***
Она сходила с ума. Она не была создана для того, чтобы быть мамой. Ей нужно было уйти. И после трех недель упрашиваний, они, наконец, позволили ей вернуться в полицию на неполный рабочий день. Очевидно, в здании суда не хватало судебных приставов, и она была идеальной кандидатурой. Вероятно. На второй день ей стало скучно, а ко второму месяцу она проспала большую часть придворных процессий, на которые ее назначили. Каждый раз, когда судья стучал молотком, она вскакивала по стойке «смирно». Она была полицейским, а не лакеем. Это было ниже ее достоинства. Между этим и всеми бессонными ночами с ее шестимесячным ребенком было только вопросом времени, когда она выйдет из игры. — Свон! — хрипло прошептал один из клерков. — Что? — Ты нужна им наверху. Предположительно, это горячее дело, и они хотят, чтобы на месте происшествия был настоящий полицейский на случай, если что-то пойдет не так, — сказал он, когда она выскользнула из комнаты. — Брантли придет, чтобы прикрыть тебя здесь. Зевнув, она запустила пальцы в пышные рыжевато-каштановые кудри, которые оставила распущенными. Быстрым движением ее запястья они были скручены и завязаны резинкой в свободный пучок, который не держался. Она фыркнула, когда пряди снова распустились. — Я пыталась. — Я не думаю, что это так уж важно, — сказал клерк, когда они шли. — Им просто нужен кто-то с немного большим опытом работы. — Так и есть. Она заторопилась вверх по лестнице, застонав, когда поняла, насколько была не в форме. Двери в зал суда В3 были уже закрыты, поэтому она проскользнула в заднюю часть и незаметно прошаркала за писцом. Оглядев комнату, она заметила, что в воздухе витает сильное напряжение. Прокурор повернулся так, что она могла видеть только аккуратно подстриженные черные волосы, элегантно выбившиеся из-под шапочки. Для нее это была новая прическа, если только Фортли не подстригся за последние три часа. Эмма почувствовала, как ее голова наклонилась, когда она попыталась найти лучший угол. — Мисс Миллс! Ваши документы, — стажер побежал по проходу от дверей с папкой. — Миллс? Эмма пробормотала что-то себе под нос. Все еще стоя спиной к Эмме, адвокат приняла папку с безразличным «спасибо». Но она знала этот голос. Реджина. Ее глаза расширились, когда адвокат повернулся. Ее темные глаза нетерпеливо метнулись к пустому судейскому месту. Сердце Эммы тяжело забилось в груди. Реджина выглядела старше, черты ее лица стали жесткими и четкими. Теплая невинная девушка, которую она любила, ушла; на ее месте стоял безжалостный прокурор. Еще прекраснее, чем раньше. Ошеломляющая. Реджина повернула голову, как будто почувствовала горячий взгляд Эммы на своей щеке. Эмма отвернулась в сторону, пряча лицо за каскадом темных кудрей. Вошел судья, возвращая внимание Реджины к ее делу. Она больше не обращала внимания на пристава. Но Эмма стояла в профиль, неподвижно, в течение нескольких часов, благословляя всех богов, о которых она когда-либо слышала, когда судья отпустил их в этот день. Она выскочила наружу быстрее, чем могла бы броситься змея. Реджина была в Нью-Йорке. Реджина была адвокатом, и чертовски хорошим. Эмма была судебным приставом. Она не могла этого знать. И вдруг у нее появилась причина снова бежать. И она убежала. Вышла из здания и направилась по улице в свой участок, умоляя освободить ее от обязанностей. — Только что открылась вакансия, — сказал ее шеф со понимающим вздохом. — Там, в Кентукки. Она не думала о том, чтобы уехать из города. Но она была полицейским, и если бы она осталась, ей было бы суждено в какой-то момент столкнуться с Реджиной. Возможно, даже работать с ней или на нее. Но Генри… Нилу придется проводить с ним все время. В принципе, он уже это делал. — Позвольте мне уточнить, Свон, — ее шеф снова привлек ее внимание. — Тебя перевели. Наслаждайся повышением.***
— Ты не можешь оставить его, Эмма! Ты не можешь просто убежать от своих проблем! Нил кричал на нее в течение нескольких часов, пока она собирала свои вещи. — Он твой сын! — Я собиралась отказаться от него, пока ты не убедил меня оставить его себе, потому что ты хотел его! — крикнула Эмма в ответ. — Я не мать, Нил. Я не хочу быть матерью. — Ты хотела семью, вот она, семья. — А это моя карьера! Моя работа! Я не могу просто сказать шефу, чтобы он пошел к черту. Ты знаешь, через что я прошла, чтобы получить эту работу? Я — девушка, они уже не думают, что я могу это сделать, вот почему они отстранили меня от суда. — А что насчет Генри? — А что с ним? Ты отличный отец. И ему будет лучше с замечательным папой, который его любит, чем с мамой, которая его не хочет. Я люблю его, правда. Но я не знаю, каково это. — Но ты была так взволнована. А что насчет нашей семьи? — Мы не семья, Нил. Мы два человека, у которых была пьяная связь на одну ночь, я забеременела, мы решили жить вместе, чтобы вырастить ребенка, которого хотел только один ты. — А что насчет «счастливого будущего»? — Сказок не существует, Нил, — сказала Эмма, в ее ушах эхом отдавались подобные слова, произносимые годами. — Долго и счастливо не существует! — Эмма… — Это моя работа. Мне нужно идти. — Так ли это? Твоя работа? Эмма просто покачала головой; слезы, о которых она не знала, навернулись в уголках ее глаз. Она закрыла за собой дверь. Нет. Это она.***
За те секунды, которые потребовались, чтобы пули рассекли воздух, Эмма бросилась на Реджину. Если быть честной самой с собой, то прежняя свирепость появилась тогда из-за длительного времени стрельбы по мишеням. Она стреляла, чтобы облегчить разочарование, успокоить внутреннего дракона, который ревел в ее груди всякий раз, когда она думала о Реджине. Чтобы сдержать неразделенную любовь. Прежняя свирепость исходила из ее душы, оттуда же берутся и бескорыстные защитные инстинкты. Как бы сильно любовь ни заставляла ее хотеть убить Реджину, она еще больше заставляла ее хотеть быть спасителем. Когда она прыгнула, две женщины упали на землю с громкими криками. Эмма первой встала на колени, низко склонившись над брюнеткой, чтобы прикрыть ее. — Ты ранена? Реджина подняла голову, ее глаза расширились от страха. Схватив брюнетку за плечо, Эмма толкнула ее обратно за штабель дров, примыкающий к дому. — Эмма. Но блондинка уже обернулась с пистолетом в руке. Август лежал в нескольких футах от нее, убитый пулей в голову. Он бросился защищать Эмму так же, как она защищала Реджину. Эмма прислонилась головой к бревну, стараясь контролировать свои эмоции. Нила нигде не было видно. Наверное, он прятался за домом. Пули стихли, но угроза все еще маячила над ними. «Может быть, я не смогу ее спасти. Может быть, мне и не суждено было этого сделать». Она подняла голову, чтобы посмотреть поверх деревьев, откуда началось нападение. Ничего не видя, она медленно встала, готовая схватить Реджину и убежать, если представится такая ситуация. Раздался еще один выстрел. — Эмма! Но крик был заглушен ее стоном боли, когда пуля пробила ей голень, и она упала на колени. Вынужденный взгляд в сторону Реджины заставил женщину спрятаться. Полуулыбка скривило ее губы, когда она вслепую выстрелила в ответ, полная решимости найти обидчика. Еще одна пуля попала ей в плечо, и она потеряла пистолет. И все же ее взгляд был прикован к деревьям, за которыми спрятался один из ублюдков. — Эм! Это был Нил. — Убери ее отсюда! Крик из-за ее плеча заставил Нила посмотреть в сторону Реджины. — Но ты же… Третья пуля вошла ей в живот, и она на мгновение задумалась, почему жилет ее не спасал. Когда она упала, ее взгляд устремился на Реджину, на дыру в ее блузке, если бы пуля попала ей в сердце, то разорвала бы его на куски. Ее жилет не подвел; он великолепно справился со своей работой. — Она главнее, Нил. Береги ее. — Эмма, — прерывающимся голосом позвала Реджина Эмму, и ее глаза распахнулись. Когда она их закрыла? — Я в порядке, Реджина, — улыбнулась она, чтобы доказать, что она жива. — Иди с Нилом, я прямо за тобой. Она не открывала глаза, пока не почувствовала, что Нил утащил Реджину за дом. С чувством завершенности Эмма опустила голову на землю, теплую от ее крови, и позволила темным волнам поглотить ее.***
— Если ты не вернешься за ней, Нил, клянусь богом, я возьму, блять, твой пистолет, убью тебя и вернусь за ней сама, — огрызнулась Реджина, когда он бесцеремонно втолкнул ее на пассажирское сиденье своего внедорожника. — Ты останешься в этой ёбаной машине, — Нил захлопнул дверь машины. Выстрелы прекратились. Он побежал, чтобы забраться на водительское сиденье, и зажег двигатель. Регина смотрела прямо перед собой, глаза ее наполнились слезами. — Ее целью в жизни было найти того, за кого можно умереть. Кто-то, за кого стоит отдать свою жизнь. Он позволил своим глазам слегка наполниться слезами. — И? Он не мог встретиться с ней взглядом. — Она нашла. На днях я спросил ее, об этом. Она сказала, что ее выбросили вместе с пятничным мусором, — тихо сказала Реджина. — Мое сердце немного разбилось. Я думала, что это ты. — Я?! Нил повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — Но я ошибалась, — продолжала она. — Это была я. И я это сделала. Я выгнала ее. И она все же отдала свою жизнь, чтобы защитить меня. Нил вздохнул и несколько раз ударился головой о руль. — Оставайся здесь. Реджина в замешательстве повернулась к нему. Нил вылез из внедорожника и побежал обратно за дом. Откинувшись на спинку стула, она попыталась взять себя в руки. Эмма будет в ужасном состоянии, если Нил доставит ее к внедорожнику. Прошло всего около десяти секунд, но они медленно выводили ее из себя. Ее краткий восторг сменился беспокойством, когда Нил не вернулся с Эммой. Но она не могла позволить себе впасть в панику. Рука в черной перчатке обхватила ее рот, откидывая голову назад вплотную к подголовнику. — Ничего не говори. Теперь она могла позволить себе запаниковать. Ее глаза закатились. Она знала этот голос. — Голд действительно хочет тебя видеть, Реджина, — мягко сказал он. — Итак, вот как мы собираемся это сделать. Ты останешься на этом месте и не двинешься с места. Потому что, если ты это сделаешь, я убью тебя. Голд не будет возражать, если я отдам ему твоё мёртвое тело. И я собираюсь сесть на место водителя. Удобно, что ваш друг оставил ключи в замке зажигания. Поехали. Это был Джейми, проклятый пес Голда, который следовал за ней по пятам с той минуты, как она присоединилась к его организации. — Пожалуйста, мне нужно знать… — Жива ли она? Он усмехнулся, появившись в ее поле зрения, когда забрался между сиденьями, чтобы сесть за руль. — Она мертва. Реджина подавила рыдание. — Теперь мы можем ехать? Она не сказала ни слова, когда он поехал. Она скоро умрет. И смерть Эммы была напрасной.***
Нил присел на корточки у головы Эммы, забыв все уроки мужественности, которые он когда-либо выучил, и плакал, потому что она была жива. — Она в безопасности, Нил? Ее голос был слабым, а глаза закрыты. Но она говорила. — Да, но я обеспечу и твою безопасность, - он просунул руку ей под плечи, поддерживая раненую. — Позаботься о ней. — Нет, Эмма, ты должна позаботиться о ней. Ты любишь ее. Она любит тебя. Иногда ты королевская стерва, но она тоже, и ты ей нужна. А теперь возьмите себя в руки, маршал. — Спасибо, — выдохнула Эмма, ее тело обмякло. — Эмма, нет! Он легонько встряхнул ее. — Эмма! Он подхватил свою напарницу на руки и понес ее к машине, к Реджине. Но когда он завернул за угол, внедорожник дал задний ход. Шины завизжали, когда водитель включил двигатель. Нил увидел лицо Реджины, когда ее взгляд остановился на Эмме, а затем метнулся к нему. Печаль была похоронена там, под слоем холодного осознания. Эмма была мертва. И она не была уверена, что не отправится вслед за ней.