Игра в человечность

      Сны Дольфа были абсолютно такими же ненормальными, как и реальность в последнее время. Сначала он долго не мог уснуть, стыдливо пристраиваясь к массивному и колючему корпусу синта, то норовя прижаться к нему посильнее, то внезапно пугаясь собственного нахальства и отодвигаясь. Всё его усталое, измождённое и покрытое травмами тело превратилось в один пылающий костёр, искрящийся от малейшего соприкосновения с гудящей сталью.       В голову лезли самые отбитые мысли, а Дольф их в панике отбрасывал прочь, корил себя за неконтролируемую телесную слабость, но лихорадка от близости Валентайна становилась только мощнее. Нос улавливал терпкую смесь из запахов прогорклого табака, нагретого металла, пыли и масла, от которых постыдно ныло внизу.       Открывая глаза, Купер глядел на склоненный блестящий череп, на жёлтые зрачки-индикаторы, бегающие по строчкам, и не мог наглядеться. Синтетический детектив в любой своей ипостаси пугал его и завораживал одновременно. Парень не понимал своё сердце и своё тело — ну зачем, зачем им приспичило испытывать это волнение именно к Нику? Почему то, что всегда страшило Дольфа, вдруг сделалось сладким запретным плодом, путающим мысли в клубок, обрекающим каждую клеточку на сладкую дрожь?       Прикасаясь к себе под одеялом, Купер совестливо жмурился и боялся громко вдохнуть, чтобы не дай бог не привлечь внимание детектива. Если б тот знал, чем занимается его подопечный — наверняка выкинул бы из постели, как мешок с мусором. Он бы ни за что не потерпел такой вульгарной наглости, а Дольф и без того проштрафился по максимуму, чтобы позволять себе подобные вольности. Ему было так чертовски стыдно, так гадко от своих мыслей и чувств, так страшно лежать настолько близко к синту…       «Я ненормальный, я абсолютно ненормальный, — носились хаотичные мысли в голове. — Зачем я это делаю?! Боже, Ник, умоляю, не оборачивайся, читай свои стихи и даже не смотри на меня…».       Дотронься Ник до него в этот момент — и Купер закричал бы во весь голос от стыда и наслаждения, а потом разорвался на сотни маленьких кусочков. По счастливой случайности этого не произошло.       Когда Валентайн погасил свечу, а измученный сам собой Дольф всё же умудрился в полном смятении уснуть, сны лишь продолжили эту карусель безумия, намешивая образы чёрных, неприглядных канализацией и стальных тел, хватающих, тянущих за собой в водоворот страха и влечения, выстрелов и тихого плеска воды.       Купер шевелил во сне пальцами, что-то неслышно нашёптывая искусанными губами. Ник долго смотрел на него сквозь темноту, скользя взглядом по неспокойному лицу, по разметавшимся на подушке зелёным волосам. От Дольфа шёл жар — сильный, пахнущий живой кожей, цепляющимся за жизнь молодым телом, потом и кровью. Всё то, чего уже сотню лет не было у самого Валентайна, о чём он мог лишь вспоминать с тоской.       Грёзы о потерянной человечности, вопросы о своей сущности преследовали его по ночам, вынуждали сторониться других людей днём. Он был готов, как и раньше, положить жизнь на помощь им, таким мятущимся и разным, несовершенным и заблуждающимся или добрым и весёлым, но никогда не мог перестать чувствовать эту грань, отделяющую искусственное от естественного. Он склонен был верить в то, что грань существовала лишь в его голове, он сам убеждал в этом других — но каждый раз происходило что-то, из-за чего мысли вновь и вновь возвращались обратно к этой непреодолимой разнице, к ностальгии по себе прошлому, непониманию себя настоящего.       Ник протянул ладонь, всё ещё заедающую с неприятными щелчками — её стоило откалибровать с утра — и осторожно коснулся бледного, влажного лба. Скорее всего, Дольф заболел после лежания в канализационной воде, потому что его жар не утихал, обжигая практически вышедшие из строя температурные сенсоры. Мальчишка ничего не заметил, он продолжил беспокойно ворочаться во сне. На оцарапанном носу запеклась капля крови, рыжие ресницы подрагивали. Он тяжело дышал, приоткрывая высушенные до корочек губы.       Сам Ник уже и не помнил, каково это — дышать.       Он ещё немного подержал руку у лба паренька и убрал её обратно. Не хватало ещё разбудить бедолагу. Да и нужно было закончить начатую вечером диагностику и перезапустить опорно-двигательный аппарат. Регулярные процедуры, уже набившие оскомину — но такие важные для поддержания его ржавеющего столетнего туловища в рабочем состоянии. Если бы Дольф знал, как часто в этом теле что-то откручивалось, отваливалось, выходило из строя, он бы точно посмеялся. В его глазах Валентайн был могучим и опасным синтом, совершенной машиной, ведь он очевидно опасался детектива даже теперь — в столь беззащитном парализованном состоянии. Сам себя Ник считал старой развалюхой, далёкой от всех идеализированных представлений.       Далёкий от того, чтобы быть таким же живым и горячим, тревожно сопящим во сне, полным нехитрых человеческих переживаний и желаний — поесть, поспать, неловко натянуть на озябшие плечи покрывало и чихнуть от вековой пыли, прижимаясь щекой к стальному плечу.       От этого несуразного, но искреннего прикосновения Ник чувствовал, словно живое тепло веснушчатой кожи затекало и в его металлическое тело, поднималось по пластиковым трубкам, украдкой забиралось в двигатель, примешиваясь к жару ядерных полураспадов. Словно теперь это было и его тепло, и его сбивчивое сонное дыхание тоже. Хотя, скорее всего, все фантомные ощущения являлись лишь бесплотными миражами собственных желаний.       Ночь казалась слишком тихой, неправильно тихой. Тишина настораживала Валентайна, он старался закончить со всем побыстрее. Диагностика уже перевалила за половину, впереди ожидал полный перезапуск.

* * *

      Дольф проснулся от того, что его тихо потянули за плечо. С трудом продрав глаза, он вопросительно уставился на Ника.       — Возле дома кто-то шарится, — прошептал синт, освещая его жёлтым светом своих зрачков.       — Чёрт… — расстроился Купер, ощупывая собственный лоб. — Надеюсь, они пройдут мимо. Что там с диагностикой?       — Я готов начать перезапуск, но не хочу оставлять тебя один на один с незванными гостями, — так же тихо пояснил Ник. — Твой пистолет совсем вышел из строя?       — По-моему, его хорошенько подмочило водой, — пожал плечами Дольф. — Но я со вчера не проверял.       — Дашь мне глянуть? Только тише.       Аферист прислушался и различил вполне ясные шаги под окнами. Судя по всему, незнакомцев было двое. Дольф тревожно поёжился, чувствуя, что вдобавок ко всему вне покрывала его хорошенько знобит.       — Кажется, я простыл, — шепнул он, растирая собственные плечи. — Вечно всё одновременно происходит...       — Это грустно, друг, но придётся немного потерпеть, — Валентайн озирался, следя за окнами.       Парень тяжело вздохнул и сполз на пол из-под тёплого одеяла. Пригнувшись, чтобы его светлое тело случайно не отразилось в стёклах окон, он добрался до оставленной на полу пушки и отдал её детективу. Пока тот осматривал пистолет, Дольф наспех сгрёб консервы, валяющуюся мазь, а также лицо Ника в сумку и вместе с ней вернулся к кровати.       — Сколько будет длиться твой перезапуск? — нервно поинтересовался аферист. — Я думаю, стоит провести его прямо сейчас.       — Минут пять максимум, — повернулся к нему Валентайн, вынимая из пистолета батарею и проверяя контакты. — Но сразу хочу предупредить — я очень старый синт, так что могут потребоваться ещё и ещё…       — Ник, — Купер сел рядом и внимательно посмотрел в лицо детективу. — Залезь они сюда и нам крышка. Я без нормального оружия, ты прикован к постели. Если есть шанс, что через пять минут ты поднимешься на ноги, нам нужно им воспользоваться, пока не поздно. Я лягу рядом не шевелясь и буду ждать.       — Ты уверен, что хочешь так рисковать, мальчик мой? — Валентайн звучал огорчённо. — Сейчас я смогу хотя бы отвлечь их на себя, а ты спрячешься и потом сбежишь.       — Ещё чего, — возмущённо зашипел на него Дольф. — Я бежал через пол Бостона, лез в подземное убежище и тащил тебя по канализации не для того, чтобы теперь бросить, как приманку!..       — Я беспокоюсь, что…       — Я тоже, Ник, — парень смотрел на него, и в тёмных глазах плескалась искренняя тревога. — Я тоже очень беспокоюсь за тебя. Давай хотя бы попробуем. А вдруг они вообще пройдут мимо и всё обойдётся?..       — Хорошо, — вздохнул синт, скользнув по нему светящимся взглядом. — Но, пожалуйста, будь предельно осторожен. Обещаю, я скоро вернусь.       Дольф виновато улыбнулся, похлопав собеседника по стальному плечу. Ник вытянулся на матрасе и, не переставая смотреть на афериста, издал странный звуковой сигнал, после чего полностью выключился.       Без привычного механического гула стало предельно тихо, шорохи незнакомцев с улицы теперь доносились ещё отчётливей. Куперу моментально сделалась не по себе. Ещё секунду назад жёлтые зрачки ловили его ответный взгляд, а потом резко погасли. Он никак не мог избавиться от мыслей о том, что детектив выглядел ещё мертвее, чем тогда в кладовой. А случится ли перезапуск? Вдруг повреждения критические? Если б он был человеком из плоти и крови, такое отключение походило бы на абсолютную гибель организма.       «Всё нормально… Он робот, для него это в порядке вещей… Как и для любой машины, — чувствуя нарастающую дрожь, мысленно убеждал себя Дольф. — Не бойся, тупая башка, так надо. Синты знают свой функционал. Через пять минут Ник снова включится. Он же обещал, значит включится!».       Чтобы унять неприятные опасения, Купер свернулся на постели, словно преданный пёс. Пистолет на всякий случай зажал в пальцах, прислушиваясь к голосам, доносящимся из-за окон. Те явно что-то обсуждали, но слов было не разобрать.       Прошло полминуты, Дольф не выдержал и переместился ближе к металлическому телу, бережно положив на него свою голову. Изнутри всё ещё шло приятное тепло, которое парень пытался с наслаждением впитать в себя. Главное было — отодвинуться обратно, как только Ник очнётся, а то получится слишком неловкая ситуация.       Через секунд двадцать двигатель внутри синта издал гулкий щелчок, и Купер почувствовал, что по проводам под его ухом загудели электрические токи. В трубках заплескалась охлаждающая жидкость, но Валентайн ещё пребывал без сознания. Видимо, пока что производился только пробный запуск механики, а личность и самосознание Ника ещё спали. Прислушиваясь к тихим вибрациям внутри стальной грудной клетки, Дольф не переставал удивляться тому, как же странно работал детектив — словно действительно выключили и включили зависший терминал. Теперь этот человекоподобный «терминал» очень медленно прогружался, заставляя пользователя рядом нервничать.       Не хватало разве что забавной музычки при запуске и приветственной надписи. Аферист усмехнулся своим глупым аналогиям.       Окно в комнате с громким звоном разлетелось. Десятки больших и маленьких осколков осыпались на ковёр, а в образовавшемся проёме вырисовывалась чья-то огромная широкоплечая фигура. Дольф оцепенел от страха, со всех сил вжимаясь в Валентайна. Сначала ему показалось, что у окна стоит супермутант, но, чуть погодя, он всё-таки понял, что это был человек в очень большой и мощной броне. В силовой броне. Луч света из фонаря бил прямо в комнату, освещая кровать.       Какое-то время вторженец молча смотрел на представшую перед ним картину. Наверное, пытался понять, мёртв ли этот тощий полуголый мужчина впереди. Его напарник в точно такой же силовой броне подошёл и встал рядом.       — Что там? — донёсся до Дольфа приглушённый вопрос из динамика.       — Кажется, какой-то человек, — отозвался первый бронированный вояка, после чего повысил голос. — Эй, ты. Гражданский? Руки покажи.       — Кто вы?.. — Купер понял, что прятаться уже нет смысла и осторожно задрал вверх ладони, морщась от бьющего в глаза света.       — Братство Стали, — представился незнакомец, качнув огромным миниганом в руках. — В этом районе полно всяких тварей. Мы увидели следы и услышали шум. Какие-то проблемы?       — Н-нет, всё просто замечательно, за исключением полностью выбитого окна, — очаровательно осклабившись, ответил Дольф. — Я просто… Просто решил здесь заночевать. Теперь придётся искать местечко получше. Можете идти дальше.       — Странно. Там ещё кто-то, — внезапно догадался второй, указывая на постель. Белый луч фонаря прошёлся по покрывалу и подушкам, высветив отблёскивающий силуэт Ника перед изрядно нервничающим парнем.       — Это же синт! — объявил член Братства Стали и приподнял свое орудие. — Какого черта тут происходит?! Объяснись.       Дольф заскрипел зубами, судорожно продумывая, что стоит говорить, а что не стоит. Яркий свет совсем спутывал мысли, в голову лезла сплошная ерунда. Он бросил умоляющий взгляд на Валентайна, но тот всё ещё запускался.       — Погодите, только не стреляйте!.. — подняв руки, начал оправдываться Купер. — Я… Я понимаю, как странно всё выглядит — в пустом доме посреди руин Бостона некий подозрительный человек в подштанниках лежит в одной постели с синтом — да, ей богу, я бы и сам был в полном недоумении на вашем месте, но, прошу, не делайте поспешных выводов!..       Оба обладателя силовой брони молча переглянулись. Дольф раньше слышал в позитивном контексте о Братстве, истребляющем всех нелюдей и даже одобрял их деятельность, но теперь ему стало крайне страшно за Ника. Надо было как-то срочно отвести возможный гнев непрошеных гостей от детектива. Поэтому он продолжил тараторить с истеричной улыбкой на все лицо:       — Вы не подумайте ничего неправильного — этот синт на самом деле мёртв! Ч-чёрт, теперь это всё звучит ещё более неправильно, чем раньше…       — Так, что я пропустил? — внезапно заговорил Валентайн, приподнимаясь над подушкой.       — Ник!.. — воскликнул Дольф, обрадованный возвращению детектива, но тут же умолк, таращась на братьев ордена.       — Ох, не самая приятная встреча, — поймав его взгляд, прогудел синт. — Так вот, кто шумел у нас под окнами. Братство Стали.       — Уж не знаю, что за мерзости здесь происходят, — презрительно прорычал первый незнакомец. — Но заткни свою вещь, извращенец, я не собираюсь с этой штукой разговаривать.       Лицо Дольфа странно скривилось, будто он только что съел незрелый мутафрукт. Глаза недобро блеснули, а на висках запульсировала жилка. Рука с пистолетом нервно задрожала, готовая в любой момент подняться. Ник заметил это напряжение и успокаивающе положил сверху свою ладонь.       — Не эскалируй лишний раз, — шепнул он. — Нам с ними не справиться.       — У нас нет времени разбираться, — напомнил второй воин первому. — Староста ждёт отчёт.       — Я бы с радостью прямо сейчас расплющил башку этой штуке на кровати, но мне стало интересно, — признался его товарищ, после чего рявкнул внутрь квартиры. — Эй, почему синт на тебя не нападает?       — Разве мне нужно нападать на несчастного парнишку? — Ник отвечал иронично, полностью проигнорировав презрительный тон гостей. — Вы и сами прекрасно справляетесь.       — Если эта ручная кофемолка не заткнётся, я вопросов задавать больше не буду, — мрачно пригрозил воин.       Дольф вновь сполз с кровати и, зябко обнимая себя за плечи, медленным шагом вышел на середину комнаты. Его худая хилая фигура выделялась беззащитным тёмным силуэтом на фоне ярких, бьющих в глаза фонарей Братства Стали. Парень подрагивал от озноба, ступая босыми пятками по холодному полу, но лицо его было наполнено решительностью.       Детектив настороженно привстал с кровати, спустив заклинившие, плохо слушающиеся ноги с матраса. Его цепкие глаза высчитывали расстояние до Купера, а от того — до окна.       — Он — не кофемолка, а человек, и у него есть имя — Ник Валентайн, — спокойно, но твёрдо произнёс Дольф. — Он очень добрый и ответственный гражданин, не нарушает никаких законов, так что ни в чём перед вами не виновен.       Вторженец снял с головы шлем, чтобы внимательно рассмотреть говорившего. Вопреки своим надеждам, Купер увидел в его глазах лишь снисходительное недоумение. Темноволосый член Братства взирал на афериста, как на городского сумасшедшего, как на маленького неразумного ребенка, абсолютно не понимая, что за чушь тот несёт.       — Это — не человек, — с какой-то возвышенной жалостью возразил он. — Не смей даже в шутку так называть ржавого институтского уродца.       Ник заметил, что пальцы парня за спиной трясутся, словно ветви во время шторма, и напряжённо схватился за томик со стихами.       — Пожалуйста, оставьте нас в покое, — демонстративно сдержанным голосом попросил Дольф. — Мы никого не трогаем.       — По уставу нам нельзя отпускать встреченного на территории зачистки синта, — подошёл ближе второй воин. — А вот на сопутствующие потери старейшина может и закрыть глаза. Тем более, вдруг перед нами на самом деле поганый шпион Института? Свинец решит этот вопрос.       Испуганно вытаращившись, Дольф попятился назад. Огромные, сверкающие махины в силовой броне возвышались перед ним, неприступные и неуязвимые, упоённые собственной мощью. На их фоне аферист выглядел хрупким мальчишкой и вызывал лишь жалость.       — Но… Вы же не станете..? — голос Купера дрогнул, когда он увидел направленное на них с Валентайном оружие.       Всё казалось таким нелепым, словно в какой-то шутке. Неужели они столько прошли вместе, чтобы теперь лечь от пуль мимопроходящего патруля?.. Неужели сам Дольф погибнет от их рук, хотя всю жизнь одобрял политику Братства Стали? Причём, сделает это, защищая синта — как иронично! Разговаривавший с ним рыцарь Братства вернул тяжёлый шлем обратно на голову. Перед этим он кинул неодобрительный взор на дрожащего парня, словно увидел непослушную, бессмысленно скуляющую уличную собаку.       — Постойте! Может мы лучше… — начал было бормотать растерянный Дольф, наблюдая за тем, как второй противник касается спускового крючка на своей плазменной винтовке, направляя её прямо в центр его груди.       Кажется, красноречие в этот раз не сработало.       — Прости меня, Эдгар Алан, — тихо вздохнул Ник за его плечом.       Книга с поэзией стрелой пронеслась через комнату и ударилась в дуло винтовки ровно в то мгновение, когда раздался выстрел. Шипящий сгусток зелёной плазмы улетел в стену, прожигая её до чёрной корочки, но Дольф не успел насладиться зрелищем, потому что стальные пальцы сомкнулись вокруг его бледного запястья и молниеносно выдернули в коридор.       По инерции парень кувыркнулся и проехался на боку, собирая складки половика носом. Рука синта сгребла его за плечо, потащив за собой. Сам Ник невероятно хромал, хоть и продвигался вперёд. Его левая нога явно отказывалась слушаться.       — Я всегда говорил, что литература — это сила, — едко проскрипел он, выбрасывая Дольфа вперёд, в небольшую прихожую.       Тот не успел даже сообразить, что происходит. От лихорадки и резких кульбитов голова плыла, словно перед обмороком, и только едва различимый во мраке силуэт скрюченного синта позволял ему удержаться в этой реальности.       Сзади явно выламывали остатки окна, грузный лязг стали возвестил, что кто-то из членов Братства пытается пробраться в спальню. Второй же, кажется, обходил фасад дома снаружи, на ходу расстреливая квартиру миниганом. Вероятно, он решил добраться до пролаза в кухне.       Валентайн рывком выбил дверной засов, а сам упал на пол, внезапно потеряв управление конечностями.       — Чёрт. Я же говорил, что могут понадобиться повторные перезапуски, — недовольно ворчал он, пытаясь поднять себя над ковром в прихожей.       — Ник!.. — Купер пришёл в себя и подполз к нему, подхватывая синта сзади. — Ты в порядке?       — Прости, малыш, — виновато отозвался детектив, после чего с горечью посмотрел на свои обездвиженные ноги. — После этих ловцов из убежища мне явно пора на свалку.       — Н-ничего подобного, — стиснул его Дольф, оттаскивая на лестничный пролёт через входную дверь. — Не говори так.       — Позорная старая развалюха, — изрёк самокритичный Ник, помогая ему хотя бы работающими руками. — Нужно незаметно попасть на крышу, переждать, пока эти рыцари погорелого стола нас потеряют и свалят к чёрту. Уверен, они не станут тратить много времени на поиски.       Дольф сзади уткнулся подбородком в привычно пропитанный табачной вонью воротник тренча и дрожащим от волнения голосом пообещал:       — Я не отдам им тебя, какой бы развалюхой ты ни был. Ни за что.       Валентайн ничего не ответил на это. Возможно, будь у него старое пластиковое обличие, то он бы печально улыбнулся. Но сейчас стальной череп оставался просто молчаливым стальным черепом с двумя ярко светящимися из-под шляпы глазами. Опираясь спиной на горячего от высокой температуры парня, синт издал имитацию тяжёлого, долгого вздоха. Ситуация сложилась явно плачевная. Теперь им следовало всего лишь понять, как добраться до верхних этажей, либо послушно принять свою судьбу. В том или ином случае — вместе явно было веселее.       — Не бойся, Ник, я обязательно что-нибудь придумаю, — прошептал Купер прямо в слуховые сенсоры.       — Я не боюсь, малыш, — мягко отозвался детектив. — Я тебе верю.