Невозможное

      В тот самый вечер пятницы, примерно за девять часов до своего задержания, ничего не подозревающий Кэйа делал заказ в Хорошем охотнике. Выбор пал на блюдо дня — мясной стейк. Перекинувшись ещё парой слов с Сарой он отошëл от стойки, и присел на край одного из столов в ожидании своего заказа. Если бы сейчас кто-то спросил о настроении капитана, он бы ответил что оно отличное, и не солгал.       Внезапно, за углом на уровне ниже раздался грохот захлопнувшейся двери, а после громкое мяуканье. Кэйа обернулся на звуки. Окружённая кошками, из-за угла появилась Маргарита. Она держала над головой две миски полные мяса — птицы и наверняка кабана. У её ног плотным кольцом сгруппировались кошки, требовательно мяукая в ожидании своего ужина. Шутливо побранив их, Маргарита опустила миски на землю. Пушистые негодяи тут же накинулись на еду. Девушка же осталась на месте, довольно наблюдая за своими питомцами.       — И как вы не устаëте вечно следить за этой оравой. — окрылённый хорошим настроением, Кэйа решил начать диалог. Беседа без особого смысла — что может быть лучше, особенно если она сможет перейти в совместный вечер?       Он стоял выше, поэтому девушка его не сразу заметила. Наконец подняв голову в нужном направлении, Маргарита усмехнулась.       — Сказал мне капитан кавалерии, вам с целыми отрядами рыцарей справляться приходится, да ещё и с лошадьми. Добрый вечер, сэр Кэйа.       Маргарита тоже была в приподнятом настроении и легко подхватила настрой диалога.       — Добрый вечер, Маргарита. От лошадей меня избавил магистр Варка, так что считайте у меня теперь в два раза больше свободного времени. А у вас помимо кошек ещё и целый бар, вот я и спросил.       — Да, они прибавляют забот, но вовсе не обременяют. Иногда могут царапаться, кусаться, убегать. Но я знаю что они всё равно любят меня, и поэтому точно вернутся ко мне.       Одна из кошек будто в доказательство стала тереться о ноги хозяйки.       — Да и с ними я не чувствую себя одинокой.       Кэйа понял к чему склонила Маргарита, и с мягкой улыбкой подыграл ей:       — О, Маргарита, скажете ещё, разве вы одинока?       Девушка с грустью улыбнулась ему в ответ.       — Будем смотреть правде в глаза. Но я бы не сказала что страдаю из-за этого? Одиночество может быть очень разным. Вы ведь тоже одинокий человек, сэр Кэйа.       Подобного ответа Кэйа не ожидал.       — Одинокий? Маргарита, душа моя, кто-кто, а я точно не одинок.       — Тогда зачем вы так часто ходите в таверну?       Кэйа обомлел. Нет, разговор пошёл вообще не туда. Зачем она об этом спрашивает?       Маргарита не дожидалась ответа:       — Пить зачастую ходят именно одинокие люди. Всегда найдëтся компания собутыльников. В окружающей толпе под бокал алкоголя одиночество глушится.       Она отвела голову чуть в сторону, и словно задумавшись, стала смотреть куда-то вдаль.       Кэйа же мысленно усмехнулся. Она просто поддержала разговор, это никак не связано с..       — Но с тем же успехом вы могли бы ходить и в Кошкин Хвост, но стабильно отдаëте предпочтение Доле Ангелов. Неужели есть какая-то особая причина?       Сказав это, Маргарита повернула голову и посмотрела точно ему в глаза, если так можно сказать о человеке с одним глазом, прищурила собственные, и добавила:       — Или особый человек?       Всё что теперь хотел Кэйа, это скорее закончить этот разговор. Сначала одиночество, теперь это. Она не может знать, нет. Он не настолько очевиден. Кэйа с трудом надел маску безразличия и непонимания.              — Маргарита, что за допрос с пристрастием?       Девушка смутилась, но долго в растерянности не пробыла, и с улыбкой ответила:       — Простите если это прозвучало нагло, я лишь хотела сказать что в Кошкином Хвосте вам будут всегда рады. По крайней мере я.       Она действительно не знала. Маргарита просто открыто флиртовала. Почему-то Кэйа мысленно выдохнул.       В иной раз в этот момент он бы сказал что-то в духе, так давайте разделим наше одиночество вместе. Или просто предложил вместе выпить. Но она уже в первые пять минут разговора умудрилась начать лезть ему в душу, пусть и не знала об этом.       Маргарита же не услышав ответа окончательно решила взять инициативу в свои руки.       — Если вы свободны, мы могли бы продолжить наш разговор за бокалом вина.       — Прошу меня простить, но у меня уже есть планы на этот вечер.       Он развëл руками.       Маргарита с улыбкой ему кивнула.       — Ничего страшного, я понимаю. Тогда может в другой раз?       — Непременно.       — Тогда до следующей встречи, сэр Кэйа.       Она махнула ему рукой, и с улыбкой скрылась за углом дома, очевидно направляясь обратно в свой бар. Кэйа проводил её тёплым взглядом, но стоило ему услышать звук захлопнувшейся двери, выражение его лица изменилось. Кэйа вздохнул. Не было у него никаких планов.       Из-за спины раздался звон колокольчика. Его заказ был готов. ---       Очередное накалывание мяса вилкой отдалось ударом по пустой тарелке. Кэйа не заметил как съел стейк, действие вышло машинально, настолько тот был погружен в свои мысли.       Он планировал провести вечер с Маргаритой, но кто знал что разговор повернёт в такую сторону. Возвращаться в Орден не хотелось, да и в вечер пятницы мало кто оставался в штабе, так что там Кэйу ждало лишь одиночество, о котором ему так некстати напомнили.       В итоге ноги сами понесли его. Ну конечно, в таверну. Куда ещё он мог податься. Впрочем, было ли это плохо? Учитывая что сегодня пятница, возможно, оно и к лучшему что с Маргаритой ничего не вышло. Она спрашивала почему он так часто ходит именно в Долю Ангелов? Что ж, ответ был всего один. Кэйа толкнул дверь ожидая почувствовать на себе недовольный взгляд.       Дилюка на месте не было.       Скрывая разочарование внутри, Кэйа проигнорировал свободные места у барной стойки и направился к столику у стены. Кругом сплошные знакомые лица, Мондштадтцы, все улыбались и поднимали бокалы приветствуя капитана. Он с наигранной улыбкой кивал им в ответ. Да, его знает и уважает весь город. Но как долго это будет продолжаться? Стоит им узнать правду, и каждая улыбка превратится в оскал.       Откинув резким движением в сторону забытую кем-то колоду карт, Кэйа занял приглянувшееся место за столом и махнул рукой: заказал бокал одуванчикового вина.       У него ведь было прекрасное настроение, что поменялось? Диалог с Маргаритой всё испортил? Кэйа действительно хотел думать что злится из-за неё. На деле он злился лишь на самого себя.       Кэйа бы в жизни никому не признался, но последние годы он действительно чувствовал себя невероятно одиноким в этом городе. Он прожил здесь почти всю жизнь, но чувствовал себя чужаком. Впрочем, чужаком он здесь и был. Кэйа превосходный лжец. Но он всё ещё не в состоянии скрыть правду от самого себя. Маргарита только лишний раз напомнила ему об этом.       Он ходил именно в Долю Ангелов чтобы провести время с Дилюком. И знал что Дилюк ждал его появления. Два одиночества, они оба пожалуй слишком много знали друг о друге, но продолжали разыгрывать этот спектакль обоюдного ложного непонимания. И речь вовсе не об их "двойных жизнях". Никто из них не пытался сделать твёрдого шага навстречу, и у каждого были на то свои причины. В основе конечно лежал изменивший их обоих роковой вечер четыре года назад. Но если задуматься, их изменило два вечера. И тот что случился первым, определил непоправимый, сломавший всё исход второго. И вот они сейчас, больше четырех лет спустя — застряли на одном месте, и будто вращаются вокруг своей оси, из-за чего в некоторые моменты становятся чуть ближе. Кэйа был благодарен что они не двигаются назад. Всё же с тех пор как Дилюк вернулся в Мондштадт они немного сблизились, но было понятно, до того что было меж ними прежде, им не добраться никогда. Проще говоря, это что-то невозможное. Кэйа уже успел с этим смириться. С невозможным. Но упорно продолжал проводить время в обществе Дилюка, не желая терять уже завоёванной позиции. Возможно, и не только поэтому.       Кэйе принесли его заказ, и он с задумчивостью отхлебнул вино из бокала.       Действительно ли он так одинок?       Рыцари? Кэйа прекрасно знал каждого в Ордене, и с большинством отлично общался, но ближе всех ему пожалуй была Джинн. Когда-то их можно было назвать лучшими друзьями. Но любые взаимоотношения требуют равноценной отдачи, на то они и взаимоотношения. После того как Дилюк покинул Мондштадт, Кэйа на какое-то время закрылся в себе, и можно сказать игнорировал Джинн. Да, позже он извинился перед ней. Да, они продолжали общаться. Но былой теплоты меж ними не осталось.       После тех событий уже больше чем четырёхлетней давности, в принципе многое изменилось.       Недавно в его жизни появилась Розария. Кэйа был одновременно расслаблен в еë компании, и одновременно предельно осторожен. Впрочем, это было его обычным состоянием. Просто с Розарией он был более открыт эмоционально. Вообще, Розария ему нравилась, он любил проводить вечера в её компании. При этом Кэйа знал, она начала общаться с ним из-за собственных подозрений, и если в начале его это настораживало, то вскоре уже забавляло. Позже её градус подозрений сместился на Альбедо. Теперь они друзья, просто собутыльники? Подозревает ли она его до сих пор? Кто знает, в любом случае это мало что меняет. Кэйа понимал одно — если он однажды и расскажет ей правду, она первой прижмëт к его горлу кинжал, и будет права.       Вспомнив о Розарии Кэйа огляделся по сторонам, но так её и не обнаружил. Получалась действительно странная пятница — ни Дилюка, ни Розарии в таверне. Так ведь и снег может пойти.       После пары, или куда больше чем пары, бокалов вина настроение Кэйи вернулось в норму. В горле стояло приятное тепло, таверна внезапно стала самым уютным местом в мире. Дилюк не пришёл? Ха, да какая разница. Даже хорошо, в голову будет приходить меньше глупых мыслей. Кэйа погрузился в окружающие его диалоги. Он слушал их скорее поверхностно, без обычного внимания, и не пытался к ним присоединиться. Царящая вокруг атмосфера всеобщей радости и пьянства приятно втягивала в себя, и Кэйа позволил себе в этот вечер утонуть в ней.       Внезапно сквозь шум болтовни Кэйе показалось, что до него донёсся голос Дилюка. Состояние истомы тут же слетело, он прислушался. Шум разговоров вокруг будто исчез, он сосредоточился лишь на одном. Это действительно был Дилюк, его голос Кэйа не спутал бы ни с чьим другим. Кэйа оживился. Ну конечно, сегодня пятница, Дилюк не мог не прийти. Он с кем-то разговаривал, и вскоре Кэйа смог опознать в собеседнике Паттона. Они говорили о поставках вина. Скука. К радости Кэйи разговор довольно быстро закончился, но Дилюк не спешил заходить в таверну. Неужели ушёл? Точно нет.       Кэйа посмотрел в сторону окна рядом с барной стойкой. За стеклом мелькнул силуэт. Ну конечно он никуда не ушëл. Лишь решил разведать обстановку прежде чем войти в таверну.       Кэйа не сдержал тихой усмешки, это было слишком предсказуемо.       В этот момент с соседнего от него столика раздался громкий возглас:       — Слыхали, полуночный герой прошлой ночью снова объявился в городе!       Дилюк точно это услышал, и точно остался возле окна. Кэйа улыбнулся. Идеально. Это ровно то что было сейчас так нужно его ослабшему под действием алкоголя рассудку. Голос Кэйи развеял поднявшийся в таверне хаос:       — Хах, полуночный герой. Эти одинаковые истории мне уже просто наскучили. Неужели совсем уж больше нечего обсудить? ***       — У вас час, господин Дилюк. Пробудете дольше, и кто-то из рыцарей придет вас проверить.       Дилюк стоял перед дверью, что вела во тьму. Где-то там, внизу, ему предстояла скорая встреча с Кэей. Он всё ещё с трудом верил что воплощает эту внезапную идею в жизнь. Откладывать он не стал, и получив разрешение Джинн, решил сразу же направиться в тюрьму.       Обернувшись к ней, Дилюк коротко кивнул. Неизвестно как обернётся разговор, но он был благодарен что ему позволили провести час без свидетелей. Хотя, кто знает, может им и десяти минут хватит.       Он зажёг выданный ему факел, и шагнул во тьму. Дверь позади захлопнулась, и полностью отделила от света и звуков внешнего мира.        Из темноты на Дилюка дыхнуло холодом. Он поёжился. Сразу вспомнилось старое шутливое название, которое дали рыцари подземной части ордена — глотка Андриуса. В глубину нижних этажей вела винтовая лестница. Спускался туда Дилюк всего раз, когда ему было четырнадцать. Тогда, на правах нового капитана, он решил изучить каждый уголок Ордо Фавониус. Одного посещения было более чем достаточно, чтобы понять что вернуться в подземелье он точно не хочет. Мало того что там было холодно, так ещё и сыро. Дилюк ненавидел холод и сырость.       И вот он сейчас, медленно спускается по узким, мокрым ступеням, в надежде что не поскользнётся. На влажных кирпичных стенах танцевало отражение пламени факела, и в свете огня можно было заметить поросшие густым мхом участки. Чем глубже проходил Дилюк в этот "колодец", тем более узким казалось окружающее пространство. Наконец ступеньки кончились, и Дилюк оказался перед железной дверью. Не без труда он отодвинул тяжёлый, проржавевший засов. Со скрипом дверь распахнулась.       Мондштадтская тюрьма. Место которым пользовались чуть ли не только дважды. Давно заброшенная из-за неудобного расположения и царившего здесь холода, тюрьма представляла из себя длинный широкий коридор с высоким сводчатым потолком, по стенам которого располагалось двадцать камер, по десять с каждой стороны. Между собой камеры отделялись глухими стенами, и лишь стена смежная с коридором представляла собой решётку. Решётки никто не менял ещё со времён Венессы, что можно было понять по слою ржавчины на них. Дилюк установил факел на такой же проржавевший держатель, висевший у входа.       Кэйа должен находиться в камере номер двадцать, в последней слева, в конце коридора. Оттуда доносилось мягкое фиолетовое свечение. Дилюк прислушался. Тишина, лишь где-то с потолка упала капелька воды.       "Он точно услышал что сюда кто-то вошёл."       Шаги Дилюка отдались от арочных сводов громким эхом. Он двигался быстрым шагом, медлить не было смысла. Будто пустые глазницы мимо него пролетали тёмные камеры. Он шёл на фиолетовый свет. Его сердцебиение ускорилось. Неужели ему страшно? Нет, это был точно не страх. Камера номер тринадцать и четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать, семнадцать и восемнадцать, девятнадцать и.       Двадцать.       — Я то думаю, кого могло принести среди ночи.       — Сейчас нет и десяти.       — Да? У меня тут редкая связь с внешним миром, иногда путаюсь со временем.       Спустя месяц он вновь увидел Кэйу. С лицом человека, готового ко всему, он стоял в центре своей камеры.       Выглядел он иначе чем обычно.       Его закрывающие пол лица волосы, сейчас были полностью убраны назад. Даже обычно лежащая на плече длинная прядь ныне была где-то за спиной. Лицо казалось непривычно открытым, из-за чего черты Кэйи отдавали новизной. Впрочем, дело было далеко не только в убранных назад волосах, Кэйа явно похудел, от чего черты лица и стали отстрее. В теле худоба была не так заметна, разве что плечи казались невероятно узкими.       Перемены коснулись и одежды. На ногах всë те же сапоги и тянущиеся штаны в облипку, что идеально подходили для конной езды. От верха же осталась только белая рубашка, естественно, а как могло быть иначе, не застёгнутая на верхние пуговицы. На руках отсутствовали перчатки. На месте не было и глаза Бога, тот изъяли ещё при задержании.       "Как ему только не холодно"       Хотя, Кэйа всегда довольно спокойно относился к холоду, это Дилюк в отличие от него с детства ходил с вечно холодными руками и искал любой источник тепла.       Вот и сейчас Кэйа продрогшим абсолютно не выглядел. И всё равно его хотелось накрыть пледом и усадить возле камина.       Дилюк тут же прогнал этот образ возникший в голове.       Кэйа тем временем смотрел на него с лёгкой улыбкой, но в ней чувствовалась усталость и какая-то неосознанность. Словно он уже этого не контролировал, улыбка появилась на лице автоматически. Будто улыбки сейчас там быть не должно. Или он её просто не сдержал?       — Я уж думал ты никогда не придёшь меня навестить.       — И всё же я здесь.       Дилюк не мог подобрать слов чтобы продолжить этот так странно начавшийся диалог. Он пришёл сюда слишком импульсивно. Он не продумал ни плана диалога, ни объяснения почему он внезапно явился спустя месяц. В мыслях всё было просто, он придёт и они поговорят. Но вот он здесь, перед Кэйей, но не может выдавить из себя и слова. Стоило отложить эту встречу хотя бы до утра.       Кэйа равным образом ничего не говорил, и лишь смотрел на Дилюка в ответ. В его глазе не читалось прежде вечно горящей хитрецы. Похоже он тоже не знал что сказать, или же просто ждал шага именно от Дилюка. Второе казалось куда более вероятным.       Дилюк решил не тратить время зря, и осмотреть не только Кэйу, но и окружающее его пространство.       Камера выглядела не так уж и плохо, в углу стояла кровать, такая же что и в рыцарских казармах, видимо установленная специально для Кэйи, поскольку на стенах висели две полки — изначальные спальные места для заключенных. В углу располагалась ширма, за которой судя по всему находились раковина с туалетом. В центре камеры стоял небольшой столик, с вазой, полной цветов, и тарелка с какой-то едой, которую Дилюк разглядывать не стал.       Отдельную атмосферу лёгкого уюта придавал фиолетовый свет. Свечение исходило от фонаря парящего под потолком, в нём Дилюк сразу узнал творение Лизы.       Самое главное, в камере было сухо. На стенах не было и намёка на влажность или мох. В целом поразительно чисто и опрятно для тюремной камеры. Разве что одна из стен была полностью покрыта свежими царапинами — перечёркнутыми палочками по пять штук. Чем дальше, тем более крупными и кривыми они становились. Это был явно не отсчёт дней.       Кэйа заметил интерес Дилюка к стене.       — Торчать здесь без дела скучно, — он сунул руку в карман, — развлекаюсь как могу.       В его руке блеснула мора, и он со звоном подкинул её ногтём большого пальца.       — Играю сам с собой в монетку. Поцарапал одну сторону чтобы их различать.       Подброшенная мора почти коснулась потолка, но перевернувшись несколько раз полетела вниз. Кэйа ловко её поймал, и с хлопком опустил руку с монеткой на тыльную сторону ладони второй руки.       Он посмотрел на Дилюка.       — С царапиной или целая?       Дилюк опешил. Кэйа предлагает сейчас сыграть с ним в монетку?       — Ты серьёзно?       — Не будь таким скучным, всего один раз, да и играем мы лишь на интерес.       Дилюк помолчал ещё с минуту, и наконец сказал:       — Пусть будет с царапиной.       — Тогда я за целую.       Кэйа поднял руку что скрывала монетку.        Мора лежала поцарапанной стороной вверх.       Кэйа ругнулся.       — Поздравляю с победой. Я более шестисот раз проиграл сам себе, а теперь ещё и в игре с тобой. Похоже удача окончательно отвернулась от меня. Особенно учитывая моё нахождение здесь.       — Это не вопрос удачи, а избранного кем-то пути.       Вот они и коснулись основной темы. Атмосфера тотчас кардинально изменилась. Свет электро фонаря теперь словно излучался какой-то враждебностью.              — Как вижу тебе духу не хватает нормально начать диалог, неужели мой жалкий вид сбил с курса? Я начну за тебя. Зачем ты сюда пришёл?       — Ты писал что хотел поговорить.       Кэйа рассмеялся, подняв голову вверх. Эхо разлетелось на всю тюрьму.       — Да, Дилюк, я действительно хотел поговорить, месяц назад. Как-то долго ты собирался, не находишь? И ты видимо не читал следующие записки. Или просто не умеешь читать?       Последние слова прозвучали хуже пощёчины.       — Не смей.       — Что? Влезать в твои воспоминания? Они и мои тоже, если ты ещё не забыл.       Дилюк ничего ему не ответил. Кэйа же не позволил взять верх тишине.       — Так говоря о записках. Хочешь процитирую последнюю?       Он снова не стал ждать ответа, а сразу подошëл вплотную к решётке, просунул голову сквозь прутья и произнёс с улыбкой на губах:       — Пошëл ты на хер, милый брат.       Брат. Это было высшей степенью издëвок Кэйи. Даже прямой посыл в начале фразы не звучал так плохо.       — Прекрати п...       — Что, паясничать? . Он вернул голову обратно на территорию своей камеры.       — А что я по твоему должен был ответить? Конечно, Дилюк, я расскажу тебе всë до мельчайших деталей, только тебе, пусть ты и игнорировал меня месяц? Нет. Так что, спасибо за компанию, а теперь уходи.       — Нет. Я хочу знать, что произошло той ночью.       — А ты разве не в курсе? Я напал на рыцаря, оставил ему ранение, получил ранение сам, дошёл до края утёса Звездолова, а там меня уже повязали рыцари.       — Я спрашиваю что произошло на самом деле.       Уже Дилюк подошёл вплотную к решетке. Не считая металлических прутьев, теперь их с Кэйей разделяли считанные сантиметры. Глаза в глаза, они смотрели в глубину широких в полутьме зрачков, искали в ней что-то, не то правду, не то ответы на иные вопросы, но находили лишь собственные мысли и отражения в фиолетовом свете. В полной тишине они стояли настолько близко что могли слышать сердцебиение друг друга, а дыхание Кэйи шевелило пряди волос на лице Дилюка.       Наконец где-то вдалеке снова упала капля воды. Кэйа сделал шаг назад.       — Я уже сказал, мне нечего тебе рассказывать.       Дилюк начал чувствовать раздражение.       — Да пожалуйста. Можешь и дальше сидеть и гнить в тюрьме. Я думал предложить тебе помощь, но ты..       — Что, снова разочаровал? Не оправдал твоих ожиданий? Ну уж прости, такова моя натура. Я же предатель. Теперь официально. Да и какую помощь ты можешь мне предложить? Даже если я и не нападал на рыцаря, ты же знаешь главную правду.       Действительно, что он надеялся услышать? Что тогда, больше четырёх лет назад Кэйа соврал ему? Что он вовсе не подосланный шпион? Он сказал правду, и вот теперь эта правда известна всему Мондштадту. Кэйа сидит в тюрьме вполне заслуженно. Разве не именно поэтому Дилюк и не собирался сюда приходить? И с чего он вообще начал предлагать помощь? Подобного в планах точно не было.       — И ты нашёл угрозу конечно, "можешь продолжать гнить в тюрьме". Кто сказал что я против того чтобы здесь находиться? Здесь не так уж и плохо. Я сам сдался. Я сам избрал себе этот приговор. Это был мой выбор.       — Твой выбор? Твой выбор? Ты хоть в курсе что из-за тебя происходит? Орден разваливается, город в упадке! Помоги если не себе, то рыцарям и Мондштадту.       — Ого, мастер Дилюк, да вы волнуетесь за судьбу рыцарского Ордена? И давно вы переобулись? Хотя если дело касается Мондштадта...       Кэйа хохотнул.       — Мондштадт, ну конечно. Почему ещё ты мог сюда придти. Ты ведь Полуночный герой. Без тебя горожане и вздохнуть спокойно не могут, и весь город сразу рухнет без твоих упорнейших стараний. Продолжаешь блюсти отцовский наказ?       Что Кэйа умел прекрасно, это затронуть больные темы.       — А ты что, серьёзно думал что я мог придти сюда из-за тебя?       Дилюк тоже умел сделать больно. Вот только эта фраза выскочила неосознанно, но попала точно в цель.       Кэйа ничего ему не ответил, лишь молча продолжил смотреть в глаза. Его взгляд казался пустым. Наконец он тихо произнёс:       — Выпустил пар? Теперь убирайся.       — Кто из нас ещё пар выпустил. Мне не следовало сюда приходить.       — Тебя будто кто-то заставлял.       Кэйа повернулся к нему спиной, показывая, что теперь разговор точно окончен.       Дилюк хотел уйти, но ноги не сдвигались с места. Ему хотелось сделать хоть что-то.       Он достал свои карманные часы и снял с цепочки. Кэйа упоминал что теряется во времени? Ничего не говоря он оставил их на полу возле решетки. Здесь часы точно заметят. Ещë раз посмотрев Кэйе в спину, Дилюк развернулся к выходу из тюрьмы.       Он ушёл не попрощавшись. *** Дилюк шёл по ночному городу полностью погрузившись в свои мысли.       Кэйа сдался. Во всех смыслах. Он не хочет быть оправданным. Впрочем, его дело. И всё же было странно видеть его таким. Свою дерзость он никуда не потерял, но эти слова что он не против остаться в тюрьме, или о том что он выглядит жалко? Разве Кэйа мог так сказать? Образ тюремного Кэйи не хотел нормально укладываться в голове. Худоба, пустота в глазах, чувство будто он действительно отчаялся.       Почему-то из головы не выходили его узкие, опущенные плечи, они были словно символом внезапной слабости Кэйи, его криком о прекращении борьбы. Хотя и без одной меховой накидки его плечи не казались особо широкими, когда они говорили месяц тому назад у боковых ворот. Сейчас дело было скорее в сумме факторов, в..       Дилюк внезапно остановился на месте.       Последний раз, когда он видел его у ворот Мондштадта, Кэйа был без накидки.       Без накидки.       Он ушёл из таверны без накидки. Он ушёл без накидки.       Эта мысль поразила Дилюка будто молнией. Если накидка осталась в таверне, тогда откуда она взялась во время нападения на рыцаря? Да, Кэйа предатель, шпион, да кто угодно, но той ночью он действительно не нападал на рыцаря. Его подставили. И тот кто его подставил, был в тот вечер в таверне.       Дилюку захотелось кинуться обратно на дно, к Кэйе. Теперь он обладал хоть какой-то информацией, и возможно Кэйа начнёт говорить. Неясные чувства накрыли Дилюка волной, но он тут же себя осадил. Нет, кидаться обратно точно не стоит. Нужно выдержать паузу. Не в месяц конечно, но хотя бы в пару дней. Возможно за это время станет известно ещё что-то новое, от зацепки с накидкой уже можно куда-то двигаться. Опросить посетителей таверны, отследить кто мог забрать накидку, и так далее по логической цепочке. Тут Дилюк осознал что его понесло. Он что, сейчас обдумывает план расследования? Но если быть честным с собой, ради чего он приходил в тюрьму? Не просто же повидаться. Дилюк действительно хотел разобраться в ситуации. К тому же ему теперь точно известно что на рыцаря Кэйа не нападал. А вот настоящий нападавший продолжает гулять где-то на свободе. И возможно его поимка уладит ситуацию в городе.       Наконец, появился хоть какой-то план. Он вернётся на винокурню, выспится, а завтра с новыми силами приступит к поиску настоящего преступника. Ускорив шаг Дилюк направился вперёд.       Внезапно совсем недалеко от него что-то нарушило тишину ночи. До Дилюка донёсся громкий хрип, раздавшийся откуда-то справа.       "Это там где лестница, под аркой"       Обнажив меч, Дилюк незамедлительно направился на источник звука.       Он оказался прав. Но лучше бы он этот хрип не услышал.       Внизу, в свете фонаря, на плоской поверхности соединявшей две лестницы, лежала девушка с перерезанным горлом. Кровь окольцевала еë шею багровыми линиями. Она ещё пыталась дышать, от чего и получался громкий хрип что услышал Дилюк. Её руки, как и шея, были вымазаны кровью, девушка схватилась за горло сразу после нанесения удара, в бессмысленном порыве остановить кровотечение. Лицо скрывала знакомая тëмная маска. Одна из Фатуи.       Девушку не спасти. Дилюк понял это только взглянув на неё. Даже будь здесь Барбара или Джинн, было уже слишком поздно.       Он огляделся по сторонам. Убийцу он уже точно догнать не сможет, прошло слишком много времени, и неизвестно в каком направлении он скрылся. Стоило найти кого-то из рыцарей и сообщить им о случившемся. Найти, это легко только на словах. Раньше Дилюк точно знал расположение каждого рыцаря во время их ночных патрулей по городу, но теперь когда в Ордене творился хаос, было сомнительно что хоть один рыцарь находился в ночном дозоре.       "Значит вернусь в Орден, здесь совсем рядом, а они уже разберутся с телом."       Телом.       Дилюк вновь посмотрел на девушку. Да, она была на грани смерти, но всё же была ещё живой. Он не мог просто оставить её здесь одну в такую минуту.       Но остаться с ней означало одно — увидеть её конец.       Дилюка тряхнуло внезапной дрожью. Перед глазами встала лишь одна картина.       Нет, он не готов. Она уже едва жива, ничего если умрёт в одиночестве, она наверняка его даже не заметила. Они не знакомы, он не знает её имени. Её смерть, точно не его дело. Дилюк уже сделал шаг чтобы направиться за рыцарями, но безымянная из Фатуи снова захрипела. Она упорно пыталась что-то сказать, но получался только хрип, и из горла текло больше крови. Она попыталась поднять руку, но и этого сделать не смогла.       Тут Дилюк понял о чём она просила. И теперь он будто не имел права уйти.       Он спустился к ней, сел на колени подле, и снял с её лица маску.       Фатуи. Несущие по свету волю Царицы, фигуры скрывающие лица за масками, под этими масками всё ещё оставались хрупкими людьми. У безымянной девушки оказались голубые глаза. Взгляд был затуманен, она не видела, но словно очень хотела что-то разглядеть. Она словно хотела сказать что-то ещё, но этот хрип Дилюк разобрать уже не смог. Тело девушки начало дёргаться, будто от сильной дрожи.       Он снял с руки перчатку.       Его холодная ладонь коснулась ещё более холодной руки, он взял её за запястье, чтобы не испачкаться в крови. Он зажмурился, не то от холода, не то от отвращения.       — Скоро всё закончится.       Его голос прозвучал удивительно уверенно и спокойно. Услышав голос и почувствовав чьё-то прикосновение, девушка внезапно успокоилась.       Она перестала дёргаться, и Дилюк услышал её последний выдох-хрип.       Безымянная девушка из Фатуи умерла.       Дилюк стоял на коленях рядом с телом только что умершей девушки, имени которой не знал, продолжая сжимать её руку.