Возвращение домой

      Лилиана ходила из угла в угол, не зная, что думать. Васко вернулся только под утро, Петрус же непонятно когда, правда, чуткая Сиора сообщила, что слышала его шаги под дверью. Альфра тогда решила её немного поддеть, мол, не перепутала ли она. Островитянка в долгу не осталась, свела брови и сказала, что если Альфра вздумает ходить под дверью её комнаты, то она не станет прислушиваться. Натуралистка намёк поняла и продолжать пикировку не стала. А вот Курт всё не появлялся, тяжелое предчувствие камнем висело на сердце.       – Где он может быть? – спросила сама себя Лилиана. – Скоро сменится стража, а я не могу больше тут торчать.       – Миледи, вам дойти до дворца пара шагов, – вальяжно развалившийся в кресле Васко приподнял надвинутую на глаза треуголку.       – А если с ним и Зиглиндой что-то случилось? – не унималась девушка.       – Позволь выскажусь? – подала голос Альфра. – Идти в казарму – не лучшая идея, тебя там гарантированно убьют. Если масштабы таковы, как вы описали, то генерал окружил себя верными людьми, выполняющими любой его приказ.       – Хорошо, пойду к Константину, он, наверняка, сам нервничает. Пока что…       – Ночью я предупредил посла, и мы отправили курьера с обычной дипломатической почтой, – заверил Петрус. – Письмо будет непременно на столе у предстоятельницы.       – Подождите, а как же…       – Наместник Бурхан извещён, пока ты вчера принимала ванную, я поймала его лакея и устроила небольшую сцену. Дескать он плохо исполнил свои обязанности и захватил не все бумаги, – подхватила мысль Альфра.       – А вы уверены, что письма дойдут до адресатов? – с сомнением спросил Васко.       – Другого пути у нас нет, – пожала плечами девушка. – Наша задача удержать Новую Серену, если курьеры не доставят письма вовремя… Что ж, мы сделали всё от нас зависящее.       Выходить под дневной свет оказалось тяжелой задачей. В каждом стражнике она теперь видела угрозу, за каждым поворотом – шпиона и убийцу. Приближаясь к залу собраний, начала вспоминать своих дядю и матушку. Ведь они провели в этом всю жизнь, каждую минуту ожидая удара, предательства, заговора и шпионажа других государств или собственных подданных. Они с Константином слышали, как поймали очередного лазутчика, как вскрыли подпольную сеть шпионов, доставляющих сведения Телеме или Альянсу.       Кузены, как и все аристократы, посещали казни с ранних лет, хотя оба считали, что уж каких-нибудь слуг: посудомоек, прачек или лакеев могли бы и пощадить. В разгар эпидемии всем приходится как-то выживать. Почему бы не простить их за то, что они просто хотели заработать на лучшую жизнь?       Вышагивая по толстому ковру, прошла в залу, где, как и прежде, молчаливыми изваяниями стояла стража, слышались шепотки придворных леди и господ, а среди их дорогих нарядов невидимками ходили слуги. И каждая из этих теней могла приблизить их конец, каждая может подсыпать яд и сломать годы выстроенной политики только потому, что вельможи из соседнего государства, или другого рода посчитали себя более пригодным для правления. Может, не так уж и неправа мать Константина, когда избавлялась от очередного дворянина? Может, делала это не ради забавы, а просто пользовалась своей дурной репутацией в угоду князю и принцу? Может, так она пыталась защитить положение семьи д'Орсеев?       Вопросы роились в голове, пока она пересекала зал к кабинету, откуда, сквозь шепотки дворян, слышались отзвуки ссоры. Стражник, стоящий возле двери, хотел постучаться и представить Лилиану, но девушка жестом приказала этого не делать и аккуратно просочилась в кабинет.       – Леди Моранж, вы всерьёз предлагаете дать послабления? – спросил её Константин, чуть ли не бросая в женщину пачкой бумаг, и едва заметно кивнул вошедшей кузине. Лилиана отошла в сторонку, прикрыв для надёжность двери.       – Ваша светлость, понимаю, это слишком рискованно, но если мы не дадим послаблений, то выработку на побережье придётся делать своими силами, – спокойно, но твёрдо говорила миледи, не замечая раскрасневшегося лица принца.       – А мы не справимся с какой-то шахтой сами? – изумился он. – Лорд Вертер рассчитывает за помощь в укреплении свода сорок процентов с добычи. Это – грабёж средь бела дня! Вы бы такое подписали?       – Я – нет, но…       – Что? Хотите сказать, что я не умею считать и вместо того, чтобы требовать соблюдения рамок, должен давать послабления лишь из-за своей репутации?       – Я вовсе не это хотела сказать, ваша светлость, – покачала головой она. – Просто большинство торговцев не доверяют Вам. Простите мне такую откровенность, но репутация ветреного разгильдяя играет свою роль. Я уверена, лорд Вертер завысил сумму лишь из-за того, что хочет снизить риски.       – Да, вот только потом он потребует с нашей казны эти сорок процентов, потому что я подпишу договор, хотя в разговоре он будет уверять, что мы говорим о двадцати. Потому, это никуда не годиться! – он разорвал бумаги и скомкал их. – Передайте в канцелярию, что я не поставлю не единой подписи под его предложениями, пока там не будет адекватных запросов.       – Конечно, ваша светлость, – согласилась она. – Уверена, это всего лишь досадное недоразумение, и мы сможем его уладить.       Леди подошла к Лилиане и тихо передала:       – Не думала, что ваш кузен, правда, окажется столь твердолобым. Жаль об этом его качестве не пришлось узнать сразу.       Девушка только кивнула и внутренне поморщилась, когда облачённая в легкое корсетное платье миледи покинула кабинет Константина. Матушка, помнится, попыталась надеть на Лилиану корсет, что закончилось грандиозным скандалом. С тех пор приходилось показывать чудеса хитрости и изворотливости, чтобы и остаться в рамках приличия и при этом ни за что не влезать в это орудие пыток.       Константин тяжело оперся о стол и сильно закашлял, но он явно не подавился.       – С тобой всё в порядке? – осторожно спросила его Лилиана, подойдя ближе.       – Да, просто недомогание, я же говорил, что местная еда плохо усваивается, – попытался отмахнуться от неё он.       Вот только Лилиана увидела как и без того бедная кожа стала практически пергаментной, синяки под глазами только потемнели. Конечно, недосып и государственные дела оставляют отпечаток, но девушка боялась, что всё гораздо хуже.       – Я прошу тебя, позови доктора, хуже от этого не будет, – попросила его она.       – Да? И что он сделает? Промоет мне желудок? – возмутился он и снова закашлялся.       Подойдя к комоду, где стоял серебряный поднос, налил в кубок воды и выпил её, после чего приступ прекратился.       – Вот видишь, у меня всего-то горло пересохло.       – Послушай, я понимаю, тебе не хочется этого делать, но пожалуйста, ради меня, – она подошла ближе и на секунду увидела странный блеск в его глазах, а ещё на бледных щеках едва проступил румянец.       Он что? Застеснялся? Да и что она такого сказала?       – Хорошо, ради тебя я готов на всё, – она не раз слышала подобные слова, но сейчас тон его голоса изменился, став серьёзнее и приобретя незнакомые ей оттенки. Константин быстро с собой справился и перевёл тему на деловой лад. – Так какие новости?       – Покушения стоит ждать со дня на день, – понизив тон так, что её мог услышать только он, проговорили Лилиана. – У генерала всё готово для этого, мы прибыли в тот лагерь, когда должна была отправляться последняя группа.       – А что сам лагерь?       – Уничтожен. И прошу тебя, – немного резко сказала она, поскольку от воспоминаний тут же подкатил комок к горлу. – Не заставляй вспоминать то, что я там увидела.       – Хорошо. Тогда пока продолжаем спектакль?       – Пока нам ничего не остаётся.       – Тогда идём в зал, скоро сменится стража, а тебе следовало бы предоставить мне доклад по всей форме.       Когда они вышли из кабинета, то застали зал до странности пустым. Всего пару минут назад тут щебетали аристократки, их спутники негромко переговаривались, а теперь же зал наполняла оглушающая тишина. Даже стражи не оказалось на местах, хотя они имели право отправиться на отдых, когда прибудет другая смена. Оставлять наместника без охраны они не могли ни на мгновение.       Не успели кузены удивлённо переглянуться, как створки парадных дверей распахнулись. Стройной колонной внутри прошли семь человек стражи, чеканя шаг и глядя в одну точку, они прошли к середине помещения и так же развернулись в сторону Лилианы и Константина. Волосы на голове зашевелились, стоило обратить внимание на приставленные к плечу ружья, будто на параде, но дворцовую охрану никогда не вооружали ружьями, только пистолетами.       Но тут плотный строй расступился и вперёд из-за спин подчинённых вышел Курт. Он смотрел строго перед собой, будто не видел застывших в неверии воспитанников, тяжелые подошвы сапог стучали по гладкому полу, отбивая набат.       Стражники застыли в смиренно ожидании, капитан чуть прищурился и громко приказал.       – Выметайтесь отсюда.       Застывшие солдаты подали признаки жизни, став недоумевающее переглядываться, но ни у кого не хватило смелости перечить. Похоже, это – воспитанники призрачного полка и страх наказания за неисполнение даже самого страшного приказа перевесил все предыдущие указания.       – Курт! – возмутился Константин, проводив взглядом ничего не понимающих солдат. – Ты что себе позволяешь? Тебе не напомнить, что эти солдаты подчиняются мне?       – Времена меняются, ваша светлость, – капитан подошёл ближе, не меняя строго тембра голоса. Лилиана чуть отставила ногу, готовясь защищаться и в случае чего метнуть в телохранителя вспышку паралича.       – Ты смеешь мне угрожать?       – Тише, – резко шикнул на него тот. – У нас мало времени!       – Курт, объяснись.       Кузены ничего не понимали и не знали, как себя вести, каким словам телохранителя верить, а каким нет       – Позже, сейчас надо вывести мэтра и Константина вниз, министр уже там, я успел его предупредить, – скороговоркой проговорил капитан       За парадными дверями нарастал гул голосов, видимо, шокированные поведением командира солдаты оправились и поняли, что-то идёт не по плану. Пришлось бежать док кабинета мэтра, по счастью он не стал задавать вопросов, всё поняв по обеспокоенным лицам кузенов. Спускаться в парадную залу нельзя, солдаты уже ворвались внутрь и будут теперь методично обыскивать все помещения.       – Сюда! – прошептал Константин и провёл их в свои покои.       Он чуть наклонил подсвечник, и деревянная панель сдвинулась, открывая тёмный проход вниз. Курт и мэтр пододвинули комод к дверям покоев, как раз в тот момент, когда на лестнице послышался лязг железа и тук тяжёлых сапог. Через мгновение тяжелый удар возвестил о том, что солдаты ворвались в кабинет мэтра.       – Леди Моранж показала мне все тайные уголки замка, – похвастался Константин и неожиданно закашлялся.       – Они в покоях! – крикнули снаружи.       Курт схватил мэтра за плечи и повалил на пол, тоже продел и Константин с Лилианой. Раздались выстрелы, пули разносили тонкие створки в щепу, очередная угодила в замок и перекосила его, а в стенах напротив теперь красовались дыры.       – Быстро! – Курт мигом подскочил и направил всех к тайному проходу, пока солдаты чистят оружие, у них есть немного времени.       Когда все скрылись, капитан вернул подсвечник на место и нырнул за закрывающуюся панель. Спускаться приходилось в полной темноте, но уже то, что строители учли систему тайных ходов, радовало. Они строились во всех дворцах на случай заговоров и попыток переворотов. Кто бы мог подумать, что в Новой Серене они пригодятся так скоро.       Тайный ход привёл в подвал, где хранились архивы княжеской канцелярии. Министр, судя по вспотевшему лбу, и расстёгнутому на шее камзолу давно ждал их, меряя помещение из угла в угол. Он тут же подбежал к дальней стене и надавил на одну из мелких панелей, украшающих стены, она служила кнопкой для открытия другого тайного прохода. Оттуда явственно повеяло сыростью, затхлым воздухом, послышался звук капающей воды.       – Идите, – приказал Курт. – Этот ход проведёт к пещере за городом, там вы будете в безопасности.       – Нет, я остаюсь, – решительно заявила девушка, не желая убегать и оставлять других разбираться с заговорщиками.       – Нет, вы пойдёте туда и точка! – голос Курта впервые за долгие годы приобрёл ноты строгости. – Я оставил там взрывчатку, как только пройдёте внутрь, я подожгу всё.       – Идём, Лили, он справится, – заверил её кузен.       – А как Сиора, Петрус и остальные? – забеспокоилась она.       – Ничего, они в состоянии себя защитить, а теперь вперёд. И не смей спорить со мной, Зеленокровая. Сейчас я как никогда лучше знаю, что важно для вашей безопасности! – капитан был полон решимости в случае чего просто схватить девушку за шкирку и бросить вглубь коридора, если станет лезть в бутылку.       – Ваша светлость! Быстрее! – крикнул министр, уже зайдя в тоннель.       Шум снаружи нарастал, похоже, воспитанники призрачного полка рассредоточились по замку, выискивая беглецов.       – Хорошо, – Лилиана состроила скорбную мину, и покорно пошла к безопасному месту.       Курт подождал пока они уйдут чуть дальше, а звуки шагов окончательно стихнут, и подпалил взрывчатку. Из-за закрытой панели раздался взрыв, дерево выгнулось, из щелей плюнуло крошкой и пылью, оставалось надеяться, что не переборщил с количеством и не похоронил подопечных. Теперь следовало добраться до Торстена и обезглавить мятеж.              Обширная пещера не представляла из себя убежище, скорее всего её намеревались использовать, как временную стоянку до тех пор, пока к беглецам не прибудет сопровождение. Лилиане не привыкать к диким условиям, а вот мэтру и министру Ноишу пришлось нелегко без привычного комфорта. Пачкать дорогие вещи о влажные покрытые мхом стены и пыльный пол им не хотелось.       Константин некоторое время молчал, а потом вышел на свежий воздух. Лилиана последовала за ним, хотя знала, что кузен не кинется в город сломя голову. Парень поднялся на возвышенность, спрятался за кустарником, пачкая об сочную траву дорогой камзол и брюки. Его бледное лицо перекосила злоба и раздражение, девушка прекрасно его понимала и тоже хотела быть сейчас там, сражаться за свой город вместе с товарищами и верными людьми. Но они с Константином слишком важны, чтобы подвергать их жизни такому риску.       – Он ждал, пока пост покинет леди Моранж, ведь так? – Константин не обращался к кузине, смотрел в одну точку, вслушивался в грохот выстрелов и гул, исходящий сейчас от колонии.       – Да, хотя и готовился почти год. Бумаги в лагере об этом свидетельствовали, – пояснила она и поспешила добавить. – Не надо только говорить, что это ты во всём виноват. Если бы отец не назначил тебя, он бы всё равно на это пошёл.       – Да ты сама в это веришь? – взъярился он. – И так было ясно ещё с момента основания города, что он отошлёт меня с глаз долой.       – А ты не думал, что он хотел, чтобы мы с тобой жили? Ведь какой смысл тогда тебя отсылать сюда, когда он сам мог приплыть? Малихор в любой момент может скосить и его. Вспомни, как заболела моя матушка, – рассердилась на него девушка. – Потому перестань корить себя и вешать того, чего нет. Нам остаётся только ждать вестей.              Когда в полуденный час не раздалось залпов ружей во дворце, Торстен понял, что план его сорвался. Не испытывая никаких угрызенный, он сбежал из казарм, прихватив несколько верных людей, оставляя лейтенантов прикрывать отход. Генерал слишком хорошо знал до тошноты честного Курта и понимал, что он отправится арестовывать вербовщиков. Ну и пусть! Других охочих до наживы и власти найти легко в других полках.       Вышагивая по улице, ехидно улыбался, глядя на мачты «Морского Конька», с нынешним его капитаном не составило труда договориться. Рубен – такой же жадный до денег и положения, как и те, кто отправлял мальчишек в тайный полк. Может, в присутствии адмирала этот навт и не стал так легко соглашаться на сделку, но Кабрал очень удачно увязла в проблемах порта Сан-Матеуса.       Эскорту пришлось прирезать парочку ретивых ребят, решивших, что смогут задержать генерала и его свиту. Одного солдата он потерял в короткой схватке, но не жалел, всё равно эти бездушные твари ему требовались для одной цели. Отстроит ещё один лагерь, а с Зиглиндой и Куртом потом разберётся. Сейчас главное – закрепиться хоть в одном городе, а там всё будет проще. Никто из наместников не пойдёт на него войной. Осаждать крупный город ни у кого не хватит сил, времени и гвардии. Они слишком доверяли Монетной Страже, чтобы вести набор собственных рекрутов.       Порт встретил странным затишьем, навты попрятались, видимо, не хотели встревать во внутренние разборки между Монетной Стражей и Торговым Содружеством. Вот и прекрасно! Пусть крысы прячутся по норам, а ему пора отплывать.       Однако стоило подойти к кораблю, как на палубе показался навт. Рубену было примерно столько же, сколько и самому Торстену. Но этому моряку в два его меньше, да и татуировок на лице больше. Генерал схватился за меч и ринулся вверх по трапу, только навт выхватил пистолет и упёрся каблуком сапога в сходни. Одно движение и тот будет бултыхаться в море или окажется пристрелен. Несмотря на дорогую, сделанную на заказ броню, пуля её пробьёт. Слишком маленькое расстояние разделяло их, чтобы генерал успел выбить оружие из рук навта, чем тот успеет нажать на курок или сбросить трап в воду.       – Без резких движений, генерал, – заметил ему навт. – У этого пистолета довольно чувствительный курок.       – Сдавайтесь, Торстен! Вы проиграли! – послышался позади голос Курта.       Рядом с этим чёртовым цепным псом стояла его приятельница Зиглинда, а позади, возле самых ворот в порт, всё ещё шли бои, но верных этой парочке людей оказалось больше. Год подготовки, тщательного планирования, и всё рухнуло из-за сопливой чести одного идиота.       – А если не сдамся? Что ты сделаешь? Убьёшь меня? – спросил его Торстен.       – Нет, отдам под трибунал. Вы опозорили стражу, пытали и убивали наших сослуживцев и новобранцев. А теперь устроили государственный переворот.       – Ой, сколько слов-то от твердолобого барана! Знаешь, что? Раз уж ты так помешан на чести, то выходи на бой.       – Курт, не надо, – предостерегла его Зигланда, но всё-таки верный слову и делу капитан отмахнулся от неё и вышел вперёд.       Навт нехотя опустил пистолет, но ногу с трапа не убрал, не собираясь пускать генерала на борт корабля, чем бы ни закончилась схватка. Торстен понимал, что проиграл, но не мог отказать себе в удовольствии лично убить ублюдка, которому слишком повезло в этой жизни. К тому же шансы напоследок сделать что-то для души весьма высоки. Измотанный городскими боями Курт мог пропустить удар, оставалось только держать его на расстоянии определённое время, пока тот не устанет.       Генерал отдавал себе отчёт, что этот человек был хорошим фехтовальщиком и умелым воином, но тяжёлым фламбергом сильно не помашешь, особенно после серии коротких схваток. А вот генерал вооружился легко, не собираясь в принципе сражаться. Ничего, главное уличить момент и этот помешанный на чести дурак будет кормить червей в гробу. Пусть после этого его самого пристрелят, но Торстен не собирался умирать на потеху горожанам. Он слишком хорошо знал, какую казнь ему уготовят, потому лучше умереть от клинка остолопа или пули в спину, но никак не на эшафоте.       Торстен вытащил короткий меч, жестом приказал своим цепным псам стоять на месте и вышел слегка вперёд. Курт хорошо знал, что генерал нападать первым не будет, слишком короткое лезвие. Оно не достанет до противника, а вот тяжёлый меч вполне способен перерубить его оружие или вообще лишить рук. Но последний был уверен, бравый капитан не станет его калечить, слишком хотел взять живым.       Тяжелый меч описал дугу, увернуться от взмаха не составило труда, занёс кулак в перчатке с шипами, чтобы лишить противника глаз и сознания, но капитан перехватил его запястье и тут же врезал лбом в нос. Торстен не ожидал такой прыти и потому едва не пропустил следующий из-за боли и пляшущих перед глазами звёзд. Вот так позорно проиграть он не мог, а даже если так случится, то сдаваться в плен нельзя.       Ещё один удар, звон стали, Тортен с разворота ударил капитана по лицу, но послышался лишь скрежет. Да, Курт подготовился, переоделся в новую бригантину и хороший кованый шлем, усиленно перед этим создавая вид, что должен обезопасить себя от магички. Генерал поверил в эту ложь, ведь Лилиана де Сарде точно дралась бы до последнего вздоха, в отличие от слабохарактерного кузена.       Не хотелось сознавать, но эта короткая схватка грозила закончиться гораздо раньше, чем он планировал. И потому, когда Курт сделал очередной замах, шагнул вперёд, отвёл лезвие меча своим и выхватил припрятанный в сапоге нож. Лезвие вонзилось вместо глаза в ладонь капитана. Он успел выставить руку, но теперь не сможет нормально сражаться. Вот только второй удар головой снова заставил брызнуть слезы из глаз. В азарте битвы он совершенно позабыл о первой травме, чем и воспользовался Курт. Потом его неожиданно развернуло, а меч вылетел из руки.       Он не сразу различил два громовых раската выстрелов. Когда зрение немного прояснилось, то увидел, как двое его цепных пса лежат на земле застреленными. Видимо, кинулись на подмогу, но проклятый навт и Зиглинда оказались меткими стрелками.       – Сдавайся, – приказал ему Курт, направляя лезвие в горло. – Или сохраните честь. Хватит ли у вас мужества насадиться на меч, генерал?       Торстен скривился, отчего вернулась в боль разбитом носу, и из глаз снова брызнули слёзы.       – Я так и знал.       Зиглинда подбежала и помогла нацепить на генерала кандалы, подняла его и зло прошипела:       – Готовьтесь к справедливому суду, генерал!              Тюремная камера оказалась на удивление сухой и чистой. Сидящий в приёмной дежурной никак не реагировал на приказы Торстена выпустить его. Не то чтобы он сильно надеялся на побег, но попробовать стоило. Бесполезность приказов он понял, когда парень повернулся на свет, показывая повязку на глазу. Похоже, теперь единственное, чем он сможет заниматься на службе – заполнять бумаги, хотя парню едва двадцать исполнилось.       Наверное, он задремал, поскольку тишину прорезал противный скрип несмазанной решётки. Солдат вытянутой струной стоял возле входа, пропуская вперёд худощавого, но высокого гостя. Это был бы шанс сбежать, если бы запястья и лодыжки Торстена не стягивали браслеты вбитых в стену кандалов. Да и ребята, чьих товарищей сегодня не досчитались, считали своим долгом врезать генералу пару раз за всё, что творили с их друзьями в том самом лагере.       – Оставь нас на пару минут.       – Но… – попытался возразить дежурный.       – Никаких «но».       Торстен искривил губы, узнавая мальчишеский голос. Неужели этот сосунок решил посетить его перед казнью?       Дверь со скрежетом закрылась и вскоре в помещении генерал с наместником остались одни. Оделся принц неброско, хоть и дорого, видимо, проскочил через потайные ходы в обход охраны. И это всё, на что у него хватило мужества? Сняв с головы походную шляпу с облезлыми перьями, он обратился к Торстену:       – Почему? Чего тебе не хватало?       – Значит, разговор неофициальный, – заметил бывший генерал и потряс кандалами, вызвав звон цепей. – Хотя, чему удивляться?       Константин молча глядел на него. Может, в этом белобрысом пареньке и было что-то, но тот предпочитал больше прожигать жизнь и злить папашу, вместо того, чтобы просто быть мужиком.       – Хочешь знать, почему? Не прикидывайся, ты всё и так прекрасно знаешь… Взгляни на себя! – с вызовом прорычал он. – Какой из тебя правитель? Что ты можешь? Ты мигом окажешься во власти старого пня Бурхана или этой змеюки Корнелии. Они оба старые и проверенные временем политики, ты на их фоне – сосунок. С леди Моранж вышло бы сложнее, с ней придётся считаться, её уважают. Да и, что греха таить, с твоей кузиной тоже.       Ему показалось или в глазах мальчишки промелькнуло злость и бешенство? Хотя жесткая школа аристократов давала плоды, на лице Константина не дрогнул ни один мускул.       – У этих баб есть характер, независимость, яйца, в конце концов. А ты? Бесхребетный, бесхарактерный, безвольный, невидящий дальше собственного носа бесноватый мальчишка. Может, вдали от отца, который тебя всю жизнь ненавидел, ты и сможешь показать себя с другой стороны. Вот только на это уйдут годы, если не десятилетия. Потому захватить Новую Серену было бы намного проще.       – И ты просчитался, Сан-Матеус и Хикмет выстояли, – подал голос он.       – А знаешь, что в этой ситуации самое смешное, Константин? – он выдержал небольшую паузу и самодовольно улыбнулся, тут же скривившись от боли в разбитом носу. – Этот день войдёт в историю с моим именем, а не с твоим. Ты удостоишься лишь жалкого упоминания в коротком предложении учебника. И даже если тебе повезёт дожить до глубокой старости, ты всё равно останешься в памяти, как недалёкий забулдыга и прожигатель жизни, как бы ни старался это изменить. Ты недостоин править и князь был прав, отослав тебя сюда. На твоём месте должна быть леди Моранж, но она бы потребовала независимости, когда наладила бы дела, а вот ты слишком зависим от мнения отца.       – Ты ошибаешься.       – Разве? – он улыбнулся чуть сдержаннее, чтобы не вызвать очередного приступа боли. – Ты всю жизнь трепал нервы Клоду лишь бы он хоть как-то обратил на тебя внимание. И, даже сейчас, изображая независимость и жесткость, ты хочешь ему что-то доказать. Мне жаль тебя, Константин. И, судя по твоему взгляду, ты понимаешь, что я прав. Твоя кузина может сколь угодно утешать тебя, что отец тебя любит и доверяет, но в глубине души осознаёт, что это не так. Даже она в тебе мужика не видит.       – Возможно, ты и прав, – после недолгой паузы сказал парень, гася вспыхнувшее в светлых глазах бешенство, и закашлялся. – Вот только ты этого уже не увидишь. Охрана!       Прибежавший дежурный мигом открыл клетку и выпустил наместника, а потом вернулся к заполнению журнала. Генерала тихо засмеялся, ведь понимал, что задел этого идиота за больное. Недолюбленный и закомплексованный мальчишка… Всего лишь тень умершего во младенчестве старшего брата и останется ей на всю жизнь.