***
Несмотря на то, что в каморке их верный саркастичный король не располагался давно, о плане директрисы отряд исследователей знал, находясь в определённом восторге, что она решилась тоже сыграть роль в спасении своих же детей. Увы, даже при этом, она изучали дополнительные данные защиты и предполагали новые идеи о спасении, ибо прекрасно понимали, что щит может не сработать. Подсобка снова наполнилась книгами, только теперь это не истории о античности, а некогда прочитанные Астером рукописи о древних заклинаниях, на самом деле, содержащие в себе материалы о колдовстве из древней Греции, но не являющиеся столь полезными. Восседая в разных местах маленькой комнатки, учёные порой беседовали меж собой, предлагая варианты спасения, а иногда происходило и такое, что они глядели друг на друга, пока в ответ не поглядывали на них. Какая тихая потаённая симпатия. — Получается, что во время пришествия демона нам нельзя сильно эмоционировать? — повторила вопрос Маша, поднявшись с места и собираясь поставить книгу на огромную стопку изученных ею материалов. — Да, потому что это делает тебя податливым и позволяет им завладеть тобой. В самом деле, волшебнице природы не стоило даже тревожиться о том, что, возможно, колдовство достанется её душе. Так, как они переговаривались, кто какие книги читает, любитель звёздного неба не знал, что она прочла довольно много о лунном камне, что содержался в крошечной звезде на её шее, некогда подаренной ей этим самым гением. Обладая данными, она точно знала, что опасность ей не угрожает, потому что мощность артефакта сравнима с силами демонов. Они оба об этом знали очень хорошо, что заставляло властительницу земли смущаться ещё сильнее от этой некогда подаренной заботы и краснеть, словно помидор. Направляясь большими шагами к стопке, она поскользнулась на какой-то луже и рухнула вниз на спину, чудом успев откинуть книгу так, чтобы она не упала ей на личико. — Маша! — тут же воскликнул не колдун. Мгновенно встав на ноги, он пододвинулся к девушке, подавая ей свои ладони, пока она потирала затылок, где её пучок светло-каштановых локонов немного позаботился о её голове, чтобы не набить синяк прямо на ней. Гладя локоны, она непроизвольно пищала, от пораненной пятой точки и тому, как излишне неудачно ударилась спиной. Приняв руки, Астер потянул её вверх, помогая подняться и присоединиться к занятиям. — Ты что-то здесь пролил? — печально спросила она, медленно сгибая колени, повернув голову и сверля своими хризолитовыми очами место, где располагалась лужа. — Вообще-то, это была ты, — усмехнулся астроном, сам чуть не отлетая назад своим слабым неуклюжим телом от прикладываемой к данному занятию силы. — Ты вчера там чай пролила, когда заварила себе кружку с пятью ложками сахара, — напомнил он, улыбнувшись, пока девушка по-прежнему поднималась на колени. — Ты это сделала потому что боялась, что рухнешь в обморок, и, учитывая то, что ты его так и не выпила, — ты не уснула, а, скорее, действительно потеряла сознание. Вправду, с момента ухода лучшей подруги мозг сказочного патруля спала очень мало, и радостью считалось, если она хотя бы час проводила во снах. Хотя, на примерно это же могли пожаловаться все. Это зрелось по синякам на их лицах, но никак не читалось по диалогам. Сломленные ссорой, разбитые уходом и остальными навалившимися на них проблемами, в том числе тяжёлыми мыслями о том, что людишкам в этой школе не место, девочки старались не говорить меж собой, чтобы всё не стало и того хуже. Приложив все силы, астроном наконец сумел поднять девушку, рывком двинув её вперёд, чуть ли не вплотную прижав к себе. Они столкнулись грудными клетками, и это вызвало настолько сильное смущение у итак влюблённой волшебницы, что она сильно отклонила голову, глядя вверх на его бирюзовые глаза, тоже смущённо заблестевшие и прячущиеся за красной оправой очков, а с лица испарилась улыбка из-за сильного дискомфорта, что они оба испытывали от всей этой ситуации. Щеки, покрывшиеся румянцем, говорили довольно много, но, полноценно переполненные чувством неловкости, они отпрянули друг от друга, нервно хохотнув, припомнив это мгновенье, что имело некую схожесть с их первым наблюдением за ночным небом со стола в библиотеке. — Надо допить чай, — сдавленным голосом выпалила учёная, устремившись к своему столу. Судя по всему, абсолютно забыв, что лужа осталась на месте. Поскользнувшись по второму разу, она сразу рухнула в руки уже хохочущего Астера, который не мог не начать смеяться с этой неуклюжести, имеющейся не у него. — Тебе нужно больше спать, — шепнул он, поднимая девушку за руки, чтобы она могла плотно встать на землю. — А то бардак становится похуже, чем у меня. — Считай, что я — лемминг, — подшутила колдунья, поправив свою чёлку. — Лечу на встречу приключениям, игнорируя риски. — Они стремятся в драки… — Я тоже дерусь, — шутливо отозвалась девушка. — Только с древними рукописями и спасением мира. Произнеся это, она обернулась на своего товарища, зрея на его лице счастливую восхищённую улыбку, от которой она сама покорилась эмоции простейшей радости. И снова искры полетели. — Мне нужно в библиотеку, — уведомил её исследователь, двинувшись к своему месту и в быстром темпе надевая сверху свой тёплый кардиган, каким ночью укрывал уснувшую подругу. — Тебе какие-нибудь книги нужны? — Да, пожалуй, о щите нужно узнать больше, чтобы понять, как создать столь гигантский. Ложь чистой воды. Природной богине всего лишь нужно узнать, как закинуть некогда созданное ею заклинание на щит на другого человека, не обладающее магическими способностями, чтобы он мог носить его при себе, если он не в состоянии его поддерживать. Всё слишком часто утыкалось в этого нелепого косолапого увальня. Пройдясь рукой по своим лунным локонам, он заявил, что всё принесёт, и поплёлся вперёд в книжные шкафы, готовясь снова оставить полки абсолютно пустыми. Здесь царила божественная тишина, как, впрочем, и в их маленькой подсобке, где лишь изредка звучали их тихие рассуждающие о чём-то голоса. Быть может, ему самому мерещилось, что его это место заряжает, но, сделав глубокий вдох, внимая аромат книг, у него даже прибавилось сил. Усевшись подле нужной полки, астроном начал вытаскивать последнее, что там осталось, потягивая никем нетронутые столетиями корешки бумажных рукописей к свету. Будучи столь увлечённым процессом, он даже не заметил, как в обитель книг прибрёл ещё один человек, никогда не испытывавший к нему добрых чувств, но именно в данный момент, нон грат был единственной личностью, кто бы мог исполнить затеянное. — Нужна твоя помощь. Тихий, но твёрдый голос анимага, прозвучавший за спиной неказистого парнишки, порой испуганно реагировавшего даже на говор волшебницы, полноценно вывел того из состояния покоя, заставив учёного неприятно взвизгнуть и подпрыгнуть на месте, тем самым ударившись об шкаф и рухнув пятой точкой на пол, вынудив стопку книг позади него рухнуть. Поразительное движение, вызвавшее падение домино. — Всё ещё искренне не могу понять, как в столь странном существе, как ты, смогли ужиться убийца, душегуб и предатель, вместе с несчастным неуклюжим инженю, — презренно произнёс Корвин, аж склонив голову от наблюдения столь странного зрелища. — Ты… Ты… Ты… — Да, я. Очевидно ли колдуну, что этот парнишка именно так отреагирует на его выражения? Естественно. Но ныне его судьба оказалась излишне инварианта, если он, всё-таки не попросит помощи у человека, подвергшемуся остракизму и считавшегося бесполезным и ничтожным. — Твоя просьба, — бормотал любитель звёздного неба, продолжая сжавшись сидеть на полу, глядя на поэта, словно на иллюзию, возникшую из-за недосыпа, — Неожиданно весьма. — Ты не получишь за её свершение индульгенцию, — гордо заявил брюнет, перекинув пряди на бок, и даже не веря, что он в действительности провёл сию беседу. — Даже моего одобрения не получишь. Внезапно, Корвин замолк, глядя куда-то сквозь шкафы, словно проклиная кого-то, пока Астер старательно поднимался на ноги, разглядывая своего извечного ненавистника, в попытках понять, что столь тяжёлого рухнуло ему на голову, что он принял решение провести беседу с ним. — Но твоя помощь нужна. Нужна и очень.***
Тренировка шла тяжело. То ли проблемой выступало полнейшее нежелание и невозможность ребят работать вместе, то ли их душевные тяжбы вносили слишком много проблем в этот итак не позитивный строй ситуации. Занимающийся самопоеданием Влад, и порой теряющая личностей дьявольская бестия явно не имела права зваться лучшим вариантом, на кого повесить спасение школы. Глядя на них, продавливающихся под истерики их несчастных душ и поломанных сердец, директриса искренне возрадовалась в очередной раз, что ничего подобного не испытывает и этого не понимает. — Ай! — в очередной раз уведомила о кривизне магии Любава, когда тёмный князь направил молнии не в щит, что они выстраивали подле себя, а в неё саму. — Случайно, — буркнул владыка в ответ абсолютно безэмоционально. — Тридцать седьмой раз случайно? Ни капли не прелестная ситуация, когда два человека старательно пытаются контактировать, но при этом один желает перегрызть другому глотку. — Вы ради блага школы поработать вместе не можете?! — строго и недовольно выпалила Василиса, покачивая в ладонях меч, каковым сумела пробить слабенькие созданные щиты своих учеников. — Боюсь, что Сатане неизвестно слово «благо». Существование гадюки подле него заставляли правителя мрака буквально давиться воздухом и испытывать отвращение от её прикосновений, необходимых по занятию. Что задевало самой Бабейл, то ей становилось плохо просто от энергетики, источаемой в пространство преподавателем боевых искусств. Его поле её отвергало, что попросту не позволяло ей создать необходимый щит и оказать какую-то помощь в данном деле. Они могли пытаться хоть вечность, но ничего бы не вышло, пока саркастичный король не начнёт терпимо относиться к старосте, какую он всем сердцем попросту ненавидел, полноценно видя её вину в уходе Варвары навсегда. Соответственно, чтобы всё-таки выполнить это задание нужна была всего лишь… Жизнь. Или новая жизнь для итак прожившего уже три раза тёмного князя. — Твоей злобы на меня попросту в эксцессе, — гордо произнесла жалобу ядовитая демонесса, обвиняя своего учителя в неудаче построения щита, что, на самом деле, являлась абсолютной правдой. — Меня твои флюиды гнева откидывают куда подальше! Я не в состоянии создавать поле, когда ты желаешь, чтобы я умерла. — Рад, что даже мои флюиды желают твоей гибели. — Владислав! — выпалила директриса, глядя на него с явной обидой и гневом, рассерженная из-за того, что это — единственная вещь, что она в действительности требовала, и какую работник, при всех своих стараниях, исполнить явно не собирался. — Ради спасения мира тебе только с кем объединяться не приходилось! Отчего сейчас так сложно коммуницировать с Любавой?! — Она сломала мою жизнь! Прямолинейность считалась характерной чертой Равелиных, а теперь, ещё и пропитанный гневом старший братец ничуть не хотел придумывать мягких ответов для человека, который, по его мнению, стал основной причиной разрухи. — Мне ясно, что вы не понимаете этих чувств, моих тяжб, я понимаю! — воскликнул он, глядя, как в ответ на его болезненные романтичные слова, глава школы лишь закатила глаза. — Но я не в состоянии работать с ней! — Я не ломала твою жизнь. Тихий шёпот, но произнесённый столь уверенно, выданный явно для того, чтобы получить ответ. — Я ничью жизнь не ломала, только испортила, — добавила Сатана, когда пара сапфировых глаз посмотрели на её вовсе не сожалеющее личико. — Вашу команду уродов в принципе сложно сломать. То ли от шока, что она вообще не боялась ему говорить нечто подобное, тревожась, что за подобное полетит за тридевять земель, то ли от того, что его сонный мозг плохо подбирал ответы, мрачный правитель молчал, глядя на собеседницу из-под своих приспущенных густых черных бровей и угольных локонов, упавших на его лицо из пучка. — И работать со мной ты можешь, просто тебе не нужно думать, что это я. Идея действительно хорошая. Тяжёлая в исполнении, так как маг молний насквозь пропитался этой ненавистью к своей партнёрше, но всё лучше, чем бездействие, наказуемое гибелями и будущими потерями. Услышав задумку, Василиса сразу за неё схватилась. — Отличная мысль, — заявила она, пододвигая Влада за плечо обратно к Любаве, — Fortis imaginatio generat casum. Представь, что пред тобой твои друзья: Мария, Снегурочка, Александр… Рука мгновенно опустилась, но белокурая дьяволица тут же подхватила её обратно, заставив вернуться в исходное положение для создания заклинания. — Представь, что я — твоя бездарная рыжеволосая принцесса, — гневно процедила она, искренне надеясь, что хоть сейчас у них что-то получится. Ей нужно жалеть саму себя, а не тратить энергию на удержания горя опечаленного бывшего Морока. Подсчёт директрисы начался. Старательно сконцентрировавшись на эмоциях, действительно представляя, что руки, которые он держит, принадлежат его названной сестрёнке, и именно её личико с прикрытыми медовыми глазками сейчас создаёт щит за пару с ним. Вдох-выдох. Кажется, разум поверил в сказанный бред, начав творить силовое поле из молний, что ветром расходилось в чёткую структуру спасательного шара, старательно распределяемого властительницей иллюзий. Главное, чтобы самоубеждение работало до того, как шар полноценно обернёт их тела, помогая спастись от нападения их же директрисы. Стоя с прикрытыми глазами они не видели и, благодаря окружающему щиту, не слышали, как оборону старательно пытается пробить древняя колдунья, терпящая поражение с каждым ударом, но искренне этому радующаяся. Отгон остальных тревожных мыслей у владыки продолжалось сохранять весьма немаленькое время, но, в конечном итоге, секундные громко кричащие строчки, всё влезали и влезали в его концентрированность, полностью влияя на защитную плёнку и тем самым ослабляя её. Сатана прекрасно понимала, что ещё пару таких взвизгов его головы, и меч коснётся их тел, в очередной раз аннулируя созданное заклинание. Приносимые стыдом и болью звуки становились всё громче, и громче, и громче, пока не стали похожи на боевые кличи посреди боя. Особенно громким звучало последнее «Влад!», пред тем, как от молниеносной казни королевы Штормграда закрылись его глаза. Его имя смешалось вместе с визгом, болью, страданиями и огромным количеством слёз. Дело уже не в Любаве, что стояла, напротив. Проблема полноценно в самом разбитом сердце. Почувствовав в исходящей магии его тела слабость и болезненную дрожь, дитечка ада, сообразило, на удивление, быстро. Как только она поняла, что его тревожные мысли приводят к ослаблению щита, она тут же отпустила ладони, и, применив свои способности, откинула князя и саму себя потоком воздуха, чтобы меч никак их не задел. Пускай они оба и столкнулись с деревьями, рухнув за землю, зато бесчувственная директриса просияла сумасшедшей улыбкой, радостная, что они смогли это сделать. — Прекрасно! — воспела она, приподнявшись с позы, в какую приземлилась, и возвысив свой шикарный величественный меч, закинула его за спину, будто это — её одежонка, а вовсе не оружие. Отлетевшему в сторону князю от этого явно стало не особо счастливо, но особую радость от того, что спасение учеников теперь возможно, утешало его куда сильнее, чем всё остальное. Отряхнувшись от грязи, оба создателя щита снова приблизились к друг другу, уже не столь гневно цедя злобными взглядами, словно это — договор-акрасия. Простейшая необходимость, которой им теперь нужно придерживаться с целью создания общей работы. — В скором времени нужно создать щит, так что, будьте готовы и не тратьте ваше время на эти глупые душевные загоны, — выдала Вась Вась, играясь с мечом, словно с палкой в огороде, рассказывая о терзаниях сердца, как о какой-то максимально смехотворной вещице. Её позиция по этому поводу столь простая и наглая, что даже в какой-то степени сильно смешила. Немного отойдя в сторону, Любава пододвинулась к своему ненавистнику, решив выпалить довольно странную претензию, мурыжащую её сердце, учитывая то, что время возведение щита и пришествия демонов всё приближалось, а самая возможная их жертва, что искренне мнила себя героем, по-прежнему оставалась в стенах этой школы. — Ты не собираешься ничего делать, чтобы защитить своего лучшего друга? — процедила она нагло, явно давая понять, что она конкретно от него ждёт. — Как только мы создадим щит и закрепим его, из школы нельзя будет выйти или войти… — Под щитом он будет в безопасности, — поставил в абсолютно безразличной интонации ей в противовес владыка, убеждённый в том, что их ждёт успех. — Даже Василиса неполноценно убеждена в этом плане, — мгновенно ответила Сатана, вновь прочитавшая мысли директрисы. Её голова считалась особо поразительной вещью. Пока у многих там творился бардак, где вылавливались только те мысли, каковые в основном кружились, у древней колдуньи ничего не вертелось, а незыблемо располагалась на местах, словно в её кабинете. Самое смешное то, что она хранила в себе множества секретов, даже не были запрятанные на закромах памяти, а располагавшихся прямо при входе в её мысли, но, в отличие от нормальных людей, она обладала столь чистым идеальным порядком, просто потому что эмоции никак не влияли на состояние её головы. Именно это и давало возможность властительнице иллюзий, дочке сильнейшей колдунье мыслей, так ловко заходить в её головку. — Она не уверена, что щит удержит демона, а, если он всё-таки попадёт, то не маг просто пропадёт. Пугающие фразы, сказанные с какой-то угрозой в голосе, но всё равно прячущие за собой такое простое и человеческое волнение за хорошего товарища. И всё же, Любава в отличие от директрисы умела чувствовать. Приподняв свои сапфировые очи со своих красных рук, поранившихся, когда тот отлетел в сторону, он посмотрел на блестящие глаза своей бывшей и в его голове промелькнула мысль, что он никогда не видел её такой. — Ты права, — заключил он. — Наших дорогих людишек, в любом случае, нужно вытаскивать из школы. В ответ гадюка лишь улыбнулась своей извечной ухмылкой, искренне не желая выдавать свою радость от того, что в данной ситуации тёмный князь согласен с её позицией и будет оказывать помощь в том, чтобы вывести факира из школы. Этим старательно занималась уже и рыжая бестия, начавшая не просто игнорировать романтические поступки, но и в принципе всего Александра в целом, заставляя его ощущать себя ненужным. Обговорив эту важную деталь, принцесса Штормграда положила руки на груди и начала быстрыми движениями тереть свои плечи, пытаясь согреться от невыносимого холода, пробиравшего её до самых костей. — Я пошла внутрь, а то очень холодно, — пробубнила она, укутываясь как можно сильнее в свой утеплённый пиджак, пытаясь хотя бы от него как-то согреться. Удивление в глазах Вась Вась хотелось бы запечатлеть на какой-либо картине, ибо это — лицо женщины, стоящей на улице под солнечными лучами в одной тоненькой изящной блузке, и чувствующей невыносимую жару, никак не связанной с неустанными тренировками. — Тебе холодно? — Очень, — шепнула Бабейл, аж потрясывая зубами от ощущения мерзлоты. — До свидания. Глядя вслед удаляющейся фигуре, директриса осознала, к чему были сказаны все эти фразы и мгновенно поняла, на что ж её ученица пыталась намекнуть. Верно, причина крылась в том, почему после драки со своей же племянницей у неё и у самой ужасно болела голова да кости. Ей было известно, что так будет, но желание навредить Варе пылало куда сильнее и мощнее, чем желание оставаться целой. Как уже известно, ранить себя, чтобы сделать плохо кому-то другому, для неё не представляло проблемы. К счастью, мрачный правитель настолько не терпел эту ядовитую демонессу подле себя, что даже не обратил внимание на её слова и не отправился в размышления, до каковых додумалась его начальница. А, даже если бы понял, от этого знания ему стало бы только хуже, потому что Штормградский замок по-прежнему абсолютно закрыт. И его Колючке там сейчас ужасно холодно.***
Наевшиеся опыта о том, как плохо влияют специально задуманные проверки и каковые неблагоприятные результаты они приносят, на следующий день, после официального приказа директрисы о том, что вечером будет создаваться щит, тёмный князь принял решение, что, вместо боёв и глупых сценических актов, они просто поговорят со своей душой компании. Всё же, именно умение говорить держало Александра в роли главного помощника всея мира, именно его способности к общению не делали его отщепенцем все эти годы в коллективе. Да, находиться под крылом патруля — это значит никогда не чувствовать себя изгоем. Но, если быть честным, не будь здесь их. он бы вряд ли имел плохие отношения хоть с кем-то из ОБЩЕСТВА, кроме, конечно, ядовитой Сатаны. Хотя, учитывая то, что он являлся единственным человеком, которого ядовитая гадюка искренне уважала, даже с налаживанием коммуникации с ней у него бы не возникло никаких проблем. Приглашение в комнатушку было весьма ясным и понятным, а подсобка уже в какой-то степени стала местом приговоров, где люди выслушивали нежеланные диалоги и принимали решения для разрешения конфликтов. Одним из таких стала проблема с Астером, что тоже был человеком в стенах колледжа, но его, в отличие от фокусника, нельзя сослать в Мышкин, ибо имелся острый приказ, не терпящий никаких ограничений, по которому ему требовалось оставаться в учебном заведении. Предприняв план о передаче ему некоторых артефактов, Владу так никто и не сообщит, что его лучшая подруга уже попыталась сделать свой вклад в данное дело и, в очередной раз, когда его кофта оказалась без присмотра, она вытащила свой кулон, подвергаемая какой-то странной неуловимой мысли и, сняв звезду с цепочки, положила её в крошечный карман на груди, куда астроном никогда не заглядывал. Таким образом, она оставляла себя без превосходной защиты, но, отчего-то, уверенно считала, что ей она не понадобится. Быть честным, мыслительный процесс здесь крайне мало аргументированный, ибо пальцы сами вытворяли поступки, направленные на спасение неуклюжего учёного. Но, в оправдание можно сказать одно — уже все мало думали мозгами. Куда больше заботились банальным сердцем, что и не позволило оставшимся трём самым близким Абрикосову друзьям разрешить ему остаться колледже. Явившись в крошечную комнату, заваленную книгами, он сам не ожидал, что на него будет, впервые за неделю, смотреть смущённая богиня огня, желая наконец-то дать логичное объяснение своим поступкам, и тёмный князь, сразу состроивший серьёзный взгляд, уже только своими очами пытающийся обозначить значимость их диалога. — Что у нас здесь за кружок печальных глаз? — сконфуженно задал вопрос фокусник, поглядывая то на веснушчатое личико своего солнца, то на своего вечного приятеля по миссиям. — Есть диалог, — шёпотом, борясь с комком в горле, ответил владыка, — Насчёт тебя. Только что он потерял свою Колючку, насильно возвратившуюся в место, какое она бы не при каких обстоятельствах не смогла бы назвать домом. А теперь своими же руками он собирался выставить за дверь близкого товарища, ставшего ему чуть ли не братом, из-за слов древнего духа, тоже считавшимся частью его семьи. Он собирался прогнать его прочь лишь из-за заявления Ондока, что главные надежды команды на светлое будущее у их любимого психолога не исполнятся. Потому что надежды мёртвых не сбываются. — Тебе нельзя оставаться в школе, — печально выдавила Алёнка, глядя своими медовыми глазками на медленно спадающую улыбку. Ей больно, хотя она вовсе не ведала о предсказании Алексея Равелина. — Почему это? — Потому что для демонов мироздания ты будешь главной жертвой для вселения, — слабость голоса рыжей бестии сильно выдавала, что при любой возможности девушка просто замолкнет, захлёбываясь болью от осознания, что она его сюда привела и она же прогонит, от того инициативу полноценно взял в свои руки её названный брат и защитник. — Ты — не маг. Ты всего лишь человек. — Говоришь так, будто я абсолютно бесполезный и не могу защитить сам себя! — А ты сможешь? Именно её голоса в данной тусовке Александр боялся больше всего, ибо её явление говорило сразу слишком много. В первую очередь, это значит, что мягкие выражения завершаются, и сейчас кто-то будет резать каждым словом, будто пользуясь острым ножом, медленно снимая по тоненькому кусочку сердца, заставляя его потом ещё и давиться пониманием, что некогда он сам взял себе на голову такого опасного паразита. А во-вторых… Если даже Любава усмирила свою нестерпимую ненависть к безбашенной принцессе, находясь с ней в одной комнате, чтобы они вместе прогнали его прочь из школы, то ничем добрым и хорошим здесь не пахнет. Тем, что он останется, тут не пахнет. — Даже сама Психея здесь, — процедил сквозь зубы он, слыша, как из-за его спины она бредёт ближе к собеседникам, стуча своими стильными каблуками. — Да, и буду прямолинейно топить тебя, — шепнула Сатана, смотря в карие глаза своего не друга, старательно избегающего её всю неделю. — Даже невзирая на то, что обращусь для тебя в Психичку. Благодаря щиту в своей голове он слишком хорошо отличал свои мысли и те, что вкидывала туда принцесса, отчего ему даже в какой-то степени становилось ясно, что гадюка возымела цель выпроводить его прочь. Но он явно не ожидал, что действия и его самых близких друзей пропитаны той же самой затеей. — Тебе нужно уйти, — буркнула царица пожаров, стараясь сделать голос громче и строже, но выходило у неё это крайне неудачно. — Ты так решила, да? Нельзя бесить психолога, потому что у него потрясающие умения давить на ваши же слабости, с целью добиться вашего отступления. Конечно, Саша бы ни за что не поступил бы так в обычное время, но именно сейчас он отстаивал своё право остаться здесь и свою роль Героя, необходимую ему, как воздух. Поэтому он решил пахать до последнего, пользуясь знаниями о близких товарищах. — Снова приняла решение за кого-то другого… — Ради твоего блага! — воскликнула волшебница огня, аж на секунду перестав дышать от такой претензии в её сторону. — Ты всегда так аргументируешь решения, сделанные за других людей! В тебе явно прослеживаются черты настоящего монарха, — заметил факир, чувствуя явный гнев от происходящего, но старательно пытающийся его скрыть. — Но только благо и сами люди — это немного разные вещи, Алёнка! — Их желания и необходимость — это разные вещи! — влез в диалог Влад, уж понимая, что сейчас задавленная своими же проблемами бестия рухнет под психологическим напором. Выискивать что-то для тёмного князя недолго, хотя бы потому что тот с лёгкостью мог надавить на недавнюю потерю Вари, но следом свой взнос в ситуацию решила сделать дитечка ада. — Ты всегда помогаешь людям, хотят они этого или нет! — припомнила она ему некогда их уроки языка глухих, когда она успела послать его во всевозможные места планеты, но он так никуда не ушёл. — Ты торишь благо, чтобы другим было хорошо! — Любава, ты вообще, как к благу причастна?! Ни единая мышца не шевельнулась на лице Бабейл, но зато в её голове начался какой-то сумасшедший шторм, когда в очередной раз личности биполярного расстройства приподнимались со своих мест, собираясь кататься как на карусели. — Ты откинула свою племянницу в стену, кинулась под обломки, чтобы навредить Астеру и Маше, и написала чёртовы письма, чтобы Варю забрали из школы! О каком благе может идти речь?! — не унимался Абрикосов, заставляя черта то возвращаться на свой пост, то снова с него сбегать, не позволяя тому удержаться от говоримых слов. — Ты любишь говорить, что ты — богиня! Но ты не терпишь богов, потому что доброго в них не столь много, чтобы на них молиться! Это тебе подходит! Ещё один знак в котором зрелось чёткое родство — их реакции на боль. Точнее, Варина и той третьей личности, что её тётушка старательно прячет в закромах своей души. Это такие же слегка приспущенные глаза, такие же веки, занимающиеся на долгой основе бокетто, и губки, которые она еле прикусывала, стараясь этой болью заглушить душевную. — Согласен, ты богиня! Но ты не герой! И ничего о поступках во благо не знаешь! Слишком для неё это всё больно. Слышать от него такие слова, от человека, прекрасно знающего, почему она весь сегодняшний день урчит животом, испытывая невозможное чувство голода, хотя не пропускает ни одного приёма пищи, которому известно, почему у неё на плече шрам, полученный, пока она держала главную наследницу над облаком, который ведал, почему на единственном ужине со своей семьёй, его лучшая подруга не улетела в стену. Конечно, слово «благо» властительнице ада неизвестно. С трудом собравшись с силами, она заговорила. — Тебе ли не знать, что я со благом на «идите вы куда подальше», — процедила нагло она, мечтая о том, чтобы покинуть данную подсобку, но всё же, та личность, пытавшая уважение за прошлое, этого делать не собиралась. — А я с ним на «ты»! — в ответ воскликнул фокусник, впервые наплевав на сразу замеченные реакции близких людей. — Я буду полезен! Я буду помогать! Я всегда это делаю! — Нет. Пускай у него и получилось утопить двух девочек, невероятно сильных духом, но сломавшихся под его психологическими умениями, тёмный князь не собирался уходить до момента, пока не добьётся своего. — Всё, что ты делаешь — это существуешь подле меня, пока я тебя опекаю. Ты — лишь дополнительная иголка на итак огромных проблемных заданиях. Моя дополнительная забота. — Владик, ты перебарщиваешь, — тихо пискнула принцесса волшебного мира, пытаясь остановить этот лживый обман. Его тон не особо громкий, но строгий. Он говорил не медленно, не быстро, но и не агрессивно. Это похоже на то, как он читал лекцию о Стике в начале семестра, но только сейчас таковым он буквально аннулировал собственного лучшего друга. — Нет, это абсолютная правда, — продолжал мрачный правитель, заставив рыжую бестию сильнее сжаться от страха, пока стоящая неподалёку демонесса даже соглашалась с данной прямолинейностью. — Ещё одна затычка в заднице, вовсе не приносящая пользы, а лишь та, что мельтешит вредя. — Я спас тебе жизнь не один раз, — шептал в ответ Саша, глядя на друга с явной обидой и прекрасно понимая, что сейчас он попросту пытается его затопить. — Это ложь, — подобрал мгновенно нужную фразу владыка. — Это я спас тебе жизнь не один раз, пока ты бегал с мечом, прикидываясь героем и притворяясь, что приносишь помощь, хотя на самом деле ты лишь воротил больше проблем! — Влад… Кто это? Третья, вторая личность? Да хоть сам властитель ада! Важно то, что ныне и вечно ядовитой гадюке не по душе то, как с землёй равнял все заслуги своего лучшего друга их вечный школьный учитель и хранитель. Даже ей больно слышать такую фальшивую ложь. А тёмный князь уже, честно сказать, сам не понимал, на кого он кричит. Ему мерещилось вместо лицо его друга добродетеля и вечного Героя то лицо его младшего братца, потом глупца среднего, для которого смерть грезилась забавой, а потом где-то среди этих картин мелькал и Лан, впрямь являющийся героем, но не сумевший спасти себя, пока защищался от нападок других людей. Пред ним не имелось гигантской армии, не колдовства, не монстра, что создал этот мир. У воеводы с двадцатилетним стажем был меч, а напротив него всего лишь несколько озлобленных крестьян. И он не смог спастись. О каком счастье может идти речь здесь? — Ты — не герой, ты им лишь прекрасно притворяешься, — твердил далее он, готовясь к точке, которую некогда мечтал сказать уже умершему Лану, страдая от энуэмента, в попытках придумать, что бы он выдал, лишь бы никогда не отправлять на переговоры своего близкого друга. — Но твоя смелость, увы, не спасёт твою жизнь! Ты можешь быть смелым, ты можешь болеть безумным рвением всем помогать, но от этого героем ты не станешь! Лишь несчастной пародией на него! Действительно, Александр слишком сильно болел храбростью, затеей о помощи, полностью загораживающей ему рассудок. Его желание оказать кому-то защиту и спокойствие стояли выше, чем его желание жить. Решение старшего Равелина о том, чтобы попытаться сравнять важность этих характеристик с землёй сработало невероятно хорошо. — Значит, я — ничтожество? Блестящие карие глаза, преисполненные тревожности и боли, разочарования в самых близких людях, глядели на троицу, пытающиеся выгнать его прочь. Они старались вывести его прочь, когда он некогда сделал всё, чтобы они остались здесь. — Ты важен… — тихо пискнула Алёнка, поглядывая с болью на своего возлюбленного. — Но ты — не герой, — печально повторил Влад. — Ты — всего лишь человек, который может пострадать, и потому я прошу тебя, нет, умоляю: отправляйся в Мышкин. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Поломанность вместе с мягкостью играли прекрасную симфонию. Чудесная мелодия, заслуживающая всеобщего внимания, точно надавившая на уши психолога патруля. — Я понимаю ваше беспокойство, — произнёс он, не отводя глаз от сапфиров, смотревших на него с мольбой. — И, если ты убеждён, что мне здесь не место, то я отправлюсь прочь. — Я убеждён, что тебе будет лучше дома. Сделав сильный акцент на слове «тебе», мрачный правитель точно поставил точку в их диалоге, убеждённый, что его реплики услышаны. Сам разочарованный парнишка, огорчённый и теряющийся где-то в себе, не вышел бы из помещения, и то, как бы прочь уходили ребята, тоже представлялось странно. Потому властительница иллюзий, положив руки на плечи своих помощников телепортировала их, оставляя факира одного в подсобке, полной книжных чуд. Каждый из них разбился по-своему и почти сразу каждый из тройки сорвался с места, рванув по своим дорогим местам, желая немного искупаться в озере сожалений. Залетевшая в комнату рыжая бестия не хотела ничего. Она попросту рухнула на кровать, зарываясь в подушки, пытаясь тихими взвизгами в них заглушить ту боль, что она испытала, пока смотрела на ломающегося друга. Он никогда никому не позволял разрушаться. Всегда и всех поднимал на ноги, невзирая на то, в каких отношениях он с этим человеком находился. Ныне же, они преспокойно выкинули его прочь, плюя на его желания, как на что-то неважное. Это делала она. Человек, ради которого он оставил всё. Очередной вдох-выдох говорящий и неустанно повторяющий: «ему во благо, ему во благо, ему во благо». Вечером общим составом они создадут щит, направленный на спасение магических студентов, и у неё не будет страха, что столь дорогой ей человек пострадает, потому что он будет далеко. Она будет ощущать лишь толику горечи, от чёткого осознания, что она сделала как раз то, что полноценно нарушало его принципы о важности желаний самого человека. Только это.***
Уезжающий автобус должен был забрать обоих мальчиков с собой в безопасность, где бы их не ждал убийственный демон мироздания. Рыжая бестия так и не смогла выйти из комнаты или посмотреть в окно, чтобы убедиться, что Абрикосова находился в уезжающем автобусе. Это же не мог сделать никто из тех, кто сегодня долгими упорными уговорами пытались заставить его принять решение об уходе. Всё, на что хватило её сил, это дойти до его спальни, где она проводила времени не меньше, чем в их комнате с девочками. Пустынное пространство, где вовсе не осталось вещей. Ни мягких пледов, ни разбросанных толстовок, ни сундука с фокусами. Ничего, словно комнату пустовала всегда, а те самые не маги, что обитали здесь три года, никогда здесь не бытовали. Пред ней предстали уже три опустевших места за неделю, и легче от этого не становилось, даже при понимании, что факиру однозначно лучше будет дома. Усевшись на пустой матрас, богиня огня тяжело вздохнула, оглядевшись по сторонам, пытаясь заглушить голоса воспоминаний, долго напоминающие ей о проведённых здесь ночах и занятиях, когда Саша отбрасывал все дела, чтобы помочь весьма невнимательной рыжей бестии. Это комната пахла добротой и заботой, хотя Алёнка точно понимала, что совсем скоро от этого аромата не останется и следа, если школа падёт под нападением древнего существа. По громкоговорителю прозвучал еле слышный писк, оповещающий студентов о том, что пора воплощать весьма небезопасную затею директрисы в жизнь. Двери начали стучать, а ученики начали выходить во двор, готовые к созданию щита. В коридоре они встречались меж собой, но почти никто не разговаривал, чувствуя явное напряжение от того, что сейчас им своими руками необходимо обеспечить себе защиту, мерещившуюся многим какой-то призрачной, словно неспособной выполнить свою главную функцию. Стоило принцессе только оказаться снаружи и увидеть своего преподавателя боевых искусств, как она сразу же побежала к нему, невзирая на Василису, тоже жаждущую немного переговорить со своим подопечным. Увы, та не успела, когда его маленькая и раздавленная названная сестрёнка, кинулась к нему на шею, желая получать от него одобряющих слов. Обычно это делал человек, который ушёл, и теперь ей просто необходимо услышать, что решение правильное. Тоже страдая от боли, он поглаживал её рыжие кучерявые волосы всё чаще безобразные и запутанные после ухода его возлюбленной, так как за собранность царицы пожаров снова отвечала лишь она. — Всё будет хорошо, — произнёс он мягким тоном, успокаивая не рыдающую, но крайне разрушенную девчушку. — Главное, что он в безопасности и не пострадает. В его душе всё равно трепетал тяжёлый конфликт, ибо Ондок в предсказаниях ошибаться тоже не мог. Быть может, он имел ввиду что-то куда более длительное, хотел сказать, что это произойдёт очень нескоро. Конечно, вера в это слаба, но убеждённость, что друг поступил по обещанию, оказалась куда сильнее, чем доверие к словам младшего братца. — Все на позиции! Голос Вась Вась заставил бестию отпрянуть от близкого друга, и, успокоив себя лишь его кротким сапфировым говорящим взглядом о том, что всё будет отлично, отправиться вперёд на своё место в круге. Явившаяся на её место Сатана тоже чувствовала себя весьма не в своей тарелке из-за произошедшего, но ничуть этого не показывала, снова превратив своё лицо в безэмоциональную мину, где вечность могла красоваться лишь самодовольная улыбка. Самое худшее, что имелось в происходящем, так это её неустанно воющий живот, который она прям пред данной миссией сильно наполнила, но никак не утолила. Абсолютно не важно, как поест она, ведь кое-кто в Штормграде явно продолжал оставаться без еды. Располагающиеся чуть поодаль исследователи лишь глядели на толпу молча, на что тоже имелись весомые причины. Они оба точно знали, что, если план не сработает, то Астер будет главной жертвой демонов из-за отсутствия у себя каких-либо магических способностей. Именно по этой причине они даже не заметили, что всё время, пока она стояли на лестнице, астроном держал учёную за руку, тревожась о будущем, а она даже не придала никакому значению происходящему, готовя себя к предстоящему довольно тяжёлому заклинанию. Зов директрисы заставил её двинуться вниз, и лишь тогда она почувствовала скрепление пальцев, которое разбила, отправившись на свою должность в данном колдовстве, чувствуя, как вслед ей глядят взволнованные бирюзовые глаза, верящие, верно, в какое-то божественное чудо. Выстраиваясь друг за другом в общий круг, студенты готовились пользоваться весьма небезопасным колдовством по передаче эмоциональной жилки двум главным колдунам, что представляли из себя молнию и воздух. — Готов? — спросила Любава, пододвигаясь к тёмному князю. В эту же секунду её живот предательски заурчал. — Ты пред таким заклинанием даже не поела? Придумай ответ как можно скорее, но только не так, чтобы он догадался, что твои обеды, о увы, не играют вообще никакой роли на этот бедный ноющий желудок. — Ты видел эту столовую? — гневно цедила дитечка ада, поднимая рукава выше. — Это небезопасно для жизни. Закатанные сапфировые глаза, убегающие за черные брови, куда лучше, чем его крики от знания, что на самом деле творится в Штормградском замке, так что, их пережить труда не составило. Протянув ладони, она скрепили руки, прикрыв глаза и готовясь к дальнейшим приказам со стороны владелицы школы. Её голос звучал громко и властно. Единственный, кто оставался непричастным к делу в школе, — любитель звёздного неба отошёл вдаль, пока остальные выстроились в длинную цепочку по кругу, не имевшую ни начала, ни конца. Положив ладонь на плечи друг друга, встав на расстоянии вытянутой руки, они все приготовились к будущему. — Начали! Прозвучал выклик древней колдуньи, и мгновенно толпа прикрыла веки, заставляя свою магию питать пару из главных волшебников данного круга, которые, отодвинув прочь все проблемы и душевные горечи, начали представлять растущий шар над школой. Медленно, совсем неподалёку от стоящей гурьбы, начало возникать силовое поле, растущее, словно плазма, растекающаяся на пластиковой форме. Возрастающая вверх структура щита немного рябилась и блестела, а сконцентрированные школьники даже не видели, как происходит колдовство, так как вся их энергия шла на отдачу своих же магических способностей. Абсолютная тишина, ни единого движения. Лишь единственный, кто не в деле, неуклюжий парнишка, что мог споткнуться даже на пустом месте, глядевший за тем, как спасательный купол возвышается над ними, уже почти что, полноценно прикрывая крыши волшебного колледжа. Этот еле заметный оранжево-розовый отблеск отражался в очертаниях золотой совы, как бы формируя защищённость школьного объекта и всех, кто находится в стенах учебного заведения. Когда щит построился, руки опустились, а следом за этим ладони откинули и двойка, которую аж тошнило от этих прикосновений. Возрадовавшись, что её глупый план сработал, весьма плохо эмоционирующая директриса радостно воскликнула. Большинство студентов счастлив улыбнулись, что идея исполнилась и теперь они в безопасности. Астроном бы тоже испытывал счастье, если бы на секунду не словил взгляд анимага, глядящего на него с явной горечью и будто лишь только своим напряжённым личиком, говорящим то, что они итак знали. Это не поможет.