Пособие по становлению отбросом.

Рон Моллан, патриарх великой семьи убийц- следил за старшим сыном Хенитьюз с тех пор, как прибыл в этот дом. Он лично был знаком с его матерью- Джур, когда та была еще жива. И до сих пор, крайне благодарен Деруту Хенитьюзу, который несмотря на прошлое старика- принял его к себе, даже вместе с совсем молодым сыном. Однако, существовало условие, которое тот обязан был придерживаться, дабы остаться в этом доме. Пожалуйста, позаботься о моем сыне. Это были очень обременительные слова, которые стоило говорить своему близкому человеку, а не слуге. Однако, Джур знала своего мужа как никто другой и предпочла довериться этому жуткому старику, а не супругу. Но после ее смерти- все стало в разы сложнее. Рон, как слуга, не имеет права сближаться со своим Господином и должен быть крайне аккуратен со словами. Если ранее, ему необходимо было лишь следить за детской комнатой, то сейчас же- в тайне охранять подростка. Но будет ложью сказать, что это сложно для него. Изначально, старый Слуга решил, что будет подле этого ребенка до его пятнадцатилетия. Но прямо в начале этих годов- парень начал увлекаться алкоголем, что разрушило все планы старика. Конечно же, серьезный и рациональный Рон Моллан просто бы проигнорировал этот факт и покинул особняк, но что-то неопределимое, какое-то непонятное чувство не позволило ему оставить мальчика. Именно из-за этого, Патриарх одной из пяти сильнейших семей убийц на Восточном континенте- наблюдает за красноволосым щенком из-за угла, держа в руках уже чёрный, из-за того, что намок- зонт. Сегодня он был намерен забрать парня обратно в особняк, как только начнется дождь, ведь тот не любил мокнуть, так как это было: "раздражающе и неприятно", а потому он предпочел бы: либо остаться за барной стойкой или, не найдя другого укрытия, отправиться назад. Но на данный момент, перед его глазами застыла картина одинокого юноши, сидящего на перилах каменного моста и напевающим старую мелодию, которую Слуга не слышал уже многие годы. – Молодой Мастер. Неожиданные слова вырвали Кейла из некого транса, заставив полностью отрезветь, а тяжелая рука, что легла на его плечо- незаметно сжалась, будто пытаясь удержать его от падения. – Рон? Зонт с гербом золотой черепахи, указывающий на богатое положение Хентьюзов- спрятал юношу от дождя, но плохо спасал от ветра, что постоянно усиливался. – Как ты здесь оказался? – Пойдемте домой, Молодой Господин, скоро начнётся сильный ветер. Это опасно. Между ними повисла некая пауза, буквально в несколько секунд, из-за отстраненного ранее состояния Кейла. Как никак, еще мгновение назад: он сидел с маленькой девочкой и пел песни с почившей матерью. Парень забрал зонт и не оглядываясь на своего слугу, устремился к карете, что должна была ожидать его у таверны и которую он оставил, двинувшись в сторону небесных знаков. Ранее казалось, что вокруг ни души, полная тишина, сопровождаемая одним ветром, да иллюзиями, что создавало сознание. И неприятное осознание нереальности наполнило рассудок Кейла, когда тот увидел возившихся торговцев, пытающихся спасти свою карьеру от дождя, играющих в лужах детей и их родителей, беспрерывно ругающих их: " Вы же заболете! " В мозге поселилась необъяснимая тревога, кричащая: "Ты сходишь с ума!" Страшная паника, что росла с каждым днем лишь сильнее, пугая смертельным исходом. – Успокойся парень, ты не сходишь с ума. Кейл резко направил взгляд в сторону высокого мужчины, на вид, лет тридцати и посредственной внешностью. На подбородке его была видна щетина, которая на протяжении уже пяти лет ни растет- ни сбривается. – Ты уже давно его потерял. На лице человека, медленно вырисовывалась отвратительная улыбка, пугающая одним своим существованием, но... По какой-то причине, Кейлу стало легче. Спокойный, но в глубине души- обеспокоенный взгляд старого слуги направился на парня, но тот продолжал молча идти за ним. Никому не известно по какой причине тот не вмешивается, не спрашивает. Возможно, Рон просто не хотел привязываться к нему. Очень глупо со стороны старика, ведь его он полюбил уже давно. Жаль только, что еще не осознал. По пути в особняк было крайне тихо , но карету сильно качало из-за грязи, образовавшийся по причине дождя. Эта ситуация не была особо приятной для юноши, выпившим ранее целую бутылку вина в одиночку. – Рон, останови. И Кейлу необходимо было отдышаться, немного постоять на свежем воздухе и прийти в себя. – Я немного пройдусь, не иди за мной. С легким кивком, слуга отправился обратно к месту кучера и принялся подготавливать лошадей к повторной отправке. Юноша же в этот момент старался бороться с рвотными позывами, оперевшись на дерево и слушая ободряющие слова от матери. – Держись, малыш, сейчас мы уже будем дома! – Только не надо рвать при мне, это противно. И неприятными замечаниями надоедливого призрака. Эти голоса, словно лезвие- проходились вдоль мозга, создавая отвратительное ощущение тошноты и раздраженности. Кейл решился поскорее добраться до дома и похмелиться, ведь не выдержит больше этих гнусных фраз. А может- напиться сильнее, что полностью зависит от рвения мужчины ему докучать. Но сделав шаг вперед, парень не ожидал наткнуться на небольшую яму, которую было незаметно из-за луж и споткнулся, едва не упав. Не упал. Слабые руки придержали того за плечи, не позволяя упасть, но человек, сделавший это, сам чуть не принял грязевую ванну из-за неимения мышц. Кейл, по привычке, оттолкнул незнакомца и уже собирался тому съязвить, но быстро пришел в чувство и застыл. – Хен-ним?... – О, это же тот мальчишка. Как там его... Юноше давно было интересно, когда этот неприятный голос прекратит комментировать каждый момент в его жизни. Из-за запотевших очков, полностью покрытых каплями дождя, за которыми определённо ничего не видно- вырисовывался обеспокоенный взгляд серых глаз и румяные щеки от большой нагрузки. Все это выдавало его волнение. – Точно, Эрик! Эрик Уиллсман, наследник Графского титула семьи, сотрудничающей с Графством Хенитьюз и близкий друг детства самого Кейла. – Что ты здесь делаешь?!? ИДЁТ ДОЖДЬ, ТЫ ЖЕ ЗАБОЛЕЕШЬ!!! Юноша нахмурил брови от неожиданного громкого возгласа, который был в разы неприятнее, нежели подбадривания мертвой матери или надоедливого несуществующего ныне мужика. Такие надоедливые вопросы, громкие разговоры и гиперопека были ненавистны ему. Но с Эриком- он был крайне аккуратен. – Это я должен интересоваться, что ты забыл на моей территории. – Я пришел тебя проведать, ведь мы давно не виделись. Я волновался вообще-то и отправлял тебе письмо ранее! А когда прибыл, меня встретили напряженные слуги... – И ты думал, что найдешь меня в лесу во время дождя? – Ну нашел же. Поправив очки, улыбка Эрика казалась чуть самодовольной, но встревоженность быстро вернулась в его разум: – Ты ничего не поранил? Снова пил? От тебя пахнет перегаром. На самом деле, эти вопросы проявят совесть даже у самых бесчувственных людей. Но Кейл не стыдился себя. Ему было все равно, что о нем думают другие. Называй они его отбросом, мусором или кем иным- его это не волновало. Но каждый раз, вспоминая Эрика- становилось больно. Этот тощий мальчик был неким героем для старшего сына Хенитьюз, а тот, в свою очередь- единственным другом Уилссмана. Эрик всегда выделялся своей тревожностью и многих это напрягало. С самого детства, дети избегали его, ведь чрезвычайная осторожность была не тем, что нужно в догонялках. Им было тяжело его принять и в какой-то момент, он стал странным для них. За неимением друзей- мальчик закрылся в себе и лишь сильнее стал волноваться из-за каждой мелочи. Но Кейл был иным, в сравнении с теми детьми. Ведь он тоже был странным. – Нет, я не поранился... Для Кейла же- Эрик стал человеком, который разделял с ним чувства, когда Джур погибла. Он стал спасением одинокого мальчика, потерявшего в один момент как мать, так и поддержку отца. С детства, эти двое очень хорошо относились друг другу и были даже больше, чем просто друзья. В тот момент, они стали называться братьями, даже не имея кровных связей. Они были незаменимы друг для друга и крайне ценили эти отношения. – Но я в плохом настроении, Эрик. Отправляйся домой. Кейл бесцеремонно откинул чужую руку со своего плеча, а после всучил парню свой зонт и удалился обратно к карете, оставив того на едине с самим собой. – Но-... Эрик был поражен, но не был зол или обижен на столь грубое обращение к своей персоне. Кейл очень милый и хороший парень, и молодой Уиллсман верит в это. – За что ты так с ним, бедный человек, а ты- злюка, Кейл! – Тебя мне еще не хватало... Незаметное и понятное одному лишь Кейлу- бурчание, сопровождало тишину, оставившую после себя сильный ливень, и позволивший солнцу показать свои лучи, будто созданные, чтобы подчеркнуть хмурость красноволосого парня. И ожидая чуда, Эрик застыл в мгновении, надеясь, что Кейл сейчас развернется, извинится или скажет, что это какая-то шутка и они продолжат жить точно так же, как раньше. Но все, что ему оставалось, это смотреть на чужой зонтик в своих руках. Дождь прекратился.