Маршал

Черт. Она на самом деле думала, что у них могла бы быть простая поездка. Они были на полпути через Нью-Джерси. Как их нашли? Ревущий двигатель привлек ее внимание к зеркалу заднего вида, а затем к боковику со стороны пассажира. Синий «Додж Дарт» догонял их. Солнечный свет отражался от дула пистолета. Нил притормозил на соседней дорожке рядом с ней. Радио ожило. — Каков план, босс? — Маневрируй, — сказала она. Сначала оторваться. Если бы они могли скинуть с хвоста «Додж», это было бы гораздо проще. — Тогда, как освободишься, проверь хвост, сделав круг. — Понял тебя. Пересекающиеся пути друг друга, периодически замедляющиеся и ускоряющиеся, а также лихачество — это то, что она называла маневрированием. Это было фишкой Свон и Кэссиди. Трудно было обогнать стрелка, но их легко было сбить с толку. Тот, на ком не было метки, выезжал и обходил вокруг, садился на хвост стрелка и выводил бы его из игры. Несколько своевременных выстрелов решили бы проблему с наименьшим количеством жертв. — Ты в порядке? — крикнула она. Слегка повернув руль, она скользнула в переулок позади Нила. — У нас здесь будет мясорубка, так что держись. Реджина не ответила. Эмма оглянулась через плечо. Брюнетка царапала обивку, ее лицо было бледным. — Реджина, ты в порядке? — Не особо. — Мы с Нилом делали это тысячу раз. Мы от них оторвемся. Эмма сказала это с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала. Она снова проверила, едет ли за ними «Додж». Он приближался к ним. — Если услышишь выстрелы, ложись. — Ложиться? — Ложись на сиденье. Как по сигналу, заднее стекло треснуло, когда в него попала пуля. — Сейчас! Она схватила рацию, когда выворачивала на полосу движения. Позади нее продолжали раздаваться выстрелы. — Нил, у меня есть патроны. Давай прикончим их! Эмма схватила пистолет и сняла его с предохранителя. Позади нее продолжали раздаваться выстрелы, и машина рядом с ними свернула на их полосу, подрезав «Сурбурбан». Водителя сбили. Эмма боролась за управление внедорожником. Он мог бы опрокинуться, быстро завершив их миссию. Но она быстро сориентировалась и нажала на газ. — Эмма! — крикнула Реджина. Она прижалась к сидению. — Люди погибают! — Я поняла это, спасибо! А теперь, заткнись, или, клянусь богом, Реджина… — огрызнулась Эмма. «Додж» догнал их. Она опустила стекло, когда они поравнялись, и сделала три предупредительных выстрела. Нила нигде не было видно. Она разогнала внедорожник до 120 км/ч, когда их преследователи открыли ответный огонь. Боковики треснули. Позади нее завыли полицейские сирены, и Эмма нахмурилась. Это может только усложнить ситуацию, особенно если они отрежут Нила. «Додж» следовал за ней по пятам, пока она ускоряла ход, объезжая машины и выезжая из потока. Выстрел. Выстрел, еще выстрел. Заднее стекло разбилось вдребезги. — Ублюдки! Она сердито крикнула, полностью опустошив обойму своего пистолета, лишь разбив их лобовое стекло пулей. Именно этого они от нее и хотели. Довольная улыбка от того, что она выстрелила, сменилась испугом, когда она увидела, что находилось в их машине между передними сиденьями. — Твою мать! Там был спрятан пулемет, и кто-то на заднем сиденье заряжал его. С отсутствующим лобовым стеклом он мог свободно стрелять. — Где, блять, Нил?! — крикнула она. Если полиция взяла его, она была в жопе. Эмма бросила взгляд на женщину позади нее. Глаза Реджины встретились с ее глазами, и все, что она увидела, — это доверие. Полна решимости, она опасно повернула, когда раздался первый залп. Звук простреленного металла заставил ее вздрогнуть, и она снова оглянулась, чтобы убедиться, что Реджина не пострадала. — Не могла бы ты следить за дорогой? Затем она услышала выстрелы, и ее глаза метнулись к зеркалу заднего вида. Синий «Додж» вылетел на обочину, от чего машина взорвалась. Эта ситуация остановила движение автострады на несколько часов. Она чуть не рассмеялась. Нил подъехал к ней с поднятыми большими пальцами, и они продолжили быстро удаляться от места преступления. — Видишь, Реджина, я же тебе говорила, — ухмыльнулась Эмма. Они преодолели достаточное расстояние от взрыва. — Реджина? Брюнетка была без сознания, лежа на сидении.

***

Эмма опрокинула еще один шот виски. Теплое ощущение в горле было приятным. Она со стуком поставила стакан на стойку и попросила еще. — Успокойся, Тигр, — прокомментировал ее напарник. Это был их первый свободный вечер за несколько месяцев. Она бросила на него быстрый взгляд. — Август, тебе еще многое предстоит узнать обо мне. Во-первых, я пью лучше, чем Руби. Грэм вытащил ее из полной жопы и нашел для нее работу. Настоящую работу, с американскими маршалами. Она служила в центре Нью-Йорка и имела низшее звание среди всех, но она была маршалом. — Ты хочешь поговорить об этом? — Здесь не о чем говорить. Я не вписывалась в ее жизнь. — Должно быть что-то большее, чем это. — Не совсем, — сказала Эмма. Но после еще нескольких шотов она открыла ему свою душу.

***

Она дважды постучала и теперь стояла, переступая с ноги на ногу, перед дверью, от которой у нее был ключ. Кора сменила замки, когда вернулась и обнаружила «нищебродов» в своем доме. Эмме с самого начала не нравилась мать Реджины, но она терпела эту женщину ради Реджины. Теперь она была готова поделиться с Реджиной своими мыслями. Но сегодня был вечер свиданий. Пакеты в ее руках были набиты нездоровой пищей и фильмами. Они собирались провести время вместе. Реджина не смогла бы отказаться от этого сегодня вечером. Еще до того, как дверь открылась, она ворвалась внутрь, громко заявляя о своих намерениях. — Эм… — Я подумала, что мы могли бы начать с «Каратиста», заказать пиццу, — она проигнорировала Реджину. — Эмма. — Тогда мы поедим, и я подумала… — ЭММА! Её возглас был резким, пугающим. Эмма остановилась, сердце бешено колотилось в груди, пока она думала о неизбежных словах, которые сорвались с губ Реджины. Губы, по которым она скучала. — Сегодня не очень хорошая ночь. — И никогда не была, — с горечью выплюнула Эмма. — Это неправда, — но Реджина нервничала, не была уверена. Она знала, что это правда. — Когда мы в последний раз виделись? Реджина прикусила губу. — Ты знаешь, сколько раз я ездила верхом в одиночку? Это было давно. — Прошло больше месяца, Реджина. — Эмма, прости, у меня много работы. — Значит, ты можешь проводить четыре часа в день с лошадью, но на меня даже не посмотришь? Даже не улыбнешься? Эмма наблюдала за каждой тренировкой, ожидая, что Реджина подойдет к ней после. По прошествии недели она уже и не надеялась даже на «привет». Три недели спустя все, чего она хотела, — это банальный взгляд от брюнетки. — Ты же знаешь, что я… — Не надо. Каким бы ни было твое оправдание на этот раз. Просто забудь об этом. Эмма бросила закуски и фильмы на пол. — Я закончила. — Эмма. В голосе Реджины звучала неподдельная боль. — Пожалуйста. — Кем я являюсь в твоей жизни, Реджина? — спросила она, пристально посмотрев на нее, прежде чем повернулась и вышла за дверь, которая, на самом деле, никогда не была для нее открыта.

***

Она тихо взобралась на дуб, с привычной легкостью проскользнув на верхний балкон. Оставаясь в тени, Эмма медленно продвигалась к отворенным дверям, которые открывали ей доступ в комнату Реджины. Занавески то поднимались, то опускались от ветра. Ей запретили появляться на территории конюшни, скорее всего, из-за Коры. Реджина не говорила с ней в течение двух дней. Она закончила играть в эти игры. Но, она собиралась сразиться в последний раз. Когда она приблизилась, то услышала громкие голоса и не сдвинулась с места. — Мама! Это была Реджина. — Ты не можешь выгнать ее из конюшни. Они общедоступны! Ответил более резкий, холодный голос. Кора. — Я не допущу, чтобы она была рядом с тобой. Она разрушила твою сосредоточенность, твой драйв. Она оторвала тебя от учебы. Браун, Гарвард, Йель, у них у всех отличные программы, а ты просто выбрасываешь их ради какого-то глупой подружки. Ты будешь там блистать. Твоя жизнь может быть такой, какой мы ее себе представляли. — Но, мама. Я хочу кататься верхом. — Мы перевезем Росинанта туда вместе с тобой. Ты сможешь придерживаться своего графика тренировок. — Да, мама. — И кстати о твоей глупой подруге. До меня доходили самые ужасные слухи о тебе. Я не позволю, чтобы эта ложь распространялась о моей дочери. — Какие слухи? — У тебя отношения с этой бродяжкой. Вы целовались на публике. Ты влюблена в нее. Я была потрясена этими новостями. Я знаю, что моя дочь никогда бы… — Мы не целовались! Мы не делали ничего подобного. Мама, это всего лишь слухи. Она — просто подруга, — сказала Реджина. — И ты ее не любишь? — Конечно, нет, мама. Не говори глупостей. — Хорошая девочка. Любовь — это слабость, Реджина. Это только тормозит тебя. Эмма зажала рот рукой, чтобы не закричать, и медленно попятилась. Двери в комнату с грохотом захлопнулись. Блондинка чуть не свалилась с дуба, торопясь убраться подальше от особняка. Теперь она поняла, почему ее постепенно вычеркивали из жизни Реджины. Она сдерживала себя в этих отношениях. А Реджина выставила ее дурой. Руби не поверила ее словам. Когда Эмма вернулась, она перепробовала все, чтобы успокоить блондинку. — Эмма, ты должна поговорить с ней. Может быть, ты что-то не то услышала или не все расслышала. — Рубс, у нее есть деньги, власть, образование. У меня ничего нет. Я — уличная крыса. Я ничего не могу ей предложить. Я ей не нужна. — Она казалась довольно счастливой в течение последних двух лет. Эмма покачала головой. — Я уезжаю. Сегодня вечером. — Случилось кое-что еще. Как будто, что-то щелкнуло. Эмма знала все это о Реджине раньше. Эмма перестала бросать одежду в свою спортивную сумку. Рыдания взяли верх, и она рухнула на пол. — Она разыграла меня. — Что? — Она меня не любит. — Эмма, как ты можешь так говорить? — Потому что она это сказала. Руби уставилась на нее, челюсть отвисла. — Она сказала своей маме… — Реджина любит тебя, и все это знают. Ее мама сумасшедшая. Она… — Она это сказала! Руби, она так сказала. И даже если она солгала своей маме, что это нам дает? Она даже не будет бороться за меня! Эмма вернулась к сбору вещей, стала собираться быстрее в два раза, торопливо застегивая сумку. — Я ухожу. — Куда ты направляешься? Они тихо спустились по лестнице, опасаясь разбудить бабушку Руби, которой принадлежали и отель «Постель и завтрак», и закусочная. — Я не знаю. Руби почувствовала боль Эммы. Она знала, почему та бежит. Она никогда не смогла бы избежать ее в Сторибруке. Не с постоянным присутствием Миллс. — Я хочу, уехать как можно дальше отсюда. Так что, думаю, я осмотрюсь в том месте, где у меня кончится бензин. Когда они вышли к обочине, где стоял автомобиль, Руби ахнула. Шины были порезаны. Лобовое стекло было разбито вдребезги. — О, черт возьми, нет. Реджина вышла из переулка. — Эмма. — Ты, блять, это сделала?! Эмма в шоке смотрела то на Реджину, то на своего любимого «Жука». — Я должна была так поступить. — Серьёзно? Эмма схватила Реджину за руку и потащила ее в переулок, прижимая к стене. — Все разваливается на части. Я должна была это исправить. — Я бы уехала из города! Все было бы исправлено! Почему ты не могла просто оставить меня в покое? — Мне очень жаль. Я просто… — Ты разбила мою машину! — Я не… Я просто… — Ты… Ее …сломала! Реджина, какого черта?! Она ослабила хватку, прижимая руку к шее Реджины. — Руби написала мне. Она сказала… Она сказала, что ты уезжаешь. Я не знала, как еще тебя остановить. — Так теперь тебе не все равно? — Пожалуйста, мы можем поговорить? — А, теперь ты хочешь поговорить? Ты сегодня много чего наговорила. Эмму трясло от гнева. Она отпустила Реджину, отходя от неё. — Я хочу знать, почему, но, возможно, мне не нужны ответы. Может быть, мне просто нужно ударить тебя по лицу. — Что? — Знаешь, они были правы. Все мои приемные родители. Сказки не сбываются. «Долго и счастливо» не существует. Так что прекрати нести чушь и повзрослей, Реджина. — Что? Почему ты уходишь? — Потому что… — Эмма повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. — Я не люблю тебя. — Я тебе не верю, — сказала Реджина, пытаясь подавить рыдания. — Я не верю. Эмма уставилась на нее. Жалкая. — Ты должна. — Мы можем, пожалуйста, поговорить? — Хорошо. Завтра. Будь в закусочной в 8 утра.

***

Она бросила Билли ключи от потрепанного «Жучка». Он отдал ей пятьсот баксов за металлолом. — Спасибо, Билли. Я твоя должница. Позаботишься о Руби ради меня? — Еще бы, Эмма. Мне жаль, что ты уезжаешь. Удачи. Она улыбнулась. Она будет скучать по Сторибруку. Автобус в 11:30 довезет ее до Бостона. Остальное она выяснит уже там. Она находилась бы за много миль отсюда к тому времени, когда Реджина войдет в закусочную в 8 утра следующего дня. Им больше не о чем было говорить. У них ничего не осталось. Она исчезнет, и Реджина довольно скоро забудет о ней. Реджина жила бы такой же высококлассной жизнью и получила бы диплом юриста. А Эмма наблюдала бы издалека и задавалась вопросом, что бы у них могло быть, если бы Реджина когда-нибудь смогла бы полюбить ее. Бросив последний взгляд в сторону особняка Миллсов, она села в автобус. Руби расскажет Реджине все, что захочет, но, только следующим утром. И Реджина возненавидит ее за то, что она ушла. Это — к лучшему. Если бы Реджина ненавидела ее, она могла бы двигаться дальше. Она могла смириться с тем фактом, что Эмма ушла от нее, не сказав ни слова.

***

— Эй, соня, — улыбнулась Эмма, когда Реджина, наконец, пошевелилась. — Ты какое-то время была без сознания. Реджина покачала головой. — Где я? — Отель за границей штата Огайо, — сказала Эмма. — Мы оторвались от них. Когда она поняла, что лежит в кровати, Реджина резко выпрямилась. — Что случилось? — Полегче, Тигрица, — рассмеялась Эмма. — Ты потеряла сознание от волнения. Нил вытащил тебя из машины и положил на кровать. На самом деле Эмма положила ее, но она предпочла не раскрывать такие детали. — Там на столе пицца. Я знаю, что это не совсем твоя любимая еда, но это то, что мы могли заказать. — Э-э, спасибо. — Мы будем спать вместе. Нил — в номере по соседству. Набери код SOS, если он тебе понадобится, записан на стене. — Куда ты? Реджина смотрела, как Эмма натягивает ботинки. Ее волосы были темнее и влажнее. Она чувствовала запах мыла. — Ты принимала душ? — Да, и я сбегаю в машину, чтобы забрать наши вещи. Погоня нанесла огромный ущерб машинке. Нам поменяют ее, когда подгонят новую для нас сегодня вечером, и я не хочу ничего потерять из вещей. Я сейчас вернусь.