Твой самый мучительный кошмар — моя мечта.
***
Есть ли в этом мире что-то более скучное, чем ведение бухгалтерии? Ещё и от руки. Дебет и кредит. Бухгалтерская проводка. Вступительный баланс. Лишь от одних этих слов Намджуну уже хотелось широко зевать. А ещё бежать без оглядки и больше никогда не брать в руки никаких отчётов. Ровным почерком записывая в потрёпанный толстый наполовину исписанный блокнот прибыль и убыток за последний квартал, он лишь чудом держал свои глаза широко открытыми. Кофе бы сейчас. Много кофе. И вот зачем ему всё это надо? Давно пора уже нанять специально обученного для этого человека и избавиться, наконец, от лишней головной боли и ненужной волокиты. Ну или хотя бы перейти на компьютер и постепенно познать все азы «1С: Бухгалтерия». Устало потерев переносицу и ближе пододвинув к себе стопку криво заполненных отчётов, Намджун, выборочно пробежавшись взглядом по некоторым из них, недовольно прищурился и обвёл в жирный кружок свой убыток от последней выходки Чимина. Взорвать блок, где содержались люди и три прилежащих к нему хранилища. Это же надо было додуматься! Одной пощёчины и разгромленной спальни, что, мало было? Намджуну вот хватило. След от маленькой ладошки ещё несколько дней сходил с его щеки. А вот след из сердца, наверное, уже не сойдёт никогда. Правильно ли он тогда поступил? Больше да, чем нет. Или всё же… Нет. Он сделал то, что должен был. Рано или поздно омега это поймёт и смиренно приняв реальность, перестанет, наконец, злиться. Опустив голову на сложенные в замок руки, Намджун рвано вздохнул и в какой уже раз за последние пять дней мысленно призвал себя собраться. Не время сейчас раскисать. Где-то там за пределами его жилища упрямо бродит Чимин и его нужно, как можно скорее найти и вернуть обратно. За пределами питомника небезопасно. Тем более альбиносу-омеге. Не конкуренты, так Сокджин сгубит. И кто будет в этом виноват? Правильно, Намджун. Он же не уберёг, не нашёл правильных слов, чтобы успокоить, не поддержал… Чёрт. Так и жалеть о содеянном начать недолго. Вот же! Чимин — грех, Чимин — желание, превращающее все в пыль. А он так бессилен. Ничтожно бессилен. Он полностью во власти омеги. Чимин, Чимин, Чимин… Где же ты? Так хорошо спрятался, малыш. — Намджун, тут тебе посылочка пришла, — нараспев протянул Сокджин, без стука входя в кабинет и противненько так улыбаясь. — Не поверишь от кого! — От Чимина? — лишь чудом не подскочив со стула и не выхватив из рук омеги увесистую на вид коробку, спросил Намджун. — Нет, от самого Чон Чонгука, — брезгливо поморщившись при упоминании имени треклятого альбиноса, ответил Сокджин, кладя коробку перед альфой. — Похоже на подарок. Неужели он решил прекратить вашу вражду? — Вряд ли, он скорее сдохнет, чем склонит передо мной голову, — нахмурившись рыкнул Намджун, осторожно развязывая пёстрый бант на коробке. Что за безвкусица? Чон удумал вызвать в нём эстетический шок? Что ж, ему это удалось. — Отойди лучше в сторону. Мало ли, что там. — Думаешь, Чон мог прислать тебе бомбу? — изящно приподняв бровь вверх, прыснул Сокджин, отходя на два шага назад. — Это, как-то нечестно, что ли. — А кто его знает? — развязав бант и небрежно откинув его в сторону, прохрипел Намджун, снимая крышку и осторожно заглядывая в коробку. Отрубленная голова. Отрубленная голова его лучшего информатора в полиэтиленовом пакете. А вот это уже интересно. Интересно и даже немного неожиданно. Неужто Чон научился-таки использовать свои мозги по назначению? Или же его кто-то ткнул носом в предателя? Сложный вопрос. Так просто и не разберёшься. Чанмин ведь всегда был так осторожен. Где же тот мог проколоться? На последнем маршруте? Чон заметил что-то? Специально отправил товар через лес? Нет, это вряд ли. Терять десятерых человек, три из которых женщины, ради того, чтобы поймать стукача, слишком затратно. А Чон жмот тот ещё. Тут что-то другое. Понять бы ещё что. Заметив на дне коробки небольшую записку, Намджун двумя пальцами подцепил её и развернув, внимательно про себя прочитал: «А кто это тут у нас? Не твоя ли крыса? Возвращаю «зверька» законному владельцу. Будь готов, зайка, теперь такие подарки ты будешь получать часто. Цём-цём. Твой Чонгук-и». Сколько пафоса в таких примитивных словах. Нашёл одного предателя и кичится своей победой. Ну как дитя малое. Пусть пока радуется. Недолго ещё скалиться осталось. Он этой целью лично озадачится. Причём в кратчайшие сроки. — Фу, какая мерзость, — не сразу разглядев содержимое коробки, поморщился Сокджин, присаживаясь на диван, стоящий у противоположной от альфы стены. — Отрубленная голова — подарок очень даже в стиле Чона, — возвращая крышку на место, проговорил Намджун, даже в лице не изменившись. Голова, как голова. К чему сантименты? — Но признаться, я немного удивлён. Не думал, что он сможет вычислить Чанмина. — Ты не выглядишь взволнованным. Чон ведь теперь знает, кто регулярно нападал на его маршруты. Может же и отомстить. — А мне разве стоит волноваться? — весело прыснул Намджун, хитро посмотрев на омегу, вальяжно развалившегося на его диване. Сокджин неисправим. Никаких манер. — Да, Чон сильный, он практически танк в человеческом теле. Но! Он туповат. Если не сказать больше. Ему банально ума не хватит придумать, спланировать и реализовать что-то такое, что сможет меня как-то дезориентировать. Помашет чуток кулаками и проглотив обиду, опять притихнет. Проходили уже. И не один раз. — Ну, как знаешь, — задумчиво прошептал Сокджин, закусив нижнюю губу. — Вот только… тебе не кажется, что прислав эту коробку, он начал некую игру? Выглядит так, будто он в открытую бросает тебе вызов. Раньше он так никогда не поступал. Тявкал, где-то там за забором, но в лицо рычать не осмеливался. Что, если он ещё что-то знает? Что, если ему кто-то доносит на тебя? Не думал об этом? — К чему ты клонишь? — Твою подстилку мы так и не нашли, — даже не пытаясь как-то помягче подбирать слова, проговорил Сокджин, с неподдельным интересом разглядывая свои ногти. — Что, если он у Чона? Сдать тебя ему в радость. — Исключено, — невольно повысив голос, выдохнул Намджун. Чимин его предал? Да никогда! Духу омеге не хватит. — Чимин не настолько глуп, чтобы собственной персоной заявится к кому-то вроде Чона и начать плести против меня интриги. Да, он обижен. Но не более. Побегает ещё немного, поломается для вида и вернётся обратно. Без меня он не жилец. И это очевидно. — А что, если Чон его поймал? — не без оснований, предположил Сокджин. — Пять дней прошло. А от альбиноса ни слуха, ни духа. Он либо сдох, что вряд ли, мне так не везёт, либо сидит где-то в клетке. — Даже если бы поймал, Чимин не стал бы говорить, — упрямо повторил Намджун, совершенно не сомневаясь в своей дрессуре. — Из гадости подкинул бы Чону идею содрать с меня втридорога. И сидел бы уже у себя в комнате с недовольным видом. — Ну-ну. Мне бы твою уверенность. — Я всё решу, Сокджин, иди отдыхай, уже поздно. — Тебе бы тоже отдохнуть не помешало, — нехотя поднимаясь на ноги, прошептал омега. — Может примем ванну вместе? Ароматная пена, вино. Расслабляет же. — У меня ещё много дел. Квартал сам себя не закроет. — Впрочем, как и всегда, — не скрывая своего раздражения, выплюнул Сокджин. Много дел у него, как же. А для поганки бледной время всегда находилось. — Приятных снов, Намджун. — И тебе, Сокджин. С поистине царским видом, медленно выйдя из кабинета, Сокджин нервно хрустя пальцами, спустился на первый этаж дома и отыскав у пункта охраны одного из своих людей, негромко проговорил: — Отправь к жилью Чон Чонгука несколько людей. Пусть они всё там внимательно осмотрят. Его человека не трогать. Лишние разборки нам сейчас ни к чему. — Вас интересует что-то конкретное? — чуть склонив голову, прошептал невысокий полноватый альфа. — Или, может быть, кто-то? — Альбинос. Если он там — приведите его ко мне. Тихо, разумеется. Намджуну об этом знать не обязательно. — Я Вас понял, господин Лилит. Будет исполнено. Довольно улыбнувшись, Сокджин больше не проронив ни слова, неторопливо поднялся в свою комнату и присев у окна на мягкое удобное кресло, устало прикрыл глаза. Всё как он и думал. Похоже в ту ночь, когда его люди почти поймали альбиноса, он действительно видел домашнюю зверушку Чона. И как теперь эффективнее всего будет поступить? Просто подождать? Самолично навестить альфу? Нет, самому соваться никак нельзя, такую встречу утаить от Джуна будет крайне не просто. Он должен действовать максимально осторожно. Лишь так он сможет без последствий для себя убить альбиноса и, наконец, перестать делить Намджуна с кем-то ещё. Чимин — обман, обман перед которым никогда не мог устоять его глупый альфа. Сокджину надоело смотреть на то, как ловко альбинос вводит в вены Джуна приторно-сладкую ложь, а тот мучается от боли и молча терпит всё ради пародии на влюблённую улыбку. Он разорвёт этот замкнутый круг и уберёт, наконец, все лишнее из своей жизни. Уберёт и выкинет весь мусор. Закопает глубоко под землей, где-то в самом центре ближайшего хвойного леса. Альбинос получит по заслугам. Поганке нигде не скрыться. Никуда не убежать. Да и не легко как-то бегать с переломанными ногами. Вместо орхидей — чёрные цветы. Так и только так. Назад дороги нет. И Сокджин этому рад. Резко поднявшись на ноги, омега стараясь ни о чём больше не думать, быстрым шагом, подошёл к изящному резному трюмо и присев на корточки отворил нижний ящик. Достав оттуда бутылку отличного виски, он, не обременяя себя поисками стакана, вернулся обратно в кресло и откупорив бутылку, сделал несколько крупных глотков прямо из горла. Жжёт. Но внутри так тепло и хорошо. Давненько он не пил. Всё времени не было. Работа. Работа. Работа. Работа и забота о корейской земле и видоизменённых живущих здесь. Этого ли он хотел, так яростно стремившись к власти? Да, сейчас он на троне. Но какой ценой? Он так чертовски одинок. Рядом один лишь Намджун, но и тому до него нет никакого дела… как иронично. Сокджин, словно чёрный мотылёк, чья стая незаметно растворилась во мраке. Он заблудившийся в ночи глупец, взобравшийся непозволительно высоко, туда, где буйные ветра безжалостно отрывают ему хрупкие крылья, а он лишь терпит-терпит-терпит. Терпит и молчит. Падая, поднимается и наивно кружится вокруг огня, отчаянно цепляясь за опаляющий кожу свет, предательски сияющий так ярко в этом аду. Его имя — синоним боли и предательства. Его дом — пропасть затерянных далей, где колокола звенят голосом страха. Сокджин, словно красивая чайка, кружится вокруг далекого маяка среди бушующего шторма, света пристанища, до которого многим никогда не добраться. Как и компас, который не указывает на север, он потерян. Все дальше от счастья, заблудший навеки. За всё содеянное ему ещё предстоит ответить перед Всевышним. Его крылья — сожжённые, сломанные — остались в прошлом. Теперь ему нужны новые. Те, что чернее самой тьмы. Ради них он готов на многое. Даже лететь навстречу адскому пламени каждую ночь перед рассветом, чтобы сгореть и обратиться в пепел, а затем переродиться для очередной ночи, полной страданий. Вновь и вновь. Вновь и вновь. Вновь и вновь. Он сильный. Он справится.— Сокджин-хён, давай дружить! Папа говорил ты очень умный. — Я с поганками не дружу. Я их убиваю. И тебя однажды убью.
Что было бы ответь он тогда иначе?