***
Она не так часто сидела в библиотеке, ибо куда чаще располагалась в подсобке спортзала, где они за пару с астрономом облепили почти всё огромным количеством ниток, какими связывали меж собой обстоятельства. Время нахождения в данной обители раскрытия их секрета они тоже делили, чтобы не травить душу обществом друг друга, но, когда они встречались, то статично вспоминали, как впервые в это месиво из тысячи доказательств ворвался властитель этого кабинета и преподаватель боевых искусств, который, осмотрев полностью захваченное помещение, молча вышел обратно, где-то за дверью перекрестившись. И вправду, казалось, что комната завалена подтверждениями, но при этом она каждый раз становилась всё более и более заполненной, ибо ребята не страшились приносить туда всё больше книг. Именно с такой целью в библиотеку ворвалась волшебница, стремясь прийти к отделу культуры, но, внезапно, замерев подле романтических книг. Полка была наполнена прочитанными ею романами, множественными стихотворными поэмами, скрывающемся в измученных корешках, внутри каждого из которых скрывались невероятные цветы. — Сухоцветы, — прошептала Маша, подбираясь ближе к многочисленным кустам, превратившим отдел её возлюбленного в самый настоящий сад. Довольно незаметно подобравшийся ноябрь решил оставить властительницу природы без букетов и многочисленных прогулок под листвой жёлтых деревьев, ибо теперь она всевластно, из-за своей исследовательской душонки, принадлежала подсобке в спортзале с хранящейся там информацией о миссии. Ей никогда не нравилось, когда анимаг срывал ей живые цветы, но вот сухие ветки в холодные зимние вечера, что ютились бы на её столе в вазе, она очень любила, поэтому не сомневалась, что это исполненное чудо — полноценно его рук дело. — И в какой же истории были сухоцветы средь библиотеки в середине ноября? — задала вопрос она, вытаскивая одну из веточек фиолетовой гортензии, лепестки крошечных цветочков которой, пусть и были сухими, но не осыпались, а будто готовые продолжать свою чудную жизнь. Если она в действительности знает Корвина хорошо, то он находится где-то подле. Либо располагается в ближайшей книженции, или же витает где-то беззвучно в образе ворона. Конечно, долго ждать не пришлось. — В нашей, — мягко выдал голос позади богини земли. — Ибо никому из книжных героев не доводилось иметь отношения не просто с защитницей природы, а именно её матерью. — Ты никогда не читал мифологию, не знаю, любого народа? — шутливо выпалила учёная, обернувшись на голос и продолжая подносить к губам прелестные крошечные букеты. — Хорошо, доводилось, — тут же исправился парень, видя, как на лице дамы, что не смотрела на него почти месяц, располагается счастливая улыбка. — Но это особенность нашей истории. За долгий промежуток времени, проведённый без романтических историй, исследовательнице показалось, что чего-то ей в жизни не хватает. Быть может, эта навязанная литературная романтизация дарила ей какой-то свой воздух, но она точно понимала, что поступок её дорогого любителя литературы пусть и считался максимально некрасивым, но всё же не отогнал полностью её чувства к нему. Ей действительно хотелось обратно в их историю. — Если, конечно, мы можем всё ещё продолжить этот роман, — вытащив откуда-то из потёмок целую корону, сотворённую из сухоцветов, и полноценно покрытую тоненьким защитным слоем, из-за чего она точно бы не развалилась при ношении. — Если, конечно, принц продолжит быть принцем, а не бросающим принцессу в башне рыцарем, — печально припомнила мальчишке с острым орлиным носом властительница природы его согрешения, ожидая всё-таки услышать адекватные извинения, а не оправдания. Немного помолчав, поэт старательно пытался подобрать слова, чтобы наконец-то произнести заветное «прости», которое, с его уст, естественно, растянулось бы на долгий огромный романтичный диалог. — Я полностью согласен, что в том споре, я был не прав, — заговорил Корвин, поправив свою вечно падающую на глаза чёлку назад. — Мне стоило защищать тебя, а не потакать действиям Любавы и тоже присоединятся к осквернению персоны нон грата. Это было неправильно, я должен был защитить тебя, как твой парень… — Это точно, — недовольно буркнула исследовательница, вспоминая то, сколько боли принёс ей тот момент. — Но вместо того, чтобы защищать, я занялся моббингом, — стыдливо продолжил анимаг. — Это нельзя просто так загладить добрыми словами, но я понимаю, что мне ты слишком сильно нравишься, чтобы молчаливо ждать, когда прилетит какая-нибудь случайность, которая займётся исправлением данной ссоры. Моя любовь — это чистейшей воды синдром Адели. — Это не самое приятное осознание для меня! Волшебница природа рассмеялась, чувствуя смущение от происходящего, который явно выдавал блеск глаз и покрасневшие щёчки. — Давай по-простому, — решил парнишку, подобравшись к девушке вплотную и попросив её ладони, к которой она преспокойно позволила коснуться, — Я слишком сильно влюблён в это совпадение душ, чтобы болеть обидой к тебе. Мария, я вас люблю, чего же боле… — Вам нужно это доказать, — преспокойно срифмовала колдунья, сгорая от происходящих сцен, которые и впрямь похожи на какие-то романтические спектакли, под грустные оркестровые мелодии, а в конце прилетят лепестки роз. А. Сегодня их роль играют сухоцветы. — Докажу, обещаю, — прошептал он. — Давай старым методом. Вытянув, как в беззаботном детстве, мизинчик вперёд, она игриво улыбнулась, ожидая, когда её возлюбленный скрепит их крошечные пальчики в узелке, заключая перемирие после этой опасной ссоры, которая могла завершить их романтическую поэму. Ещё немного времени они потратили, обсуждая знаменитые книги, из которых вытаскивали пучки из лиственных засохших, но невероятно красивых трав, в конце концов, завершив данное дело и отправившись гулять по пространству библиотеки. — Возможно, в какой-то степени я так взбесился, потому что приревновал тебя. — К кому? — К нон грату, конечно. Отчего-то услышав такой вариант, волшебница расхохоталась, будто бы идея о явной симпатии этих двоих — это в действительности всего лишь выдумка романтичного парнишки. Конечно, подобного мнения о каких-то возвратившихся чувствах придерживались абсолютно все, а лучший друг исследовательницы так и вовсе из последних сил держался, чтобы прям вовремя её изучений не начать выдавать миллионы шуток о любви, которые уже давно грызли его изнутри. Но сама девушка слишком сильно боялась признавать, что снова что-то испытывает, что и вынудило её посчитать сказанное за смешную шутку. — Между мной и Астером ничего нет, — печально выпалила она, сверля своими хризолитами взволнованное лицо молодого человека, который даже немного засмущался от её смеха, что посмел подумать о чём-то подобном. — Быть не может и не могло. Слишком многое произошло, чтобы это можно было простить. — Тебе разбили сердце? Почему же всем так сильно нравилось это дурацкое словосочетание, словно они и впрямь верили, что сердце бьётся лишь от любви, и его не в состоянии разрушить болезненное предательство или огорчение в чужой личности? А что насчёт внезапной правды? Неожиданных скрытых целей? Что насчёт доверия? Что насчёт лжи? — Я думала, что мы — друзья, — тяжело молвила колдунья цветов. — Я ему доверяла и помогала. Мне нравилось с ним общаться, — сама того не заметив, она начала касаться лепестков гортензии, борясь с желанием вырвать их вместе с собственным сердцем из груди. — А потом, он воспользовался моей помощью для освобождения сил. Для уничтожения мир. Он меня предал, и тут я поняла, что мы — не друзья. Но, что гораздо хуже, мы никогда ими и не были. — Тебе разбили сердце… — Это лишь кажется на первый взгляд, что терять друзей — не больно, — шептала печально она, поправляя свой колосок. — Больно и очень. Как оказалось, даже не столько больно их терять, сколько осознавать, что дружбы, как таковой, никогда не было. Книжная романтика, отчего-то, привыкла прививать людям мнение, что разбитое сердце — это только любовь, что изранить душу могут только отношения, а искоренить спокойную личность только возлюбленные. Друзья — это немного другой тип людей, которые не менее сильно влияют на нас и тоже способен, в случае разрухи, оказать плохое воздействие. Так считала Маша, но такого мнения точно не придерживался её молодой человек. По крайней мере, до этого момента. Выслушав всё её реплики, анимаг раскрыл широко руки, приглашая любимую в свои объятия, где она спокойно простояла, успокаивая какие-то больные частички души, травмироваванные от одной только мысли о том дне, когда она умоляла кое-кого остановиться и сумела принять, что никакой дружбы не было.***
Никто, даже сам Александр, не понимал, как он оказался в составе народа, что готовил бал. Это было столь же странно и поразительно, сколько и вполне спокойные отношения между племянницей и её тётушкой, которые больше ёрничали и одаривали друг друга сарказмом, нежели стремились разжечь опасную войну, каковой занимались до этого. — Только не говори, что эти ленты ты подобрала под цвет своего платья, — процедила староста, глядя на свисающие с потолка украшения, отличавшиеся явным отливом любимого цвета её родственницы. — Они на один тон темнее, — спокойно вымолвила принцесса Штормграда, проходя мимо с огромным списком из необходимых материалов. — А нам обязательно, чтобы зал был украшен под тебя?! Любой диалог этих двоих пах такой чёткой сестринской энергетикой, которую сложно было спутать с чем-либо другим. Любой бы чужой человек легко уловил здесь нотки явно скрытых семейных отношений, и, оттого совсем неудивительно, что именно нынешней примеркой украшений занимались только обе Ветровы да их общий верный друг. — Выше, — приказала Варя, заставляя факира потягиваться чуточку вверх. — Ниже, — поперёк поставила своё слово Сатана, заставляя парнишку наоборот согнуться на этой чёртовой качающейся стремянке. — Вешайте сами! — гневно выпалил психолог, стоя на этой лестнице уже не меньше часа и устало, потягивая ленты, то вверх, то вниз. — Вы же обе богини воздуха! Что я вообще здесь стою?! — Вот мы тоже не особо поняли, когда ты туда полез. За данный промежуток времени Абрикосов надевал личико «лучше бы я сдох», куда чаще, чем когда-либо. Уж слишком сильно его доставали его подруги, но совсем не бесило вся данная ситуация целиком. Ему приходилось помогать лучшему другу с поиском информации о его подозрительных братцах, таскать Снежку на тренировки, ибо никто до сих пор не горел желанием продвинуть ледяную волшебницу к достижению её цели, старательно быть плечиком, в которое можно пореветь, для своего Котенка-будущего монарха, и, в то же время, тусить здесь с двумя ядовитыми змеями. Он ловил кайф от того, что всем помогал и крайне радовался, когда видел на их лицах улыбки. На то он и был психологом и душой компании. — Ленты — есть, еда — будет, музыка — есть! — А можно не только твои мелодии, пожалуйста, — взмолилась дите ада, показательно закатив свои синие глаза куда-то за горизонт её век. — Если у вас есть песни, то просто пришлите мне их, — сообщила лидер патруля, даже не собираясь продолжать слушать ной своей дорогой тётушки. До бала оставался всего лишь месяц, и, пока каждая из её подруг занималась своим личностным конфликтом, Варвара оказалась полноценно захвачена подготовкой их и целого зала к предстоящему торжеству. Насколько это всё тяжело не понаслышке было известно огненному фокуснику, ибо пакеты с тканью для платьев пришлось нести именно ему на своих плечах. Конечно, Любава ещё не знала, какие конкретно наряды подготовила её родственница, но она точно понимала, что в грязь лицом пред ней не ударит, и, коли спалилась со своими знаниями о греческой мифологии, то хотя бы старательно обыграет это в своём образе. — Нарядишься в Психею? — поинтересовался Александр, ударив её конкретно в тот бок, где располагалась злосчастная и столь часто упоминаемая им надпись. — Тебе напомнить, что конкретно это значит? — презрительно обратилась змеюка, собирая ленты обратно в коробки и откладывая их до лучших времён. — Конечно, ведь за прошлые четыре лекции я этого не запомнил, — недовольно выпалил Александр, забирая коробку и перенося её в сторону. Примерка украшений исполнилась, и ребята вполне могли разойтись по комнатам, но у Сатанинской тушки и одновременно у её добрейшего приспешника возникла своя больная идея, должная сыграть во благо. Только не ясно кому. — Варя, можно тебя попросить о кое-чём? — Под твоё платье я ленты не закажу! — тут же ответила богиня ветров, думая о том, что же может спросить эта дьяволица. — Ты можешь сейчас побыть жертвой моей иллюзии? Будь эта ситуация до медпункта, где главная принцесса Штормграда просидела множество часов, снабжая тётушку своей компанией, она бы, вне сомнения, отказалась, боясь банально за её здоровье. Но, казалось, что, находясь подле её кровати, она заболела каким-то банальным уважением к некогда пораненной старосте, что привело к возобновлению их давно испорченных в край отношений. Возвращаться к точке злобы и ненависти к друг другу ей просто не хотелось, поэтому, к удивлению своего лучшего друга, она соглашено закивала головой и убрала в сторону раннее использованный блокнот. — Что ты собралась делать? — тут же прямо спросил Саша, подобравшись вплотную к эгоистичной блондинке, не зрея в этом плане ни единого хорошего итога. — Это просто иллюзия, но тебе лучше остаться. Второе предложение само по себе не сулило ничего доброго, но, отчего-то, он верил в некую светлую часть своей доброй знакомой, что заставило его смириться с таким решением. Факир встал позади неё, чтобы не попадать под гарнизон её гигантских создаваемых иллюзий, и тяжело выдохнул, готовясь к чему-то крайне опасному. — Почему я? — обратилась Варя, помня о старом правиле, что нужно вставать прямо посреди рабочего поля властительницы глюков. — Потому что ты довольно хорошо разбираешься в создаваемых мной картинках и способна легко отличить их от реальных изображений, — начала пояснять Любава, надеясь успокоить комплиментами испуганность своей племянницы. — А ещё, потому что ты властвуешь ветрами, и, в случае, если от иллюзии тебе станет слишком плохо, ты сможешь испустить лишь один поток воздуха, чтобы откинуть меня вдаль, и всё это остановить. Казалось, что душа компании слабо верила в аргументацию, сказанную змеюкой, но надежда на какую-то сокрытую доброту не покидала его. Тем более, он знал, что таковое там действительно есть. Когда для создания иллюзий белокурая принцесса превратилась, её приятель немного напрягся, а когда, следом за этим, она распахнула руки, призывая в свои лапы эмоциональную магию, то фокусник с трудом сумел сглотнуть комок, что появился в его горле. Это же не будет второй полёт в стену? Нет? Вместо зрачков выползла абсолютная белая пелена, и, пока психолог патруля встревоженно оглядывал безэмоциональную старосту, он даже не обратил внимание, как безмолвно стоит, впадая в иллюзию, его сестра по маразму. За короткое мгновение для богини ветров стены зала сменились порушенными сооружениями. Всюду валялись кирпичи от упавших башен, то и дело ей встречались кровяные подтеки на земле, а небо казалось туманным, гнетущим, не столько серым, сколько пугающе черным. Вместо облаков солнечный свет загораживали огромные гигантские тучи, а подле неё мельтешили крошечные пылинки, которые образовывали вместе огромных туманных существ, напоминавшие чем-то ночные кошмары, сборище всего гадкого и противного, но, что куда больнее, кое-что знакомого. — Тёмные сказки, — печально заключила властительница воздуха, даже ощущая эти ароматы, каковыми была пропитана та битва: пыли, крови и чего-то явно гниющего. От одного осознания, что она снова на поле, посреди этого кавардака, где терялись её близкие, исчезали смелость и храбрость, а телом полноценно овладевал страх, у вечно смелой принцессы пробежали мурашки. Идти напролом куда угодно она может, даже невзирая на подкашивающиеся ноги, но возвращаться в день, когда её эмоции настолько сильно убили её, что вместо празднества она просто стояла, вжимаясь в грудь своего, тогда ещё не парня, и рыдала, в попытках вместе со слезами вывернуть эти адские чувства, ей давалось крайне тяжело. Только понимать, что она снова в бою оказалось страшно. Уже тут план Любавы дал грандиозную трещину — её племянница не была в состоянии отличить сотканные ею иллюзии от истины, и теперь, испуганно глядя по сторонам, она терялась в этом воспоминании. Могло показаться, что адское дитя лишь закинуло её в котлован с огнивом — в том самом, где вариться страшно, лишь для того, чтобы показать, как умело она может создавать картинки, но это не совсем так. Если бы Ветрова внимательнее пригляделась к своим рукам, то поняла бы, что это не её ладони и не её маникюр, а отсюда, куда более важная вещь. Это не твоё воспоминание. Завидев вдалеке фигуру Алисы, расположившуюся на огромном куске гранита, некогда бывалого крышей здания, она мгновенно вспомнила, что произойдёт дальше. То, что не могли остановить даже её волшебные часики. Тень подкралась к ней сзади, ударив своими силовыми атаками прямо в плечо правой руки, мгновенно покрыв ту огромным ожогом и став опасно красной. — Алиса! — воскликнул голос Вари, которая она слышала в своих же ушах. Девчонка четырнадцати лет, каковой она была тогда, рухнула подле подруги, что от сильной атаки упала на землю, и думала о том, как вытаскивать её из самой точки сражения. С таким набором конечностей волшебницы времени здесь делать нечего. Когда более взрослая версия пялила на место ранения, главная наследница Штормградского престола осознала, что, оставив они всё на таком этапе, руку можно было спасти. Но колдунья, обладающая магическими часами, слишком жалобно пищала и слишком страдальчески рыдала. Властительницы времени точно не хотелось терпеть столь невыносимо прожигающий ожог от того, как в неё входят тёмные силы. Верно, именно адская горючая неостановимая боль заставила её ладонь двинуться к часам, где, нажав всего одну кнопку, она планировала вернуться к моменту, когда бы не получила ранение. Даже невзирая на то, что это только воспоминание, Колючка слишком хорошо помнила дальнейшую картину. Настолько, что напрягнув всё свои силы, она всё-таки отвернула голову в момент, когда тёмные силы снова соприкоснулись с раненной рукой, разорвав её, не остановив на ней мяса. Мелкая версия вновь подбежала к получившей травму колдунье, надеясь явить хоть какую-то поддержку. Хотя Ветрова никогда не умела оказывать медицинскую помощь, особенно не тем частям тела, которые раздробились на части, но её требовалось хотя бы как-то защитить. Не по своей воле, а снова лишь поддаваясь воспоминанию, богиня ветров ринулась к самой себе, находясь в теле Любавы, которая и тогда, три года назад, просто веря, что подле никого нет, решила оказать спасение и помочь паникующей сопернице-родственнице в очень старом заклинании. — Просто щит, Ветрова! — процедила она, схватив насильно её ладонь, готовясь задать спектр воздуха, что мог бы сберечь тело от атак. Носительница магических часов уже была без сознания, что позволило магистром стихии спокойно совершать своё колдовство. — И я приказываю обернуться для меня шаром! — шептали они в унисон, глядя прямо на тёмные сказки, что надвигались на них. — Ибо ты — воздух, и имеешь право избирать своих жильцов! А я — королева, что властвует тобой! Тень пролетела мимо них, столкнувшись с ореолом, что позволило убедиться в его надёжности, и тут же брезгливо заставило Сатану опустить свою ладонь. Секунду поглядев на друг друга, родственницы обе выбрались наружу из их защитного поля, надеясь разбежаться по разные стороны, но их планы разрушил очередной мрачный монстр, неостановимо спешащий прямо на фигуру второй наследницы престола. Стремительно поддавшись главному инстинкту — ринуться прямо пред телом своей тётушки, Варвара бегом преодолела разделяющее их пространство и, загородив её собой, подготовилась к атаке черноты. Только властительница иллюзий и сама собиралась защищать своё несчастное тельце. Сатана просмотрела парочку книг об эмоциональной магии, надеясь как-то раз отомстить дамочке, что полноценно крала всё, что она могла бы в жизни иметь. Но посмотреть — это не прочитать. Изучение теории без какой-либо практики сыграло самую наикрупнейшую шутку, с дамой, что стремилась покорить все вершины. Раскинув руки и поддавшись эмоциям, она не отогнала монстра, что плелся на неё, а лишь впустила его тьму в себя, которая начала совершать всё то же, что вытворила только что с рукой властительницы времени. В этот же момент юная Варя скопила пылинки света со своей сумки и, применив заклинание водоворот, направила его на противника, тем самым его ослабив. Конечно, это уже воспоминание самой принцессы Штормграда, до которого на данный момент ей нет никакого дела. Нынешняя правительница воздуха скорчилась на земле, громко крича и прижимая к ушам свои ладони, из которых обильно стекала кровь. Она рыдала от этой адской поразительной боли, от того, что тьма будто бы резала её горло, но, что хуже, будучи жертвой иллюзий. Варвара слишком чётко распознала мгновение, когда помимо сумасшедших страданий, она услышала громкий хруст, после которого её голос стал беззвучным. Весь мир для неё стал беззвучен, а она просто лежала, прикрывая свои не слышащие уши, и продолжала истошно кричать и плакать. Иллюзия уже завершилась, но девушка продолжала орать и валяться на полу в зале, ровно до момента, когда её прелестный братишка по сарказму не начал тащить её наверх, в попытках вернуть в реальный мир. — Варвария! Варвария! — он кричал ей это в лицо, пока богиня ветров медленно убирала пальчики подальше от своих ушек. Голос факира оказался сдавленный, ибо он уже давно то угрожающе, то умоляюще просил Сатану завершить её парад глюков, но, находящаяся полноценно в отдаче эмоциональной магии, змеюка ничего не услышала. Саша сел подле девушки, начиная гладить её уши, точно понимая, что именно за картинку подарила ей дорогая тётушка, пока сама Колючка истошно подтирала щеки, абсолютно не беспокоясь о испорченной причёске или грязи на одежде. Она только что пережила два ночных кошмара: один свой, а другой от дитечка самого дьявола. — Благо, Любава, выглядит не так! — вспылил Абрикосов, закинув руку властительницы ветров на свою шею и подтаскивая её к столу, где только что предпринимавшая самые настоящие попытки её убить, демоническая тушка протягивала стакан с водой той, кого так безжалостно выкинула в самый страшный день её жизни. — Согласна, но итог хороший. — Хороший?! — процедила сквозь зубы принцесса Штормграда, всё ещё чувствуя, как сильно болят её глаза и как больно режет уши и горло. — Я смогла создать иллюзию собственного воспоминания и направить её на тебя, вместе с изображениями, запахами и даже болевыми ощущениями, — как будто выдавая список покупок, безмятежно и спокойно проговорила Бабейл. — Зато теперь ты знаешь, как я оглохла. Налив ещё один стакан, она вновь протянула его носительнице аметистовых глаз, которая, невзирая на слабость во всём теле, сгорала от желания прикончить родственницу. — Любава, это уже не безобидное «немного потеряться»! — выпалила она кредо своей старосты. — Это немного пострадать и немного помирать! — И это то, что тебе нужно немного поизучать. Челюсть отвисла даже у вечно спокойного психолога, теперь попросту не верившего в сказанные абсолютно безэмоциональным голосом слова властительницы иллюзий. — Эмоциональная магия противозаконна! — повторила Варя, кашляя, не способная залечить эту гадкую колкость внутри обыкновенной водой. — А ещё эта — единственная магия, которая котируется в нашем королевском доме. Тон голоса стал громче. Такой властный, не столько дарящий утверждение, сколько приказывающий. — Это не так, Любава! — Ты был там, Саша! — закричала белокурая красотка, сильно жестикулируя руками, говоря о власти более злой личности и напоминая о прошлом моменте, когда этим троим приходилось быть вместе. — Попробуй меня убедить, что в нормальной семье тебя кинут в стену, если ты не прав! — Это не повод стать преступницей! То ли желая показать свою силу, то ли мощь, которая позволяет богине ветра вставать снова и снова, властительница воздуха убрала руку с шеи брата по сарказму и выпрямила спину, не желая выслушивать данные варианты. Это стало её грандиозной ошибкой. Ядовитой твари лишь нужно сделать шаг, и чуть ли не в лицо плевать свою истину, исходящую с её розовых пухлых губ. — Хочешь честно, так давай по-честному, — зашипела она. — Ты получишь свой треклятый диплом и вернёшься в наш чудный дворец, где тебя запрут, как пленницу, а совсем не как принцессу! Наш замок — это чёртовая золотая клетка! И, когда ты будешь править, никто и никогда не спросит, чего ты хочешь, дорогая! — выкрикнула прилагательное Любава, чем ещё сильнее надавила на и без того слабую девчушку. — Марфа слушать будет?! Да тебя скорее сам Сатана послушает, нежели она! Ты не выйдешь из дворца, и королевой, какой ты хочешь быть, ты не станешь! Единственный способ борьбы с Ветровыми — это Эмоционалка! Выбирай, плен собственного дома или же магическое преступление! Тяжело терпя столь близкое нахождение практически злобно дышавшей девушки, которая, на самом деле, болела хорошими намерениями, властительница ветра состроила опасное незаинтересованное лицо, которым топила её синие очи, впервые за долгое время неприкрытые веками или же огромным ресницами. Широко распахнутые глаза. — Я — ветер перемен! — гордо предъявила она, разворачиваясь на своих ботинках и поспешив к выходу из зала. — Я изменю этот порядок! — Да ты что?! — укоризненно, злобно и ядовито послышалось за её спиной. — Так же поменяешь всё, как и правило: родители не участвуют в воспитании?! Одно дело сказать друзьям, что ты не общаешься, другое дело действительно этого не делать! Застыдить её пороком оказалось просто ударом в самое сердце. — Ветер перемен… — повторила Сатана, искренне смеясь над происходящим. — Что-то по последнему нашему ужину этого не видно! В очередной раз кинув воспоминанием и обманом в сторону племянницы, она повернулась к её лучшему другу, который презрительно стыдил её своими карими очами. — Что?! — грубо обратилась она. — Меня иногда удивляет, как из Психеи, ты иногда становишься Психичкой, — грозно выдал он, тоже устремившись к выходу. — Ну извините мне пороки! — крикнула староста парню в спину. — Я не столь идеальна, сколь вы на Штормградских прекрасных вечерах!***
— Отвратительный ужин! — выдавила принцесса, гневно цепляя свои белокурые локоны в заниженный пучок. — Ты повторила это уже раз двадцать за чтение этого текста, — процедил сидящий подле факир, глядящий в сценарий, который репетировал вместе с Сатаной. — Быть может, заняться этим потом, коли сейчас твои мысли так заняты. — Спасибо тебе большое, что помогаешь, — выпалила она спокойно, как будто снова лишь отдавала приказ, нежели действительно хвалила человека за что-то. — За твои актёрские потуги, — девушка прижала пальчики к своим вискам и потянула свою кожу. — Я не думала, что сам факт этого дерьмового ужина будет так сильно меня раздражать. Откинув листочек с текстом из театра за свой туалетный столик, змеюка гневно прошипела, прямо давясь осознанием, как отвратительно пройдёт её вечер. — Помоги застегнуть платье! — попросила она, скорее выдавая приказ своему приятелю и, поднявшись с места, двинулась к наряду. — У тебя же для этого должны быть слуги! — сказал Абрикосов, при этом встав с места и всё-таки потянувшись к несчастной пышной юбке, которую нужно было затянуть. — Они есть, но зачем их звать, когда есть ты? Фокусник искренне сам не понимал, как он стал постоянным гостем этой обители, когда некогда эта зараза не хотела впускать его даже во дворец, отказываясь считать себя пострадавшей жертвой, нуждающейся в помощи. Хотя, если быть честными, она никогда не отказывалась от помощи. Она просто не собиралась чувствовать нестерпимую для неё жалость. — Эта часть прозрачная? — поражённо спросил Герой, глядя на левый бок, где под тонким слоем прозрачной ткани красовалась надпись. — Хочешь, чтобы всё увидели Психею? — Марфа всё равно найдёт к чему придраться, — как всегда безэмоционально процедило адское дите, поправляя юбки. — Пусть хотя бы получит немного информации с надругательств над о мной. — Хочешь накормить семейство греческими легендами? — Всего лишь мифами о красивой любви и богини Психеи, что представляет из себя саму душу. — Спасибо, что напомнила. За прошлые три раза я не запомнил. Некогда самовлюблённая староста же повествовала своему учителю на языке глухих, что же обозначает это тату, сделанное ей давным-давно, и именно тогда впервые узналось о практической одержимости белокурой заносчивой красотки к историям древнего мира и самой популярной мифологии. К сожалению, аккуратно нацепляя бусины на свой наряд, властительница комнаты не услышала, как кое-кто ещё решил почтить своим визитом её опочивальню. Порой ей мечталось, чтобы она по-прежнему осталась глухой и не слышала этого отвратительного отродья. — Любава, — позвал её мягкий женский голос, и в комнате возникла дама, в чертах которой Саша за секунды узнал схожесть со своей лучшей подругой. — Марфа! — воскликнула Бабейл, аж укусив губу от злобы за то, что эта эгоцентричная тётка снова поступала с ней так. — О, ты с другом! — произнесла женщина, явно вписывая в это короткое выражение «аж удивительно, что таковые имеются». — Он — мой одноклассник, — мгновенно выпалила биполярное дите, сменяя свою личность, и вместо гнева ощущая какой-то стыд и извечный страх перед колдуньей. — У меня нет друзей. — Не страшно, — мило улыбнувшись выпалила королева Штормграда, глядя на факира как-то по-доброму. — Пусть он присоединяется к ужину. — Он не… — Я жду. За каждой фразой Марфы скрывались другие реплики, отличавшиеся куда более злым натиском и являющиеся куда более прямолинейными, нежели её игра в добренькую правительницу. Последняя, с которой она и захлопнула дверь, в которую так и не постучалась, гласила: «не смей мне перечить.» Весьма удивлённый и сконфуженный данным диалогом и всей ситуацией в целом, Александр молчал и размышлял, в конечном счёте, приняв решение свалить. — Ну, я пойду… — Нет, ты остаёшься, — весьма печально прошипела гадюка. — Марфа сказала, значит ты остаёшься. Факир попросту не верил своим ушам. Эта дьявольская душонка кого-то слушала, и не просто слушала, а в действительности боялась и ей подчинялась. — Да ладно тебе! — воскликнул он, рукой указав на дверь. — Эта женщина — сама милость, она нормально отнесётся к тому, что я уйду! — Она так говорит, но милого в ней меньше, чем в мёртвом царстве Аида. Варя не просто так из дома сбежала, — осведомила его принцесса, печально поглядывая на изношенную толстовку. — Надо тебя переодеть как-нибудь. Пусть Бабейл прекрасно понимала, что выводить своего хорошего приятеля на этот ужин равносильно вывести неподготовленного человека на дуэль, но это могло бы сыграть свою роль в случае, если бы снова началась бойня, не созданная для семьи. Девушка искренне верила, что кидаться детьми в стену, жене её брата не позволит банальное желание не опозориться перед незнакомцем. — Не говори лишнего, — начала обучать правилам змеюка, спускаясь по лестнице и торопливо поправляя стыренный старый костюм, найденный в шкафу. — Следи за моими руками всегда! Они не знают языка глухих, что прекрасный повод спастись! — Это всего лишь ужин! Не бойня, Психея! Специально выпалив имя греческой богини как-то напряжённо, будто желая показать, что она снова становится психичкой, нежели олицетворением души, он надеялся заставить взволнованную принцессу замолкнуть. — И без дурацких шуток, не маг! — добавила она, чуть ли не умоляюще выкрикивая эту фразу. — И не слова о Варе! Как гроза средь ясного неба, добегая до обеденного зала, парочка столкнулась с только что упомянутой наследницей престола, отчего наружу биполярной девицы снова вылетела более злобная и хитрая её часть, с которой старательно боролась та, в какой хранилось что-то милосердное. — Последнее правило отменяется! Сегодня всё диалоги об этом! — Что он здесь делает?! — гневно задала вопрос богиня ветров, глядя на лучшего друга, как на что-то нереальное. — К тебе такой же вопрос! В действительности, что позабыла здесь дама, которая вот уже шесть лет в прекрасных отношениях со своими родителями — маразматиками и диктаторами? То есть, абсолютно с ними не общается. — Так получилось, — единственное, что смогла выпалить Варвара, поправив свою элегантную причёску и платье. — Если ты давно не летала, давай я устрою, — тут же одарила её возбуждённым сарказмом тётушка. — Или тебе так и хочется пред этом получить глупый приговор?! — Это ужин! Не война, Любава! — выпалил молчавший до этого психолог, которого девушки воспринимали не больше, чем жертву их стола. — Именно она. Конечно, Колючка всегда отличалась излишним пессимизмом, но такой настрой показался фокуснику уже совсем не простой наигранной истерикой. Казалось, что этот стол — действительно рискованное место. — Дорогие, за стол! — С богом! — тихо шепнула главная наследница престола, двигаясь к столу. — Он нам не поможет. Рассевшись по местам, как по сигналу, все сидевшие за столом надели какие-то чрезвычайно ненатуральные улыбки и начали вести светские беседы. Казалось, что сама наигранность обстановки страшная, но конечной точкой осознания для Абрикосова стал момент, когда за каждым словом, сказанным со стороны короля и королевы облачного королевства, он слышал невероятную иронию и какую-то издевательскую интонацию в сторону двух принцесс и школьных соперниц. Казалось, что само её величество делало всё, чтобы поставить родственниц друг против друга, что Александра, как психолога, крайне смутило. Это даже удивительно, что за всё время их диалога Ветровы ни разу не обратились к его обыкновенной человеческой душонке. Но в один момент ситуация попросту достигла своего апогея. — Отчего твой приятель так мало ест? — обратилась Марфа к Сатане так, будто посаженный за этот стол насильно факир являлся чем-то вроде домашнего питомца. — Он просто не привык к такому обилию еды… — Саша обычно сам готовит, — выпалила в его защиту властительница воздуха, видимо, желая после огромных пререканий со стороны родителей затравить их чем-то гневным, да и просто от того, чтобы не хотела, что с её братом по сарказму общались так, будто он — собачка. — Он — великолепный повар. Мне ли, как ему лучшему другу, не знать. Фиолетовые очи, которые считались схожи расцветкой и своими свойствами с наконечниками стрел из аметиста, устремились на свою дочурку, в попытках её прожечь, но зрительный контакт девушка смело выстояла, готовясь к новому расстрелу, в котором её, неожиданно, подставили. — Что будешь делать остаток лета, милая? — обратилась к любимой внучке добродушная бабушка. — Наверное, проведёт со своим парнем. Прекрасным тёмным князем. Эти реплики сквозь зубы, сказанные столь напыщенно и тошнотворно наигранно, что даже фокусник понял, к чему они здесь, заставили аметисты отвести глаза от лица матери и тут же обернуться на виновницу дальнейшего кошмара. — Князем? Это великолепно! — гордо произнёс дедушка, пяля то на королеву государства, то на её мужа и своего сына. — А какими землями он владеет? На вопрос матери принцесса заметно опешила, размышляя о том, что это максимально гадкая подстава, которую только могла обеспечить её тётушка. Особенно сейчас, когда она не видела своего молодого человека уже два месяца, что заставляло всех подле неё умалчивать о существовании тёмного князя. — На данный момент — никакими, — сумела подобрать ответ она, стараясь не глядеть на так и бегающие ладони своего брата по сарказму, сидевшего в стуле от неё, который на пальцах пытался дать хороший ответ. — Его, если можно так сказать, упразднили. — Я бы сказала, обновили, — выпалила дитечка ада, чмокнув губами и презрительно оглядев племяшку. — Он — наш преподаватель боевых искусств. Владислав Владимирович. — Учитель? Более ядовитой интонации как та, каковой одарила их главная дикататорша данного стола, даже придумать нельзя. — Если быть точнее, он, ещё плюс ко всему, и хранитель, находящейся в совете короля и королевы волшебного мира, — тут же влез в диалог Александр, пытаясь спасти и тушку не присутствующего лучшего друга, в котором уже видел труп, доживающий свои последние месяца, ибо после возвращения кое-чьи ноготки с фиолетовым лаком удушат его, а заодно и с этим, спасая свою прелестную сестричку по маразму Это была прекрасная возможность выползти, но, к сожалению… — Говорят, что девушки выбирают себе парней, что похожи на их отцов, — сказал гордо король Штормграда, поглядывая на дочь будто вызовом. — Что общего у нас с Владом? В душе родственницы мгновенно захохотали, однозначно понимая, что ничего их не связывает, кроме незыблемого желания иметь бородку, каковой один из них обладал. Богиня ветра могла бы солгать и порадовать папу, но она пришла доказать свою бойцовскую борющуюся сторону, что позволило ей, поперёк всех правил, поместить свой локоть на стол и, поставив на него свой подбородок, обратиться к белокурому правителю небесного городка. — Он не умеет сидеть на одном месте, потому что он — смелый настоящий герой, который стремится всем помочь, — носительница синих глаз, другая наследница престола заметно напряглась, поглядывая на главную колдунью данного стола. — Его не пугают проблемы, никакие трудности. Он идёт напролом. Он прямолинейный, саркастичный — да, но он всегда хорошо понимает чужие чувства, ценит своих друзей, а ещё он невероятно заботливый, — сила потерялась на секунду, заставив принцессу куснуть свою губу, от одной мысли, что с ним могло что-то случиться. — И очень хорошо понимает, когда таковая забота действительно нужна и он отыщет на неё время, в своём весьма плотном графике, невзирая ни на что, а не бросит ребёнка, вовсе позабыв о его существовании. Так что, мой ответ: ничем. Вы с ним не похожи ничем, отец. Поэтому он и мой парень. Всё же, лидеру патруля стоило чуть внимательнее следить за главным человеком этого стола. Марфа тряхнула рукой, предприняв попытку выкинуть стул дочери в стену, но кулак, держащий ножки этого сиденья, остановил колдовство. Услышав лишь тихий скрип, правительница воздуха осознала, что за заклинание здесь использовано и, бросив короткий взгляд на сидящих за столом, мгновенно вышла из монолога о великолепии своего парня, глядя, как её мать и тётя пилят друг друга очами. Слишком хорошо зная, что будет дальше, она подняла свой кулак. И не ошиблась. Вторая ладонь её матушки поднялась над столом, устремившись уже устранить стул властительницы иллюзий, но и это не успело произойти, ибо главная наследница престола применила свою магию и оставила его на месте. В это мгновение их общий друг не понимал, что за странное препирания глазами происходит за столом и лишь немного осёкся, когда пара серых ядовитых очей посмотрела на него. Королеву Штормграда девочки знали слишком хорошо и теперь лишь ждали, глядя на то, какую руку она опустит, и кому из принцесс нужно держать стул. Внезапно, обе руки оказались на столе, но попытка выкинуть гостя в стену не увенчалась успехом, когда бабушка Варвары поднялась с места и оглушила её величество тихим «хватит», которое в её ушах прозвучало страшным эхом. Но родственницы уже подготовились к раздаче, что заставило их обеих применить магию. По их вине, факир столкнулся со столом и неудачно ударил свой живот, сложившись и пища от боли. — Мы не кидаем наших детей в стену! — продолжала говорить пожилая женщина прямо в уши своей невестке, пока она старательно глушила адские звуки, усиленные во сто крат. — И гостей детей тоже! — С каких это пор?! — С тех пор, что это — Саша, — заявила строгая дама преклонных лет. — И я не позволю тебе с ним так распоряжаться. — Как скажете, Преслава. Имя свекрови воздушная колдунья как будто выплюнула, но именно это спасение старенькой женщины помогло наследницам снова выдохнуть и вернуться к ужину. А, точнее, прийти ко второму апогею. — Какой магией владеете вы… Простите, как вас по имени? — Александр, — ответила за него Любава, чувствуя дикое раздражение от презрительной интонации собственного брата. — И он не владеет магией. Он — не маг. — Что же тогда вы делаете в волшебном колледже? Только что ударившийся о стол из-за конфликта, связанного с Владом, его лучший друг совсем не хотел вспоминать, как некогда правитель тьмы поплёлся вместе с друидом в кабинет к Вась Вась, чтобы оставить двух земных мальчишек, поэтому, полностью доверившись дорогой адской подруге, он замолк. — Он — прислужник принцессы всего волшебного мира, так что, это неудивительно. Презрительные очи боковым зрением посмотрели на колдунью ветра, словно говоря, что, невзирая на то, что я спасла тебя от полёта в стену, топить твоих уродов я не перестану. — Мы друзья очень хорошие, — поправил её психолог, смущённо ковыряя вилкой свой ужин. Сейчас бы ещё заговорить о девушке, с которой тебе завтра нужно ночевать, чтобы утихомирить её демонов. — Наследница огненных магов! Я хочу послушать что-нибудь о ней! — радостно попросил дедушка, чем вызвал неподдельную улыбку на лице всех детей впервые за весь вечер. — Она борзая, яркая, энергичная, в действительности неостановимая и неразрушимая, — начал говорить, как всегда излишне лирично, Абрикосов. — Важнее всего, конечно, друзья. Любит больше всего она именно них. Ради них может все органы отдать, — карие глаза улетели куда-то в потолок, а его сестричка по сарказму хохотнула, думая о том, насколько тошно, верно, её матери, что не терпела телячьи прелести, выслушивать что-то подобное второй раз за ужин. — Она — такой великолепный огонь, который полноценно разжигает сердце. Там не устоишь. — Ты просто влюблён, — заключила Преслава, чем заставила огненного фокусника вылететь с его чудных облаков. Казалось, что королеву Штормграда прямо сейчас куда-нибудь блеванёт, пока старики в действительности улыбались, глядя на широкую ухмылку на лице души компании патруля. Но их личики не смогли перевалить всё внимание на себя, ибо взгляд лидера команды зацепился за какие-то немного подавленные глаза белокурой тётушки, которая не теряла улыбку, но всё равно выглядела явно расстроенной. — Да, — шепнули пухленькие губки, будто одним словом сумев прорезать свою третью личность, которую она давным-давно убила и внутри себя похоронила. Это мгновенье, на котором воспоминание каждого из тройки о том ужине завершились. Именно тогда каждый узнал кое-что новое, и, пока Варвара внезапно прознала о крошечном секрете своей тётушки, который потом ей предъявит, её лучший друг наконец-то полноценно осознал, почему принцесса уже давно не терпела своего же родного дома.***
Немного приведя себя в порядок, убитая словами ядовитой змеюки, лидер патруля решила найти своего молодого человека, чтобы в его объятиях суметь успокоить свои бушующие нервы, всё ещё старательно игнорирующие сказанные слова. Спустившись в библиотеку, она обнаружила его подле астронома, который взволнованно прорисовывал и объяснял что-то новое из полученной информации, а именно в очередной раз пояснял про те чудеса, в которых они ещё не бывали. Принцесса просто зашла в обитель книг и, приобняв тёмного князя сзади, уткнулась ему щёчкой в спину, не желая влезать в рассуждение о миссии, ибо точно знала, что отвлекать его от спасения мира — идея ненужная, да и крайне гиблая. — Какое же чудо будет открыто на этот раз? — Мавзолей должен выйти на карту, — произнёс Астер, устало поглаживая уже отросшие лунные пряди, которые ему приходилось собирать резинкой. — Но мы уже месяц без выгораний, так что… — Ну кого-то это радует, — укоризненно заметил Влад, поглаживая руки, облепившие его талию. Это даже было невероятно смешно, когда принцесса, несмотря на эти слова просто прижалась ещё ближе, слишком сильно страдая от повторяющихся в её голове слов. Всего итак слишком много. Впервые за всё время нахождения её парня в библиотеке, она находилась рядом с ним, а не стояла сокрытая на балконе. Его возникшие из ниоткуда братья, тоже были не в радость её тревожащейся о доверии душонке, а теперь ещё и слова о будущем, которое мерещилось ей безмятежным, крайне сильно давили на неё. Отчего же она раньше не подумала про разницу в мировоззрении того, как она и её родители представляют её дальнейшие властвование? — Эти все события должны к чему-то привести. — Маша убеждена, что проблема будет в ещё существующих Пирамидах… — Да, я читал её заметки и тоже отчасти придерживаюсь такого мнения. Даже невзирая на то, что ребята сумели привязать сюда с помощью семейства Равелиных семь демонов мироздания, которые в действительности сумели облегчить картину, всё ещё это оказалось невероятно сложным. — Я забрала Онегина! — воскликнула входящая в библиотеку волшебница земли, надеясь тем самым порадовать унывающих исследователей. — Я бы назвал это ныне бестиарием по демонологии. Держа в ладонях книжку, в которой некогда встретилась с одним из братцев Равелиных, она искренне верила в то, что информация о том, что Пётр снова в её ладонях смогут немного обрадовать бывшего владыку тьмы, но он лишь вытащил её за корешок, глядя как-то задумчиво. — Мы можем поговорить с Петром? — обратилась к нему обладательница воздушной магии, спуская руки, и, встав подле молодого человека, глядела на то, как он перелистывает страницы. — Мы даже удостовериться, что он всё ещё в этой книге, никак не можем, — пробубнил любитель звёздного неба, расстроенно глядя на фолиант. Сапфиры кротко поглядели на свою девушку, которая печально кусала губы, глядя на строчки в книге, будто просто стараясь не зарыдать от событий, которые так на неё разом надавили. — А вот что прислал кот! Вытащив небольшой свиток из своей сумочки, она вытащила его на стол. Долго объяснять мрачному владыке, что это, не надо, он прекрасно знал, как заклинанием расколдовать магическую карту. — Решил прислать нам своё, чтобы не бегали? — подшутил Влад, раскрывая полотно на столе и глядя на по-прежнему горящий белый свет. — Похоже на то. С лица Маши не спадала счастливая улыбка, за ушком прятались несколько цветочков из букета сегодняшних сухоцветов, и её верные товарищи, в лице лидера команды и лучшего друга, прекрасно понимали, что она возобновила недавно прерванные отношения. Раскладывая каждый уголок карты, команда внимательно глядела на выгоревшие точки, которые, невзирая на ново созданную бумагу, только получив на себя заклинание мира, мгновенно получили всё те же самые ранения, что и карты, висящие в домах хранителей. По непонятным причинам, пока тройка исследователей ютилась подле подарка, принцесса Штормграда медленно перелистывала страницу за страницей романа Пушкина, будто бы так и желая найти где-то там Богока. Отчего-то ей в действительности хотелось поговорить с Равелиными, или, может, узнать больше. Возможно, она просто хотела понять, что делать, когда твоя дорога ведёт полноценно в плен чьих-то ожиданий? Пока она расстроенно, как заевшую кассету, слушала речь своей дорогой тётушки, она упустила момент, когда вместо радостного восхищения подарком, в глазах учёного совета появился явный огонёк и решительность отправляться на новые подвиги. Знакомое любимое личико повернулось к ней. Напряжённые скулы, извиняющаяся улыбка и невероятный блеск в сапфировых огромных глазах. — Новая точка, да? — прошептала Варвара, уже точно зная ответ на этот вопрос.