фальстарт

Ренджун поворачивается на спину и открывает глаза. Тишину нарушает тяжелый вздох, а следом и звон будильника, поставленный на шесть утра. Его рука тянется к телефону, чтобы отключить назойливую мелодию. Экран мгновенно потухает. Немного полежав, Ренджун садится на постель, окидывает комнату сонным взглядом, убирает волосы с лица и, откинув одеяло, встает. Шторы тут же распахиваются, стоит ему резко дернуть их в стороны, пуская в помещение утреннюю темноту, разбавляемую только светом фонарей. Он открывает окно, недолго смотрит вниз, на пустую улицу, тратит несколько минут на легкую разминку, а затем выходит в коридор, на ходу включая везде свет. Ставит кипятится чайник, достает из холодильника молоко и яйца, мысленно подмечая, что надо сходить в магазин и купить продуктов, но эта мысль быстро исчезает. Он возвращается в комнату, заправляет кровать, идет в ванную, принимает душ и приводит себя в порядок. И только на секунду застывает перед зеркалом, утонув в своих мыслях. Но приходит в себя, когда чайник щелкает и тогда Ренджун спешит на кухню. Заваривает жасминовый чай, готовит омлет и несколько раз смотрит в окно. Но завтракает спиной к нему, неторопливо, методично разрезая омлет на кусочки и застыв взглядом на календаре напротив. Сознание услужливо ему подкидывает ему сегодняшнее число и он ищет его взглядом. Среда, тринадцатое марта. Десять дней до его дня рождения. Ренджун медленно моет посуду, переодевается в домашнюю одежду, гасит свет. Достав ноутбук, он включает его и открывает заметки. Его взгляд растеряно замирает на пустом листе, а текстовый курсор приветливо мигает, предлагая ему начать печатать. Ренджун подносит пальцы к клавиатуре, робко начинает, но тут же стирает. В голове пусто. Мысли лениво крутятся, но не позволяют схватить себя хотя бы за кончик, чтобы развить дальше в полноценное предложение или план. Съехав на пол, он откидывает голову на диван и закрывает глаза, невольно вспоминая чем обернулся приход Джено, Донхёка и Джемина к нему домой. Охваченный позже страхом произошедшего, он наобещал им, что исправится. Но почему-то ничего не хотелось делать. Проблемы наваливались одна на другую, снежным комом сгребая его и хороня чуть ли не заживо. Ренджун нервно начинает стучать по полу. После того, как к нему пришел Ченлэ, а взволнованная троица друзей с трудом была выгнана, он заблокировал Рюджин и попросил Тэёна перенести время приема на чуть более поздние числа. Ли согласился на шестнадцатого, за что Ренджун был ему за это безумно благодарен. И всю ночь, что Ченлэ провёл с ним, они разговаривали и разговаривали. А когда речь зашла про отношения, младший робко признался, что Джисон делает его невероятно счастливым человеком. — А куда торопиться? — удивленно спросил он, после того как Ренджун спросил насчёт совместного проживания. — Да, мы не маленькие, но у нас вся жизнь впереди. Есть время чтобы проверить друг друга на прочность и убедиться в своих чувствах. Слышать это от всегда легкомысленного Ченлэ было странно, но сказанная им фраза шпилькой кольнула Ренджуна. У него перехватило дыхание. Чужие слова звучали не столько логично, сколько обидно. Они отдавались в его груди невыносимой горечью, но он закопал эти чувства глубоко внутри. Он был рад за Ченлэ, о чем тут же сообщил ему, трепля по волосам. Было приятно видеть, как польщённый младший брат довольно улыбнулся. Вспоминая тот вечер, Ренджун вздрогнул и открыл глаза. Он все так же сидел в темной комнате с ноутбуком на коленях. Пару раз щелкнув мышкой, он привёл его в действие и продолжил. Ему надо было составить план. Мысль о нем давно висела на затворках сознания и вот он готов. Но самого плана не было, только смутные представления о нем, о пунктах и сроках выполнения. Немного поколебавшись, он начинает быстро печатать, изредка путаясь в буквах. На экране формулировались сырые идеи, обрывки мыслей, но что-то он мог обозначить чётко. Например, Ренджун уже не видел смысла в мастерской. Её аренда отягощала, а вдохновения хватало только на пару быстрых скетчей. Продолжать платить уже не имело никакого смысла, поэтому разорвать сделку с арендодателем было в приоритете. И чем быстрее он сделает это, тем больше денег он получит за неустойку. А они ему были нужны, очень нужны. Следующей целью стоял прием у доктора Ли. Его он боялся и ждал одновременно. После той панической атаки, Ренджун все ещё боялся что его психика не выдержит повторения приговора, но в то же время он жаждал его услышать, чтобы убедиться в том, что он действительно болен. Иногда ему казалось, что это всё сон, а слова врача и собрания группы поддержки отрезвляли. На третьем месте стоял разговор с Куном. Ренджун судорожно вздохнул, а пальцы над клавиатурой замерли на долю секунды, но потом продолжили печатать о возможной скорой встрече со старшим. Он нуждался в этом разговоре, потому что смятение охватило его. Он был зол и разочарован в себе, а в голове все ещё не укладывалось мысль о поцелуе с лучшим другом. Но больше всего Ренджун ненавидел себя за то, что допустил это, позволил желанию на долю секунду захватить его. Это все было полным абсурдом. Выругавшись, Ренджун вернулся на кухню, сделал себе кофе и, морщась от того насколько горячим он был, залпом выпил. Взгляд упал на таблетки. Он вспомнил что забыл выпить их во время завтрака, поэтому отсчитав ровно пять, он закидывает их в рот, запивая остатками кофе на дне кружки. Затем, немного помаявшись, переодевается в джинсы и худи, выключает ноутбук, хватает телефон и ключи, и выходит, хлопая дверью. Улицы города встречают его постепенным оживлением. Ренджун без наушников и, кажется, впервые наслаждается шумом проезжающих мимо машин, легкими разговорами незнакомцев, которые окружают его. Он дышит полной грудью, неспеша прогуливаясь по парку, пока наконец не выходит на набережную реки Хан. В его голове оглушающе пусто, это даже в какой-то мере пугает, но он наслаждается этим. Конечно, он мог послушать новый альбом Чена или Айю, настроиться на какой-нибудь ностальгирующий лад, однако ему нравится эта тишина внутри него. Остановившись на мосту, Ренджун глядит на блестящую водную гладь реки, ослепляющую его лучами восходящего солнца. Чуть прищурившись, он смотрит вниз, укладывая голову на согнутые руки. Перила достаточные широкие, позволяют ему опереться корпусом и хоть это достаточно не удобно, Ренджун смотрит на воду, горизонт и небо. Он пытается запомнить этот утренний пейзаж, который буквально расцветает перед ним в центре города. Его сердце внезапно сжимается, а дыхание перехватывает. Черт побери, как же это красиво! Для полного счастья не хватает только холста и акварели, чтобы запечатлеть этот момент. Он с тоской вспоминает светлую мастерскую, залитую солнцем, ощущение вдохновения и желания творить-творить-творить, не прерываясь на элементарный обед и ужин. Вместо него о нем самом заботились Джемин и Донхёк, или, что редко бывало, Джено. Но чаще всего это был Ченлэ. Младший приходил к нему, ставил шуршащий пакет с курицей на импровизированный столик и бесшумно устраивался на диване, наблюдая за тем, как сосредоточенно рисует Ренджун. Конечно, этот пристальный взгляд мешал и отвлекал, но если достаточно погрузиться в себя, его ничего не могло отвлечь от работы. Ренджун сморгнул слезы, с раздражением вытирая мокрую дорожку на щеке. Нахлынувшие воспоминания заставили его сердце болезненно заныть. в кармане завибрировал телефон и он, вздрогнув, достал его. Звонившим был Донхёк и он, немного поколебавшись, снял трубку. — Алло? — Пожалуйста, скажи мне, что это не ты стоишь на мосту и собираешься прыгнуть, — голос друга был резок, а дыхание шумным. Ренджун начал оглядываться, глазами ища знакомую каштановую макушку. — Это все таки ты. Смотри в другую сторону, идиот, и только попробуй дернуться хоть на миллиметр. И отключился. Ренджун повернулся, наконец натыкаясь взглядом на лицо Донхёка в толпе. Он улыбнулся, наблюдая за тем, как решительно идет младший в его сторону. — С чего ты решил, что я собираюсь прыгнуть? — вместо приветствия спросил он, когда Ли дошел до него и закинул на его плечи свои руки, прижимая к себе. Он шумно дышал в ренджуново ухо. — В последнее время ты сам не свой, кто знает что ты выкинешь. А тут еще и одинокая фигура, подозрительно похожая на твою тощую задницу. Знаешь, как я испугался? Чуть Джемина и Джено не вызвал, — с придыханием ответил Донхёк и ойкнул, когда Ренджун шлепнул его по левой ягодице. — Моя задница не тощая! — недовольно сказал он, слушая как довольно хихикает Ли. — Продолжай убеждать себя в этом. И ты обратил внимание только на эту часть моего предложения? Что ты вообще забыл здесь в начале одиннадцатого утра? — пробурчал Донхёк, отрываясь от него. — Наслаждался прекрасным пейзажем, — и когда Донхёк недоверчиво смотрит на него, Ренджун закатывает глаза и просто поворачивает его лицо в сторону реки. — Смотри сам. Красиво же, не правда ли? — Ну, — Донхёк щуриться и безразлично пожимает плечами. Ренджун тяжело вздыхает. — Как твои дела, Хёк? — спрашивает он, обнимая друга. Внезапно он понимает, как чертовски скучал по их общению, шуткам и разговорам. По дружбе с Ли Донхёком. — Все в порядке. Ты как сам? После того случая, — осторожно начинает Донхёк, периферийным взглядом наблюдая за выражением лица Ренджуна. Но оно остается бесстрастным и он продолжает: — Что-то изменилось, но я не могу понять что и в какую сторону. — Ничего не изменилось, Хёк, все по-прежнему, — отвечает Ренджун, улыбаясь. Они молчат некоторое время, пока Донхёк не предлагает ему немного прогуляться и зайти куда-нибудь пообедать. Ренджун соглашается и они идут по дороге, переговариваясь и обсуждая последние сплетни среди селебрити и университета. Донхёк хвастается своими тренировками по вокалу, успехами в учебе, о том, что его пригласили выступать на гала-концерте в конце семестра, но он еще не дал ответа. — Почему? Разве это не идеальное завершение учебы в университете? Тебя запомнят талантливым певцом, как ты и мечтал, — недоуменно спрашивает Ренджун, толкая дверь в кафе. Они заходят внутрь, тут же занимая свободный стол у окна. — Не знаю. Просто чувствую, что пока еще не готов к этому, — отвечает Донхёк и поджимает губы. Ренджун кивает и они больше не возвращаются к этой теме. Они плотно обедают, пьют кофе, шутят и смеются. Ренджун чувствует ностальгию, вспоминая, что когда они были с Донхёком одноклассниками, то после школы гуляли по улицам Сеула, пели в караоке или тусовались компанией в доме Ченлэ. Вспоминая это, ему кажется что с тех беззаботных дней прошло как минимум столетие, а не какие-то пять-шесть лет. Он скрывает улыбку в кружке кофе, но не может удержаться от мысли, что лучше бы те дни никогда не кончались, даже при условии что ему пришлось бы ходить в школу вечно. Он бы ходил ради этих моментов. С друзьями он чувствовал себя собой, беззаботным человеком с перспективным будущим, а не уставшим от всего взрослым, у которого рак и он на грани нищеты. А еще зависимым от сильных обезболивающих, но это так, мелочи, не более. От погружения в мрачную самоиронию его отвлекает Донхёк. Он подозрительно притихает и смотрит в окно. Ренджун выпрямляется и настораживается, потому что когда Донхёк был таким, значит тема разговора будет серьезной. — Ренджун, я могу кое о чем тебя попросить? — начинает он и когда Ренджун соглашается, то продолжает. — Помнишь, мы несколько недель назад были в парке аттракционов? В тот день мы еще встретили Марка. Марк. Понятно. Дальше можно не слушать. И видимо, это отражается на его лице, потому что Донхёк паникует и торопливо добавляет: — Мы общались весь этот месяц в Какао и он признался, что сожалеет о сказанных тогда словах. Сказал, что вырос и изменился, но не может избавиться от чувства вины и рад тому, как мы случайно с ним встретились. — Ты его простил? — мрачно спрашивает Ренджун. Виски пронзает тупая боль, но он не обращает на нее никакого внимания. Донхёк робко кивает и Ренджун не сдерживает тяжелого вздоха. — После всего пережитого ты правда простил его? Что за...? У тебя совсем гордости нет что ли? — Мы были подростками, Ренджун. А я навязывался ему со своими гормонами, но сейчас все иначе. Правда. — И почему же? Приведи мне весомый аргумент и я, может быть, поверю, что он изменился. — Он гей. О. Ренджун удивленно приподнимает брови. Что же, это многое меняет. Но только он не намерен прощать того, кто назвал его лучшего друга «жирным пидором» просто так. В голове все еще были свежи воспоминания, как рыдал Донхёк, как начал постепенно ненавидеть себя, свой выбор и свое тело. Как медленно начал тонуть в болоте, выбраться из которого было трудно. Все это стоило Донхёку безрадостного юношества. — И он пригласил меня на свидание, чтобы попытаться загладить свою вину, — добавляет Донхёк и Ренджун со стоном падает головой на руки. — Ты согласился? — невнятно спрашивает он, касаясь лбом прохладного дерева. — Нет, еще. Я хотел для начала сказать тебе об этом и выслушать твою точку зрения. Тем более ты далеко не последний человек в моей жизни, так что твое мнение играет важную роль моем решении, — льстит младший и старший невольно улыбается. — И если ты настолько ему не доверяешь, то почему бы тебе не пообедать с нами? Улыбка тут же исчезает, заменяясь недоумением. — Что? — он поднимает голову, удивленно глядя на друга. — Почему бы нам втроем не поужинать где-нибудь? К примеру, завтра? — предлагает Донхёк, нагибаясь к нему. — Ты проведешь с ним время и поймешь, что он и вправду изменился. — Я не знаю? В смысле, идея, конечно, хорошая, но все ли будет хорошо? — нерешительно спрашивает Ренджун, вспоминая, что у него вроде бы планов на завтра особо не было. — Да, безусловно, — отвечает Донхёк, а потом смотрит на экран телефона. Его брови озабоченно сходятся к переносице. — Прости, но мне надо бежать. Я позвоню тебе вечером и скажу во сколько и где, ладно? — Окей. Пока, — Ренджун машет рукой, наблюдая за тем, как Донхёк кивает ему на прощание и поспешно вылетает из кафе. Он откидывается на спинку стула, а потом, заплатив за обед, выходит на улицу. Теплый воздух ударяет ему в лицо, он вдыхает полной грудью, тут же выдыхая и чувствуя головокружение. Виски неприятно стреляет, а уши закладывает звоном. Ренджун жмурится, на мгновение теряет координацию, но все проходит, оставляя после себя неприятное ощущение. Покачав головой, он возвращается домой, по дороге размышляя над встречей с Донхёком, над его предложением и о других вещах. В квартире его накрывает усталость. Разувшись, он раздевается и падает на диван, тут же засыпая. Уязвимый болезнью организм требует больше отдыха. Как бы сильно он не сопротивлялся, Ренджун просыпается только ночью. Почти разряженный телефон показывает полпервого ночи. Он проспал чуть больше десяти часов и значит пора бодрствовать, но нет, тело словно так не считает. С трудом он встает и идет на кухню. Сил хватает на быстрый перекус и горячий чай, а затем, свернувшись на своей постели, он падает в тревожный сон. Проснувшись утром, обеспокоенный своей слабостью и головокружением, Ренджун звонит Тэёну и договаривается на прием пораньше. — Если вам будет удобно, можете прийти в одиннадцать двадцать, — предлагает врач и Ренджун, не долго думая, соглашается. Он отправляет сообщение Донхёку, что немного опоздает на встречу, а сам, взяв с собой портативную зарядку, собирается в больницу. В одиннадцать часов он уже заходил в учреждение. Его встречает привычный запах, всегда витающий в подобных местах. И как бы сильно ему не хотелось это признавать, больница понемногу становилась неотъемлемой частью него самого - за этот неполный месяц он посетил её куда больше раз, чем пары в университете. Это было плохо. Раньше он пришел бы в ужас, но сейчас он чувствовал усталость. И в его груди теплилась надежда, что Тэён ему поможет. Но восседая на стуле напротив врача и глядя на его суровое выражение лица, надежда начала стремительно таять. — Ренджун, давайте поговорим откровенно, — предлагает Тэён и младший, насторожившись, кивает. — Я прочитал вашу медицинскую карту из Китая. И я думаю, что главная причина образования опухоли, это то, что вам не предоставили надлежащее лечение в больнице. Но я не говорю это с уверенностью, потому что для более глубокого анализа вам следует обследоваться здесь. Как вы смотрите на это? — Отрицательно. Не вижу смысла искать причины того, что уже необратимо, — невозмутимо отвечает Ренджун, складывая руки на груди. Тэён вздыхает и трёт переносицу. — Поймите, что это для вашего же здоровья. Если мы проведем обследование, то сможем назначить правильное лечение и продлить вам жизнь, — медленно и терпеливо он, отъезжая назад и оглядываясь на рентгеновские снимки. — У вас есть шанс прожить больше тех трех месяцев, которые я дал вам изначально. Почему вы упускаете его? — Потому что не вижу смысла, — повторяет Ренджун. Он не сомневался в своих словах. Черты его лица заострились, когда он жестко посмотрел перед собой. — Вы сдались, — внезапно говорит Тэён. Его слова заставляют Ренджуна вздрогнуть и отвести взгляд. — Почему? — Вы не мой психолог, — резко отвечает Ренджун, о чем тут же сожалеет. — Простите. — Все в порядке. Вы на пределе и это нормально, иногда срываться, — кивает врач и Ренджун вздыхает. — Если хотите, я могу назначить вам прием у него. — У психолога? — Да. — Спасибо, но нет. Я справлюсь со всем сам, — качает головой Ренджун. Он нервно кусает губы, прежде чем позволяет себе задать Тэёну вопрос, ответ которого одновременно и пугает, и интригует. — Как прогрессирует болезнь? Есть ли какие-либо изменения? Тэён смотрит на снимки, щелкает мышкой в компьютере и листает, читая что-то на экране. — Да и, увы, не в лучшую сторону. Мало что изменилось с последнего вашего посещения, но тем не менее изменения есть. Вас все еще тревожит головная боль? Вы пьете обезболивающие, которые я вам назначил? — спрашивает Тэён, удерживая пальцы над клавиатурой в ожидании ответа. — Головной боли нет, только головокружение. И да, я принимаю таблетки, — отвечает Ренджун, тяжело вздыхая. Он молчит некоторое время, раздумывая стоит ли говорить врачу о других симптомах, которые проявились у него. В конце концов сдается. Ли Тэён его лечащий врач и он обязан знать все, что происходит с его пациентом, разве нет? — У меня была паническая атака. И меня все чаще клонит в сон. Тэён перестает печатать и, нахмурившись, поднимает на Ренджуна взгляд. — Я почти ничего не знаю из этой области, но может быть, вы словили триггер? — осторожно спрашивает он, сцепляя руки в замок. — Да. У меня очень сложные отношения с семьёй и мои друзья связались с ней... Они хотели как лучше, я понимаю это. Но я лучше буду думать, что являюсь сиротой, нежели вернусь в Гирин, — мрачно говорит Ренджун. Повисает неловкое молчание. — Вы упомянули головокружение. Как давно оно у вас? — переводит тему Тэён и Ренджун с облегчением отвечает. Он расспрашивает его о других симптомах, появившихся недавно и Ренджун более чем рад отвечать на такие вопросы. Ли назначает несколько новых препаратов и их аналогов, чтобы было проще найти, что-то убирает из курса. Но для Ренджуна все остается по-прежнему: у него рак, а лекарство просто помогает функционировать без боли. Когда он выходит из больницы, время близится к половине первого. Донхёк уже несколько раз звонил ему и спрашивал где он, на что Ренджун уклончиво отвечал «скоро буду» и сбрасывал. Но на остановке ему пришлось ждать еще и автобус, поэтому когда он толкает двери в кафе, Донхёк окидывает его недовольным взглядом. — Ты опоздал почти на полтора часа, — предъявляет он, но тем не менее позволяет Ренджуну утащить себя в приветственные объятия. — Прости. Задержался в больнице, — отмахивается Ренджун, присаживаясь рядом с ним. Он не сразу замечает, что напротив них сидит еще один человек. — Марк, верно? Я Ренджун, друг Донхёка. — Да, я помню тебя, Ренджун. Приятно наконец встретиться с тобой, — дружелюбно улыбается Марк, протягивая руку для рукопожатия. Несмотря на то, какой Марк в воспоминаниях Ренджуна, и какой Марк сейчас сидит перед ним, младший пожимает руку. — Мы уже пообедали, но вот меню для тебя. Закажи что-нибудь, а потом мы поболтаем, — взволнованно говорит Донхёк, протягивая ему плотный лист. Его глаза сияют, а на щеках едва виднеющийся румянец. Ренджун согласно кивает и пробегается глазами по предложенному списку блюд, напитков и десертов. Когда к их столику нерешительно подходит официант, он делает небольшой заказ, ограничиваясь одним бизнес-ланчем и капучино. Стоит официанту повторить его заказ и отойти, он откладывает меню и возвращает свое внимание к старшему. — Где ты учишься, Марк? Насколько я помню, ты переехал жить в Ванкувер,— серьёзно спрашивает он, стараясь завести беседу. Донхёк бодает его бедром, намекая что он слегка перебарщивает с тоном и абсурдностью вопроса. Марк переводит на него взгляд сияющих глаз и слегка теряется. — Да, верно. Я уже закончил колледж и прилетел в Корею к своему старшему брату. Я проходил у него практику, поэтому с помощью его рекомендации у меня есть возможность получить работу в Сеуле, — отвечает Марк, застенчиво улыбаясь. Рядом с Ренджуном раздается восторженный вздох и ему не надо быть провидцем, чтобы понять, в каком сейчас восторге Донхёк. И это заставляет слегка напрячься, потому что сам Ренджун еще не в восторге от Марка. — Где ты сейчас живешь? Какие у тебя хобби? Пьешь или, может быть, — его голос понижается и он почти шепчет. — Куришь травку? — Ренджун! — возмущенно восклицает Донхёк и старший невинно улыбается. Марк на мгновение теряется от заданного вопроса, но затем качает головой. — Снимаю квартиру недалеко отсюда. Из хобби... На самом деле мне нравится играть на гитаре. И нет, я не курю травку. — Прости, дерьмовая была шутка, — криво улыбается Ренджун, но все за столом понимают, что это была далеко не шутка. — Цирк уехал, клоуны остались, — бормочет Донхёк, пихая Ренджуна. — Выпусти меня, мне надо отойти и почистить уши от твоего херового юмора. Ренджун выпускает его и усаживается обратно. Донхёк исчезает за поворотом, а к их столу подходит официант. Он ставит перед Ренджуном его заказ и удаляется, пока сам парень приступает к еде. За столом повисает неловкое молчание. — Ты враждебен ко мне, — наконец говорит Марк, разрушая тишину между ними. — Не без причины, — тут же отвечает Ренджун, делая глоток капучино. — Я знаю, что облажался тогда, в школе. И мне жаль, — голос старшего звучит отчаянно и младший поднимает на него свой взгляд. — Когда я стал старше то понял, что мне нравятся парни и мне стало стыдно за свои слова и действия. Я хотел извиниться, но он уже сменил номер в Какао. И все это время я чувствовал себя виноватым, а та встреча в парке аттракционов... Это мой второй шанс и поверь мне, упускать его я не собираюсь. — Ты хочешь извиниться или он тебе нравится и ты хочешь начать с ним встречаться? — задает вопрос Ренджун, глядя Марку в глаза. Он знает, что скорее всего перебарщивает с защитой и Хёк этого наверняка не одобрит, но ничего не может поделать с собой. Марк замолкает. На его лице отображается смятение и борьба. Он делает глубокий вдох и укладывает перед собой сцепленные в замок руки. — За этот месяц что мы общались, я думаю... Я думаю, что хочу позаботиться о нем, — осторожно говорит он, пытаясь подобрать правильные слова. Заметно, что он сам не уверен в точности формулировки своих слов, но решимость блестит в его глазах. Ренджун удовлетворён. К моменту возвращения Донхёка, они обсуждают разницу в учебе в Корее и в Канаде. Ренджун убеждается, что Марк не тот заносчивый придурок, каким он был в школе и чувствует облегчение. К тому же, они приходят к невольному согласию стать из незнакомцев кем-то вроде приятелей и даже обещают друг другу как-нибудь встретиться в неформальной обстановке. Спустя два часа они оплачивают свои заказы и выходят на улицу, и когда Марк отходит чтобы ответить на входящий, Донхёк поворачивается к Ренджуну. — Ну? — требовательно спрашивает он. Он смотрит на друга так, словно от этого зависит его жизнь. — Что ты скажешь? Одобряешь? Внезапно Ренджун задается вопросом: а кто будет заботиться о Донхёке спустя три месяца? Полгода? Кто сможет поддержать его? Приходить когда ему будет грустно и смотреть вместе с ним неизменно сопливое «Титаник»? Или пропустить по стопке соджу с пивом после действительно тяжелой недели? В своих мыслях он позволяет себе зайти немного дальше: кто будет с Донхёком после того, как он умрёт? Ренджун смотрит на Донхёка и не может удержаться от поддразнивающей улыбки. Глаза младшего вспыхивают шутливым гневом. — Все в порядке, Хёк. Я думаю, тебе все же стоит сходить с ним на свидание, — говорит он, улыбаясь ему. Ли расцветает в улыбке. — Он точно сможет сделать тебя счастливым. — Ну раз ты так говоришь, — тянет Донхёк и локтем тычет в его бок. — Ты его одобряешь? Хоть это и было задано в шутливом тоне, старший понимает, что для Донхёка это важно. Ренджун смотрит на Марка. Если он узнает его получше со временем, то точно будет уверен в своих словах. И хоть времени у него немного, но он вполне может выделить несколько дней для встреч с Марком. Ренджун смотрит на Донхёка и мягко улыбается. Если Марк сделает Донхёка счастливым, то его ответ определенно... — Да, — отвечает он, глядя на широкую улыбку Донхёка — А теперь мне пора идти. Хочу посидеть дома. — У тебя все нормально? — тут же обеспокоенно спрашивает Хёк, хватая его за локоть. — Что сказали в больнице? Ты здоров? — Все в порядке, не беспокойся, — говорит он, боковым зрением замечая что Марк прекратил разговаривать по телефону и теперь идет в их сторону. — А теперь беги к своему любовнику, Ромео. Донхёк качает головой, но послушно отступает. — Я ничего не пропустил? — с улыбкой интересуется Марк, подходя к ним. — Мне надо зайти к брату, но это ненадолго. Хочешь потом прогуляться? — Без проблем, — тут же отвечает Донхёк и поворачивается. — Пока, Ренджун-а, спишемся вечером. — Конечно. Пока, Марк, — он машет рукой, наблюдая за тем как Донхёк и Марк переходят дорогу. Ренджун запрокидывает голову и задумчиво смотрит на голубое небо. А потом, тряхнув головой, разворачивается и уходит в противоположную сторону. Почему-то у него появляется желание сделать своих друзей счастливыми и немного подумав, он приходит к выводу, что это действительно неплохая цель для кого-то, кто скоро умрёт.