Возвращение домой

      – Я говорил, что твои идеи, когда-нибудь вгонят меня в гроб? – заметил Лилиане Курт, когда они спрыгнули с очередного скального выступа, оказавшись на влажной почве.       – Старый-добрый ворчливый Курт, как же я по тебе скучал, дружище, – улыбнулся во все зубы Васко.       Выйти по следам Матеуса решили только поутру, пока ещё было не столь жарко, а местные звери не повылезали из нор. Раз у них плохое зрение, то ночами они вряд ли бродят по болотам. Но и шататься тут в кромешной темноте не самая лучшая идея. Не хватало провалиться в какую-нибудь трясину или увязнуть в грязи. Но по счастью, болота Тир-Доб были в основном песчаные, да, влажность стояла неимоверная, нижняя рубашка и волосы намокли мгновенно, мало того тропа постепенно уводила на восток, но теперь возвышающиеся скалы не давали лучам проникнуть в низину.       Петрусу становилось хуже, ему этот поход давался тяжело, но он стоически терпел, хотя с каждой минутой дышал всё тяжелее. Лилиана уже один раз мягко намекнула, может он останется или пойдёт в лагерь экспедиции, но тот решительно отказался, сказав, что если ему и суждено умереть, то лучше это сделать, зная правду об основателе своего государства. Или хотя бы быть на пути к этому, испытания веры редко давались легко, на то они и испытания.       Тропа вскоре закончилась небольшим заболоченным озером, дальше пути не было, лишь поваленные деревья, полусгнившие от обилия влаги, лягушки, да вечная мошкара летала вокруг.       – И куда теперь? – раздражённо спросил Курт. – Я туда нырять не буду.       – А этого и не надо, – заметила оставшаяся чуть позади Альфра. – Глядите.       Между скалами лежали нагромождения камней, по ним можно было забраться выше, и на границе между ними виднелся покрытый мхом камень, его практически поглотила местная растительность. Однако на нём чётко выделялись узоры характерные для островитян.       – Круг? – удивилась Лилиана. – Ты же говорила, здесь нет никаких поселений.       – Сейчас нет, но кто знает, может давным-давно тут жил кто–то, – пожала плечам Сиора сама изрядно удивлённая.       – Есть только один способ это узнать, – взбодрился Васко и первым полез по камням.       Его этот небольшой поход почему-то всё сильнее забавлял, хотя радости особой никто не видел. Болотистая местность с вечно чавкающей под ногами землёй скорее навевала опасения, нежели благодушие.       Камни лежали плотно, видимо этот участок скалы обрушился давно, но забывать об осторожности не следовало. С учётом того, что странное тянущее чувство так и не покинуло Лилиану, тупая тревога поселилась в сознании, а судя по сосредоточенному состоянию Сиоры, та тоже испытывала нечто схожее.       – А ведь действительно напоминает ваши священные места, – сказал Васко, первым оказавшись на вершине.       Каменный круг образовывал чашу, был небольшим, плато покрывали едва заметные трещины, несколько глыб оказались повалены и заросли довольно плотно. И вместе с тем обрушившаяся часть скалы словно не тронула эту площадку, чтобы не разомкнуть границы священной поляны.       – Надо бы осмотреться, – заметила Сиора, когда Курт ей помог забраться.       Островитянка при этом слегка покраснела, но смущение тут же сменилось неподдельным любопытством.       – Это священное место, его не могли оставить так далеко от поселения, тут должно что-то остаться.       – Полноценные раскопки мы всё равно не будем проводить, так что…       В этот момент задрожала земля, послышались тяжёлые шаги и все кинулись в рассыпную, прячась от неведомой угрозы. Вряд ли это были местные ящерицы, слишком громким было дыхание, и тяжела поступь. И опасения вскоре подтвердились.       Чуть выше круга над камнями показалась рука с длинными пальцами, и внутрь проворно спрыгнул nadaig. Такого великана они уже видели во время обряда связи Евана. Высокая мускулистая фигура с серой кожей, а на лице выделялись лишь крупные глаза. Разве что на этом хранителе была надета устрашающего вида маска, и тот сжимал в руках копьё, явно готовый встретить нежданных гостей.       Но сам факт укрепило в мысли, что они идут по верному пути. Хранитель ведь привязан к земле, где закончил свой путь как человек. Значит, кто-то, возможно из деревни, где и жил Матеус, целенаправленно пришёл сюда, дабы потом охранять это место. Вряд ли местные племена и один из духовных лидеров клана пришёл сюда просто так, сначала связал с этим местом, а потом и стал охранять его уже в другом обличие. Насколько смогла понять Лилиана на этом острове ничего и никогда не делается просто так, его чудеса и кошмары всегда служили какой-то цели, поначалу неведомой и непонятной для чужаков.       Сиора безбоязненно вышла навстречу и стала что-то говорить, островной язык по-прежнему оставался для них всех непонятным, за исключением некоторых слов. Хранитель какое-то время стоял неподвижно, меряя взглядом девушку, он внимательно слушал, но в воздухе скользило напряжение.       В какой-то момент закашлялся Петрус на что тут же среагировал nadaig. Он увидел пришельца и громко зарычал, хотя и у этого великана не было рта.       Nadaig взмыл в воздух, намереваясь пригвоздить священника к земле, но был сбит в полёте выстрелом из аркебузы.       – Берегись! – Альфра при этих словах кинула колбу, разлетевшуюся отвратительной пылью вокруг великана.       Островитянка всё стояла на месте и никак не могла понять, почему nadaig набросился на них и не послушал её, но смогла взять себя в руки. Корни не могли пробиться сквозь камень и едва оплели ноги твари. Худые побеги он срезал играючи и вскинул копьё.       Чёрная дымка заклятия окутала его, но тот тут же ёё сбросил, встряхнувшись подобно зверю, когда тот сбрасывает с шерсти лишнюю влагу. По счастью этой секунду хватило Сиоре, чтобы откатиться в сторону и спрятаться за крупным камнем, в который и угодило копьё тут же снова оказавшееся в руках nadaiga.       – Ноги! – крикнул им Васко и выстрелил, но пуля прошла мимо, оставив на высеченном узорами камне уродливый след.       Этот хранитель и, правда, прыгал, как сумасшедший, а длинное копьё возвращалось в его руку, стоило ему его бросить. Подойти близко не получалось, Курт смог бы перебить выгнутые, как у кузнечика, суставы. Несмотря на мускулистую фигуру ноги у этого хранителя были довольно худыми, но тот не подпускал к себе пришлых гостей.       Лилиана кивнула Петрусу, у них не так много времени, а великан сбрасывал с себя оцепенение почти мгновенно, затем бросила взгляд на Курта, и он кивнул, держа наготове тяжёлый меч.       Ещё одна граната заполонила всё едким чёрным дымом, от которого раненный nadaig зашатался и стал тереть пострадавшие глаза. Курт тут же бросился вперёд, преодолевая большую часть расстояния. Когда хранитель смог протереть глаза, то получил удар по выгнутому суставу и взвыл от боли.       Это сработало, великан припал на сломанную ногу, но всё ещё оставался опасен. Он попытался сцапать Курта рукой, но тут его окутала дымка заклятия, сразу за ней ещё одна, дав телохранителю драгоценные мгновения, чтобы ещё раз поднять меч и подрубить вторую.       Оказавшись без возможности подняться, великан воткнул копьё в землю и постарался встать, но тут подбежала Альфра и выстрелила ему в глаз, тяжёлая пуля прошила череп, и сзади голова разорвалась гнилым фруктом, окропляя окрестности кровью, костными осколками и мозгами.       В себя они пришли только через несколько минут и то их привёл в чувство матерящийся Курт, на кирасе которого теперь красовались кровавые потёки.       – Почему он напал? – не понимала Сиора, разглядывая труп хранителя. – Неужели не понимал меня?       – Может, он здесь настолько давно, что не помнил, как вы выглядите, – предположила Альфра.       – Или же у него была задача никого сюда не пускать под страхом смерти, – сказал Курт. – Вы же сами говорили, что эти существа просто выполняют поставленную задачу. Кто сказал, что сюда надо пускать всех?       – Что же тогда он такого тут защищал, раз напал на своего? – поинтересовался Васко. – Я понимаю хранитель болот, но там мы сами виноваты, взбесили его.       Логово nadaig нашлось быстро, он охранял вход в пещеру с рукотворной каменной аркой. Это уже вызвало серьёзные подозрения, но любопытство вело вперёд, хотя больше всего стремился пройти Петрус. Он уже хорошо знал порядки местных племён, чтобы не понимать – nadaig никогда не будет охранять пустоту. Но раз здесь нет поселения, то он поставлен здесь не ради защиты живых людей, а ради сохранения чего-то важного.       В полутёмной пещере оказалось на удивление свежо и даже прохладно. Или же им так казалось после жара болот и быстрого, но изнурительного боя с великаном.       Небольшой проход покрывали побеги кореньев, растущих через щели, роились светлячки у мха, освещая дорогу. Вскоре послышалось журчание воды, там бил родник, а точнее в этом месте подземная рука выходила к поверхности и шумом заполоняла небольшую пещеру.       Они оказались в крупном гроте, где в скале были выдолблены небольшие каменные двери, такие же, какими закрывали жилища домов островитяне. Правда из-за времени они утонули в почве, но помимо этого, створки закрывали и толстые корни, запечатывая помещения. Чуть в стороне виднелась потрескавшаяся и разбитая глиняная посуда, видимо там готовили еду, а выложенный камнями круг для костра всё ещё сохранился.       – Интересно, а что там? – спросила Альфра, указывая на большой зал чуть выше этого места.       – Вы идите, а мы осмотримся в пещере, не помешало бы отдохнуть, – сказал Курт, который не слишком хотел совершать какие-либо открытия, Васко его поддержал. Судя по некоторым ходам и следам. Сюда иногда забредали звери, а им всем требовалось отдохнуть и найти безопасное место для ночлега.       Корни, обвивавшие каменный подъем не дали сапогам заскользить вниз, образовывая лестницу, но вот представшее в зале вызвало шок, нисколько у Петруса или Альфры, сколько у Сиоры.       Большой каменный зал украшали цветные рисунки, как только не растрескались от времени и влаги – загадка, но помимо этого тут стояли каменные столбы, какие они видели у деревни Ведлог, там были символы солнца, огня, ветра и зимы. До сих пор оставалось непонятным, почему островитяне знали как выглядит снежинка, ведь, судя по описаниям, настоящих зим, как на континенте, тут никогда не было.       Петрус подошёл к каменному алтарю, где стояли чаши со следами засохших красок и масляными потёками. На камне лежали так же оловянные чётки, к которым священник потянулся, но так и не решился взять в руки.       – Это невероятно, – выдохнула Сиора, разглядывая фрески.       Там изображался старик с густыми седыми волосами и длинной бородой в тёмной хламиде, а перед ним стоял doneigad и разрисовывал ему лицо красками. На второй фреске тот же старик с разрисованным лицом и чётками в руках молился горе, но только вершина его изображала человеческое лицо.       – Никогда не думала, что задам этот вопрос, – прервала тишину Альфра. – Но неужели это святой Матеус?       – Он, – потускневшим голосом ответил Петрус, когда смог отойти от первоначального шока. – Это его чётки, на наших образах он изображался точно с такими же.       – А эти скрижали, – Альфра подошла к одному каменному столбу и всмотрелась в письмена. – Язык похож на телемский диалект, таким уже не пользуются. Но тут ещё и другие буквы, их не разобрать.       – Это наш тайный язык, – отозвалась Сиора. – Просто невероятно, старик. Ваш пророк и его ученики не просто жили среди моих собратьев, но он… стал doneigad.       – То есть, он был одним из ваших духовных лидеров? – Петрус всё больше мрачнел, и ему тяжело давались такие откровения.       Да, он был прожженным старым лисом и больше политиком, но когда-то он состоял в Ордене Света. И, несмотря на разочарование в инквизиции, вера оставалась и остаётся важной частью его жизни, воспитанный в религиозном обществе, он не мог окончательно отбросить вбиваемые с детства догматы. Тем более в его-то возрасте!       – Да, рисунки ясно об этом говорят и эти письмена на табличках, он писал на вашем языке и на языке doneigad. Этот язык могли доверить только voglendaig, ученикам doneigad. Если его доверить не тому или раскрыть его тайну, наша связь с островом мгновенно разорвётся.       – Но ведь Матеус вернулся на Гакан, но не успел оставить после себя никаких записей. О его путешествии нам рассказал Люциус – его верный ученик… То есть те богословы, которых обвинили в ереси несколько лет назад были правы? Матеус слышал голос земли, а не солнца? Но ведь у него не было знака связи, как у тебя.       Петрус отчаянно цеплялся за осыпающуюся картину мира. Лилиане и Альфре тоже тяжело было поверить в это, но они обе были бесконечно далеки от богословских споров, хотя обе в своё время изучали теологию. Лилиана, потому что того требовало положение и возможность вести переговоры с союзниками. Альфра, потому что надо было знать своего врага, но никогда не углублялась в такие теории, да и религию в Мостовом Альянсе считают такой же ересью, как и науку в Телеме.       – Старый мудрец был здесь очень давно, ещё до того, как сюда прибыли люди с моря и началась война. До того, как мы приобрели власть над природой, а doneigad стали превращаться в nadaig.       – Это место, – Петрус оглядел пещеру, вслушался в шум воды и покачал головой. – Он жил здесь с учениками, они видели всё, что происходит. Выходит, он молился вашему богу?       – En ol mil frightimen – многоликий бог, его сущности – это бесконечный сонм голосов и лиц. Судя по словам на некоторых скрижалях, старый мудрец не отказался от веры в вашего Озарённого, а лишь считал, что он – одно из множество лиц en ol mil frightimen. Молясь ему, как единому целому, он молился и вашему богу.       Петрус покачал головой и подошёл к алтарю, глянул на фрески, где изображался их пророк и тихо попросил оставить его одного. Девушки не стали спорить, лишь надеялись, что ему хватит мужества принять правду и не уничтожить здесь всё, чтобы никто не узнал истины.              Пещера была достаточно уютной, и тут нашлось много помещений, где могли жить люди. Парочка мест оказались или подтоплены бурлящей рекой или же погребёнными под обвалами. Удивительно, что вообще это место сохранилось в таком состоянии. Лилиана сидела на берегу речки и порой опускала руку в ледяную воду. В сущности это открытие никак не влияет на то, что происходит с их союзниками, но как сказал сам Петрус – это его вера и она сейчас проходит испытание. Выдержит ли он сам такое откровение или нет – другой вопрос. Что касается Корнелии, то девушка не знала, как поступить.       Вечно грызущаяся у себя внутри Телема была на руку Мостовому Альянсу, который постоянно совершал набеги на идеологического противника. От этого выигрывало Содружество, которое торговало оружием, ссужало деньги, загоняло в долги видные дома обеих сторон. И при этом уставшие от войн переселенцы стремились попасть именно на их территорию, как на более стабильные земли. Навты тоже получали свою прибыль по переброске товаров, войск и материалов на кораблях, да и пополняли ряды, запрашивая в награду не только золото, но и отпрысков видных семей. И в Торговом Содружестве к ним относились наиболее дружелюбно, в то время, как телемцы считали их еретиками, а представители Альянса смотрели с плохо скрываемой злобой и завистью.       Но существовал уравнитель – малихор, который не щадил никого. Ему всё равно, в какие одежды одет человек, какого он положения, возраста или статуса. Болезнь, от которой нет спасения, пусть руками безумного учёного, догнала даже Константина. Если телемцы смогут примириться с островитянами, то всем будет легче идти с ними на контакт.       Она сидела в небольшой пещерке, но из большого зала сюда правда мог зайти кто угодно, да и эхо разлеталось повсюду. Чтобы никого не услышать, следовало говорить шёпотом, даже бурлящая река не всегда заглушала громкий голос. Во всяком случае, Курта было слышно отовсюду, как он командовал и говорил, кто куда пойдёт, чтобы помыться и где будет спать. Он разве что Петруса не трогал, священник так и сидел в окружении камней, и рисунков перед алтарём и, казалось, даже не дышал.       Даже Альфра забеспокоилась и осторожно зашла. Боясь, что священника давно хватил удар, а они и не поняли. Но нет, он стоял на коленях, пачкая и без того в пятнах грязи широкие брюки и плечи его вздымались, слышался тихий шепот молитв. По крайней мере, он был жив. Учёная не стала его окликать, прекрасно зная, как хочется убить того, кто прервал концентрацию. Такое было пару раз, когда она проводила опыты, и её сбивали громкими звуками или вопросом под руку.       Лилиана настолько погрузилась в мысли, что не заметила, как сзади кто-то подошёл, и едва не вскрикнула в ужасе, когда на плечи опустились чьи-то руки.       – Это уже становится доброй традицией, – хохотнул он.       – Очень смешно, капитан, – не разделяла его радости девушка, но была безумно рада, когда он опустился рядом с ней возле бурного потомка реки. – Не боитесь девушку до нервного срыва довести такими эффектными появлениями?       – Я боюсь, как бы девушка в один момент не дала мне отворот поворот, это да, – совершенно серьёзно заметил Васко, правда тут же перевёл тему на священника. – Что планируешь делать? рассказать всё святошам?       – Это не мне решать, – пожала плечами она, не собираясь встревать во внутренние дела Телемы. – Всё теперь в руках Петруса, станет ли он говорить Евгении, а та – предстоятельнице. Одно могу сказать – правда всегда ранит, но её порой знать необходимо. Хотя может это не так?       Она испытующе посмотрела на капитана, которому было о чём задуматься. С одной стороны он бы и дальше жил спокойно, не зная, кто его родители, и какое на самом деле ему дали имя при рождении. Если бы не это назначение, то находясь в статусе командующего флотом, эта информация была бы для него больше опасна, чем полезна. Ведь тогда ему было бы что терять.       Но и узнав правду, а потом встретившись с младшим братом, случайно ли или по воле шальной судьбы, понял, что не стал бы ничего менять. Да, он никогда не видел и не знал любви родителей, никогда не мог позволить праздности и не имел возможности расслабиться. Но солёный морской воздух, жёсткая дисциплина и умение поставить себя, взять ответственность за других сделали из него мужчину, а не надушенного павлина, вечно прячущегося за спиной влиятельного папеньки.       А ещё сидящая рядом девушка никогда бы не позволила ему даже прикоснуться к себе, не то что лечь в одну постель.       – Тебе тоже есть о чём задуматься, – уклонился от ответа он. – Тебе всю жизнь врали, хотя названная мать пошла на серьёзный риск, решив выкрасть тебя у нас.       – Да, ты прав.       – В любом случае, пока нам бы отдохнуть…       Девушка в этот момент удивлённо посмотрела на него, на что Васко спросил:       – Что?       – Даже странно не услышать от вас, капитан, предложения «осквернить» священное место.       – А вы, миледи, смотрю, входите во вкус, – с ехидной улыбкой заметил он. – Возможно, я и еретик, но не до такой же степени. И потом…       Навт приблизился, схватив девушку за отворот камзола, и прошептал на ухо.       – Можете не сомневаться, я стребую с вас сполна.       Он крепко её поцеловал и покинул пещеру, опасаясь всё-таки решить, что её предложение не такое уж и плохое.              – Петрус, вы уверены, что сможете её убедить? – аккуратно спросила Лилиана, когда они с Евгенией оказались на посту перед воротами Сан-Матеуса.       – У нас с Корнелией довольно тяжёлые отношения, но она – умная женщина и сможет всё грамотно взвесить. Уверен, предложение самой прийти в пещеру святого Матеуса и помолиться там, она воспримет с готовностью. Всё-таки лучше один раз увидеть, на слово мало кто сможет поверить, разве что это послужит хоть каким-то доказательством.       Единственное, что они смогли забрать из пещеры – чётки Матеуса. Остальная экспедиция была на подходе, они везли скрижали найденные при раскопках и в святилище, но они прибудут нескоро. А аудиенцию у Корнелии следовало провести как можно быстрее, Евгении грозила опасность и все это понимали. Не следовало думать, что исчезновение Вергилиуса не натолкнёт других инквизиторов на определённые мысли.       – Вы уверены, что инквизиторы не найдут ту тропу? – в очередной раз поинтересовалась Евгения.       Она боялась, что по прибытии туда они найдут лишь камни да руины. Если Вергилиус не побоялся убивать своих людей ради сокрытия этой информации, то остальным не помешает уничтожить святилище и само упоминание о жизни пророка на острове.       – Уверен, мы сами-то её нашли случайно, если бы Альфра не заметила кусок камня с узорами островитян. Увы, наши братья по вере сейчас настолько невежественны, что не придадут этому никакого значения, – заверил её Петрус.       – Хорошо, я доверюсь вам, но всё же сомневаюсь, что она выслушает. Пусть предстоятельница больше политик…       – Как и я, дитя моё… Но я смог понять это и в некоторой степени принять, хоть и до сих пор тяжело в это поверить, но знаю одно. Раз островитяне дали возможность святому Матуесу стать своим doneigad, то его мудрость и прозорливость и, правда, не знали границ. И кто мы такие, чтобы спорить с ним?       – Разумно, тогда идёмте, пока весть о нашем приезде не разнеслась по всему городу.       Лилиана не стала идти с ними, это – их внутреннее дело, она лишь надеялась, что после этого к островитянам станут лучше относиться. Во всяком случае, одной проблемой станет меньше, хотя с другой стороны тогда местные могут начать больше прислушиваться именно к священникам.       Как-никак всё их доброе отношение к Торговому Содружеству определяется только фактом того, что Лилиана одна из них, а что будет, если дядя решит её отозвать на материк? Хотя вероятность такого поворота стремится к нулю. Зачем ему столько лет её держать при себе, обучать и рисковать потерей репутации семьи, чтобы потом этот шанс упустить. Нет, он наверняка её вырастил под своим крылом только ради этого – отправить на Тир-Фради, где местные племена примут её как свою и с большим рвением поделятся лекарством. А семья д'Орсеев тем самым выиграет политические очки не только перед другими государствами, но и перед другими уважаемыми семьями Содружества, укрепив за собой статус правящей династии.       Что ж, это уже не в её власти.       – Ты чувствуешь это? – спросила вдруг Сиора, подошёдшая сзади. – Земля, раньше она была обеспокоена, будто не одобряла намерения. Но теперь её голос ослаблен, она будто пропиталась болезнью.       – Я не знаю, – пожала плечами Лилиана. – Но в груди последние дни будто натянута жила, она болит.       Девушка не знала, что это за чувство. Раз появившись оно не уходило, но стоило им оказаться возле Сан-Матеуса, будто по ней кто-то ударил. Словно струна на инструменте оказалась слишком сильно натянута и теперь в любой момент могла лопнуть. Подобное она уже испытывала, когда почувствовала смерть матери. Но тогда она ощущала именно связь с ней, а сейчас это было нечто другое, объёмное и большое. Ему больно, но что это означает, девушка не понимала.       – Как и у меня, – подтвердила Сиора. – Нам надо скорее найти Винбарра, предчувствия говорят, что всё это связано с en ol mil frightimen. Земля просит о помощи, но её зов далёк. Словно что-то ещё вклинилось туда, заглушает его, пока осторожно и тихо, будто паразит съедает дерево. Но если дать ему поедать дальше, то он погубит всё.       – Не волнуйся, мы не задержимся и как только Петрус вернётся, сразу отправимся в Новую Серену. Я отчитаюсь перед кузеном, и пойдём на поиски короля. Кстати, может, у него есть родственники? Близкие люди, друзья?       – Не знаю, я ведь не принадлежу его клану, – пожала плечами островитянка, удивляясь подобному вопросу.       Ну да, она знает многое, но не всё. А у каждого клана своя внутренняя жизнь, тем более, по словам Катасаха, Винбарр и его соплеменники жили довольно уединённо.       – Правда, говорят, у него есть munundhamen, – заметила Сиора. – Но я не знаю имени.       – Munu… Что это? – недоумевала девушка.       – Это тяжело перевести дословно, но на вашем языке оно означает «одна душа на двоих» или же «избранный».       – То есть жена, его женщина, – пояснила ей девушка, заметив недоумение на лице островитянки. Видимо, они не проводят никаких обрядов бракосочетания, и таких понятий у них нет.       – Да, что-то в этом роде, правда, сомневаюсь, что она будет с нами говорить. Да и как знать, может, Винбарр больше не появлялся у себя в племени перед тем, как пойти за советом.       – В любом случае, пока что это – единственное на что мы можем рассчитывать. А пока неплохо бы отдохнуть, чувствую, объяснения с Корнелией затянутся.       Островитянка согласилась, но не пошла в дом, её напряжение скользило в каждом движении и, скорее всего она хотела остаться наедине с природой. Хотя, этому могло быть и другое объяснение. Лилиана спряталась за соседним домом, сделав вид, что заметила Петруса с Евгенией. Спустя короткое время из дома вышел Курт и последовал за островитянкой. Девушка только улыбнулась и покачала головой, скрываться всё равно бессмысленно, но видимо, её телохранитель решил сам не навлекать на неё расхожие слухи.       Вернувшись к себе и поднявшись на второй этаж, её снова схватили за плечи, на этот раз она мгновенно расслабилась и отдалась сильным рукам.       – Я тебя предупреждал, что стребую всё за эти дни, – жарко прошептал ей на ухо Васко.       – Стребуй, пока можешь это сделать, – засмеялась она, и шумно выдохнула, когда почувствовала на шее горячий поцелуй.