Невозможное

      В первый вечер Кэйа действительно ждал.       От томительного ожидания скручивало живот, его тело трясло.       Он придёт. Он придёт и они поговорят. Они наконец-то поговорят. И Кэйа уже никогда не пожалеет о своём выборе.       Во второй вечер Кэйа продолжал ждать. Но так же на второй вечер его нагнали тяжёлые мысли. Он злился на самого себя. Как вообще подобная мысль могла прийти ему в голову. Сброситься с утёса. Когда в последний раз он задумывался о подобном? В восемнадцать?       "Тряпка. Что со мной стало?"       Собственные мысли разрывали его на части.       На третий день внезапно пришла боль. Казалось, шрам болел невыносимо. Он пытался спать, но просыпался в поту от чувства как его тело вновь и вновь пронзает холодный металл. Шрам выделялся на коже уродливым, как казалось Кэйе, белым пятном. На память, чтобы не забыл. Такое и без этой метки бы никогда не забылось. Учитывая что само существование служило вечным напоминанием.       Дни тянулись томительно долго. Кэйа отсчитывал время по каплям воды. Одна капля падала раз в сорок семь секунд. Сначала это дико раздражало, вода капала будто прямо на мозг, разъедая на своем пути кожу и черепную коробку, но со временем превратилась в фон, на который Кэйа не обращал внимания.       Смертельно хотелось пить. Уж точно не воду, воды у него было в достатке. Он искал в воде лишь вкус вина и тепло от алкоголя в горле. Конечно, вода оставалась водой. Он мог бы попросить принести ему вина, и Джинн бы ему не отказала, но это бы словно лишний раз доказало его слабость. Поэтому он не жаловался и ни о чем не просил. Он молчал. Молчал и ждал когда придёт Дилюк. С каждым днём это становилось сложнее. Хотя чего он ожидал? Что Дилюк сразу примчится к нему?       Визитёры разбавляли его одиночное пребывание, но тем самым и раздражали. Он замирал каждый раз когда со скрипом отворялась дверь в тюремный коридор, но вскоре его ждало разочарование. Шаги. Совсем не те что он так ждал.       Эола. Она была самым частым гостем. Быстро приходила, окидывала его хмурым взглядом, и убедившись что он на месте, так же быстро уходила. В иной ситуации он бы посмеялся над ней, но на смех будто не хватало сил. Так что он отвечал ей таким же хмурым взглядом, или иногда кивком, как бы говоря ей, достала, я всё равно никуда не денусь. И её более чем устраивал такой ответ.       Ноэлль. Приходила почти каждый день. Наконец принятая в рыцари, и получившая имя Каменная Роза, она полностью облачилась в рыцарские доспехи. От бывшего её наряда сохранились розы и красные элементы, а часть горничного обличья осталась в прошлом. Но переход в рыцари абсолютно не сказался на её характере. Такая же заботливая, она стабильно приносила Кэйе блинчики, и настойчиво предлагала провести генеральную уборку в тюрьме. От блинчиков Кэйу довольно скоро начало тошнить, но он не находил в себе силы отказать её милому лицу, и в очередной раз принимал кулинарный дар. Правда, сразу после ухода новоиспечённой рыцарки, блинчики встречали свой конец в мусорном ведре.       Джинн. Её посещения были самыми неловкими. Они долго молчали, и позже Джинн наконец тихо спрашивала, как он, и нужно ли ему что-то. Кэйа так же тихо отвечал что он в порядке, и что всем необходимым его и так снабдили. Она каждый раз приходила с записной книгой. Хотела провести допрос. Но до него так ни разу и не дошло.       Лиза была в тюрьме всего раз, когда провожала Кэйу в его камеру. Взмахнув рукой она создала электро фонарь, и направила под потолок.       — Со временем начнёт раздражать, но думаю это лучше чем факел.       — Со временем что угодно раздражает.       Лиза улыбнулась уголком губ.       — Тебя ведь хотели изгнать из города. Мог пойти хоть на все четыре стороны. Почему тюрьма?       — А ты бы ответила, спроси я, почему имея такой потенциал ты стала библиотекарем?       — Я бы ответила, а после спросила, почему такой хитрый человек так глупо попался?       Лиза заперла дверь в камеру и развернулась к выходу из тюрьмы.       — Ты хитёр, но кто-то оказался хитрее. И умнее. Вопрос что ты будешь делать теперь.       Она уже неспешно пошла по коридору, но Кэйа окликнул её.       — Подожди.       Лиза развернулась.       — У тебя случайно не найдется бумаги? Хочу отправить записку.       Кэйа верил что Дилюк придёт и так, но записка будто давала бóльшую уверенность.       Надежда не оправдалась. Вторая записка. Третья, десятая. Сколько всего их было? Кэйа сбился со счёта. А Дилюк так и не пришёл.       На пятнадцатый день Кэйа понял что ему не хватает солнца. В целом, наружнего мира. Хотелось вдохнуть свежий воздух полной грудью, разбежаться и прыгнуть в Сидровое озеро. Почувствовать траву под ногами. Ощутить простор. Стены его камеры с каждым днём будто только сужались, и он сужался вместе с ними. Кэйа перестал узнавать себя в зеркале.       На двадцатый день хотелось напиться до беспамятства. Утонуть в алкоголе, и на дне наконец найти ответ на вопрос — действительно ли правда дала ему свободу? Моральную? Может быть. В первые несколько минут. О, это были потрясающие минуты. Не нужно больше прятать правды, ведь всем всё наконец известно. Потрясающие минуты, до того как пришло осознание. За правду придёт ответственность.       Старый груз никуда не делся, и к нему лишь добавился новый. Груз которого он так боялся. Поэтому ему и был так нужен Дилюк. Дилюк был нужен потому что...       Впрочем, теперь это не было важно. Ведь Кэйа ошибся. Дилюку было всё равно. Те мысли, те выводы — Кэйа всё выдумал. Очередная болезненная на выходе пустая надежда. То самое невозможное ещё раз вставило в его шрам клинок, и повернуло против часовой стрелки.       На двадцать пятый день он в сердцах написал последнюю записку. Дилюк не придёт. Если и придёт, им на самом деле не о чем разговаривать.       А что касается пребывания в тюрьме. Кэйа искренне верил что заслужил. ***       Очередное утро встретило Дилюка очередным рассветом. Но в этот раз он встал ещё до первых лучей солнца. Он проспал меньше четырех часов, но кого это волновало? Точно не его. А ворчание Аделинды о том что он таким образом гробит своё здоровье, уже давно стало привычным. В нынешние времена спать было некогда. Да и накопилось много дел.       Утро началось с умывания ледяной водой. Он мог бы подогреть её прямо в руках, но холод помогал проснуться и привести мысли в бодрое русло. После водных процедур Дилюк вернулся в свою комнату и взялся за бумаги. Что бы не происходило в Мондштадте, дела винокурни было необходимо контролировать. Поставки вина, договоры с соседними регионами, объём запасов и производства. У Дилюка было огромное количество нанятых людей, но он всё равно подробно проверял каждый документ. За бумагами время прошло незаметно, и вот он уже поставил точку в письменных указаниях для сотрудников.       — И снова встали ни свет ни заря.       Дилюк взглянул на часы. Шесть тридцать утра. Аделинда как обычно минута в минуту, а он со всем закончил. Отлично. Всё ровно как он и планировал.       — Доброе утро Аделинда. Не ты ли мне твердила о пользе ранних подъемов ещё с детства?       — Я за ранний подъём после раннего отхода ко сну, а не в первом часу ночи. Слышала как вы вернулись, осталась ночевать на винокурне. И, да, доброе утро.       Аделинда говорила с ярко выраженной пассивной агрессией, абсолютно её не скрывая. Она осознавала причины недосыпов Дилюка, но это не заставляло её волноваться за него меньше.       — Что на счёт завтрака?       Аделинда вздохнула. Её снова не желали услышать.       — Как обычно, в семь.       — Хорошо. Сегодня я планирую навестить Кэйу. Выдвигаюсь сразу после завтрака. Если хочешь что-то передать, я возьму.       Он сказал это тихо, не глядя на неё, как будто не особо важное дополнение в конце. На деле это была главная вещь которую он хотел сказать во время всего диалога.       Аделинда тотчас изменилась в лице.       — Поняла. Всё будет готово к вашему отбытию.       Она покинула комнату, а Дилюк задумался над облачением на сегодня.       Погода в Мондштадте нынче стояла особенно тёплая, что даже его вечно холодной натуре в меховом пальто будет жарковато. Альтернативой в этот раз стала тёмная рубашка с длинным рукавом, и жилетка оттенка чуть светлее поверх. В один из карманов жилетки он не забыл положить новые часы. Немного подумав, Дилюк всё же взял пальто, и накинул на плечи. Пусть на улице и тепло, но в тюрьме температура уж точно не повысилась.       Застегнув последнюю пуговицу на рукаве рубашки, Дилюк открыл пустое отделение шкафа. На всю длину внутренней стороны дверцы висело огромное старинное зеркало. Дилюк взглянул на своё отражение. Длинная кривая трещина посередине разбила его силуэт на две неравномерные половины. Трещина служила очередным напоминанием об ошибках юности, но Дилюку не хватало ни то времени, ни то просто желания заказать новое зеркало. Кинув на себя короткий оценивающий взгляд, он закрыл шкаф, не желая созерцать трещину слишком долго, и уже вслепую завязал волосы в высокий хвост.       Ровно в семь Дилюк спустился вниз, к столу. Тарелки с завтраком уже стояли на привычных местах. Поблагодарив Аделинду, он принялся к трапезе. Тихонько помолившись о чём-то Анемо Архонту к еде приступила и Аделинда. Этот совместный завтрак прошёл в тишине. Доев, Дилюк вновь поблагодарил Аделинду и встал из-за стола. Она в ответ кивнула ему и бегло произнесла между глотками чая:       — Там мешочек у входа. В нём всё что я хотела передать.       Она быстро приняла правила игры Дилюка. Они говорят о Кэйе, но коротко, так будто это не особо-то и важно.       — Хорошо.       Ещё ненадолго зайдя в погреб винокурни, Дилюк прихватил оставленный Аделиндой мешочек и направился в Мондштадт. ***       В Ордене в этот день Дилюк планировал посетить три места, одно из которых находилось за пределами здания. Тренировочная площадка. Рыцари часто оставляли там часть своего оружия, и Дилюк надеялся обнаружить там забытый меч. Плюсом рыцарской экипировки была идентичность, и Дилюку требовался абсолютно любой рыцарский меч и свободное пространство для эксперимента. Как раз в это время площадка должна пустовать. Вот только ожидания Дилюка не оправдались.       Уже на подходе он услышал звуки разрушения. Кто-то упорно тренировался на площадке. Он сверился с новыми карманными часами. Семь тридцать. В восемь у дневного состава рыцарей подъём, а ночной состав возвращается со службы. Часовые у входа жили по отдельному расписанию, но оба рыцаря были на месте. Тогда кто тренируется на площадке? Пройдя ещё чуть вперёд, он увидел ответ на свой вопрос.       Айлин. С мечом наперевес, она стояла напротив тренировочных манекенов. Дилюк уже и не помнил, откуда знал её имя. С громким вздохом раздражения и разочарования она пнула тренировочный манекен ногой.       — Декарабиан бы вас побрал...       — Разве у рыцарей по расписанию сейчас ещё не отбой?       — Я не рыцарь. Поэтому тренируюсь, иначе мне не стать одной из них. Пытаюсь разбить все манекены менее чем за две секунды.       Айлин ответила ему, даже не поворачивая головы. Человек, задавший вопрос, её абсолютно не интересовал. Она сосредоточенно смотрела на манекены так, будто собиралась испепелить их взглядом. Вдруг до неё будто что-то дошло. Айлин медленно повернулась к Дилюку.       "Сейчас поинтересуется что здесь забыл я" — подумалось Дилюку. Однако последовавший вопрос не совпал с его ожиданием.       — Вы ведь в прошлом были одним из рыцарей?       Скрыв удивление от такого внезапного вопроса, Дилюк всё же решил продолжить диалог. Он не особо любил когда упоминали эту часть его биографии, но отрицать факт было бесполезно.       — Да, я был рыцарем.       — Может покажете пару ударов? Вы же точно мастер в этом деле, а мне правда не хватает наставника.       Дилюк опешил. Насколько же она отчаялась в поисках учителя, что просит буквально первого встречного ей помочь? Но её просьба прозвучала с искренней мольбой, и Дилюк не стал ей отказывать. Действительно, чего ему стоит показать ей пару ударов? Пусть и при таких странных обстоятельствах.       — Хорошо, но после ты дашь мне осмотреть твой меч.       Айлин посмотрела с непониманием сначала на свой меч, затем на Дилюка, а после снова на свой меч. Вопросов она задавать не стала, и коротко кивнула.       Глаз Бога Дилюк использовать не стал. Одного широкого удара мечом хватило, чтобы с громким треском снести все манекены. Айлин осталась под явным впечатлением.       — Вау! Да у вас даже меньше секунды ушло, невероятно! Хм, возможно мне стоит освоить двуручный меч? Тогда я смогу разбираться с манекенами так же быстро, одним махом.       — Дело не в скорости, ты слишком зациклена на этом. Главное чтобы удар был точным. Да, порой скорость играет роль, но куда чаще это быстрота реакции, а не удара.       — Но ваш стиль боя..       — Мой стиль боя. А тебе нужен свой собственный. Думаю одноручный меч тебе отлично подходит. Так можно рассмотреть его?       — Да, пожалуйста.       Она протянула ему меч.       — Не понимаю правда чем вызван ваш интерес. В нём нет ничего особенного, такие мечи у большинства рыцарей ордена.       — Именно поэтому мне и интересно.       Дилюк внимательно осмотрел лезвие. Такой меч в своë время был и у него, когда он только вступил в Орден. Он протянул оружие обратно Айлин.       — Можешь показать мне разные удары на манекене? Колющие, рубящие?       Она снова посмотрела на него с удивлением, а затем всё так же кивнула. Приняв обратно своë оружие, она кинулась на манекен. Меч лежал твëрдо в еë руках, и наступала она уверенно. Но не всë было так гладко.       — Твоя стойка совершенно неправильная. В такой позиции ты просто не сможешь отразить удар. — Он показал ей стойку. — Вот, так тебя будет куда сложнее сбить с ног.       Айлин внимательно осмотрела его, кивнула, и приняла такую же стойку.       — Вот так?       — Да, именно.       Уже в новой стойке она продолжила атаковать манекен. Дилюк вновь подметил некоторые ошибки, и сразу начал на эти ошибки указывать, попутно объясняя что-то дополнительное на тему владения оружием. Айлин оказалась внимательным слушателем и способным учеником, возможность изучить что-то новое она использовала на полную. Возможно поэтому Дилюк внезапно увлекся, и не заметил как пролетели добрые полчаса. В контакт с реальностью его вернул рыцарский горн — восемь утра, время подъёма.       — А вы сможете прийти ещё раз? — Айлин поняла что временный наставник намерен её оставить.       — Нет. Этот раз был первым и последним. Я не учитель.       — Зря, вы отлично объясняете. Но всё равно, огромное спасибо, эти полчаса точно сделали меня куда ближе к моей главной цели.       — Не смотря ни на что всё ещё хочешь стать рыцарем?       — Да! В этом моë призвание, я точно знаю. И я из тех кто не верит в предательство сэра Кэйи, его подставили. Она смотрела уверенно, её глаза загорелись.       — Это дало мне лишь большую мотивацию стать рыцарем. Кто угодно готов вступить в Орден в спокойные времена, я же с самого начала пройду через огонь и воду. Вот увидите, я смогу стать капитаном, и помогу вернуть рыцарям честное имя.       — Что ж, раз так, удачи тебе.       Он сам не ожидал что скажет подобное. Он пожелал удачи девушке, мечтающей стать рыцарем Ордо Фавониус? Впрочем, Айлин понравилась ему, она трудолюбива и искренне желает стать рыцарем во благо Мондштадта. На таких людях пожалуй и держалась его последняя вера в Орден. Будь бы только таких рыцарей больше.       — А можно вопрос? — Айлин решила использовать случайную встречу на максимум.       — Смотря какой.       — Это правда что вы стали капитаном в четырнадцать?       Вопрос был одновременно ожидаемым, учитывая цели Айлин, но при этом и неожиданным. Давненько его никто об этом не спрашивал.       — Да, это правда.       Айлин посмотрела на него с восхищением.       — Но теперь я с рыцарями никак не связан. И никогда не буду.       — Вы наверное очень много трудились чтобы достичь подобного?       Дилюк избежал с ней контакта глазами.       — Кхм, можно и так сказать. На самом деле я не считаю это своим серьёзным достижением.       — Ого. Какое же тогда достижение вы считаете серьёзным?       Вопрос вдруг поставил его в тупик.       Он получил глаза бога в одиннадцать, стал капитаном в четырнадцать, а дальше... Что он мог бы назвать достижением? Винокурня? Таверна? Всë это было создано ещё отцом. Деятельность полуночного героя? Дилюк осознал что слишком долго молчит. Айлин продолжала смотреть на него горящими глазами.       — Моë главное достижение, это то, кем я являюсь сейчас.       — Ох, звучит очень самоуверенно. Хотела бы и я так думать.       Он не нашёл что можно было бы ещё ей ответить. Главное достижение — то кем он является сейчас. Но если задать вопрос глубже, то кто он? По спине прошли так давно не ощущаемые мурашки. Дилюк внезапно понял что абсолютно не уверен ни в себе, ни своëм положении. Вдруг ему почудилась чья-то рука на собственном плече, и голос разума ясно произнёс:       — Ты сомневаешься. Но в тебе не может быть места для сомнений. Ты действительно должен быть горд собой, ты столько делаешь для этого города. И ещё многое предстоит сделать, чтобы оправдать эту гордость.       Одними губами Дилюк произнёс безмолвное да. Айлин смотрела куда-то в сторону и ничего не заметила. Для сомнений и впрямь нет места, пора возвращаться к делам.       Дилюк подошёл поближе к манекену избитого Айлин, и внимательно осмотрел полученные "раны". Особенно его интересовали колющие удары. Не сильно широкие, ровные проколы. Дилюк остался доволен обзором.       — Спасибо, ты мне действительно помогла.       — Это вам спасибо. И если передумаете, я всегда буду вас ждать.       Как гром среди ясного неба раздался удар колокола с крыши Ордена. Дилюк в замешательстве поднял голову. Айлин же чуть ли не подпрыгнула от радости.       — Значит слухи не врали, магистр действительно организовала поход!       — Джинн решила устроить поход?       — Да, обязательный для всех рыцарей, в Ордене останутся только часовые. Внеплановые учения за стенами города, вот так. Я тоже пойду.       Значит Джинн послушала его, и принялась за активные действия, отлично. Эта новость дала прилив к настроению Дилюка. Организация похода достаточно оригинальное решение, и точно пойдёт на пользу рыцарям. Уже нет смысла отрицать, Ордо Фавониус — сердце Мондштадта, и восстанавливать равновесие в городе стоило как раз с него. Но одновременно это и рушило личные планы Дилюка. Он и так задержался куда больше чем планировал, стоило поторопиться. Попрощавшись с Айлин, он направился ко входу в Орден.       Айлин проследила за ним из-за угла и хмыкнула, убирая меч в ножны.       — С рыцарями вы больше никак не связаны, конечно. ***       Длинный широкий коридор рыцарских казарм кипел жизнью. Айлин не соврала, Джинн действительно организовала внеплановый поход за стены города, в качестве тренировки и укрепления рыцарского духа. Рыцари активно собирались и разговаривали меж собой, предстоящая вылазка уже успела всех явно ободрить.       Мысль посетить комнату Кэйи пришла Дилюку этим утром. Всё же Кэйа жил там, и раз он не хочет говорить сам, возможно его обитель сможет сказать что-то за него.       Будучи рыцарем, Дилюк ночевал только на винокурне или в таверне, поэтому сам в казармах никогда не жил, но был прекрасно знаком со здешним устройством. Местные обитатели внезапному визитёру особо рады не были. Стоило Дилюку приблизиться к одной из компаний рыцарей, как голоса тут же смолкали. На него смотрели как на чужака, впрочем, чужаком он здесь и был. Взгляды, полные не то что неприязни, скорее непонимания, что Мондштадтский винодел тут забыл, да ещё и в такое время, и имеет ли вообще право здесь находиться. Но сопровождавший Дилюка рыцарь быстро успокаивал всех кивками, мол, он со мной, всё официально, и жизнь казарм вновь возвращалась в шумный поток.       — Разве для капитанов не выделено отдельное крыло? — Дилюка занимал этот вопрос ещё с тех пор как они только повернули в сторону казарм.       — Вы правы, все капитаны живут в отдельном крыле ордена, все, кроме сэра Кэйи. Он предпочёл остаться в общих казармах после повышения.       "Странно" — подумалось Дилюку, но он не стал заострять на этом внимание. Они с рыцарем всё продолжали идти вперёд.       Устройство казарм вдруг напомнило Дилюку тюрьму. Тот же длинный коридор, правда с комнатами вместо темниц, отделённых от общего пространства деревянными дверьми. В каждой комнате жили по двое рыцарей. Дилюк и его сопровождающий всё двигались вглубь коридора. Миновав толпу они почти достигли конца, где располагались пустующие комнаты, и собственно, комната Кэйи. Самая последняя, с левой стороны. Ровно как и в тюрьме. Совпадение? Дверь в комнату ничем не отличалась от остальных, что Дилюка откровенно удивило. Не такой он ожидал увидеть дверь новоиспеченного для всех предателя. Ни царапин, ни гневных посланий или записок с угрозами. К двери не притрагивались. Похоже, у рыцарей всё же осталась честь.       — Сэр Кэйа жил ровно в такой же комнате, как и рядовые рыцари, но один. — рыцарь вставил ключ в замочную скважину, и повернув дважды, отворил перед Дилюком дверь, пропуская вперёд.       Пыльно и пусто. Первые мысли что пришли Дилюку в голову, пока он оглядывал комнату. Да, всё тот же набор мебели что и в остальных комнатах, разве что в единственном экземпляре, поскольку Кэйа жил один. Но ощущение пустоты создавала не мебель. Комната дышала необжитостью. Лишь несколько записных книжек на столе, чернильница и канделябр с парой недогоревших свечей выдавали здесь чьё-то прошлое присутствие.       — Из комнаты забрали вещи?       — Нет, с момента как сэра Кэйу задержали, в комнату никто не заходил.       — И что, даже обыск никто не проводил?       Рыцарь тихо усмехнулся.       — А вы тоже храните секреты в комнате у которой есть доступ буквально у кого угодно?       Насмешка рыцаря не смогла сбить с Дилюка серьёзный подход к делу. Он нахмурил брови.       — И всё равно обыск провести стоило.       — Ну, комната полностью в вашем распоряжении, а мне нужно идти. Обратно я думаю вы и сами доберетесь.       Отдав честь, рыцарь скрылся за дверью.       Дилюк вздохнул и вновь осмотрелся.       Да, слишком пусто. Когда Кэйа ещё жил на винокурне, там его комната буквально ломилась от всякого хлама и найденных им безделушек. Вещей было настолько много, что в комнате вечно царили бардак и хаос, но Кэйа всё равно прекрасно в них ориентировался. Что только не хранилось в его комнате, чего стоила одна лягушка, которую Кэйа однажды пожалев решил поселить у себя. Дилюк никогда не забудет громкого визга Аделинды, которой "повезло" эту лягушку обнаружить. Уголок губ чуть двинулся вверх, но Дилюк тут же мотнул головой. Сейчас не время для воспоминаний. Кэйа давно не живёт на винокурне, а привычки склонны меняться.       Первым делом Дилюк решил осмотреть письменный стол возле окна. Полистал записные книги, ничего особенного, черновики докладов о проделанной работе, рапорты, сплошь плоский текст и сухие факты. Захлопнув последнюю книгу, он потянулся к шторе, и отодвинул, пропуская в комнату свет. Пространство тут же залило солнечным сияниям, заодно открывая обзор на то облако пыли, что подняла резко отодвинутая штора. Дилюк чихнул. На деревянном подоконнике он заметил царапины. Его посетила догадка, он открыл окно и чуть свесившись посмотрел вниз. В некоторых местах наружной стены были заметны явные шероховатости, будто от них часто отталкивались ногами. Догадка оказалась верной, и дала ответ зачем комната в конце коридора. Кэйа часто покидал казармы через окно, чтобы избавить себя от лишних свидетелей. Впрочем, новостью это не было, он часто так делал ещё живя на винокурне: прыжок со второго этажа, и вот он уже на воле. И снова в голове раздался возглас Аделинды. Не даром она называла Кэйу своим божественным наказанием.       Дилюк закрыл окно и направился к шкафу. Первый отсек встретил его стройным рядом одинаковых рубашек. Раздвинув их в стороны, у стенки шкафа он наконец увидел то что ожидал — ещё один стройный ряд, но винных бутылок. Полные, все, кроме самой последней, от неё успели отпить больше трети. Он открыл второй отсек, внезапное оживление после рубашек, выходные костюмы, но на деле ничего нового, все эти костюмы он уже видел на самом Кэйе. Дилюк отряхнул рукав белого пиджака — попала пыль. Уже совсем без ожиданий он открыл третий отсек, и столкнулся с парадными рыцарскими доспехами. Будто призрак прошлого, доспехи висели на безголовом манекене. Они оба надевали доспехи лишь пару раз, для официальных парадов перед Мондштадским народом. Дилюку доспехи не нравились, жарко и неудобно, а вот Кэйа напротив, радостно сиял в них ярче золотых элементов на нагруднике. Как давно это было. А ещё..       Дилюк захлопнул дверцу шкафа, отрезая себя от воспоминаний. С этой частью комнаты он тоже закончил, что там осталось? Он посмотрел в сторону придвинутой к стене кровати. Без особой надежды Дилюк опустился на колени и заглянул под кровать. Ничего, ну конечно. Лишь пол, покрытый очередным слоем пыли. Дилюк уже хотел выпрямиться, но в последний момент заметил чуть было не упущенную деталь. В самом дальнем углу, между стеной и ножкой кровати, было что-то зажато. Не без труда Дилюк дотянулся до неизвестного объекта и выудил наружу. Небольшая шкатулка. Кэйа всё же что-то прятал в своей комнате. Мог ли там храниться какой-то тёмный секрет? Дилюк поднялся с колен и оглядел шкатулку со всех сторон. Точно не пустая, внутри что-то ударилось о стенки. Ещё с секунду Дилюк разглядывал резную крышку, будто сомневаясь, но наконец открыл шкатулку. Лежащий на дне предмет заставил его сердце пропустить удар.       Ракушка. С Архипелага.              Чуть дрожащей рукой он бережно вынул её из шкатулки, боясь, будто она может рассыпаться в его руках. Действительно, ракушка с Архипелага Золотого Яблока. Дилюк осел на краешек кровати, так и держа морскую раковину в руках. Комната вокруг перестала существовать. Её незаметно заменили запах соли, мягкий шум волн, доносящийся сквозь него крик чаек, солнце, что больше приятно грело чем пекло, лёгкий морской бриз вздувающий волосы. И голоса из недалёкого прошлого отдались в голове ярким эхо. ///       — Дилюк, у тебя на всё найдётся собственное мнение. Вот скажи, сейчас лучше поохотиться на морских птиц или пойти собирать ракушки?       Кэйа говорил абсолютно не скрывая счастливой улыбки, довольный, он жмурился на припекающем солнце. Ситуация, что они буквально застряли на острове из-за того что под Дилюком слишком быстро таял лёд, его нисколько не смутила. Напротив, будто только подняла настроение.       — Что ты хочешь этим сказать?       Дилюк же не особо разделял его расположение духа. В голове на тот момент было лишь два вопроса, какого Декарабиана он не мог унять жар своего глаза Бога, и как скоро он наконец сможет уйти подальше от Кэйи, как минимум на пару километров.       — Ой, нельзя ли поласковее? Неужто тебе охота сидеть без дела? Мы могли бы заняться чем-нибудь интересным. Я подумал, было бы славно пособирать ракушки. Последний раз мы с тобой этим занимались, когда были детьми.       — Не думал, что ты еще помнишь о тех временах…Хм.       Дилюк осмотрелся. Из песка, прямо возле его ног, торчала ракушка. Он тут же поддел её носком сапога.       — Дилюк, да у тебя зоркий глаз, вот и первая находка. ///       Дилюк смотрел на ракушку в своих ладонях. Его находка.       В смешанных чувствах он вернул ракушку на место и спрятал шкатулку туда же, где она стояла. Хотелось уйти.       Отряхнувшись от пыли он вновь оглядел комнату. Она не сказала ему ровным счётом ничего. Вернее, сказала. Но тем самым только больше запутала. ***       Проделав тот же путь что и в прошлый раз, Дилюк вновь оказался в подземной тюрьме. Здесь было всё так же сыро и так же холодно, а шаги отдавались от стен всё тем же эхо.       Кэйа с равнодушным видом встретил его, сидя на краю столика в центре камеры. Чуть приподняв бровь, он взглянул на часы, оставленные Дилюком в прошлый раз, и цокнув языком произнёс:       — Смотрю без часов ты совсем запутался во времени. Но я тебе помогу, месяц ещё не прошёл, можешь уходить.       Дилюк еле сдержал тяжёлый вздох.       — Ты это до конца жизни мне будешь припоминать?       — Из тюрьмы это будет проблематично, ноо... Думаю вполне, да.       Кэйа чуть улыбнулся.       — И к чему столь скорый визит от вашей персоны?       Дилюк качнул мешком в своих руках, и протянул сквозь прутья. Кэйа принял передачку.       — Это от Аделинды, а это... Это от меня.       Дилюк вынул из кармана жилетки флягу. С усмешкой Кэйа перехватил её и вернулся обратно к столику, подкидывая в руке.       — И что там, твой любимый виноградный сок? Такого дара я оценить не смогу.       — Нет. Я великодушно налил тебе немного вина.       Кэйа застыл и перестал подкидывать флягу.       — Да ладно, ты ведь так поиздеваться решил.       Дилюк сложил руки на груди.       — А ты проверь.       Не веря, Кэйа быстро открутил крышку и преподнёс её к носу. Его зрачок-звезда тут же заметно расширился. Он убрал крышку в сторону, и прикрыв глаза шумно вдохнул аромат уже из самой фляги. Да что там вдохнул, он будто затянулся запахом вина. Простояв так с минуту, он прикрутил на место крышку, и протянул флягу обратно Дилюку.       — Боюсь придётся отказаться. Перешёл на трезвый образ жизни.       С удивлением Дилюк забрал флягу и убрал в карман жилетки.       — Тюрьма на тебя странно влияет.       — Спасибо что не сказал положительно.       Кэйа бегло облизнул губы.       — Ладно, ты ведь не передачку отдать принёс. Ещё этот жест с вином. Говори ради чего на самом деле пожаловал.       С лицом полном угрюмой серьёзности Дилюк произнёс.       — Мне нужно чтобы ты разделся.       Кэйа беззвучно смотрел на него секунд пятнадцать, а затем прыснул со смеху. Сквозь смех он всё же смог произнести:       — О, Дилюк, не думаешь что такое предложение слишком резкое? А как же цветы, не знаю, первое свидание? Или ты настолько в себе уверен? Хотя, я понимаю, навыки полночного любовника дают о себе знать.       До Дилюка дошло что он сказал. Повысившийся сердечный ритм он списал на эффект неожиданности.       — Кхм.. Я не так сформулировал. Мне нужно чтобы ты показал мне свою рану.       Весëлое настроение Кэйи сразу испарилось.       — Нет.       — Кэйа, да ради Барбатоса, что в этом сложного?       — Я уже всё сказал в прошлый раз.       — Хорошо.       Какое-то время они стояли в тишине.       — Кто тебя ранил в ту ночь? Это ведь точно был не рыцарь. Оставить глубокую рану и даже этого не заметить?       — Меня ранил рыцарь.       Прошлый их диалог начал стремительно повторяться, и это вызвало в Дилюке прилив гнева.       — Хватит мне лгать! Тебя ведь там даже не было! Ты оставил накидку в таверне, а тот кто её забрал и напал на рыцаря! Поэтому ты и не хочешь показывать свой шрам. Потому что след там точно не от раны мечом.       Кэйа молчал. Дилюк выдохнул, стараясь взять себя в руки.       — Можешь не рассказывать что именно произошло. Просто покажи мне шрам. Неужели я прошу о настолько многом?       Подумав какое-то время, Кэйа цыкнул и подошëл к решетке. Дилюк тоже сделал шаг ближе.       — Спасибо.       — Не торопись с благодарностями.       Кэйа вынул заправленные в штаны края рубашки, приподнимая вверх.       С левой стороны, прямо под рёбрами, рваный, светлый шрам особенно ярко выделялся на смуглой коже. Сила данная Джинн глазом бога позволяла ей заживлять простые раны почти без следа, но когда дело касалось ранений глубоких, шрамы были неминуемы. Дилюк присел, согнув ноги в коленях, чтобы рассмотреть шрам поближе, теперь он был чуть выше уровня его глаз. Шрам напомнил ему кривую трещину на зеркале. Рыцарский меч бы точно не оставил столь рваную рану. Больше походило на кинжал с неровными краями лезвия. Судя по ширине и линии изгиба, оружие вынули поворачивая в сторону, чтобы принести как можно больше боли. Дилюк ужаснулся. Он понял почему Кэйа не хотел показывать этой раны.       Он действительно хотел лишь посмотреть, но не сдержался и коснулся кожи. Даже сквозь перчатки он почувствовал насколько от Кэйи исходило сильное тепло. Он медленно провёл пальцам по рубцу, запоминая линии узора на ощупь. Осознавая, сколько боли принесла эта рана, Дилюку захотелось чтобы шрам так и исчез под его пальцами, оставаясь лишь зрительным воспоминанием. Конечно, шрам никуда не делся.       Мысли в голове напоминали ураган. Его точно ранили уже на краю утёса, он бы просто не дошёл до вершины, нанеси ему такой удар раньше. Удар жестокий и намеренный. Кэйа бы погиб приди Джинн чуть позже. Если бы она вообще не пришла. Дилюку тут же вспомнились еë слова.       "Он будто собирался прыгать"       Хотелось что-то сказать. Слова поддержки? Хоть что-то. Но Дилюк не успел. Кэйа неровно задышал. Прикосновение явно затянулось.       — Ты меня допрашивать или лапать пришёл?       Он знал что после подобной фразы Дилюк сразу отстранится. Но в свою очередь Дилюк знал на какую реакцию была эта фраза рассчитана. Его рука не шелохнулась. Он посмотрел на Кэйу снизу вверх, сквозь прутья решётки, так и стоя перед ним практически на коленях.       — Ты мог бы просто попросить убрать руку. Думаешь я бы тебя не послушал?       — Раз ты понял что я имел в виду, смысл теперь об этом говорить?       Дилюк отстранил руку и выпрямился. Кэйа резким движением скрыл шрам под рубашкой. Обороняется резкими словами, потому что стыдится? Или в чём причина?       Дилюк не стал выдерживать длинной паузы, пронзая тишину ровным голосом:       — Я собираюсь оправдать тебя.       Кэйа вновь хохотнул. Его настроение удивительно гибко сменялось.       — Что, решил в адвоката поиграть? Не стоит, тебе точно не подходит.       — Это не вопрос. Я оправдаю тебя. И когда я говорю оправдаю, я имею в виду что каждый житель Мондштадта будет свято верить что тебя подставили, и ты никогда не был шпионом.       — Но это ложь.       — Я в курсе.       Вновь тишина. Капля воды вдалеке успела упасть два раза.       — Ладно, и как же ты собрался меня оправдывать?       — Начнём с накидки. Было больше десятка свидетелей как ты скинул её с себя, найдутся и те, кто подтвердят, что ты и ушёл без неё. Ранение у тебя не от рыцаря, остаётся главное, найти настоящего нападавшего..       Кэйа перебил его твёрдым голосом.       — Ты не найдёшь его. Можешь не пытаться.       — Ты ещё скажи что потому что никакого нападавшего не существует.       — Нет. Это скрывать уже нет смысла. Ты просто не найдешь. Как я уже сказал, можешь даже не пытаться. Равно как и оправдывать меня. Нет смысла продолжать этот цирк. Признаюсь в прямой связи с Кхаэнри'ах и намеренном шпионаже, и дело с концом.       Кэйа сказал с таким и спокойствием и уверенностью, что Дилюк даже не усомнился, он не блефует. Он действительно хочет окончательно сдаться.       — Не неси бред. Разве ты не хотел бы вернуть свободу?       — Ты забыл что я сказал тебе в прошлый раз? Я свободен прямо сейчас.       Свободен. Свободен от чего?       — Ты снова врёшь.       — А ты настолько в этом уверен?       Оба не заметили как перешли на повышенные тона и уже чуть ли не кричали друг на друга. Дилюк мысленно посчитал до десяти. Нельзя срываться. Такие диалоги у них никогда хорошо не заканчивались.       — Считай что это моя просьба. Позволь мне хотя бы попробовать.       — И всё это ради Мондштадта?       — Да. Всё ради Мондштадта. Поэтому я прошу последовать моему примеру. Не смотря ни на что, ты ведь тоже любишь этот город.       Кэйа посмотрел куда-то в сторону стены и усмехнулся, а потом вернул взгляд на Дилюка.       — Люблю. Но именно поэтому я и сижу здесь.       Кэйа вновь о чём-то задумался.       — У тебя неделя. После этого срока я во всём сознаюсь Джинн.       — Согласен. Но у меня ещё одно условие.       Кэйа сощурил единственный глаз.       — Не тебе тут ставить условия, но считай что я заинтригован.       — Я оправдаю тебя, а ты после расскажешь мне всё что произошло в ту ночь.       Дилюк ожидал очередного спора, но Кэйа оказался краток:       — Хорошо.       Он протянул свою руку сквозь прутья.       — Скрепим сделку рукопожатием?       Дилюк протянул руку в ответ, но Кэйа свою руку тут же отдёрнул. Брови Дилюка с недоумением нахмурились.       — В чём дело?       — Что, даже перчатки не снимешь? Я же без них.       Рука Кэйи действительно была без перчатки. Но это напрягало лишь больше. Дилюк взглянул на свою руку. Под перчаткой пряталась холодная кожа. Он вновь посмотрел на руку Кэйи.       Кожа к коже.       — Не сниму. Значит останемся без рукопожатий.       Кэйа резко вытянул свою руку вперед и крепко перехватил ладонь Дилюка своей ладонью.       — В перчатках так в перчатках.       Рефлекторно Дилюк сжал его ладонь так же крепко. Они обменялись рукопожатием, и хватки одновременно разжались.       — Что же получается, ты теперь действительно мой адвокат?       — Называй как хочешь, но с адвокатами обычно сотрудничают, а не продолжают хранить молчание.       — Ну, какой адвокат, такой и осуждённый.       Дилюк не понял что Кэйа имел под этим в виду, и спрашивать тоже не стал.             — У тебя неделя.             — Готовь рассказ во всех деталях.       На этом они и расстались. Дверь в подземную тюрьму громко хлопнула. С потолка упала очередная капля воды.        ***       После диалога с Кэей, Дилюк вернулся на винокурню.       Неделя. У него всего неделя. Стоило поторговаться на месяц. Впрочем, неделя это лучше чем совсем ничего. Ограниченность во времени даже будто дала дополнительную мотивацию.       Итак, Дилюка волновал главный вопрос — кто на самом деле напал на рыцаря? И он ли ранил Кэйу на утёсе? Если это один и тот же человек, то после нападения на рыцаря ему нужно было успеть дойти до вершины утёса Звездолова, ранить там Кэйу, а после ещё утёс покинуть.       Вывод напрашивался один — нападавших было двое. Один напал на рыцаря, второй всадил Кэйе клинок. Но зачем кому-то совершать подобное? Ради убийства? Но зачем тогда подставлять? К тому же Кэйу не убили, а лишь ранили, пусть и очень жестоко. Значит целью было выставить Кэйу предателем. И тот кто подставил его, был прекрасно осведомлён о его положении шпиона.       На Дилюка вдруг сошло озарение. Кто мог знать что Кэйа шпион, иметь доступ к записям о Мондштадте, да ещё и заманить Кэйу на утёс Звездолова?       Они из организации, ради которой Кэйа и предал Мондштадт. Люди Кхаэнри'ах. Поэтому Кэйа и не сдаёт их. Но раз они предали его, то зачем он продолжает вести эту двойную игру? А главное, зачем им выдавать настолько втёршегося в доверие шпиона?       Дилюку вспомнился их недавно состоявшийся с Джинн диалог на тему смерти Фатуи.       "Убийство совершено для того, чтобы от чего-то нас отвлечь."       Что если это лишь ещё один отвлекающий манёвр? И заточение Кэйи в тюрьме это тоже часть плана? Его никто не подставлял, он сам пошёл по этой дороге.       Но как же записки, изначальное желание поговорить? Всё ложь?       — Он предатель, ты знал это с самого начала. Что мешает ему предать тебя снова?       Ничто не мешало, и это давно понятно, но Дилюк вдруг испытал боль от этой мысли.       — Но что насчёт шрама? — подумал он вдруг в противовес внутреннему голосу.             — Эта рана тоже ради того чтобы предать Мондштадт?       Внутренний голос не нашёл что ответить.       Возможно Кэйа и сам не знает для чего его использовали.       Но значит ли это, что смерть Фатуи действительно связана с Кэей, и всё вместе это кусочки огромной картины? Не стоило забывать и о её пропавшем глазе порчи.       С каждой секундой у Дилюка набиралось лишь больше вопросов.       Если смерть Фатуи связана с этим, то кто убил её? Вывод Альбедо об орудии убийства абсолютно не совпадал с оружием которым ранили Кэйу.       Замешаны ли в этом сами Фатуи? Если да, то как именно, какая выгода от этого убийства? Почему действовали так неосторожно? Если нет, то почему отобрали тело и отказались разбираться?       Связан ли со всем этим бушующий глаз бога Джинн и неспособность Моны предсказывать будущее?       Как много знает сам Кэйа, и знает ли он хоть что-то вообще?       Если это действительно части большого плана, то от чего так старательно отвлекают внимание? Что должно произойти?       Вопросы всё набирались, и напоминали огромный снежный ком, возрастающий с каждой секундой, и явно угрожающий раздавить Дилюка своим весом.       Дилюк сжал руки в кулаки. Оправдать Кэйу. Первостепенная задача. Он должен найти одного из нападавших, неважно кого. Оправдает Кэйу, получит от него всю правду, и тогда уже разберётся со всем остальным. Лишь бы только хватило на всё времени. Дилюк глубоко вздохнул, и медленно выдохнул. Он справится. Ещё раз всё проанализирует и составит план действий. И будет горд собой. И Он будет им гордиться.       С мыслей Дилюка вновь сбили. В комнату ворвалась Аделинда, без стука, как и всегда. Она широко махнула письмом в своих руках.       — Срочное послание от Джинн. Доставил не голубь, а лично один из рыцарей.       Без каких либо слов Дилюк тут же вскрыл письмо.             Фатуи полностью покидают Мондштадт.             Этой ночью.       Возможно, оно и к лучшему, то что он не успел составить никаких планов.        ***       Столь внезапный отъезд Фатуи поставил Дилюка в тупик. Почему? Испугались смерти своей соратницы? Фатуи и прежде умирали в Мондштадте, это не помешало им и дальше отправлять своих дипломатов. Чем таким эта смерть отличается, что все разом покидают город?       Дилюк успел заскочить в Орден и перекинуться парой слов с Джинн. Из-за этой внезапной новости ей пришлось отменить поход. В официальном письменном заявлении Фатуи и слова не было о смерти соратницы, а отъезд объяснялся обычной необходимостью вернуться на родину. Но в дополнение было сказано что Фатуи Мондштадт покидают в принципе, и никого нового отправлять не собираются.       Время до ночи пролетело совсем незаметно. Дилюк стоял в теневой зоне одной из крыш. Одинаковые маски и чёрные мантии, покидая отель Гёте, с тихим шорохом, единой толпой они двигались по улицам города. Безличные фигуры, объединившиеся великой целью Архонта Снежной. Невольно вспомнилось лицо мёртвой Фатуи, когда он снял с неё маску. Хотела ли она вернуть свою стёртую личность? Дилюк коснулся собственной маски на лице, чуть поправляя. На соседней крыше он вдруг заметил Розарию. Видимо, после разговора состоявшегося прошлой ночью, она больше не видела смысла от него скрываться, но и не подавала вида что его заметила. Держась в тени, она тоже внимательно изучала толпу Фатуи, крутя на пальце клинок. Её губы чуть шевелились. Пересчитывала? Возможно и проклинала, кто знает эту сестру церкви.       Дойдя до главных ворот, Фатуи принялись рассаживаться по каретам и лошадям. На нескольких лошадях среди тёмной толпы Дилюк заметил Эолу с отрядом рыцарей. Сопровождение особо большого скопления гостей от Мондштадта до пределов Мондштадских территорий, во избежание возникновения опасных ситуаций — одно из постановлений рыцарского кодекса, глава касаемая обязанностей капитана кавалерии. На Эолу действительно свалились все обязанности Кэйи. Восседая на белом коне, она что-то указывала, время от времени взмахивая рукой с флажком, выстраивая конницу в колонну. Но откуда лошади у рыцарей? С Фатуи всё ясно, это их личные кони, на ком приехали, на том и уедут. Но в рыцарских конюшнях на данный момент лошадей не числилось, всех забрал Варка в экспедицию. Ответ дало клеймо на крупе у жеребца Эолы. Фамильный герб Лоуренсов. Лошади из личных конюшен рода, вот на ком располагались рыцари. Эола стала капитаном кавалерии, и смогла кавалерию себе добыть.       Дилюк всё ждал какого-то происшествия, чуть сощуря глаза. Не могли Фатуи вот так тихо покинуть город, они давно потеряли всякое доверие. Но ничего не происходило. Люди Снежной расселись по каретам и лошадям. Щёлкнули кнуты, в хаотичном ритме застучали копыта, делегация Фатуи в сопровождении рыцарей покинула город. Вскоре весь шум стих, колонна ушла от города на приличное расстояние.       С трудом верилось, но Фатуи действительно покинули Мондштадт. Но вопрос в чём была причина столь резкого отъезда, оставался открытым. ***       Отъезд Фатуи оставил на Дилюке лишь след раздражения. Неделя. У него всего неделя, а он будто потратил время зря. Продвижения в деле это не дало, но и мёртвую Фатуи теперь тем более нельзя было откидывать, её смерть будто заиграла новыми красками. Вот только сами Фатуи теперь во всей этой непонятной постановке не участвовали. Впрочем, может оно и к лучшему. Дилюк зевнул, глаза закрывались на ходу. И вновь придётся отложить все размышления на будущий день. Чуть пошатнувшись, он прошёл в таверну. Филигранно обогнув все столики в кромешной тьме, он наконец добрался до двери в кладовую. До заветной кушетки оставалось каких-то пять шагов. В полной тишине его поступь отдалась скрипом деревянных половиц. Но дойти до кушетки ему не удалось. На третьем шаге его нога во что-то врезалась, Дилюк споткнулся. Что-то издало крик, звучащий скорее как боевой клич. Усталость слетела с Дилюка в то же мгновение, за счёт быстроты реакции он тут же отпрыгнул назад. Он услышал как в обратную от него сторону отпрыгнул и невидимка в темноте. Дилюк почувствовал себя идиотом, настолько легко он мог бы предугадать случившееся. Дверь в таверну была открыта, а его это нисколько не смутило. Чарльз бы точно не забыл её закрыть. Значит стоящий в темноте напротив вскрыл дверь, а после направился в кладовую. В край обнаглевший вор, потерявший всякий здравый смысл? Или Фатуи всё же оставили шпионов в городе и устроили ему засаду? Кому ещё могло понадобиться такое место как кладовая?       Дилюк думал быстро. Пространство вокруг было слишком узким для драки мечом используя пиро, а бездумно бросаться с голыми руками, не зная своего противника, было бессмысленно. Он должен знать против кого стоит. Секунды огненной вспышки сполна хватит, чтобы увидеть и оценить силу незнакомца, а там уже можно принять решение об окончательных действиях.       Правда, использовать глаз Бога он не успел. В кладовой резко понизилась температура, и пространство вокруг осветила яркая вспышка крио.