Светлячки летают парами

Эта ночь выдалась очень тяжелой для Бокуто, который, поспав от силы два часа, сейчас сидел на полу, положив подбородок на подоконник, и наблюдал за поднимающимся солнцем. Усталости не было, несмотря на то что в последние пару дней он сильно недосыпал, но также не было и привычной ему бодрости и хорошего настроения. «Сегодня будет плохой день», — говорят ему инстинкты охотника, и он не привык с ними спорить. Взгляд соскользнул с окна на пол. Рядом, на футоне, раскинув руки, в отключке лежал доминанта. Его грудь размеренно поднималась и опускалась, а в тишине комнаты было слышно лишь его тихое дыхание. Тонкие запястья изящно лежали на полу. Голова, повёрнутая вбок, открывала вид на аккуратную шею, усыпанную множеством мелких тёмных родинок на слишком светлой, в сравнении с Бокуто, коже. Там же виднелся слегка покрасневший след от укола, отчего охотник почувствовал себя немного виноватым, но быстро оправдал себя тем, что это явно лучше выстрела в голову. Футболка, слегка не подходящая по размеру, сползла вниз, и если бы Котаро наклонил голову под другим углом, то наверняка бы увидел острые ключицы, скорее всего, так же усыпанные родинками. Сердце пропустило удар, и Бокуто быстро отвел взгляд обратно к окну, с удивлением понимая, что его лицо покраснело. «Красивый, чёрт бы его побрал». Был ли он красивым только из-за гена доминантизма или Котаро сам по себе находил его привлекательным? Бокуто не знал. Он ничего не знал о парне по имени Акааши Кейджи, кроме того, что тот был доминантой со склонностью к самоуничтожению. Попросить охотника убить себя… Такое на его памяти было впервые. Мало того что самостоятельно вышел на него, так и не побоялся ведь. Акааши на футоне закопошился, привлекая внимание, как будто не знал, что сейчас и так занимает все мысли охотника. Тяжело вздохнув, Бокуто встал и аккуратно, стараясь не шуметь слишком сильно, принялся готовить завтрак. Акааши наверняка будет голоден, когда проснётся, и повезёт, если его голова будет в порядке: обычно после дозы транквилизаторов она раскалывается. Они с Куроо как-то решили протестировать их на себе и после неутешительных последствий решили больше не заниматься подобным. Да и у Акааши наверняка будет много вопросов, а отвечать на них Бокуто предпочёл бы на сытый желудок. Спустя полчаса незамысловатый завтрак в виде двух порций риса и одной жареной скумбрии был готов и с трудом размещён на низком одноместном столике, который использовал Котаро и в качестве рабочего места, и в качестве обеденного стола. Видимо, доза седативных была слишком высокой, раз Акааши не открыл глаза даже после того, как Бокуто ногой задел металлическое мусорное ведро, а затем скакал по комнате на одной ноге, шёпотом вспоминая все ругательства, которые когда-либо видел в твиттере. Поджав под себя ноги, охотник склонился над Акааши, чтобы его разбудить, но слегка подвис, снова проходя взглядом по тонкой светлой шее, усыпанной родинками. Как бы он смог его убить? Бокуто вообще не мог себе представить, как бы поднял на него руку. Невозможно. Было что-то в парне, что завораживало Бокуто настолько, что он терял голову. Дайте ему волю, и он провёл бы губами по этой шее, сжимая в руке запястья Акааши и наблюдая, как краснеют его щеки и уши, как румянец сползает на шею, а дыхание сбивается… Бокуто тряхнул головой, зажмурился, прогоняя наваждение. Ему это всё не нравилось. Это чувствуют люди, встречая доминант? Но у него резистентность, так почему? Надо ещё раз сделать тест? Что, если у него больше нет иммунитета? А что, если иммунитет всё ещё есть? Что с ним происходит? Голова готова лопнуть от вопросов, потому что ответов на них не было. — С такой причёской вы выглядите по-другому, Бокуто-сан, — донёсся с футона хриплый, но спокойный голос. Акааши приоткрыл глаза, бегло оглядывая помещение, понимая, что ещё жив. С трудом попытался поднять руку, но не слишком преуспел в этом, и она снова опустилась на футон. Котаро и правда выглядел иначе: волосы были не уложены и свисали длинными прядями, прикрывая глаза, но при чём здесь его волосы? Бокуто казалось, что Акааши всё это время был в сознании и прекрасно осознавал, что происходит, настолько спокойным он выглядел. — Как себя чувствуешь? Тело сильно болит? Если да, то советую пока… — Не дослушав, Акааши попытался сесть, но, почувствовав сильную боль в спине и затекших ногах, рухнул обратно на футон. — …Не делать резких движений, — закончил фразу Бокуто. — Почему у меня болит спина? И голова… — Он нахмурился, поворачиваясь на бок лицом к охотнику и рукой потирая поясницу. Бокуто в ответ лишь почесал затылок, решив умолчать о том, что ненадёжно прислонил Акааши к стене и тот в результате шлёпнулся на пол. — Так! — проигнорировав вопрос, громогласно сказал Бокуто и во все глаза уставился на парня, слегка испугавшегося такого энтузиазма. Бокуто настолько осторожно, как мог, взял Акааши за плечи и потянул на себя, сажая его на футон. — Сейчас мы позавтракаем, — он взглянул на часы, чтобы убедиться, что сейчас всё-таки время для завтрака, а не для ночного перекуса, — а потом ты мне всё-всё расскажешь, хорошо? Акааши едва кивнул под чужим напором, и тут же ему в руки сунули плошку с рисом и пару металлических палочек. Бокуто, развернувшись спиной к доминанте, что-то усердно делал со второй тарелкой, настолько усердно, что звон от тарелки, которую задевали палочки, был слышен на всю комнату. Акааши оглядел небольшое помещение: около входной двери стояли две пары кроссовок, над которыми в стене был вмонтирован шкаф. Слева, совсем близко к тому месту, где он сидел, виднелась другая дверь, вероятно, ведущая в ванную. Комнат больше не было. На противоположной от Акааши стене висел небольшой кухонный шкаф, ниже валялось несколько подушек, между ними очевидно должен был стоять столик, сейчас сдвинутый, — Бокуто на нём что-то делал. — Вот, держи. — Котаро с довольным лицом повернулся обратно, ставя на колени Акааши ещё одну тарелку, на этот раз с рыбой — без косточек и головы. — Я подумал, что тебе будет тяжело управляться с палочками, твоё тело ещё не окрепло. — Спасибо за еду. — Акааши сложил руки перед собой и слегка поклонился, после чего начал есть. — А что вы мне вкололи? Должно так конечности ломить? — Триазолобензодиазепин — транквилизатор со снотворным и седативным эффектом, ты должен был просто ненадолго потерять сознание и очнуться через два часа, но я не думал, что эффект будет таким сильным. Похоже, ты слишком худой и стандартная доза алпразолама действует на тебя дольше… — начал цитировать он учебник химии, но, увидев непонимающий взгляд Акааши, который даже жевать перестал, Бокуто осёкся и попытался вспомнить, как называется аналог этого препарата в аптеках. — Точно! Ксанакс! Обычно мы используем его на особо буйных доминантах, но тебя просто вырубило, — виновато закончил Бокуто и, пытаясь чем-то занять рот, набил его рисом. По комнате разносился стук палочек, еда постепенно исчезала, и Акааши заметил, что самочувствие улучшилось. Котаро во все глаза смотрел на него, подмечая каждое его движение, и не переставал смотреть до тех пор, пока последний кусок рыбы не исчез во рту доминанты. Сразу после этого из рук Кейджи пропала вся посуда: Бокуто скинул её на столик и ногой отпихнул его в сторону, затем сел в позу лотоса в ногах Акааши. — Я дал тебе отдохнуть и поесть, так что основные правила приличия соблюдены! А теперь перейдём к делу! Как ты про меня узнал? Про то, что я охотник, ну и вообще? — возбуждённо поинтересовался Бокуто. Что именно под «вообще» он имел в виду — не уточнялось, но Акааши понял. — Бокуто-сан, вы же учились в академии Фукуродани? — Ну да, только перевёлся в этом году в Нохеби из-за работы, а это здесь при чём? — непонимающе протянул Бокуто, наклоняясь ближе. — Я учусь в Фукуродани. — Кейджи как будто намеренно тянул с ответом, но пару секунд спустя обречённо выдохнул и выпалил: — Я обратил на вас внимание в прошлом году и решил узнать больше! — Зачем? Неужели ты… — глаза Бокуто округлились, а уголки губ приподнялись в улыбке, — был влюблён в меня и занимался сталкерством? Угадал, так ведь? — Нет. Бокуто-сан, вы совсем не чувствуете напряжения в данный момент, так ведь? Я вообще-то говорю серьёзно. — Ты слишком жесток, Акааши. Я прекрасно чувствую атмосферу, и это, вообще-то, была шутка, чтобы немного разрядить обстановку. Ты мог бы хоть немного улыбнуться! — надул щёки охотник, складывая руки на груди в обиженном жесте. — Я не был влюблён в вас, я был ответственным за контроль посещаемости, и ваша была просто ужасной. Пропусков было больше, чем самих посещений. — Голос Акааши был спокоен, но руки, нервно перебирающие край простыни, которой Бокуто укрыл его вместо одеяла, выдавали сильное волнение. — Прошлый год был очень тяжёлым, доминанты так и лезли изо всех щелей! Я иногда пропускал школу, просто чтобы отоспаться, да и у меня были справки для каждого из пропусков! — зачем-то попытался оправдаться Бокуто. — Тогда я заподозрил, что вы не просто заядлый прогульщик или слабый здоровьем ученик, но учителя не были столь внимательными. Их волновали только заполнение ведомостей и бумажки, которые вы постоянно приносили. Ваш адрес было легко достать в школе, так же, как и вашу электронную почту: всё было указано в личном деле. — Немного замявшись Акааши добавил: — Простите. — Ты с прошлого года за мной следил? — с недоверием спросил Бокуто, привычным жестом ероша затылок. — Нет! Только последнюю неделю! С тех пор как получил результаты, — голос Акааши дрогнул, — результаты теста на нарушение DMT-кода. Я с прошлого года знал, что вы охотник, но не следил за вами! В комнате повисло молчание. Оба парня погрузились в свои мысли, обдумывая дальнейшие действия. Акааши сидел, кусая губы и не решаясь задать самый важный интересующий его вопрос, а Бокуто не мог оторвать от него глаз и, кажется, вовсе забыл, что должен что-то ответить на последнюю фразу собеседника. — Почему вы… — Почему ты… Начали говорить они одновременно, и оба осеклись, давая высказаться другому. — Продолжай. Будем задавать вопросы по очереди, чтобы было честно. Сейчас твой черёд, и прекращай мне выкать, у нас же всего год разницы? — Котаро улыбнулся, а у Акааши от этой улыбки неприятно защипало в носу, и он поспешил спрятать глаза, опустив голову. Он не так представлял себе охотников, особенно когда прямо перед ними сидит доминанта. Охотники должны быть суровыми и агрессивными, везде ходить с оружием и стрелять, едва завидев доминант, а не вести с ними милые беседы и заботиться о состоянии здоровья. — Почему ты меня не убил, Бокуто-сан? — на одном дыхании выпалил Акааши, сжимая уже полностью измятую простыню в руках. Боясь услышать ответ, но ещё больше боясь того, что охотник просто вытащит пистолет и застрелит его. Прошлой ночью он был полон решимости умереть, но сейчас остался только страх и волнами накатывающая безысходность. — Я пришёл к тебе, буквально приставил пистолет к своей голове, тебе нужно было лишь нажать на спусковой крючок и закончить это, так почему? Бокуто растерялся. Он не знал, что сказать, как объяснить своё поведение. Давно заученные слова инструкции вырвались раньше, чем он успел придумать что-то получше: — Я не имел права. Устранять можно только доминант, сопротивляющихся аресту или уже убивших людей. — Я мог убить уже сотни людей, откуда тебе знать?! — впервые Акааши сорвался на почти что крик, сквозь который были слышны дрожь голоса и едва сдерживаемые слёзы, готовые появиться в любую минуту. — Лжёшь, — твёрдо сказал Бокуто, не отрывая взгляда от дрожащего парня напротив. — Вижу, что лжёшь. По глазам вижу, Акааши, что ты даже насекомых, когда те случайно попадают в квартиру, не убиваешь, а выпускаешь обратно на улицу. Ты не убийца и вряд ли им станешь. Не теперь, когда я оказался рядом с тобой. Доминанта сидел, не поднимая головы и не рискуя смотреть на него. Бокуто был прав, во всём прав. Ну почему, когда ему стоило собрать всю решимость в кулак, чтобы покончить с этим, Бокуто поступал с ним вот так… — Ты думал, что я приду, пущу пулю тебе в лоб, закопаю где-то в лесу и со спокойной душой пойду домой? — продолжал охотник. — Я не убийца, Акааши. Я защищаю людей от убийц, иногда прибегая к радикальным мерам. Но это не значит, что я должен убить невинного парня по первой его просьбе. Акааши молчал, и Котаро — раз пока что разговор влиял на парня в лучшую сторону — решил пойти ещё дальше. Как там учили на психологии? «Важной частью дружеского общения является доверие, а доверие лучше устанавливается при тактильном контакте». Держа эту мысль в голове, Бокуто осторожно взял доминанту за плечи и прижал к себе, устраивая свой подбородок на его макушке, руками обнимая за плечи, но не прикладывая силу, чтобы удержать. «Контакт должен быть добровольным, не принудительным». — Послушай, что я тебе скажу. Ты в любой момент успеешь умереть. — Акааши вздрогнул, не ожидав таких слов. — Все люди умирают, а затем гниют в земле, пока не останутся одни кости, и даже те со временем превратятся в труху. Ты ещё успеешь расстроить близких, потому что твои родители наверняка любят тебя, и после твоей смерти страдать будут именно они, а ты… Ты будешь мёртв, и это будет единственный конец. Больница для доминант — надежда. Ты в любой момент можешь умереть, сегодня или завтра, — способов куча. Вообще человеку намного проще быть мёртвым, чем живым, и если ты захочешь, то я всажу пулю тебе в голову прямо сейчас, но если ты вдруг решишь ещё немного пожить для себя — просто выйти на улицу и вдохнуть полной грудью, увидеть, от чего ты отказываешься, — то я помогу тебе в этом. Ответа от Акааши не было, и Бокуто испугался, что сказал что-то слишком резкое или лишнее. Может, он переборщил и слишком сильно надавил? Вопросы отпали сами собой, когда охотник почувствовал капли слёз, пропитывающие его футболку, услышал тихие всхлипы и всем телом почувствовал подрагивающие плечи парня. «Каких тебе усилий стоило попросить о смерти, я даже не представляю», — думал Котаро, руки которого успокаивающе поглаживали Акааши по спине, иногда задевая шею и вызывая у последнего кучу мурашек. На часах было почти семь утра, и Бокуто уже нужно было выходить из дома и идти на работу, но мысли занимали всего две вещи. Первая: его чутьё всё-таки обмануло и день сегодня начался прекрасно. Вторая: «Пахнуть так чертовски хорошо — незаконно, Акааши…»

* * *

— Будь осторожен на теории доминантизма. Оосава-сэнсей любит валить новичков вопросами, на которые они не могут знать ответов, — давал Куроо напутствия первогодке, когда они входили в здание школы. — Его хобби — спрашивать, из какого пистолета чаще всего по статистике убивают доминанты или какие носки предпочитали носить первые охотники. — И из какого же пистолета? — Если второй вопрос был явной издёвкой, то первый был похож на правду и даже мог заинтересовать кого-то вроде Кея, так что любопытство взяло верх, и он чуть подался вперёд. Куроо хмыкнул, и уголок его рта приподнялся, а глаза сощурились, по-кошачьи смотря на первогодку. — А сам как ты думаешь? Цукишима задумался, перебирая в голове те немногие названия оружия, которые были ему знакомы, но не мог сосредоточиться — чёрные глаза Куроо всё так же ехидно смотрели на него, испытывающе, не отрываясь. Из головы, словно по щелчку, всё вылетело, Цукишима забыл, как дышать, не в силах отвести взгляд от Куроо, который наклонился слишком близко, словно позволяя Цукишиме увидеть собственное отражение в глазах напротив. Кей вдруг понял, что очень хочет ответить правильно, даже если это будет случайное попадание, лишь бы не ударить в грязь лицом. Все действия Куроо говорили: «Это вопрос для первоклассника, чего молчишь?» «Да он же просто смеётся надо мной. Или нет?» — Нет никакой статистики, — не выдержав, с паузами после каждого слова произнёс Куроо. Он улыбнулся, после того как Кей, на мгновение выпучив глаза, отвернулся, наверняка не зная о своих раскрасневшихся щеках. — Журналисты придумали это, чтобы потом крутить по телевизору и делать вид, будто всё знают. Они говорят: «Доминанты предпочитают маленькие блестящие пистолеты», а на деле доминанты предпочитают всё, чем можно убить, будь это автомат или обыкновенный школьный циркуль. — Вы много знаете, Куроо-сан, — удивлённо протянул Кей и решил ответить на поддразнивания тем же: — Так, словно вы сами охотник. Тецуро хмыкнул, видимо оценив шутку, а затем непроизвольно напрягся, его рука сжала ремешок сумки, а вторая потянулась к карману брюк. «Что там у него?» Цукишима мог поклясться, что глаза старшеклассника, несмотря на неизменную улыбку, изучали его, пытались залезть внутрь, под кожу, прямо в голову, словно рентген, и от этого было не по себе. — А ты много охотников знаешь? — Я… встречал некоторых, — после небольшой запинки уклончиво признался Цукишима. Посвящать его в подробности он не спешил, но полностью соврать не позволила совесть. На долю секунды чёрные глаза расширились, или Кею всего лишь показалось, что Куроо был заинтересован… — И что, я похож на одного из них? — поддерживая игру, начатую Цукишимой, усмехнулся Куроо. — Возможно, были бы, будь у вас на футболке написано «Я убиваю подростков, и мне за это платят» или носи вы пистолет за поясом. Всё это перестало походить на шутку, а напряжение, повисшее в воздухе, сильно напрягало Кея. Возможно, он всё-таки сказал что-то лишнее. Что-то, что могло задеть Куроо за живое, иначе почему у того слишком напряжены плечи, а глаза, старательно избегая лица, быстро бегают по первогодке, словно что-то выискивают. — В любом случае спасибо за предупреждение, Куроо-сан, но я думаю, что Оосава-сэнсэй будет вести себя иначе. Вы, видимо, не слишком хороший человек, раз так бесстыже дразните доверчивых первогодок. — Цукишима не знал, зачем нарывается, но говорить ещё что-то было бы верхом позора, так что он быстро надел наушники на голову, давая понять, что не собирается продолжать разговор. — Ты абсолютно прав, очкарик-кун… Абсолютно… — услышал Кей поникший голос Куроо, но успел только краем глаза взглянуть на парня, заворачивая за угол и оставляя реплику без внимания.

* * *

Второй день в школе, помимо своеобразного налаживания контактов со старшекурсником, Кей решил начать с похода в туалет: надо умыться перед началом уроков и убедиться в том, что он не выглядит как жертва героиновой зависимости или просто как полный неудачник. Ловя на себе очередной взгляд, после которого в спину прилетали шепотки и однозначные жесты указательными пальцами, Кей понял, что прижиться в новой школе будет тяжелее, чем когда-либо. Особенно теперь, когда стало понятно, что значит в одиночку ходить по школьным коридорам. Смени он школу в начале семестра, на него вряд ли бы обращали столько внимания. Не то чтобы он избегал этого, нет. Это попросту раздражало, а от раздражающих факторов Кей предпочитал избавляться на корню. Хотелось повернуться и попросить не разглядывать его, как обезьяну в зоопарке, но брат учил его правилам приличия, и Кей лишь повернул голову в сторону перешептывающихся подростков и улыбнулся, чуть прищурив глаза. Прямо как Куроо несколько минут назад, но эффект оказался иным: школьники, развернувшись к Кею спиной, сразу же заинтересовались прекрасным видом на бейсбольную площадку. Кей подумал, что было бы неплохо взять эту улыбку на вооружение. Помимо неудачного времени перевода, Цукишима выделялся из толпы из-за своей долговязости, светлых волос и больших прямоугольных очков, постоянно норовивших съехать с носа. Даже для взрослых людей это было редкостью, несмотря на то что бóльшая часть населения Японии имела проблемы со зрением. Операции по коррекции зрения давно встали на поток и делались буквально за несколько минут, а тем, кто не мог позволить себе такую операцию, что само по себе являлось редкостью с нынешним уровнем экономики, пользовались контактными линзами, которые продавались в любой оптике. Но Кей не собирался делать операцию на глаза или менять очки на линзы. Не в этой жизни уж точно. Коридор, по которому он шёл, наконец закончился, переходя в лестницу, и Кей подумал, что сейчас-то все люди точно позади. Ему нужно всего лишь пройти в туалет, а затем до класса, представиться и потерпеть пару дней, пока интерес к его персоне не пропадёт. Уборную он нашёл с легкостью. Поглядев в зеркало, Кей увидел опухшее от недосыпа лицо с синяками под глазами, которые кое-как скрывали очки. Волосы растрепались слишком сильно, так, что при желании он мог бы сойти за пугало. Сняв очки и надежно устроив их на самом чистом, как ему казалось, углу раковины, он наспех умылся и вытер глаза тыльной стороной ладони. С волосами надо было что-то сделать, и он попытался причесать их пальцами. В туалет кто-то вошёл, и вместе с ними появился запах мускусного одеколона и дешёвых сигарет. Кей поспешил вытереть лицо рукавом кардигана и надеть очки. Голосов было трое: парни смеялись, не стесняясь выражений, но гогот затих, стоило им увидеть Кея, пытающегося привести себя в порядок. Цукишима не успел понять, что произошло, как его голова влетела в зеркало напротив. Послышался треск, а затем звон стекла. Кто-то со всей силы помог лбу протаранить поверхность, отчего в ушах заложило, перед глазами всё поплыло. Кея, как тряпичную куклу, приподняли за грудки и прижали к двери кабинки. Кей сквозь треснувшее стекло очков увидел нападавшего — подросток на голову ниже его с крашеными блондинистыми волосами. Цукишима почувствовал неприятный металлический запах. Между глаз, по носу, едва не попадая в ноздри, что-то стекало, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — как минимум кожу ему рассекли. — Эй, Ю, ты чего? — подал голос крупный брюнет, вместе с другом стоящий у двери, не понимая, что случилось с Ю и чем тому насолил первогодка. — Смотрите, чтобы никто из преподов не вошёл, — бросил он, не отрывая взгляда от Цукишимы. — Я не знаю, какого хуя ты здесь забыл, Цукишима-кун, но если я увижу тебя здесь ещё раз, то из школы ты выйдешь только ногами вперёд. И поверь мне, я лично это устрою. Кей знал этот голос. Он знал, кто перед ним, даже не видя из-за кружащейся головы. Он знал, что у него много пирсинга, потрясающие навыки игры на гитаре и проблемы в семье. Кей знал всё, что не должен был о нём знать, кроме того, в какой, чёрт возьми, школе тот учится. Первогодка закашлялся, почувствовав кровь на губах, и машинально слизал её. — Давно не виделись. Как ваши дела? «Господи, он же тебе сейчас голову снесёт, зачем ты нарываешься?» — спрашивал сам себя Кей, только толку от этого было мало. Он не мог по-другому. Не с этим человеком. — Я тебе всё сказал, ублюдок, ещё раз увижу — очками и парой ссадин не отделаешься. Глаза выколю и скормлю своей собаке, понял? — шипя от накатившей ярости, он встряхнул Кея. — Если вообще достанете до них, Терушима-сэмпай, — чуть прищурясь, ответил Цукишима. Зря. Голову снова пронзило резкой болью — теперь его приложили затылком о деревянную дверцу кабинки, и очки, без которых разглядеть что-либо было невозможно, упали на пол. — Я думаю, ему хватит, Ю, — попытался вмешаться второй парень, до этого просто наблюдавший за происходящим. Кей был благодарен за попытку. Он уже слегка осел, опираясь спиной о кабинку, от падения удерживали только руки Терушимы. Голова кружилась, в ушах звенело, а перед глазами начали мелькать тёмные пятна. Дверь внезапно распахнулась, и в проёме показался силуэт парня, позади которого маячила низенькая блондинка, явно напуганная и едва дышащая. Бросок, и в голову Терушиме прилетело что-то продолговатое и достаточно острое. Карандаш упал на пол ровно в тот момент, как Куроо появился на пороге. — Спасибо, Нишима-сан, дальше я сам разберусь. — Тецуро вошёл, закрыв за собой дверь, и оглядел туалет. На полу валялись осколки разбитого зеркала, а на стенах красовались пятна крови. — Ни на минуту нельзя оставить тебя, очкарик-кун. Цукишима, державшийся на одной лишь силе воли, выдохнул. Теперь, с появлением Куроо здесь, он чувствовал себя ещё более ничтожным, но что важнее: он чувствовал себя в безопасности. Хватка Юджи слегка ослабла, а его самого перестало трясти от гнева. — А тебе чего надо? — злобно бросил он в сторону Куроо, который со спокойным выражением лица приближался к ним. — Предупреждаю, не суйся не в своё дело, Тецуро. Ладонь Куроо легла поверх запястья Терушимы и сжала так, что тот поморщился. Чёрные глаза смотрели прямо ему в лицо. Куроо был выше, старше и сильнее. Он внушал опасность. Те двое, что стояли сзади, зашевелились, готовые в любой момент напасть. Нехотя Юджи разжал пальцы, злобно цыкнув. — Всё. Отпустил. Следующим мгновением он полетел в стену, разбивая нос о другое зеркало и чувствуя тяжесть чужого тела, навалившегося сзади. — Для тебя я Куроо-сэмпай, понял? — Куроо надавил ещё немного, и Терушима едва уловимо кивнул, почувствовав, как мелкие осколки впиваются в щёку. — Да, Куроо-сэмпай, — нехотя сквозь зубы выдохнул он. — Свободен. Ещё одна такая выходка — и ногами вперёд вынесут уже тебя, — понизив голос, сказал Тецуро, отпуская и отталкивая его в сторону выхода. Затем Куроо встал на колени около осевшего на пол Цукишимы. — Я, может, и не доминанта, очкарик, но с удовольствием убью тебя, — уже стоя около двери прошипел Юджи. — Уёбывай из этой школы, если хочешь жить. Кей даже не смог бросить злой взгляд ему в спину: так сильно раскалывалась голова. Внезапно его челюсти коснулись холодные пальцы и слегка повернули голову в сторону. — Эй, ты как? Видишь меня? — Норма… кхг-кх… — попытался как ни в чём не бывало ответить Цукишима, но не вышло. Куроо осматривал его, аккуратно проходя пальцами вокруг свежего пореза на лбу и вытирая кровь. Получалось плохо, она только размазывалась по лицу. Не придумав ничего лучше, Куроо снял школьную жилетку, намочил в раковине и попытался стереть кровь ею. — Так намного лучше, правда ведь? Сейчас пойдём в медпункт, ты только не отключайся, слышишь? Тецуро прошёлся по носогубным складкам, переносице, слегка задел лоб, но, услышав шипение, перестал и двинулся ниже. Влажной тканью сначала промочил губы, а затем провёл по ним, слегка нажав на подбородок и приоткрывая рот. Светло-карие глаза из-под полуопущенных ресниц наблюдали за тем, как старшекурсник убирает остатки крови большим пальцем из уголка губ и удовлетворённо хмыкает. — Помнишь, как меня зовут? Какой сейчас год? — Куроо-сан… — просипел Кей. — Не издевайтесь. Я в порядке, только голова… — Кей коснулся ноющего затылка, и пальцы ощутили слипшиеся волосы. Кровь. Там тоже. В глазах резко потемнело, и последнее, что он увидел, было взволнованное лицо Куроо.

* * *

— Нет, Бо, ты не будешь будить его сейчас и допрашивать. У него может быть сотрясение и черт знает что ещё! — Куроо не мог позволить себе повысить голос, поэтому очень агрессивно шептал в сторону друга, сидящего с другой стороны от койки в медицинском кабинете. Параллельно с этим он пытался с помощью скотча приклеить дужку обратно к разбившимся очкам, но, признаться, выходило не очень. Кей, едва пришедший в сознание, не понял, по какому поводу ему хотят устроить допрос. Неужели Терушима заявил, что первогодка напал на него, и теперь его обвинят в том, чего он не делал? — Мы не можем ждать, пока он поправится, выйдет с больничного и пройдёт курс реабилитации! — так же агрессивно зашептал в ответ Бокуто. — Я всего лишь задам ему пару вопросов. Если мы не узнаем, где Хината Шоё, то погибнет много людей! Этот парень свою семью зарезал вообще-то! «Хината? Этот рыжий придурок с СДВГ-замашками?» — Я помню об этом, помню… Но почему бы не начать собирать информацию с кого-нибудь другого? Он же ещё не оклемался даже… — Куроо метнул взгляд на Цукишиму, грудная клетка которого мерно поднималась и опускалась, а лицо расцвело всеми оттенками синего, и только бинт на голове выделялся белой полосой. — Потому что очкарик-кун находится прямо у нас под боком и логичнее начать с него… Слушай, мне тоже его жалко, и я не спорю с тем, что он должен отдохнуть, но только после того, как ответит на вопросы. Куроо вздохнул, понимая, что не может возразить. Кое-как закрепив скотчем дужку, он положил очки на тумбочку рядом с постелью и спрятал лицо в ладонях. Ему едва удалось убедить учителей в том, что на первогодку напали хулиганы, которых он не видел и не слышал. Перепуганные учителя убежали на педсовет, оставив раненого в медкабинете на нашедшего его Тецуро. Из раздумий его вырвало радостное «о!» от Бокуто, который первым заметил приоткрывшиеся глаза Цукишимы. — Очухался! — разулыбался Котаро, протягивая руку с намерением оценить состояние первогодки, но был перехвачен рукой друга. — Как ты себя чувствуешь? — тише обычного спросил Куроо. Кей едва различал лица сидящих перед ним людей, так что повернул голову к тому, кем предположительно являлся Куроо. Тецуро, заметив небольшое смятение парня, взял очки и помог надеть их, пусть одного стекла не было вовсе, а второе треснуло. Рука Куроо зашла за спину Кея и помогла тому занять полусидячее положение. — Так, словно о мою голову разбили зеркало в школьном туалете, — хмыкнул Кей и серьёзно добавил: — Спасибо, Куроо-сан. Если бы не вы, о неё разбили бы ещё и унитаз. — Это в лучшем случае, — невесело добавил охотник, после мягко кивнув парню. — Нарвись ты на школьных задир, я бы понял, но Терушима просто засранец с ужасным характером, но никак не тот, кто без повода набросится на человека. — У него был повод, — тихо произнёс Кей, избегая чужих взглядов и рассматривая свои руки. — Ты не назвал его сэмпаем или что? — усмехнулся Бокуто, но осекся, видя выражение лица Цукишимы. — Так, ладно. С Терушимой разберёмся позже. Видишь ли, очкарик-кун… — Меня зовут Цукишима Кей. — Да, Цукишима-кун, — исправился он, — мы ищем одного человека, и некая проверенная птичка принесла нам на хвосте, что ты с ним хорошо знаком. — Хината, да? — Третьекурсники удивлённо вытаращились на него, а Кей на секунду закатил глаза, после чего больная голова дала о себе знать, и он поморщился. — Я слышал вас, просто медленно открывал глаза. Я учился с ним в средней школе и играл в волейбольной команде до того, как перевёлся. Он был невыносимо раздражающим и чересчур громким. А ещё до невозможности глупым, но я не замечал за ним ничего странного. — Антисоциальное поведение? Необоснованная агрессия? — Бокуто продолжал напирать. Куроо понимал стремление Котаро хорошо и как можно скорее выполнить свою работу, но они договаривались на пару вопросов, а не на полноценный допрос. Тецуро положил руку напарнику на плечо, пытаясь немного умерить его пыл. — Никаких признаков доминантизма, агрессии, вспышек гнева, Бокуто-сан. По крайней мере тогда, когда я его видел. — Кей запнулся, но всё же решился спросить: — Он правда свою семью?.. — Даже младшую сестру, — заверил его Куроо. Это не новость, что доминанты после завершения формирования гена убийства могут убить кого угодно, но Кей до недавних пор надеялся, что любовь и родственные связи способны удержать их от этого. В голове всплыл образ брата, мирно улыбающийся ему, готовящий ужин и рассказывающий о том, как прошёл очередной день на работе. После — искажённый, показывающий Акитеру, покрытого чужой кровью и красиво, но безумно улыбающегося в экстазе после убийства. Цукишима едва сдержался от желания прижать тыльную сторону ладони ко рту, опасаясь, что его завтрак окажется на белых простынях, и через силу сглотнул. — Социальные связи между людьми не работают, когда дело касается генетики. Я лично не раз убеждался, что доминанты убивают стариков и детей, родственников и любимых. — Куроо сглотнул. — Видишь ли, если ты голоден — ты идёшь есть, если доминанта хочет убить — она идёт убивать. Вот только если ты, съев небольшой кусочек пищи, способен немного насытиться и остановиться, то доминанта не прекратит до затухания пубертатного периода. — Хината необычен и очень опасен. Доминанты редко убивают сразу нескольких, и тем более редко способны скрыться после убийства. Они слишком наслаждаются этим и оттого оставляют много следов. Мы должны найти его как можно быстрее, так что если ты вдруг знаешь, у кого он может прятаться или куда способен пойти, то расскажи. Бокуто редко был настолько серьёзным. Он достал из сумки два чуть помятых листа и протянул их Цукишиме. — Взгляни, вдруг кого-то узнаешь. Кей безразлично пробежался по именам, половину которых он не знал, но тут его взгляд остановился, а брови нахмурились. — Кто составлял список? — пытаясь совладать с дрожью в голосе, спросил Кей. — Наш хакер. Он просто гениальный парень, — с нотками гордости ответил Куроо. — В работе Кенмы что-то не так? — Дайте ручку. После недолгих поисков в своей сумке Тецуро протянул Кею карандаш, и тот стал что-то писать и черкать в листе. Закончив, он вернул список Бокуто. — Хм, ты добавил пару имён и даже места, где можно было бы найти этих людей, вот спасибо. А чем тебя так разозлил Ямагучи Тадаши, очкарик-кун? Столько зачеркиваний на его имени, — удивился и хмыкнул Котаро. — От него вы ничего не добьётесь. Тадаши мёртв.