Возвращение домой

      Дворец с утра кипел от возмущения и негодования. Ясное дело, обсуждали островитянина, который занялся лечением Константина. Лилиана постаралась пройти мимо разряженных дам быстрее, чтобы не показать улыбку, едва не срываясь на смех. Чего Катасаху только не приписывали: и договоры с демонами, и желание отравить наместника. Так и подмывало спросить; зачем островитянину травить Константина, если малихор сам по себе – смертный приговор?       Только эти опасения разделяли и леди Моранж с мэтром де Курсийоном. Это было легко определить по их громким голосам, доносившимся из кабинета Константина. Похоже, Катасах вышел ненадолго, поскольку оба не стеснялись в выражениях, конечно сохраняя определённые приличия. Ругаться, как портовые грузчики им не позволяло воспитание.       – Кузина, хвала всем телемским святым, как ты вовремя, – заметил Константин, когда девушка зашла в его кабинет.       Со вчерашнего дня он не изменился, но через несколько дней уродливые отметины переползут и на лицо, но хотя бы он не корчился от боли и мог заняться государственными делами. Судя по испарине на его лице и бешеному взгляду, он уже едва держался, чтобы не выставить обоих вон, причём в крайне грубой форме. На столе девушка заметила флакон с непонятной жидкостью бурого цвета, скорее всего это было обезболивающее от Катасаха.       – Пожалуйста, скажи им, что за меня не стоит волноваться, я уже просто устал это делать.       – Леди Моранж, мне кажется, мы обсудили это накануне, – холодно заметила Лилиана, припоминая короткую перепалку сразу после приезда целителя.       – Да, миледи, но я не могу так просто оставить это, мэтр де Курсийон меня поддерживает.       – Простите за такой выпад, кузены, – по-отечески мягко начал тот. – Но я не могу не признать справедливость опасений леди Моранж. Катасах может начать использовать свои зелья для шантажа.       – Хорошо, тогда мы с удовольствием выслушаем ваши варианты, – вспылил Константин. – Может, у кого-то на острове есть плантация мака, чтобы облегчить боль? И не мне вам рассказывать, что помимо этого, мак – ещё и наркотик, к которому я быстро привыкну и придётся увеличивать дозу.       – Нет, ваша светлость, но это не повод доверять островитянину.       – Хватит, – наконец не выдержал он и вскочил с кресла. – Я устал с вами спорить и прекрасно понимаю, что это можно использовать для своей выгоды. Отказаться от зелий Катасаха – поставить меня на грань безумия. И когда Лилиана найдёт лекарство, какой будет в нём толк, если я сойду с ума? Потому с этого момента тема закрыта раз и навсегда, свободны!       Он небрежно махнул рукой и плюхнулся обратно в кресло, отводя взгляд, говоря тем самым, что разговор окончен. Миледи и мэтр чуть склонили головы, и вышли из кабинета, Константин тяжело вздохнул, и устало потёр заспанные глаза.       – Хоть один луч света в этом мраке, – заметил он Лилиане, поворачиваясь. – А что с тобой?       – Ты о чём? – не поняла она.       – Не знаю, ты выглядишь какой-то… счастливой что ли.       – А как мне не быть счастливой, если ты не корчишься в муках? – тут же нашлась с ответом она.       Чёрт, неужели, так заметно, что у неё был секс?       – Тем более что в последнее время у нас мало причин для улыбок, не находишь? – пожала плечами она.       – Да, но знаешь, я смог извлечь из болезни плюс, теперь я ограничил число аудиенций, ссылаясь на самочувствие.       – Дай угадаю, теперь надо постараться, чтобы попасть к тебе на приём?       – Именно, хотя они так и не прекратили попыток дать мне взятку или же подсунуть кабальный договор. Они считают, будто болезнь сделает меня менее внимательным, так что я только рад зельям Катасаха.       – Слушай, я как раз хотела обсудить с ним одну вещь. Ты не знаешь где он?       – Да, он пошёл в сад, сказал, чтобы посылал за ним, как только будет что-то нужно. Пошли вместе, я устал от этой духоты. И кстати… ты выглядишь прекрасно.       Девушка на это светло улыбнулась, ведь вчера перед самым ливнем к ней в дом забежал слуга с посылкой из дворца. Там был тёмный походный камзол, пару новых рубашек, брюки в тон и красивая дорогая шляпа. Тулью обхватывала шелковая ткань с пряжкой по центру лба. Хорошо, что пышного плюмажа не было, а лишь небольшое острое чёрно-красное перо. Сапоги только надо разнашивать, а то не избежать кровавых мозолей. Но к этому можно привыкнуть, в конце концов, они когда-то пережили муштру у Курта, а тот никогда их не жалел.       Конечно, собравшиеся во дворце проводили кузенов напряжёнными и недовольными взглядами, разве что Константин сильнее поправил высокий ворот. Следы малихора пока ещё можно скрыть, но через неделю они проявятся и на лице, потому девушка считала подобные жесты бесполезными, но лишний раз говорить об этом не решалась.       Катасах растерянно бродил среди деревьев и кустарников, проводил ладонью по листьям, вслушивался в треск гальки под ногами.       – Доброе утро, tiern. – поприветствовала его девушка.       – Beurd tir to mad, on ol menawi, mal. Скажите, это нормально для вас вот так высаживать растения и насильно придавать им форму? – он указал на подстриженные кустарники и деревья.       – Да, – пожал плечами Константин смущенный его вопросом. – Наши садовники следят, чтобы на аллеях не разрослись кусты, а на грядках не было сорняков. Для вас такое неприемлемо?       – Природа сама должна найти нужную ей форму, – пояснил он. – Сколько бы вы не рубили ветви, и не обрезали листья, это не остановит их рост и жажду жизни. Посадки таким образом можно только ослабить, ведь вы оставляете открытые раны на их телах. Природа всегда стремиться к свободе, и принимает тот облик, который удобен ей. Стремясь подчинить её себе, вы можете приобрести врага. Не щадя её, она перестанет щадить и вас.       – Спасибо за столь познавательное наблюдение, – мягко заметил Константин. – Моя кузина хотела бы с вами переговорить прежде, чем покинет Новую Серену.       – Тут скорее новости и для тебя, – поспешила прервать его она. – Мы проверили все сведения и подозрения наших союзников, но они оказались пустышками. Никакого лекарства от всех болезней не существует, и проклятия – тоже. Но все как один говорили о боге островитян en ol mil frightimen, это существо со множеством лиц и, возможно, он и наслал на нас малихор.       – Катасах, – Константин краем глаза заметил, как отвёл взгляд островитянин, и его это не на шутку встревожило, как и саму Лилиану. – Вы в лице изменились, друг мой, что стряслось?       – Как я уже говорил, мы не ведаем этой болезни. Но я сомневаюсь, что многоликий бог может быть к этому причастен. Он бесконечно милостив со всеми, подобное бедствие он мог наслать, только если бы вы напали на него.       – Боюсь, именно это мы и сделали пару сотен лет назад, – понурила плечи девушка, однако, не открывая, кто конкретно это был. – Именно тогда пришли люди с моря, родом с нашего континента, и, по словам Сиоры, именно в этот момент, бог дал вам власть над природой, пробудил первых хранителей. Спастись удалось лишь нескольким семьям. Болезнь бушует на Гакане уже больше полувека, распространяясь всё дальше и убивая всё больше год от года. Всё сходится к тому, что ответы может дать только он. Как мне встретиться с ним? Ведь doneigad проводят обряды связи и общаются с природой.       – Для того, чтобы найти ответы doneigad не помогут, – сказал им Катасах и тут же добавил. – Мы – посредники между его волей и людьми. Наш бог многолик и каждый doneigad обращается к лику своей земли, своих мест, своего хранителя, потому каждый услышит разные слова и будет говорить с разными его сущностями, да и истолковать их мы можем неправильно. Единственный способ услышать однозначный ответ – обратиться к нему напрямую, но сейчас это, увы, не так-то легко сделать.       – Почему? Если нужно пройти какие-то испытания, я готова, – разгорячилась девушка. – Вы же видите, что происходит на нашей земле.       – Проблема не только в испытаниях, они, без сомнения, будут. Даже если en ol mil frightimen горит желанием встретиться с тобой, просто так он не пропустит тебя в своё святилище. Каждый on ol menawi должен доказать, что достоин этой встречи и исключений он делать не будет. Главная проблема в том, что святилище может открыть только наш верховный король.       – Подождите, – тут вмешался Константин. – То есть у вас есть верховный властитель? Так почему тогда со всеми кланами надо договариваться по-отдельности?       – Дело всё в том, что король на нашем острове всё это время был скорее символической фигурой. Винбарр был выбран двадцать лет назад до того, как первые renaigse появились на наших берегах. Но его не видели уже несколько месяцев, поскольку он хотел знать по какому пути вести свой народ. Увы, его племя Веншаварр, живёт уединённо и само в себе, они привыкли полагаться только на себя. И хоть Винбарр могущественный doneigad и мудрый mal, он не смог решиться отдать приказ, что нам делать с вами.       – Тогда почему же вы избрали такого короля?       – Константин, он же сказал, что тогда нас здесь ещё не было, видимо, Винбарр был просто удобен в тот момент. А когда появились мы и начались стычки между колонистами и местными, ему просто не хватило решимости понять, в каком направлении двигаться.       – Твоя кузина говорит верно, Винбарр не вмешивался в дела кланов и мы жили спокойно, зная, что король у нас есть, но он скорее дань традиции, – подтвердил её предположение Катасах. – Но потом преступления львов, лживые языки помутителей и ваше желание отстроить город, стали для нас невыносимы, следовало что-то предпринять, потому, он созвал совет. Он хотел, чтобы вожди уважаемых кланов подсказали ему, что надо делать, но мнения разделились. Мать Сиоры, Бладнид, и её подруга Дердре требовали начала войны и изгнания renaigse. Уллан призывал принять вас с распростёртыми объятиями, не чиня препятствий в ваших планах.       – А вы? – спросил кузен. – Вы были на том совете?       – Да, я и Данкас предложили идти путём мудрости: разговаривать с вами, находить общий язык и помогать, но быть при этом настороже, не забывать и о тех за кого мы в ответе. Учить вас и самим учиться у вас. Винбарр оказался перед сложным выбором и не знал, как правильнее поступить, потому ушёл просить совета у en ol mil frightimen. Каким бы ни были его слова, обратно наш король не вернулся.       – Так может он погиб? – осторожно предположил Константин, хотя голос его слегка сорвался, ведь вырисовывалась перспектива вообще не встретиться с богом и не получить лекарства. – Мало ли что могло случиться с ним за эти месяцы.       – Нет, он жив, многоликий бог дал бы нам об этом знать через его клан. И предупреждаю ваш вопрос – нет. Мы не можем избрать нового короля, пока жив старый, даже если он отправился в добровольное изгнание. Я искренне желаю помочь в твоём недуге, mal, но и ты должен меня понять. Есть вещи, незыблемые для моего народа, как они есть и у вашего.       – Да, я понимаю, просто… я столько всего хочу сделать, я так много не успел.       – Константин, – резко прервала его девушка. – Ты ещё жив, а такими настроениями только приближаешь свою кончину. Чтобы больше я ничего подобного от тебя не слышала. Ясно?       – Ясно, спасибо тебе в очередной раз. Хотел бы я провести с тобой больше времени, но этот чёртов Майран хочет купить землю возле старой шахты и я не горю желанием ему её продавать. Что-то мне подсказывает, что ему захочется там не только лесозаготовкой заниматься, но не буду грузить своими проблемами. Катасах, спасибо и вам за помощь и разъяснения, простите, если был несдержан.       – Я не в обиде на тебя и понимаю твою жажду жить. Kwa awelam seg.       Константин покинул их с мрачной улыбкой на лице. А девушка понурила плечи, поскольку ей всё равно было страшно за него, отчаяние завладевало им, и это видно невооружённым глазом.       – Извините его, он правда не хотел давить, – попросила его девушка, поскольку сама не ожидала от Константина такого напора.       – Не стоит так волноваться, – его улыбка была полна тепла и искренней заботы. – Он молод, ему слишком дорога жизнь, потому перемены настроений и излишнее давление понятны. Но я впервые ощущаю себя беспомощным, это такое странное чувство… Мои снадобья облегчают его страдания, помогают снять боль, но не останавливают болезнь. Чтобы вырвать его из лап недуга, нужны силы, которых у меня нет.       – Мы же и не просим вас об этом, – напомнила ему Лилиана.       – Не просите, но надеетесь. Твой кузен считает, раз не чувствует боли, значит, хворь отступает, но это не так. Такой болезни я ещё не встречал, она разъедает человека изнутри, как гниль пожирает дерево и, как и у дерева, страдают в первую очередь самые уязвимые и чувствительные части: глаза, ноги и руки. Они отмирают из-за почернения крови.       – Знаю, я видела, как это происходит, – перед глазами снова встала всё ещё красивая и улыбчивая мать и вот через пару месяцев это – гниющий прикованный к кровати труп со слепыми глазами и скрюченными в вечной судороге пальцами.       – А ещё он смотрит на тебя не как на кузину.       – Катасах, только прошу, не говорите об этом никому.       – И не собирался, ведь я вижу, что твоя душа уже выбрала себе спутника.       – А вот здесь вы ошибаетесь. Доброго дня.       – Kwa awelam seg, пусть деревья расступаются на твоём пути, – попрощался он с ней.       Она поспешила уйти, чтобы не выдать, как занервничала в этот момент. Да неужели это правда настолько очевидно?       – Зеленокровая! – возглас поймал у дверей дома и прозвучал так неожиданно, что она вздрогнула. – Сколько раз повторять, чтобы не теряла бдительность, я мимо тебя прошёл, а ты даже не заметила.       – Прости, задумалась и знаю, что меня это не извиняет, – она попыталась улыбнуться, но заметила растерянный взгляд Курта.       От него несло спиртным, видимо, выпил для храбрости перед самой встречей. Он никогда себе подобного не позволял, значит, на то была серьёзная причина. К чести сказать, говорил он чётко, стоял прямо и не показывал никаких признаков опьянения.       – Помнишь призрачный лагерь?       – Такое не забывается, – про себя она вздохнула, видимо, её невнимательность он списал на беспокойство за Константина. – А с чего вдруг ты вспомнил о нём?       – Вчера меня поймал Вильгельм и рассказал о майоре Германе. Он там всем заправлял, он отправлял туда ребят и распределял потом в охрану наместников.       – И он знает, где этот майор?       – Сейчас он в Хикмете, но планирует перебраться в Сан-Матеус. У этого ублюдка всегда был нюх на неприятности. Если мы поторопимся, то перехватим по дороге.       – Курт, ты хочешь его убить? Вот так просто зарезать на пути?       – Извини, но в благородство я здесь играть не могу, – резко ответил он ей. – У него есть связи, и даже помощь Зиглинды тут может не сработать. Максимум что она сможет сделать – понизить в звании, но мало кто знает о его тёмных делишках. Он уважаемый офицер и пользуется почётом среди новобранцев. Но за всё, что он сделал с теми ребятами, он должен ответить.       – И за всё, что сделал с тобой?       Этот вопрос заставил Курта дернуться, словно от щелчка хлыста, он опустил взгляд, будто старался унять страшную боль, закрыть шрам, который она невольно потревожила.       – Прости, я не хотела…       – Ты не виновата, – поспешил сказать он. – Есть вещи, которые никогда не забываются, честным способом с ним не справиться, потому придётся уподобиться ему. Я просто прошу оказать поддержку, вот и всё… Я сам придушу эту тварь, просто помоги мне, зеленокровая.       – Хорошо помогу, ты же знаешь, что можешь на меня рассчитывать, – она постаралась улыбнуться как можно теплее, дабы тот немного отмер.       Видимо, алкоголь был всему виной, поскольку она впервые видела своего сильного и мужественного учителя таким дёрганным и нервничающим, будто разом превратился в мальчишку, которого подвергали всем издевательствам в том лагере. Ведь выдержать такое и не сломаться под силу не каждому, а теперь здесь рядом тот, кто повинен во всём этом, и добраться до него законными путями он просто не мог. Лилиана видела, что Курту не доставляет удовольствия просить об этом, ведь сам учил их чести, а теперь, за не имением других вариантов, готов преступить и эту черту.       – Тогда я буду собираться.       – Нет, Курт, сейчас ты протрезвеешь, и с ясной головой мы отправимся в Хикмет завтра с утра. Я не хочу, чтобы ты погиб вот так, напрашиваясь на клинок в слепом желании отомстить. После всего, что тебе пришлось пережить, ты хочешь умереть в мелкой потасовке из-за того, что был пьян?       – Ты не понимаешь...       – Это приказ, капитан! – строго сказала она, отчего он снова дёрнулся и теперь уже глаза его полыхнули гневом. – Исполнять.       – Да, миледи.       Лилиан проводила его долгим взглядом. Сердце колотилось, она понимала, что смертельно обидела его сейчас, но не могла допустить, чтобы тот пошёл в самоубийственную атаку. Следовало узнать у Васко не отходят ли корабли в ближайшую неделю из Сан-Матеуса. Если им не удастся перехватить Германа в Хикмете, может удастся это сделать там. В Новую Серену майор не сунется, девушка подозревала, что генерал Зиглинда тоже не прочь нацепить на него кандалы и вздёрнуть на ближайшем столбе.       Дома было всё как обычно, в гостиной сидел Петрус и читал книгу, сдержанно поприветствовал её и снова уткнулся в томик стихов. Утренние потрясения дали о себе знать и девушке захотелось немного побыть одной, когда Альфра позвала её из-за двери подвала.       – Лили, можешь мне помочь немного? – попросила она её. – Это всего на пару минут, я надолго не задержу.       – Хорошо.       Девушка удивилась, прежде учёная никогда не звала её в лабораторию, когда спускалась туда. Но раз попросила, значит, что-то серьёзное, мало ли что могло произойти.       Спустившись в полутёмное помещение, Альфра протянула ей небольшой пузырёк с мутноватой жидкостью и сложенный вчетверо листок бумаги.       – Лучше не показывайте никому, а эффект от этого зелья продлится несколько дней, – улыбнулась учёная.       Лилиана прочитала рецепт, ничего сложного там не было, но так и не поняла что это за зелье и к чему такая секретность.       – Тот рецепт, который вы использовали несколько… устаревший, – Альфра отвернулась и не поднимала глаз. – А длительное использование может вам навредить.       Лилиана тут же догадалась о каком рецепте идёт речь. Ну да, глупо полагать, что алхимик Мостового Альянса не догадается, какое зелье тут варила девушка накануне, увидев всего лишь часть аккуратно записанной формулы.       – Уже пару лет применяют этот, – снова заговорила Альфра. – Он не так серьезно влияет на организм и не вызывает проблем… ну, по женской части. И его не так часто надо употреблять.       – Догадалась сразу? – небрежно спросила Лилиана, уже понимая, каждый в доме в курсе, что миледи де Сарде провела эту ночь не одна.       – Да, хотя и не поверила, но вчера вечером Васко поднялся на второй этаж и так не вышел. Уверяю, этот рецепт эффективен и не вызывает никаких неприятных побочных эффектов, испытано на наших светских дамах. Все довольны.       – Что ж, спасибо. Не ожидала.       – Ты мне помогаешь найти общий язык с островитянами. Даже Сиора вроде стала мне хоть немного доверять, раз поручилась за меня перед Катасахом. Так что это – меньшее, чем я могу отблагодарить.       – Спасибо. Завтра отправляемся в Хикмет, придётся вспомнить о политике, Альфра. Я понимаю, что тебе будет тяжело, но…       – Я готова ко всему, и хочу узнать правду, какой бы она ни была. Все островитяне говорят о похищениях, и я намерена выяснить, что происходит. Не могут же все кланы в едином порыве так складно лгать, да и не в их природе это делать. И потом, разве стала бы мать Сиоры идти на контакт со священниками, начинать с нами войну, если бы не серьёзная причина?       – Рада, что ты это понимаешь. Ещё раз спасибо.       Лилиана снова заметила растерянность и затаённый страх. Учёная что-то скрывала, но с каждым разом ей становилось всё тяжелее держать лицо. Девушка пока решила на неё не давить, сейчас им надо добраться до Хикмета, и наконец-то выяснить какую игру ведёт Мостовой Альянс. Может быть, это даже станет ключом к разгадке, где находится Винбарр. Что-то подсказывало, что многоликий бог сможет направить его в нужное время в нужное место. Возможно, сейчас эти политические игры и есть её испытание перед встречей с божеством Тир-Фради.