Сеть.
Именно она была причиной того, что тёмная магия так неожиданно стала пропадать. К тому же подобные ловушки используются ещё и для поимки бродячих монстров в округе. То, что парень всё ещё мог пребывать в сознании, говорило о его человеческой сущности. Монстрическая же, являлась виновницей того, что его силы ослабли, и подавлялись какие-либо попытки использовать тёмную магию. Когда Вельвет окончательно сдался, из высоких зарослей вышла охотница, которой предстало лишь животное, что пытается выбраться из навешанных на него оков. Она не могла не расплыться в самодовольной улыбке при виде монстра, что пребывал в агонии. Девушку не волновало, то что у него могли быть чувства, имя, личность. Монахиня думала лишь об одном, о том, что главы Ордена наконец-то заметят и зауважают то, что она делала и продолжает для них делать. — Отлично, превосходно! После подобного они просто обязаны обратить на меня внимание, — не скрывая явного ликования и господства, сказала девушка. Незнакомый голос, что раздался внезапно среди гробовой тишины, озадачил парня ещё больше. Сразу же повернувшись по направлению к исходящему смеху, ему представилась монахиня, в светло-розовых волосах которой были вплетены золотые прядки. Убранство же, было чёрным с лёгким оттенком тёмно-синего цвета. — Можешь дёргаться сколько угодно, эта сеть сплетена специально для монстров. Погоди… Ты не похож на них, — приглядевшись к пойманной жертве, сказала девушка, — в этом твоя особенность, я полагаю? Хах. — Так если я не монстр, смысл был меня ловить? — прерывистым голосом спросил Вельвет. — Во время поимки ты вполне был на него похож, к тому же ты и не человек, чтобы тебя отпускать. Монахиня тут же подошла к сети и взяла её за выступы веревки, которые плавно переходили в тугой узел. Затем принялась тащить прочно сплетённую ловушку прямиком к монастырю, обходя его жилую часть. Вероятно она была довольно сильной, раз без какого-либо труда волочила тяжелого монстра сквозь лесные заросли. Предельно быстро, они дошли до задней части здания. Девушка хаотичными движениями руки превратила стену в еле освещённый узкий коридор. Как только сеть была занесена внутрь, кирпичи расставились по местам и былого входа прям, как и не бывало. — Ну и, куда ты меня несёшь? — смирившись, поинтересовался заточённый прочным плетением парень. — В то место, откуда не возвращаются живыми. Помещение, в котором оказался Вельвет, было довольно просторным и судя по всему занимало место под монастырём. Без какой-либо передышки, монахиня тащила пойманное в сеть существо через извилистые коридоры, многие из которых представляли собой однотипные серые каменные стены, на половину украшенные блестящей белой плиткой. На них располагались лампы, что своим тусклым светом ещё больше нагнетали обстановку. Вдруг девушка остановилась напротив холодной железной решётки, что временами поблёскивала в полумраке. Сквозь ограждения проглядывались силуэты кандалов на холодной, мертвенно-бледной плитке. Достав связку звонких ключей, она открыла помещение и занесла монстра внутрь. Развязав сеть, монахиня тут же направила к его лицу, заряженный сияющей стрелой, арбалет. Оказывать сопротивление или же попытаться сбежать сейчас было невозможно и крайне рискованно. Вскоре на руки парня были надеты блестящие серебряные кандалы, которые были весьма тяжёлыми, чтобы повалить того с ног. На этом мучения не закончились, оковы были закреплены ещё и на ногах. Теперь, даже перевернуться на бок с холодной плитки, было трудной задачей. Единственное, что казалось выполнимым в подобном положении, так это немного подвинуться или же приподняться. Девушка же, убедившись в закреплённости кандалов, вышла и заперла мрачную клетку. — Что ты задумала? — еле слышно спросил заключённый. — Я ничего, свою задачу я выполнила. Твою дальнейшую судьбу будет решать Орден. — Да, вы все психи, если думаете, что можете решать судьбу других! — Да, ты угадал. Кстати если захочешь покричать учти, что тебя здесь никто не услышит, ни одна живая душа. Не зная, что сказать в ответ или же о чём спросить, Вельвет сомкнул уста. По длительному молчанию монахиня поняла, что продолжать беседу дальше не имеет смысла и принялась уходить. Только звонкий клацающий звук от подошвы нарушал звенящую в ушах тишину.***
Теперь, после всего этого он сидел перед Пастри… Парень взглянул на неё, в его взгляде больше не было былой искры, а он сам казался безжизненным и холодным. Девушка так же взглянула в потухшие сапфировые глаза. Невыносимая боль раздирала и волновала грудь монахини изнутри. Однако даже если бы она и могла что-то сделать, то сейчас было не самое лучшее для этого время. Эмоции были настолько велики, что скрывать их было попросту невмоготу. На лице Пастри всё ещё проглядывался тот леденящий душу ужас и немое изумление, как и пару секунд назад. — Неужели я вижу страх на твоём лице, дитя. Что-то случилось? — взглянув на девушку, спросила настоятельница. — А, эм, нет, совсем нет, Преподобная. Полагаю я просто удивилась, — придя в себя, весьма взволнованно ответила девушка. — Я тебя понимаю. По началу я тоже так отреагировала, ведь подумала, что твой рассказ о человеке-монстре результат того ведения, но он реален. Теперь, когда у нас есть подобный экземпляр мы можем возрадоваться всем Орденом. — Постойте, а что Вы собираетесь с ним делать? — Такой шанс упускать нельзя… Поэтому сегодня я разослала письма всем главам Орденов. Как только делегации приедут, мы демонстративно его вивисецируем. — Как вивисецируете? Он так же жив, как и мы. В конце концов вы не можете просто так взять и вскрыть его. — Пастри, разве тебе не была интересна та анатомия, что может вытечь из помеси монстра и человека? — Да, но- — Мы много лет вскрывали монстров и пытались вывести достойный гибрид. Все попытки потерпели неудачу, но это… Это просто чудо находка для нас. Ты же рада этому, так? — Преподобная, я не могу радоваться при виде чьих-то страданий. — Неужели это единственная причина? Отбрось сочувствие прочь, это же просто монстр. — Пожалуй, вы правы… Это же «просто монстр». Подобный образец действительно было бы интересно изучить изнутри, — с выраженной ехидной улыбкой на лице, сказала Пастри. Сидящий напротив Вельвет был поражён тому выраженному ликованию на лице монахини, что произнесла столь ранящие душу слова.Как та, на которую он возлагал большие надежды и смог довериться, могла согласиться с его посмертной участью? Означало ли это предательство?
Кто знает, а вдруг она была прислана в Башню Сладкого Хаоса не спроста? Вдруг её целью было заманить его в тщательно продуманную мышеловку? Раз уж он действительно просто подопытное животное, то неужели такой, как он достоин жизни? Разве она не является сплошным позором сразу же двух видов? Отныне, какие-либо надежды на помощь канули в лету. Оставалось лишь смиренно ждать своего конца наедине с холодом, мраком и звенящими цепями. — Умничка, схватываешь всё налету! Эти слова далеко не стоили и рядом не стояли с доверием Вельвета. Пастри была готова кинуться тому в объятия, разрыдаться и извиниться за сказанное ранее, но нужно было держать всё под контролем, все чувства, что кипели внутри, ибо если бы все узнали об их отношениях и чувствах друг к другу, обоих бы вскрыли у всех на глазах. — Спасибо, но неужели я единственная кто- — Нет, другие главари так же приедут со своими лучшими учениками и ученицами. — Что ж, выйдет не плохой обмен опытом и знаниями. — Твой настрой меня радует, но придётся подождать минимум день. — Ничего, время не имеет значения. — Вот и прекрасно, — на миг всё вокруг затихло. Тут же, настоятельница вновь принялась говорить, — Пастри, пойдём пройдёмся, я хотела бы тебе кое-что показать. Монахини двинулись прочь от клетки, в которой, как животное перед убоем, сидел Вельвет и до сих пор не мог поверить услышанному. Пастри украдкой обернулась в его сторону, где тот уже опустил взгляд и скорее походил на мертвеца. Свернув за стену и выйдя в другой коридор, девушке предстала целая коллекция экспериментов, многие из которых были представлены в разнообразных видах: фотографии, банки с формалином, макеты. При виде всего этого её внезапно посетило чувство дежавю.***
Очередной полуночный сбор, на этот раз сюда пригласили одарённых учениц и учеников со всех мест, в которых Орден имел влияние. В целях безопасности и на всякий случай у них были завязаны глаза. Всех выстроили у белого стола, к которому, тёмными тугими жгутами, был закреплён монстр. Наконец-то сюда привели Пастри, что на протяжении всего пути за руку вела Преподобная. Она развязала повязку на глазах девушки.***
Сдерживая нахлынувшие внутри рвотные позывы, Пастри брела за Преподобной вглубь коридора и поражалась её спокойствием. Вдруг она остановилась около тупика. — Пастри, пообещай мне, что увиденное и услышанное в этих стенах ты никому не расскажешь, — повернувшись по направлению к девушке, сказала настоятельница. — Конечно, матушка, я обещаю. — Хорошое дитя, а теперь ступай. Тебе нужно выспаться перед грядущей ночью. Матушка открыла проход наверх с помощью прежней головоломки с каменными блоками в стене. Пастри прошла на лестницу, а туннель сзади неё сразу же закрылся. Выходя из катакомб в полном шоке от увиденного, девушка не знала как добрела до собственной комнаты, всё было прямо как в тумане. Войдя в помещение, она тут же рухнула на кровать в своей длинной тёмно-фиолетовой рясе, совершенно обессиленная внутри, как морально, так и физически. Вдруг Пастри посетил приток сил. Сил на то, чтобы размышлять всю ночь напролёт о плане побега.Она должна была вызволить Вельвета из сырой темницы и того ада, в котором он сейчас прибывал.
При этом, ей самой нужно было сбежать вместе с ним. В голове это звучало немыслимо, но если девушка не рискнёт сейчас, она всю оставшуюся жизнь будет жалеть о том, что не спасла парня. К тому же она не выдержит вида вивисецированного тела и скорее всего сойдёт с ума от увиденного. Теперь, Орден больше не стоял у приоритетов, его цели не стоили жизни того кем она дорожила больше всего. Так же как и жизней многих монстров, которые он безжалостно забирал во благо заоблачных целей и демонстративных лекций. План уже созрел в голове девушки и был прост до нельзя, но именно в простоте и был залог успеха. С мыслью о том, что завтра будет сложный день, монахиня чуть было не провалилась в сон. С последних сил она всё же сняла клобук, апостольник и рясу. После чего сразу же легла на мягкую кровать, накрылась одеялом и под слабые лучики луны, что освещали комнату, заснула.***
Утро началось с громкого звона колоколов и разговоров, что слышались за стенами. Кое-как встав, от невыносимого шума вокруг, Пастри уже хотела было идти на утреннюю молитву, как увидела, что у порога стояли новые лица. Кто, как и когда примчался в такую рань, девушку абсолютно не интересовало. Оставшись незамеченной, она пробралась обратно в свою комнату и принялась собирать чемодан, который был у монахини с тех пор, как она начала посещать другие монастыри, оставаясь там на ночь. Та же ситуация была в большинстве случаев и при посещении города, там так же приходилось ночевать. Пастри удалось собрать кое-какие вещи, побродив по пустой части монастыря, которые скорее всего пригодятся когда оба сбегут. Вернувшись, она сложила всё в чемодан и спрятала его под кроватью. Затем приступила к выполнению второго пункта, выведать всё касаемо планов Ордена на сегодняшний день. Как ни в чём не бывало, девушка подошла к настоятельнице. Пастри тут же принялись хвалить и знакомить с дорогими гостями, что проделали нелёгкий путь для того, чтобы сюда приехать. Наконец-то оставшись наедине с Преподобной, она узнала о том, что главы Ордена решили отпраздновать долгожданный успех пиром на весь мир. Что ж, это было только на руку девушке. Мероприятие должно было состояться ближе к вечеру, а ночью должен был быть вывисецирован Вельвет. На протяжении времени оставшегося до пиршества, к дверям монастыря подъехало ещё две главы вместе с несколькими учениками. Пастри за всё это время успела морально подготовиться к побегу. Прошлась по территории здания, осмотрелась по сторонам и в последний раз посетила своё любимое место — библиотеку. Найдя монахиню, матушка пригласила ту к столу. Войдя в трапезную глазам девушки предстали разнообразные блюда, причём не такие, как обычно. Проходя вдоль длинного стола к своему месту, она улавливала аппетитнейшие ароматы пряностей, свежей выпечки и запечённого мяса. Пастри усадили около настоятельницы, как и других выдающихся учеников возле их глав. Среди заумных разговоров и новостей не было ничего интересного, пока Преподобная не произнесла её имени. Как оказалось именно ей выпала честь вивисецировать экземпляр, а для этого ей даже выделят особенный наряд, что был освещён в одном из святых водоёмов западного монастыря. Девушка вновь натянула фальшивую улыбку и поблагодарила за предоставленную ей честь. Судя по набитости помещения, сейчас было самое идеальное время для побега. Под предлогом выйти в уборную, Пастри покинула помещения и направилась к тому самому тупику. Она увидела сестру в тёмном, которой были доверены ключи и патруль территории. Заметив Пастри, девушка никак не отреагировала. — Привет. — Здравствуй, — слегка удивившись, но при этом сохраняя прежнее безразличие, ответила монахиня. — Слушай как насчёт того, чтобы я тебя подменила? А то ты тут с ночи дежуришь. — Это было бы неплохо. — Так, что? — Думаю, да. Как-никак, ты же лучшая ученица всея Ордена, кому если не тебе ещё можно довериться. Кстати об этом, береги эту честь. Преподобная не зря держит тебя под своим крылом, она дорожит тобой и всеми твоими успехами. Пастри лишилась дара речи, даже не заметив как ей передали связку ключей, и вновь задумалась об Ордене, но сразу же вспомнила о своей основной цели. Дождавшись пока всё вокруг стихнет, а сестра уйдёт, девушка дёрнула за нужные кирпичики и прошла внутрь появившегося коридора. У неё было не так много времени, но главное сейчас спасти Вельвета, что будет с ней или с Орденом больше её не волновало. Гремя подошвой, Пастри добежала до знакомой камеры. Пытаясь отдышаться, девушка трясущимися руками вставила ключ в скважину и отперла клетку. — Вельвет! Пастри кинулась в объятия к парню и обняла его что было силы, с глаз невольно начинали течь тёплые слёзы. Однако он не ответил взаимностью. На удивление его одежда, как и он сам, были до ужаса холодны. Девушка тут же отстранилась, испугавшись что Вельвет уже мёртв, и взглянула в уставшие, но по своему обрадованные глаза. — Пастри, кандалы, сними их с меня, — слабым, хриплым голосом попросил парень. Монахиня протянула связку ключей к оковам, на которых были высечены извилистые символы. Именно они всё это время влияли на ослабление сил и обездвиживали тело заключённого. Не раздумывая, девушка тут же сняла их с рук, вскоре проделав то же самое с кандалами на ногах. — Вельвет, давай, вставай… Вставай! Нам нужно от сюда уходить, — пытаясь поднять и поставить парня на ноги, сказала Пастри. — Могу ли я поинтересоваться с каких это пор ты стала такой сентиментальной? — менее усталым голосом спросил освобождённый от оков Вельвет, к которому уже возвращались его силы. — Как посмотрю тебе уже полегчало. Когда выйдем из этого места, веди себя как можно тихо. Постарайся не произносить ни слова. Ты понял? Парень лишь кивнул в ответ, явно понимая всю серьёзность и масштаб операции, которую задумала монахиня. Парочка тут же кинулась прочь из клетки, оставив связку поблёскивающих ключей внутри. Прибежав к тупику, Вельвет удивлённо взглянул на девушку, что решала загадку с каменными блоками. Как только образовался длинный коридор, оба побежали по лестнице прочь от проклятых катакомб. Быстро взобравшись на вверх, Пастри тут же огляделась. — Иди за мной и делай то, что я буду говорить, — шёпотом сказала монахиня. Рядом никого не было, вокруг царила тишина, всё, как и ожидалось. Девушка первой вышла из прохода, а после за ней проследовал парень. Как только двое оказались в помещении, проход сзади сразу же закрылся. Недолго думая, Пастри прошла в широкий коридор, сбоку которого находились комнаты монахинь. Девушка вновь осмотрелась и открыла дверь в свою комнату. Затащив туда за руку Вельвета и заперев дверь, она подошла к кровати. Присев на корточки, Пастри достала чемодан с собранными ранее вещами. — Вельвет, когда мы выйдем отсюда будь готов бежать. После этих слов монахиня вновь взяла тёплую ладонь парня и парочка вышла из комнаты. Лёгким бегом они двинулись к выходу. Выглянув из-за двери, ведущей в главную часть монастыря, девушке предстали пустые лавочки. Убедившись в безлюдности помещения, она дёрнула Вельвета за руку. Оба прошли по менее освещённой территории зала и тут же вышли, тихонько открыв главные двери. Пастри мигом бросилась к конюшне, где из стойла выпустила своего белого жеребца. Надев на его голову уздечку и закрепив седло на спине, она вывела коня на улицу, быстро оседлав которого, ждала пока то же самое сделает парень. Спустя несколько секунд он уже сидел прямо за ней. — Мы быстро помчимся, держись если упасть не хочешь. — То есть, ты мне предлагаешь тебя за талию взять? — Да! Да, просто сделай это уже и поскакали от сюда, — обернувшись назад и слегка взволновавшись, сказала Пастри. Вельвет обхватил туловище монахини и прижался поближе. Тут же прозвучало звучное «Но» и парочка поскакала прямиком в тёмную рощу. В это время в монастыре смотрители уже уведомили всех собравшихся на пире о том, что заключённый сбежал. Был отдан приказ незамедлительно поймать экземпляр, без разницы живым или мёртвым. Первой моментально начала погоню в сторону беглеца сестра в тёмном, оседлав своего чёрного как мрак скакуна. Она знала, это был её шанс показать не только Преподобной, но и всем главам её преданность и надобность. Пастри не сразу, но услышала звук копыт, который становился всё громче по мере приближения табуна лошадей. Стало ясно, за ними началась погоня. Девушка тут же принялась петлить через деревья, чтобы оторваться и запутать врага. Белоснежная грива скакуна развивалась в разные стороны, так же как и молочный клобук на голове Пастри. Она была вся в напряжении и мёртвой хваткой вцепилась в тёмную уздечку, которой резкими движениями управляла жеребцом. На миг показалось, что звук копыт сзади утих и скорее всего погоня прекратилась. Однако неожиданно рядом послышался звук хруста коры, в соседнее дерево вонзилась пылающая белым огнём стрела. Ситуация усугублялась, обоих всё больше и больше начинали окружать с разных сторон идя на перехват. Прозвучал очередной выстрел из арбалета, но прежнего хруста не послышалось. Вдруг парень резко усилил хватку и болезненно замычал, стало понятно, что стрела попала в него. Понимая всю опасность ситуации, девушка завернула за высокий выступ. Остановив резвого скакуна, она быстро слезла с него и помогла спуститься Вельвету. — Версаль, ты свободен, беги обратно. С этими словами она шлёпнула коня по крупу и тот помчался обратно в сторону монастыря. Это было отвлекающим манёвром и ненадолго ослабило бдительность преследователей. — Ты как? Идти можешь? — взяв под плечо Вельвета, спросила Пастри. — Да чего ты, сейчас им такую взбучку устроим! Парень попытался пробудить свои способности, одел маску и уже был в полной боеготовности. Как внезапно в месте ранения неистово заболело, всё то, что было призвано до этого пропало, ещё больше обессилив тело и усилив боль в боку. — Эта стрела блокирует мои способности, — держась за место ранения, сказал Вельвет. — Ладно, идём пока они не опомнились. Рядом уже слышался топот копыт от приближавшихся скакунов. Девушка, помогая идти парню, добрела до нужного ей места, которое полностью заросло многочисленными растениями. — Пригнись. Идея казалась дикой, но пройдя через заросли длинной лозы, внутри показалось помещение. Основная его часть начиналась с вятхлой дверцы, которая с лёгкостью открылась, стоило Пастри покрутить ручку. Внутри располагалось потайное убежище времён хаоса и раздора в королевствах. Обессиленный Вельвет сразу же упал возле двери, а девушка откинула свой багаж в сторону и заперла её. Нащупав рубильник, она дёрнула тот за ручку. В тот же миг комнату озарил тусклый свет, что исходил от покрывшихся пылью ламп. Пастри подошла к ближайшему стулу и на всякий случай подперла им деревянную ручку. Внезапно послышалось как кто-то остановился и принялся шествовать неподалёку. Сев возле входа, монахиня замерла, и на всякий случай зарядила арбалет. В дотошной тишине было слышно, разве что, тяжелое и судорожное дыхание в стороне. Девушка перевела взгляд на Вельвета. Блестящая, отливающая золотом, стрела торчала из бока, который беспрерывно кровоточил. Часть алой жидкости уже успела пролиться на ветхий пол и создать маленькую лужицу. — Потерпи немного, ещё пару минут и они должны оставить это место, — прошептала Пастри. В ответ парень лишь протяжно замычал, прикусив нижнюю губу, явно пытаясь не завопить от невыносимой боли. Рука, в чёрной перчатке, что держалась за место ранения, была вся в липкой жидкости. Казалось плоть вокруг ранения разрывалась при каждом малейшем движении или судороге. Потеря крови же вызывала постепенное помутнение рассудка.***
Снаружи царил полный переполох, монахини и главы принялись обыскивать территорию. След из тёмной магии вел в зону, где её количество зашкаливало, но там было пусто. Даже осмотря высокие заросли и глубокие ямки, никого так и не нашли. В итоге продолжительные поиски не дали какого-либо результата и Орден решил вернуться в монастырь. Он смирился с тем, что вновь потерпел неудачу. Все были согласны с решением глав, кроме одной — девушки в тёмном одеянии. — Да как вы все не понимаете?! Все факты на лицо! Виновна Пастри, она же и предложила меня подменить и именно у неё были ключи. — Хах, звучит как бессмыслица. Тебе не кажется? — спокойным голосом ответила Преподобная. — О-ох, вовсе нет, матушка… Вы, вы все, всегда лелеяли её, а меня считали своей собачонкой. Вся грязная работа на мне, а слава достаётся этой шаболде. Только и слышу от вас, «Пастри наша одарённая ученица», «будущая наставница». Вздор! Да я, я сделала куда больше чем эта шавка! И чем она вам отплатила?! Она сбежала с монстром, она предалась греху, она предала нашу веру и Орден! — Перестань- — Ну уж нет! Я долго сохраняла молчание, теперь вы меня перестаньте игнорировать мен- Резкая жгучая боль прошлась по всему телу, что-то пронзило живот монахини, что-то холодное и острое. Бросив взгляд вниз, она заметила торчащую из своего живота блестящую, отдающую золотом, стрелу. Тело бросило в судороги и дрожь, девушка непонимающими и опечаленными глазами взглянула на ту, коей отдала лучшие годы своей жизни. — Ты права, ты никогда не была нужна ни мне, не Ордену. По правде, у тебя нет ничего выдающегося. Именно поэтому ты никчёмна, а твоё звание было тебе присвоено как подачка, как то, что ты с удовольствием съела и не подавилась. Теперь за нашу доброту, ты выливаешь на нас грязь и обвиняешь во всём Пастри. Ты никчёмное и бесполезное существо. К тому же, если тебе интересно, на этих двоих у нас есть свои планы. Таким, как ты, не место ни в монастыре Святого Ордена, ни на Земле. Попомни мои слова, если выживешь конечно. — Кх, то есть вы оставите меня здесь? — ответа не послышалось, — нет, почему Вы уходите? Нет, нет, нет, умоляю вернитесь. Не успела она сделать пару шагов в сторону уходящей наставницы и когда-то родной обитель, как силы её покинули и девушка в тот же миг упала на ужасно холодную землю. С глаз невольно начинали проступать горячие слёзы, не столь из-за осознания того, что скоро её настигнет смерть, нет вовсе не из-за этого. Слыша как все возвращаются восвоясие, она ещё больше отчаялась в том что делала и продолжала делать для Ордена. — Лучшая ученица, будь она проклята! Слова были выкрикнуты в воздух, но задумавшись, можно было понять мировоззрение Пастри и её поступок. Единственное, чего хотелось бы сейчас пожелать, это того, чтобы она свергнула столь гнилое место, чтобы они все поплатились за те деяния, что сотворили и продолжают сотворять. Из-за большой кровопотери монахиня переставала чувствовать тепло, лишь холодный ветерок и холод распространяющийся по всему телу. Мутность неба, что она могла созерцать, лишь подтверждала её догадки о скорой смерти. Девушка и не думала бороться за жизнь, будь что будет, она уже приняла свою судьбу и не станет сопротивляться холодным рукам жнеца, что пришёл проводить её в последний путь.***
Убедившись в тишине вокруг, Пастри прошлась по ветхому дому. Найдя старые кровати в другой части помещения, она оттянула тёплое одеяло с одной из них и вернулась к парню. — Сможешь встать? — Да, но вряд ли на ногах смогу удержаться. Не без помощи монахини, Вельвет поднялся и добрёл до ложа. Сразу же на него свалившись. — Я понимаю, условия вовсе не стерильные, но нужно вытащить стрелу. — Плевать на условия, просто избавь меня от неё. — Я-я не могу, а вдруг я сделаю только хуже? — взволнованно спросила девушка. — Пастри, ты сможешь это сделать. — Это же будет невыносимая боль. Я ведь даже не уверена, что в моей аптечке есть обезболивающее. — Без разницы с обезболивающим или без, просто вынь стрелу из раны. — Хорошо, я попытаюсь. Пастри прошла в прихожую и достала аптечку из чемодана. Вернувшись, она пододвинула рядом стоящую тумбочку поближе и поставила на неё коробочку с медикаментами. Открыв её, девушка обработала руки находящимся внутри спиртом и взяла кусочек ватки, которую промочила в растворе перекиси водорода. Подняв часть майки, что заграждала увечье, она поднесла к месту ранения влажный комок. Обработав рану, Пастри отставила использованные ватные шарики в сторону и приблизилась руками к месту откуда торчала стрела. — Я уверен в том, что у тебя всё получится. Слова подбодрили девушку и казалось немного сняли былое напряжение. Она протянула конец одеяла парню, в её взгляде было видно как же ей было его жаль и одновременно страшно начинать операцию. Вельвет же в свою очередь разметил кусок ткани меж зубами и закусил его. Пастри ещё раз обработала руки спиртом и приступила к извлечению инородного предмета. Оттянув края раны, она просунула палец внутрь склизкого и влажного отверстия. Страх пробил её всю изнутри не столь из-за противезны процесса, сколько из-за мычания и вырывавшихся визгов и взвоев парня. Прикусив губу, девушка нащупала наконечник и ухватилась за основание стрелы. В тот же миг снаряд был аккуратно и медленно извлечён из раны. — Полагаю, теперь должно стать легче, — обрадованно и глубоко дыша, сказала монахиня. Вельвет чуть было сознание не потерял от невыносимой боли во время процесса, но был благодарен Пастри. Он достал прокушенную тряпку со рта и окончательно обессилил. Девушка ещё раз взглянула на свои окровавленные руки и её будто бы осенило. Созерцаемая картина навевала старые, жуткие воспоминания. Это было всё то же вскрытие и ей предоставился шанс разделать живой организм. Пастри была первой, лучшая ученица как-никак. Все вокруг пожирали её своим ждущим взглядом. Девушка взяла инструмент и достала всё ещё тёплое бьющееся сердце животного. Её ладони загрязнились свежей кровью, прямо как сейчас. — Пастри, что-то не так? — слегка встревоженно, спросил Вельвет. Внезапно её руки затряслись, а глаза начинали слезиться. — Пастри! — А…! Нет, всё в порядке. К тому же надо наложить повязку и обработать рану. Пастри тут же провела по месту ранения ваткой, смоченной в растворе перекиси, затем приложила новую. Когда же кровотечение стало утихать, она достала исцеляющий раствор и нанесла его на увечье, которое тут же начало затягиваться. — Я взяла немного священного раствора из храма. — Жжется… — Видимо побочный эффект святой воды, что входит в состав и что плохо сказывается на монстрах. Потерпи немного, нужно, чтобы рана хоть чуть-чуть затянулась. Отложив комочек с раствором в сторону, девушка наложила бинты на место ранения и аккуратно опустила часть запачканной красной майки на место. — Тебе следует поспать, а я пока что сбегаю в город. — Будь аккуратна, не хочу чтобы тебя кто-нибудь поймал. — Да кому я нужна, будь уверен в том, что меня никто не поймает. Всё, давай, засыпай. Пастри стянула старое покрывало с соседней кровати и поднесла его к двери, открыв которую, вытрясла пыль из ткани. Вернувшись, она поменяла одеяло на чистое, бережно и аккуратно накрыв им раненого. Убедившись в правильности застилки, девушка прошла в прихожую. Открыв чемодан и достав вещи на смену, она переоделась. Пребывая в длинной тёмной накидке, без белого апостольника, молочного клобука и фиолетовой рясы, Пастри закрыла дверь и направилась в город. Пробираясь сквозь густые заросли, она потихоньку вспоминала географию этой местности. По старым воспоминаниям это было не одно убежище, их было несколько, а в центре между ними располагался хорошо замаскированный колодец. Однако это было тогда, а что сейчас стало с тем же колодцем оставалось загадкой. Проходя по дорожке, вдоль дубовой рощи, вдалеке уже виднелись огни вечернего городка, с приближением к которому, гул и шум вокруг усиливался. Выйдя из леса ей показались обширные лавочки, прилавки и забегаловки, которые потихоньку начинали закрываться. К счастью были магазины, что работали допоздна и круглосуточно. Проходя по брусчатой тропинке, девушке предстали горящие фонари на верёвках, что освещали своим тёплым светом ветхие крыши помещений и тёмную тропу. Потихоньку, та жизнь, что кишела до этого, стала затихать, а солнце скрываться за горизонтом. Впрочем, Пастри не волновалась по этому поводу, больше её тревожило то, что здесь её могут узнать члены Ордена. Однако вряд ли бы они сейчас стали бы патрулировать местность. Даже если бы это и произошло, девушка уже была не в той одежде и могла бы спокойно скрыться в лесу. До наступления темноты, она успела купить нужные вещи. Пастри, с полным мешком в руках, пустилась в обратный путь уже под самую темень. Звёзды потихоньку начинали рассыпаться на чистом тёмно-синем небе. Картину дополняла огромная луна, лучи которой пробивались сквозь листву и освещали серебристым светом путь. Вскоре показался тот самый выступ и девушка прошла в дом. В помещении слышался только слабый храп, давая понять, что Вельвет до сих пор сладко спит. Хоть время шло к ночи, но поужинать было прямым обязательством, которым нельзя было пренебрегать. Пройдясь по округе, девушка заметила большой лунный луч, пройдя к которому, она наткнулась на колодец, на удивление крона вверху практически отсутствовала. Вернувшись в убежище в одном из шкафчиков нашлось ведёрко с привязанной к нему веревкой. Набрав чистой ключевой воды, Пастри прошла к месту, где раньше разжигался огонь. Там остались, разве что, пару впалых в землю камней. По видимому сюда давно никто не заявлялся с тех пор, как хаос и раздор в королевствах прекратился. Собрав пару веточек, досок и булыжников, девушка воссоздала былую конструкцию. В доме нашлось пару спичек и керосиновая лампа, на тот случай если погода будет пасмурной и в лесу ничего не будет видно. Выложив целебные травы на стол и захватив оставшиеся в мешке продукты, она прошла к месту розжига. Оставив всё у конструкции, Пастри вновь вернулась и взяла таганок и котелок, что находились в нижнем шкафчике. Когда всё нужное было собрано, девушка зажгла спичку и поднесла её к одной из веточек. Пламя разошлось сначало по другим стеблям, а после перекинулось на брёвна. Расположив таганок над костром, она поставила на него котелок, в который влила воду с ведра и принялась ждать её закипания. Спустя несколько минут, вода начинала бурлить и испускать горячий пар. Тут же, на деревянной досточке, были порезаны овощи и закинуты прямиком в кипящую жидкость. Помешивая половником суп, вокруг стал витать приятный аромат вареных овощей. И вот, спустя час ужин был готов. Монахиня потушила огонь и направилась за тарелками в дом, которые промыла возле колодца кристально чистой водой. После чего вернулась будить Вельвета. — Просыпайся соня, а то весь ужин пропустишь. Пастри легонько потрясла того за плечо, парень начал потихоньку просыпаться, а уловив запах костра, что исходит от одежды девушки, тут же приподнялся и посмотрел в её сторону. — А, почему вдруг запахло палёным? — обеспокоенно спросил Вельвет. — Только не волнуйся, вероятнее всего это от моей одежды, как-никак она могла пропахнуть дымом пока я готовила ужин. — М? Ты готовила ужин? — Ну конечно, столько времени прошло. Да и к тому же тебе бы стоило поесть. Кстати об этом, ты можешь ходить? Как раз прогуляешься, свежий воздух никогда не помешает. — Конечно могу, правда скорее всего хромать буду, но это же не проблема? — Нет конечно! Если что я могу тебе помочь. — Пожалуй не стоит. — Точно? — Точно, точно, — слегка усмехнувшись, сказал парень, что вставал с нагретого ложа. Выйдя из душного помещения, он сразу же вдохнул полной грудью свежий ночной воздух. Не спеша парочка прошла к потушенному костру, от которого до сих пор медленно исходил серый дым. Вельвет тут же присел на холодную землю, окруженную мягкой травой. Девушка прошла к котелку и налила в глубокую тарелку ароматного отвара. Протянув её в руки парня, она так же наполнила свое блюдце и села рядом. Подав Вельвету серебряную ложку, оба принялись трапезничать. Парень краем глаза заметил изменения в наряде монахини. Новое обличие, в котором она сейчас прибывала, открывало те части тела, что были скрыты до этого. Тёмная накидка свисала, прилегая к телу, и плавно оседала на земле. Тот наряд, что был под ней, подчёркивал все прекрасные аспекты тела. В меру пышные груди, слегка полноватую талию, которая перетекала в изумительные округлые бёдра. Вся это красота долгое время томилась и скрывалась под длинной свободной рясой монахини. Ниже же располагались, явно не свойственные добродеятельницам, чёрные чулки на подтяжках, что лишь подчёркивали элегантность смуглых ног, а изюминкой образа стали глаза цвета весенней сирени, что имели на себе слабоватые блики от холодной луны. — Ты хочешь что-то спросить? — ощутив на себе пристальный взгляд, поинтересовалась девушка. — У-удивлён тому, что ты смогла приготовить что-то в подобных условиях, — придя в себя и переведя взгляд в тарелку, сказал Вельвет. — Так скажем, старый опыт мне всё же пригодился. — Разве ты была здесь до этого? — Да, вроде тогда я была совсем мала, но не суть. В общем, здесь собирались переселенцы и мигранты с других регионов, что и меня коснулось. Не помню кто меня сюда привёл, но пробыла я здесь недолго. Вскоре меня забрали в тот самый монастырь, здесь неподалёку, как и других детей и подростков. — И с тех времён ты так и осталась там? — Да, ибо, а куда денешься? Жилья нет, родственников нет, ничего нет. Вот так, потихоньку и живёшь примыкая к святым учениям, а после оказывается, что всё это полная ложь. — Прости если- — Нет, нет не извиняйся. Я наоборот рада тому, что мои глаза открылись и увидели истину. — По правде говоря ты первая монахиня, что смогла меня удивить. — А, чем же? — Такой холоднокровности я никогда не видел. Серьезно, ты пришла ко мне и завалила немалое количество моих солдат и чуть было меня не угробила. Это достойно похвалы. — Теперь мне даже стыдно за это… — Здесь нет ничего постыдного, если ты волнуешься насчёт монстров, то я таких тонну могу создать, была бы возможность. — Понятно… — До сегодняшней поры я считал тебя такой же, как они. Особенно сильно меня поразило твоё согласие с мнением той… Чокнутой. — Эта «чокнутая» является главой в монастыре. Поверь если бы я не согласилась, она бы не побоялась вскрыть нас обоих. — Как? Ты же ведь её «лучшая ученица». — Не думаю, что это имело бы какое-то значение если бы она поняла, что я симпатизирую монстру. — Кстати об этом монастыре, что это за стрелы такие? Вы специально их такими делаете? — Это была золотая стрела… Скорее всего она из арбалета той самой, как ты её называешь, «чокнутой». Могу лишь предполагать о том какая же сильная белая магия входила в её состав. — Полагаю, теперь всё в прошлом? — Да, теперь у меня остался лишь ты. — Так я всё же тебе не безразличен? — с лёгким румянцем на лице, поинтересовался парень. — Кх, долой тебе размышлять, ешь давай… — опустив взгляд и видно покраснев, ответила Пастри. Слегка усмехнувшись, Вельвет ещё раз кинул взгляд в сторону смущённой девушки, что пыталась прикрыть своё лицо тёмным капюшоном. Дабы не стеснять её ещё больше, парень перевёл взор на ночное небо, временами находя на нём созвездия. Пастри, робко выглянула из-за ткани, в надежде не увидеть встречного взгляда. Лёгкий румянец всё ещё был рассеян на лице, но безразличие к её персоне сидящего рядом юноши потихоньку снимало былое смущение, даже если он только и делал вид, что ему всё равно. Все ещё смотря в сторону Вельвета, девушка обратила внимание на то, чего раньше не замечала. Из-за накидки проступали изящные блестящие длинные тёмные волосы с красными прядками. Чёрная склера глаза, что приманивала к себе внимание. Живописные сапфировые радужки, в красоте которых можно было утонуть, а особенно сильно они прояснялись под серебристыми лучами луны. Бело-красная шерсть на плечах бордовой кожаной куртки, что слегка вздрагивала от лёгкого ветерка. Даже его необычная по людским меркам рука не выбивалась из общего образа. Да она была чуть больше и имела колоссальные различия с другой рукой, но и в этом был свой шарм, своя изюминка… От мыслей Пастри отвлекла мысль про свой ужин. Она попробовала то, что приготовила совсем недавно. Неплохо, но стоило бы добавить хоть что-нибудь для бульона, да и посолить было бы не лишним. Доев, девушка подошла к ёмкости, в которой оставалось ещё на две порции. — Может быть, добавки? — взглянув на парня, спросила Пастри нежным мелодичным голосом. — Если можно, конечно. — Конечно, можно. Опустошив казан, парочка вновь сидела на мягкой траве. Поляну освещали яркие лучи луны, а вокруг было слышно стрекотание кузнечиков и шелест листвы, который создавал слабый прохладный ветерок. — Как насчёт чая? — встав и положив ложку в тарелку, спросила девушка. — Я не против. — Тогда идём за мной, заодно поможешь посуду помыть. — Давай я помогу тебе с остальным, — взяв котелок с таганка, сказал Вельвет. — Не тяжело? — Нет конечно. Двое шли по тёмной дорожке, пока не добрели до колодца. Булыжники в постройке были неузнаваемы из-за выросшего на них мха. Однако внутри находилась кристально чистая вода, пригодная к питью. — Прежде, чем мыть посуду, надо было бы принести полотенце, — всматриваясь вглубь тёмного колодца, сказала Пастри. — Я могу сбегать если- — Ну уж нет, на этот раз я не оставлю тебя одного! Кидай всё здесь и идём вместе. — Ладно, ладно, идём вместе. — Пойми, я просто беспокоюсь о твоей сохранности. Мало ли, что может произойти за пару минут. Достаточно быстро оба добрели до убежища и взяли пыльное полотенце с полки на кухне. Вновь вернувшись к колодцу, девушка принялась мыть посуду холодной ключевой водой, а парень протирать её от остатков влаги. Когда же всё наконец-то было сделано, нужно было занести лишнее домой. — Теперь посуду нужно вернуть обратно в дом. — Можно на этот раз я схожу один? Ну правда кому я нужен в такое время, тем более в лесу. Да и, так быстрее будет. — Ладно, но только быстро. — Вернусь через минуту, ты даже огонь разжечь не успеешь. — Хах, ладно, иди уже. Быстрым шагом Вельвет стал отдаляться от Пастри. Девушка взяла ведёрко с водой. Затем вновь принялась разжигать огонь в том же месте, что и до этого. — А вот и я! Говорил же, что не успеешь! — Ты чуть меня до смерти не довёл… Так подкрадываться, — пытаясь отдышаться и отойти от испуга, сказала монахиня. — Прости если напугал. — Ладно, давай ждать пока вода закипит. Разместив ёмкость над таганком, не прошло и нескольких минут, как вода достаточно быстро закипела. Залив кипяток в кружки с заваркой, в виде целебных трав, что захватил Вельвет, чай был готов. — Пойдём обратно, к этому времени как раз сон придёт, а чай будет прекрасным дополнением, чтобы согреться. — Давай я помогу, — взяв кружку с рук девушки, сказал парень, так же как и внезапно поставил их землю, — да у тебя же руки холодные. — Ничего, думаю они скоро согреются если подер- Не раздумывая Вельвет тут же взял сложенные ладони Пастри в свои. Было видно каким же непонимающими глазами на него глядела девушка и как же сильно она содрогнулась при прикосновении к ней. Однако тут же её взгляд изменился на более нежный и чуткий, а по щекам пробежался неловкий румянец. Лёгкая краска была видна и на лице рядом стоящего парня. Как только руки перестали отдавать холодом и более-менее согрелись, парень разжал замок и высвободил ладони монахини. — Ну вот, теперь точно согреются. — Хах, теперь то уж точно. Спустя неловкую секунду молчания, Вельвет взял чашки с чаем, а Пастри отодвинула таганок и потушила огонь, оставшейся водой в ведёрке. После чего раздвинула камни и прикрыла уголь землёй, с помощью своей обуви. — Они не должны напасть на наш след… — Ты всё ещё беспокоишься об Ордене? — При всём желании они нас из-под земли достанут. — Не волнуйся по поводу этого, мы уйдем туда куда не посмеет ступить ни одна «святоша». — Имеешь в виду башню? — Да, это место охраняется поэтому было бы глупо заявляться туда, тем более всему Ордену. Да и к тому же оно полностью поражено тёмной магией, им там попросту не победить. — Звучит обнадёживающе. — Просто не морочь себе голову мыслями по этому поводу. Хорошо? — Хорошо. Парочка прошла обратно к убежищу, где сложила все взятые раннее вещи по местам и нужным полочкам. Тусклый свет в помещении без окон сразу же нагонял сонливость и желание улечься в мягкую постель. Пройдя в спальню, парень снял плащ и тут же лёг на свою кровать, но приподнялся, когда девушка подала тому его кружку с чаем. Поблагодарив ту, оба отпили травяной напиток, что был слегка вяжущим, но это не мешало наслаждаться другими раскрывающими себя вкусами. — Вельвет я тут подумала над твоим предложением и готова дать ответ, — присев рядом на мягкую кровать, сказала Пастри. — М? Ах, да, точно… Так да или нет? — Да. — Ну что ж, тогда настало тебе время посетить мою обитель. — Хах, уже страшно представить какой у тебя там может быть дом. — Между прочим, он весьма неплох. — Да ладно тебе, я же пошутила. Завтра меня как раз с ним и ознакомишь. — Ну, конечно. Кстати вкусный чай. — Спасибо, я смешала пару целебных трав для скорейшего заживления твоей раны. — Ого, спасибо. — Хах, не за что. — Правда спасибо, я… Да, я теперь тебе пожизненно должен. — Я просто спасла тебя. К тому же мне ничего от тебя не нужно. Считай, что долга нет. — Как? Ну, то есть ты стольким пожертвовала ради меня, а я попросту не могу отплатить тебе чем-то. — Ну, ты бы мог дать мне работу в башне. — Работой это вряд ли назовёшь… Кстати о башне, Чиффон! — Что? Что-то случилось? — Меня же как два дня нет на посту, а вдруг его никто не покормил. Чёрт… — Мне кажется его вполне мог бы кто-нибудь покормить. Там же есть стражники, другие монстры. — По крайней мере я буду на это надеяться. — Тебе следовало бы выспаться, а то боюсь завтра тебе сил не хватит отчитать многих своих солдат. — Скорее меня отчитают, опять. — Не думай о плохом. Плохие мысли не очень хорошо сказываются как на ментальном, так и на физическом здоровье. — Как же при виде тебя я могу думать о чём-то плохом. — Кхм, ладно, как я и говорила ранее тебе следует набраться сил. Поэтому, спокойной ночи. — И тебе мой дивный ангелочек. — Продолжишь говорить что-то подобное и я за себя не ручаюсь! — вся в румянце гневно пригрозила девушка. — Ладно, ладно, уже сплю. Вся в краске монахиня взяла пустые кружки и прошла в прихожую, где поставила их на тумбочку. Когда та вернулась, Вельвет уже спал или же делал вид, что спал. Однако вид столь милой гримасы, вызывал у Пастри лёгкую улыбку на лице. Подойдя к соседнему ложу, девушка сняла тёмную накидку, выключила свет и легла спать, укрывшись старым одеялом. За стенами ярким светом светились звёзды, а посередине расположилась огромная луна. Легкий летний ночной ветерок ещё больше дополнял и без того живописную картину.