«…Как показало официальное расследование капитана Уайлдмарка под кодовым названием операция «Смерть Уинтеру», Эдди Уинтер был замешан во всех возможных преступлениях, от мелкого воровства до убийства первой степени. И хотя ничего не доказано, все члены оперативной группы Уайлдмарка подозревали Уинтера в августовском убийстве невесты главного следователя, мисс Дженнифер Лэндс».
Дольф задумчиво хмыкнул, перечитывая строки. Что-то в этом абзаце зацепило его внимание, заставило притормозить. Конечно, он не слышал ни одного из указанных имён раньше, так как все эти люди давно покоились россыпями белых костей на просторах посмертной Америки, а их конфликты и переживания также канули в небытие, развеялись, словно дым в новом, отравленном радиацией воздухе. Нет, что-то определённо оставалось до сих пор. И пряталось оно внутри резиновой головы Ника Валентайна, пронёсшего целую вселенную старых воспоминаний через ядерный огонь и конвейеры институтских цехов. Сложно было представить его внутренний мир. Как ни крути, но даже повидавший жизнь без прикрас Купер не встречал и половины того, с чем столкнулся синт-детектив. Вернее, не только он сам, но и тот разум довоенного копа, который в него внедрили учёные. Дольф опустил газету и поражённо уставился на ступеньки, ведущие к ярусу Перкинс. До него только сейчас начало доходить осознание того колоссального, необъятного масштаба времени и событий, хранящихся в одном скромном неразговорчивом роботе. Смена эпох, целых столетий, тысячи фамилий, сотни смертей и знакомств, наверняка, не один десяток таких же незрелых и самоуверенных куперов в различных обличиях, с которыми ему пришлось возиться. Скольких из них он наказал по справедливости закона, пристрелил собственными руками или, возможно, спас? Как умудрился он пронести через все эти бесчисленные дни нетронутым своё мягкое сочувствующее сердце — пусть отныне оно сделано из миниатюрного реактора ядерного распада — и не разучился быть заботливым, слышащим и честным? Парень вновь вернулся к газете, растерянный от ощущения бытия песчинкой в необъятном море чужих судеб и забытых имён. Глаза вновь заскользили по прочитанным строчкам, зацепившись за слово «августовский». — Августовское убийство, — шёпотом повторил Дольф и нахмурил брови. — А не об этом ли шла речь вчера? Убийство невесты… Главного… Следователя. О, боже, Ник. Вот оно в чём дело. Главный следователь? Так ты был важной шишкой в полиции, а они тебя опрокинули даже в такой тяжёлой личной ситуации. И, чёрт возьми, невеста... Что ж, я ожидал чего-то подобного. Он тоскливо отложил коричневые печатные листы. Секретарь, кажется, услышала его негромкие разговоры с собой и воскликнула с рабочего места: — Ты что-то хотел, Дольф? Аферист поднялся с матраса и высунул из-за стенки блестящие глаза, вцепившись ими в невысокую фигуру Перкинс, разливающей чай по чашкам. — Он говорил с тобой о Дженнифер Лэндс? — Почему ты спрашиваешь? — удивилась Элли, на мгновение отставив чайник с кипятком. — Так да или нет? Мне казалось, Валентайн тебе всё выкладывает, — прищурились тёмные глаза из-под рыжих бровей. Девушка громко вздохнула и подошла к нему с чашкой дымящегося напитка. Её взгляд казался тяжёлым и сожалеющим. — Да, и не раз. Но я сильно не расспрашивала, чтобы не показаться бестактной. Он часто вспоминает то время и Дженни, мечтает найти убийцу, верит в то, что тот каким-то образом выжил и заперся в подполье на 200 лет. Собирает довоенные голозаписи с уликами и шифрами. Но это настолько старое и запутанное преступление... Честно говоря, я сомневаюсь, что можно теперь хоть что-то сделать, — пожала плечами погрустневшая Элли и протянула чай Дольфу. — Но, знаешь, Ник в сердце немного безумец. Даже не хочу думать, каково это… Потерять любимую женщину прямо накануне свадьбы. Врагу не пожелаешь подобной участи. — Поверю тебе на слово, — пробурчал Купер, пытаясь подхватить чашку здоровой рукой, но неловко роняя несколько капель на свои колени. — Неужели ты никогда не влюблялся? — удивилась секретарь. — Ну… Как сказать, — парень уставился в бетонную стену с усмешкой отчаяния. — Не лучшие моменты моей биографии. — Ой, извини, кажется, я тебя расстроила, — нервно всплеснула руками Элли. — Не буду лезть в душу. Если захочешь поговорить об этом — я рядом. Она вернулась в приёмный зал агентства, оставив собеседника, меланхолично сверлящего глазами стену, наедине с кружкой чая. Тот медленно перевёл взгляд на мутную поверхность напитка и тихо посмеялся над собой: — Хорошо бы и вправду никогда не влюбляться. Входная дверь лязгнула, на пороге показался задумчивый Валентайн. Перкинс тут же подскочила со своего места, доставая со стеллажей папки и расспрашивая детектива, не нужно ли ему чего. Несмотря на готовность секретаря молниеносно приступить к исполнению своих обязанностей, Ник попросил её пока что отложить документы. — Подожди немного, Элли, успеем записать всё, — мягко произнёс он. — Сначала разберёмся с более срочными проблемами. Где наш раненый? — Отдыхает, чай пьёт, — указала девушка в сторону спальных комнат. — Вот ты где, — синт оказался возле матраса за пару широких шагов. — Зря разделся, собирайся к врачу. — Может быть, лучше позвать его сюда? — неловко улыбаясь, предложил Дольф, совсем не желавший лишний раз высовывать нос из агентства. — Я так устал, рубаха в стирке, да и голова мокрая насквозь… — Ладно, — кивнул Ник, смеряя его угловатое, не до конца сформированное тело жёлтым взором. — Тогда жди. — Окей, шеф! — ещё более неуклюже отсалютовал Купер, вновь разливая чай на свои ноги. Врач — смуглый азиатский мужчина в далеко не свежем белом халате появился в стенах Агентства через минут сорок. Аферист успел и осушить кружку, и перекусить отварной кукурузой, и даже задремать. Проснувшись от склонившихся над ним теней, он недоумённо покрутил головой. — Добрый вечер, я доктор Сун, — представился гость, открывая чемоданчик с медпрепаратами и шприцами. — Постарайтесь не двигаться, я осмотрю Вас. Дольф послушно растянулся на матрасе, поглядывая из-под врачебного плеча на скрестившего руки детектива. Тот ободряюще кивнул ему. Рядом высунулась взволнованная Элли, наблюдающая за происходящим. Парень даже смутился такому внезапному вниманию, поэтому нервно улыбнулся: — Только сразу предупредите, если понадобится ампутация — мне надо успеть попрощаться с каждым из этих пальцев. Вы не представляете, в каких заварушках они бывали и сколько всего нас связывает друг с другом. — Не волнуйтесь, больной, никто не собирается лишать вас конечностей, — доктор нахмурился над обугленной полосой от лазера. — Но мне придётся подрезать эти крупные волдыри и хорошо обработать рану. Приготовьтесь, будет неприятно. Купер сжал зубы, стараясь не смотреть на манипуляции, которые врач проводил с его рукой. В воздухе стоял крепкий запах спирта и палёной плоти, а место ожога полыхало пульсирующей болью. Заметив бледное лицо пациента, доктор Сун вколол в предплечье обезболивающее и продолжил обработку. — Ты как? Держишься? — поинтересовался Ник. — Всё… В порядке… — сквозь сведённые зубы прошипел Дольф. — Главное — не начать кричать… Детектив приблизился и сел рядом на корточки. Старые механические колени неприятно скрипнули, когда он согнул ноги и наклонился над матрасом. — Выпрямьте руку, молодой человек, — заворчал доктор. — А то я промахнусь, и будет гораздо больнее. — Легко сказать, — покрываясь ледяной испариной, простонал парень и вновь случайно дёрнул кулаком. — Лучше бы отрезали целиком, а-а-ай… — Ожог третьей степени — не шутка, — покачал головой мистер Сун. — Заживать будет очень долго, останется шрам. — Подумаешь — ещё один уродливый шрам на моём и без того отвратительном теле, — мотая головой от боли, почти впиваясь зубами в подушку, захрипел Купер. — Чёрт побери, получать эту хреновину было не так больно, как лечить!.. — Не шевелите рукой, — ещё раз строго повторил врач. — Иначе мне придётся привязать вас к кровати. — Шеф, доставай наручники!.. — истеричный смех пациента перетёк в протяжный вздох. — Дольф, — успокаивающе перебил его стенания Ник. — Нужно потерпеть. Купер почувствовал, как прохладная и тяжёлая стальная ладонь легла сверху на его судорожно сжатый кулак. Перестав извиваться ужом на матрасе, он поднял измученные глаза на детектива. Тот растянул резиновые губы в едва заметной улыбке: — Всё будет хорошо. — Л-ладно, — сбившимся голосом промямлил Дольф, чувствуя успокоение от приятно холодящих кожу пальцев. — Как скажешь, Ник… — Держись, ты молодец! — Элли тоже бродила рядом, косясь на скальпель доктора Суна, ловко вскрывающий огромные чёрные волдыри, на место которых наносился густой слой заживляющей мази. Когда садистская процедура была закончена, ожог вновь замотали чистой повязкой, а бледный и вяло улыбающийся Дольф утомлённо выдохнул. Элли промочила ему лоб полотенцем и вопросительно взглянула на лекаря. — Значит, я оставлю вам мазь, будете обрабатывать раз в сутки, пока не появится рубец, — наставлял тот. — Сейчас ещё почищу организм от остатков радиации, остальное — само затянется. — Он живучий, как клоп, — иронично добавил Валентайн. — Так что справится. Спасибо Вам, доктор.***
Ночью Дольф проснулся от скрипа дверей. В Агентстве было темно, сверху доносилось лёгкое похрапывание Перкинс, в остальном же ничего не нарушало тишину. Пульсация в ожоге стала вполне терпимой — обезболивающее сделало своё дело, но и подействовало на раненого, как снотворное. Очнувшись от болезненного забытья, Купер поднялся с матраса и на шатких ногах отправился искать чайник. Тот обнаружился на рабочем столе Элли, в нём даже оставалась кипячёная вода. С жадностью выхлебав всю её до дна, парень обтёр губы тыльной стороной ладони и принюхался. С улицы повеяло терпким табаком. — Заводной детектив вновь на своём бессонном посту, — нараспев продекламировал Дольф, высунувшийся из Агентства наружу. — Рука болит? — Валентайн обернулся на звук голоса. — Не беспокойся за своего клопа, — отмахнулся Купер, ёжась в прохладном воздухе замолкнувших к ночи переулков. — Я просто решил проведать тебя и спросить — а зачем вообще синту сигареты? — До Института дымил перманентно. От старых привычек порой не избавишься, легче смириться, — нехотя отозвался Ник. — А ты не куришь? — Нет. — И правильно делаешь, — сквозь струи дыма похвалил детектив. — Хоть что-то я делаю правильно, — Купер усмехнулся. — Как ты считаешь, Дольф, человек способен полностью принять синта или это невозможно? — С ч-чего бы такой внезапный вопрос? — замялся тот, вспомнив, что вечером точно так же удивил Элли своим странным любопытством. — Я хочу услышать твоё мнение, мальчик, а не обсуждение своевременности поднимаемых тем, — раскручивая сигарету в пальцах, Валентайн выжидательно уставился на собеседника. Купер замер, ощущая мурашки, побежавшие по спине от этого близкого пронзительного взгляда и строгого тона голоса. Ник наклонился к нему так, что невольно обдал табачным облаком. Он явно был напряжён и пожинаем изнутри тяжёлым волнительным раздумьем, а спутник вновь попал под руку. — Знаешь, ещё неделю назад я бы рассмеялся и сказал, что ты просто железка, и что я никогда не смогу поставить тебя на одну ступень даже с вшивыми пьяницами, валяющимися в трущобах, — честно протянул Дольф, переступая с ноги на ногу. — А сейчас… — Что сейчас? — требовательно буркнул детектив. — Ну, не уверен, что готов выложить всё, шеф, — аферист сглотнул ком в горле, стараясь выглядеть не подозрительно. — Но мы с тобой столько таскались вместе и успели неплохо познакомиться. До сих пор я размышляю о твоей сущности часами, но это вовсе не те, не прежние мысли. Что же чувствуют любимые тобой горожане — без понятия. Я не они. — Умудряешься произносить столько слов, ничего при этом не сказав, — разочарованно покачал головой Валентайн. — А почему ты вдруг обеспокоился? Разве к тебе плохо относятся, за исключением той кучки подпольных революционеров? — передёргиваясь от холодного воздуха, взглянул ему в лицо Дольф. — Постой, они тебе что-то обидное ляпнули, пока меня не было рядом?! Да пусть сначала скажут это мне! Валентайн не сдержался при виде его театрально возмущённого лица и родительского тона. Он отвернулся, тихо посмеиваясь в кулак, пока Купер таращился на него исподлобья и закатывал несуществующие рукава перед воображаемой дракой. — Успокойся, малыш, — едва сдерживая улыбку, проворчал синт. — Ну уж нет, я этого так не оставлю! — Дольф сплюнул под ноги и ударил себя кулаком в бледную грудь. — Я дойду до начальника охраны, до мэра, а потом и до президента Америки, если они не научатся держать свой поганый язык за зубами. Ты меня знаешь, Ник, я зверь, я юридическое чудовище! Детектив прислонился спиной к стене, глядя на парня со слегка смущённой улыбкой. Сияние его неоновых глаз стало мягче и теплее. В отблесках неровно мерцающей красной вывески с проткнутым стрелой сердцем бесцветное пластиковое лицо казалось практически человеческим, если не обращать внимание на жуткие сквозные дыры по бокам, которых у живых людей быть не может. Дольф опустил кулаки и замер, любуясь таким искренним и неожиданно добрым лицом. Пусть в жизни Ника и присутствовали все эти тайны, прошлые и настоящие близкие люди, свои планы и больные мозоли — но, прямо сейчас, в эту тихую ночную секунду, в игривых отблесках вывески улыбался он именно для него. — Поверь, у меня больше шансов быть вышвырнутым из города, чем у тебя, — подытожил Купер, вздыхая. — А я, напомню, не робот, я, как у вас принято говорить — мясной мешок. — Иди отсыпайся, мешок, — Ник потушил сигарету и расправил край завернувшегося тренча. — Весь уже в гусиной коже. Хоть бы куртку накинул, ночь-то не тёплая. — Погоди, — замялся Дольф, покачиваясь на одном носке. — Я хотел кое-что спросить. — Спрашивай. — До войны ты… Тот Ник Валентайн был главным следователем? Синт сощурился, высматривая по лицу собеседника, что же тот задумал: — Ну, допустим. — Я прочитал древнюю газету, завалившуюся за матрас, и сразу догадался, что пишут именно о тебе, — признался Купер. — Так вот. Если будет нужна моя помощь… С этим, как там его? Уиллисом. Уинтером. Я готов вновь собрать своей задницей все препятствия на твоём пути в качестве принудительных исправительных работ. — Спасибо, мальчик мой, но лучше не влезай в это дело, — потрепал его по лбу Валентайн, в голосе которого проскочила нескрываемая тоска. — Я бы не хотел втягивать тебя туда. Уинтер настоящий отморозок, да и всё равно никто не верит, что у меня получится добраться до него. — А я верю, — пожал плечами Дольф. — Не знаю, кто это вообще, и что он там удумал, но почему-то верю. Может быть, я просто отчаянный авантюрист или наивный юнец. — По-моему, "или" здесь не требовалось, — усмехнулся детектив, после чего впал в лёгкую задумчивость. — Скажи, как это работает? Он вот отказался, хотя мы работали вместе, и я точно знал, что могу попросить помощи. А тебе, арестованному жулику, даже рассказывать не собирался, однако ты сам всё понял и примчался среди ночи с предложением. — "Он" — это Нейтан? — настороженно уточнил парень. — Я что-то чересчур разоткровенничался в последние дни, — отвёл взгляд синт. — Разве это плохо? — Посмотрим, — издав подобие тяжёлого вздоха, пессимистично изрёк Ник. — Не волнуйся, шеф, арестованный жулик, он же балбес, он же паразит и клоп не собирается использовать полученные сведения против тебя, — провокационно похлопал его по плечу Дольф, слегка задетый вылезшим посреди разговора недоверием. — Если честно, я даже не могу придумать, где бы они мне пригодились. Но дело, конечно, твоё — прятать их от каждой тени или нет. — Я не... — проворчал неразборчиво Валентайн, однако Купер уже сменил отстранённо-саркастичное выражение лица на лукавую ухмылку и направился обратно ко входу в агентство. — Если что, детектив, моё предложение всё ещё в силе, — добавил он напоследок. Ник проводил его пронзительным взглядом и, как только скрипучая створка двери сомкнулась, вернулся к сигаретам. Старая вывеска "Детективное Агентство Валентайна" несколько раз моргнула, издавая неприятное шипение. Красное неоновое сердце, пронзённое стрелой, отражалось в алюминиевой стенке соседнего здания, словно фантом себя самого. Мимо ног робота пробежала облезлая тощая кошка, издавая противное мяуканье, напоминающее визг автомобильных тормозов. — Краснобай, каких поискать, — фыркнул Валентайн под нос, запаляя табак серебряной зажигалкой. Он напустил на себя угрюмый, настороженный вид, однако один непослушный край рта так и норовил выползти вверх. Ещё пара сигарет — и можно будет вернуться в офис перепроверять бумаги, заполненные Элли. И если этот пострел так и не соберётся спать, придётся по совету доктора Суна действительно привязывать его к кровати. Дольф же стоял у закрытой двери с другой стороны, прижавшись к ней щекой так, что очки развернулись по диагонали. Он со всей силы жмурил глаза, пока из тех не посыпались разноцветные звёзды. Беспомощная улыбка на веснушчатом лице то и дело сменялась выражением боли, но парень замечал это и натягивал её обратно волевым усилием. Узловатые пальцы погладили стальной засов, оставляя на нём едва заметные следы. Взяв наконец себя в руки и хлопнув ладонью по собственной физиономии, Купер отлип от холодной поверхности и, шатаясь, побрёл к привычному матрасу под лестницей, окунаясь в чернильную темноту комнаты, как в безмолвное подземное озеро, никогда не касавшееся звёздного горизонта.