Teenage Dream

— Ты выглядишь потрясающе, — нежно улыбнулась Жизель, располагая ладони по обе стороны плеч и мягко кладя подбородок на тыльную сторону правой руки. — Поверить не могу, что мы сделали это, — сдавленно произнесла я, поджимая губы и нервно разглаживая края платья, блеск которого яркими вспышками света отражался в зеркале. — Имеешь ввиду дожили до дня, когда наконец сможем спокойно выдохнуть и сложить свои мечи? — засмеялась она, отстраняясь и с широкой улыбкой поворачивая меня лицом к себе. — Разве можно считать этот бал концом битвы? — Я проиграла свой бой, — вяло откликнулась я, опуская голову в ответ на пронзительный взгляд подруги, горевший подобно факелу. — Этот день — явно не день триумфа, как мы привыкли его считать. — Он придёт, Хана, — участливо прошептала Чейз, заглядывая прямо в глаза и распознавая крохотную мысль, блуждающую на лезвии горечи принятия сложившихся обстоятельств. — Мы через столько прошли, и теперь говоришь о провале? Сколько тебя знаю, ты никогда не сдавалась. Единичный проигрыш не обозначает полную капитуляцию. Мы по-прежнему все здесь рядом с тобой: я, Ликс, Чан, Хенджин-… — Нет, Жизель, — твёрдо поспешила перебить её я, от чего девушка сконфуженно сомкнула брови. — Если говорю о конце, то так правда и есть. Мне пришлось-… отпустить Хенджина. Он был бы несчастен рядом со мной — и так достаточно пострадал, как, впрочем, и все вы. Я больше не готова брать ответственность за причинённую боль. — Но мы все несём в той или иной степени ответственность друг за друга. В противном случае, это равнодушие. Думаешь, я не ответственна за нашу дружбу? Вся моя любовь к тебе и уважение — часть той ответственности, которую мы сами на себя возлагаем, и это делает нас человечными, понимаешь? Это эмпатия, Хана, и ты не можешь умертвить в себе все чувства из желания обеспечить благополучие ближним. Хенджин ни за что не страдал бы подле тебя, потому что для него любовь — та же самая ответственность, которая ни в коем случае не выглядела, как бремя, в то время как ты видела себя подле него в качестве камня, тянущего вас обоих на дно. И это естественно — ты прошла через серьезную переоценку ваших отношений и всего, что произошло за последнее время. Я клоню к тому-… чтобы ты просто не сбегала в страхе быть непонятой или отверженной, хорошо? В твоих действиях нет ничего кощунственного, поэтому прекрати корить себя за несуществующие вещи. — Я потеряла то, чего боялась больше всего, поэтому не знаю, как-… как жить с таким грузом на душе!.. Я провела целый эксперимент над человеком, который в итоге изменил всю мою Вселенную: уничтожила его доверие, растоптала гордость, испепелила надежду… Я умертвила не просто чувства, Жизель. Я умертвила себя, чтобы спасти его!.. — Так возьми ответственность, — прошептала Чейз, и я взволнованно вздрогнула, заглядывая в ее решительные глаза, искусно подведённые карандашом. — Чтобы не чувствовать эту боль, открой для него своё сердце — сделай все то, на что не осмелилась бы совершить прежняя Ю Хана. Позволь себе хоть раз стать настоящей. Ты никому ничего не обязана, так дай же себе ещё один шанс!.. Возьми ответственность за его сердце, и это спасёт тебя. Я долго вглядывалась в ее зрачки, посылавшие сотни импульсов по всему телу, пока её щека не нашла мою и она не заключила меня в самые что ни на есть родные объятия, благодаря которым я нашла силы вздохнуть спокойнее и раствориться в этой всепоглощающей теплоте. Удивительно, насколько мы были разными, но Жизель, невзирая на все эти перипетии, умудрялась оставаться собой и рассуждать столь здраво, словно из нас двоих она поистине была самым сознательным человеком. В такие секунды я с трудом ее узнавала, потому что вернее своим убеждениям личности я ещё не встречала, и сила ее мужества не просто спасала, а воодушевляла настолько, что я готова была тянуться к ней подобно ребёнку, который протягивает ладошки к заботливым рукам матери. Она подхватила меня под локоть, и мы вместе устремились через проход, украшенный лентами и всевозможного размера шарами, к просторному залу, который уже к самому началу праздника был переполнен студентами. Казалось, словно я попала в какую-то старую киноленту и перенеслась на столетие назад: все девушки были облачены в роскошные платья, а тех дебютанток, имена которых вот-вот должны были огласить со сцены, было видно издалека: белые широкие ленты переброшены через плечо, идеальный макияж и королевские манеры — кукольная демонстративность была одним из залогов победы, и их тщеславие можно было учуять за несколько километров. Финалисты вели себя менее сдержанно, и, будучи облачённые в аккуратные с иголочки смокинги, они производили впечатление победителей, которых уже давно не интересует исход голосования. Это было ожидаемым следствием, потому что в столь узком кругу информация на уровне слухов распространялась как никогда быстро, и каждый уже давно сохранил за собой выгодное тёплое место — даже если это не трон Короля или Королевы Хантера. Ставки были слишком высоки, и я чувствовала в воздухе это доводящее до дурмана высокомерие, смешавшееся со сладким запахом шлейфовых духов. Теперь казалось необыкновенно странным наблюдать за всей этой шарадой в качестве простого свидетеля, однако это не отменяло факта того, что все внимание мрачным пятном ложилось на мою персону — медленно углубляясь в толпу, меня объял пестрый шёпот, и я невольно подняла взгляд, замечая меж мигающих магических огней, отливавших серебром от диско-шара, сверхъестественно чарующий силуэт Хенджина. Он стоял на втором этаже, сжимая меж тонких пальцев стакан с каким-то напитком, и его глубокий взгляд был устремлён сначала на сцену, а затем на разношерстную толпу, которая с высоты, должно быть, выглядела как стая голодных зверей, учуявших жертву и роившихся в предверии представления. Он выглядел особенно отрешенно в этом скроенном идеально под его параметры атласном чёрном костюме подобно призраку, чей томный взгляд без интереса был устремлён на сцену, где организаторы уже вовсю пребывали в суете. Я знала, что даже если захочу прикоснуться к нему, то не сумею — он превратится в песок и растворится меж пальцев так, словно его никогда рядом со мной и не было. Я не понимала, как по-прежнему могла сказать ему так много всего, хотя казалось, что больше нас ничего не объединяло, кроме этого помещения, залитого голубым светом прожекторов. — Сейчас начнут объявлять победителей, — констатировал Кристофер, выходя с Феликсом навстречу и предлагая свою руку. — Похоже, кто-то очень сильно нервничает, — хохотнула Чейз, тут же горячо приветствуя Ли и всем своим естеством демонстрируя, что в сущности ждала здесь только его одного. — Финалистов осталось по пальцам пересчитать, — вкрадчиво заметил Ликс, приобнимая свою спутницу за талию и бросая на меня подозрительный взгляд, переполненный необъяснимым сожалением. — Я был за кулисами и там творится жуткий переполох: директор только минут десять назад узнал, что Хенджин, оказывается, отказался от участия в последнем туре. Они на скорую руку пытаются пересчитать все голоса и что из этого выйдет — неизвестно. — Хочешь сказать, что победителем этого сезона снова оказался он? — скептически откликнулся Чан, и я мягко расположила ладонь на его предплечье, чувствуя, как он весь напрягся. — Только не говори, якобы не в курсе факта, что он все это время ходил в любимчиках у мистера Хилл, — хмыкнула Жизель, явно посмеиваясь над нетрадиционной уязвленностью Бан Чана, взиравшего на все происходящее больше с реакцией ребёнка, которому пообещали заветный леденец и теперь машут сладостью перед глазами. — Это не трудно было заметить, включая все те награды, которые он получал благодаря внеклассной деятельности. Уж не знаю, что именно директор в нем нашёл, но определённо видел какой-то потенциал, раз на протяжении всех этих лет сплавлял все первые места. — И он по праву заслужил каждое из них, — твёрдо заявила я, и подруга, прикусив язык, лишь одними губами прошептала тихое «прости», — потому что действительно был лучшим во всем, что делал. — Его отказ от короны как-то связан с тобой, да? — с сомнением произнёс Феликс, смакуя вопрос и озвучивая его с особой осторожностью, что не особо помогло, потому что Чейз тут же пихнула его в плечо. — Как бы то ни было, это решение, и мы должны уважать его, — поспешно сказала она, боковым зрением замечая, как толпа все плотнее и плотнее начала подтягиваться к сцене, на которую выступили высокие силуэты организаторов, за сияющими улыбками мастерски скрывавшие очевидную сумятицу, творившуюся за занавесом. — Очень много финалистов по-прежнему в списках, включая Джено, поэтому не нужно больше сбрасывать никого со счетов. А где он, кстати? Хана?.. Я отстранённо покачала головой, давая ей понять, что не имею ни малейшего понятия, где сейчас может находится Ли, потому что до сих пор не могла отойти после инцидента с его поисками. Мы расстались лишь на той ноте, когда я все-таки уговорила его вернуться домой и под конвоем в лице матери и сёстры сопроводить к парадной двери. Больше мне не довелось его увидеть, зато Сара вышла на контакт и теперь я хотя бы получила шанс оставить на автоответчике пространную речь с сожалениями, которую на самом деле можно было уместить в короткое: «На данном этапе я потеряла все, но ничто из этого не ценится выше, чем твой брат. Утрата его — единственное, что я никогда не сумею себе простить». Не знаю, дошли ли до неё эти слова, которые неустанно продолжала прокручивать у себя в голове, но если бы мое сердце вдруг стало бумажным, то я предпочла бы изложить все на нем, затем сложить и пустить по ветру в надежде, что оно окажется в руках того самого сокровенного человека, которому могу верить абсолютно все, что имею сама. Кристофер накрыл тыльную сторону ладони своей, должно быть, заметив, что я снова углубилась в малоприятные мысли, и мягко увёл в сторону под пышные реплики директора. — …и в этот знаменательный день я особо хотел бы отблагодарить всех финалистов и Совет за то, что смогли подарить нам такой праздник и предоставить удовольствие огласить имена победителей, которые возьмут бразды управления внеклассной деятельностью школы на весь последующий год!.. Позвольте начать с желанного титула Королевы Хантера! Мистеру Хиллу вручили заветный конверт с именем, и Чан ещё крепче сжал ладонь, шепча: — Все в порядке? Я поджала губы и кротко кивнула, явственно ощущая, как почва стала уходить из под ног. Дыхание сбилось — воздуха не хватало, словно легкие объяло едким дымом, и я замерла, не понимая, как этот мир так слепо и безответственно умудряется забывать своих прежних героев. Никого не волновало, что Хенджин больше не возвышался в рядах финалистов, а я в привычной манере не примеряла на себя корону победителя. Это была не больше, чем шахматная игра, где попавший в дамки мгновенно мог лишить тебя титула и стереть с уст всех твоё имя. Должно быть, Наоми чувствовала себя именно в таком положении, потому что никто и ничто не могло убрать с ее блистающего в огнях светодиодных огней лица ликующую улыбку, значившую только одно, — сегодня она вкусит сладость триумфа сполна. — Позицию Королевы Хантера в этом году занимает-… Толпа напряглась, из-за чего пространство погрузилось в удушливое молчание, от которого становилось лишь тяжелее на душе. Кристофер словно телепатически чувствовал всю степень моего внутреннего противоборства, поэтому изначально держал как можно ближе к себе, чтобы мое больное сознание не сыграло злую шутку, за что я на самом деле была благодарна — сейчас как никогда прежде требовалась чья-то крепкая спина, на которую можно было опереться. — …Наоми Картер! Публика взорвалась аплодисментами, и я сделала вялый шаг назад, невольно упираясь спиной Чану в грудь от накатившей волны отвращения и неприятия, пожиравшего изнутри подобно кислоте. Девушка уверенными шагами выступила на сцену, принимая корону в глубоком поклоне. Сегодня она действительно выглядела так, словно заведомо подготовила себе момент неминуемой славы: темно-синее шелковое платье с разрезом до бедра идеально подчеркивало все изгибы изящного тела и словно кричало о ничтожности образов других дебютанток, с натянутыми полуухмылками собравшихся позади, пока Картер толкала речь о блестящем будущем Совета, упиваясь, в первую очередь, своим непревзойденным величием, которое в тот миг казалось, должно быть, размером с целую планету. Раньше она всегда представлялась мне таким светлым и сознательным человеком, но теперь это самомнение, искажавшее в глазах каждую черту, лишь уродовало этот до боли идеальный облик, переполненный тщеславием. Я находила в ней так много всего, что раньше роднило нас, но каждое пышное слово буквально проникало под кожу и отравляло подобно яду, который просто невозможно было вывести. Все ее пребывание на сцене напоминало какую-то глупую шутку, сатирический образ, — я будто попала в театр, где ничего не было реальным. Хотелось, чтобы все окружающие люди сбросили эти гнусные маски и сорвали декорации, от которых уже и так было тошно, но крепкая хватка Чана напоминала о непримиримой реальности происходящего. — А теперь прежде чем перейти к главной части — танцу Посвящения, по итогам голосования мы представим вам Короля Хантера!.. И это-… Мои глаза судорожно стали сканировать присутствующих и невольно столкнулись с мрачным взглядом Хенджина, который стоял в нескольких жалких метрах от нас с Кристофером. Сердце стало разрываться на части, потому что он был не тем, кого я искала и так отчаянно желала видеть из элементарной потребности в осознании, что этот мир вот-вот не распылиться на миллиард крохотных частиц. Однако вся ситуация вдруг стала твердить об обратном, когда Чан был вынужден пройти на сцену с другими финалистами, среди которых Джено не оказалось. Я потеряла опору, пытаясь распознать в близстоящих людях Жизель или Феликса, но зрение предательски подводило, — ладони Чана, доселе накрывавшие участки плеч, больше не грели, и я решительно не знала за какую здравую мысль зацепиться, чтобы окончательно не сойти с ума. — Победителем финального отборочного тура становится-… — Не переживай, я здесь, — вдруг раздался тихий шёпот, и я нервно сглотнула, чувствуя горячую ладонь Хенджина на собственном позвоночнике. — Не нервничай и дыши. Все в порядке. Мы в порядке. — …Ли Джено! Толпа утонула в волне экзальтации, и я шокировано замерла, обнаруживая похожее смятение в глазах финалистов и в стоявшей возле директора Наоми. Все тут же бросились уступать дорогу, но уступать ее было некому — парень отсутствовал. Мистер Хилл неловко постучал по микрофону, прежде чем озвучить несколько дежурных реплик, дабы успокоить воспламенившуюся в гневной полемике публику. — Мистер Ли сегодня не с нами, но обязательно получит все необходимые атрибуты, как только почтит нас своим присутствием в школе, поэтому предлагаю приступить к финальной части!.. Хван резко оказался на второй половине зала вместе с остальными студентами, принимавшими участие в танце Посвящения, и я растерянно разметила, что Чана поставили напротив поглощённой в смятение Наоми, которая рассеянно заняла позицию в центре через несколько дебютанток рядом со мной. Я попыталась знаками дать понять Хенджину, что не готова танцевать, так как совершенно не помню необходимых фигур, но через динамики внезапно заиграла музыка, и парень тут же в такт выступил навстречу, не оставляя шанса на отказ. Я инстинктивно шагнула вперёд, поднимая ладонь, и тут же мысленно воспоминая, что в этом танце нельзя касаться партнера и перестроение происходит через каждые пять поворотов вокруг собственной оси. — Ты должен ненавидеть меня, — надломленно прошептала я, не в силах избежать его пронзительного взгляда, стремительно поглощавшего и пробуждавшего небывалый трепет в груди. — Я ненавидел, — отрывисто откликнулся Хван, оставляя несколько крохотных миллиметров меж нашими пальцами, — но только первые несколько секунд после того, как прочёл письмо. Я не могу питать к тебе ненависть, даже если хотел бы — просто не умею. — Я плохой человек, Хван Хенджин. Ты заслуживаешь лучшего. — Думаю, я уже взрослый мальчик и сам могу распоряжаться, чего именно заслуживаю. Если ты плохая, то все остальные грешники. Я ничем не лучше, поэтому мы идеально подходим друг другу. — Я люблю другого и хочу избежать причинения лишь большей боли нам обоим. Парень угрюмо замолк, четко выдерживая паузу в движениях и на три счета, меняя сторону шага. Его ладонь источала привычное тепло, которое не прекращало манить, но я сдержалась, прикусывая губу и отчаянно пытаясь сориентироваться, когда необходимо сделать этот злосчастный переход. — Моя дверь всегда открыта только для тебя, Хана, — вдруг едва слышно произнёс он, поддаваясь вперёд и тут же меняя спутницу, в то время как я, замешкавшись, оказалась в центре зала, окончательно потеряв из вида нужного партнера. Тело окутала дрожь, и внутри все забилось в панике, однако я сделала несколько плавных шагов в сторону, попытавшись отступить к толпе без видимого замешательства, но чья-то ладонь мягко легла на локоть, ловко оттягивая к правой стороне танц-пола и разворачивая к себе. Все пространство вместе со зрителями на секунду померкло, и я почувствовала как струнные отзвуки мелодии начали отыгрывать симфонию прямо в сердце. Чувство неполноценности ощущалось как никогда отчётливо, и кровоточащая рана в душе никак не хотела зарастать — пронзившая ее стрела не позволяла свободно дышать, и я инстинктивно заломила пальцы, теряясь в эфемерности происходящего и, должно быть, окончательно утрачивая способность к членораздельному выражению мыслей. Голубые глаза Джено напротив грозились поджечь подобно тонкой восковой свече, поэтому я не сразу распознала, как самопроизвольно снова стала двигаться в такт, преодолевая адское желание не броситься ему в объятия. — Т-ты пришёл, — тихо пролепетала я, не веря в происходящее и не до конца принимая на веру его спонтанное появление, которое шло вразрез со всеми былыми убеждениями — он выглядел, как несуществующий персонаж из какой-то книги: такой же возвышенный, скроенный из эфира с этими отросшими прядями, хлопьями спадавшими на густую линию чёрных трепещущих ресниц, поблёскивавших под лавандовым светом прожекторов. — Я не мог оставить тебя в такой важный день, зная, что можешь оказаться в этом логове стервятников совершенно одна и без всякой протекции, — откликнулся он, и я, наплевав на все правила исполнения танца Посвящения, сомкнула наши ладони, тут же примыкая к нему всем телом. — Даже представить себе не можешь-… к-как я ждала!.. — сорвалось с уст, и я самозабвенно зарылась пальцами в его блондинистые волосы, по-прежнему ощущая все тот же незабываемый запах кожи, источавший аромат сандалового дерева с примесью чего-то настолько терпкого и сладкого, что хотелось распылиться в его руках на миллиард крохотных частиц. Это было настолько возвышающее и облагораживающее чувство, что я едва подавляла внутри порыв расплакаться. На этом пути стольких несовершенств я неожиданно обрела идеал в одном единственном человеке. Как такое возможно? При соприкосновении подобно киноленте я вдруг снова увидела нашу первую встречу под дождем, попытку привлечь внимание буклетами с бездомными котятами, забег на стадионе, когда Джено чуть не сравнял меня с асфальтом, падение с Индиго, первый поцелуй в туалетной кабинке и сопутствующее чувство стыда, когда я была убеждена в его полном безразличии к себе… Но он оказался самым человечным, самым чувствительным и глубоким из всех, кого я когда-либо знала. За этой суровой, как казалось, черствой ко всему живому маской скрывалось настолько мягкое, нежное сердце, что я задыхалась в его красоте, молясь чтобы он дал мне пару дополнительных секунд, чтобы прийти в себя и убедиться, что все происходящее — не плод больного воображения. Однако ценность мгновения была нарушена вторжением организаторов и директора, которые практически тут же спустились со сцены, приглушив музыку, и остановились напротив замершего в напряжении Ли с тонкой бархатной материей, на которой величаво расположилась горящая тысячей огней корона Короля Хантера. — А мы боялись, что вы не объявитесь! — смущенно воскликнул мистер Хилл, замечая, как все застыли в предверии реакции Джено, который бледнел с каждой секундой, крепче сжимая мою ладонь. — Позвольте от всего сердца поздравить с победой! — Эта корона не принадлежит мне, — выпалил он, и близстоящие студенты шокировано охнули в ответ на столь непредсказуемую реплику. — Что за глупости ты говоришь? — пролепетала я, заглядывая в бездонные глаза парня и замечая доселе неизвестный блеск, игравший на посветлевшей радужке. — Она твоя, Джено! Тебя выбрала вся школа!.. Он неожиданно выхватил микрофон, и тут же обернулся к толпе со следующими словами: — Я стою здесь-… не потому что был заинтересован в победе в данном конкурсе и не потому что вы могли подумать, якобы стремлюсь отвоевать права всех тех отброшенных учеников, которых не берут ни в какой расчёт при определении дальнейшей судьбы этого заведения… На самом деле я по-прежнему все тот же невзрачный заучка, которому вы неожиданно вверили право руководить целым Советом. Однако я никогда не гнался за подобными лаврами и имею возможность стоять на этом месте только благодаря одному единственному человеку, который научил не бояться показывать себя этому миру и демонстрировать слабости, которые в сущности являются нашими самыми сильными сторонами. Этот человек-… научил меня воле, научил смотреть на этот мир с жаждой любить каждую деталь и мыслить в ключе, что единственный твой главный соперник это ты сам. Все наши оппоненты в реальной жизни на самом деле мнимые и мы должны бороться лишь с теми, кем были вчера. На самом деле эта корона должна украшать не мою голову, а голову Ю Ханы, которой я обязан всем и даже больше. Говорят, «за каждым великим мужчиной стоит великая женщина», и данная цитата как нельзя лучше описывает сложившуюся ситуацию: все это время Хана была моим мечом и щитом, — моей главной опорой. Я не заслужил ни грамма всего того внимания, которое получил от публики, поэтому не смею принять эту корону — не после того, как Хана была жестоко унижена и избита со злонамеренной целью склонить ее к добровольному отказу от участия в конкурсе. Ты не хочешь объясниться, Наоми?.. Он неожиданно метнул острый как лезвие взгляд на девушку, стоящую в первом ряду. Она лишь невинно хохотнула, обращаясь к мистеру Хилл, чтобы тот приказал остановить весь этот цирк, но Джено неумолимо продолжил: — Все доказательства твоих противоправных деяний уже лежат на столе у администрации. Я могу назвать поимённо каждого, кто участвовал в акте насилия, поэтому советую передать корону обратно и освободить зал Совета от своих вещей — больше тебе не посчастливится там побывать. Он вдруг втиснул микрофон обратно организаторам, тут же хватая меня за руку и утягивая из толпы наружу здания. В лицо ударил порывистый ветер, и я тут же остановилась, захватывая губами холодный воздух и внезапно поднимая глаза к небу: свет Луны оттенял крохотные снежинки, мягко ложившиеся на волосы. Губ коснулась улыбка, и теплота от ладони Джено приятно контрастировала с внешней температурой. Он тут же поспешно накинул мне на плечи собственную куртку, оставаясь лишь в одном смокинге при низком градусе. — Ты замёрзнешь!.. Одень обр-… Но не успела я закончить предложение, как парень снова заключил меня в крепкие объятия, не позволяя избавиться от накидки и побуждая сердце всколыхнуться в кульбите, пославшем дрожь по всему телу. — Больше не существует ничего, кроме этого пространства между нами, — вдруг прошептал он, ласково смахивая несколько прядей со лба. — И я преодолею его, слышишь? Я буду для тебя всем, чтобы оказаться в любую секунду как можно ближе и не повторить ошибок прошлого. — Как ты узнал о произошедшем, о том, что меня-… Его указательный палец накрыл губы в тихом «ш-ш-ш», и я замолкла под гипнозом сверхъестественно прекрасного лица, внушавшего бесконечное обожание. — Благодаря Мине, — прошептал Джено. — Надавить на неё оказалось легче, чем я думал, поэтому она быстро выдала всю подноготную, включая тот факт, как ты пыталась защитить меня от Наоми. Но теперь это все не важно, потому что я буду рядом, слышишь?.. Я буду здесь для тебя, Хана, и никто и ничто не посмеет причинить тебе боль. Я поспешно закивала, утирая несколько скупых слезинок и позволяя сделать именно то, что посоветовала Жизель: быть собой. Отныне Ли Джено будет знать только меня настоящую, — ту Ю Хану, которую этот мир ещё не видел.

***

Раздался стук в дверь, и я устало подняла взгляд от множества анкет, распростертых по поверхности стола. — Ты как? В порядке? В аудиторию Совета вошла довольная Жизель, стуча каблуками и ободряюще подсаживаясь ко мне. — Не учитывая того, что я окончательно запуталась среди всех этих кандидатов, то все нормально, — выдохнула я, и подруга тут же приобняла меня за плечи. — Там остался последний. Выслушаешь его, а потом мы пойдём к Ликсу и Джено, по рукам? У новоиспечённого Короля какая-то конференция, поэтому он однозначно будет рад тебя видеть. — Мне бы для начала с нашим проектом разобраться. Не ожидала, что найдётся столько желающих поучавствовать в предстоящем песенном конкурсе. Неужели всех настолько привлекло слово «благотворительность»? — Нет, думаю, это связано с возможностью победить и произвести на тебя положительное впечатление. Джено со своим характером вряд ли допустит кого-то новенького в Совет после всех тех изменений, которые внёс, а вот ты вполне подходящая мишень. — Хочешь сказать, что я слабохарактерная? — усмехнулась я, когда девушка встала и направилась к двери, чтобы пригласить последнего гостя. — Нет, но ты больше поддаешься уговорам, чем Ли, — хохотнула она, дергая за ручку, которая отозвалась со скрипом. — Проходите, пожалуйста. — Спасибо. На пороге появился высокий русоволосый парень, чья благодарность прозвучала с явно различимым американским акцентом. Я тут же стала перебирать файлы, чтобы отыскать его фотографию, но немного растерялась, когда он сел напротив, расположив кожаную сумку по правую сторону от стула. Он производил странное впечатление, словно я могла его когда-то знать или где-то видеть, потому что лицо обладало той обворожительностью, которая легко врезается в память и оседает там надолго. Каждая черта сквозила зарождающимся бутоном мужества, скрытого под хрупкими лепестками юношеской нежности, которая все больше и больше уступала более зрелой стороне. Однако я тут же разуверилась в том, что он выглядит чересчур самоуверенно, когда парень неловко прикусил губу, начав запинаться в ответ на банальный вопрос. — Представьтесь, пожалуйста. — Ч-Чон Юно-… т-то есть Джехён. — Так Юно или Джехен? Как вы записывались в анкете? — Кажется, Джехен. — Что ж-… Джехен, — протянула я, наконец, выуживая необходимый файл из стопки и замечая с каким интересом Жизель наблюдает за последним кандидатом, хотя он трясся как осиновый лист, — судя по указанной информации ты-… в нашей школе новенький. Перевёлся из Коннектикута, правильно? Круглый отличник, выиграл золото на баскетбольном матче в двадцать первом году, постоянный участник турниров, умеешь играть на пианино и увлекаешься коллекционированием виниловых пластинок… Что ж, весьма внушительный список. Должно быть, ты очень разносторонний человек: спорт, музыка, пение — это очень похвально. — Ещё гитара, — неловко добавил он, и Чейз одобрительно начала кивать в мою сторону с выражением лица, гласившим: «Он, может, и выглядит зажатым, но явно не промах». — Играешь на гитаре? — поинтересовалась я, параллельно делая пометки. — Не профессионально, но-… иногда составляю композиции и пишу музыку. — Поэтому хотел бы продемонстрировать свои таланты на конкурсе? — На самом деле, в моей прошлой школе не была настолько развита внеклассная деятельность, и я узнал, что у вас есть отдельное сообщество, посвящённое искусству. Я хотел бы стать его частью, если это возможно, — смущенно пролепетал он, неловко теребя браслет на запястье. — К сожалению, все сроки отбора уже прошли и-… — Спой нам что-нибудь, — наперерез заявила Чейз, бросая на меня грозный взгляд, чтобы я не вмешивалась, и уши Джехена густо заредели. — Можешь сыграть. У нас вон в углу стоит пианино!.. — Тогда я исполню отрывок из композиции Алишы Киз «Если ты не со мной», — произнёс он, и после моего невзрачного кивка одобрения пересел за отдельный табурет, открывая деревянную крышку инструмента. Я недоверчиво взглянула на Жизель, которая, кажется, была абсолютно очарована новым гостем, с нетерпением ожидая его выступления, в то время как во мне зрело странное, давно забытое чувство — спокойный тембр его голоса уже навевал какую-то магию, заведомо приоткрывая закулисье творческой натуры, но что-то подсказывало, что в нем было нечто большее, чем просто приятный голос.

Некоторые живут ради богатства,

Некоторые — только ради славы.

Некоторые живут ради власти,

А некоторые лишь для того, чтобы играть в игры.

Некоторые считают, что в материальных благах

Смысл существования.

Раньше я тоже так думал,

Но я не хочу этого всего.

Мои подозрения увенчались венцом триумфа, и неподконтрольное лицо Чейз тут же озарилось, стоило парню коснуться клавиш. Он действительно был слишком хорош для простого музыканта-любителя или так казалось, потому что в нем было чересчур много нереализованного потенциала, словно все это время что-то нарочно сдерживало его в мощных тисках, в то время как Жизель поспособствовала тому, чтобы ослабить этот ядовитый узел. У него был невероятно мягкий, облагораживающий душу голос, который вселял столько живительной силы, что непременно хотелось уверовать в магию, потому что то, что он делал — и было подлинным волшебством. От былой скованности не осталось ни следа, и он позволили себе раскрыться в полной мере, беря более высокие ноты и отыгрывая потрясающее выступление на струнах наших с Жизель сердец.

Мне нужна только ты,

Мне нужна лишь ты,

Некоторым нужны кольца с бриллиантами,

Некоторые просто хотят все,

Но ведь это всё для меня — ничто,

Если я не с тобой.

Я улавливала столько терпкости и сладости в его игре, что не сразу осознала, как он закончил, бесшумно отодвигая табурет и со смущённой улыбкой оборачиваясь, — Чейз тут же бросилась в рукоплескания и громкую похвалу, в то время как мое сознание по-прежнему дрифтовало где-то на тех далеких волнах, где этот голос звучал с ещё большей силой, полностью завладевая душой и разумом. — Это и правда было исключительно непередаваемо, — тихо улыбнулась я, обретая силы, чтобы озвучить комплимент, когда парень снова оказался напротив. — Создалось такое впечатление, словно никто раньше не давал тебе права спеть. Ты участвовал в песенных конкурсах, когда жил в Коннектикуте, или это были только турниры?.. — На самом деле в моей прошлой школе не было такого разнообразия сообществ по интересам и тем более Студенческого Совета. У меня не было возможности проявить себя, поэтому я решил попытать счастья здесь. — Не было возможности из-за отсутствия кружков или по той причине, что тебя каким-либо образом ограничивали в действиях? — допытывалась я, замечая, как парень нервно сглотнул, снова начав заламывать пальцы. Все ясно. Ещё одна талантливая жертва с тёмным прошлым. — Не переживай, — благосклонно произнесла я, мягко накрывая плечо взволнованного парня. — В стенах этого заведения ты волен вдохновляться, а также вдохновлять других, и никто не посмеет урезать широту твоего потенциала. Мы защищаем своих, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя взяли в сообщество по искусству и творчеству. Ты нам очень пригодишься. А пока-… возьми мою визитку. Если будут вопросы, обращайся. Джехен радостно сжал меж пальцев протянутую мной бумажку и тут же подхватил ремень сумки, попутно пытаясь откланяться. — Спасибо большое! Значит я могу позже связаться с вами напрямую? — Да, перезвони через несколько дней. Я посмотрю, что можно сделать. С уст парня продолжали сыпаться благодарности одна за другой, пока Жизель вежливо не провела его к выходу и не закрыла дверь. — Это ещё что за аттракцион невиданной щедрости? — засмеялась она, тут же подскакивая ко мне и наблюдая, как я делаю пометку на анкете последнего кандидата. — С каких это пор ты раздаёшь собственные визитки кому попало? — Он — не кто попало. Нам нужны такие люди. — О, нет! Нет! Я знаю этот взгляд, Хана! Ну-ка, взгляни на меня! Чейз накрыла ладонями щеки, заставляя взглянуть на себя в упор, из-за чего я нечленораздельно промычала: — Ну чего еще?.. — Не говори, что снова хочешь повторить историю! — Какую к черту историю? — По нашей любимой традиции: «Королева Хантера покровительствует над несчастным отбросом из Коннектикута»! Тебе напомнить, что ты встречаешься с Джено, подруга? Губы тронула однобокая ухмылка. — А разве ему обязательно знать?

КОНЕЦ