Возвращение домой

      Всё неуловимо менялось, Лилиане было не по себе, Сиора тоже выглядела потерянной и задумчивой, хотя этому могло быть и иное объяснение. Вчера весь вечер её не было, а потом с утра друг за другом явилась она в Эдем, а потом и Курт. А девушка-то не верила в слова Васко о том, что людей, у которых был секс, сразу можно различить. Он ни капли не соврал, всем всё сразу стало понятно. Странно, но она порадовалась за них, уж кто-кто, а Курт заслужил счастье и любящую женщину рядом. В верности и преданности Сиоры сомневаться не приходилось. Да, она по-прежнему была в некоторых вопросах наивна, но её умение стоять на своём вызывало восхищение.       Оказалось, тот отравленный богослов как раз был из той самой экспедиции, он и указал им место, куда следует направиться. Отправиться с ними не смог, был слаб, но зелье островитянки подействовало, и он шёл на поправку, молил как можно скорее прийти на помощь, пока всех не перебили дикие звери или островитяне. На эти слова ополчилась Сиора, но скорее не из-за пустых обвинений, а из-за глупости предположения. Она спросила, считают ли они её соплеменников настолько тупыми, чтобы селиться в болотах, кишащими опасными тварями, и где существует риск поставить поселение на трясине.       Но, помимо этого, вокруг творилось что-то странное, она не обратила внимания на резкую боль в районе груди вчера вечером. Решила, что это ей показалось, но сейчас, вышагивая в сторону болот, ей всё больше чудилась тихая тревога. Впрочем, начавший тяжело дышать Петрус быстро сбил её с настроя, заставив беспокоиться уже за его самочувствие. Прошлый раз едва не стоил ему жизни, и Лилиана уже хотела отправить священника обратно, когда услышала голос Альфры.       – Эй, тут раньше была каменная гряда, если мне не изменяет память, – заметила она, указывая на покатый склон, идущий вдоль невысоких скал.       Чуть ниже шла всё такая же болотистая местность, но там было значительно больше луж, а соответственно и влажности.       – Здесь в сезон дождей скапливается вода и питает окрестные земли, – пояснила Сиора. – Это территория левольгов и ланврасов. Последние хладнокровные и обитают только на болотах или ближе к вулкану.       – Дай угадаю, они ядовитые? – поинтересовалась Альфра.       – Да, – подтвердила Сиора. – Здесь много гейзеров и источников пара, а ленврасы хорошо сливаются с местностью, будьте начеку.       И первой же пошла по тропе, где в грязи виднелись следы груженных телег. Судя по глубине, тащили их тяжело, увязая во влажной почве. Клубился теплый туман, и дышать было туго всем, плюс ко всему вечные спутники жары – насекомые роились повсюду. Не хватало ещё какую болотную лихорадку подхватить.       Но как оказалось, совсем в глубину болот экспедиция не ушла, они устроили лагерь, обнеся его частоколом из выструганных брёвен, вплотную к скалам, чтобы хищные звери не заползли в палатки ночью. Как сказала Сиора, болотные твари видят плохо, но нюх у них отменный.       Стоящий на страже солдат выглядел измотанным, гамбензон был весь заляпан в грязи, и тому явно хотелось поскорее его снять, поскольку жара делала его не слишком бдительным. Это подтвердилось тем, что перекрыл он им дорогу только когда почти зашли в лагерь, привлечённые звуками громкой ссоры.       Уставший Петрус поднял руку в успокаивающем жесте и приказал отойти. Тот с готовностью вновь привалился к бревенчатому забору, а богословы были так увлечены склокой, что не заметили приближения их делегации, пока не подошли совсем близко.       – Вы называете себя верующим, но отказываетесь верить словам пророка? – кричала рассерженная Евгения на знакомого им брата Вергилиуса.       Подчинённый некогда инквизитору Домициусу и раньше не вызывал доверия у Лилианы, а его присутствие здесь не сулило ничего хорошего. Впрочем, нельзя отрицать, что он тоже мог пострадать и в загадочных происшествиях на сей раз нет никакой руки инквизиции… Во что она верила с большим трудом.       Лилиана кивнула спутникам, те разбрелись по лагерю, разве что Сиора с Альфрой держались настороже из-за косых и недружелюбных взглядов. Но если на Альфру смотрели с подозрением и неприязнью, то вот на Сиору с неподдельным страхом.       – Извините, что происходит? – Лилиана грубо прервала начавшего говорить Вергилиуса. – Вас слышно по всем болотам.       Тот сверкнул на них недовольным взглядом, и обречённо опустил руки.       – Миледи, вы даже не представляете, как я рада вас видеть, – Евгения буквально светилась от счастья, волосы её налипли ко лбу и непонятно, то ли от жары, то ли от крайне эмоционального разговора с братом Вергилиусом. – Прошу, рассудите нас.       – А как это вы нас нашли посреди болот? – богослов не стал себе изменять и не спешил переходить к откровениям, он не разделяя радости от появления в лагере посторонних, но и просто так выставить их взашей побоялся.       – Нас направили из Эдема, один из богословов добрался до поселения раненый, но живой. Он указал, куда надо идти, его спутник погиб по дороге.       – Это вы во всём виноваты! – ядовито процедил Вергилиус, судя по покачавшей голову Евгении, он не впервые это заявляет. – Надеюсь, хоть теперь наши коллеги поймут, что вы не умеете проводить экспедиции и главным должен быть я!       – Может, для начала мы успокоимся, и вы объясните, что тут произошло, – мягко прервала этот поток обвинений Лилиана. – Сама предстоятельница попросила содействия у моего кузена в этом деле и прежде, чем рубить головы, я хочу знать, что тут стряслось. И только факты!       Вергилиус тут же рассерженным воробьём глянул на Евгению, готовый изрыгнуть новую порцию обвинений на несчастную женщину. Женщину и так съедало чувство вины за погибших товарищей, а вероятно, у него были свои указания и его предупредили о втором письме, но пока не решался показать истинное лицо.       Возможно, играет паранойя, выпестованная за все эти недели на Тир-Фради, и Вергилиус на самом деле просто хочет выслужиться перед предстоятельницей. Только после истории с доктором Асили девушка предпочитала прорабатывать даже самый худший вариант из возможных. Инквизиторы хоть и присягнули на верность Корнелии, но всё ещё плели заговоры в своих интересах.       – Хорошо, по фактам, так по фактам, – сварливо начал он. – Эта экспедиция подготовлена из рук вон плохо, у нас нет лекарств и подходящего для работы на болотах снаряжения. Мы потеряли большую часть людей, а нашли только какие-то поддельные сочинения.       – Брату Вергилиусу – вероятно, страшно, потому он искажает всё, – прервала его Евгения. – Мы сделали невероятные открытия и могли узнать ещё больше…       – Так всё, мне надоело слушать этот бред. Вы верите всему, что находите и даже не пытаетесь осмыслить. Если хотите услышать здравую точку зрения, миледи, то я буду неподалёку, не собираюсь и дальше выслушивать это.       Он махнул рукой и быстро ушёл, хорошо хоть, как ребёнок, уши не заткнул и не стал кричать, что наверняка ничего не долетело до слуха.       – Простите нас за эту безобразную сцену, наши отношения всегда были несколько натянутыми, – извинилась она, явно испытывая стыд за эту неподобающую для их положения ссору. – А с тех пор как мы встали лагерем, он стал просто невыносим, критикует каждое действие. Нервы у всех на пределе, надо чтобы нас уже хоть кто-нибудь рассудил и, простите, но лучшей кандидатуры у нас нет, миледи.       – Ничего, мне не привыкать, – заверила её Лилиана, – в конце концов, это тоже часть моей работы. Но с чего разгорелся этот скандал?       – Об этой экспедиции, о чём же ещё?! – эмоционально выдохнула она. – Вергилиус с самого начала был и против неё и против моего руководства. Он считал, что найденных в Эдеме скрижалей достаточно, ведь они подтвердили то, что ему хотелось, а остальное – неважно. Он считал, что дальнейшие раскопки не нужны, но когда мы нашли новые скрижали, то стал просто невыносим. Они отличались от предыдущих, несомненно, написаны той же рукой, но там были рисунки и символы островитян… Просто потрясающе!       Евгения даже засияла, когда рассказывала об этом.       – Но это ещё полбеды, Вергилиуса разозлил текст, который мы расшифровали. Наш пророк говорил, что многому научился у островитян и этого брат стерпеть уже не смог. Он пытается всех убедить в фальсификации скрижалей, и сделать это могли только местные.       – Они же не умеют писать, – изумилась девушка, предпочитая не уточнять, что на самом деле у них есть тайный язык, но опять же им владеют только doneigad, да хранители обетов, коих весьма немного.       – Так и я о чём! Твержу ему об этом который день, но он упёрся, как, простите, баран, и не хочет взглянуть правде в глаза. Мне тоже нелегко в это верить, но кто мы такие, чтобы сомневаться в словах пророка?       – Хорошо с этим мы разберёмся, а как насчёт исчезновений членов экспедиции?       – Пропали трое, двое лежат в лихорадке… Признаюсь, я не думала, что придётся столкнуться с такими трудностями. К походу и правда следовало подготовиться тщательнее и брат Вергилиус напоминает мне об этом каждую минуту всем своим видом.       – То есть поисками вы не занимались.       – Я предлагала послать людей, но кое-кто убедил остальных, что это слишком опасно, болота кишат зверьми, лекарств на всех может не хватить.       – Так понимаю, я уже знаю, кем был этот «кое-кто»? – выразительно подняла бровь Лилиана, устремив взгляд в сторону вставшего в молитвенной позе Вергилиуса.       – Что ж, вашу версию я услышала, пойду, поговорю с ним.       – Спасибо, признаться, не хочется вас втягивать в наши разборки. Мне и так неудобно за эти мелочные склоки, но раз они дошли до самой предстоятельницы, то надо что-то решать. А сами мы, увы, не сможем это сделать. Тяжело говорить с тем, кто не хочет услышать.       – Согласна, но в любом случае, не покидайте стен лагеря. На болотах, правда, очень опасно.       Вергилиус хорошо владел собой, потому ничем не выдавал своего волнения и почти незаметно бросил на Лилиану нетерпеливый взгляд, когда та подошла почти вплотную, лениво повернулся и хитро прищурился. Разговаривать с ним требовалось предельно осторожно, кто знает, что может предпринять взбешённый инквизитор, не перейдёт ли он к решительным действиям. Признаться, девушке было откровенно страшно за Евгению, но отчего-то Вергилиус не решается её просто устранить. Значит, следовало подбирать слова, чтобы ещё больше не подставить её.       – Полагаю, свою невероятную версию Евгения озвучила? – пренебрежительно процедил он. – Будьте разумной, миледи, и помогите прекратить этот бессмысленный поход. Не понимаю, как ей могли доверить ответственность за эту экспедицию. Если она глупа, как пробка!       – Брат Вергилиус, я понимаю ваш страх и недоумение, – осадила его девушка. – Но всё-таки будьте вежливы со своей коллегой.       – Простите, но здешняя атмосфера не очень хорошо влияет на душевное равновесие, – пошёл на попятную он. – И потом, я до сих пор не понимаю, зачем это вообще нужно. В Эдеме мы совершили невероятные открытия, но ей захотелось большего. В результате её спешки, мы не подготовились нормальным образом к этим раскопкам. Обоз увяз в болоте, мы еле его вытащили. Я уже тогда сказал, что это – знак, нам следует вернуться и хотя бы провести более тщательную подготовку, только кто меня тогда слушал? Но теперь она ещё и приписывает пророку безумные тексты, найденные во время раскопок.       – Не могли бы вы пояснить для полноты картины? – аккуратно спросила она.       – Конечно, мы вкопали скрижали… якобы написанные святым Матуесом, – от неё не укрылась небольшая пауза в словах. – Но надписи на них настолько абсурдны, что просто не могут быть настоящими. Я уверен, дикари выкопали эти таблички и изменили надписи.       – Каким образом? – недоумение было совершенно искренним. – Они же не умеют писать!       – Наверняка им помог какой-нибудь беспринципный колонист. Мне-то откуда знать?       – Вы не знаете, но всё равно утверждаете, бездоказательно. И считаете нормальным принять свои слова на веру, но не надписи на табличках?       Вергилиус не изменился в лице, но гнев в глубине серых глаз промелькнул так отчётливо, что девушка поневоле приготовилась отражать нападение безумного старика, который явно не хочет продолжать раскопки.       – Хорошо, оставим это, в конце концов, не мне вступать с вами в перепалку, у меня другая миссия. И важнее всего – пропавшие люди. Они стали жертвами диких зверей и болезней. Ну и, конечно же, дикарей.       – Брат Вергилиус, на болотах нет ни единого поселения. Вы что же, считаете местных такими дураками, чтобы они селились в столь опасных землях? Местная фауна им хорошо знакома, но среди них нет самоубийц. Поверьте, пока что только Торговому Содружеству удалось довольно близко познакомиться с их обычаями и укладом жизни.       – В любом случае, мы будем в безопасности только тогда, когда они все примут нашу веру.       – Ясно, значит, искать вы их не пробовали.       – В отличие от сестры Евгении, я не спешу на встречу с Озарённым и не хочу погибнуть в пасти местной живности или от рук островитян.       – Хорошо, пока что мне трудно понять кто из вас прав, а кто нет, но предстоятельница просила о содействии, потому хотелось бы узнать, где вы видели своих собратьев в последний раз.       – Вы сильно рискуете, и я могу только похвалить вас за отвагу. Единственное место, куда они могли направиться – место раскопок. К югу отсюда есть плато, там намного суше, чем здесь и именно там мы выкопали первые скрижали. Будьте осторожны, кровожадные твари повсюду.       Лилиана сдержанно поблагодарила его за заботу и направилась к Сиоре с Альфрой.       – Мы всё слышали, можешь не сомневаться, – заверила её Альфра. – Вергилиус не постеснялся посторонних, но в этой истории слишком много непонятного и богослов этот не хочет искать истину, в отличие от Евгении.       Да, девушка помнила, что учёной пришёлся по душе подход главы экспедиции к скрижалям Святого Матеуса.       – Он работал на Домициуса и что-то подсказывает, инквизиторы не слишком довольны этим походом, – заявила Лилиана. – Всем нам идти нет смысла, надо бы оставить кого-то тут, чтобы присмотрел за Вергилиусом, а то он может кому-нибудь отправить весточку. Не удивлюсь, если неподалёку будет скрываться отряд инквизиции.       – А наши мужчины нас отпустят? – с лёгкой улыбкой спросила Альфра и тут же заметила, как залилась краской Сиора. Лилиана, в отличие от неё, справилась с собой гораздо лучше.       – Отпустят, куда они денутся.       Правда, такой настрой оказался не слишком оправдан, Курт всё равно увязался следом, мотивируя это тем, что вообще-то посол Торгового Содружества всё ещё его клиент и от работы отлынивать он не собирался. Васко, тяжело вздохнув, решил составить компанию Петрусу, на которого жара действовала угнетающе, но к чести сказать, держался он молодцом.       Место раскопок нашлось быстро, на каменистом болоте не так много мест, где можно проводить такие работы. Брошенные инструменты и вырытая квадратная яма не засыпалась только потому, что здесь действительно было намного суше. И на дне виднелась человеческая фигура. Он лежал раскинув руки и, похоже, упал, но верить первому взгляду не желал никто и Альфра тут же спустилась вниз, благо исследователи были настолько напуганы, что не удосужились убрать лестницу и оставили некоторые инструменты: скребки, кисти, долото и молотки.       Ученая с присущей ей аккуратностью стала осматривать тело, провела рукой по густым волосам, на которой тут же осталась налипшая сухая кровь. Затем перевернула труп и задрала куртку, осмотрела спину.       – Ну что, он упал? – спросил Курт.       – Нет, тогда у него остались бы синяки, но тут ничего, кроме начавшихся проявляться трупных пятен. И ещё этого бедолагу ударили чем-то тяжёлым по голове, так что видимо, его сюда заманили, а потом огрели по башке и положил тело так, чтобы подумали, будто он сорвался или его столкнули.       – Этот священник обвиняет нас, – заметила Сиора. – Но если бы мы хотели кого-то убить, то не стали бы поступать столь подло, мы предпочитаем встретить врага лицом к лицу, а не нападать со спины на беззащитных.       – Дело приобретает интересный оборот, идём, там тоже что-то вроде лагеря, – заметила девушка, глядя на восток.       Там действительно было широкое плато, выкапывать большой котлован тут не стали, а скорее вняли верхний слой, обнажив старые человеческие кости и обломки посуды. Правда один труп был свежим и сильно обглоданным, во всякой случае, обрывки одежды и запах гнили явно говорил, что это тело лежит тут давно.       Судя по всему, это был солдат из охраны, во всяком случае, старый бацинет и разорванная стёганка явно говорили, что это точно не богослов. Под тентом находились перевёрнутые столы, инструменты, писчие принадлежности и записные книги, они валялись заляпанные, разорванные и втоптанные в грязь. Похоже, запах разложения привлёк ящеров, странно только что труп всего один, значит, нападение произошло уже после того, как место покинули богословы. Но что солдат делал тут один? Или же пришёл он сюда не один?       Альфра не испытывая брезгливости копалась в пустых рёбрах трупа, Сиора предпочла на это не смотреть, Лилиане тоже подкатывал ком к горлу от такого зрелища. Ученая перво-наперво срезала останки одежды и долго изучала костяк. Хотя вряд ли что-то могла найти в такой ситуации.       – Да, непрофессионал наш убийца, – заметила Альфра, торжественно улыбнувшись.       – Что нашла? – Курт спокойно подошёл ближе и наклонился.       Ну да, он в своей жизни ещё и не такое зрелище видел.       – Видишь, тут аккуратная засечка на четвёртом ребре с левой стороны, – она показала на кость. – Не похоже это на зубы местных тварей.       Сиора и Лилиана хоть и изнывали от любопытства, но подходить не решились.       – Метили в сердце, скорее всего стилет, – кивнул Курт. – Этого бедолагу выманили из лагеря и привели, как и первого, а потом цинично закололи. Только лежит он тут уже довольно давно.       – Не обязательно, тут жарко, а на жаре процессы разложения всегда идут быстрее, – пояснила учёная. – Пойдём дальше, может, ещё кого-нибудь найдём.       Через пару десятков метров они снова оказались в луже теплой воды, и на этот раз очередной труп охраняла огромная ящерица с внушительными наростами на шкуре. И ведь едва заметили её, если бы не храп и вздымающаяся при дыхании грудь, они бы приняли его темно-зелёную чешую за странное нагромождение камней.       – Ланврас, – заметила Сиора, пригибаясь. – Они убивают, сбивая с ног хвостом.       – Как и леволаны, – заметила Альфра. – Только у этих броня крепче будет.       – Аркебуза пробьёт? – спросил Курт, сомневаясь, что сможет проковырять в этой чешуе дыру, во всяком случае, быстро.       – Надо ближе подойти, – сказала она. – И надеюсь, порох не отсырел.       Альфра сняла с плеч ружьё и стала аккуратно подходить к твари, ступала осторожно, стараясь не шлёпать по лужам. Ещё неизвестно как поведёт себя эта тварь, если к ней приблизиться вплотную, не учует ли она другую добычу. Но, похоже, Озарённый тоже сегодня хотел докопаться до истины. Альфра подошла вплотную, наставила дуло аркебузы к шее ланвраса, где было меньше всего чешую и нажала на курок.       Прогремел выстрел, но ящер не умер, он забился в судорогах, молотя мощными лапами и хвостом вокруг. Альфра едва успела убежать, чтобы тяжёлый хвост не сбил её с ног и не переломал кости. Агонизирующее животное умирало долго, из разорванного горла текла темная кровь. Но подняться тварь уже не могла, лишь беспомощно разбрасывало клубы воды и грязи, всё больше зарываясь в болотную жижу, и рычало так жалостливо, что сжималось сердце. Ещё непонятно от чего она издохла, в конце концов, от потери крови и боли или от того, что нахлебалась воды.       – Хотя бы тело не повредил, – заметила Альфра, подходя к распластанному солдату.       Его не погрызли хищники, но кости у него были переломаны, видимо, этот ланврас насытился у предыдущего трупа, а этого сбил с ног и переломил позвоночник, а труп оставил на потом. Ну да, на такой жаре местные обитателями скорее всего были падальщиками, свежую тушу тут найти будет крайне тяжело.       – Ну, этот точно умер от хвоста ящера, – заметила она. – Вот только что он тут делал один…       Лилиане тоже это показалось странным, мало того, тут было не так много кустов, этот солдат явно мог заметить тварь загодя и хотя бы попытался обнажить меч, но оружие из ноже не авнул. В голову проникла нехорошая мысль и девушка попросила:       – Альфра, открой ему глаза.       – Зачем? – удивилась она, но отогнула веки. – У него сосуды полопались, глаза красные.       – Паралич, заклинание инквизиторов, на коже должны быть небольшие отметины от искр.       Альфра осмотрела руки и заметила там небольшие покраснения, такие бывают при раздражении или укусах насекомых.       – Его обездвижили, а ланврас завершил дело. Эти ребята пропали не просто так, их убили.       – И, кажется, я даже знаю, кто это сделал, – заметил Курт. – Вот только зачем убивать этих ребят, почему не сделать это с Евгенией? Ведь он тогда точно станет главным в экспедиции.       – Думаю, всему виной внимание предстоятельницы. Просто так свернуть этот поход он не может, значит, нужно убедить Евгению покинуть болота. А как это лучше сделать? Запугать и желательно всех участников экспедиции.       – Помутители ни перед чем не остановятся, – заявила Сиора. – Но я не понимаю, ведь это тоже их святой, почему они не хотят знать правду о нём.       – Они сотни лет жили в плену строгих догматов, а теперь они могут разрушить их картину мира и представление об основателе их государства и веры. Если выясниться, что их пророк действительно учился у вас, представь что будет со всеми богословами? Это надо будет перекраивать всё их учение, а это – болезненно и может привести к серьёзным последствиям.       – Зеленокровая, решать, конечно, тебе, – выдохнул Курт. – Но ты уверена, что хочешь дойти до конца. Одно дело выдворить отсюда этого Вергилиуса и даже наказать, хотя никаких доказательств нет. Другое дело встревать в такую проблему. Не станет ли это вмешательством во внутренние дела Телемы?       – Это может решить только предстоятельница, – заверила его Лилиана. – А сейчас это должна решить Евгения, готова ли она дойти до конца в своих изысканиях.       – Я бы сказала, что истина должна быть увидена, но слишком хорошо знаю, каково увидеть истинное лицо того, на кого ты чуть ли не молишься, – Альфра опустила взгляд. Воспоминания о докторе Асили до сих пор больно резали сердце.       – В любом случае, мы обязаны рассказать, что случилось и желательно вывести этого змея на чистую воду.       Обратный путь проходил в полумраке, опускались сумерки, но всё-таки они смогли добраться в лагерь до темноты. Вергилиус был напряжён и неоднозначно встретил их появление, будто надеялся, что они сгинут на болоте или хотя бы потеряются.       – Миледи? Я-то думал, вы ищете наших братьев…       – И я их нашла, все мертвы.       – Я так и знал, – вывернулся он. – Вот до чего нас довела беспечность Евгении! Это ужасно.       – Брат Вергилиус, сестра Евгения тут не причём, – заметила девушка, подходя ближе. – Всех этих людей убили, одного заманили на раскоп и огрели палицей, второго закололи, как свинью, и бросили на съедение зверям, а третьего обездвижили заклинанием. И не надо сейчас говорить, что такого не может быть. Вы осведомлены, что я владею магией света не хуже инквизиторов и прекрасно разбираюсь какие следы она оставляет на телах при воздействии. Это однозначно говорит о том, что все эти смерти очень старались списать на случайности.       – Дикари! – тут же нашёлся он и ткнул пальцем в Сиору. – Это они расправились с ними, эти кровожадные варвары ни перед чем не остановятся. Я говорил, что надо нанять больше солдат. Но кто меня слушал?       – Придержи язык, старик, пока я не вырвала его, – пригрозила островитянка. – Мой народ защищает землю открыто, если бы они убили ваших людей, то не стали бы утаивать это и изображать несчастные случаи.       – Вот видите! А вы ещё и путешествуете в компании с этой кровожадной девкой. Говорить она может всё, что угодно. Кто ещё может так поступить?       Островитянка сделала шаг вперёд, но её остановил Курт, схватив за плечо. Вергилиус провоцировал грубо её на агрессию, чтобы у окружающих не осталось сомнений в его словах.       – Наверное, тот, кому очень хочется, чтобы экспедиция закончилась едва начавшись. Не знаете такого? – девушка постаралась вызвать его эмоции, ведь доказательств у неё не было, но только у Вергилиуса явный мотив, в отличие от остальных присутствующих богословов.       – Вы не понимаете, миледи, да и куда вам, безбожникам-торгошам понять, – зашипел змеёй он. – Я должен был следить, чтобы их открытия не представляли опасности для нашей страны и веры. Но эти надписи – это ересь и обман! Основатель нашего государства – ученик варваров! Это уму непостижимо. А глупая Евгения даже не поставила эти слова под сомнение.       – Может я и безбожница, – холодно заметила девушка. – Но ведь именно ваше учение предполагает принимать всё сказанное на веру, а сомнения больше характерны для представителей Альянса, разве нет?       Лицо богослова стало напоминать уродливую маску, он скривился так, будто ему под нос подсунули тухлую вонючую крысу вместо сытного ужина.       – Возможно, – идти на конфликт в открытую он всё же не стал. – Но Евгения даже не подумала, какой ущерб это может нанести всей Телеме, будь эти сведения опубликованы. Вот я и решил её припугнуть.       – Знаете, я ещё могу понять желание защитить родину, но убивать своих соотечественников…       – Правда? И как бы вы поступили, если бы кто-то угрожал Содружеству? Ни за что не поверю, что вы не стали бы убивать, а возможно уже убили. Я знаю ваше стремление к миру. А мирное решение только одно – убедить Евгению вернуться в Эдем.       – Вот только этого не будет, – раздался голос Петруса, неслышно подошедшего к ним.       – Отец Петрус, будьте благоразумны, ведь это касается и вашей веры.       – Выходит у нас с вами разная вера, брат Вергилиус, – миролюбиво заметил тот.       – Что здесь происходит? – спросила Евгения. – Зачем вы меня позвали?       – Брат Вергилиус только что признался, что это он убил троих людей из экспедиции, дабы запугать вас и вынудить прекратить раскопки.       – Что? – Евгения даже отшатнулась, не веря ушам. – Как вы могли? Неужели ваша неприязнь ко мне настолько велика, что вы опустились до убийства!       – Глупая гусыня! – вскричал богослов, отчего внимание всех присутствующих переключилась на них. – Ты первая поверила в ложь, которая может расколоть наше государство, мало того, ты намеревалась её ещё и распространить. Это из-за тебя они погибли!       – Да как вы смеете говорить за всю нашу державу и скидывать ответственность на меня? Убийца!       Стилет сверкнул в полумраке, Лилиана едва успела перехватить руку Вергилиуса прежде, чем он воткнул длинное лезвие в глаз Евгении. В следующее мгновение он уже оказался насажен на клинок Сиоры, и та с видимым удовольствием смотрела, как угасает жизнь в его глазах.       Все были в шоке, никто не ожидал подобного признания. Богословы стояли и перешёптывались, не успев осознать произошедшее. Они никак не думали, что убийца может быть среди них и привыкли считать врагами дикарей, а тут…       Евгения заплакала, она не ожидала такого поворота событий и никак не хотела ничьей смерти. Петрус подошёл к ней и стал успокаивать, твердил, что она не виновата ни в чём.       – Так или иначе, он добился своего, мы не можем идти дальше, – пожала плечами та. – У нас мало людей, кончаются припасы, а теперь ещё и это.       Петрус и Лилиана переглянулись, Курт только успел вымолвить: «Не надо», но было уже поздно.       – У вас есть соображения, куда двигаться дальше? – поинтересовалась Лилиана.       – Да, в скрижалях говорилось о месте единения, оно севернее раскопок, там есть неприметная тропа. Может, найдёте там что-то?       – Решать вам, отец Петрус, – неожиданно сказала девушка, повернувшись к священнику.       Тот стоял некоторое время, вглядываясь в пустоту и, наконец, с горькой улыбкой выдал:       – Вера брата Вергилиуса не прошла испытания, но теперь это испытание должно перейти ко мне. Что ж, истина бывает болезненна, но на то она и истина. Не так ли, сестра Евгения?       После этих слов, женщина совершила совсем уж немыслимое – бросилась священнику на шею и крепко обняла. Правда тут же отстранилась, залилась краской и отвернулась к столу, начав собирать инструменты и журналы.