё это время, но никто никуда уходить не собирался. Когда скомандовали отбой, подождали ещё полчаса, пока на небе не загорятся звёзды, а звуки шагов и слов не пропадут.       С одной стороны хорошо – никто не зажигал факелы, не патрулировал территорию, с другой – они могли все уйти на эту «ночную муштру». Курту даже думать не хотелось, что там будут делать с бедным Вильгельмом.       – Надо поискать в казарме и в подвале, меня туда наотрез отказались пускать, – заметил он. – Наверху квартира Рольфа, там могут быть сведения.       – Тогда нам лучше разделиться, – предложил Петрус. – Васко, не составите мне компанию? Сами знаете, магам в тесных помещениях драться тяжело.       – Тогда я пойду с тобой, cengots, – сказала Сиора. – Тебе пригодиться моя помощь если что.       – Не думаю, что это хорошая идея, – заметил Курт не намереваясь брать ни Лилиану ни Сиору в подвалы. Он слишком хорошо помнил, что там находилось и, если здесь всё так же, то это явно не предназначено для девичьих глаз.       – Не время спорить, – прорычала ему Сиора. – Пусть они ищут наверху, под землей всегда меньше людей, к тому же там всегда раненые.       – И не только раненые, – выдохнул Курт, стараясь спрятать лицо под полами шляпы. – Ладно не стану с тобой спорить. Зеленокровая, иди с ними, в конце концов, если там кто-то будет, то твоего красноречия должно хватить, чтобы убедить вас не трогать.       – Постараюсь, будьте осторожны.       – Сюда.       В здание казармы они зашли все вместе, но потом разделились. Васко пошёл впереди Петруса и Лилианы, выставив саблю, но уже знал, что внутри никого не было. Ни звука шагов, ни перешёптывания, ни храпа спящих солдат или треска брони дежурных. Создавалось впечатление, будто полк отсюда спешно ушёл или таинственно исчез. Лишь один раз их потревожил резкий звук выбиваемого косяка этажом ниже. Ну да, Курт предпочёл не терять время на поиски ключей и просто вынес дверь ногой или плечом.       – Никого, – заметил Васко, когда они поднялись на второй этаж.       – Надо бы поторопиться, – прошептал Петрус, которому тоже не нравилась эта гробовая тишина. – У Рольфа наверняка есть документы, письма, нужно всё взять с собой.       – Нет, сначала узнаем, где проводят эту муштру, – твёрдо заявила девушка, открывая одну из дверей и видя там нары для ночлега.       За второй оказалась кладовка с инструментом, и только за третьей им открылся обширный кабинет. Дорогой мебели тут не было, видимо, сколачивали всё на месте: стол и стул явно вытёсывали здесь же. Разве что шкаф да комод привезли, видимо, чтобы не привлекать внимание, всё по возможности делали на месте.       В ящиках стола обнаружились кипы бумаг в папках, письма во вскрытых конвертах.       – И всё-таки я настаиваю, что это надо забрать, – заметил священник. – Может статься, когда мы отсюда уйдём, какой-нибудь лазутчик спалит тут всё дотла и тогда никаких доказательств у нас не будет.       И прежде чем Васко и Лилиана высказали ему всё, что думают, поспешно добавил:       – Я понимаю, что жизнь мальчика важна, но сейчас речь идёт о сохранности наших колоний и жизни сотен людей. Представьте, что будет с ними, если заговорщикам удастся устроить переворот во всех трёх городах?       – Ладно, тогда возьму это для начала, – Лилиана взяла пачку писем и засунула во внутренний карман камзола.       – Эй, кажется, я нашёл, – крикнул Васко уже собираясь ступать на лестницу.       Прикреплённая и явно написанная второпях записка висела за дверью казармы. Он заметил её случайно, услышав колыхание листа на резко закрываемую створку.       – «Всем явиться на ночную муштру рядового Вильгельма. Сбор будет проводиться на поляне севернее лагеря, те, кто не явится, так же пройдут через муштру», – зачитал им Васко, срывая листок.       Лилиана выхватила у него листок, ещё раз перечитала короткую записку и на выдохе проговорила:       – Надо Сиоре показать, будем надеяться, мы ещё не опоздали.       Они побежали в подвал, правда, старались по возможности вести себя тихо. Всё-таки то, что они не увидели ни одного солдата в передней части лагеря, не означало, что их не будет за зданием казармы. Не могли лейтенанты и капитан увести абсолютно всех, кого-то обязательно должны оставить для присмотра.       Подвал встретил густым гнилисто-сладким запахом, пришлось срочно приложить рукав к лицу и дышать ртом, чтобы не вырвало. В дальней части они увидели брошенные на полу трупы, девушка аккуратно подошла и вгляделась. Лица были перекошены от боли и страданий, а на телах не видно живого места. Чёрные следы перемежались с жёлтыми, но неизвестно, сколько тут провалялись трупы и синяки это или же трупные пятна.       – Морской дьявол, я-то думал, что обучение у навтов тяжелое, но это… – выдохнул Васко, которому стало плохо больше из-за зрелища. Трупный запах ему уже приходилось чувствовать, нередко вылавливали у берегов разных утопленников. Лицо навта перекосило от отвращения, он не понимал, как можно так обращаться с людьми, ведь на полу лежали совсем мальчишки, подростки, заплатившие жизнью за нежелание становиться убийцами.       Сиора и Курт нашлись в соседней комнате, где стояло пыточное оборудование: жаровни с клещами и крупными углями, дыба, всевозможные щипцы, ножи. Всего и не перечислишь. На стенах висели кожаные фартуки, чтобы не пачкать кровью одежду, перчатки из толстой войлочной ткани, дабы не жёг руки металл, когда вытаскивали угли и щипцы из огня. Запахи палёной плоти и волос, казалось въёлся в стены этого места вместе с дымом.       – Что ты?.. – мигом вскинулся Курт, когда они вошли в пыточную.       – Курт, уже поздно, я всё видела, – заметила ему Лилиана, прерывая его поток претензий, сейчас не до этого. – Значит, вот как они заставляют их подчиняться.       – Боль – лучший учитель дисциплины, – прошипел Курт, схватившись за повреждённый нос, будто пытаясь его вправить или остановить кровь. – Тут только списки солдат прошедших эту процедуру и Райнер упоминается там ни один раз…       – Это место придётся долго очищать, – заметила Сиора, она не скрывала отвращения и ужаса от происходящего. – Здесь просто колыбель боли и страданий. Но куда они повели того мальчика?       – На лесную поляну к северу, – ответил Петрус. – Надо спешить.       – Идёмте, я знаю здешние горы, смогу провести короткой дорогой.       – А вы не подумали, что этот Рольф может устроить на нас засаду? – тут же окоротил их Васко. – Судя по всему, тебя он, Курт, знает хорошо, и понимает, что ты туда явишься.       – Посмотри на них! – приказал ему тот, указывая на сложенные тела избитых и замученных до смерти парней. – Ты хочешь, чтобы его ждала такая же участь?       – Нет – не стал спорить навт.       – Тогда идём, я уже сказал, что не прощу этого себе.       Из лагеря вели ещё одни ворота, как раз в северном направлении, так что помощь Сиоры не пригодилась. Змеящиеся коридоры там расчистили, а многочисленные следы на влажной земле говорили о том, что тут недавно прошла целая толпа.       – Странно, раньше тут были расщелины и высокие стены, – заметила Сиора.       – Похоже, они расчистили этот путь, вперёд, – скомандовал Курт и не стал медлить.       Они старались идти по возможности тихо, и не привлекая внимания. Солдаты, правда, расчистили местность, были видны ямы, откуда выкорчёвывали пни и кустарники, чтобы могло пройти как можно больше людей. Похоже, специально выделили место для муштры, чтобы при взгляде на ворота у солдат мигом отбивало желание сопротивляться приказам. Оставалось только надеяться, что мальчик ещё жив и его не успели забить до смерти.       Поляна оказалась не так далеко, место для ночной муштры подобрали идеально – каменная чаша, куда вёл узкий спуск. Оттуда не сбежать и не скрыться среди лесов. Длинный прямой коридор скал вёл только к самому лагерю. Даже если парню удастся сбежать от избиения, то из ловушки всё равно не вырвется.       Капитан и лейтенанты стояли за спинами новобранцев и смотрели, как одетые в стёганки ребята избивали дубинками, сапогами и кастетами несчастного паренька. Из одежды на нём были только потертая рубаха, да старые бриджи уже обильно пропитавшиеся кровью.       – Быстрее! Они убьют его!       – Курт! – Лилиана не успела его схватить, да и бесполезно это.       Пришлось бежать следом, ведь почувствовавшие запах крови и вошедшие в раж люди могут и не заметить, как появился на сцене кто-то другой. По счастью, Рольф и его лейтенанты настолько увлеклись зрелищем, что совсем упустили из виду этот скалистый уступ.       Офицеры успели только увидеть, как один из новобранцев застыл окутанный искрящейся дымкой с занесённой над Вильгельмом дубиной. Второго обезвредил Курт, просто схватив того за запястье и отпихнув плечом. Ребята замерли, совершенно не ожидая, что на подмогу к почти забитому пареньку придёт помощь.       Вильгельм отполз дальше, из разбитой губы сочилась кровь, нос наверняка сломан, на лбу виднелись тёмные пятна. Руки, которыми он защищался, обильно покрывали царапины и синяки. К нему тут же кинулась Сиора, отчего парнишка вздрогнул, но сил сопротивляться почти не оставалось.       – Солдаты! Остановиться! – приказал им Курт, не доставая оружия.       Он прекрасно знал это кровавое бешенство, когда люди уже вкусили чувство власти, приправленное страхом оказаться на месте избиваемого. И знал ощущение беспомощности от непонимания, когда твои товарищи, с которыми ты делил кров, пищу и лишения, вместо того чтобы сплотиться, идут самым лёгким путём. И сейчас надо показать этим мальчишкам, что перед ними не враг.       – Вы понимаете, что делаете? – он старался, чтобы голос не звенел от бешенства и перетянуть ребят на свою сторону, пока их командование пребывало в шоке.       – К оружию, ребята! Не дадим им уйти! – приказал Рольф.       Мальчишки дёрнулись, но не решались напасть, да, вооружены они хуже, но их больше. Курт стоял спокойно, глядел каждому в глаза, ребята опускали взгляд, не выдерживали, руки у них дрожали, кто-то даже выронил оружие. Задавить числом они вполне способны, но в глазах читалась нерешительность, страх и желание выбраться из замкнутого круга кошмаров. И они были готовы довериться кому угодно, даже продать душу демону, если тот пообещает вытащить их отсюда.       – Вы же знаете, что в страже сражаются, чтобы стать лучше! – попытался подбодрить их один из лейтенантов.       – Правда? Каждый из вас приплыл сюда, оставил семьи, чтобы покрыть себя славой и прожить достойную жизнь. Вы вряд ли рассчитывали на побои, пытки и вот это, – Курт указал на едва дышащего Вильгельма, над которым колдовали Сиора и Лилиана.       Петрус и Васко закрывали девушек готовые в любой момент начать драку, хотя обоим этого очень не хотелось.       – Каждый мечтал о лучшей доле, а вместо этого вас ждёт канава, где вы сгниёте, даже если будете ещё живы, но уже не пригодны для их нужд, – он указал на инструкторов. – Сколько вы будете подчиняться этим негодяям? Или вы не слышали девиз стражи? Вы ведёте себя бесчестно!       – Хватит этих речей, – прорычал Рольф, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. – Убейте их! Я дважды повторять не стану!       – Солдаты, – вмешалась Лилиана, видя, что слова Курта действуют слишком медленно, в любой момент этих мальчишек могут перетянуть на свою сторону. Они сломлены и нельзя этого допускать. – Слушайте капитана Курта. Мы могли напасть на вас со спины, а могли просто уйти, забыть обо всём, но мы не сделали этого. Мы здесь, чтобы вытащить вас из этого ада.       – Но, если мы не подчинимся… – подал голос один из новобранцев.       – Я сказал в атаку! – снова прикрикнул Рольф, но стал потихоньку отходить.       Курт не сводил с него глаз. Трусливая тварь пыталась сбежать и сделает это, предупредит генерала, но сейчас главное – не допустить, чтобы мальчишки ринулись в бой. Меньше всего на свете ему хотелось убивать тех, кто прошёл через тоже, что и он когда-то.       – Я видел много боёв, на моих глаза умирали сотни солдат, сильных или слабых. И я знаю об этом лагере не понаслышке, они были и раньше, где солдат пытали, заставляя подчиняться. И когда-то я был на месте Райнера и на месте Вильгельма. – эти слова сработали, задели необходимые струны, которые уже почти порвали жестокие палачи тайного лагеря. – Я знаю, что это такое, когда тебя избивают твои же товарищи, когда ты отказываешься это делать со своим. Если вы не остановитесь сейчас, вы никогда из этого не выберетесь. Лилиана в этот момент украдкой посмотрела на своего учителя совершенно другими глазами. Все эти годы за всей этой черствостью, за бронёй цинизма и неуживчивости скрывался человек, переживший так много боли и унижений.       – Он прав, – из руки ещё одного парня выпала дубинка. – Этот кошмар никогда не закончится.       – Трусы! Поздравляю, лейтенанты! Давайте покажем им, что такое настоящий солдат.       Инструкторы, опьянённые кровью, кинулись на своих учеников. Одному проломили голову, второго насадили на клинок.       – Останься с ним! – крикнула Сиоре Лилиана и побежала на подмогу.       Надо отдать должное новичкам, практически безоружные они мигом отступили, давая возможность Курту и Васко заняться лейтенантами. Петрус вспышкой возник между ними и ударил в землю. Тёмная дымка разорванной кляксой сковала врагов цепями магии. Васко тут же срубил голову противнику, а вот Курт убивать не стал, лишь впечатал того в стену и добавил кулаком в лицо, чтобы лишить сознания.       – Там! – крикнула Лилиана, заметив, как Рольф, растолкав солдат, бежит по уступу.       Она кинулась следом, но не для того чтобы догнать, а чтобы сократить расстояние. Всё-таки одетый в броню воин с тяжёлым молотом за спиной долго не побегает, в отличие от легко одетой девушки. Магия не доставала, Лилиана тратила силы, но перед самыми воротами он замешкался и она смогла накинуть на него плащ паралича.       Курт чуть ли промелькнул возле неё, обдав порывом ветра и повалив Рольфа на землю. Он откинул оружие, зафиксировал руки коленями и стал просто избивать. Бил остервенело, вымещая всё, что накопилось скопилось много лет назад, всю злобу и ненависть, которую питал к таким же ублюдкам, сделавшим это и с ним. И только когда лицо Рольфа превратилось в кровавое месиво, смог безвольно припасть к земле и отдышаться.       Защемило где-то внутри, он всё-таки стал убийцам, позволил жажде крови затмить разум. Он оправдывал себя тем, что смог отплатить палачам Райнера и спасти ещё одного несчастного мальчишку от страшной участи. Всё закончилось. Сегодня точно всё закончилось.       Рассвет наступил уже в совершенно другом месте. Потерянные ребята, все в синяках, утратившие опору и надежду на спасение, получили её, но теперь не знали, что будет дальше. Да, наконец-то кошмар закончился, но они боялись смотреть друг другу в глаза, боялись услышать голос Курта или кого-либо другого. После всего им бы грозил трибунал, за убийства, стукачество и участие в заговоре. Они не верили, что свобода вновь с ними, что они могут спокойно выдохнуть.       Глядя из окон пустой казармы, Курт вспоминал, как его самого вытащили из такого лагеря, как ему хотелось одновременно дышать полной грудью, восхваляя небеса, Озарённого, да даже демонов ада, лишь за то, что ему удалось выжить в этом страшном месте. Помнил это пьянящее чувство обречённости, когда думал, что его окончательно сломали. Мысленно смиряясь с собственно смертью или превращением в безвольную сломанную тварь, как посланцами свыше явились офицеры Монетной Стражи, прознавшие про тайный лагерь. А ведь он почти сломался, почти сказал себе, что боль, унижения, пытки и смерть большая плата ради каких-то глупых принципов.       – Ты как, в порядке? – голос Васко вывел из задумчивости, заставив коротко вздрогнуть.       – Более-менее. Когда сталкиваешься с тем, о чем стараешься не вспоминать, всегда тяжело, – ответил тот. – Как там Вильгельм?       – Петрус с Сиорой всё ещё колдуют над ним, но заверили, что парнишка будет жить. Лилиана наверху, осматривает документы и переписку Рольфа. Похоже, в последнее время именно он тут всем заправлял.       – Не удивлён. Он всегда был крысой, но хорошим боевым офицером, за это его и ценили, – горько усмехнулся он. – Надо послать весточку Зиглинде, она пришлёт своих людей, сможет пристроить новобранцев.       – Ты уверен, что ей можно доверять?       – Шутишь? Она – образец честности и кость в горле у генерала. Полагаю, он давно бы её выгнал из стражи, да только воины её слишком уважают и ценят. Если бы он её убил или же попытался выкинуть с позором, полагаю, пару полков точно бы взбунтовалось. Мы с ней начинали служить в одном, а потом…       – Тебя перевели в такой лагерь, – подхватил Васко и увидел, как вздрогнул Курт. – Ладно, не буду сыпать соль на раны, но меня вот что беспокоит. Мы обошли всю территорию, но не нашли ружей, которые перевезли из Серены на моём корабле или вообще каких-либо.       – Уверен, они лежат на складах и, когда будет отдан приказ, ими просто вооружат нужных людей. Манфреда бы ещё уведомить, не хотелось бы, чтобы он по неосмотрительности сунул не туда нос и погиб.       – Лили сказала, что у неё есть новости, зайди к ней, всё равно мы пока никуда не уйдём. Этих ребят нельзя сейчас оставлять одних.       Курт пропустил мимо ушей фамильярное обращение к девушке. Он всё равно не послушает, да и смысл уже в этих дурацких предупреждениях. Они уже прикрывали друг другу спины, моряк доказал свою надежность.       На ватных ногах, он пошёл на второй этаж и уже занёс руку, чтобы постучать в приоткрытую дверь, как услышал мягкий голос:       – Не стучись, а пройди спокойно, – прозвенел голос Лилианы. Курт не стал спорить, лишь пару раз вдохнул, успокаиваясь, и решительно шагнул внутрь.       Она сидела за столом, скинув камзол и повесив шляпу на вешалку. Неподалёку стояла полная чашка с давно остывшим чаем, но девушка погрузилась в бумаги и позабыла о напитке.       – Ты себе так зрение испортишь, – указал он на полуоплавленные свечи, часть из которых угасла. – Васко сказал, у тебя есть новости.       – Не так много, конечно, времени мало, к гроссбухам и бухгалтерии я особо не присматривалась, но, прости, Курт, наши подозрения подтвердились. Генерал обо всём знал и, более того, одобрял творящееся здесь, – ответила она, откидываясь на спинку жёсткого стула и потянув спину.       – Да, я понимаю, что такой размах без его ведома невозможен. Он нас всех опозорил.       – Мы можем на что-то рассчитывать? – с надеждой посмотрела на него она.       – Ты о чём?       – В переписке сказано, что отсюда отправлялись отряд за отрядом на протяжении нескольких месяцев и большинство из них теперь стоят возле наместников в Хикмете, Новой Серене и Сан-Матеусе. Торстен специально их приписывает в личную охрану, а наместники просто подписывают бумаги, генералу же лучше знать, кого назначать в дворцовую гвардию.       – Как я уже говорил, у меня есть друзья. Майор Зиглинда нам поможет, сможет организовать тех, кто сомневается. Я ей доверяю, как себе. И… к стыду своему, должен признать, она намекала ещё до нашего отплытия, что генерал мутит воду, но я её не слышал.       – Ну да, генералу же лучше знать, – мрачно заметила девушка, а, увидев, как посмурнел телохранитель, поспешила добавить. – Я тебя не виню, ты – солдат, в конце концов, князю тоже лучше знать, в каком направлении двигать государство.       – Наверное. Я отправил одного из ребят в Новую Серену к Зиглинде, она пришлёт своих лейтенантов, а пока... Мы можем остаться здесь? Этих парнишек сейчас нельзя оставлять один на один с собой, как бы они руки на себя не наложили.       – Останемся, конечно. И два! Рольф переписывался с генералом напрямую, но есть ещё один человек, адреса не указано, потому, где он скрывается, сказать не могу. Некий майор Герман, знаешь такого?       Челюсти свело, в глазах вспыхнуло бешенство гораздо сильнее того, что было вчера. Герман… Тот ублюдок, что и рекомендовал его в этот лагерь, который счёл своей личной целью сломать Курта. Садист, которому доставляло удовольствие мучить своих подопечных. Тогда, много лет назад, Герман был капитаном и не дошёл до суда воинской чести. У него были высокопоставленные друзья, связи, потому его просто перевели, а затем его и след простыл. Курт больше никогда ничего о нём не слышал и лелеял надежду, что тот сдох в каком-нибудь конфликте. И вот теперь тот получил второй шанс, но уже здесь, на Тир-Фради, где он далеко от метрополии и командования Монетной Стражи.       – Знаю, – выдохнул он.       Из страшных мыслей его вывело лишь то, что застывший взгляд уловил, как девушка аккуратно положила руку ему на грудь, и тщательно подбирая слова, сказала:       – Я вижу, ты не в себе и понимаю твоё желание отомстить, но…       – Я знаю, что ты скажешь, Зеленокровая, и не собираюсь отступаться от своего долга. Сейчас превыше всего безопасность Константина.       – Не помешаем? – спросил из-за полуоткрытой двери священник.       Внутрь вошла бледная Сиора, Петрус тоже выглядел измотанным, но довольным собой.       – Как он? – тут же спросил Курт.       – Кости не сломаны, он поправится, хотя тяжело пережить такое, – заверила его островитянка. – Сейчас ему необходим отдохнуть, наши зелья и магия вымотали тело.       – Тогда надо бы решить ещё одну проблему. В бумагах я нашла сведения, что стражники следят за группой учёных из Альянса. Они разбили лагерь возле старых руин, которые они не смогли распознать.       – Думаешь, это те, которые стояли у Ведрайс? – тут же оживилась Сиора.       – Нет, там указано, что островитяне живут внутри развалин и неотрывно следят за учёными. Рольф писал генералу с вопросом, что с ними делать, поскольку те порой подходили довольно близко к патрулям из лагеря. И ещё, следующий отряд должен отправиться в Хикмет через пару дней, их там ждут.       – И я знаю, кого назначу командиром в этот отряд, – ухмыльнулся Курт.       – Ты уверен, сын мой? – аккуратно поинтересовался Петрус. – Эти мальчики сломлены, им нужно восстановить душевное равновесие.       – Если опальное командование не получит отряд, то занервничает и отправит сюда проверяющих. Вы же не хотите, чтобы генерал начал действовать раньше времени?       – Я согласен с тобой, но всё-таки не думаю, что это – хорошая идея.       – В лицо он их всё равно не знает, а я уверен в этих ребятах, они захотят отомстить, после всего, что им пришлось тут пережить.       – Как скажешь, сын мой, я лишь высказываю мнение.       – А теперь, с твоего позволения, пройдусь, надо привести мысли в порядок.       – Хорошо, иди, – девушка не стала его останавливать и вернулась к бумагам.       Петрус изъявил желание отдохнуть, как и Сиора, пока у них есть возможность. Погрузившись в чтение, она увидела, как расплываются буквы перед глазами, а голова наливается тяжестью, уловить смысл очередного письма никак не удавалось. Приходилось вчитываться в строчки раз за разом, но мысли путались, и Лилиана прикрыла глаза, чтобы дать им немного отдохнуть.