Пусть струится дождь, руины жизни смыв твоей.
***
Обезглавленный труп Чанмина, словно марионетка, подвешенный на дереве за сломанные в попытке спастись руки, аккурат напротив главного входа на базу, совершенно не портил Чонгуку настроения. Собственно, как и знакомый ему уже омега громко рыдающий и цепляющийся замёрзшими, испачканными в крови пальцами за оледеневший труп мужа. Интересно, а сынок куда подевался? У родни прячется? Да уж, зрелище поистине достойное целой пьесы в акта так три. Как жаль, что Гук не драматург. Да и не писатель вовсе. Всего лишь виртуозный убийца и бессовестная сволочь, совсем уже слетевшая с катушек. Что он там ещё сегодня про себя любимого слышал? «Обвинил без доказательств». «Силой вынудил признаться». «Окончательно свихнулся из-за вражды с Намджуном». Ох, какого же хорошего мнения о нём его же люди! Сразу видно — доверяют. И уважают. Пусть и где-то очень глубоко в душе. Так глубоко, что без раскалённых щипцов и сломанных костей попросту не достать. И не то, чтобы Чонгук ждал какой-то другой реакции на свой последний всплеск праведного гнева, но всё же… такая явная демонстрация всеобщего негодования немного настораживала. Чанмин сказал, что предателей много. Жаль только, что не уточнил насколько. Как же глубоко они пробрались? Какую именно информацию сливают Джуну? Только о передвижениях и маршрутах? А о компаньонах? А о левых сделках? О ближайших планах? О скольких из них знает альбинос? И как много расскажет? Да, задачка не из лёгких. И что обидно, до недавнего времени Чонгук в предательстве толком никого и не подозревал. А ведь должен был. Тревожных звоночков было же так много. Куда он только смотрел? Явно не прямо перед своим носом. Ну ничего, и не из такого дерьма выбирался. Как говорится: и живые блуждают без страха перед смертью, и мертвые гибнут от ужаса перед жизнью. Всё будет хорошо. Пусть и не прямо сейчас. А где-то там — в перспективе. Очень далёкой перспективе. Далёкой, как бескрайний космос. Недоступной, как злющий из-за очередной фигни Юнги. Кстати, о Юнги. А не пора ли, наконец, наведаться домой? Больше суток он уже отсутствует. Мало ли… альбиносу доверия нет. А его глупенький человек частенько о таком забывает. Забывает и всем верит. Хорошо бы ещё по пути к торгашу Квону забежать. Термопалатку для Юнги должны были уже дошить. Если всё готово, можно завтра и на рыбалку рвануть. Придумать бы только, куда на это время деть альбиноса. Не с собой же брать. Вдруг кто увидит? Альбинос, альбинос, альбинос. А как за ним ухаживать то? Чем кормить? Что для комфортной жизни докупить нужно? Ну там… бельё нижнее, носки, зубная щётка, одежда в меру тёплая, капли для глаз. Что ещё? Да уж, торговать альбиносами и содержать их дома — это две совершенно разные вещи! А если вспомнить ещё и о том, что 1310 — омега, то вообще страшно становится. Это же течка, предтечный синдром, запах. Боже, кого он привёл в свой дом! — Ты чего такой контуженый сидишь? — присев на скамейку возле Чонгука, негромко спросил Минхо, без особого интереса посмотрев на им же недавно подвешенный труп. И долго ещё Чанмину тут висеть? Весь вид портит. — Услышал, что о тебе говорят? Неужто расстроился? — Когда меня волновало общественное мнение? — равнодушно фыркнул Чонгук, мысленно возвращаясь в реальный мир. — И без того проблем хватает. — Например? Что сегодня на повестке дня? — Хочу купить Юнги сани. Но есть одна проблема, — не придумав ничего умнее, задумчиво выдал Чонгук, внимательно посмотрев на альфу. — Я не хочу запрягать в них хаски. Он же у меня больно добренький, как пить дать, пожалеет псов и не даст их по лесу в упряжке гонять. И что тогда? Кормить ещё и их? Нафиг надо. Мой кошелёк не резиновый. Может лучше олень? Оленя же он одомашнивать не будет? — Думаю нет, — лишь чудом не закатив глаза, проговорил Минхо, стараясь не смотреть на альфу, как на душевнобольного. — Один олень у него уже есть. Одомашненный, можно сказать. На кой ему ещё второй? — Не понял, какой ещё олень? Где он его взял и почему я не знаю? — слишком очевидно подвис Чонгук, напрасно пытаясь переварить услышанное. — Прикормил пока меня не было? А если укусит? А если рогатый бешеный? Ты своими глазами этого оленя видел? — Да, — даже в лице не изменившись, кивнул Минхо. — Вот прямо сейчас на него смотрю. — В смысле? Где? — Тебе бы поспать немного, Чонгук. — Да некогда мне спать! — раздражённо отмахнулся Чонгук, все ещё не избавившись от наглого оленя из своих мыслей. Почему Минхо говорил про рогатого глядя ему в лицо? Это что был намёк? Типа он олень? Почему это? — Ты это, кстати, случайно не в курсе, что там по личной гигиене омегам надо? — Каким ещё омегам? — окончательно потеряв всякую логику в мыслях и разговорах Чонгука, обречённо спросил Минхо. — Оленихам? — Нет же! Нашим. Видоизменённым. — Ты что, парня себе нашёл? — не на шутку удивился Минхо. И кто ж повёлся на такое своеобразное чудо? Омега вообще не видел кого брал? — А Юнги в курсе? — Конечно в курсе. Ему я омегу и завёл. — Ты завёл омегу для своего человека? — выпал за пределы вселенной Минхо. — Я всё правильно понял? — Да, — кивнул Чонгук, совершенно не смущаясь того, что говорит. Ну, а что? Приукрасил он немного действительно. Что тут такого? Не про потерянного же Намджуном альбиноса рассказывать. — Сначала завёл, а потом понял, что не знаю как его содержать. Я же раньше с омегами никогда не жил. — А у самого омеги спросить вообще не вариант? — Так это домой идти нужно, а я по дороге скупиться хотел. — Так спроси у кого-то из наших омег, — немного подумав, несмело предложил Минхо. Боже… на кого он только работает. — Нет, мало информативно будет, — заметно помрачнел Чонгук, струшивая с волос пушистый снег. — Наши же обычные, а тот нет. Вдруг там, что-то особенное нужно. — Необычный? В каком смысле? — Ну… он как бы — альбинос, — на грани слышимости произнёс Чонгук, пристально посмотрев на альфу. Кота в мешке не утаишь, да? — Твою мать, Чонгук, я, конечно, знал, что твои вкусы крайне специфичны, но, чтобы настолько… Может тебе в церковь сходить? Исповедаться. Ну или там к деду какому-то на огонёк заглянуть. Вдруг всю дрянь из твоей головы вышепчет. — Нормальные у меня вкусы. Обычные. — Люди. Альбиносы. По-твоему — это что-то обычное? — стараясь тщательно подбирать слова, как можно спокойнее, протянул Минхо. — Я понимаю, что жопа у Юнги не резиновая, да и в гон хочется омегу… но заводить для этих целей альбиноса. Как-то слишком, не находишь? — Я не трахаю Юнги. Говорил же. — Да, да, — активно закивал Минхо, не веря ни единому слову Гука. Не трахает он человека, ага, как же… — Твоя постель — твои правила. Делай, что хочешь. Только меня больше в интимные подробности не посвящай. Окей? — Хорошо, — окончательно устав постоянно оправдываться и доказывать всем кругом, что он предпочитает исключительно омег, а не человеческих мужчин, раздражённо скривился Чонгук, медленно поднимаясь на ноги. — Пойду-ка я домой. Если что-то случится, дай знать. — Удачи, Гук. — И тебе. Накинув на голову капюшон и сильнее закутавшись в лёгкую светлую ветровку, Чонгук стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, незаметно прошмыгнул за ворота штаба, а затем быстренько свернул с протоптанной дорожки прямиком в лесную чащу. До дома два часа пути. Два часа наедине с самим собой. Только он и небольшой пушистый, почти ласковый, снегопад. Прекрасно же. Прекрасно и так двулико. С одной стороны, снег ведь как бездонное белое море. Человек может выйти и легко затеряться в нем. Затеряться и невольно позабыть обо всем на свете. Но вот, с другой стороны, снег неумолимо навевает воспоминания. Снежинки — они как маленькие частички памяти — падают на ладони и тают, уступая место следующим. Какая из этих двух сторон нравилась Чонгуку больше, он бы при всем желании ответить не смог. И там, и там ему, по-своему, комфортно. И не суть важно, что он давно уже не доверяет снегу. Точнее тому, что под снегом… Неторопливо добравшись до дома абсолютно никем незамеченным, Чонгук осторожно обошёл своё жилище по всему периметру и убедившись в том, что всё в порядке и никаких незваных гостей здесь не было, громко постучал в дверь. Как же спать охота. Да и перекусить бы не помешало. Сутки на ногах — это явный перебор. Похоже, что все покупки и торжественный поход за палаткой придётся отложить на завтра. Ну и пофиг. Не горит же. Жаль только мясо так и не купил. Да и ловушки по пути не проверил. Недовольное личико Юнги могло бы стать отличным завершением этого непростого дня. А так придётся довольствоваться малым. — Юнги, побыстрее никак? — услышав, наконец, копошение за дверью, недовольно рыкнул Чонгук, мысленно уже устраивая своё уставшее тело на любимом диване. — Я домой вообще-то хочу. — Никак, — широко отворив дверь и пропустив альфу внутрь, зевнул Юнги, потирая опухшие глаза. — Я спал. Не сразу услышал стук. — Крепкий же у тебя сон. — Выпей ты столько же спирта, как и я вчера, тоже ничего не слышал бы. — По какому поводу пьянка была? — проверив надёжно ли заперта дверь, игриво осведомился Чонгук, скосив взгляд на опухшее лицо своего человека. — Сначала пили за знакомство, потом ещё за что-то… — неуверенно поведя плечами, прошептал Юнги, медленно поднимаясь по лестнице. — Я не всё помню, если честно. 1310 — тот ещё алкаш. Даже меня перепил. — Вот тебе и хрупкий омега. Кивнув, соглашаясь со словами Чонгука, Юнги сонно вернувшись в гостиную, скинул у разложенного дивана тапки и особо не размышляя над своими действиями, довольно забрался под лёгкий плед и всем телом прижался к спине альбиноса, обнимая того поперёк живота. Хорошо-то как! Тепло и чем-то цветочным пахнет. Природный запах омеги? Похоже на то. Не раздражает, пусть будет. А теперь спать. Желательно ещё долго. Лишь чудом не споткнувшись о порог гостиной и во все глаза уставившись на новоиспечённых подружек, в обнимку спящих на его любимом диване, Чонгук, удивлённо прокашлявшись, проговорил: — Вот это номер! Ненадолго оставил вас одних, и вы тут же нализались и спать в обнимку улеглись. А дальше что? Через девять месяцев детёныша на свет произведёте? Я отказываюсь содержать спиногрыза появившегося не из моих сперматозоидов. Я что, зря их столько лет в яйцах носил? — Какой детёныш, Чонгук? — нехотя отлипая от омеги, протянул Юнги, медленно принимая сидячее положение. Вот же… — Я человек вообще-то. — А он омега, — любезно напомнил человеку Чонгук. — В самом разгаре своей репродуктивности. — И? — как-то недоверчиво посмотрев на 1310, спросил Юнги. — Я тут каким боком? — Серьёзно не понимаешь? — не унимался Чонгук. До чего же мило! — Не понимаю. — Беты откуда, по-твоему, берутся? — не скрывая своего веселья, прыснул Чонгук. — У видоизменённых рождаются, — как нечто само собой разумеющееся, проговорил Юнги, всё ещё не понимая к чему клонит Гук. — Хорошо, Юнги, давай зайдём издалека, — не без удовольствия наблюдая за тем, как медленно омега открывает глаза и лениво переворачивается на спину, промурчал Чонгук, невольно залюбовавшись. А Цаца-то со всех сторон хорош собой! — Кто рождается у мужчины и женщины? — Дети, — вновь тупанул Юнги. И чего это Гук так на 1310 пялится? Так сильно нравится? — Это понятно. Какого они пола? — Девочка или мальчик. — Верно, — одобрительно кивнул Чонгук, наконец, переводя взгляд с расслабленного омеги на хмурого Юнги. — А кто рождается у альфы и омеги? — Альфа, омега или бета? — неуверенно ответил Юнги. — Нет, радость моя, — хищно оскалился Чонгук, стараясь слишком очевидно не веселится. — У альфы и омеги могут родиться только альфа или омега. Всё. Всего два пола. Третьего не дано. — Ничего не понимаю, — на грани слышимости произнёс Юнги, в поисках поддержки посмотрев на 1310, внимательно наблюдающим за их нелепым разговором. — Беты тогда откуда берутся? Они что, отклонение какое-то? — А беты — это результат связи обычного человека и видоизменённого, — нараспев протянул Чонгук, всеми фибрами своей гаденькой души надеясь, что побледневший Юнги сейчас не грохнется в обморок. — Не важно, омега и мужчина или же женщина и альфа, результат всегда один и тот же — беты. Прикольно, да? — То есть, чисто гипотетически, у меня и 1310 могут быть совместные дети? — слишком медленно переваривая столь шокирующую для себя информацию, осведомился Юнги, зачем-то ткнув омеге пальцем в живот. — Да. Решил уже, как их назовёшь? — Как угодно, только не Чонгук, — не сводя с омеги пристального взгляда, протянул Юнги. Вот это новость! У человека и видоизменённого могут родится здоровые дети! С ума сойти. Как такое вообще возможно? Они же совершенно не совместимы. Где бы взять хоть немного литературы на эту тему? Любопытно же. — Поддерживаю, — широко улыбнувшись, наконец, подал голос омега, попутно гадая, воды Юнги принести или же сразу успокоительного. Как бы после такой информации тот от него шарахаться не начал. — В мире столько прекрасных имён. — Охренели? — обиженно фыркнул Чонгук. — Я к ним со всей душой, а они… — Не расстраивайся, Чон, — утянув шокированного Юнги обратно под плед, прыснул Чимин, хитро зыркнув на альфу. — И свет погаси, будь так добр. Я бы поспал ещё немного. — Детей делать не будете? — Не сегодня так точно. — Ладно тогда, спите, — легко согласился Чонгук, выключая свет и поворачиваясь в сторону своей комнаты. — Завтра поговорим. — Всё прошло удачно? — неожиданно спросил омега, не открывая глаз. — Весьма. — Молодец. Может и будет с тебя толк. — Что? — Ничего. Спокойной ночи. С него будет толк? И что этим хотел сказать альбинос?