Игра в человечность

      — Энди Хейз, 23 года, не женат, детей нет, — перечитал записанное в журнале хозяин кабинета. — Всё верно?       — Абсолютно, — заверил Дольф, сидя на маленькой табуретке и нервно осматривая развешанные по стенам плакаты.       Кто-то изобразил на них просто невероятный треш: сине-жёлтые неуклюжие человечки, всем известные маскоты Волт-тек, покрывались зелёной плесенью, отращивали из живота руку, расстреливали людей из минигана... В общем, делали совершенно неожиданные и эксцентричные вещи. Зачем такие безумные, созданные под препаратами постеры висели именно тут - вопрос оставался риторическим.       — Кем работал до записи в рекруты?       — Да у родителей за прилавком стоял, — абсолютно непринуждённо соврал Купер, после чего принял драматичный вид. — А потом за один гадкий вечер около двух недель назад… Я потерял всё.       — Дай угадаю, виной эти твари? — с пониманием приподнял густые брови мужчина в халате.       — Да, именно, — лицо афериста болезненно сморщилась; правда, он понятия не имел, о каких тварях шла речь, но на всякий случай согласился. — Я не мог больше оставаться там и записался в добровольцы. Хоть какую-то пользу принесу людям…       — Понимаю, — скрестил пальцы перед собой его собеседник. — Как и многие из нас, Хейз, как и многие из нас. Что же, меня зовут Тах Блайт, но, прежде, чем я объясню тебе суть работы, необходимо соблюсти одну маленькую формальность. Если группу высылал Эванс, наверняка ты уже сталкивался с нашим вступительным тестом. Но мне хотелось бы повторить эту пустяковую процедуру для собственного отчёта. Надеюсь, ты не против?       — Тест? — удивился Дольф, но тут же спохватился и понимающе закивал. — А-а-а, тот самый тест! Да, без проблем, мистер Блайт. Мне очень понравилось его проходить. Люблю отвечать на вопросы.       — Хорошо, — улыбнулся обладатель халата, приглаживая ладонью свой жёсткие светлые волосы. — Напоминаю, что отвечать нужно максимально искренне и быстро, здесь нет неправильных вариантов.       Купер напрягся, ожидая какого-нибудь подвоха. Проникая в секретное логово странных, но всё же вооружённых людей, он был готов к чему угодно, кроме этого. Тем более вопросы, которые зачитывал Тах Блайт, казались абсолютно идиотскими и не ясно к чему ведущими. То его интересовало, какую роль рекрут выбрал бы в бейсбольной команде, то — что бы он делал, попроси бабушка за чаем пристрелить человека… Подобный набор бессмыслиц веселил и настораживал одновременно, но Дольф постарался от греха подальше дать как можно более безобидные ответы. Не хватало ещё, чтобы в нём усмотрели какого-нибудь асоциального психопата и выставили за дверь. Когда тестирование завершилось, мужчина что-то записал в свой журнал и вновь обратился к гостю:       — Спасибо, Хейз, у тебя отличные результаты, поздравляю. А теперь давай вкратце пробежимся по нашим задачам. Как ты наверняка знаешь — восточный филиал Комплекса открылся совсем недавно, поэтому мы пока ещё только разворачиваемся. Сам понимаешь, работы очень много и она не из приятных…       «Комплекс? — про себя недоумённо хмыкнул Купер. — Первый раз слышу это название. Ладно, приятель, я просто постараюсь проявлять как можно больше энтузиазма, обычно это срабатывает на всех».       — …Если доктор Чамберс в основном корпусе сосредоточена на изучении 3-его поколения и разработке социально-психологических методов сбора данных, то мы здесь стараемся затронуть и предыдущие генерации, — продолжил спокойно объяснять Блайт. — Ловчие приносят нам образцы, мы их разбираем, изучаем, подвергаем экстремальным испытаниям, чтобы понять ход мыслей Института.       Дольф смотрел на говорящего внимательным взглядом, но по пояснице у него пронеслась волна ледяного ужаса, а кончики пальцев задрожали. Он со всей силы вцепился костяшками в свои бёдра, хотя на лице в это время отражалась мягкая, но слегка рассеянная улыбка. Аферисту требовалось безумно много самообладания, чтобы не закричать и не выдать своей ярости ни единым движением лицевых мышц.       Разбирают образцы, значит? Синтов прошлых поколений «дербанят», а затем расчленяют и уносят по лабораториям, разглядывая в белоснежные микроскопы? Сердце колотилось, словно под препаратами, предвкушая момент, когда выяснится, что Ник Валентайн оказался в числе «образцов».       — Так как рук не хватает — никаких испытательных сроков не жди, — Блайт поднялся из-за стола под шелест халата, и, ободряюще похлопав Купера по плечу, направился к выходу из комнаты. — Придётся сразу взяться за работу. Я отправлю тебя вместе с Элайзой Дженкинс, она сейчас разгребает добытые образцы и всё как следует объяснит. Не будешь нарушать дисциплину, хорошо поработаешь — сможешь рассчитывать на успех. Комплекс ценит старательных сотрудников.       Дольф мешкал на своей табуретке, зажатый и прямой, как палка. Лишь когда учёный остановился и замолчал, ожидая его, он опомнился и поднялся на ноги, стараясь сохранять дружелюбно-расслабленное выражение на конопатом лице.       — Спасибо, мистер Блайт, я не подведу вас, — пробормотал парень.       — А чего так побледнел, Хейз? — учтиво поинтересовался хозяин кабинета. — Боишься вновь увидеть тех, кто разрушил твою жизнь? Не волнуйся, ты быстро привыкнешь к этим железкам. На нашем складе они тебе уже точно не причинят никакого вреда, зато ты как раз сможешь вдоволь наиграться и выплеснуть всю свою обиду. Это я тебе гарантирую.       Он выпроводил нервно кусающего губы Дольфа из комнаты и повёл по перрону мимо заброшенных путей метро. Здесь было довольно сумрачно, тусклого аварийного освещения явно не доставало, чтобы выхватить из мрака обширные пролёты станции. Мимо них проходили другие обитатели восточного филиала Комплекса, с интересом разглядывая новичка, выделяющегося среди серо-бурых интерьеров своими зелёными волосами. Купер рыскал глазами по помещению, всё ещё надеясь, что где-нибудь в тенях за колоннами заметит прячущегося Ника, который приложит палец к резиновым губам и подмигнёт ему с усмешкой, мол, не спали меня, балбес. Валентайн такой сильный и умный, ведь не мог же он столь легко попасть в лапы этих ребят? …Не мог?       Тёмные углы отвечали ему лишь молчаливой пустотой. Дольф отворачивался разочарованный, опустошённый, вполуха слушая комментарии Таха Блайта и вяло кивая. Теперь сомнений в том, что он пришёл по адресу, попросту не оставалось. Ай, да Мирна, ай, да хитрая тварь, ну как ты могла?! Ведь детектив не сделал тебе ничего плохого, он просто работал в твоём городе, помогал твоим соседям, твоим друзьям, в конце концов! Он рисковал своей жизнью, чтобы выручить Харрисон и найти её сына, он разобрался с убийцей Филч, через душевные муки пристрелив собственного собрата-синта ради безопасности и уважения грёбаного Даймонд-сити, который трижды плюнул ему в ответ в рожу, отправив, словно использованную вещь, в утиль!       Хотелось заорать на всё метро, сломать что-нибудь, пнуть заграждение, взорвать станцию и сжечь в радиоактивном пламени лавку Мирны. Но вместо этого парень лишь неуклюже брёл вперёд, удерживая фальшивую маску доброжелательности, а за спиной сжимая трясущиеся кулаки. Они думали, что он так боится синтов и предвкушает расправу с ними? Вот только на самом деле Купер мечтал разорвать всех этих людей, лишь бы спасти синта… Одного синта, своего синта по имени Ник Валентайн.       — Дженкинс, подойди сюда, не заставляй меня ждать, — махнул рукой Блайт группе работников, столпившихся у многотонной свинцовой двери, по форме напоминающей титаническую шестерёнку, украшенную цифрами «114».       — Сто четырнадцатое убежище, — взволнованный Купер остановился, пожирая взглядом круглый проход, открывающийся перед ними. — Так вот ты какое…       — Первый раз видишь одно из них? — поинтересовался учёный у своего спутника.       — Всегда мечтал побывать в настоящем убежище, — признался Дольф, сглатывая ком в горле. — Правда, не при таких обстоятельствах.       В этот момент к ним приблизилась молодая, но несколько болезненного вида смуглая женщина с короткими каштановыми волосами. На шее у неё висели очки-консервы, а тело было закрыто грязным рабочим комбинезоном. Из кармана кокетливо выглядывали плотные строительные перчатки и плоскогубцы с красными ручками. Увидев новичка, женщина приветственно кивнула и протянула не очень чистую ладонь:       — Элайза Дженкинс, если ты видел на входе двухметрового придурка, то это мой брат.       — Дженкинс, это Энди Хейз, из группы Эванса. Единственный, кто добрался до нас, — представил ей Дольфа Блайт. — Вручаю его тебе в пару, покажи наше пристанище, объясни, где что находится и нагрузи работой. А у меня больше нет времени на ознакомительные экскурсии.       После этих слов учёный развернулся и отправился обратно, а Купер пожал горячую мозолистую ладонь своей новой напарницы. Та внимательно его оглядела и спросила, указав на предплечье:       — Это что там у тебя?       — Ожог, — приподняв одну бровь, ответил аферист. — Ничего критического, не думаю, что он помешает мне работать.       — Уже знаешь, что нужно делать? — Элайза склонила голову набок.       — В общих словах, — пожал плечами парень. — Пойдём, а то время теряем почём зря.       Работница согласилась, и они двинулись вместе по жёлтым металлическим подъёмам к распахнутому чреву бомбоубежища. Дольф в мрачном изумлении рассматривал дверной проём толщиной в пару метров. Проходя мимо, он коснулся пальцами шершавого зубца бронированной двери и тяжело выдохнул. Конструкция выглядела просто невероятно, вызывая какую-то потаённую животную тревогу своей массивностью и увесистостью. Но, видимо, только так и можно было вынести смертоносный жар многотонной атомной бомбы. Неужели людям действительно пришлось прятаться и веками жить под землёй, спасаясь от радиации? Это всё попросту ломало мозги человеку, рождённому в 2263 году.       — Впечатлён? — заметила круглые глаза своего спутника Дженкинс.       — Очень, — несколько раз кивнул Дольф, задумчиво провожая взглядом нагромождение металлических ящиков, которыми была забита вся «прихожая» убежища 114. — Тут ремонт, да?       — Что ты, — фыркнула от смеха женщина. — Ну, разве что ремонт длинною более двухсот лет. Оно таким было, когда мы пришли и выгнали остатки банды гангстеров. И даже задолго до них. Похоже, его в принципе не успели достроить до начала бомбёжек.       — Значит, здесь никто не жил? — повернулся к ней Купер.       — Зато теперь живём мы, — весело ответила Элайза и развела руками. — Однако, бардак всё равно невероятный. Вот посмотри налево, Энди.       Они минули поворот и вышли в крупное просторное помещение, находящееся примерно в том же состоянии, что и предыдущие. Слева от путников разверзлась огромная дыра в стене и полу, с краёв которой свешивались металл, бетон и комки земли. В глубине миниатюрной бездны журчал небольшой поток воды. Судя по всему, обвал произошёл не так уж и давно.       — Личный колодец, очень даже удобно, — Дольф тоскливо усмехнулся; он пытался шутить несмотря на то, что в сердце у него находилась дыра не меньше.       — Мы не совались внутрь, но это явно канализационный тоннель, идущий через станцию хрен знает куда. Может, в реку, может под город. Иногда по нему приползают болотники. А вон там на прошлой неделе мой брат навернулся с помоста и улетел головой в пол, — продолжила рассказывать Элайза, тыкая пальцем в разные точки убежища. — У нас тут постоянно все травмируются, так что советую смотреть под ноги и не зевать.       — Скажи, а как вы ловите синтов? Они же невероятно крепкие, — осторожно закинул удочки аферист. — Меня один за горло от земли отрывал абсолютно без напряга.       — Сочувствую, — покосилась на него женщина, отодвигая ногой упавшие ящики. — Я не присутствую в процессе, поэтому нюансов не знаю. Этим занимаются ловчие. У них есть свои методы — навроде электроловушек.       — Это как? — насторожился Дольф.       — Заманивают его под ловушку и шарахают мощным электрическим импульсом! — восторженно объяснила Элайза, вызвав у своего напарника гримасу шока. — Синты моментально парализуются. Большая часть вырубается насовсем, некоторые иногда отходят, но мы их тут добиваем. Так что не бойся, вреда тебе эти машины не причинят.       — О-окей, — голос Купера слегка дрогнул, но он постарался сохранить дружелюбный вид. — И часто поступают новые образцы?..       Они минули зал и вышли в более менее целый металлический коридор, освещаемый гораздо лучше прошлых. Дженкинс завела его в небольшую комнату со шкафчиками, где вручила такой же рабочий комбинезон и мощные прорезиненные сапоги.       — Ну, один-два раза в неделю точно. Вот до тебя как раз пару штук приволокли. Свеженькие, 2-ое поколение, займешься ими, — работница отошла в сторону, давая возможность переодеться. — Правда, уже завтра с утра, а то поздно. Половина наших спать разошлась... Я ещё немного поковыряюсь на складе и присоединюсь к вам.       — Как скажешь, — подавленный Дольф даже спорить не стал, лишь понурил голову, таращась на линии между плитами пола.       Его отвели в некое подобие казармы для работников Комплекса. Элайза указала на свободную койку в углу и попрощалась, пожелав крепких снов. Некоторые постельные места уже оказались заняты, горела тусклая лампа-ночник, в воздухе стоял приглушённый, терпкий привкус пота и металла от тел готовящихся ко сну людей. Купер уселся на матрас под прицелами их ленивых, расслабленных взглядов.       Кто-то из соседей захотел познакомиться, поэтому пришлось отвечать на стандартные вопросы, на ходу додумывая различные факты о себе. Общаться с этими грязными усталыми людьми парень желанием не горел, поэтому то и дело изображал страшную сонливость. Вспомнив про взятую в агентстве сумку, он решил, что вместо болтовни ни о чём стоит поесть, иначе завтра сил совсем не останется.       Заботливо собранный руками Элли перекус вызвал у него тоскливую, болезненную улыбку. Вареная кукуруза успела развалиться на части во время погони, но Дольф выковыривал каждое зерно из складок сумки и всё равно меланхолично разжёвывал. Среди прочего мелькнула знакомая баночка.       «Боже мой, подруга, ты и мазь не забыла сунуть», — умилился он, вертя в руках лекарство против ожога.       Приступ благодарности к Перкинс захлестнул его наряду с холодным, проедающим душу страхом. Кто знает, найдет ли он завтра среди других «образцов» оплавленного электроловушкой Ника или, что ещё ужаснее — разобранного на части. Что ему тогда делать? Как поступить: убежать из комплекса прочь, остаться в нём навсегда серой разочарованной в жизни тенью, признаться во всём окружающим и принять справедливую судьбу?       Детектив наверняка оценил бы последний вариант. Это было в его духе — максимальная, натянутая как струна честность, честность во вред себе, через риск и ненависть. И такой подход безусловно завораживал Дольфа, не встречавшего за всю жизнь никого с подобными установками. Он действовал на него, как гипноз змеи на мышонка, как ушат ледяной воды с утра на горячую кожу — полная противоположность всему, что аферист привык делать сам и что считал неотъемлемой частью любой жизни.       Размазывая вязкую массу по ране на предплечье, он мрачно размышлял над абсолютно неутешительным будущим. Если погибнет Валентайн, вместе с ним умрёт что-то внутри Дольфа. Умрёт безвозвратно, оставив внутри кровоточащую пустоту и невыносимое чувство вины. Если бы не эти тупорылые махинации с крышками в Даймонд сити, затянувшиеся непростительно дольше допустимого — ничего этого бы не случилось.       Доев остатки пищи, Купер с головой спрятался под одеялом. Уснуть он никак не мог, бесконечная вереница мыслей не давала сомкнуть распухших век. Улыбающееся одним уголком рта пластиковое лицо детектива норовило вновь и вновь вспыхнуть в памяти, а парень каждый раз нервно съёживался, словно стесняясь взглянуть в глаза собственным воспоминаниям. Тревога съедала изнутри, в голове плескалась мутная каша, и он чувствовал, как все надежды и вера в удачу тают, словно предрассветный туман.       Может, стоило дождаться глубокой ночи и тайком пошариться по убежищу? Но в коридоре то и дело появлялись дежурные, обходя комплекс по периметру. Купер слышал их негромкие разговоры и шуршащие шаги. Такая вылазка слишком опасна, есть огромный шанс пустить на дно и без того с трудом провёрнутый спектакль. Поймают его — не отвертишься. И тогда уже точно никто никогда не найдет даже останки Валентайна.       Сдерживать набегающие волны эмоций становилось все мучительнее. Но страх выдать себя неосторожным всхлипом или стоном не позволял лежащему расслабиться и пойти на поводу у отчаяния. Побелевшие пальцы со всей силы, до онемения сжимали края матраса.       — Ник, — бесшумно, одними губами прошептал Дольф. — Пожалуйста, будь жив. Просто будь жив. Этого хватит.