Игра в человечность

      Дольф проснулся от тусклых полос солнца, падающих ему на лицо сквозь грязные мутные окна. Довольно растирая веки пальцами, он вытянул свое болезное тело вдоль матраса и сонно промямлил:       — Чтоб я всегда так сладко спал…       — Сразу видно, кого совесть по ночам не посещает, — перебил его хриплый голос.       Купер вздрогнул, выныривая из-под покрывала и растерянно вспоминая, где он и что происходит. Ник лежал рядом и смотрел на него внимательными жёлтыми глазами.       — Что ж, судя по всему, теперь ты каждый раз будешь сваливаться с кровати, увидев мою рожу, — заметил вслух Валентайн.       — Мне нравится, как ты специально выделил «кровать» в своём мрачном пророчестве, — хитрым тоном отозвался Дольф, после чего громко зевнул и вновь спикировал носом в подушку. — Эй, детектив, ты что, всё это время просто лежал и смотрел на меня?       — Знаешь, выбор у меня не особо богатый, — наклонился вправо стальной череп. — Зато я успел очистить реестр от накопившихся ошибок и битых файлов, запустил пару аварийных диагностик, а также подготовил к дефрагментации…       — Тссс. Слишком много страшных синтовских словечек, — шутливо сморщился парень. — Кстати, твоя речь стала намного чётче, чем вчера. Хотя всё равно что-то потрескивает… А тело как?       — Смотри, — Ник приподнял голову и указал взглядом на свою руку.       Дольф заметил, как металлические пальцы, всю ночь пролежавшие без движения, вдруг дёрнулись и легонько приподнялись. Это скромное достижение почему-то вызвало внутри него прилив искреннего восторга, из-за которого на лице повисла глупая, но крайне широкая улыбка.       — Я… Правда рад.       — Сложно не заметить, — кивнул синт. — А вот с ногами пока совсем глухо. Кажется, из-за канализационной воды. Не мог бы ты глянуть?       — Конечно, шеф, — Дольф тут же развернулся и на четвереньках подполз к задним конечностям Валентайна, присматриваясь сквозь треснувшие очки.       Ник медленно проводил глазами месиво из шрамов и ожогов на его спине и вздохнул с глубоким сочувствием. Казалось, с каждым днём в этой мозаике появлялись всё новые и новые фрагменты. Тощие рёбра торчали из-под травмированной кожи, острый позвоночник переходил в худосочный мальчишеский зад. Хлопковые подштанники, конечно, скрывали большую часть ног, но и те явно не отличались особой жизненной силой, хотя сохраняли некоторую поджарую жилистость. И как это несчастное создание умудрилось доволочь сюда стального робота, оставалось лишь догадываться.       — Тут то ли ржавчина, то ли грязь налипла, — резюмировал Купер после тщательного осмотра. — Чёрт, это ведь моя вина… Ты постоянно погружался в воду ногами, а я не мог тебя нормально удержать.       — Издеваешься, приятель? Я поражён тем, что ты в принципе меня поднял, — Ник сочувственно рассмеялся.       — Это было в состоянии аффекта, — парень вытер нос ладонью и драматично взглянул на собеседника. — Всё как в тумане. Я слишком сильно за тебя тогда испугался, а сейчас уже вряд ли повторю такой трюк. Если честно, болит просто всё одновременно. Я даже не знал, что в моём теле есть столько мест, способных болеть.       — Никогда не поздно открывать о себе что-то новое, да, Дольф? — странным тоном протянул Валентайн.       — Не знаю, о чём Вы пытаетесь мне сказать, мистер Валентайн, — замялся тот, пытаясь удержать соскальзывающие очки на носу.       — Не суть. А вот лишнюю грязь и влагу убрать явно стоит. Разберёшь их?       — Кого… Твои ноги?! — Дольф испугался внезапного предложения и выронил очки на пол; пришлось спешно наклоняться за ними с кровати.       — Ну, насколько я помню, ты умеешь собирать и обезвреживать всевозможные ловушки, да и с плечом тогда вполне справился, так что некие познания в механике у тебя есть, — спокойно объяснил детектив, наблюдая за тем, как собеседник пытается нащупать утерянную вещь в весьма причудливой позе.       — Я не уверен, Ник, — вернувшись на постель, возразил Купер. — Могу их разобрать так, что тебе потом новые ноги понадобятся, ты ведь понимаешь?       — Ну, выбора у нас нет, мальчик, — усмехнулся робот. — Я парализован. Но обещаю, что буду подсказывать, как, куда и какой стороной вставлять.       Ещё пару секунд Дольф промаялся в сомнениях и всё же согласился. Ободряющий, уверенный голос Валентайна слегка успокоил его, хотя факт очередного копания в синтетическом нутре сильно напрягал. Но ведь просил об этом сам Ник, он действительно нуждался в помощи Купера и не мог справится без него. Не стоило упускать шанс восстановить свою полезность и востребованность в глазах детектива. Тем более… Это будет, пусть и несколько извращённый, но всё же отличный повод к нему прикоснуться.       — В квартире наверняка найдется ящик с инструментами бывших хозяев, — предположил тот, — На крупные детали разобрать хватит. Совсем вглубь мы закапываться пока не будем. Но…       — Что «но»?.. — смиренно переспросил Дольф, взирая на Ника большими щенячьими глазами.       — Для начала поищи себе что-нибудь на завтрак, — строго велел тот. — Сил нет видеть твои впалые бока.       — Ну па-а-ап, — пробурчал парень, приятно озадаченный проблеском прежней заботы со стороны старого синта. — Ладно, ты прав. Полажу по кухне и погребу. Просто мне не хочется от тебя… Далеко отходить.       — Не беспокойся, я сейчас точно никуда не денусь, — Ник печально оскалил стальные зубы. — Не потеряешь. Если что, встречаемся на этой кровати.       — Отличный выбор! Договорились.       Дольф рассмеялся в кулак и со скрипом поднялся на ноги. Мышцы ужасно ныли и казались одеревенелыми, шаги давались с трудом. Всё же он собрался с силами, похлопал себя по бёдрам и плечам, чтобы разогнать кровь, после чего криво-косо заковылял в сторону кухни.       Пока парень совал свой длинный нос в каждый ящик в поисках хотя бы засохшей корки, мысли упорно крутились вокруг Ника. Удивительным сном казалось то, что он вновь разговаривает с ним, шутит, не гонит прочь — учитывая строгий запрет приближаться к себе в прошлый раз. Чувство нереальности грызло изнутри, но, в то же время, сердце радостно билось, наслаждаясь долгожданным миром. Правда, некоторые шутки заставляли Дольфа нервничать — по ним складывалось впечатление, что Ник намекал на скрываемые признания, словно бы пытался выудить их из спутника. Хотя, вряд ли детектив стал бы добиваться своего намёками — он наверняка спросит в лоб: «Дольф, ты ничего не хочешь мне сказать?» строгим, не терпящим возражений тоном. И Дольф не знает, что тогда будет. Может быть, новая ядерная бомбардировка или торнадо. Но точно ничего хорошего. Одно дело — в слёзах признаться бездыханному телу, другое, совсем другое — внимательно взирающему на тебя живому Нику.       А вдруг он просто сам стесняется? Крайне маловероятно, что Валентайн рад перспективе иметь при себе влюблённого жулика, но настолько смущён абсурдностью происходящего, что попросту не может напрямую сформулировать мысль. Он ведь по своему существу старомодный довоенный коп, такие финты купидона способны напугать его не меньше, чем самого Дольфа (если не больше!). Сделать вид, что ничего не слышал и правда гораздо легче.       …Или всё таки действительно не слышал? Собирал данные — да — но какие именно, ведь не уточнялось? Может, только визуальные. И все сомнительные пассажи про «любимого робота» прошли мимо него. В таком случае он что, делает двусмысленные намеки сам?!       От этой пикантной мысли Купер аж поперхнулся, но найденные у печки консервы и упаковка засохших сахарных бомб отвлекли его. Что ж, небольшой сытный паёк можно при желании растянуть на пару дней, это уже не плохо в условиях разрушенного Бостона.       На самом деле аферист был чертовски голоден, вот только старался об этом не думать, чтобы не расстраиваться. Такой хитрости он научился ещё в свою юность, когда приходилось иной раз несколько суток шляться в поисках хоть чего-то съестного. Поэтому нынешние находки его крайне обрадовали, и Купер, довольно прижимая их к себе, вернулся в спальню.       Да, Ник без своих привычных тренча и шляпы выглядел не так величественно и круто, как раньше. По крайней мере, облик жуткого металлического скелета уже немного примелькался и, если вселял ужас, то только за состояние самого синта.       — Точно! — хлопнул себя по лбу Дольф, вспомнив про брошенную вчера на полу сумку.       Он отставил на комод провизию и кинулся к забытым и изрядно отсыревшим вещам. Выудив песочный плащ, бережно развесил его на стуле, свой лазерный пистолет положил пока на полу, оторванное резиновое лицо и банку с мазью тоже, а смятую, ещё слегка влажную шляпу торжественно поднёс к постели и водрузил на голову детектива.       — Откуда?.. — искренне удивился тот и задрал жёлтые зрачки ко лбу.       — Ну не мог же я оставить твои любимые вещи этим ребятам, — пожал плечами Дольф и приподнял череп Ника повыше, подвернув под него подушку. — Какой же детектив Валентайн без федоры и тренча? Никакой!       — Ты поражаешь меня, — прогудел синт. — Тащить все эти тряпки во вред себе, хотя сил итак не хватало? Безумие. Зачем, Дольф?..       — Но… Но ты ведь их так любишь, — поник парень, сбитый с толку недовольством собеседника.       Ник тяжело вздохнул через трескучий динамик. Он долго буравил замершего Купера своими зрачками-кольцами, размышляя о чём-то, что невозможно было считать с его безэмоционального стального «лица». Дольф же растерянно хлопал рыжими ресницами, ожидая пояснений. Вместо них синт слегка наклонил голову и перевёл взгляд на стену.       «Вот что он сейчас чувствует? Злится или радуется? Может, я что-то не так делаю, не понимаю! Словно с терминалом разговариваю», — скорбно ругался про себя аферист и кусал сухие губы.       В конце концов он не выдержал, встал с постели и принялся грызть 200-летние «Сахарные бомбы», загребая пальцами целые горсти прямо из коробки и запихивая себе в рот. Те оказались крайне твёрдыми, ссохшимися, сахарная пудра прилипала к нёбу, больше напоминая песок. Дольфа это не сильно смущало, он продолжал набивать щёки завтраком, блуждая взглядом по тёмным стенам спальни и подбирая варианты, как поступить дальше. Маленькие кукурузные бомбочки с громогласным хрустом лопались на его зубах, их было слышно даже сквозь закрытый рот.       Проглотив половину коробки, он отложил её и молча принялся искать место, где хозяин квартиры мог хранить инструменты для ремонта. Небольшой тулбокс обнаружился под ванной, в нём лежали отвёртки нескольких калибров, пассатижи, кусачки, моток зелёной изоленты и даже коллекция гвоздей и болтов. Не имея понятия, насколько этот нехитрый скарб полезен в их случае, Купер притащил его на постель и сел рядом с синтом, спрятав ладони в подмышки.       — Отлично, но, наверное, не стоит делать это прямо в кровати, — оживился синт, рассматривая отвёртки. — Вдруг ты захочешь ещё вздремнуть.       — Если я начну вырубаться, мне вряд ли помешает пара железок, — сухо отозвался Дольф и взглянул на него исподлобья.       — Смотри сам, — так же отстранённо ответил Ник. — Я вижу, ты не особо в настроении.       — Всё нормально, — потряс головой его спутник и ухватился за инструменты. — Давай, с чего начнём?       Ник попросил его приподнять неподвижный торс повыше, чтобы было удобнее наблюдать за процессом. Купер послушно поставил подушки вертикально, а, когда они образовали некое подобие спинки кресла, осторожно усадил верхнюю часть Валентайна в нужное положение. Шляпа начала сползать с металлической макушки, но ловкие пальцы успели удержать ту на месте.       — Если она тебе не нужна, я унесу, — несколько болезненно предложил парень.       — Оставь, — перебил его детектив. — Покурить бы.       Убрав руку от федоры, Дольф послушно вставил ему в зубы новую сигарету. Терпкий дым вновь заструился к потолку, а в это время Купер пытался отвёрткой открутить стопу синта, напоминающую небольшую граблю. По крайней мере, кусков застывшей грязи на ней было канонично предостаточно. Ник равнодушно взирал на то, как его ногу разбирают на части, иногда роняя негромкие уместные советы. В остальном же они молчали, тишину прерывали лишь звякающие призвуки металла о металл и едва заметное уху потрескивание табака в сигарете.       Отвратительные чувства — растерянность и непонимание — перемешивались в душе Дольфа с боязнью навредить Валентайну своими кривыми руками. Казалось, что детектив всё ещё ненавидит его и презирает. А если не удастся правильно раскрутить ноги и тонкий механизм сломается? В голове вновь всплыли яростные и безумно ранящие крики Ника, прогремевшие в то проклятое утро в Агентстве. От воспоминаний сердце выдало мёртвую петлю, а пальцы случайно выронили пассатижи, из-за чего одна из деталей отскочила в угол комнаты. Режущий звон всколыхнул тишину, Купер весь сжался, задрав дрожащие кисти рук в воздух, словно намеревался сдаться.       — Ты… Зачем ладони поднял? — недоумённо спросил хриплый голос, наблюдавший несколько секунд этот странный жест.       Дольф опомнился, с удивлением взирая на свои трясущиеся пальцы. Нервно рассмеявшись, он опять спрятал их в подмышки и попытался сбивчиво объяснить:       — П-прости, это давний рефлекс. Мама била меня по ладоням и запястьям, потому что я не мог ничего нормально сделать. Не сильно больно, скорее, обидно. Она всегда заставляла держать руки над собой, чтобы ей удобнее было… ну… бить.       — До-ольф, — произнёс Ник тяжёлым тоном после долгой паузы.       — Прости, я сейчас же всё подниму! Ничего страшного, правда. Я видел, куда она улетела, — засуетился Купер, торопливо спрыгивая с матраса и отбегая в угол за деталью.       — Дольф, — повторил синт настойчивее, и тот стрелой вернулся на место, с виноватой улыбкой держа перед собой потерянную железку.       — Вот же она, смотри. Прости, я честное слово больше не буду терять твои детали…       — Дольф!.. — на этот раз Валентайн уже поднял голос, его золотые глаза сердито уставились из-под полей тёмной шляпы прямо в лицо бледному парню. — Остановись, чёрт возьми.       Купер опустил руки и целиком затрясся. В его голове всё произошедшее снова слилось в ядовитый туман, утягивающий за собой в глубь глухого бездонного омута. Он старался не вести себя, как глупый испуганный ребёнок, но глаза сами стали мокрыми, а веки неприятно защипало. Почему-то перед строгим образом детектива он всегда ощущал себя лишь таким ребёнком...       — Ник! Клянусь, я всё вернул им! Всё до последней крышки… Если не веришь, спроси потом лично, — принялся срывающимся голосом оправдываться Дольф, дрожа над кусками разобранных синтетических ног и аккуратно разложенными болтами разных размеров. — Я нашёл каждого и сказал правду, после чего отдал ровно столько, сколько они мне принесли! Джону — 132, Дане Миллс — 68 и 15 довоенных долларов, Карлу и Нэнси по 113 и 45, соответственно, Дэну…       — Господи, — невероятно устало проворчал Ник, после чего неожиданно вцепился в шею парня правой ладонью и со странными щелчками притянул к себе.       Тот издал нелепый всхлип, когда его грубо прижали к колючей металлической грудине, поцарапав раскрасневшийся мокрый нос. Стальные пальцы-пауки крепко держали лохматую голову с другой стороны, создавая подобие грубого объятия. Сообразив, что происходит, Дольф мгновенно стих и замер, боясь шевельнуться.       — Несчастный, травмированный мальчишка, — строгим, но всё же сдержанным голосом заговорил синт. — Успокойся, пожалуйста, сейчас ты всё делаешь правильно. Ничего страшного, если деталь упадёт. С меня итак постоянно что-нибудь сыпется… Не собираюсь я тебя за это ругать и, упаси боже, бить. Я не твой родитель, балбес.       — Ник… А как же рука? — промямлил Дольф.       — Да, кажется, контакт с правой восстановлен, — подтвердил Валентайн, взглянув на свои металлические пальцы, тонущие среди травянистых прядей. — Чувствую, сквозь хребет тоже проходит сигнал. Ну, уже победа, как-никак. Твоя, приятель.       — Но я же ещё ничего не сделал, — возразил тот, мысленно наслаждаясь утыкающимися в голую кожу острыми углами синта.       — Ошибаешься, — покачал головой детектив. — Ты — большой молодец, Дольф. Мне... Очень жаль, что я так вспылил тогда и выставил тебя за дверь. Не знаю, что нашло. Ещё и на Элли огрызнулся, старый дурак… Выхожу из строя, видимо.       — Ник… — Купер зажмурил глаза и тоже крепко обнял колючее тело, наполненное трубками и проводами. — Ник, я не обижаюсь. Ты просто несчастный, травмированный робот, вот и всё.       Валентайн почесал пальцами зелёную голову, хрипло рассмеявшись. Он осторожно покосился на своего спутника сквозь струи табачного дыма и поправил застрявшие между переносицей и стальной осью очки. Дольф доверчиво и абсолютно искренне прижимался к искусственному скелету, на его губах держалась опьянённая, счастливая улыбка, совсем не похожая на те улыбки, с которыми он водил людей за нос во время своих фальшивых перфомансов. Худые, покрытые веснушками вперемешку с ссадинами и синяками руки обвивали синта цепко, как будто боялись, что тот вот-вот исчезнет.       — Я хотел разобраться с твоими заёмщиками по возвращении, дело-то плёвое, будем честны. Но рад слышать, что ты и сам справился, — сообщил Ник мягким голосом. — Не больно так лежать? Всё-таки, не на лебяжьем пуху.       — Немного колется, но это даже приятно, — неразборчиво пробубнил Купер. — Да мне и сравнить особо не с чем…       — Так, — Валентайн отодрал его от себя и осмотрел глубокие красные выемки, оставшиеся на щеке и груди. — Давай пока что на этом закончим.       Дольф вяло усмехнулся. Судя по его лицу, мысленно он находился где-то не здесь. Ник попытался отвести руку, но тонкие стальные пальцы запутались в волосах парня. Видимо, отдельные волоски крепко обвились вокруг сочленений, из-за них Купер наконец пришёл в себя и открыл глаза.       — Да что ж такое-то, — проскрипел Валентайн, пытаясь освободить злосчастную ладонь из зелёного плена.       Дольф прищурился, а после дёрнул головой в сторону, обрывая упорные волоски. Это оказалось немного болезненно, но терпимо, тем более, послевкусие долгожданных объятий действовало лучше любого обезболивающего. Непредвиденная глуповатая ситуация вызывала у него едва сдерживаемый смех, хотя сам синт, похоже, слегка напрягся. Всё ещё улыбаясь, пострадавший вернулся к брошенным инструментам и наполовину раскрученному ржавому колену.       Дело двинулось намного быстрее. Под чутким руководством Дольф бережно разобрал обе ноги детектива, оставив лишь сухие части выше колен. Беря в руки каждую часть Ника, он ощущал невероятный трепет внутри своей груди, словно всё это делало лично его причастным к таинственному внутреннему миру Валентайна. Он созерцал металлические пальцы и прикасался к упругим пружинам, улыбаясь, как полный идиот, готовый обнять их и уснуть рядом. Почему тогда, в мастерской Элайзы, детали синтов лишь пугали его, а теперь он наслаждался правом дотрагиваться до точно таких же кусков металла и пластика — Дольф и сам не понимал. Всё походило на безумную игру, где нужно отбросить любые рациональные вопросы и погрузиться в полный техносюрреализм.       Каждую разобранную часть парень тщательно протёр чистыми салфетками из прикроватного шкафа, убирая налипший ил и экскременты болотников. Всю грязь он сгрёб на одну из тряпок, связал ту узлом и убрал из спальни.       — Чего рот-то до ушей? — поинтересовался Ник, наблюдая за действиями афериста. — Радуешься, что мне теперь никуда не сбежать?       — Нет, — весело фыркнул Дольф. — Хотя, конечно же, я счастлив, что ты внезапно не исчезнешь хотя бы на сегодняшний вечер.       — На самом деле я очень обеспокоен, нас могут найти. Разбитое стекло и царапины, оставшиеся от моего тела на раме, запросто привлекут рейдеров. Вот тогда эти поломки сыграют нам дурную службу, — хрипло протянул Валентайн и обернулся к окну.       — Я постараюсь собрать тебя в течении ближайших часов, — поёжился Купер. — Вроде получилось вытереть всю воду и грязь, теперь ноги должны заработать.       — Скоро стемнеет, а ты наверняка утомился.       — Тогда давай поторопимся, — связав выбившиеся волосы обратно в хвост, предложил Дольф и склонился над местом работы. — Вот научусь тебя чинить, а потом модифицировать — и ты превратишься в неубиваемого робота-полицейского. Буду подрабатывать на радио, а по ночам в секретном подвале прикручивать тебе очередную ракетную установку или лазеры из глаз. Или нет, знаю! Приделаем крылья, станешь летать и разносить правосудие над Бостоном. С огромным огнемётом, естественно.       — Фантазёр, — добродушно усмехнулся синт, помогая удержать собственное колено в удобном положении.       — Я в детстве мечтал быть супергероем, как какой-нибудь Серебряный плащ, — продолжил рассказывать за работой Дольф. — А потом стал мелким злодеем, которых такие герои обычно выносят пачками на первых страницах комикса. С какой-то стороны, это даже иронично. Хотя, другим моим приятелям повезло ещё меньше. Они просто сдохли.       — Не обязательно становиться супергероем, можно просто быть хорошим человеком, — Валентайн подал ему нужную отвёртку. — Я вот сам пошёл работать в полицию, чтобы протянуть руку помощи тем, кто в ней нуждается. Правда, выяснилось, что далеко не все мои коллеги разделяли ту же цель. Работа оказалась тяжёлой. Иногда было трудно не сорваться.       — Было бы хреново прожить такую долгую насыщенную жизнь и закончить её в кладовой дурацкого Комплекса, расфасованному по ящичкам, — грустно добавил Купер и аккуратно скрыл пучок проводов между двух металлических створок.       — Знаешь, что меня настораживает? — вдруг вспомнил детектив. — Письмо, оно ведь было написано якобы от руки пропавшей Пайпер, да?       — Ну... Это оказалась подстава, его подложила Мирна, — пожал плечами парень.       — Так-то оно так, — задумчиво протянул Ник. — Вот только меня смущает одна вещь. У мисс Райт был определённый символ, которым она помечала места, где вела расследования. Так вот, я заметил очень похожий знак на стене станции Парк-стрит. Он был нарисован поверх одного из плакатов на входе. Вряд ли его оставили гангстеры или эти новые приятели Мирны.       — Думаешь, газетчица реально находилась там? — поднял голову Дольф. — Она что, объединилась с людьми доктора Блайта против тебя?       — Не знаю. Пайпер никогда бы не пошла против меня, она из тех людей, что ценят правду выше, чем жизнь, а ещё — мой близкий друг, — возразил Валентайн строгим голосом. — Во всём этом была лишь единственная проблема.       Он сурово вздохнул, а Купер отложил пассатижи, пытаясь понять, о чём думает его товарищ. Тот сделался крайне мрачным, помолчал какое-то время, словно собираясь с мыслями, после чего объявил отстранённым, грубым голосом:       — Нейтан. Они хорошо общались. Он даже часто брал её с собой за пределы Бостона. И у меня есть чёткое ощущение, что Нейтан как-то причастен к происходящему. Ведь они оба пропали из Даймонд-сити, только в разное время.       — Так, только не уходи покурить на крышу, — неловко пошутил Дольф, вспомнив слова Элли, после чего утомлённо опустил голову. — Боже, осталось полноги. А у меня пальцы уже деревянные…       — Давай, помогу, — Ник отвлёкся от своих невесёлых размышлений и вытащил из ладони парня пассатижи. — Я держу, а ты закручивай.       Вдвоём они всё же закончили собирать несчастные ноги, несмотря на усталость Дольфа и наступающие сумерки. Проверив покрывало на наличие забытых болтов и пружин, спутники убедились, что ничего не потеряно. После чего Валентайн отправил Купера перекусить, ведь урчание в животе у того изрядно напрягало обоих. К тому же, давно стоило обработать ожог на предплечье.       Конечности, несмотря на сухость, всё ещё не работали, хотя соединению ничего не мешало, поэтому синт решил запустить полную диагностику опорно-двигательной системы и сенсоров равновесия. Длиться весь этот странный электронный процесс обещал несколько часов. Дольф же уговаривал себя не думать о том исходе, где диагностика не поможет.       Чуть позже он откуда-то вытащил низкую, но очень толстую свечу и зажёг у изголовья кровати, предварительно плотно занавесив шторы. Ник попросил его перечислить по корешкам названия книг, стоявших на стеллаже в углу, и выбрав себе томик стихов, погрузился в чтение.       — Пора детективу Валентайну вернуть свой прежний нуарный стиль, — Дольф уже успешно опустошил коробку сахарных бомб и приплёлся к кровати с высохшим тренчем в руках. — Ну-ка, надень вот это.       Синт покачал головой, но всё же согласился, и парень помог ему вдеть обе руки в рукава плаща, поправив высокий воротник вокруг узкой металлической шеи. Наконец увидев Ника в привычной одежде, он печально заулыбался и растёр усталые глаза под стёклами очков.       — Ложись уже, балбес, — поторопил тот, вновь прячась за пожелтевшими страницами книги.       Дольф шмыгнул носом и забрался в постель, наслаждаясь каждым моментом. Сам факт того, что он мог так беззаботно лечь плечом к плечу с Ником, сводил его с ума. Вот кровать, вот две подушки, вот одно покрывало — так просто, но так значимо, когда рядом находится самый важный робот на земле. Купер вытянул затёкшие за день ноги по простыне и крайне осторожно, словно пробираясь через заминированную зону, прислонился головой к родному плечу. Всё вдруг стало очень лёгким и радостным — и трепыхающий огонёк свечи, и далёкий вой собак с побережья, и внимательно читающий старинные строчки стальной череп в шляпе. Словно вновь не было никакого ядерного апокалипсиса и радиоактивных пустошей вокруг.       — Ты ведь не против? — шёпотом спросил Дольф, опасаясь, что доставляет детективу постыдный дискомфорт.       — Смотря, о чём речь, — не оборачиваясь, проворчал Ник.       — Не против… Меня? — уточнил тогда парень смущённым голосом.       Валентайн всё же оторвался от поэзии и взглянул на конопатое лицо, торчащее из-под одеяла у него на плече. Купер зевнул, случайно поймал жёлтый взгляд и тут же неловко уставился в книгу, чувствуя, как по телу бегут щекотливые мурашки, концентрируясь внизу живота. Ну снова Ник провоцировал его на этот с трудом скрываемый нюанс! Даже в таком кошмарном виде — без кожи. И как у него каждый раз получалось?.. На всякий случай, разомлевший Дольф перевернулся на бок и скрестил ноги, стараясь не пинать синта, но слегка касаться коленом. Похолодевшие от волнения пальцы сами спустились в штаны.       — Ты мне не мешаешь, — ответил Валентайн, ничего не заметив, и вернулся к чтению.       — Тогда… Спокойной ночи?       — Спокойной ночи, Дольф.