Игра в человечность

      — Да! Да, мы это сделали! Ох, ты ж, мать твою… — выругался Дольф, чуть не улетевший с края внезапно обрывающейся трубы.       Стол опасно накренился, тело Ника принялось плавно сползать вниз — в плещущиеся грязные воды канала. Аферист не на шутку испугался и попытался судорожно загребсти синта со столешницы, упираясь пятками в бетон.       Громыхающий и надломанный со всех сторон стол рухнул в воду, подняв после себя целый фонтан брызг. А Дольф остался нервно балансировать над обрывом со скелетом Валентайна в обнимку. Трясущиеся бледные руки обхватывали стальное туловище, но разница в росте сыграла дурную роль — ноги робота, к сожалению, погрузились в плещущийся поток.       Из-за тёмной Бостонской ночи пролив казался широкой черноводной пропастью, обломки ящиков и оградок покачивались у берега, вонь вокруг стояла просто феноменальная.       — Боже мой, Ник, ещё чуть-чуть — и ты бы оказался на дне, — прохрипел парень, медленно отползая назад. — Я едва не поседел. Есть идеи, куда дальше?..       Он взволнованно осмотрелся. Судя по всему, водосток торчал где-то посередине бетонной стены канала. Подняться наверх отсюда было вполне возможно, вот только в одиночку и без многокилограммового синта в руках.       Дольф ещё какое-то время переводил растерянный взор с погружённых в воду металлических ног на верхний край трубы и торопливо раскидывал мозгами. Однако, руки его, и без того измождённые за прошедшие пару суток, предательски слабели, норовя вот-вот разжать хватку.       Купер закряхтел и вжал Ника в стенку трубы коленом. Тот медленно складывался попалам под собственной тяжестью, но до полного сползания в поток у парня оставалось с десяток секунд на реализацию наивной, но единственной подходящей сейчас идеи. Он рывком расстегнул комбинезон, содрал с себя рубаху, от которой враз отлетело несколько пуговиц, и, запахнувшись обратно, вновь подхватил синтетическое тело.       — Да что ж такое-то, а?.. — заворчал Дольф, замечая что ноги Валентайна ушли под журчащую воду почти по колено. — Прости, Никки, придётся подмочить твою репутацию. Но я уже итак на пределе сил.       Выгнувшись в корявой неестественной позе, он охватил торс синта рубахой, как веревкой. Ткань крепко застряла между стальных рёбер, цепляясь о внутренние детали. Рукава же одежды Купер завязал вокруг себя, для чего потребовалась вся растяжка, на которую парень был способен. Однако, теперь стало действительно легче — вес конструкции частично перенёсся на плечи и спину, а трясущиеся руки выиграли некоторую свободу.       Дольф сдавленно выдохнул. Он ещё давно мечтал вот так вжаться в Ника, вцепиться в него руками и уткнуться носом в драную шею. Но обстоятельства сейчас вынуждали забить на всю возможную трепетность долгожданного момента и сосредоточиться на спасении. Тем более, драной была уже не только шея, но весь Ник целиком.       Убедившись, что синт таким образом не сорвётся вниз от последующих движений, несчастный Дольф осторожно вытащил голову из тоннеля и попытался встать ногами на самый край водостока. Грязные распухшие пальцы едва держались за верхнюю дугу трубы, но дальше путь становился намного сложнее. Рядом с тоннелем вниз свисала толстенная железная цепь, с помощью которой можно было привязать к пристани целый корабль. Купер смерил расстояние до неё и попытался схватить левой рукой.       Попытки с шестой он всё же уцепился за цепь, но нога предательски соскользнула в потоке грязной воды, и ему пришлось буквально прыгать вперёд, повисая над волнами. Дольф на последнем издыхании подтянулся на крупных ржавых звеньях, лишь чудо помогло ему поставить одну из ног на скол в стене.       Чуть ли не крича от нечеловеческого напряжения, парень медленно пополз вверх, утаскивая за собой болтающегося на рубашечном узле Ника. Ни поправить положение того, ни подтянуть поудобнее рубаху он не мог, так как перспектива отпустить цепь грозила моментальным падением в воду. Оставалось надеяться только на очередной «авось» и стараться сохранять хладнокровие. С последним пунктом Дольф явно не шибко справлялся, его лицо исказила мучительная гримаса отчаяния, а из горла доносились жуткие лающие и стонущие звуки.       К тому же, с носа принялись сползать и без того разбитые вдрызг очки, поэтому голову пришлось задрать повыше и ни в коем случае не оборачиваться на поверхность канала.       Мучительный подъём продолжался, казалось, вечность. Бледные пальцы практически онемели, не справляясь с рухнувшей на них нагрузкой. Пару раз ладонь чуть не разжалась от перенапряжения, но, всё же, сантиметр за сантиметром Купер добрался до бортика и ухватился за крепкую ограду.       Теперь он стоял носками на звеньях цепи, а руками плотно держал прутья. Это более-менее устойчивое положение позволило подарить себе минуту блаженной передышки, чтобы совсем не сорваться вниз от бессилия.       Тело Ника пришлось прижать к бетонной стене и молиться на крепость ткани, из которой сшита рубаха. Металлический запах с четким привкусом табака ударял в нос, а стальной череп лежал у Дольфа на плече, звякая челюстями.       — Пожелай мне удачи, шеф, — рассмеялся тот, мучаясь от того, что туловище синта, лишённое резиновой кожи, впивалось в него каждой своей косточкой, оставляя на оголённой веснушчатой груди вдавленные докрасна следы.       Набравшись мужества для последнего отрезка пути, парень принялся аккуратно взбираться на пристань по звеньям цепи. Наконец он подтянулся на руках и вместе с Ником обессиленно повалился на пыльный бетон. Провалявшись так минут пятнадцать, Дольф болезненно выругался и поднял гудящую голову над землёй.       На берегу было тихо, по крайней мере — возле сточных труб. Ночной воздух бередил напитавшиеся сыростью и грязью лёгкие, а Купер все никак не мог перестать задыхаться. Скелет Ника по-прежнему плотно прижимался к нему, впиваясь в живот острым краем. Несмотря на всю усталость, прожигающую его насквозь, парень почувствовал лёгкий трепет внутри от такой незапланированной близости. Правда, тут же вылезли гадкие мысли, что Ник мёртв и его тело лишь кусок угловатого металла. Они заметно отрезвляли и вызывали скорее приступ апатии, чем удовольствие.       Поднявшись на негнущихся ногах, Дольф, словно пьяный супермутант, шатающийся на каждом шагу, поволок синта к ближайшему дому. Найдя пару мутных и почти целых окошек чьего-то давным давно покинутого жилья, он сумел выдавить стекло из ветхой рассохшейся рамы в комнату. Судя по звуку, то упало в плотный ковер, развалившись на несколько крупных осколков.       — Давай спрячемся в этой квартире? — предложил аферист то ли Нику, то ли себе самому, освобождаясь от узла. — Иначе я просто упаду.       Он прислонил Валентайна к стене и перелез через раму в помещение. Быстрый осмотр выявил, что это действительно чья-та довоенная квартира, не сильно тронутая разрушениями от атомных взрывов и даже не замеченная вандалами. Старинные, покрытые густым слоем двухвековой пыли диванчики покоились у стены. Жёлтые обои в розовый цветок кокетливо обрамляли комнату, а на маленьком кофейном столе лежала опрокинутая фарфоровая ваза с букетом давно истлевших дочерна роз.       Тут царила практически незыблемая тишина, успокоившая Дольфа в своём выборе места для ночёвки. Требовалось лишь затащить сюда робота — но это удалось сделать достаточно быстро, поднимая того за края рубашечной обвязки. Когда Ник был полностью внутри, его спаситель загородил пустой проём снятой со стены картиной и занавесил плотными шторами.       По коридору обнаружились небольшие ванна и туалет, а дальше дверь вела в спальню. Проверив все углы, чтобы убедиться в отсутствии каких-либо тараканов-переростков или кротокрыс, Купер сбросил у кровати размокшую сумку, с огромным наслаждением содрал с себя вонючий, тяжёлый от воды комбинезон. Следом полетели и трусы напару с носками.       Парень заглянул в ванную комнату, обшарил там вешалку с полотенцами и не без удовольствия ими обтёрся. Белая ткань моментально сделалась бурой. Затем Дольф внаглую прошёлся по шифоньеру в спальне и стащил у прежних хозяев вполне неплохие хлопковые подштанники.       — Спасибо вам, мистер и миссис неизвестные, — довольный находкой, протянул он.       Дело оставалось за малым. Парень доволок синта по коврам и паркету, после чего медленно поднял на постель. На этом физические силы окончательно его покинули, и Купер попросту плюхнулся рядом, откинув край такого же пыльного, как всё вокруг, покрывала.       Тело наливалось свинцом, все полученные укусы, раны и синяки соединились в один общий болевой фон. Перевернув подушку чистой стороной, Дольф наконец принял максимально расслабленное положение, из которого и уставился на безжизненного Валентайна. Тот по-прежнему лежал так, как его водрузил сюда парень; бледные зрачки-индикаторы смотрели ровно в белёсый потолок.       — Извини, конечно, что я вот так сразу с тобой в одну постель прыгнул, Ник, — грустно иронизировал Купер, касаясь пальцами металла на его груди. — Знаю, знаю, ты не горишь желанием видеть мою физиономию. Просто тут больше лечь некуда. Загадаю перед сном, чтобы нас не спалили рейдеры. Спокойной ночи, детектив. И ещё раз прости своего идиота.       Позволив себе робко уткнуться лбом в стальное плечо синта, Дольф закрыл глаза и моментально вырубился.

***

      Где-то за окнами прокаркала ворона. Завывала собака на другом берегу, наполняя воздух ночного Бостона тоскливыми отзвуками. Купер спал, подёргивая во сне ногами и тихо постанывая. Ему снилось что-то привычно тревожное, связанное с разрушенными улицами и погонями, с бегущим по пятам Таинственным Незнакомцем. Губы сжимались в тонкую нить, брови недовольно хмурились. В отличие от его снов, в тёмной комнате давно почившей семейной пары всё источало двухсотлетнюю тишину. Мёртвые гостеприимно делились своим покоем со случайными гостями.       — Чёрт, в этом д-доме есть хоть одна сигарета?..       Дольф медленно и с неохотой разодрал набухшие веки. Голова гудела, он не понимал, откуда раздался голос и кому тот принадлежал. Сон и реальность словно слились в единое пространство, зыбкое и мрачное.       Нащупав в спешке очки и повесив их на нос, он вдруг ясно увидел буравящие его лицо ярко жёлтые круги, за светом которых слегка обрисовывались очертания жутких глазниц и зубов. Ничего не соображая, аферист с криком отскочил от пугающего зрелища, но через мгновение вспомнил, кто находился рядом, и замер, как вкопанный.       — Н-ник?..       Круги-индикаторы слегка дрогнули. Но стальной череп молчал, больше не происходило ничего, и Дольф было подумал, что ему померещилось, что голова робота просто случайно повернулась под собственной тяжестью.       — Ник! Я сплю? Что происходит?.. Ты жив? — задал он вереницу нервозных вопросов и принялся с замиранием сердца ждать.       Синт по прежнему таращился на него немигающим огоньками. Ни один сантиметр стального тела не дрогнул. Лишь пролежав так некоторое время, он вдруг издал тихое задумчивое «М-м-м…». Глаза Купера стали безумно взволнованными, казалось, он сейчас снова не выдержит и сорвётся на эмоции.       — Боже, Элайза не врала! После электроловушки можно очнуться… — воскликнул парень, подползая ближе.       — М-м-м… — повторил Валентайн, после чего из его рта донеслись странные щелчки и короткие звуковые сигналы, словно барахлило старинное радио.       Лицо Дольфа вновь сделалось напуганным. Он неловко отвёл руку, которой прикасался к плечу спасённого, после чего, теряясь, прошептал:       — Неужели, всё же сломан... Ник, ты узнаёшь меня? Ты помнишь, кто я такой?…       — Ага, тебя забудешь, па-разит, — сердито заворчал тот, но его хриплый голос словно раздвоился и обрезался посреди последнего слова.       Услышав это, Дольф просиял от уха до уха. Он не верил ни своим глазам, ни ушам, всё ещё опасаясь, что просто видит сновидение, которое вот-вот исчезнет, оставляя его вновь с пустотой в руках, с безжизненным трупом самого важного человека.       Паразит, клоп, засранец, сукин сын — он был готов с трепетом принять любое прозвище, лишь бы знать, что тот вернулся и не стёр его из своих опалённых электронных мозгов. От едва сдерживаемого эмоционального возбуждения, Купер попробовал сжать Ника в объятиях. Он бы никогда не рискнул пойти на подобный жест раньше, хоть и мечтал тайком об этом, но теперь повод был действительно подходящим и не сильно смущающим. Радость слышать столь родной хриплый голос, пусть и искаженный странными техническими помехами, перекрывала все сомнения.       Правда, пальцы случайно провалились между осями грудного каркаса, коснувшись горячего двигателя. От неожиданности Дольф отдёрнул руку.       — Ты недостаточно на…на…наобнимался с этой тушей, пока тащил её сюда? — саркастичный тон синта стал зловещим из-за прерывающихся и заедающих звуков, напоминающих голоса поломанных кукол.       — Ну это же совсем другое! — фыркнул Купер, отводя глаза, как вдруг его озарила пугающая догадка. — Стоп, что?..       Он круглыми глазами уставился на Ника, пытаясь подобрать подходящий вопрос. Всё происходило слишком сумбурно и стремительно. Робот молча смотрел в ответ, издавая лёгкий трещащий шум где-то внутри горла.       — …Откуда ты знаешь, как я тащил тебя?       Валентайн долго не отвечал и даже не шевелился. Дольф вновь успел подумать, что всё происходящее — сон или галлюцинация из-за адской усталости и стресса. Что он выдумывает в свобственной голове этот странный ночной диалог и мысленно отвечает за Ника, проецируя свои желания и страхи. Но светящиеся зрачки вновь дрогнули, а металлические челюсти слегка разомкнулись.       — Я был па-ра-ли-зо-ван, а не выключен, мальчик, — обрывисто прошипел голос синта. — Система пыталась вос…вос...восстановиться, но некоторые датчики всё ещё со-собирали…собирали данные о происходящем.       Услышав этот факт, парень сначала побледнел и отполз назад. Потом его нос и щёки порозовели, а на лбу проступила испарина, благо предрассветный сумрак хорошо маскировал это сильнейшее смущение. Дольф даже нервно рассмеялся и закрыл лицо ладонями.       — И д-давно ты… э-э-э… Собирал данные?.. — едва слышно пробормотал он.       Адреналин всплеснулся в животе не хуже, чем во время погони. Мысли носились по голове беспорядочным роем неуклюжих дутней. Дольф пытался сдержать нарастающую панику, но из-за этого выглядел ещё более по-идиотски.       А что, если он всё слышал? Да сто процентов слышал! И все дольфовы истерики, и искренние монологи, и рыдания вкупе с вырывающимися изо рта красноречивыми намёками… Купер и сам не мог вспомнить точно — а вдруг тогда, задремав в трубе, он произнёс своё выстраданное признание вслух?! А вдруг Ник всё услышал и знает правду?.. Что он теперь сделает с болваном, который подобное отчебучил вместо того, чтобы просто молча выполнить свой искупительный план? «Мой любимый робот! Я тебя так люблю!..», боже… Это же катастрофа. Это полнейший крах. Почему нельзя отмотать всё назад и сделать по-нормальному?..       — Всегда, — ответил череп с горящими глазами.       — Всегда… — повторил его реплику Дольф и рухнул в подушку лицом.       Ник снова погрузился в нездоровое молчание, словно произнесённые реплики истощали его энергию. Аферист громко выругался и принялся торопливо вылезать из-под покрывала, шипя от соприкосновения холодного пола и босых пяток. Спрыгнув с постели, он боком поспешил покинуть спальню и спрятаться где-нибудь за коридорной аркой.       — И куда ты намылился?.. — строго прогудел Валентайн, косясь в сером мраке на исполосованную шрамами худую спину.       — Я? Ну… Побуду пока лучше тут, — растерянно отозвался Купер из коридора. — Ты… лежи, отдыхай. Не обращай на меня внимания.       Он собрался уйти на кухню и отсидеться там на безопасном расстоянии от эпицентра своей неловкости, но пробивающийся сквозь помехи голос синта одёрнул его на полпути.       — Пока ты считал, что…что…что я выключен, то был гораздо наглее, — заметил с плохо скрываемой усмешкой Ник.       — Вам показалось, мистер Валентайн, — донеслось смущённое блеяние из темноты.       Повисла очередная тишина. В ней слишком отчётливо слышалось гудение механического тела, словно в комнате работал перегретый терминал. Дольф покачивался во мраке, заламывая собственные пальцы. За окнами снова раскаркались вороны, видимо, не поделив чьи-то останки, выловленные в волнах канала. Не выдержав паузы, детектив издал звенящий звук, похожий на человеческий вздох.       — Как ребенок маленький, ей богу, — изрёк он недовольно. — Сжалься лучше над старым роботом, дай ему покурить.       — Так… Покури? — таинственно предложила коридорная темнота. — Разве я как-то мешаю?       — Я бы с радостью, Дольф, вот т-только у меня ниже шеи ничего не работает, — снова тяжело вздохнул Ник.       Напряжённое остроносое лицо осторожно выглянуло из-за дверного косяка. В разбитых стеклах очков отражались отблески пронзительных жёлтых огней. Не задавая больше никаких вопросов, Дольф на цыпочках вернулся в спальню и принялся привычно шариться по местным полкам и шкафам. У окна в одном из них он обнаружил початую пачку довоенных сигарет, зажигалку и даже керамическую пепельницу в форме двух влюблённых лебедей. Видимо, усопшие хозяева хранили этот подарок со своего венчания, как память, но жизнь внесла свои коррективы — у левого лебедя треснула и откололась половина туловища, из-за чего он стал больше похож на корягу.       Купер вытащил одну сигарету, подкрался к кровати и осторожно сунул её в зубы синту. Металлические челюсти крепко сжались, удерживая долгожданный источник никотинового дыма. Всё это безумно напоминало тиски и зажимы из мастерской Элайзы, хотя от таких ассоциаций Дольфа передёрнуло.       Пара щелчков зажигалкой — и к потолку плавно закрутились серые кольца, не долетая, а лишь растворяясь в воздухе. Ник издал невероятно довольный гул, хотя на его неподвижном стальном черепе ничего не отражалось. Без резинового лица определить эмоции робота оказалось вообще невозможно. Это отстранённое нечеловеческое выражение пугало и вызывало подсознательную тревогу. В уме всплывали остальные распотрошённые синты из кладовки — точно такие же наборы металлических деталей, созданные, как насмешка над настоящими людьми из плоти и крови. Вспомнились и расстрелянные синты в лаборатории, рассыпающиеся на кафельном полу, издающие жужжащие электронные голоса — все они были чуждыми, неживыми, страшными. Теперь таким стал и Ник.       Дольф внимательно наблюдал за курящим, неуверенно топчась у кровати. Мозг парня все ещё не мог принять пугающие изменения. Перед ним лежал стальной скелет с горящими глазами — просто пожизненный запас ночных кошмаров для любого невротика. От паники удерживала лишь какая-никакая надежда, что родной Ник вреда не причинит, как бы не выглядел.       — Я красавчик, да? — тот хрипло рассмеялся, заметив его перепуганный взгляд.       — Тебе ответить честно? — многозначительно кашлянул Дольф.       — Не напрягайся, у тебя на…на ли-це всё написано, — с сигаретой в зубах изрёк синт. — Забавно, что даже это не помешало тебе держаться подальше.       — Ты… Всё ещё злишься? — опустил голову Купер. — Я могу уйти, как только убежусь, что ты способен самостоятельно передвигаться.       Ник промолчал, продолжая наслаждаться терпким сигаретным дымом, струящимся в предрассветном сумраке комнаты. Он казался сломанной игрушкой, которую хозяева бросили на кровать в кукольном домике. Дым проходил сквозь его каркас, преломляясь и скручиваясь       Терпеливо ожидавший ответа Дольф переступал с ноги на ногу. Он гадал, способен ли детектив простить его за то лицемерие и обман хотя бы теперь, или ничто не искупит вины в холодном электронном понимании?       — Сядь сюда, — наконец велел Ник спокойным голосом.       Парень беспрекословно подчинился и опустился рядом с ногами Валентайна на матрас. Он был готов к любому исходу. Тем временем, синт навёл на него неоновый взгляд и произнёс всё таким же ровным тоном:       — Во-первых, не нужно никуда уходить. Я не представляю, каким чудом…чудом…чудом ты вообще добрался живой до убежища, но уверен, что обратная дорога вряд ли окажется такой же удачной.       Дольф скосился на него из-под треснувших стёкол очков. Знакомые и такие комфортные звуки голоса хоть и доносились из жуткого куска металла, но противиться их гипнотическому дурманящему тембру становилось всё сложнее. Внутри вопреки всему вновь росло тёплое, пьянящее чувство.       — Во-вторых, — продолжил говорить Ник, шевеля стальными челюстями вверх-вниз, но при этом не выпуская сигарету. — Я никогда не перестану считать, что ты — очень опасный жулик, мальчик мой. За день найти и внедриться в за..за..закрытую вооружённую секту, обманув в ней всех без исключения? Свистнуть у охраны на виду парализованную махину весом в пару раз больше себя? Настолько отпетой аферы мне давно не встречалось.       — Я не понял: ты меня ругаешь или восхищаешься? — Дольф принялся нервно кусать губы, чтобы не выдать улыбку.       — Я констатирую факт, — усмехнулся детектив. — Боюсь представить, на что ещё ты способен.       Упираясь ладонью в матрас, Купер ощущал едва заметные вибрации, исходящие из ядерного мотора. Что-то тёмное и жидкое бегало по плотным трубкам внутри корпуса синта, заменяя ему кровь. С виду, система работала, однако тело и конечности оставались парализованными.       А что, если он никогда не поднимется на ноги? Как дотащить тяжёлого синта до города? Найдётся ли механик, способный починить его? По спине Дольфа прошлась ледяная волна. Лучше сейчас не размышлять о подобных вещах, а сосредоточиться на счастливом факте, что Ник вообще пришёл в себя.       — И, в-третьих, — прервал тот его тревожные размышления, — да, я всё ещё злюсь. Но, тем не менее… Я действительно рад, что ты здесь.       Парень поднял голову, с надеждой заглядывая в жёлтые зрачки. Те не мигая смотрели ему в глаза, как два лазерных прицела. Поёжившись, Дольф подсел чуть ближе, из-за чего пальцы парализованной стальной руки уткнулись в его бедро. Он смутился и осторожно отодвинул её в сторону, ощущая приятное покалывание в точке соприкосновения.       — Наверное, старый синт должен сказать спасибо, — добавил Валентайн, чуть погодя. — Какого-то чёрта ты рисковал своей жизнью, чтобы вытащить меня, хотя разошлись мы на скверной ноте.       — Я обещал Элли… — вяло уточнил Купер, подвигаясь ещё на сантиметр. — Мирна призналась, что хочет избавиться от тебя и подстроила ловушку, я побежал в Агентство, но ты уже ушёл. Перкинс умоляла догнать и предупредить...       Почему он до сих пор ничего не сказал про те признания? Может, всё же не услышал их? Будет хорошо, если так, пусть думает, будто Дольф просто выполнял просьбу подруги. Как минимум, это избавит от излишней неловкости в общении.       — Элли… — взгляд Ника скользнул в сторону, мимо собеседника. — Некрасиво вышло. Я даже не попрощался.       — Не переживай, она не в обиде. Ты ей очень дорог, шеф, — мягко улыбнулся Купер.       Металлический череп вновь уставился на говорившего, пронзая до костей каким-то странным взглядом. От этого стало не по себе, Дольф чувствовал, что его словно бы сканируют насквозь, что электронный процессор тщательно обрабатывает полученную информацию, сопоставляя какие-то одному ему известные факты и наблюдения. Это неописуемое чувство, что нечто одновременно холодное, искусственное и в то же время безумно живое и настоящее находится рядом, наблюдая за Купером, кружило голову.       — Что?.. — всё ещё не снимая с лица улыбки, нервозно переспросил тот. — Просто ты так смотришь на меня, словно хочешь расплавить взглядом.       — Да нет, ничего, — странно и глухо отозвался синт. — Тебе необходимо лечь спать, приятель. Посмотри на свои руки — они дрожат на протяжении всего нашего разговора.       — А… Мне можно будет остаться тут, на кровати? — робко уточнил Дольф и вдруг заметил, что сигарета в зубах Ника догорела почти до основания.       Он поспешно склонился над стальным каркасом, от которого шло ядерное, сонливое тепло и двумя пальцами извлёк бычок изо рта детектива. Тот разжал челюсти, внимательно наблюдая за лицом парня. Голова закружилась ещё сильнее, несмотря на все попытки Купера сдерживать странные эмоции. Даже дыхание на несколько мгновений перехватило, настолько близко они оказались.       — Да, — Валентайн ответил кратко, но без негатива.       — Тогда разбуди меня, когда захочешь ещё покурить, — Дольф смял тлеющую сигарету о дно свадебной пепельницы и разогнулся обратно.       Зевнув, он свернулся в позу эмбриона рядом с лежащим Ником и целиком накрылся пыльным покрывалом. Туловище синта согревало его даже сквозь плотный слой ткани, словно большая металлическая грелка. Нежа свои раны и синяки в этом притягательном тепле, Дольф измученно улыбался под одеялом своим мыслям и плавно погружался в умиротворяющую дремоту.       Ник что-то едва слышно прогудел, после чего в довоенную спальню с баклажановыми обоями вновь опустилась глухая тишина, прерываемая лишь далёким гомоном дерущихся над каналом ворон.