Возвращение домой

      Утро выдалось напряжённым, особенно тяжело Лилиане было смотреть на Васко, он же делал вид, будто ничего не произошло, хотя украдкой кидал на неё взгляды.       – И что теперь будем делать, ходить кругами? – громко спросила Альфра Сиору.       Они обе с утра спорили, учёная уже переходила постепенно на раздражённый крик, островитянка же глядела на неё несколько недоумевающее, но стеснительно потупив взор. Похоже, ей было стыдно, что надежды не оправдались, хотя она-то тут ни в чём не виновата.       – И долго они так? – спросила девушка у Петруса.       – Минут двадцать уже, – пожал плечами священник. – Надеюсь, нашей учёной хватит ума не переходить к рукоприкладству, потому что жестикулирует всё активнее.       – Ладно, раз ваши тайны для вас важнее, – сдалась наконец-то Альфра и разгорячённая подошла к ним. – Не хочу я с ней спорить и ругаться, но она порой просто невыносима.       Только рядом с Сиорой внезапно выросла Мев и те стали тихо переговариваться, наклонившись друг к другу.       – О чём спорили-то? – спросил вставший за спиной Лилианы Васко.       Девушка неосознанно вздрогнула, и Петрус тут же перевёл на неё взгляд, скользнул на Васко, но благоразумно промолчал. Сейчас Лилиана вполне могла от него или отмахнуться или ответить грубостью, на что священник смиренно бы опустил взгляд.       – Об обезболивающем для Константина, – вздохнула та. – Поиски лекарства, как я поняла, могут затянуться, а вот приступы ждать не станут. Ты же знаешь, какие они бывают, они сведут человека с ума быстрее, чем болезнь в могилу.       – А что же учёные? Вы же десять лет здесь, неужели не смогли найти замену маку? – иронично заметил Петрус, правда, тут же отвёл взгляд, стоило Альфре взглянуть на него.       – Здешние флора и фауна слишком отличаются от континентальных, и многие свойства растений мы до сих пор не знаем. Они могут и навредить, – терпеливо пояснила она. – Впрочем, можете и помолиться, это не поможет, но и не навредит.       – Пожалуйста, – уже взмолилась девушка.       Нет, их споры не были частыми, ожесточёнными тоже. На удивление оба относились друг к другу с изрядной долей уважения, но стоило зайти разговору на тему убеждений, каждый пытался хоть как-то уколоть другого.       – И что предлагаешь? Ждать несколько месяцев, когда сюда привезут мак? Ты же знаешь, что к тому моменту он будет уже мёртв, – прорычала Лилиана, прекрасно осознава перспективы кузена.       – Можете обратиться к tiern Катасаху, – раздался глубокий голос Мев. – Он может унять любую боль и живёт как раз неподалёку от города Luged Blau, я должна остаться здесь, помогать sin ol menawi. Он не откажет в помощи, даже renaigse, у него доброе сердце, тебя он выслушает. Его деревня Веншагано как раз неподалёку, возле утёсов на западе.       – Подожди, там был тайный лагерь Стражи, – вдруг припомнил Курт. – Мы видели там деревню неподалёку, может, это она?       – Всё может быть. Если он согласится, то мы хотя бы выиграем время, спасибо Мев.       – Не благодари, мне просто не хочется, чтобы вы ругались у меня дома, а теперь идите. Хоть вы и спасли мне жизнь, но это не значит, что я рада вас видеть.       Она величественно прошла мимо них, скрываясь в своём доме и ясно давая понять, чтобы они наконец-то убрались с её территории.       – Не поймите неправильно, – тихо сказал Курт. – Но у меня от неё мурашки по коже.       – Есть немного, так что идём?       – Мы бы могли по дороге сделать небольшую остановку? – спросил вдруг Петрус. – Я бы хотел, чтобы мы зашли в одну деревню, она как раз на побережье. А там пройдём по дороге, к Новой Серене, это будет по пути. Если повезёт, даже встретим попутный караван.       – Что вы задумали? – строго спросила Лилиана, больше не веря ему ни на йоту.       – Я ничего не задумал, лишь хочу исправить часть своих ошибок. Я не хочу понапрасну обнадёживать, потому лучше нам явиться туда и узнать всё на месте.       – Хорошо, думаю, один день погоды не сделает, – согласилась с ним девушка, понимая, что так или иначе священник добьётся своего, но она не хотела лишний раз с ним заговаривать. К тому же лучше узнать чего он от неё хочет сейчас, чем потом снова натыкаться на неожиданную и шокирующую правду. Откровений в последнее время с неё более чем достаточно, не хотелось бы, чтобы вываливались новые в самый неподходящий момент.       На этот раз они шли вдоль берега реки, впадающей в море, фактически сразу оказавшись у дороги. Удача улыбнулась в небольшой мелочи, там проходил караван, и купец согласился их подвести. Запряжённые андриги в повозках были уставшими, и Сиора настояла на остановке. На что мужчина сказал, что останавливается всегда возле Вигнамри, клана Костодувов, там звери и отдохнут. Этот клан единственный, кто активно торгует с колонистами и людям нравятся их костяные поделки, а Уллан выступает за мир и не желает прогонять чужаков с острова, как того хотят другие кланы. До него как раз было рукой подать и не следовало об этом беспокоиться.       – Этот человек эксплуатирует бедных животных, – заметила островитянка, когда залезла в повозку. – Они устали, а он предлагает им тащиться дальше, пока не придут в удобное для него место.       – Ну, что сказать, – с сожалением пожала плечами Лилиана. – Ездовое животное купить дешевле, чем потерять прибыль.       – Что за прибыль?       – Чем быстрее торговец доставит товар в лавку, тем лучше для него. Покупатели будут знать, что там всё новое и свежее. А значит, у него будут постоянные клиенты. Если он будет постоянно задерживаться, то лавка начнёт приносить убыток, поскольку люди начнут говорить, что там постоянно нет товаров, его задерживают, не привозят вовремя. А если он берёт что-то под заказ, то придётся платить неустойку за задержку. И никого не будет волновать, что у тебя были обстоятельства. Тем более никто не будет беспокоиться о животных, которых надо поить и кормить. Умрёт и ладно, можно купить другого.       – Вы renaigse неоправданно жестоки к окружающему вас миру. Неужели вы не понимаете, что уничтожая всё вокруг, вы уничтожаете себя? Каждый год мы молимся и проводим обряды, чтобы природа одарила нас спелыми плодами, но чтобы каждое сильное семя укоренилось и проросло, дабы роща цвела и давала больше пищи не только нам, но и зверям. И чтобы животные, на которых мы охотимся и получаем с них шкуры, кости и ткани, оказались самыми слабыми, а сильные потом дали потомство.       – Интересное видение мира, – заметила Альфра. – Сильное потомство, означает сильный и здоровый вид.       – Именно, и чем сильнее будет природа, окружающая нас, тем сильнее и здоровее будем мы сами. Вы же ослабляете её, забираете всё не отдавая, сами же от этого страдаете, хоть и не понимаете этого. Отбирая что-то, надо дать что-то взамен, наша связь так и действует. Doneigad скрепляют себя с землёй, получают её силу, взамен мы отдаём себя, чтобы потом, когда придёт время, защищать её вместе с остальными.       – Очень познавательно, спасибо, – искренне поблагодарила её Альфра, отчего островитянка удивилась, не ожидая подобного.              Вигнамри они увидели загодя, там заканчивалась река, вытекающая со склонов предгорий, где и стояла деревня Мев. Это поселение было сравнительно небольшим, окружённым огромными костями китов, Васко тут же ими заинтересовался, аккуратно потрогал, будто не верил, что такие гиганты могут существовать.       – Слышал я о левиафанах, обитающих в бесконечной тьме глубин, – заметил он. – Но никогда не думал, что что-то подобное может существовать.       – А ты уверен, что они просто не соединили несколько костей? – недоверчиво поинтересовался Курт.       – Нет, кости цельные, даже боюсь представить какая пасть у этого существа. В наших легендах говорится, что оно может проглотить целый корабль. Признаться… Всегда думал, что это только сказка и мечтал хоть одним глазом увидеть его.       – И как теперь? – усмехнулась Альфра.       – Честно? Энтузиазма поубавилось.       Васко передёрнуло немного, но в целом он был доволен оказаться рядом с морем. Здесь слышался шум волн, доносился запах водорослей и соли, его дом был рядом и он выглядел довольным жизнью.       На разношёрстную компанию смотрели настороженно, так и не скажешь, что они привыкли торговать с чужаками. Возле дома вождя сидел один мастеровой и что-то вырезал из кости, но подходить ближе и спрашивать девушка не стала и стразу пошла в гости к Уллану. В тот момент в деревню уже зашёл купец со своими помощниками и стал разговаривать с пожилым островитянином.       Задержавшись немного, Лилиана почувствовала, как её кто-то схватил за рукав.       Это оказалась пожилая женщина с тусклыми зелёными глазами, волосы были её стянуты в несколько кос и завязанных в узел на затылке. Она смотрела на девушку со смесью противоречивых чувств: надежды, разочарования и горечи.       – Renaigse, – покачала головой та и отпустила её рукав, направившись на выход из деревни.       – Простите Слан. Она в последние годы стала очень сентиментальной, – услышали они мягкий голос.       Неподалёку стоял высокий плечистый мужчина с тёмной кожей и большими губами. Лицо его, как и всех членов племени, было покрыто чёрной краской с хаотичными вкраплениями белого цвета.       – Beurd tir to mad, on ol menawi. У тебя странное лицо, – заметил он, прищурившись.       – Вы из-за этого? – она указала на зелёное пятно.       – Нет, знак связи обычен для нас, но не для вас. Просто у меня такое чувство, что я тебя где-то видел, но понимаю, что встречаю тебя впервые. Я – Уллан, mal клана Костодувов.       – Лилиана де Сарде, посол Торгового Содружества.       – Это города luged blau? – он сразу оживился и запел медовым голосом. – Я давно хотел отправить туда своего торговца, но мы не знаем ваших правил, потому общаемся с караванщиками и отдаём им наш товар. Мне бы хотелось, чтобы между нашими народами был прямой диалог.       – Уверяю, наместник тоже этого хочет. Я имею на него влияние и могу поговорить с ним о ваших услугах. Слышала, ваши поделки очень ценятся в других городах.       – Это правда, но священники чуть не убили моего торговца стоило ему оказаться поблизости от их города. Они сказали, что тот не войдёт туда пока не примет их веру. Со львами легче, но тут наседают мои собратья doneia egsregaw, они не дают торговать открыто, нападают на купцов renaigse и на моих торговцев, портят товар. Боюсь, ещё немного и дойдёт до смертей.       – Печально это слышать. Но готова заверить, что в Новой Серене таких проблем не будет, к тому же мы пришли задать вам пару вопросов, а потом я готова обсудить открытие лавки.       – Это замечательно, но сейчас прости меня, я бы хотел переговорить с купцом, а потом мы можем обсудить дела. Прошу, никуда не уходи, будь моей гостьей.       Уллан расплылся в доброжелательной улыбке и пошёл к купцу, Петрус в этот момент подошёл и тихо сказал:       – Слан – сестра Арельвин, Мев мне сказала. Идём, пока она не ушла далеко от поселения. Чувствую, этот вождь просто так не выдаст, куда она ходит.       – Хорошо.       Она попросила остальных остаться в деревне, нечего было вызывать излишние подозрения. Петрус по дороге поделился, что Слан, по словам tierna, было далеко до сестры, но та всё-таки была doneigad, а значит вполне могла постоять за себя.       Пожилая женщина нашлась возле моря, она сидела в высокой траве, практически сливаясь с местностью. Конечно, в шелесте, и шуме волн было тяжело различить их приближение, но та вскочила с места, стоило подойти достаточно близко. Она посмотрела на Лилиану каким-то затравленным взглядом и отвернулась, будто её вид причинял ей боль.       – Простите что прервали вас, но мне бы хотелось с вами поговорить, – девушка не знала с чего начать разговор. С признания? Но поверит ли ей эта женщина.       – Позволь мне, дитя моё? – Петрус вышел вперёд, видя, как тяжело Лилиане вымолвить хоть слово. – Вы – Слан? Сестра Арельвин?       – Что? Откуда ты?.. – она не удержала эмоций и снова посмотрела на девушку. Уже безбоязненно и довольно фамильярно подойдя совсем близко, вгляделась, протянула руку, касаясь знака на лице.       Сердце в этот момент забилось быстрее, а в груди защемило, будто кровь узнавала свою частицу. Стало на секунду нечем дышать, а потом внутри всё наполнилось спокойствием и чувством глубокой нежности.       – Так её дитя выжило? Ты так на неё похожа, – выдохнула Слан, отступая и сама неверяще глядя на девушку. – Моя милая Арельвин, прости за те слова, что наговорила тебе в тот день.       Петрус не стал подходить, он опустил взгляд и снял чуть не слетевшую от мощного порыва ветра шляпу. Женщина обращалась к сестре так, словно она находилась рядом и могла их слышать. Хотя, может, так оно и было. На этом острове, казалось, нет ничего невозможного       – Моя мать… Точнее женщина, что меня воспитала дала мне вот это перед отплытием. Сказала, это – семейная реликвия.       Тяжёлый каменный круг в кармане стал привычной ношей, и девушка о нём практически не вспоминала за все это время. Он лишь грузом находился в кармане, напоминая о матери, о доме, где всё оказалось соткано из лжи. Сейчас она вытащила его и протянула Слан, та всмотрелась в рисунки своего народа, взяла круг и провела пальцем по вязи спиралей и плавных линий:       – Да, это подарил ей твой отец, когда они связали свои судьбы. Прости, но он погиб, когда пытался отбить её у людей с моря, как и её предок… То стал чёрным днём для нашего клана. А я… я стала doneigad вместо неё, но заменить мою милую Арельвин не под силу никому.       – Она попросила передать это её ребёнку, потому я отдал его госпоже де Сарде, – осторожно сказал Петрус, стараясь не смотреть в глаза её сестре и обращаясь скорее к Лилиане.       – Она умерла так далеко от дома, а я в последний день сказала, что она молодая глупышка, которая слишком рано получила такую ответственность, – женщина едва не рыдала, сжимая каменный круг до побелевших костяшек на пальцах. – Если бы я только знала, что это – последние услышанные от меня слова, то никогда бы такого не произнесла. Adveaurshd tir se, мне её так не хватает.       – Я… она просила меня убить её, – Петрус сглотнул и попытался ослабить и без того свободный ворот ризы. – Но я не смог. Если бы об этом узнали, я бы потерял всё, потому только смотрел за её страданиями, пока она не умерла.       – Что же плохого в том, что вы старались сохранить ей жизнь? – спросила его Лилиана, когда к ней, наконец, вернулся дар речи.       – Ты не понимаешь… – он отвернулся, закрыл лицо ладонью, уже не в силах удерживать так давно сидевшие внутри эмоции. Девушка была уверена, что он не играет, прожженный интриган не мог справиться с собой, а потом громко выдохнул: – Я любил её. Я никого и никогда в своей жизни не любил. И мне не хватило решимости избавить её от боли.       – Никогда бы не подумала, – действительно сложно поверить в глубокие чувства такого хитрого лиса, тем более, если говорить о любви.       – Все любили Арельвин, она ведь была солнцем, – заметила Слан и подошла к священнику, положила руку ему на плечо. – Не вини себя человек света.       – Вот только я не успел ей сказать, что её дочь в безопасности, – сказал он. – Наверное, это всё, что держало её на этом свете – упрямство и страх за неё.       – И ты привёл её ко мне, – улыбнулась Слан. – Уже за это она простила бы тебя.       Она перевела взгляд на Лилиану и нерешительно вернула ей каменный круг.       – Ты дома и я всегда буду тебе рада, – заверила её она. – Я знаю, тебе надо идти, но помни, теперь у тебя есть тот, к кому ты сможешь обратиться. А эта вещь принадлежит тебе, храни её.       – Спасибо и простите, что не могу остаться.       – Знаю, пусть моя милая Арельвин и умерла так далеко от дома, но я рада, что с моей dicheteram всё хорошо.       Лилиана едва поклонилась ей и ушла. Сердце стучало от волнения, и знакомство вышло скомканным, странным и казалось очень невежливым. С другой стороны она не знала, что сказать своей родной тётке, о чем они бы могли говорить, ведь росли в совершенно разной среде. Слан тоже казалась растерянной, но счастливой, видимо, потеря сестры все эти годы висела на ней тяжёлым грузом. В особенности за то, что та наговорила ей перед самым похищением.       Петрус же постарался убежать вперёд, натянул шляпу на самые глаза только чтобы не встречаться взглядом с Лилианой.       – Спасибо вам, – выдала девушка громко, так что священник споткнулся на ровном месте и недоумевающее посмотрел на неё.       Он не сразу нашёлся с ответом, предпочитая не поднимать головы, не встречаться с ней взглядом. Создавалось впечатление, что если его сейчас хватит удар, то он будет только рад этому.       – Ты благодаришь меня? За всё, что я сделал? За всю ту ложь, которой окружил тебя? За всё, что тебе пришлось узнать обо мне?       – Да, вы лгали. Много и обильно. Но нашли в себе силы узнать о моих родственниках и привести меня сюда. Я… пока не знаю, какие отношения будут у меня со Слан, да и будут ли вообще, но эта ноша больше не будет меня тяготить, а вопросы перестанут разрывать душу на части.       – Ты даже представить не можешь, как я радуюсь каждому твоему слову, – улыбнулся он едва-едва. – За всю свою жизнь полной интриг, обманов и трусости я сделал хоть что-то хорошее для тебя и для неё. Надеюсь, Озарённый вспомнит об этом, когда я предстану перед ним на суде.       – Идёмте, скоро отходит караван, а нам надо добраться до Веншагано пока не стемнело.       Он не стал спорить, выглядя очень усталым, разбитым, а так же постаревшим на несколько лет. Выходит хотя бы этом он оказался искренним и действительно любил островитянку, которой так и не решился подарить покой.       – Как ты? Смогла с ней поговорить? – спросила её Сиора, когда они вернулись в деревню.       – Да, разговор только вышел скомканным и скорым.       – Ничего, уверена у вас ещё будет время увидеться. Купец уезжает через пару часов, так что мы можем отдохнуть.       – Вот и прекрасно. Сейчас мне надо хоть немного перевести дух.