Слова — зыбкая вещь.
***
Очень много лет назад Эдгар Аллан По сказал: мнение большинства — всегда ошибочно, ибо большинство людей — идиоты. И Хосок с этим утверждением полностью согласен. Медленно прогуливаясь вдоль длинного коридора и краем глаза наблюдая за допросами испуганных жителей «Тэгу-5», он невольно чувствовал себя бессовестным кровожадным захватчиком, взявшим в оккупацию большой населённый пункт. Люди вокруг него поголовно суетятся, бегут куда-то, громко кричат, реагируют буквально на каждый звук. У всех них нервы натянуты до предела. Ещё немного и их своеобразная тетива самоконтроля порвётся. И тогда начнётся хаос. И, как назло, именно ему придётся со всем этим разбираться. Утихомирить дезориентированное стадо — сложно. Нехватка одной запятой часто превращает аксиому в парадокс или сарказм в проповедь. Он должен быть предельно осторожен с тем, что говорит либо делает. И это так вымораживает… Может ну его? Устроить парочку публичных казней и, наконец, выдохнуть? Или там чью-то жену из верхушки колонии прилюдно пустить по кругу? Людей эти зрелища всегда пугают, и они ненадолго затихают. Ненадолго… ну и не суть. В любом случае, рано или поздно, но жители поймут, что лишь приняв новую «власть», они смогут комфортно жить и работать дальше. Так происходило всегда. И даже его родная колония не стала исключением. В «Кванджу-1» тоже поначалу сопротивлялись. Тоже плели заговоры и пытались противиться новому режиму и тотальной диктатуре. Хосок тогда, даже глазом не моргнув, утопил всю колонию в крови и совершенно не жалел о содеянном. Так было нужно. Смерть нескольких сотен ничто перед лицом победы. Он победил, ему покорились, — только это имело значение. Его жестокость — лишь инструмент. И да, он виртуозно играет на нём. Правда, иногда оставаясь наедине с самим собой, Хосоку невольно начинало казаться, что он медленно сходит с ума, пусть и с длинными интервалами ужасного здравомыслия. Чувства вынужденно отброшены прочь, слова и клятвы рассыпались в пыль. От него прежнего не осталось ничего. И это ведь весомый такой повод задуматься, но… Перья собственноручно поломаны, стёрты и покрыты пылью. Сугробы и замёрзшие реки — его постель. Абсолютное запустение внутри. Этого ли он жаждал, так яро стремившись к власти? Да, сейчас он на вершине. Но какой ценой? Сожалеть нельзя. Что сделано, то сделано. Там, куда слетелись все вороны, там, где замёрзшая земля и голод, там, где сменяют друг друга времена года, ничего за собой не оставляя, кроме опаляющего голую кожу снега, ему и самое место. Ледяное озеро Коцит — вот его персональный «рай». — Ты! А ну стой! — донеслось откуда-то сзади недовольным голосом Кима-старшего. — Немедленно прикажи своим людям остановиться. Иначе я за себя не ручаюсь! — Ой, как страшно, — нехотя оборачиваясь и хмуро глядя на потенциального покойника, протянул Хосок, засунув руки в карманы. — Аж коленки задрожали. — Не ёрничай! — повысив голос, продолжил плеваться ядом Ким-старший. — Что вы здесь устроили? Все ваши действия походят на терроризм. — Не сопротивляйтесь, и всё быстро закончится, — нащупав рукой в кармане складной нож, проговорил Хосок, начиная терять терпение. — Мы вам не враги. — Вы самые настоящие захватчики. Пришли в нашу колонию и наводите здесь свои порядки. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Не слышали о таком? — Как же ты меня достал, — рвано выдохнул Хосок, доставая из кармана нож и ловко раскрывая его. — Столько ору, а толку ноль. Без мозговая старая шавка. — О, вот и истинная натура, наконец, показалась, — на фальцете завопил Ким-старший, полностью игнорируя исходящую от Чона опасность. — Посмотрите на него, люди добрые, нет в нём никаких добрых намерений. Ему плевать на нас, он хочет только ресурсы «Тэгу-5». Стоит тут с недовольной рожей, короля из себя строит, а на деле обычная марионетка видоизменённых! Вставайте! Давайте вместе прогоним захватчиков из нашего дома! — Угрозы, насмешки, короны примеряют пешки, на лицах отметки, что все они марионетки, — с широкой улыбкой пропел Хосок, впритык подходя к Киму-старшему и одним уверенным движением вгоняя нож ему в живот по самую рукоять. — Я в курсе, что незваный гость хуже татарина, но и глупый хозяин — это буквально приговор. Не переживай, о твоём сыне я с радостью позабочусь. Он такой горячий и наверняка узкий. С нескрываемым интересом глядя на то, как в понимании расширились от ужаса глаза Кима, Хосок не разрывая зрительного контакта, медленно вынул нож из тела притихшего мужчины и подмигнув тому, ещё несколько раз ударил его ножом. С нажимом идёт, похоже пора заточить лезвие. Когда истекающий кровью глава «Тэгу-5» рухнул к его ногам, Хосок скривившись, вытер о его одежду окровавленный нож и, спрятав его обратно в карман, громко проговорил: — И так будет с каждым недовольным. Делаем выводы, господа. Намеренно игнорируя гул, исходящий от людей вокруг, Хосок молча достал из принесённой им сумки полную полулитровую бутылку воды и одну такую же пустую. Выудив так же со дна кислородный баллончик, он, сложив всё это в полиэтиленовый пакет, отправился на поиски Тэхёна. Сокджин ждать не любит, хорошо бы поторопиться. Быстро спустившись на третий уровень и взглядом отыскав там нужного ему Кима, Хосок подошёл к нему и, кивнув головой в сторону небольшой пустой комнаты, произнёс: — Пошли поговорим с глазу на глаз. — А, хорошо, — неуверенно кивнул Тэхён, покорно заходя следом за Чоном в одну из комнат, где проводили допрос людей. — Что-то случилось? — Ну как тебе сказать? — задумчиво протянул Хосок, стараясь говорить, как можно спокойнее. — Не всё так гладко, как хотелось бы. — Я вижу. Очень много недовольных. Я уже столько гадостей про себя наслушался, — садясь на стул, прохрипел Тэхён, устало потерев переносицу. — А ведь ещё даже не вечер. Вся интеллигенция на четвёртом уровне. Вот там будет действительно жарко. — Недовольные будут всегда, Тэхён, — облокачиваясь спиной о стену проговорил Хосок, привычно добродушно улыбнувшись. — Людям сложно сразу принять перемены, какими бы они не были. Ты спас их. Ну почти всех спас… — Что будет с теми, кто не захочет подчиниться новому режиму? — собрав всю свою волю в кулак, спросил Тэхён. — Их убьют же? — Кого-то, да, убьют, — не стал лгать Хосок. — Кого-то продадут. Но это не будет массово. Вы не первая колония, которую захватил Лилит. Мы знаем, как себя вести, чтобы минимизировать потери. Всё будет хорошо, пусть и не сразу. — Продадут? В каком смысле? — Люди очень ценный товар на поверхности. Видоизменённые готовы платить немаленькие деньги, чтобы обзавестись ими в качестве домашней зверушки. Но не паникуй раньше времени. Жители колоний — неприкосновенны. На продажу идут только лишь бунтари и недовольные режимом. Остальные под защитой Лилит. — Лилит… что за имя такое? — нервно прыснул Тэхён, напрасно пытаясь переварить услышанное. Люди — живой товар? Их держат, как домашних животных? Что за дикость? Коты и собаки больше не актуальны? — Оно же женское! Зачем мужчине называться женским именем? Фетиш такой? — Лилит… он — омега. Оттуда и имя. — Омега? Ничего не понимаю. Ты мне сейчас буквы греческого алфавита перечисляешь? Корейский больше не используют? А с латиницей что? — подвис Тэхён, хаотично пытаясь вспомнить все свои познания в греческом. — Альфа, бета, гамма, дельта, эпсилон, омега, омикрон. Что там ещё? Букв же вроде двадцать семь? — Всё куда сложнее, Тэхён, — промямлил Хосок, не зная, как кратко всё объяснить Киму. — Альфа, омега и бета — это классификация видоизменённых. Альфа — это мужчина, омега — «женщина», бета — это тоже мужчина, но не совсем… — Как это не совсем? Беты — гермафродиты? — Нет, женских половых органов у них нет. — Ничего тогда не понимаю. — Со временем поймёшь. Там… много своих нюансов. — Дурдом. Поверхность словно другой мир. — И не поспоришь ведь, — нервно кивнул Хосок, зыркнув на наручные часы. Чёрт, Сокджин уже сорок минут ждёт свою «посылку». Пора закругляться. — Тэхён, скажи мне пожалуйста, ты… знаешь Мин Юнги? — Да, а что? — вмиг напрягшись, прохрипел Тэхён, тяжёлым взглядом посмотрев на Чона. Откуда тот знает Юнги? Где они могли пересечься? Не на поверхности же? — Его родители ещё живы? — Да. — Где мне их найти? — А тебе зачем? — сквозь зубы процедил Тэхён. Что за… отец опять что-то задумал? Очередной урок? Месть за открытые двери? — И откуда ты знаешь о Юнги? — Им угрожает опасность, — немного подумав, честно ответил Хосок на первую часть вопроса. — Я хочу им помочь. — Как любопытно. Так откуда ты знаешь Юнги? — Пересеклись как-то с ним случайно, — расплывчато ответил Хосок. — Я хотел к нему подкатить, но его ручной цербер оказался против. — Юнги мёртв, — чётко проговорил Тэхён, с вызовом посмотрев в глаза Чона. — Я видел, как видоизменённый убил его. — И как выглядел этот видоизменённый? — приподняв бровь, осведомился Хосок. — Случайно не высокий такой, с чёрными патлами до плеч? Ещё бьюсь об заклад, одетый он был во всё чёрное. Этакий готический Ворон, будто сошедший со страниц комикса Джеймса О’Барра. Да? — Тебе отец рассказал? — начал закипать Тэхён. Ну папа, папа, опять ты за старое. Ничему жизнь не учит. — А должен был? — хмыкнул Хосок, прекрасно видя нервозность Кима. Занятно. Что же между ним и Юнги тогда произошло? Что они не поделили? — Твой Эрик Дрейвен на самом деле никто иной, как Чон Чонгук, мой хороший друг и по совместительству персональный цербер Юнги. Они компашка, конечно, странная, но весьма дружная. Жизнерадостный Чонгук и «мистер вечно недовольная рожа» Юнги. Я обожаю их, на самом деле. И поэтому помогу тебе. — Поможешь мне? — выдохнул Тэхён, окончательно запутавшись. Юнги жив? Как такое возможно? — В каком смысле? — Знаешь, как мы узнали про ваш воздуховод? — протягивая Тэхёну пакет с водой и кислородом, спросил Хосок, жестом приглашая зайти в комнату двух своих людей с большим плотным мешком в руках. — Нет. Воспользовались методом «тыка»? — Нам рассказал Юнги. Предыстория к этому была, конечно, довольно мутная, но суть не в этом. Сдал он колонию на двух условиях, — прокашлявшись, произнёс Хосок, внимательно наблюдая за Кимом. — Первое, сохранение жизни одной белобрысой бляди, которую и закопать живьём не жалко, не знаю чем он так приглянулся Юнги, сосёт, наверное, хорошо, а вот второе — ты. — В каком смысле я? — По словам Лилит, Юнги лично хочет увидеть твою смерть. Но я не особо в это верю. Не такой он человек. В любом случае, что там на самом деле, тебе предстоит узнать очень скоро, — указав пальцем на пакет, промолвил Хосок, сделав глубокий вздох. — В пакете бутылка воды, пустая бутылка, чтобы ты мог помочится при необходимости и кислород, в мешках иногда бывает душновато. Но не советую расходовать запасной воздух весь и сразу. Путь до Сеула не близкий. — До какого Сеула? — во все глаза глядя на Чона, выдохнул Тэхён, невольно сильнее прижимая к груди пакет. — 1 или 2? — К тому, что на поверхности. Связывать тебя я не буду, рот заклеивать тоже. Кричать и брыкаться очень не советую. Лилит — не я, нянчится с тобой не будет. Мигом по голове огреет и в бараний рог скрутит. Хочешь целым и невредимым доехать до Сеула, веди себя тихо. Про колонию не переживай. Я где-то через недельку-две проведаю тебя и всё расскажу. Ну, а сейчас: парни, пакуйте. Отвернувшись в сторону, дабы не смотреть на то, как перепуганного и дезориентированного Тэхёна засовывают в специальный мешок для транспортировки людей на дальние расстояния, Хосок потерев переносицу, мысленно прокрутил в голове весь прошедший разговор и, остановившись на упоминании четвёртого уровня и обитающей там интеллигенции, сделал вывод, что родители Юнги сейчас находятся именно там. Вся семья Мин — врачи. Что ж… это не удивительно. Нужно найти их раньше шавок Сокджина и незаметно вывести в «Кванджу-1». А задача-то со звёздочкой… как бы не облажаться, а то и самому умереть недолго. Сокджин, конечно, искусный писатель чужих судеб, но и он ведь не промах. Всё получится. По-другому быть просто не может. — Удачного пути, Тэхён, передавай привет Юнги.