Возвращение домой

      На следующий день Лилиана выглядела спокойной и собранной уже с утра, поняв, насколько опрометчиво поступила вчера. Но ещё больше её заботило нечто другое… Причёсываясь утром, после беспокойного сна, девушка всё вспоминала поцелуй Васко. Она никак не ожидала подобной реакции, потому испугалась, как идиотка, и не ответила на него.       Больше всего поражало то, что её вовсе не возмущал его поступок, пусть и продиктованный ситуацией. Хотелось вернуться в тот вечер и ответить Васко, но только понимала, что это невозможно и теперь она сама всё обрубила. Положив расческу на стол, опёрлась о него руками в попытках погасить приятное тянущее чувство внизу живота. Пусть мужчин у неё не было, но девочкой в понимании своих реакции она не являлась. Почему? Почему сейчас? Почему здесь и так не вовремя?       От её слов, умении держать себя и ставить на место других, многое зависит. И не только собственная репутация, но репутация Константина и Торгового Содружества, пусть кузен и сделал всё, чтобы прослыть капризным, ветреным и безответственным мальчишкой, но не хватало ещё, чтобы и Лилиану начали так воспринимать. Снова взявшись за расческу, она решила сосредоточиться на насущной проблеме – а именно следовало найти несчастных навтов.       Петрус сидел внизу и активно клевал носом, видимо, не спал всю ночь. С учётом того, что на улице только-только занимался рассвет, девушка подумала, что он её сторожил. Вот только зачем? Неужели сюда хотели нагрянуть инквизиторы?       – Отец Петрус, – она аккуратно тронула его плечо, отчего он вскинулся и сбил с головы потрёпанную серую шляпу. – Мне казалось следует больше отдыхать после наших скитаний по острову.       – Да, не спалось полночи, а потом уже решил дождаться рассвета.       – Вы караулили, – безошибочно определила она. – Или же принесли какую-то информацию.       – Ну, отчасти и то и то. Ночью я пошёл в трактир и встретился там с давним знакомым. Я когда-то привёл его в Орден Света, о чём жалею, но сейчас не об этом.       – Вы разговорили его?       – Это оказалось не так уж и трудно сделать, фанатики порой хуже базарных торговок – найди благодарного слушателя и они выложат всё, как на духу. И хуже всех именно религиозные фанатики, – с сожалением признался священник. – Он так вдохновлено говорил, что они поймали парочку навтов и теперь держат их в казематах Монетной Стражи, конечно, приплачивая коменданту. А ещё он сказал, что Орден готовится к некоему Великому Очищению…       – Подозреваю, это относилось к порту, – голос Васко заставил девушку вздрогнуть.       Входная дверь не скрипнула, когда он зашёл в гостиную комнату. У него был усталый и измотанный вид, а ещё ощутимо несло духами и дымом. Ночь он провёл вне стен дома и скорее всего в объятиях бордельной шлюхи. Лилиана поспешила вернуть себе самообладание, и забить накатившую невесть откуда ревность. Он – свободный мужчина. У него есть потребности, с чего бы вдруг ей ревновать? Священник явно уловил напряжение тут же удушливым шлейфом повисшее в воздухе, но не стал заострять на этом внимания.       – Именно, но что конкретно означает это «Великое очищение» не сказал, только предложил самому увидеть.       – Зная инквизиторов, из этого ничего хорошего не выйдет, – покачал головой навт и придвинулся к столу. – Тогда я в порт, предупрежу своих, пусть будут готовы к нападению и начнут осторожно готовить корабли. Против массированной атаки магов Телемы и солдат мы не выстоим.       – Хорошо, только будь осторожен, – попросила его девушка.       – Не волнуйся, до порта доберусь, счастливо оставаться.       Он кивнул вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.       – А теперь рассказывай, что у вас произошло? – спросил Петрус вполголоса. Он посмотрел в коридор, где мог появиться Курт. Сиору и Альфру её отношения с мужской частью отряда волновали мало, а вот её телохранитель весьма болезненно относился к таким разговорам или проявлениям.       – Да ничего не произошло, – пожала плечами она, чувствуя, что щеки готовы снова налиться краской. – Он меня заметил на складе, вычислил по походке и аккуратно вывел оттуда.       – И всё?       – Всё.       Он не поверил ни единому слову, но не стал настаивать или допрашивать, чему девушка была благодарна. Не хотелось бы показать себя не с лучшей стороны, плюс она опасалась рассказывать ему всё. Она уже слишком хорошо видела, что он может пустить в свои речи лесть и ложь, добиваясь нужного результата. И на неё влияния он имел намного больше, чем на Константина, а через неё он сможет вертеть кузеном как захочет. Так что ещё непонятно кто из двух телемцев опаснее – предстоятельница или же епископ?       – Хорошо, не стану спорить, у меня есть идея, как вычислить где находятся навты, надеюсь, капитан Курт мне в этом посодействует. Тебе там лучше не появляться.       – Но…       – Если в этом замешан Орден, я не хочу подвергать твою жизнь опасности, кроме того, может вспыхнуть драка. Ты же не хочешь, чтобы пострадали международные отношения, Корнелия будет обязана отреагировать на это соответствующе.       – Ладно, не стану спорить.       – Вот и отлично. Тогда пойду будить нашего бравого капитана, а вам, дамы, придётся посидеть дома.               Капитан казармы принял Курта и Петруса без проволочек, хотя заметно нервничал, когда они пришли в его кабинет. Небольшое светлое помещение было скупо обставлено, но это и понятно – ставка генерала находилась именно в Новой Серене, сюда он приезжал лишь для проверок и никогда не занимался делами.       Ни для кого не секрет, что во время несостоявшегося путча, капитан Ровер был на стороне бунтовщиков, а когда дело не выгорело тут же «перековался». Зиглинда, которую сама Монетная Стража фактически единогласно возвела в ранг генерала, была занята чистками на территории Содружества. Выявление лояльных казнённому Торстену людей та ещё задача, и времени прошло немного. Потому от взора сослуживицы Курта он пока был избавлен, как оказалось – зря.       Ровер не производил хорошего впечатление даже внешне: вытянутое треугольное лицо с острым носом и маленькими глазками вызывали ассоциации с крысой. Курт подумал, что не удивится, если этот человек сделал карьеру не совсем честным путём.       – Чем могу быть полезен? – даже голос у него был скрежещущий и высокий для мужчины.       – Да вот решил навестить вас, капитан, по настоянию генерала Зиглинды.       Играть он мог ещё хуже чем Курт, поскольку выдал себя попытавшись ослабить ворот на светлой рубашке. Этот жест невозможно не заметить, а находясь при дворе десять лет, учишься замечать подобные мелочи, а особенно что они означают.       – А в чём дело? Мы избавились от всех предателей, нет нужды в инспекции и я…       – Хватит, капитан, – выступил Петрус. – Мы прекрасно знаем, что в вашей тюрьме находятся навты и их туда привела инквизиция.       – Да как вы?.. – он возмущённо вскочил с кресла, но тут же Курт его схватил за плечо и бросил обратно, скалой нависая над ним.       – Значит, слушай меня внимательно, крысёнышь, – он тяжело опустил руки на подлокотники став в глазах продажного вояки ещё больше. – Либо ты сейчас рассказываешь где навты и отпускаешь их, либо тебя никто и никогда не найдёт. Генерал Торстен и так запятнал нашу честь, а такие твари, как ты, ещё больше позорят нас. И только попробуй позвать кого-то! Я костьми лягу, но выжгу эту заразу отсюда, понял меня?       – И слова капитана про «выжечь» могут иметь вполне реальные, а не образные последствия, – миролюбиво заметил Петрус, делая вид, что рассматривает ногти. – И единственное, что сейчас может вас спасти от смертной казни за измену – это добровольная сдача и признание во всём. Тогда есть шанс отделаться длительным тюремным заключением.       – Они меня убьют! Как только я выйду отсюда под конвоем! – панически прошептал Ровер, не двигаясь с места.       – А ты и не выйдешь отсюда под конвоем, ты сейчас просто напишешь соответствующие бумаги и передашь их отцу Петрусу. Где всё подробно изложишь со всеми именами, что, когда, как и кто делал.       – Хотите, что бы я сам на себя компромат написал?       – Если ты этого не сделаешь, то я обвиню тебя в государственной измене. Думаю, в этой казарме полно солдат готовых подтвердить твою работу на Торстена. Уверяю, генералу Зиглинде сейчас этого будет более чем достаточно, чтобы отрубить тебе голову. И молись, чтобы это была лёгкая смерть.       – Хорошо, ладно, – быстро согласился тот. – Мне предложили хорошую сумму, если я буду содержать двух навтов в отдельной камере. По вечерам во время пересменки их забирают, а наутро приводят. Я попытался соскочить, ведь ребята уже начали задавать неудобные вопросы, и до генерала в любой момент могли дойти эти сведения. Но они сказали, что все протоколы задержания подписаны мной, они тут не при чём. Так что при любом раскладе виноватым буду я.       – Ключ от камеры! – приказал ему Курт, не слишком заинтересованный в этих эмоциональных излияниях.       – А что же я инквизиторам скажу? – запаниковал тот, но тут же вновь вжал голову в плечи.       – Ты до сих пор, кажется, не понял, капитан, – прорычал на него Курт. – Сейчас тебе следует бояться меня, а не инквизиторов. И всё, что ты сейчас мне рассказал, напишешь на бумаге и отдашь ему.       Для пущего эффекта он дал ему перо и положил лист бумаги, чтобы тот не успел передумать.       – Ключ! – ещё раз потребовал Курт.       Капитан стражи отдал ему ключ от камеры и сел за письмо. Оставив скользкого типа на попечение Петруса, Курт отправился в тюрьму. Там его встретили с напряжением, но стражники у дверей одиночной камеры даже обрадовались ему. Они были напряжены и, похоже, именно они и начали задавать капитану вопросы, но пока ещё не решились написать донос.       Открыв двери, мужчина остолбенел. Двое совсем ещё юных навтов – парень и девушка выглядели очень плохо. Они были избиты, виднелись кровоподтёки на лице, а на руках – содранные ногти, следы от игл на запястьях и порезы тонкими инструментами. Даже страшно спрашивать о том, какие ещё они имели травмы, сокрытые под грязными бушлатами. Об их комфорте тоже никто не озаботился, видимо, для пущего эффекта, поскольку спали они на гнилой соломе, губы потрескались от недостатка воды. Оба матроса посмотрели на него с ужасом, но уверенно, хоть и хрипло выдохнули:       – Мы ни в чём не признаемся.       – Я и не собирался вас ни о чём спрашивать, вы свободны, идём.       Он вышел из камеры, придерживая скрипнувшую петлями дверь, но навты не спешили покидать помещение, видимо, посчитали это провокацией инквизиторов и не хотели попасться в ловушку.       – Слушайте, – Курт со вздохом снова вошёл внутрь и стал тихо им говорить. – Мы знаем о некоем Великом Очищении, а вас инквизиторы похитили и пытали явно не просто так. Я вас правда освобождаю, чтобы вы пошли в порт и залечивали раны, а потом дали показания.       – Они хотят сжечь порт, обвиняли нас в ереси, хотели, чтобы мы публично признались и подсовывали на подпись бумаги, – после недолгого промедления сказала девушка.       – Они только поэтому нам языки ещё не вырвали, – подтвердил парень.       – Хорошо, охрана! – приказал Курт и, увидев, как забились измученные мореходы, поспешил отдать приказ: – Доведите этих ребят до порта и с рук на руки передайте адмиралу. Если вас остановят инквизиторы, то говорите, что выполняете распоряжение генерала Зиглинды, понятно?       – Но ведь наш капитан…       – Ваш капитан – крыса, и я намерен покончить с его карьерой, потому взяли их и марш в порт. Выйдете через чёрный ход и отдадите адмиралу Кабрал, поняли? С рук на руки. И не приведи Озарённый с ними случится что-то по пути. Выполнять!       – Да, сэр.       Они помогли подняться навтам и повели к чёрному ходу, находящемуся с другой стороны подвалов. Оттуда всегда можно незаметно пройти в бордель, чем многие видные люди пользовались. Но сейчас пусть послужит не только для тайны посещения богатеев и прикрытия от их жён.       Петрус ждал снаружи, схоронился в тени между прилавками так, что его было незаметно на фоне серых стен. Большинство людей его или не замечало, или считало, что богослов просто кого-то ожидает. Это не редкость в Сан-Матеусе, потому, когда к одиноко стоящему священнику подошёл представитель Монетной Стражи, никто и бровью не повёл, все спешили по своим делам.       – Признание у вас?       – У меня, проследил, чтобы этот пройдоха ничего лишнего не написал или же не того, что надо.       – Отлично, навты нашлись в подвале и рассказали о Великом Очищении. Инквизиторы хотели добиться от них признания в ереси, чтобы иметь основания сжечь порт.       – Озарённый раздери! Это же безумие! Если они это сделают, то Телема потеряет всякую связь с внешним миром по морю. Навты не только этого не простят, они откажутся во веки веков с нами сотрудничать… Так, пара часов у нас есть, надо бы выработать стратегию разговора.       – Это без меня, пожалуйста.       – Знаю, капитан, – тепло улыбнулся Петрус. – И спасибо вам за содействие.       Петрус не зря беспокоился и торопился. Кабрал не станет ждать, она просто ворвётся в покои предстоятельницы и если надо будет раскидает всех телохранителей на своём пути, пусть даже и силой, возможно кого-нибудь заколет или пристрелит. Этого нельзя допускать, к тому же надо было переговорить с другими богословами, что не очень лояльны к Ордену Света.       Когда они вернулись в дом, то спокойно себя вела только Альфра. Она всё делала записи, пыталась разговорить угрюмую Сиору, но выходило слабо. Лилиана же выхаживала по гостевой наверное круг пятидесятый, пока ждала их и сгрызла уже себе все ногти от волнения.       – Наконец-то, я уже хотела идти вас искать, – прорычала девушка. – Почему так долго?       – Не время для претензий, дитя моё, у нас серьёзные проблемы, а времени мало, – окоротил её запыхавшийся Петрус. – Вот что мы узнали…              Адмирал Кабрал была в ярости. Идя по улице широким размашистым шагом, женщина излучала праведный гнев и разрезала толпу, как корабль морские волны. Одна она не пошла, взяла с собой своего бывшего помощника – Фернандо и Васко. Мужчины, услышав, что произошло с членом их большой семьи тоже пылали гневом и готовы были достать саблю и зарубить первого же преступившего дорогу богослова и не важно инквизитором он будет или нет.       – Адмирал, – вспышка света заставила её вскинуть пистолет, по счастью, она не успела выстрелить, а кинувшийся к ней Васко схватил её за руку и отвёл ту вверх. – Прошу мне надо с вами поговорить.       – Поговорить? – прорычала она, не обращая внимания на стягивающихся зевак с интересом наблюдающих эту диковинную сцену. – Вы же знаете, что эти ублюдки сделали с моими людьми! И что намеревались сделать ещё!       Она выразительно показала на огороженное высоким забором здание Ордена Света.       – Я не собираюсь играть в благородство и буду требовать выдачи тех, кто за этим стоит.       – Послушайте, я тоже настроена именно на это, но рыба ведь гниёт с головы. Вряд ли эти инквизиторы совершали подобное без ведома Домициуса.       Эти слова немного остудили её пыл, и та убрала пистолет, обернулась, осматривая подошедших зевак.       – Хорошо, что вы предлагаете?       – Пройдёмте.       Они поднялись по лестнице к самым воротам дворца, отошли в тень, где их не могли слышать кто-то из слуг или стражников. Там их уже ждал Петрус, чьему присутствию Кабрал была явно не рада, но решила довериться Лилиане и не стала закатывать скандала.       – Я предлагаю выдвинуть обвинения против Ордена Света и конкретных инквизиторов, – быстро сказала Лилиана. – У нас есть показания капитана стражи, которому эти ублюдки платили деньги, а потом и шантажировали. Показания ваших людей тоже, но этого недостаточно, для ареста. Домициус тут же скажет, что это – частная инициатива.       – Тогда какой смысл от этой конспирации? – взъярилась Кабрал.       – Вы будете удивлены, – вступил в разговор Петрус. – Но большая часть окружения предстоятельницы не довольна присутствием Ордена Света. Они мешают строить отношения с островитянами, откровенно проявляют враждебность. Я договорился с друзьями и как только вы окажетесь в стенах дворца, они войдут в здание Ордена Света и превентивно арестуют там всех при помощи солдат Монетной Стражи. Пока Домициус будет бесноваться и требовать отмены этого приказа. У нас будет время обыскать все бумаги инквизиции, а возможно мои слова заставят его действовать опрометчиво, выдаст себя.       – Святой отец, вы, правда, считаете инквизитора таким дураком? Думаете, он отдавал письменные приказы и заверял их печатями.       – Конечно же нет, но мы вполне можем найти свидетельства того, что он всё знал, однако не остановил своих подчинённых. А если ещё больше повезёт, то сможем наткнуться и какие-нибудь рекомендации.       Кабрал ненадолго задумалась, ей не хотелось стать пешкой в чужой игре. Но с другой стороны, понимала, что змее бесполезно отрубать хвост – он отрастёт заново, следовало рубить голову. Даже если ей выдадут инквизиторов для публичного суда, вряд ли это что-то изменит в самом Ордене Света. Она рисковала своими людьми и не хотела, чтобы те проснулись в своих постелях и сгорали заживо на кораблях и складах. А радикально настроенные фанатики просто затаятся на время, терпения у этих тварей не занимать.       – Хорошо, но предупреждаю сразу, сдерживаться я не намерена.       – А вот это будет даже к лучшему, – хитро улыбнулся отец Петрус. – Так что? Идём?       Кабрал поправила бушлат, спустилась вниз и позвала Фернандо и Васко, Петрус с Лилианой пошли сзади. Когда они вошли во дворец, священник обернулся и отсалютовал кому-то рукой, давая понять, что можно начинать. Девушка не сомневалась в Курте, поскольку именно он вызвался руководить солдатами. Хоть навтов он недолюбливал, но соседство с Васко помогло ему понять, что не такие уж они гавнюки и с ними даже можно иметь дело.       Было время приёмов и в зал собраний пускали исключительно по очереди. Сначала делегации попытался помешать какой-то видный молодой человек, на что тут же получил кулаком под дых и упал со сбитым дыханием. Потом им преградила путь охрана у дверей в зал, но за оружием тянуться те не стали, опасаясь спровоцировать по-боевому настроенную женщину. Та лишь презрительно смерила их взглядом и зашипела змеёй:       – Если вы сейчас не отойдёте, сосунки сраные, то пожалеете, что на свет родились.       Из приёмной раздался вымученный вздох и какая-то экзальтированная дамочка упала в обморок. Лилиане стоило больших усилий, чтобы спрятать улыбку, она и не такие выражения слышала во время плавания. Пьяный кузен тоже порой ругался хуже матроса после бурного возлияния, так что Кабрал вела себя пока ещё очень пристойно.       Солдаты отступили, поскольку видели настоящий огонь в глазах разъярённой женщины и опасались выполнения этой угрозы.       Тяжёлые двери стукнули о стену так, что непонятно, как ещё не слетели с петель, хотя с потолка кажется посыпалась мелкая крошка штукатурки. С учётом размера и веса этих створок, то никак не заподозришь такую силу в жилистой Кабрал.       – Адмирал Кабрал, – возмутилась Корнелия, поскольку в этот момент разговаривала с женщиной в строгой одежде, но явно не принадлежащей к священнослужителям. – Что вы себе позволяете, выйдите немедленно и дождитесь…       – Молчать! – приказала ей она, от такой наглости предстоятельница дар речи потеряла, но сразу вернула себе контроль над собой.       – Да как вы смеете?!       – Как я смею? Благодарите своего бога, что я не пристрелила вас на месте, за то, что ваши инквизиторы вытворили с моими людьми!       – Извините, мы можем продолжить в другой раз? – спросила у женщины Корнелия и та поспешила ретироваться, поскольку ещё немного и в зале действительно начнут сверкать молнии. И только после того, как просительница ушла, перевела взгляд на адмирала. – Объяснитесь, я, конечно, понимаю, что мы зависим от вас, но это не даёт никого права вот так врываться в мой дом, ещё и командовать.       – Ваше святейшество, – наконец-то отмер Домициус и поспешил прийти к ней на помощь. – Вы не должны слушать их, что они вообще себе позволяют в доме Его.       – Твоё счастье, инквизитор, что мои люди остались с языками, а вот насчёт вырванных ногтей и переломанных пальцев я бы потолковала с тобой.       – Домициус, что происходит? – предстоятельница явно была растеряна, но не упустила возможность призвать к ответу «советника».       – Похищенные навты две недели содержались в тюрьме Монетной Стражи, ночью их уводили в пыточные и заставляли признаться в ереси, чтобы потом сжечь порт.       – Это всего лишь слова, неужели вы верите?..       – Вообще-то в секретариате уже есть письменное признание капитана Монетной Стражи. Оно подтверждает что трое инквизиторов каждую ночь забирали навтов на «допросы», а возвращали только под утро, – обратил на себя внимание отец Петрус и Корнелия с Домициусом только сейчас заметили его присутствие, как и Лилианы. – Когда он попытался «соскочить», в ход пошёл шантаж. Его показания так же могут подтвердить и обычные солдаты, которым было приказано охранять навтов и никого к ним не пускать.       – Да этот капитан участвовал в сговоре с генералом Торстеном и после этого вдруг решил обвинить в своих делишках нас? Орден Света? Это даже не смешно.       – Я бы поостереглась обвинять в этом всю Монетную Стражу города, – заметила Лилиана, напоминая, что их представители до сих пор охраняют их покой и некоторые всё ещё находились в этом зале прямо сейчас.       – Я требую, чтобы Орден Света ответил за свои бесчинства. Мало того, они намеревались сжечь порт, называя это – Великим Очищением.       – Домициус, – возмутилась Корнелия. – Я слышала такое от представителей вашего Ордена, но никак не ожидала, что подобное – это покушение на навтов.       – Я тоже слышал такие разговоры, – тут же недоумевающее пожал плечами инквизитор. – Видимо, кто-то слишком рьяно подошёл к этой теме и решил дойти до радикальных мер. Уверяю, мы накажем…       – Нет, – резко прервала его Кабрал. – Вы стояли всё это время здесь, уверяли, что знать не знаете, что происходит, а теперь говорите, что слышали подобные разговоры. Я требую выдачи всех причастных к этим бесчинствам и их казни по нашим законам. Кто тронул одного из нас, тот будет нести ответственность перед всеми. И я никогда не поверю, что вы ничего не знали о происходящем в вашем же Ордене.       – Адмирал, оправдать себя инквизитор Домициус вполне может. Я позволил себе вольность и Монетная Стража во главе с советниками предстоятельницы уже проводит проверку в здании Ордена, – гадко ухмыльнувшись, поведал Петрус.       – Что? – Домициус не ожидал подобного заявления и явно был напуган таким поворотом событий. – Как вы могли? Да как вы смеете?!       – Домициус, разве вы не согласны, что обвинения адмирала Кабрал очень серьёзные и бросает тень не на Орден Света, а на саму Телему. Пытки навтов и инквизиторы, намеревавшиеся сжечь порт вместе со всеми людьми и кораблями… Это требует серьёзной подготовки и заговорщиков явно было больше в стенах вашего Ордена и за его пределами. Вы ведь первым должны быть заинтересованы, чтобы виновных нашли. Согласен, я поступил некорректно и взял на себя большую ответственность, ваше святейшество, – он перевёл взгляд на Корнелию. – Но раз планировалось нечто настолько грандиозное, то существовала вероятность, что заговорщики просто уничтожат доказательства, потому ждать вашего официального распоряжения было нельзя.       – Домициус, прошу, скажите, что всё это – лишь инсинуации и ничего подобного внутри Ордена не существует, – Корнелия выглядела обеспокоенной, хотя Лилиана видела, что она не прочь избавиться от надоедливого инквизитора, мешающего править так, как ей бы хотелось.       Вот только Домициус повёл себя до ужаса безрассудно, он кинулся вперёд, и ударил Петруса в грудь, прожигая магией ризу у него на груди, бросившегося на него Фернандо он остановил заклятием паралича. Инквизитор схватил Петруса за горло и попытался свернуть ему шею, но его быстро скрутила охрана и заломила руки за спину.       – Так это правда? Вы похитили навтов и собирались сжечь их? Как вы могли, Домициус?       – Эти еретики проводят свои богомерзкие ритуалы у нас под носом. Пользуются своим положением, чтобы диктовать свои условия. Я хотел очистить Сан-Матеус от этой гнили, искоренить её, – фанатично кричал он, брызгая слюной. – Во имя света Озарённого.       – Мы на острове! – вскричала Корнелия. – Мы полностью зависим от навтов. Вы хоть понимаете, какие последствия могли быть для Телемы после этого. Полная морская блокада и невозможность передвигать войска и грузы по морю, что означало бы проигрыш в любой войне с Альянсом. Увести его, и арестовать всех причастных к этому заговору инквизиторов, провести обыски в домах. Выполнять!       Корнелия выглядела уставшей, на лице выступила испарина, а лицо мигом побледнело.       – Адмирал, понимаю, мои слова вас вряд ли успокоят, но я и подумать не могла, что Орден решится на подобное. Их радикализм выводит из себя даже власти Телемы, но никто и подумать не мог, что они могли из-за фанатизма подставить под угрозу всё наше государство. Я приношу свои искренние извинения и уверяю, виновные будут наказаны.       – С этим уродом делайте что хотите, но я требую палачей, их мы казним по нашим законам.       – Не сомневайтесь, мы выясним, кто это делал и выдадим их вам. А теперь прошу оставить меня, – Корнелия проводила их до дверей, где собралась толпа, желающих посмотреть на зрелище. У них теперь есть много поводов и новостей, чтобы судачить между собой. – На сегодня аудиенции закончены.