***
— Мои люди говорят, что она мертва. Это правда? — прошипел он в трубку. Дэвид старался, чтобы его голос звучал спокойно. — Кэссиди только что позвонил. Она мертва, — он молился, чтобы его слова звучали ложно, а трюк с дымом и зеркалами сработал. Эмма была его лучшим сотрудником из всех маршалов. Он втянул ее в это дело. Она должна была быть в отпуске, а он отправил ее на последнее задание. — Ваши тайны будут раскрыты в другой раз, сержант, — выплюнул Голд. — Мы закончили, — прорычал Дэвид в ответ на самодовольный голос, звучавший из трубки. — Ты вернул свою услугу. — Так грубо, Дэвид. — Ты сказал мне, что мои маршалы не пострадают, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Ваш маршал съехала с моста, сержант Нолан. Что я должен был сделать? Использовать магию, чтобы спасти ей жизнь? — Голд насмехался над ним. — Ваш маршал честно выполнила свою работу, вы должны ею гордиться. Она станет мученицей в раю. — Она была хорошим копом. — И ее наследие будет жить дальше. — Я не хочу больше слышать о тебе. — Никто и никогда не узнает о твоем маленьком бизнесе по контрабанде оружия, если ты это имеешь в виду. Но, это только в том случае, если ты не лжешь мне, Дэвид. Тогда я прикончу вас всех. — Голд! — крикнул Дэвид, но линия была отключена. Ошибка, которую он совершил. Много лет назад, он позволил Кену Голду взять на себя ответственность за свое преступное поведение. Это будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Уж Голд позаботится об этом. И его лучший офицер приняла удар на себя за это, за него. — Не будь мертвой, Эмма. Пожалуйста. Я знаю, что ты выдержишь все.***
Нил молчал. Угнетающая тишина. Зловещая. Секреты прячутся за углами, а монстры прячутся в тенях. Каждый волосок на твоем теле встает дыбом. Внушается страх. Тишина каждого кошмара, который у тебя когда-либо был. Такая тишина, которая заставляет задуматься, выйдешь ли ты живым из всего этого. Это было самое комфортное место. Реджина не чувствовала себя так с тех пор, как началось это испытание. Она безучастно смотрела вперед, спокойно. Ее голова была ясной, сердцебиение — нормальным. Тревога исчезла. Слезы регулярно катились по ее щекам, капая в открытые ладони, которые лежащие на коленях. Он не задавал ей больше никаких вопросов, а она не выкладывала никакой дополнительной информации. Он даже не взглянул на нее. Когда радио ожило, и он рассказал их командиру о судьбе Эммы, он даже не упомянул Реджину. Как будто она перестала для него существовать. Она, наконец, нашла Эмму только для того, чтобы снова потерять ее. На этот раз навсегда. После десяти лет поисков, Эмма вот так просто исчезла. И она не могла предвидеть такое развитие событий. В прошлый раз Эмма оставила ее посреди ночи без объяснений. Месяц недоразумений закончился ее уходом. Она всегда была стремительной, решала сгоряча. Реджина два часа выбивала вмятины на их любимом столе в закусочной, прежде чем позволила себе поверить, что Эмма не придет. Она добралась туда в 7:50. Эмма сказала ей приходить к 8:00. Ее легкие ощущали каждый камешек, который приходил и уходил вместе с человеком. Ее желудок сжимался все сильнее каждый раз, когда кто-то спускался по лестнице из комнат наверху. Она наблюдала, как корица и взбитые сливки поверх горячего шоколада, который она заказала для своей подруги, медленно оседали. Руби, наконец, подошла и села напротив нее, сказав, что Эмма ушла накануне вечером. Она ответила ей, что Эмме было нечего сказать. Больше ничего. Она рассказала ей, что Эмма отказалась снова быть брошенной. Она спросила Реджину, любит ли она Эмму. Вопрос застал Реджину врасплох, но она ответила утвердительно. Руби странно посмотрела на нее и ответила, что, возможно, ей следовало бы доказать это, а не относиться к Эмме как к товару, который нужно выбросить, когда она больше не нужна. А потом Руби ушла. Кружка с горячим шоколадом остыла. Она нерешительно протянула руку, чтобы коснуться ее. Холодная. Точно такая же холодная, какой она чувствовала себя сейчас. Это было предательством. Потеря. В ее крови не бурлила злость, как это было десять лет назад, только горе давило на сердце. — Зачем ты это сделала? — Что, прости? — вопрос резко оторвал ее от размышлений. — Почему? Почему ты вступила в какой-то преступный синдикат? Ты — уважаемый адвокат, — в его голосе было мало обвинений, скорее, любопытство. Нил был хорошим копом. — Это то, чего хотела моя мать, — пожала она плечами. Похоже, Эмма будет плохим полицейским. — Я была связана с ними до того, как стала адвокатом. — Кто он такой? Кто может так с тобой поступить? Она вздохнула. Ее секреты только ранили. Из-за них Эмму убили. — Голд. Кен Голд. Он занимается контрабандой наркотиков, оружия, женщин. Почти все, на чем он может получить прибыль. — Ты помогала кому-то переправлять контрабандой других женщин? — Нил чуть не врезался в отбойник. — И тебя это устраивало? — Нет. — Что заставило тебя предоставить доказательства руководству? — Это то, что я хотела сделать, — тихо ответила она. — Когда я узнала о женщинах, я больше не могла выносить это. Наступила тишина. Начался дождь. Реджина смотрела, как он опускает стекла. Это соответствовало настроению, той киношной иронии, которой вы никогда не ожидали в реальной жизни.***
Эмма взвизгнула, когда капля дождя упала ей на лоб, пробегая последние несколько шагов до крыльца. Реджина закатила глаза, засунув руки поглубже в карманы. Ее ботинки застучали по асфальту подъездной дорожки. Старенький автомобиль «Олдсмобиль», на котором настояла ее мать, бесполезно стоял у гаража. Ее «Бенц» стоял за ним, готовый к отъезду. Мама была в Англии. Мама многого не знала, необязательно ей было об этом знать. — Реджина, — блондинка топнула ногой. — Ты боишься немного промокнуть? Ты — ведьма, собираешься растаять? — подразнила Реджина, изогнув бровь в ответ на ухмылку. — Это больше похоже на тебя, — рассмеялась Эмма. — Неужели? — она поднялась по ступенькам. — Ты уверена в этом? Ее руки скользнули под куртку Эммы, прижимая ее спиной к входной двери. Их носы соприкоснулись. Улыбка Эммы стала шире. — Да. — А я думаю, ты можешь растаять, превратившись в лужу, — Реджина опустилась губами на шею Эммы, нежно посасывая. — Не так-то просто, Миллс, — Эмма оттолкнула ее. — О, — Реджина открыла дверь. — Я позволю себе не согласиться. Девочки, хихикая, ввалились в дом. Обычно Эмма могла бы войти сама, но Реджина сменила замки в начале недели и еще не дала Эмме ключ. Несколько мальчишек из соседнего района сочли забавным вломиться в дом. Реджина сбросила пальто и протянула руку, чтобы взять кожаную куртку, которую снимала Эмма. Прежде чем она успела закрыть дверцу шкафа, Эмма снова обняла ее. — Спасибо тебе, Реджина. Не нужно было этого делать. — Все что угодно для тебя. Она наблюдала, как Эмма разглядывала эту куртку в течение предыдущих двух недель. Когда они встретились на бранче в честь дня рождения Эммы у бабушки в тот день она удивила ее. — Это идеально. — Подходит тебе, как влитая, — согласилась Реджина, поворачиваясь в ее руках. — С Днем рождения. Эмма поцеловала ее, слегка коснувшись языком ее губ, чтобы по ее плечам пробежала дрожь. Реджина открыла рот, вдыхая воздух, прежде чем их губы снова встретились. Ее руки скользнули под голубую майку Эммы, а ее пальцы лениво рисовали круги на пояснице. Пальцы блондинки нетерпеливо соскользнули с шеи Реджины к пуговицам на ее рубашке. Но Регина отстранилась. — О нет. Тебе придется подождать, чтобы забрать остаток своего подарка, когда мы поднимемся наверх. Лицо Эммы вспыхнуло, и Реджина хитро усмехнулась. Она неторопливо поднялась по лестнице, оглядываясь, чтобы убедиться, что Эмма следует за ней. Она чуть не рассмеялась, наблюдая, как Эмма следует за ней. Уложив именинницу на кровать, она повернулась, чтобы запереть дверь, и начала напевать страстную мелодию, которую не могла вспомнить, когда слышала. Наклонившись, она расстегнула молнию на ботинках и открыла Эмме прекрасный вид на свою задницу. Эмма облизнула губы. — Хочешь пить, дорогая? — Реджина замурлыкала, оседлав бедра Эммы и мягко покачиваясь. — Теперь-то я могу потрогать? — Эмма снова потянулась к застежкам. — Ты должна. Эмма быстро расстегнула каждую пуговицу, обнажив облегающий черно-синий корсет, который опускался на уровень декольте, демонстрируя тело брюнетки. Реджина резко качнула бедрами, выгибая спину. — Ты… — Эмма прервала свою речь, чувствуя губы Реджины на своей шее. Майка блондинки обтягивала ее грудь. Эмма руками нащупала молнию невероятно узкой юбки Реджины. — Чего ты хочешь, Эмма? — прошептала Реджина, когда ее руки скользнули под лифчик блондинки, чтобы обхватить ее грудь, сжимая твердые соски. — Трахни меня, — прорычала Эмма.***
Она хватала ртом воздух, когда ее голова показалась над поверхностью воды. Река унесла ее далеко вниз по течению. Ее голова пульсировала в месте ушиба, и она была совершенно уверена, что у нее идет кровь. Быстрый осмотр окрестностей показал, что она находится в нескольких ярдах от берега. Несмотря на боль в мышцах, она начала усиленно грести. Утопление не входило в ее планы. Это бы практически произошло, если бы она оставалась в реке намного дольше. Отталкиваясь ногами и используя камни в качестве подспорья, Эмма подтянулась ближе к берегу. Камни были гладкими, и ее руки соскользнули, когда она схватилась за них. В трех ярдах от нее течение вновь подхватило ее, потащило вниз и снова затащило под воду. После упорной борьбы, она вынырнула, совершив мощный рывок. Ее ноги коснулись дна, и она поползла вверх по берегу, стараясь держаться подальше от воды. Мост, внедорожник и боевики остались позади. Как и Реджина. Она растянулась на траве, не думая ни о жуках, ни о травяной змее, которая скользнула по ее ноге, двигаясь в лес, располагавшийся позади нее. Она сильно изнемогала. Мокрая одежда неприятно липла к ее коже. В конце концов, она нашла в себе силы снять с себя красную фирменную кожаную куртку. Она была разодрана в клочья. Огромная дыра в рукаве скрывала царапину на ее левом предплечье. Она бросила ее обратно в реку и смотрела, как она уплывает. Вздохнув, она снова легла. Когда она закрыла глаза, начался дождь.***
Реджина укусила ее за шею. Жар разлился по ее телу. Дождь стал сильнее, выбивая узор на окне, который терялся во вздохах и стонах. Реджина сорвала с себя майку, за ней отправился и лифчик. Не было никаких предпосылок к скорому раздеванию, просто дикое желание. Эмма оттолкнула ее и встала на ноги, чтобы стянуть джинсы. Реджина соблазнительно прикусила губу, а Эмма разорвала юбку, открыв взгляду темное белье. Когда она приняла позу, Эмма на секунду остановилась. Реджина всегда была царственной, но сейчас она выглядела по-королевски. Как королева. — Что? — спросила брюнетка, приподняв бровь. — Ты изменилась, — сказала Эмма. Так оно и было. Когда они встретились, Реджина была счастливой, невинной и нежной. Через два года, она стала тверже, сильнее, все еще счастлива, но в ней появилось что-то более зрелое. — Когда ты переоделась? — Тебе не нравится? — Реджина села. — Это очень по-взрослому, — Эмма наблюдала, Реджины восстанавливает собственные стены. — — Я… думала, принести новизну. Я думала, тебе это понравится. — Я знаю, — Эмма скользнула на кровать, крепко обняла свою девушку и прижалась к ее плечу. — Тогда в чем проблема? — Я никогда не говорила, что есть проблема, — успокоила Эмма. — Мне просто интересно, когда ты стала женщиной. Реджина покраснела, если вообще что-то могло ее заставить покраснеть. Большая редкость. — Так в чем же разница? — серьезно спросила блондинка. — Ты объясни, что ты имеешь в виду, а потом я попытаюсь ответить. — Ты стала больше нервничать, закрываться. Не такой беззаботная. — Мне почти 25, Эмма. Я уже не та девчонка, что закончила колледж. Я начинаю свою карьеру, — сказала она, когда Эмма играла с ее ниспадающими волосами, вместо того чтобы смотреть на нее. — Я, наверное, навсегда останусь ребенком, — блондинка прикусила губу. — Это напоминает мне о стабильности, — Реджина посмотрела на нее. Эмма нежно поцеловала брюнетку. — Ты выросла задолго до встречи со мной. Прошло много времени с тех пор, как ты была ребенком. Помнишь, когда мы встретились? — Ты была такой беззаботной и невинной, я хотела тебя, — кивнула Эмма, теперь играя с пальцами Реджины. — А ты была раздражительной, полной секретов, но зрелая. Осознавала каждое принятое тобой решение, но ты была сама по себе. Я была в ловушке. Я и сейчас такая. Моя мать контролирует все, что я делаю, — она отстранилась, крепко обхватив себя руками. — Твоя мать и сейчас контролирует тебя? — Эмма посмотрела на нее. — Она возвращается из Англии, — Реджина встала и направилась к окну, чтобы посмотреть на дождь. — Когда? — страх и беспокойство пробудились внутри Эммы. — На следующей неделе. Я не знаю, что будет дальше. Она недовольна мной. Эмма встала и подошла, чтобы снова привлечь внимание Реджины к себе. Они обе знали, что в какой-то момент их сказочная жизнь закончится. Отпуск матери Реджины в Англии не мог длиться вечно. Они говорили об этом, и вопреки всякой надежде верили, что нечто удержит ее на расстоянии. — Как давно ты знаешь? — Около месяца, — тихо сказала Реджина. На этот раз она отказалась смотреть на Эмму. — Мне жаль. — Хэй, — Эмма приподняла подбородок брюнетки. — Мы разберемся с этим. По крайней мере, у нас есть еще одна свободная неделя. — Спасибо, — грустно улыбнулась Реджина.***
Прогремел гром. Эмма снова открыла глаза. На улице было еще светло, но солнце уже садилось. Дождь прекратился, а ее одежда начала высыхать. Грязь спутала ее волосы. Когда она села, каждый мускул в ее теле болел. — Давай, Свон. Как, черт возьми, ты собираешься выбраться из этого? Лес позади нее был редким, поэтому она решила рискнуть. Через час она вошла на чей-то задний двор. Бродя вокруг, не обращая внимания на взгляды жителей захолустного маленького городка, она сообразила, где находится, и нашла таксофон. Порывшись в карманах, она с облегчением обнаружила свое удостоверение личности и бумажник. Он был не таким большим, но вместительным, чтобы носить удостоверение личности и немного наличных на случай непредвиденных обстоятельств. Она была достаточно умна, чтобы не расставаться с таким ценным грузом. Она вспомнила старый номер, начав быстро набирать его. Гудки. Гудки. Гудки. Включился автоответчик, и она швырнула трубку обратно на место. — Давай, черт бы тебя побрал! Она снова набрала номер. Опять гудки. Гудки. Гудки. — Алло? — Привет, Дени. Это Эмма, — рассмеялась блондинка.