Во всяком из нас есть и рай, и ад.
***
Немного заторможенно помешивая неудобной серебряной ложкой горячий кофе в высокой изящной фарфоровой чашке, Юнги морщась от капель кипятка, периодически попадающего ему на пальцы, всё напрасно пытался абстрагироваться от шума наверху. Сколько уже времени альбинос там беснуется? Минут сорок? И не устал же ещё. Хотя о какой усталости может идти речь, когда больше всего на свете хочешь выжить? Будь на его месте сам Юнги, давно бы уже бился от страха и паники в истерике, и ничего перед собой не видел. Да и не соображал особо тоже. Хм… а что же это ему напоминает? Откуда это мерзкое чувство дежавю внутри? Не так ли он себя вёл, впервые оказавшись в этом доме? А ведь тогда Чонгук его даже на цепь не сажал. Просто запер в одной из комнат. Запер, и Юнги практически умер. Было до ужаса страшно и холодно. Короткое ватное одеяло совсем не грело, да и пить хотелось до одурения. В ту роковую ночь, уже практически на грани обморока, Юнги неожиданно для себя вдруг осознал, что страх и паника — это две совершенно разные эмоции. Страх — помогает выжить, паника же — верная смерть. Пока он паникует и своими же руками всё глубже и глубже забивает иллюзорные гвозди в крышку своего гипотетического гроба, лучше не станет. Здесь ему никто не поможет. Он один на один со всеми своими проблемами и страхами. Ему нужно было успокоиться. Успокоиться и прогнать из души липкий налёт паники. Тот, кто паникует, уже заведомо проиграл. Тот, кто паникует, уже заведомо мёртв. Юнги тогда лишь чудом удалось немного успокоиться и мысленно собравшись, предстать на утро перед пытливым взором раненного Чонгука без единого намёка на слёзы и сопли, размазанные по всему лицу. И да, он-таки выжил. И даже смог стать кем-то большим, чем обычная домашняя зверушка. Почти полноправный партнёр. Пусть и все ещё слабый, как тот пресловутый одуванчик из старых книг по ботанике. Интересно, а какая судьба выпадет на долю их белокурому гостю? Такого же одуванчика или же обычной поганки, которую безжалостно растопчут? Если судить по звукам наверху, то паникой там даже и не пахнет. Альбинос не плачет, не кричит, на помощь никого не зовёт, просто монотонно пытается освободиться. Удивительно даже. Без особых мыслей окунув палец в всё ещё горячий кофе и плотно прикрыв глаза, Юнги выждав пару секунд резко одёрнул руку от кипятка и внимательно посмотрел на покрасневшую кожу. Больно. Неприятно. Но не смертельно. Для него не смертельно. У Чонгука же уже бы кожа от кости отошла. Какая занятная ирония, практически жизненная параллель, как холод смертелен для человека, так и высокие температуры губительны для видоизменённых. Рис, остывающий на столе в старой железной миске едва тёплый. Юнги бы уже не стал его есть не разогрев. Альбинос же едва сможет взять хоть ложку в рот. Для того — слишком горячо. Огонь — смерть. Лёд — смерть. Почти справедливо, да. Нехотя поднявшись на ноги и аккуратно отодвинув чашку в сторону, Юнги, стараясь ни о чём особо не думать, а то так и передумать помогать недолго, взял в руки миску с рисом, поллитровую бутылку с обычной водой и медленно поплёлся на чердак. Сколько не пытай себя мыслями и сомнениями, сколько не проводи замысловатых параллелей, а сытнее от этого омега всё равно не станет. Да и его высочество Гук может вернуться с минуты на минуту. Юнги бы очень не хотелось пересечься с альфой, где-то в районе лестницы наверх. А то так и огрести недолго. Тот ведь ему крайне доходчиво велел не приближаться к альбиносу, а он… как всегда, впрочем. В одно ухо влетело, в другое вылетело. На негнущихся ногах поднявшись по скрипучей рассохшейся лестнице, Юнги неуверенно затормозив у двери чердака, резко выдохнул и зачем-то выждав с минуту, трясущимися руками, осторожно повернул ключ в замке. Несмело переступив порог маленькой пыльной комнаты, он, бегло оглядев забившегося в угол альбиноса и медленно поставив еду и воду на пол, негромко проговорил: — Не советую на меня нападать. Во-первых, я безоружен, во-вторых, ключ от ошейника всё равно у альфы, поймавшего тебя. Свернёшь мне шею и ни еды, ни воды больше не увидишь. Всё ясно? — Да, — немного подумав, кратко кивнул омега, не сводя с Юнги взгляда. — Что вы собираетесь со мной делать? — Лично я — ничего, — хмуро проговорил Юнги, на свою голову начиная пристально рассматривать альбиноса. Невысокий, с мощной шеей, изящной линией скул и пухлыми губами. Красивый. Пусть и полностью лишённый цвета. Хотя нет, не полностью. Глаза-то голубые. И такие глубокие, словно моря на картинах великих художников ренессанса. Удивительный контраст. — А Чонгук скорее всего тебя продаст. Только пока не ясно кому: Ким Намджуну или же группировке с соседнего квадрата. Пожелания есть? — Чон Чонгук? — задумчиво переспросил альбинос, заметно напрягаясь. Вот же встрял. Хорошо хоть, что не на Лилит нарвался. Тут ещё есть шансы остаться в живых. — Так я у него сейчас? — Да, вы знакомы? — не без удивления спросил Юнги. Альбинос знает Гука? Откуда? — Не лично, — как-то неопределённо повёл плечами омега. — Хотя о его подвигах наслышан практически в красках. — Ты же из питомника Намджуна? — чуть ближе пододвинув еду к напряжённому омеге, осторожно поинтересовался Юнги. Какая удивительная сосредоточенность. Всё как и говорил Чонгук, альбинос и в правду готов на него набросится. Хорошо, что хоть пока медлит. Но насколько того хватит? — Как сбежать умудрился? Гук говорил, что там серьёзная охрана. — Я на допросе? — нерешительно протянув руку к бутылке с водой, прохрипел альбинос, слишком очевидно принюхиваясь к собеседнику. Бета? — Можешь смело пить и есть, ничего я туда не подсыпал, — приподняв бровь, выдохнул Юнги, внутренне напрягаясь от столь наглых посягательств носа омеги на свою скромную тушку. Он, наверное, никогда к этому не привыкнет. Обнюхивать человека… будто животное какое-то. — И нет, ты не на допросе. Не хочешь, не отвечай. — А сам-то ты, кто будешь? — быстро откручивая крышку на бутылке и тут же осушая больше половины, всё ещё недоверчиво спросил омега. — Не припомню, чтобы кто-то рассказывал о бете из его прихвостней. — Не рассказывали, потому что я не бета, а человек, — не сдержавшись, прыснул Юнги. Его приняли за бету? Ого. И каким это боком он похож на видоизменённого? — Человек? — чуть подавшись вперёд и притянув к себе миску с рисом, прищурился омега. — Серьёзно? — Да, я из «Тэгу-5». Слышал что-то об этой колонии? — Совсем немного, — набив рисом полный рот, недоверчиво кивнул омега. «Тэгу-5»? Хм… — Это практически Алькатрас среди колоний. Не зайти, не выйти. — Всё так и есть. Полностью закрытая колония. Никаких контактов извне. Всё автономно, — отойдя в противоположную от омеги сторону и устало присев на пыльный стул, не без нотки грусти кивнул Юнги. И вот что он сейчас делает? Заводить новое знакомство с тем, кто совсем скоро умрёт, так себе идея… — Жителям поверхности ни за что не попасть внутрь. — А как ты тут оказался? — Помогал отразить атаку видоизменённых. Но всё пошло немного не по плану… — Свои же бросили? Не в глаз, так в бровь. О тактичности омега вообще ничего не слышал? И что Юнги на это ответить? Бессмысленно же отрицать очевидное. Да и выгораживать как-то руководство «Тэгу-5» желания нет. Даже Тэхёна… Особенно Тэхёна. Факты говорят громче любых слов. Пора с этим смириться, наконец. — Можно и так сказать. — Бывает, — доедая остатки риса, понимающе кивнул омега. — А с Чоном как пересёкся? И почему так свободно передвигаешься по дому? Хозяин не боится, что сбежишь? — Куда мне бежать-то, да и смысл? — посмотрев на омегу, словно на идиота, хмыкнул Юнги. — Сколько одежды не надень, а на улице я больше нескольких часов всё равно не протяну. — Прискорбно, — допив воду, выдохнул омега. — Что с ошейником, что без, ты такой же заложник ситуации, как и я. — А ты сколько протянул на свободе? — проигнорировав последнюю реплику омеги, спросил Юнги. Он заложник? Не исключено. — И не страшно же было. — Три дня, — не стал лгать омега. Да и зачем? Ему буквально жизненно необходимо расположить этого человека к себе, иначе… и умереть недолго. — Неплохо. — Если бы не ты и Чон, то я до сих пор был бы на свободе, — не без раздражения в голосе прошептал омега. А вот это явно было лишним. Молчание — золото же. — Ты не выглядишь слишком напуганным, — внимательно оглядев явно расслабившегося омегу, задумчиво спросил Юнги. — Почему? Тебе совсем не страшно? — Есть немного, но… — запнулся омега, вовремя прикусив себе язык. — Нет, ничего. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда Чонгук вернётся, — хмыкнул Юнги, прекрасно видя намерения омеги. Глупый альбинос, сколько ресничками не хлопай, помощи всё равно не получишь. Не от него, так точно. — Он и в половину не так добр, как я. — Зовут тебя как, человек? — Юнги. А тебя? — Меня? — не сдержавшись, громко рассмеялся омега. — Ты реально спрашиваешь имя у альбиноса? — Ой, прости… — тут же сник Юнги. Идиот! Неудобно как! — У вас же нет имён, только цифры. — 1310, — немного подумав, представился омега. Какая милота, человек расстроился потому что обидел альбиноса. Чудеса прямо. Если бы не весь абсурд ситуации, то вполне возможно, он бы и назвал тому своё настоящее имя. А так и цифр хватит. — Можешь звать меня так. — Ну… будем знакомы. — Когда твой хозяин вернётся? — устав столь активно изображать дружелюбие, поинтересовался омега. — Уже скоро, — не задумываясь ответил Юнги. 1310. Интересно, а каким образом альбиносам присваивают эти цифры? Будет слишком грубо если он это спросит? — Сбежать не успеешь. — Успею, если ты мне поможешь, — чуть понизив голос, заговорчески прошептал омега. Попытка не пытка? Ох… — И зачем мне это делать? — совершенно не удивившись просьбе альбиноса, вопросительно приподнял бровь Юнги. Он ждал этого. И вот… получил. А дальше что? Его отказ равносилен смерти омеги. Тяжело это. И горько. Слишком. — Ты поможешь мне, а я тебе. — А ты-то мне чем поможешь? — а вот это уже интересно. Бартер? Такого Юнги на поверхности ещё не предлагали, тем более бесправные альбиносы. — Я знаю главного в «Кванджу-1», — тщательно подбирая слова, произнёс омега, стараясь выглядеть максимально расслабленным. — Он может забрать тебя в свою колонию. — Ты про Хосока что ли? — с прищуром, осведомился Юнги. Омега знает Хосока? Откуда? Они ведь не могли нигде случайно пересечься. Или… — Да, — уверенно кивнул омега. — Не заберёт. Ссора с Чонгуком ему и даром не нужна. — Тогда деньги? — поняв, что сладкими обещаниями о новой безопасной колонии он ничего не добьётся, перешёл другим путём омега. — И на кой они мне? — тряхнул головой Юнги. Деньги? Занятное предложение от альбиноса. И крайне нетипичное. — Где я их тратить буду? Тем более сам. — Тогда… — Прости, 1310, единственное в чём я могу тебе помочь, так это не быть расчленённым в ближайшие дни. На этом мои полномочия всё. — Злишься из-за рюкзака? — нахмурился омега, хаотично пытаясь сообразить, чем он ещё может переманить человека на свою сторону. — Нет, просто я действительно бессилен. Я хочу тебе помочь, но не могу. И не смогу. Пока ты тут я буду в тайне от Чонгука носить тебе еду и воду. Но не более. — А если я ему об этом расскажу? — Тогда он заберёт ключ и от чердака. — Дерьмо. — Ага, до встречи, 1310. — Пока, Юнги. Вымученно улыбнувшись, Юнги стараясь не выдавать своего интереса к персоне альбиноса, торопливо вышел на лестницу, а затем, плотно заперев за собой дверь, спустился на кухню. Омега знает Хосока и похоже имеет деньги. Это… странно. Очень. Откуда у, по сути, домашней зверушки такие связи и возможности? При осмотре кода Чонгук чего-то не заметил? Или же… его сейчас просто ловко обвели вокруг пальца? Хочешь жить умей вертеться, да? И как понять, где истина? Может стоит немного подыграть омеге? Вдруг сработает? Главное только не слишком сильно входить в роль спасителя. А то так и самому без головы остаться недолго.