Байки из подворотни

Хорошо потрепанный хакошейский корабль встает на якорь в Причале Абы. Его паруса порваны, борта разбиты, а по всей корме чернеют следы недавнего пожара. Сочувственно цокнув языком, Финн убирает во внутренний карман жилетки складную подзорную трубу и усаживается на бочки. В руке сама собой появляется самокрутка, с которой он рассчитывает скоротать ожидание. То, что это именно "Бернетдина", не вызывает сомнений. Минимум дважды на ее борту мелькал хорошо знакомый силуэт, затянутый в легкую кожаную броню. По-альтмерски изящная и светловолосая, Урвен всегда довольно странно смотрелась среди морских бродяг, составлявших команду корабля. В памяти всплывает их последняя встреча при схожих обстоятельствах, и Финн не удерживается от улыбки: такого переполоха в Причале Абы не видели давно. Урвен и ее ребята — пираты до мозга костей. Им претят методы Гильдии воров, подразумевающие незаметность на всех этапах проникновения куда-либо, тщательную подготовку, планирование и сбор информации — они просто берут то, что хотят, и уплывают. Впрочем, так бывает не всегда: с некоторых пор Урвен активно прибегает к помощи Финна в тех делах, где требуется не только выдержка, но и определенное мастерство. У них… что-то вроде соглашения. Скрытые двери, магические ловушки, каменные стражи и прочие "досадные препятствия" отнимают драгоценное время, а порой и чьи-то пальцы. Финн не освещает дела пиратов перед кем бы то ни было, а капитан Урвен в свою очередь платит более чем щедро. Когда корабль, наконец, встает на якорь, Финн осторожно пробирается поближе. Он привычно не снимает ни капюшон, ни заклинание тени, надежно укрывающих его от посторонних глаз. Да, прошло уже много лет, но Радиб не забывает долгов — беспечность может стоить жизни. Финн добирается до места, указанного Урвен в записке. Непримечательный снаружи, но богато обставленный дом, способен разместить всю команду, впрочем, останутся лишь доверенные лица. Финн прикрывает за собой дверь и молча проходит вглубь комнаты. Никто не преграждает ему дорогу, если не считать одного незнакомого пирата, схватившегося за саблю. Их здесь пятеро: первый помощник — альтмерка по имени Рузель, с которой капитан практически не расстается ни на суше, ни в море, молчаливый босмер Эртар, чья роль на корабле Финну все еще не очень ясна, близнецы-ловкачи Финис и Дорил, в которых с легкостью можно узнать выходцев Истмарка, а так же здоровяк-редгард, которого пока не представили. Кто-то отдыхает полулежа на подушках, кто-то изучает карты. — А вот и ты, — улыбается Урвен. — Я уже успела соскучиться без своего милого мальчика. Она кокетливо проводит языком по губе, заставляя всех присутствующих невольно сглотнуть. Урвен красива, но еще больше — притягательна. Ее ловкое жилистое тело, привыкшее к изнуряющим путешествиям и долгим сражениям, не утратило изящество и грацию благородной уроженки Ауридона, а лицо — подвижное и загорелое — принадлежит эльфийке, знающей вкус жизни и умеющей получать от нее удовольствие. Финну хорошо знакома эта игра. Растянувшись в гаденькой улыбке, он демонстративно усаживается напротив. Урвен цокает языком и надувает губы в притворной обиде: — Жестокий. А ведь в море так холодно и одиноко!.. Рузель закатывает глаза, а Финн не удерживается от вздоха: — Так ты ради этого меня позвала? Можно было было бы обойтись и без свиты. — Это на случай, если ты созреешь на тройничок! — О, я признателен. Только боюсь, что этот бугай не в моем вкусе. В каком коровнике ты нашла его? Сдерзив абсолютно осознанно, Финн украдкой наблюдает, как лицо редгарда наливается кровью, а губы сжимаются от гнева. Пусть эти слова и звучат чересчур высокомерно для вчерашнего попрошайки, но обнаженная минуту назад сабля — уже повод обратить пристальное внимание на новенького и сразу разобраться с… недопониманиями. — А ну повтори, гаденыш! — рычит пират, реагируя ровно так, как Финн рассчитывал. — Я говорю, что ты кусок жабьего жира, не способного отыскать собственную жопу без помощи капитана. Урвен, молчит, явно не собираясь что-либо предпринимать. Ее развлекает происходящее. Редгард толкует ее улыбку по-своему — как разрешение преподать урок наглецу. Он бросается на Финна, желая попросту выбить из него все дерьмо голыми руками, но внезапно происходит нечто непредвиденное: ноги увязают в полу, словно в болоте, и моментально проваливаются по самую щиколотку. Из глаз Финна с душераздирающими воплями к нему летят алые призраки и оставляют длинные царапины на смуглой коже. — Еще раз посмеешь угрожать мне, и эти ребята разорвут тебя на части, — цедит Финн, не утруждая себя более изощренными угрозами и красочными описаниями того, как именно призраки могут умертвить свою жертву. Магия крови и без того отнимает много сил — все эти лишние разговоры очень утомляют. Он отпускает пирата почти сразу же, не дожидаясь ответа. Если тот окажется слишком глуп и решит рискнуть, несмотря на предупреждение — сдохнет. К счастью, Урвен не держит подле себя дегенератов, а присутствие этого человека здесь, в узком кругу, как раз говорит о его ценности в команде корабля. — Если мы закончили с прелюдиями, то предлагаю перейти к делу, — вздыхает капитан. Она не скрывает своего огорчения от того, что стычка получилась слишком короткой. — Но Урвен! Ты позволишь этому… — Я неясно выразилась, Бергель? Переходим к делу! Ваши мелкие грызни меня не интересуют, пока в сундуки течет золото. А оно польется рекой, если план удастся. — Мы поладим, — криво усмехается Финн, поглядывая на громилу. Тот отвечает хмурым взглядом из под густых бровей, но благоразумно оставляет прочие возражения при себе. Финна это устраивает: ему не особенно интересно, что о нем думает этот пират. Лишь бы не мешал. Иной раз бесполезно взывать к голосу разума — демонстрация силы действует верней. В течении следующей четверти часа Урвен излагает свой план, показывая Финну и остальным документы и карты, что удалось добыть из личного сундука одного из вельмож на потопленном корабле. За этими бумагами капитан Бернетдины вела охоту несколько долгих месяцев — с тех самых пор, как узнала, что одна из гробниц на Проклятии Хью — ложная. В целом это не то, чтобы новость: многие торговые лорды и вельможи во все времена строили несколько гробниц, и только самые близкие люди знали, какая именно в итоге станет местом упокоения. Этой уловкой преследуется одна цель — предотвращение возможного разорения. Обнаружить местонахождение подлинной гробницы не так-то просто, но не невозможно, что успешно продемонстрировала Урвен. Судя по лицам присутствующих, не все из них до этого момента были посвящены в курс дела. Вполне может быть, что знала обо всем только Рузель… — Так когда мы выдвигаемся? — спрашивает Эртар. — Сегодня вечером, — отвечает капитан, но видя недоуменный взгляд, поясняет: — Бернетдина проведет в верфи не меньше недели, но нам это только на руку. Возьмем другой корабль и по-тихому переправим груз. — У тебя есть описание защитных сооружений гробницы? — вмешивается Финн. — Только вот это, — усмехается Урвен, указывая на обгорелый кусок бумаги с очень кривыми схемами, напоминающими детские каракули. Скорее всего кто-то из рабочих попытался скопировать записи архитектора для собственных нужд, но сделал это крайне неумело. Ясно, понятно. Придется разбираться на месте. — Видел одну гробницу — видел все, — фыркает Бергель. Финн пожимает плечами: хорошо, если так. Чем меньше возни, тем лучше. Какое-то время команда обговаривает план действий и возможные препятствия. Судя по обрывкам чертежей и каракулям рабочих, гробница имеет несколько уровней. Это вполне типичное строение для юга Хаммерфелла, однако не очень понятно, почему некоторые из помещений обозначены пунктиром при наложении на другие. Они не были достроены или это всего лишь для удобства обозначения разных плоскостей? Детали, с которыми так же придется разбираться уже на месте… В ходе обсуждения Финн начинает понимать, зачем Урвен, понадобился Бергель: голова у этого редгада работает как надо, пусть он и производит впечатление неотесанного чурбана. То же можно сказать и об остальных — первое впечатление почти наверняка будет обманчивым. К примеру, Финн не рискнул бы вступить в схватку с Рузель, какой бы хрупкой она ни казалась. По прошествии часа Урвен собирает бумаги и прячет в сумку. Они еще понадобятся позже. — Все знают, что должны делать? — спрашивает капитан с усмешкой. Конечно же, все знают, что и где от них потребуется. — Тогда можете проваливать до вечера. Финн, идешь со мной. Хочу кое-что тебе показать. — Что же это? Хорошие манеры? — усмехается Финн. — Пизди, пизди, засранец. Ты все равно мой на этот вечер. — Я польщен. Урвен уводит его в дальнюю комнату и, стоит лишь двери закрыться за их спинами, прижимает к стене, впиваясь в губы страстным поцелуем. Финн недовольно морщится и тут же выворачивается из захвата, ловко меняясь с ней местами. Он ненавидит все эти лишние прикосновения к себе и в особенности поцелуи. Хотя секс ему нравится. — Да ладно, расслабься! — фыркает Урвен, предпринимая еще одну попытку поцеловать его, но и та оказывается безуспешной. Финн жадно вылизывает ей шею и грудь, но пресекает любые попытки Урвен проделать с ним то же самое. — Я надеялась, что за год эта дурь выветрилась из твоей головы, — фыркает она, впиваясь пальцами в белые кудри. Они уже обсуждали это пять или шесть совместных ночей назад, но понимания так и не достигли. Урвен раз за разом пытается уломать Финна позволить ей делать, что захочется, но терпит неудачу. Он знает, как доставить ей удовольствие и заставить стонать в голос, только этого все равно недостаточно — Урвен не готова смириться, что ей отказывают в чем бы то ни было... Лишь когда их разгоряченные тела переплетаются на кушетке, она ненадолго оставляет попытки взять верх, захваченная удовольствием, и секс, наконец, перестает напоминать борьбу. Однако стоит только Финну расслабиться и потерять бдительность, как Урвен тут же целует его и больно кусает за нижнюю губу. — Ты невыносима, — шипит он, слизывая выступившую кровь, и перекидывает ногу, чтобы взять любовницу сзади. — Я… ох, все равно добьюсь своего. — Знаю, — отвечает Финн, целуя златокожую спину. Он не пытается спорить потому, что для него это не игра в догонялки. Пусть Урвен и отказывается верить в обратное… *** — Так что случилось с Бернетдиной? — спрашивает Финн Эртара уже вечером, на пути к сокрытой гробнице. Капитан любит приукрашивать события. По ее версии выходит, что корабль атаковал огнедышащий змей… но, насколько Финну известно, морские змеи такой способностью не обладают. — Это Урвен сказала? — усмехается босмер, сразу раскусив суть вопроса. — Змей? Как бы не так. Уже на пути к Проклятию Хью мы наткнулись на проклятых морских эльфов. Их змееподобный корабль подкрался нам под покровом тумана, совершенно не оставив времени для маневра. Маги сразу же дали залп, поджигая паруса. Пока мы боролись с огнем, полетели абордажные крючья. Ублюдки знали, что мы везем нечто ценное, но не знали, что именно. Урвен была в ярости. — Еще бы. Бернетдина сама по себе ценный трофей. — Ага. Ребята столько возились с ее переоснащением, что смело можно сказать — подобного корабля нет нигде в Тамриэле. — И как же вы отбились? — Орнэл очень вовремя запустил снаряд, и половину абордажной команды просто размазало по борту. Ну а мы с ребятами сразу спохватились рубануть тросы… Кстати, один из абордажных крючьев до сих пор торчит из левой кормы. — Дай-ка угадаю: вы использовали дымовые шашки, чтобы уйти. — Верно, — кивает Эртар. — Не только морские эльфы умеют передвигаться под покровом тумана… Впрочем, они легко выследили бы нас, если бы не суматоха. Опасаюсь, как бы не… — Завязывайте трепаться! — цыкает Урвен, поравнявшись с ними на своем верблюде. Она терпеть не может, когда приходится уходить от драки, а лишнее напоминание о совсем недавнем случае ужасно раздражает. Финн безразлично пожимает плечами: он узнал, что хотел. Что касается цели их путешествия, записи рабочих, участвовавших в возведении гробницы, оказываются поразительно точны. Очень скоро на глаза попадается еще один ориентир в виде расколотого надвое валуна, чем-то напоминающего двух притаившихся в засаде хадж-мот, а следом за ним — грубо вырубленная щель в скале. — Кажется, кто-то намеренно небрежно обработал камень, не желая привлекать лишнего внимания к этому месту, — усмехается Урвен. Финну бросается в глаза другое: защитные руны прямо над проходом. Кажется, будто магия в них едва теплится, поэтому можно и не заметить, если не ищешь намеренно. Однако стоит только коснуться скалы — как моментально активируется довольно мощный барьер, вытягивающий жизненные силы. — Я бы поставил на то, что внутри мы найдем пару-тройку скелетов. Барьер устроен так, что прошедший через него и не заметит, как постепенно жизнь покидает его, — кривится Финн, доставая закрепленный за спиной посох мага. Он редко прибегает к его помощи, дожидаясь крайних случаев. Странное ощущение — Финну сразу начинает казаться, словно он обманщик и не имеет права носить такую штуку, а уж тем более пользоваться ей… Тем не менее, заклинание снятия барьера плетет вполне уверенно. Для сомнений еще будет время, но, пока он занят делом — все они отступают на второй план. Длинный коридор, начинающийся сразу за аркой, обработан не особо тщательно: то здесь, то там виднеются следы зубила и кирки, а более твердая порода, и вовсе не стесана. Бергель ранится об один из таких наростов и припоминает всех богов по очереди, пока протискивается в самую узкую часть прохода. Урвен шикает на него, а Финн, идущий впереди колонны, всматривается во тьму. Света факелов сейчас более чем достаточно, чтобы не споткнуться и не наступить на случайного скорпиона. Пару раз из под подошвами слышится неприятный хруст костей. Судя по всему, это все, что осталось от тех, кому не повезло попасть под проклятие магического барьера. Следов не так много, но, честно говоря, Финн ожидал увидеть меньше. Это место словно медом намазано для посетителей… и не факт, что это родственники усопшего. Пройдя коридор, компания оказывается в просторном помещении с высоким потолком. Приходится зажечь еще один факел, чтобы разглядеть получше: это еще не сама усыпальница, а всего лишь молельня. В глаза сразу бросается богатое убранство — даже жертвенная чаша перед алтарем сияет старинной позолотой. Это помещение предназначено для тех, кто приходит почтить память усопшего, только вот гости здесь бывают нечасто: пустующая курильница собрала немало пыли и пепла, а расписные вазы, инкрустированные аметистом, опалом и малахитом, еще хранят в себе стебли высохших лилий. Финн проходит вдоль стен, отмечая про себя пустоты, где прячутся спусковые механизмы ловушек. Все они разряжены. — Кто-то побывал здесь до нас, — констатирует Финн. — Если бы побывал, то забрал бы хоть что-то. А все на своих местах, — фыркает Дорил, пряча что-то в заплечный мешок. Финн задумчиво кивает. И правда, почему все ценности на своих местах? Разве что грабитель охотился за чем-то конкретным, но этого они, скорее всего, уже не узнают. От молельни отходит две двери. По словам Урвен, одна из них должна вести к сокровищнице, другая к самому погребению. Возможно, именно сокровищница была целью предыдущих грабителей и поэтому они оставили мелкую утварь, не желая утяжелять мешок. За обеими дверьми обнаруживается хитросплетение коридоров и комнат, уходящих во тьму. Покойный не жалел денег и времени, желая подготовить достойную гробницу, способную поглотить незваных гостей… — Разделимся по трое и обыщем все помещения, — командует Урвен. — Эртар, ты останешься присматривать за входом. — Мы кого-то опасаемся, капитан? — Здесь могут бродить умертвия, — отвечает за Урвен Финн. Его что-то беспокоит, но он никак не может определить, что же не так. Магический фон… нестабилен. Хотя явных угроз в нем нет. Создается впечатление, словно кто-то намеренно хочет скрыть свое присутствие, а если так, опасаться стоит скорее живых, чем мертвых. Очень скоро Финн получает ответы на свои вопросы: сокровищница обнаруживается в левом коридоре, по которому как раз отправились он, Урвен и Бергель, и красота ее поражает воображение. Неужели усопший ничего не оставил потомкам? Или они хранят самое ценное здесь, под защитой чар, чтобы избежать возможного ограбления? Кто знает… Ни опасности, ни засады здесь не обнаруживается, при этом ловушки все так же разряжены, словно кто-то любезно расчистил им путь и ушел, ничего не взяв. Финн осматривается, изредка заглядывая в сундуки, и внезапно замечает, что Урвен делает то же самое. Странно — Бергель уже вовсю набивает мешки, а капитан только осматривает сундуки. — Ищешь что-то конкретное, Урвен? — интересуется Финн, сразу поняв, в чем дело. — Отвали, — отрезает она. — Как скажешь, — безразлично пожимает плечами Финн. — Пойду проверю Эртара. В конце концов, если Урвен не хочет говорить, то из нее ничего не вытянешь. "Вероятно, это нечто действительно ценное", — размышляет Финн выходя в коридор. — "Не эта ли вещь интересовала предыдущих грабителей?" За поворотом слышится едва различимый шорох чьих-то торопливых шагов. Вероятно, это кто-то из пиратов, разыскивающих капитана, чтобы сообщить о чем-то… Только вот шаги не приближаются, а удаляются. Движимый неясным беспокойством, Финн постепенно ускоряет шаг, практически пролетая каждый из коридоров. За одним из поворотов в поле его зрения попадает фигура в серой накидке. В полумраке из-за легкости шага она чем-то напоминает призрак. Не тратя времени, Финн срывается с места, но цель замечает погоню и на ходу активирует одну из рунных ловушек. — Это не сработает, — фыркает Финн, выхватывая из-за спины посох. Противник определенно является магом, так что не стоит его недооценивать… Когда Финн выбегает в молельню, он обнаруживает на полу лежащего без сознания Эртара, с выпавшим из ладони обнаженным клинком. Босмера окружает едва различимый магический фон, который, тем не менее, кажется смутно знакомым. Понимая, что в абсолютно прямом и узком коридоре он сильно рискует получить заряд молнии в спину, "призрак" ныряет в боковой проход. Финн вбегает следом и едва не попадает в очередную рунную ловушку. — Вынужден признать, это становится интересным, — усмехается Финн, чувствуя нарастающий азарт от погони. В лабиринте коридоров они успевают несколько раз переброситься атакующими заклинаниями, но при этом ни одно из них так и не достигает цели. Между тем, коридоры и проходы становятся все запутанней, а кладка кажется гораздо более старой, чем та, что была в усыпальнице. Сеть старых подземных тоннелей контрабандистов, приспособленная под гробницу? Финн блокирует очередное, брошенное второпях заклинание, и делает обманный маневр, заставляя противника уйти влево, уклоняясь от атаки, а затем бросается вперед, ударяя посохом по ногам, словно в руках у него не магический инструмент, а обычная трость… или даже метла. Раздается удивленный вздох, а следом за ним — глухой звук удара о каменный пол. Финн не дает противнику опомниться и тут же прыгает на него сверху, заламывая руки за спиной. Наверное, стоило сделать это при помощи магии… но заклинание пут все еще плохо дается Финну, и он не был уверен, что оно сработает. В повисшей тишине после непродолжительной борьбы внезапно раздается тихий смешок. — Ты меня все-таки поймал... Холодея, Финн переворачивает противника на спину: из под капюшона, все еще пытаясь отдышаться, на него с чуть болезненной улыбкой смотрит Милдрес. Вся его левая щека содрана из-за крайне неудачного удара об каменный пол. — Ненавижу этот твой прием, — шипит Милдрес, утирая кровь с губ. — Какого скампа ты тут делаешь?! — выкрикивает Финн, не находя других слов. — Было необходимо кое-что забрать... — Почему ты не сказал мне? И зачем убегал? Финн чувствует обиду на Милдреса. Да, конечно, он совершенно не обязан отчитываться перед кем бы то ни было о своих делах, но... Финна все равно задевает, что он предпочел спасаться бегством. Он убегал! В самом деле убегал! — Прости. Не хотел осложнять тебе жизнь, ставя перед непростым выбором, — говорит Милдрес, поднимаясь на ноги. — Зная, кто твой наниматель… — Был бы предусмотрительнее, сам нанял бы его, — раздается голос Урвен из-за спины Финна. Судя по всему, капитан направилась следом, только заслышав шум погони. Шедший за ней Бергель делает шаг в сторону Милдреса, но Финн тут же преграждает ему дорогу. — Хорошо, можешь обыскать его сам, — закатывает глаза Урвен. — Он забрал кое-что мое, и я хочу это обратно. — Что "это"? — спрашивает Финн, не двигаясь с места. Милдрес… не такой вор. Его действия всегда несут в себе разумное зерно, а любая кража продиктована какой-то причиной. Скорее Урвен не договаривает. — А тебе не все равно? — кривится она. — Это небольшая статуэтка, за которую нам неплохо заплатят. Внезапно Финн чувствует резкое изменение магического фона. Становится слышна чудовищная аура, от которой спина мгновенно покрывается мурашками. Обернувшись, он замечает в руках Милдреса идол в виде змея, выполненный из черного обсидиана, предположительно в аргонианском стиле. Необычное сочетание... — Правильный выбор, — улыбается Урвен. — Люблю, когда удается прийти к пониманию. Финн, забери у него статуэтку. — Эта штука слишком опасна, чтобы позволить ей гулять по рукам, — отвечает Финн, даже не думая выполнять приказ. В памяти все еще живо его недолгое, но крайне насыщенное владение посохом некроманта, пусть и прошло уже много лет. — Ясно. Что-то не припомню, чтобы ты колебался, когда брал меня сзади сегодня утром, — смеется Урвен, украдкой поглядывая на Милдреса. — В сокровищнице достаточно ценностей, — вздыхает Финн. — Можешь забрать мою долю, чтобы компенсировать отсутствие статуэтки. Скажешь, что не нашла ее. — Какая щедрость. Но нет, мой милый, я привыкла получать желаемое и поэтому собираюсь забрать ее. Вместе с твоей долей, разумеется. Тогда, возможно, рана, оставленная в моем сердце твои жестоким отказом, затянется быстрее, и… мы еще сможем поработать вместе в будущем. Финн знает, что Милдрес отдал бы ему статуэтку, если бы он попросил. В конце концов, избавиться от нее можно уже после передачи новому владельцу… но Финн не попросит. Поворачиваясь к Милдресу, он встречается с ним глазами и забирает статуэтку, зная, что тот понимает правильно. — Ну хорошо, держи. Урвен практически выхватывает желанный артефакт и, не обнаружив никакой уловки, прячет в поясную сумку. — Приятно иметь с тобой дело, Финн. Не забудь приструнить своего приятеля, чтобы не устраивал больше проблем. — Так значит, тебя нанял Огнедышащий Змей? — спрашивает Финн, желая проверить внезапную догадку об одном корабле с таким же названием. — Мы смогли договориться, — обворожительно улыбается Урвен. — Прямо как с тобой. — Иначе маормеры не отпустили бы вас так легко... — Но отпустили. Идем, Бергель. Когда Урвен и громила уходят, Милдрес без лишних слов открывает портал и манит Финна за собой. По другую сторону оказывается вовсе не убежище Гильдии воров, а пустынное побережье. Волны неторопливо накатывают на берег, вымывая крабов из песка и отражая звездный свет. Издалека доносится протяжное уханье совы, разглядевшей в песке добычу. — Здесь подходящее место, — кивает Милдрес, осматриваясь. Кажется, они достаточно далеко не только от Причала Абы, но и от любой стратегически важной точки воров и контрабандистов. — Я думал, мы вернемся в убежище, — говорит Финн, устало потягиваясь и потирая шею. Последние сутки кажутся невероятно длинными. — Непременно, — отвечает Милдрес. — Только сначала необходимо закончить начатое. — Повезло, что среди команды Урвен нет магов, иначе мне было бы сложно провернуть этот трюк, — посмеивается Финн, вынимая из сумки все ту же статуэтку, а затем, покрутив, возвращает Милдресу. Тот принимает артефакт обеими руками, и заговорчески подмигивает Финну. Пройдя вперед несколько шагов, он отпускает посох, который остается послушно стоять рядом, даже не будучи воткнутыми в песок, а затем укрывает статуэтку магической сферой. Заклинание, что он шепчет, опутывает ее, словно цепь, оставляя руны мерцать на поверхности. Финн зачарованно наблюдает за этим действом, не рискуя подходить ближе. За кажущейся простотой скрывается потрясающая филигранность плетения чар, а количеством магии, вложенной в сферу, можно уничтожить все побережье, стоит лишь на мгновение потерять контроль. Статуэтка постепенно распадается — сначала на мелкие кусочки, затем на пылинки, едва поблескивающие в свете лун, а затем и вовсе исчезает. Эта штука помнит слишком много смертей, чтобы рисковать, заново пряча ее где-то… Когда темная аура рассеивается, Милдрес тяжело выдыхает, утирая со лба выступивший пот. Оборачивается, собираясь что-то сказать, но в этот момент начинают подкашиваться ноги. Финн ловит его как раз вовремя, не давая упасть, и усаживает на песок рядом с собой. Какое-то время оба молчат, глядя на звезды. Вдалеке понемногу занимается рассвет, и небо становится тусклее. — Мне жаль, что так получилось с Урвен, — нарушает тишину Милдрес. Финн пожимает плечами. — Получилось как получилось. Я поступил как посчитал правильным, Урвен решила по-своему, вот и все. Каждый остался при своих интересах. — Гм. Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты узнал. Кажется, вы с ней... — Милдрес, прошу, не скрывайся больше, — перебивает Финн. — Позволь мне самому решать, в чем участвовать и чью сторону принимать. Я…смертельно устал от тайн и секретов. В памяти всплывает возмущенное лицо Илада, который втихоря сдал Финна Радибу. Илад тоже знал, как Финну будет лучше... К даэдра такую заботу. — У меня еще хватает тайн, — говорит Милдрес. — Ты уверен, что хочешь знать все? Финн качает головой. — Это вопрос доверия во многом. Если захочешь, расскажешь. Я лишь хочу, чтобы ты больше не пытался решать за меня. — Это было неправильно, согласен. Пусть я и руководствовался нежеланием создавать проблемы. — О чем ты? Неужели забыл, сколько раз вызволял меня из неприятностей? — Не больше, чем ты меня, — усмехается Милдрес. — Те, в которые мы влипали вдвоем, тоже считаем? — смеется Финн, но внезапно серьезнеет, окидывая взглядом содранную щеку Милдреса. — Болит? Все-таки я неслабо приложил тебя… — Пройдет. Утешься тем, что до тебя подобное не удавалось никому. — Как-то не очень утешает. Пойдем. Финн встает и шепчет заклинание, активируя метку портала в убежище Гильдии воров, а затем подает Милдресу руку, помогая подняться. — Чем я только заслужил твое появление в моей жизни, — фыркает тот, но принимает помощь. ...лишь сильно позже, упав на кушетку в своей комнате, Финн вдруг задумывается — а было ли это насмешкой?..