7

      Гуляя по тайнику знаменитого колдуна, они старались внимательно разглядывать всё, что только попадётся им на глаза, чтобы всецело убедиться, что те не упустят то самое необходимое зеркальце. Бродя по комнатушке, весьма мрачной и тусклой, им крайне сложно давались поиски, ибо то тут, то там располагались и другие великие волшебные объекты: золотые чашки будущего, украшения, помогающие усиливать твои магические способности, волшебные кафтаны, летающие ковры, маленькие колокольчики с узорами ручной работы, призывающие магических существ и множество зелий в баночках, прятавшихся в шкафу с огромным количеством полок. Во всём этом кавардаке, казалось, искать необходимый объект — идея максимально бедовая, но, что крайне смешило, после некоторого времени отыскивания, анимаг, устав от стекавшей с его шмоток воды, схватил какой-то наряд, висевший на виду, и двинулся чуть вглубь пещеры, желая переодеться и избавиться от неприятного ощущения несчастной мокрой кошки. Казалось, астронома дискомфорт смущал не сильно. Годы в темнице дали свои плоды, ибо и здесь сейчас шуршание каких-то других тварей пугало его, но тот не содрогался, подпрыгивая вверх от каждого шебаршения, да и холодок его как будто вовсе не касался. Вместо этого он тратил много времени на перекладывание объектов, желая достать тот самый главный, им нужный. Напротив, шкафа с химикатами располагалась небольшая тумбочка, содержимое которой прикрывалось самой обыкновенной шторкой. Раскрыв её, исследователь попал в хранилище множества различных шкатулок, где крылись набранные за жизнь волшебником артефакты легендарной важности: золотой браслет, поедающий дурные кошмары, крошечные серёжки, позволяющие слышать даже самые дальние звуки, крошечная подушечка с раствором, способный создать власть над крысами. Чем дальше он копался, тем более знаменитые объекты находил, но при последнем шевелении своей руки он набрёл на золотую коробочку, где располагалось то, чего он не ожидал встретить даже в мечтах об этом месте, и что так сильно желали найти мальчишки. Вытащив наружу этот немаленький ящик, он достал оттуда рукоятку для меча желаний, который бы расправил своё лезвие в случае исполнения чьей-то грёзы. Бирюзовые глазки с восхищением разглядывали найденную красоту, с нескрываемым восторгом поглядывая на украшения из камней и узоры, восхищаясь каждой крошечной завитушкой. Внимание столь сильно отвлекло от их миссии, что он даже не услышал, как Корвин возвратился, разодетый, будто арабский принц, сразу заставший бывшего предателя со столь волшебным объектом. Ничего не стоило ныне заявить о корыстных планах и затеях, выровнять всё в тщедушность и циничность, но поэту никак не хотелось палить что-то в стиле: «а я говорил». Молчаливо подобравшись сзади, он немного глядел в абсолютной тишине не рассматривания учёного, а потом вспомнив о миссии, решил заговорить. — Не желаешь воспользоваться этим? — язвительно молвил он, даже не приподнимая головы, словно положительный ответ бы в действительности мог его разочаровать. — Камень желаний может с лёгкостью аннулировать деяния Стика и… — Я стану тем самым фигляром и лудоманом, увлечённый не в настольные игры, а в само великое уничтожение нашей вселенной, — цедил как-то безэмоционально Астер, не испытывая от данного предположения ни боли, ни какого-то неуважения. Такого вполне можно ожидать. — Да, каким я тебя видел… Даже неприятия или какого-то укола от этих реплик не чувствовалось. Внезапно, любитель звёздного неба полноценно начал понимать его страх, ибо, что же запрещало ему произвести сейчас обман? Провернуть это отвратительное предательство? Верно, только его ригористичная натура. Но и в его голове пронеслась секундная затея о том, что подумает бонвиван, и, сложив всё вместе, его передёрнуло от мысли, как было бы неприятно этому заносчивому мальчишке, одному из немногих, кто так ему и не доверился, если бы он содеял такое. А он ведь мог. Приподнявшись с места, всё ещё держа в руках рукоять меча, он посмотрел из-за очков на своего товарища и, внезапно, с очень громким звуком, положил легендарную вещицу обратно на тумбочку. — Моё сожаление твоим фантазийным далям, но такой поступок ныне — чистейшая апория, — болтал неуклюжий парнишка совсем не гневно, а даже как-то спокойно. — Мы здесь для спасения её величества, графоман, так что, ищем артефакт. Когда тот прошёл обратно к шкафу с химикатами, даже не думая снова прикасаться к этому мечу, Корвин даже хохотнул, ощущая какое-то нелепое уважение к бывшему убийце. Злодеи не вытворяют таких поступков. Поиски могли бы весьма сильно затянуться, ибо мальчишки действительно успели обходить большую часть помещения, когда, абсолютно случайно, писатель мадригалов не начал противно ныть, жалуясь на тяжкие поиски иголки в стоге сена. Стоило ему только произнести «зеркало духов», как его ноги, а точнее несчастные сапоги, повели его прямиком вперёд, куда-то за шкаф, где и прятался тот самый артефакт. Конечно, то, с какой скоростью он перелетел через астронома, не могло не испугать второго. — Ты в порядке?! — обратился исследователь, завидев, как резким движением тот кинулся за мебель. — Нашёл! — радостно восликнул Корвин, оповещая об окончании их миссии. Когда двум весьма хилым мальчишкам всё-таки удалось погрузить зеркало на пегаса, анимаг возвратился в пещеру всего лишь с одной целью. Подобравшись к столу, он схватил оставленную там рукоятку и положил её в карман своего кафтана, надеясь, что его товарищ ничего не прознает. Пускай меч и был просящим в ответ что-либо, маг считал, что тот может помочь им в сражении, а терять столь прекрасную возможность он попросту не мог. Надеяться лишь на принцессу да на зеркало мерещилось глупым, а, даже если и не понадобится, ничто не запрещает ему воспользоваться тем в своих целях. Как доказано в этой школе: эгоистом быть неплохо. Плохо это лишь тогда, когда твой эгоизм ведёт к злодейству. А он — начитанный романтик, до такого доходить явно не собирался.

***

Нависшая прямо пред её очами красная, обжигающая масса источала какое-то неприятное пламя от себя, доставляя дурацкое чувство, словно сгорает кожа. Чем-то это напоминало её сны, о которых она даже не могла вспомнить, секундно подавившись собственным страхом, не отводя от ротика руку, а с чудовища своих медовых глазок. Это нечто обретало форму, весьма пугающую, что аж мерещилось, что ты и отодвинуться не успеешь, прежде чем тот поест тебя где-то внутри себя. Неудивительно — принцесса приходилась здесь лишним звеном, мыслью, какую стоило бы истребить, ибо та старательно пытается составить из осколков человека. Своим существованием она поганила бытие демона мироздания, из-за чего тот и желал разрушить эту ненужную здесь деталь. Оказавшись прямо пред её лицом, тот будто бы давал секунды, чтобы она приняла какое-либо решение, помимо глупого молчаливого созерцания на возникшее существо. Но, сковавший её ужас не позволял сделать что-либо иное. Каждая мышца напряглась, сковав её, словно демон мироздания являлся легендарной медузой Горгоной, обратившей гостью его пленника в самый настоящий неподвижный камень. Сильнейшее желание всхлипнуть, содеять хоть что-то, никак не просыпалось. Лишь какая-то глупая убеждённость, что она выживет в данном адовом бардаке. Так и не опуская ладонь вниз, богиня огня зажгла в ладони пламя, и, тяжело сглатывая комок в горле, кинула его прямо в появившееся чудовище. Вскочив с колен, она побежала куда-то назад, будто бы убеждённая, что где-то в этой темноте, бесконечный и не имеющей за собой никаких стен, будет возможность спрятаться. Очевидно, не успев сделать и пару шагов, монстр нагнал её вновь, в этой раз окутывая тьмой со всех сторон. Припомнив заклинание, которому царица пожаров научилась прямо пред этим опасным колдовством, она создала подле себя круг из огня, надеясь, что хоть так сумеет ограничить монстра. Но даже дышать нормально ей не удавалось. Сильно вертя головой, она, то и дело, рукой отгоняла тени, что пытались проникнуть в её своеобразный защитный круг. Спасения не имелось никакого. Бескрайние чёрные просторы, в которых, рано или поздно, он бы её обнаружил и прикончил, обращая в пыль некогда живого человека. Но и усесться, сдавшись и зажмурив глаза, величественной и неудержимой особе не позволял её сильный характер, требовавший продолжать схватку, невзирая на представшие трудности. Резкий оборот, и очередная неудачная попытка избавиться от нападок с помощью горящего шара, сотканного полноценно из пламени. Чья-то голова вылезла из её круга, позволяя ей с секунду почувствовать силу. А потом, напала, с другой стороны. То, как сильно вертелась Алёнка походило на движение несчастного волчонка, никак не способного завершить своё кручение, ибо снова и снова появляется очередной ветерок, что заставит пойти его снова мучаться на несчастной нитке. Когда огни перестали создаваться так легко, а сама девчонка, от слишком сильной физической нагрузки, начала падать вниз, наследница волшебного мира признала, что здесь и будет её конец. Это оно, где пора сказать, что ничего более после тебя не останется. Здесь так точно. Будто спички, сгорели друг за другом воспоминания, так крепко связывающие её с человеком, кого она прибыла спасать из большой любви, и они, увы, сгорали полноценно, вплоть до каждой крошечной щепки. Чудилось, что она и есть одна из этих спичек, которая сейчас, бам… И пропадёт во тьме, как исчезает каждый день по одной из коробка. А после о ней даже никто не вспомнит. Не самое лучшее, верно, сравнение пред смертью, когда приравниваешь свой взрывной и вечно позитивный характер к догорающей спичке, а не полноценно истраченному салюту. Но феерия ей при страхе и опасности вспоминалась слабо, поэтому, представляя, как медленно она сгорает, волшебница сомкнула очи, надеясь, что это будет безболезненно. Тьма даже не успела окутать её, а она не успела прочувствовать её касаний, когда пришлось снова выпустить медовые глаза наружу, от яркого ослепительного света, чувствуемого и ощущаемого даже сквозь плотно закрытые веки. — Не лучший момент для смерти, солнышко! Предсмертные глюки? Да нет. Вероятно, она уже сдохла. Не может же быть такого, что мрачного демона, сошедшего с преисподней, отогнал тот самый её мальчишка, который, только возникнув здесь, разбил её сердце своим отсутствием воспоминаний? Это же невозможно, что он вспомнил всё лишь от прикосновения браслета, лишь от твоих речей? Это же не могло помочь ему принять свой мир мыслей, где он может сам создавать оружие, к примеру меч, каковым и отгонит поразившего его монстра прочь? Он ведь не спасёт её снова, да? — Саша! Спасёт. Прежде, естественно, всё вспомнит. Ради неё. Бытовавшая только что подле тьма её вообще не волновала, ибо, только приподнявшись с уставших ног и игнорируя боль всех зудящих мышц, богиня огня кинулась на шею факиру, убеждённая, что теперь то он точно примет взамен её распростёртые объятия. Очевидно, реальному Абрикосову это нужно не меньше, чем его свобода. Не опуская меч одной рукой, ибо страшась, что тот испарится, а другой крепко сжимая бестию, он, казалось, пытается вжать её к себе в грудь, чтобы та не исчезала и не испарялась. Или же просто от сильного желания убедиться, что он реален, а происходящее — не всесветная глупость, где он — всё ещё пленник абсолютного чёрного умершего мира. Разревевшись уже какой раз за нахождение здесь, она преспокойно восклицала всё в ушко фокусника, наслаждаясь тем, как его не короткие каштановые ниспадающие локоны щекочут её пухленькие мокрые губы. Это — не хаос. Это — не бардак. Это — их идеальный порядок. — Ты вспомнил?! — то ли задавая вопрос, то ли сама утверждая, восклицала царица пожаров, не отходя от фигуры. — Ты слишком хорошо всё напомнила! Немного устав держать девчонку на шее, он опустил ту вниз, чтобы она встала на пол сама, а не держалась лишь на его несчастном тельце и, стоя согнувшись, продолжил говорить. — Про мои поступки, с этим браслетом, — приподняв руку с мечом, он указал на кожаное украшение, на запястье, — И про наши сто первых поцелуев… Верно, это самая лучшая секунда для того, чтобы исполнить ещё один, поэтому, решив не упускать возможность, батарейка энерджайзер и вправду потянулась вперёд, сокращая и без того крошечное расстояние между ней и факиром, прижимаясь губами к его губам и вжимаясь в них с каким-то неимоверным наслаждением. Именно так и целуют на прощание. Не опуская ладоней с шеей, а рукой лаская его каштановые пряди, она прикрыла глаза, мысленно прогуливаясь по своим побегам, в попытках представить, что бы произошло, если бы она не убегала. Скорее всего, нечто идентичное тому, что имелось. Только много романтических поэм, и сотни свиданий, что были бы весьма эстетичны и возвышенны, как их умеет устраивать только психолог. Миллионы поцелуев, и тогда бы он излишне хорошо знал не бывших королей Штормграда, а нынешних правителей волшебного мира. Слишком много слово «если» в её голове. «Если бы», «то тогда», «может быть». Но история не терпела предположения, она любила только действия и итоги. Отстраняясь от губ, но не убирая рук, девушка прижалась лобиком к переносице молодого фокусника, не желая отходить прочь. В одном месте применить «если», уже очень сильно хотелось. Если судить по философии жизни Александра, то этот план плох. У него такой себе итог, когда выживет только он, а рыжая бестия так и останется короткой мыслью, бродящей где-то в его голове, подобно воспоминаниям с ней же, каковые она сама и видела. В голове, где она всецело властвовала, где она правила, где о ней думали чаще всего, располагалась её могила. Какие же глупцы лезут на спасение ради любимых людей? Для проведения такого интервью, коли хотели получить излишне романтичные ответы, то стоило оказаться именно в этой школе и в этом дурацком классе. — Сто первый «первый» поцелуй? — обратился душа патруля, построив брови домиком, но смотря на бестию с такой нежной любовью, что у неё язык не поворачивался сказать правду. — Последний, — с трудом буркнула Алёнка, стараясь не дрожать голоском и не выдать свою неимоверную слабость от понимания, чего ей стоила эта свобода. — Последний первый? Карие глаза, это прелестная ухмылка, слишком добрая, излишне будоражащая, неимоверно сильно её ломающая. Колени аж трясутся. Или это всё-таки не от нервов? Почувствовав ещё одно трясение, Герой мгновенно начал смотреть по сторонам, ища источник опасности, и, ответ столь очевиден, что от этого даже не страшно. Кое-кто всего лишь пытался отобрать власть, каковая ему не принадлежала и от того накатил красным туманом, пропитанным запахом железа, прямо на пленника и его гостью, от присутствия какой он и вовсе ощущал, что обжигается. Всё верно. Демоны обжигаются не об огни, только об солнце. — Думаю, — встав спинами друг к другу и разглядывая, как медленно багровый туман, становится всё более густым, словно разрастается, в попытках приобрести физическую форму, ребята, ведущие диалоги с самой опасной стихией на «ты», заметно напряглись, готовясь к борьбе, — У нас проблема.

***

Слово в слово идентичное произнёс и его лучший друг, только и успевший выбраться на балкон, пред тем, как узрел, что там, вдалеке, за их воздушной молнией, что стала вторым защитным куполом вокруг здания, багровый туман приобретает всё больше кровавый оттенок, преобразовываясь в нечто угрожающее, как будто ранее ничем таковым оно не являлось. Запах тёртого железа, темнота в облаках, и густой, уже какой-то тяжёлый воздух заставляли напрячься тех, кто до последнего верили в спасение принцессы и что её планы сработают. У тёмного князя же к этому прибавилась проблема с дорогими братьями, а ещё вся команда потеряла двух умников, о чьих успехов до сих пор не знали. Ныне стоило продумывать новый план защиты, ибо явное пробуждение указывало на второй тайм схватки, что тут же привело Влада в движение, в попытках продумать план. — Надо с помощью заклинаний остановить это! — Влад! — воспела бегущая следом за ним принцесса Штормграда, какой-то тоненькой чуйкой ощущающая предстоящее будущее. — Совместное колдовство сможет отогнать его прочь и позволит нам спастись! — не замолкал в то же время владыка, уже всецело пленённый мыслью о чужом спасении и практически болеющий сохранением жизней окружающих. Глупая попытка остановить молодого человека не увенчалась успехом, ибо он всё равно двинулся к патрулю, по-прежнему располагающемуся в общем зале советов, каковые тоже не собирались как-либо двигаться. Самый умный член команды и вовсе стояла поодаль, то и дело нервно пальцами возвращаясь к своей подвеске, и двигая несчастную по её цепочке. Звук не успокаивал её, ну куда-то пристроить весьма нервные ручонки, которые так и пытались схватиться за что-либо, ей нужно. Ушедшие вдаль и даже ничего не сказавшие ей близкие мальчишки сильно пытали её своим долгим отсутствием, а ещё она слабо верила в благородие данного союза. Как-то слишком много конфликтов проигралось меж ними, слишком сильно они подрезали по обеим сторонам свой плот, на каком могли бы выплыть отношения, чтобы имелась возможность с лёгкой руки всё обеспечить. Пускай волшебница земли и довольно хорошо относилась к Корвину, и знала, что за его жантильной и жеманной спесью, кроется уважение и честолюбие, привитое литературными произведениями, её мозг никак не мог принять, что после пережитых событий мальчишки так легко куда-то отправятся вместе. В любом случае, заключать фидуцию ныне поздно, и ей лишь оставалось надеяться, что эти двое сердечных господинов не перебьют друг друга. Как и команде, да и всей школе лишь оставалось надеяться, что до освобождения от демона их любимая богиня огня всё-таки дошла. Но класть все планы на что-то столь хрупкое, когда туман снова будто балакал, что он идёт в роли истребителя, болея мыслью всех погубить, они не могли. В бывшем Мороке снова очнулся тот самый сумасшедший защитник, чью нынешнюю стремительность решила сгрызть на корню Ветрова. Но не та, к чьим запретам он уже привык. — Вам не нужно его отгонять, — шептала легендарная колдунья, встав у края стола с вверх поднятой головой, твердя каждое слово громко и властно, тем самым привлекая внимание учительского состава. — Его нужно погубить, чтобы он мог отправиться в преисподнюю. Не уловив главную мысль в данных репликах, богиня ветра лишь приспустив брови глянула на бабушку, будто дожидаясь продолжения её речи. Но зато Снежка сразу заметила интонацию и чёткую сокрытую мысль. — Она освободила его… — молвила тихо она, распахивая свои голубые глазки шире, радуясь сказанным словам. — Что?! Переглядываясь с всё осознавшего существа на ехидно улыбающуюся даму, мрачный правитель да его возлюбленная тоже постепенно начали мириться с этой мыслью, позволяя на лица выйти слабые, но полностью пропитанные восторгом улыбки. — Ты услышала его? — Да! — счастливо воскликнула Преслава, даже руками играя при этом, ублажая свои уши, снова слышащие предельно ровные и прекрасные мысли, каковые она так любила в фокуснике. — И в его голове всё вновь столь идеально выверено, что мерещится симфонией! Поразительное великолепие! — Нам осталось лишь выпустить его оттуда? — немного усмирив свою счастливую жилку, задал вопрос Влад. — Нужно применить общее колдовство? Или, может, молниями моими я заставлю его выплюнуть того наружу? — Фу! — пискнула стоящая подле властительница воздуха, ощущая определённый дискомфорт от перечисленных предложений. Но кое-кто явно не желал пускать в путь вечного воина волшебного колледжа. Три фигуры, возникшие за спинами студентов, как оберегающие духи, призванные спасать жизнь, имели на данное дело свои планы. А, если быть точнее, они желали хоть раз освободить ладони ещё детей от совсем не юношеских проблем. — Позволь нам с этим разобраться, Владислав! — выпалила Яга, поглядывая на патруль интригующе, будто взглядом говоря, что ныне предоставляет им возможность лицезреть её необыкновенное действие в бою. — Думаю, что у нас сил побольше будет, да и хватит для того, чтобы выкинуть монстра прочь. Заговорческие взгляды слишком переглядывающиеся, а какое-то наивное восхищение их студентов и вовсе возвышало их веру в лучшее всё выше и выше, доводя древнюю тройку мощных колдунов аж до исступления. — Crede experto, heros, — произнесла директриса, положив преподавателю боевых искусств руку на плечо, всё ещё ни капли не понимая в чем прелесть этого тактильного контакта. — Лишь раз нам доверься. — Так посмотреть, у нас опыта побольше будет, — укоризненно заметила учёная, даже улыбнувшись из-под своей оправы, всё ещё не оставляя в покое несчастную подвеску звезды, тревожась за состояние мальчишек. Поглядев на волшебницу с определённым презрением, или даже больше обидой, Василиса изогнула улыбку в какую-то более зловещую, с каковой она могла бы легко произнести «отчислена», но вместо этого, игнорируя белокурую прядь, упавшую прямо ей на щеку и стоявших близких друзей, которые жестами показывали, чтобы та дышала и успокаивалась, главная в данном колледже решила применить сарказм. — Опыта побольше, а во всём другом мы лучше. — Особенно в возрасте превосходите, — буркнула Варя. Нет. Патруль явно не собирался признавать тройку за великих колдунов, каковым нужно поклоняться и пред кем стоит совершать реверансы. Спасением мира школьники занимались куда чаще них, потому и считали их лишь за своих сообщников, что и обосновало такое весьма равное отношение. Хохотнув над шуткой возлюбленной, тёмный князь почувствовал, как кое-чья рука сильнее сжимает его плечо, и, обратив взор на древнюю великую голубоглазую колдунью, тот принял серьёзное выражение лица. — Если убеждены, что справитесь лучше и не навредите ни ему, ни ей, то я разрешаю, — гордо заявил он, создав какое-то скрытое впечатление, что самый главный тут он, а совсем не Василиса. — Ubi concordia, ibi victoria. А я с вашим решением согласен. — Спасибо. Даже смешно, насколько искренне прозвучала эта благодарность. Но, по какой-то совсем не ясной причине, древней ведьме требовалось слышать это предложение — доказательство того, что команда героев им доверяет. Что она не считает их слабым грузом, мельтешащим позади, и, что они согласны доверить им свои жизни. Это важно. Словно по сигналу после этой фразы, тройка, переглянувшись, побрела к выходу, позволяя лишь себе с кучей артефактов и одним хорошим древним колдовством выпорхнуть за созданную защиту. — Ну, что, — сильно дёрнув рукой, Вась Вась восстановила свой любимый меч, стремясь сильным и уверенным шагом прямиком к опасности, — Тряхнём стариной? — Мне ещё нечем трясти, — усмехнувшись, шепнула её рыжеволосая подруга, поправляя без конца свою причёску, которой так сильно восхищалась. — Будем не трясти, — замерев прямо подле щита, поставил слова в противовес древний колдун, поглядывая на обеих своих любимых подруг. Носок его сапога уже утыкался в созданный купол, ещё шаг, и лишь ваши артефакты позволят преодолеть созданное Штормградскими принцессами ограничение. — Сражаться. Оружие к бою и команда поплелась вперёд, желая погубить до конца уже умирающее существо.

***

В голове же демона парочка уже приготовилась к сражению, старательно следя за движениями тьмы, но та приближалась как-то нелепо, будто страшась вообще двигаться. — Что с ними? — удивлённо задала вопрос бестия, припоминая, как ранее тёмная гуща нападала на неё со всех сторон, пытаясь извести её слабенькую тушку со свету. Но ныне те не двигались, и сложного в данном деле нет ничего. Когда Абрикосов пытался убедиться, что мрачные туманы и вправду избегают их, он резанул своим мечом, созданным силой мысли, прямо по воздуху. Мрак отошёл прочь. Но они же боялись не выдуманного оружия, они тревожились другого. Лишь сделав окончательный шаг прямиком к туману, тот всецело признал причину их страха. Как и некогда демон мироздания избежал фигур тёмного князя и принцессы, пока те находились под эгидой одного из братьев Равелиных, в каковом хранилась мощнейшая энергетика силы, так и ныне монстр страшился факира. Его душевная мощь считалась не меньшей, особенно после того, как при помощи лапок динамита он освободил свою натуру. Словно поражённая, темнота отделилась прочь, растворяясь в безызвестности. Тогда, он начал размахивать мечом, неистово, прилагая максимум сил, заставляя поевшую его черноту разжижаться, погибать и испаряться, становясь позабытым пленом, где оказался освобождённый всея понимающий Герой. Пока от каждого его шевеления пространство вокруг него становилось всё светлее и светлее, он даже не замечал, что постепенно богиня огня становится всё печальнее и печальнее. Очевидно же, что за победу необходимо отдать цену. А за такую требуется троекратная оплата. — Это выигрыш! — радостно воспел Саша, снова приблизившись к девушке вплотную и только сейчас замечая на её веснушчатых щёках крошечные слёзки. — Ещё один поцелуй? Ещё один первый? — Последний, — тяжело выдавила в ответ властительница пламени, ощущая слабость во всём теле. — Это будет самый последний. Личико говорило само по себе слишком много и хранило в себе ответы на все вставшие в голове психолога вопросы. Улыбка, явившая себя после моя преград, с такой лёгкой простотой и полной убеждённостью в счастье явившая себя, снова позабылась. На её смену пришла ровная линия губ, и поставленные в вопросе брови. — Что?

***

Не то чтобы у древних колдунов было много хороших планов, скорее лишь один и точный, какой они, не обсудив, приняли за максимально верный. Цену данного решения они просчитали мгновенно. Сия идея будет стоить им свободы.

***

— Чтобы освободить тебя, я стала лишь твоей мыслью, —сдавленным голосом медленно говорила каждое слово, подгоняя себя на каждом окончании и понимая, что, коли так всё просто разрушается при его существовании, то вскоре сие мир выпустит его наружу, как знак ознаменования победы, и ей нужно спешить. — И я не могу отсюда выбраться. — Что за бред?!

***

Такой чистейшего вида бред. Полнейшая ахинея. Абсурд, потерявший какие-либо берега. Они и впрямь собирались содеять решение, какое не оставит принцессе ни единого шанса на выживание, но, увы, обсудив всё, они поняли, что и способов таких не знают, чтобы у неё нашёлся какой-то реальный шанс. В то же время существование подле демона мироздания травило. Один из семи создателей мира поистине ядовит для народа. Дольше ему находиться здесь нельзя, что заставило тройку придумать идею о сокровенной шкатулке, куда они пленят остатки этого опасного, действительно губящего монстра, позволяя школьникам вновь начать дышать полной грудью. Это действо освободит факира, навсегда заперев девчонку, за которой он сюда явился, в его голове.

***

— Подожди! Саша даже не собирался давать возможности волшебнице говорить слова, заставляющие даже его плакать. Приблизившись к динамиту, он положил свои ладони на её чудное солнечное личико, чувствуя мокроту от щёк и наслаждаясь отблеском медовых глазок, спрятанных за пеленой слёз. — Мы найдём другой способ! Мы сможем его найти! Ты уйдёшь со мной! Восклицания он тараторил, пытаясь убедить не столько возлюбленную, сколько себя в том, что батарейка выберется. Не может он потерять её сейчас, когда она наконец-то завершила эпопею о непризнании. Не может она остаться здесь, когда наконец-то всецело отыскала себя и осознала, как применять жилку принцессы и насколько невообразима мощна её сила духа. Не тогда, когда принцесса стала королевой. Пусть и в своей душе, но всё же. Сумела подчинить порядку, найти себя и призвать народ стоять за неё. Совершаемые поступки вели её к тому, чтобы стать той истинной ею. Сильной, мощной, но при этом ещё великой и величественной. Такая она не может умереть. — Его нет, — печально уведомила парня царица пожаров, припоминая варианты, названные астрономом. — Воздух демона ядовит, и, чтобы спасти студентов, им в любом случае нужно его убить. Им в любом случае придётся освободить тебя. — Нет! Недавно счастливый фокусник теперь умывался в слезах, не веря, что такая глупость с прощанием человека, который уходит навсегда, происходит с ним и именно сейчас. Примерно такая же глупая мысль душила и Алёнку, когда парнишка, никак не способный отпустить её личико, улетел из спортивного зала, порабощённый багровой огненной массой, заставляя её поверить в его смерть. Ныне это обратное действие. Ей тоже казалось, что она умирает.

***

Создавая колдовской круг, маги то и дело переглядывались, совещаясь и вновь соглашаясь с этим несуразным решением, будто бы подписывая раз за разом приговор о согласии добровольного пленения в темницах. Лишились наследницы. Самого важного ученика данной школы. Но в этот момент все студенты оказывались равны И их жизнь была важнее, нежели не имеющая ни единой возможности на спасение будущая королева.

***

— Эй! — попыталась позвать его бестия. — Саш! Саша! Пушкин! Подарить последнее хорошее воспоминание, прежде чем он никогда больше не услышит её голоса в реальном мире. Лишь отголосок в его мыслях, что будет верещать, верно, как-то пискляво, и совсем не похоже на неё. Его карие очи поднялись на неё совсем не быстро. Пальчиками аккуратно убрав в сторону его каштановые локоны, она наладила зрительный контакт и, предприняв глупейшую попытку улыбнуться, заговорила. — Зачтёшь мне стих, пока я буду уходить? Ощущая это странное нечто, когда казалось, что ладони на щёках слишком тяжёлые, а она сама становится всё более невесомее, Алёнка восприняла чётко идею, что обращается в мысль. — Нет! Ты не уйдёшь! Нет! — Я не уйду, — шептала в ответ принцесса волшебного мира, найдя более нежную мысль для применения. — Я стану жильцом твоей головы, и буду гулять по мыслям, путая их своими пламенными шарами. Я буду оберегать тебя. — Мне нужно это в реальности. — Но этого не будет.

***

Следящие за готовящимися древними магами прямо посреди урагана со своей башни, команда патруля даже не заметила летевших к ним двух книголюбов, какие столь плохо управляли питомцем, что тот выкинул их на балкон, к счастью, не размазав личиком по стене. — Терпеть не могу пегасов! — язвительно выпалил Корвин, когда абсолютно все участники команды поглядели на несчастных, влетевших внутрь мальчишек. Будто очередной раз показывая свою природу, любитель звёздного неба приземлился куда менее удачно, чем его соучастник в данном деле, и столкнулся со стеной, куда хотела подбежать быстрее его же взволнованная девушка. Но та не успела раньше, чем её же бывший парень, который, к её удивлению, преодолев расстояние меж ними, протянул бывшему врагу руку, помогая ему подняться на ноги. Без лишних объяснений, волшебница земли отправилась навстречу к Астеру, крепко обнимая учёного, что сжал её в ответ, заставив анимага отодвинуться от возлюбленных, ощущая неприятное ревностное чувство. — Почему ты в шароварах? — с нескрываемым удивлением спросил тёмный князь, будто и вовсе позабыв, что прямо там, на их глазах сейчас хоронят его названную сестру. — Это действительно единственный беспокоящий тебя ныне вопрос?! — гневно процедил поэт, указывая ладонью на творящейся за окном погодный бардак. — Вы достали?! Казалось, невозможно больше надежды вложить в вопрос, чем это получилось у ветерка перемен. Маме патруля лишь важно знать, что самый непослушный ребёнок будет жить. Ни слова не произнеся, потомок книжного духа улыбнулся, вытаскивая наружу артефакт, прихваченный из пещеры, чем заставил лидера патруля озариться наисчастливейшей улыбкой, а её аметистовые очи засиять, точно настоящие камни. Спасение есть. — Что это? — Зеркальце духов, — пояснил исследователь, не опуская ладони своей девушки, но подойдя поближе к владыке, чтобы дать максимально ясные пояснения. — С его помощью мы и вытащим наружу Алёнку. — Но она же теперь мысль, — печально припомнила фигуристка, поглядывая на дорогих друзей, готовясь снова хлюпать носом от огромного количества слез. — А мысли людьми не становятся… — Людьми нет, — согласился Корвин, переглянувшись с принцессой Штормграда и припоминая их чудный диалог с его семейкой. — Но она уже давно не человек… — Три года как призванная солнца. Теперь счастье достигло и бывшего мрачного правителя. Приподняв свою голову с острыми чертами лица вверх, прямо на астронома, Влад, не скрывая своего счастья и шока от забавности данной ситуации, благодарно глядел на неуклюжего мальчишку. Его план по уничтожению миру заставил будущую правительницу обратиться к энергии солнца, что привело к её обращению в полу духа. Её возможная смерть заставила её превратиться в того, кого они спасти могли. Интересно, а считается ли по философии Александра это хорошим планом? — Только нам нужно за границу, прямо к шкатулке! — воскликнул астроном, заставляя тем самым отважных героев напрячь свои мозги и придумать способ. — А там воздух отравлен! Именно в месте, где сейчас располагались преподаватели, находился апогей демона мироздания, что делало окружение ядерным и опасным. Но это не могло остановить их пред спасением лучшей подруги. — Есть идея, — оповестила ребят Варя с невероятным энтузиазмом, а потом мгновенно припомнив основную проблему, повернулась к своему возлюбленному, цедя его своими печальными глазками. — Но тебе не понравится. — Какая… — Равелины. Бывший дух даже не успел договорить фразу, когда Корвин лишь одним словом объяснил, то что властительница воздуха неудачно бы собирала в слова ещё очень и очень долгое время. К счастью, при упоминании своей фамилии, Влад не передёрнулся всем телом, а лишь слегка повернул голову, дожидаясь дальнейших слов от скованной девчушки, что располагалась подле него. — Что же ты хочешь? Вот это по политике Саши точно отвратительный план. Продуманная идея оказывалась невероятно рискованной и, что куда важнее, максимально сложной. Ныне у команды при себе лишь два спусковых крючка, один из которых запустился, а о возможном свершении второго они попросту ещё не знали. Теперь же схема не терпела проблем и каких-то сбоев. Идеально отлаженный и безупречный организм, обязанный существовать и посекундно исполнять каждый свой шаг, иначе система потерпит крах. Верно, главный плюс во всём этом находился в том, что слишком сильно желавшие свободы братья сами очутились в комнате, напомнив о себе лишь слабенькой энергетикой в книжном шкафу да дополнительной тенью на полу, каковую и заметить то сложно. Чудный показатель, что они готовы помочь. Но скрывалась ещё одна весьма весомая проблема, не позволяющая некоторым личностям оказаться снаружи не при каких обстоятельствах. — Влад был некогда Мороком, то бишь подвергался колдовству, что не позволяет ему участвовать в ещё одном таковом, — начал пояснять анимаг всё то, что рассказали его братья. — Нон Грант не может идти, потому что у него Стик отнял магические способности, что тоже колдовство, из-за чего и ему не дано оказаться внутри книжных страниц. — То есть, я должен тебя туда просто отпустить? — как-то грозно, но с явной любовью задал вопрос мрачный владыка, действительно страшась варианта существования богини ветров за пределами защитного круга. Но время поджимало так сильно, что девчонка не могла долго пытаться его в чём-то убедить, потому решила воспользоваться лишь одной короткой фразой. — Поверь мне, я вернусь, — шепнула она, крепко поцеловав брюнета в губы, а после резкими шагами стала отходить, продолжая глядеть на него своей лучистой улыбкой. — Из замка Штормграда я же к тебе вернулась. Аргумент прекрасный, особенно учитывая то, что там творилось, и насколько же тяжёлой задачей со звёздочкой являлся побег из него. В это же мгновенье астроном лишь крепко держал свою возлюбленную за ладони, не испытывая столь сумасшедшего страха, что и его соратник в данной миссии, некогда выпустивший его из темницы. Что смешно, дело даже не в защитной звезде. — Ты кажется, переживаешь совсем не как Влад, — буркнула колдунья природы, немного смущаясь этих эмоций, ловя себя на глупой мысли, что, может, это — показатель его безразличия. В ответ, любитель звёздного неба лишь приподнял свои очи и поглядел вначале на девушку со своей прелестной и влюблённой улыбкой, а потом, немного напрягнув мышцы лица, на секунду зацепился за образ графомана, стоявшего с закатанными глазами, ожидая, пока парни отпустят уже свои вторые половинки. — Как бы это странно не звучало, но я ему доверяю, — пояснил Астер, вернувшись обратно к учёной и уже наслаждаясь её сияющими хризолитами. — Его литературный нрав, его любовь к литературным геройствам не позволит вам пострадать. Но, что куда важнее, он — не просто герой. Он — ваш друг. Он сможет вас спасти, потому что ему не безразлично. Данные строк не могли вызвать шока у владыки земли. Как же не поражаться, коли неуклюжий книголюб столь уверовал в бывшего врага? Но ей не хотелось перечить его словам, особенно учитывая то, что время поджимало. Приняв короткий поцелуй в носик, Маша поспешила к остальной части команды, уже готовой к перемещению в книгу. Круг из четырёх человек, где расположились главные волшебницы и книжный путешественник, схватились за руки, погружаясь вперёд, в глубинки книжного издания, скованные страхом, но в то же время, преисполненные каким-то сумасшедшим рвением и уверенностью, что их ждёт победа. Пара глаз внимательно следила за тем, как те самые испаряются внутри, готовясь схватить фолиант, и, отправившись на пегасе к краю бездны, закинуть его внутрь. Открыв глаза, первое, что узрели очи сбежавших живых, — надгробные плиты и ожидающие, расположившиеся средь весьма знакомых очертаний для Варвары братья княжеского рода. Снова оказавшись в очертаниях кладбища, у знакомой могилы инфузории туфельки, где некогда волшебница ветров восприняла все жизненные пути Влада за прелестные, стояли её старые друзья со своими весьма счастливыми личиками. — Божички-кошечки! — всхлипнула Снегурочка, поглядывая то на Богока, то на Ондока, верно, искренне испугавшись лишь второму и его облику практически неживого. — Рад снова видеть вас, мещанская душонка! — язвительно отозвался Пётр, ловя явное восхищение от новой встречи с девушкой, с которой некогда и начинались его подсказки и знакомство с известной командой. — Это я и по-прежнему убеждён, что «божественная комедия Данте» — ещё то литературное ничтожество! Странно, но и волшебница земли, поправив свои очки, ухмыльнулась, поглядывая на знакомые сапфировые очи, и ловя какое-то кейф от кроткого осознания, что некогда с этого гадёныша и начались её тропы к демонам мироздания. — Вам не угодно, ибо вы — всё также воплощение всех его грехов, — нагло, не менее токсично, нежели её собеседник, выпалила гений, даже совершив некий реверанс, как знак почтения мужчине. — Не я — демон мироздания, что поел вашего друга, которого так важно спасти. — Влад не хотел вас отпускать, не так ли? — задал вопрос Алексей, приблизившись к властительнице воздуха слишком близко, что испугало бы любого другого человека команды, но даже не смутило смелую наследницу Штормградского королевства. Ну висит подле твоего плеча голова почти мертвеца. Как будто впервой! — Как будто он может такого в действительности хотеть, — игриво произнесла лидер патруля. — Это очевидно, — буркнул дух умерших, пройдясь рукой по своим противным жирным волосам. — Он снова провожал тебя взглядом и смотрел, словно лань пред фонарём. В ответ принцесса расхохоталась. Атмосфера слишком лёгкая, слишком счастливая. Если быть точнее, она была попросту истерической, когда ты всецело ощущаешь завершение и риски, но пытаешься играть картину безмятежности. Воссевший на пегаса старший брат наглецов, тяжело вздохнул, двигаясь прямо к месту расположения тройки, которая вот-вот пыталась испепелить без остатка демона, оставляя свою будущую королеву лишь мыслью в голове освобождённого Александра. Печально, что команда в очередной раз показывала, что они не сильно то вверяют свои судьбы всецело преподавательскому составу, но проблема, верно, крылась лишь в их желании помочь. И в чётком осознании, что, если не они, то никто. К счастью, годы работы учителем заставили приобрести Влада столь немалую силу, что тот без проблем докинул книгу до нужного места, чем не сильно напугал легендарных колдунов, сразу заметивших её. Им хватило мгновения, чтобы осознать, что артефакт найден, и теперь лишь нужно сделать всё, чтобы освободить ещё и принцессу. Глядя с коня прямо в небесные очи директрисы, тёмный владыка извинялся за очередную вставку со стороны их патруля в глобальные дела, а следом вслух произнёс: — Отсчёт пошёл. Лишь ощутив токовые линии, в каковые попало его обиталище, Пётр уведомил всех о том, что они выбрались за щит, и заставил протянуть руку земной волшебницы её бывшему, образовав цепочку и соединённых ладоней. Когда все схватились друг за друга, книга прекратила являться их стенами, вместо этого сделав их жильцами тоненькой плёнки подле них, что будто бы облепляла их со всех сторон. Это мерещилось пакетом, надетым на голову, что становится тяжко дышать, но всё лучше, чем отравленный воздух демона. По коже побежали мурашки от явного холода кладбищенского духа, но, что куда важнее, они теперь оказались снаружи. Первая часть сработала. Применив магию, Варвара силами расширила спектр магии Ондока, позволяя им дышать чуть свободнее, и осталась в позе, продолжая его сдерживать. — Колдуйте! — воскликнул Корвин, приказывая Ядвиге продолжать её заклинание, по изничтожению демона, в то же время вытащив из своего наряда запрятанное зеркальце. Послушавшись его, точно понимая, что, даже если их план не сработает, то его попытка уже будет стоять куда больше, чем их отсутствие, древние хранители продолжили колдовство, заставляя прощающуюся Алёнку в руках факира буквально испаряться, теряя части себя. Вся задумка плана строилась на весьма глупой затее, которую посмел предложить сам предок легендарного существа. Ведь, если задуматься, то, по сути, Богок — не столько книжный дух, сколько житель слов. Его средой обитания могут выступать тетради студентов, если в них располагается какое-то довольно чётко обозначенное место, или же коротенькое стихотворение. Главное, чтобы в них имелось хоть какое-то описание, позволяющее ему заселиться в это место. Именно поэтому, вытащив зеркало, Корвин истошно начал писать маркером на нём множественные строчки своей любимой поэмы. Чтобы ему не приходилось напрягаться ещё, и чтобы держать достаточно большой артефакт, волшебница земли создала позади лианы, позволяя тем самым зеркалу стоять, пока поэт старательно в спешке и весьма кривым почерком выписывал наизусть заученные мадригалы. Дым от свечек Ядвиги Петровны стал сиять, тем самым оповещая волшебниц о приближении выхода фокусника, что они должны провести точно позже, нежели спасение принцессы. Всё решали секунды. — Готово! — воскликнул анимаг, ставя жирную и резкую точку в конце, поправив свои черные пряди и тут же начал торопливо искать сборник подле себя, чтобы выпустить Петра оттуда в эти слова. — Где книга?! Та оказалась довольно далеко. Но стоило только фигуристке принять информацию о важности рукописи и обнаружить её, как та тут же заморозила окружающее их пространство, покрыв его тоненькой кромкой льда, а после, создав огромную глыбу льда резким движением, кинула книгу прямо в руки поэта. Вымолвив громкое и слишком торопливое «спасибо», чуждое его личности, он приблизил фолиант к зеркалу, заставляя прапрадеда выйти наружу, и сделать хоть одно доброе дело за свою жизнь.

***

В то время, как пустынной и практически нереальной казалась Алёнка, становясь лишь кроткой задумкой в чужой голове, для неё почти невесомым и не физическим оказывался Абрикосов, вроде и продолжающий держать её за руки, но становясь всё светлее и светлее, чем знаменовал своё возвращение в реальный мир. — Должен быть другой план! — продолжал верещать тот, будто и впрямь отказываясь верить, что шансов никак нет. — Должен быть! — Я тебя люблю! — пискнула царица пожаров, отпуская руки, понимая, что лишь она его держит, но всё ещё чувствуя его пальцы на своих запястьях. — Я тебя люблю, и прощай! Слова, которым противопоказано стоять рядом, но они, увы, так располагались. — Нет! Ногтями прикоснувшись к крепко сжимавших её ладоням, она начала разжимать кулаки, желая простой очевидной вещи — чтобы он жил. Впиваясь ими сильно в кожу, она принуждала его отпустить её узенькие запястья и уходить в реальный мир, где его ждали планы и его дороги, по которым ему, увы, придётся пройти без неё. Точно богиня огня так и не поняла, она ли заставила его испариться, прикладывая силы, чтобы его крепкие ладони наконец-то отпустили её, или же попросту он стал столь реальным, что быть частичкой мысли уже попросту не мог, но в единое мгновенье карие очи блеснули пред ней в последний раз, выплёскивая максимальный фонтан из остро ощутимых и непреодолимых эмоций, а после излияние резко исчезло, оставив вместо себя пустые стены и абсолютное спокойствие, без единой лишней потуги. — Я тебя люблю, — пронеслось в помещении, где она осталась одна.

***

Пламя от свечи гуляло в разные стороны, будто выжигая густой туман демона, изъедая его сущность, само его эго, и высвобождая наружу пропавшего мальчишку и вечную душу их компании. Крошечный взрыв за крошечным взрывом губили создателя мира, призывая из пылинок этого мрака сложить живого пленённого им человека. Заселив прапрадеда в строки, графоман воскликнул о завершении дела, чем заставил девчонок приблизиться к нему ближе, призывая ещё одно мощное колдовство. — И в эту ночь, и в этот мрак, кусочек солнца мне бы взять, чтобы потом, в ещё мрачнее день, мне было бы, об что свою душонку греть! Поверхность зеркало засветилась, позволяя призыву солнечных лучей заработать, а следом за этом и Богоку вылететь прямиком к их пленнику Дажьбога.

***

Глядя в пустоту, пусть и весьма освещённую, она спокойно осознавала и принимала идею о том, что она ныне — не реальный человек, а лишь короткая секунда, пробегающая в голове. Та самая искорка в мрачной тьме, что сложно отыскать и так легко потерять. Тот самый свет во мраке, именовавшийся «ничто». Твёрдо убеждённая, что это — теперь её бытие, некогда наследница волшебного престола тяжело вздохнула, сдерживая свои всхлипы, и улыбнулась сама себе. Так нужно, а по-другому здесь быть и вовсе не могло. Правильный же подход для королевы: делать то, что необходимо для спасения народа? Правильный. Недолго поглядев на пояса Венеры, гуляющие где-то вдалеке, будто убеждая, что разум, в каковом она заперта — это безграничный космос, с восхитительными неизученными тропами, богиня огня как-то сумела убедить себя в том, что всё не так и плохо, и, в целом, она не испытывает никаких тяжб от нынешнего своего состояния. Здесь тоже могут найтись весёлые моменты её жизни… Хотя, скорее существования. Градиенты розовых оттенков, смешанные с оранжевым заревом, заставляли её полностью опечаленный разум немного радоваться и, сделав глубокий вздох, принимая тем самым такое обитание, она развернулась, желая немного прогуляться по бескрайним просторам этой головы. Но, не успев сделать и шаг, она наткнулась на каштановую бородку, чья линия губ извернулась как-то весьма игриво и интригующе, будто бы он знал куда больше, чем она. Так, свойственно, и есть. Неловко выпалив испуганное «ы», принцесса подпрыгнула, отодвинувшись на один шаг, чем вызвала кроткий подъем лишь одной стороны губы со стороны гостя. — Надеюсь, ты настрадалась, — проговорил он с поразительной аккуратностью и элегантностью в каждом слове. — Пора обратно к счастью. Тот даже не собирался ждать, когда девушка вежливо положит свои хрупкую руку в его предложенную ладонь. Наплевав на все правила этикета, тот лишь резко стиснул её запястье в своих пальцах, и потянул царицу пожаров на себя, высвобождая её в реальный мир.

***

Абсолютная тишина и молчание. Студенты старательно пытались держать себя под контролем, наблюдая за тем, как подле них туман становится всё более и более лёгким, совсем прозрачным. Теперь за этой еле заметной дымкой легко можно увидеть очертания преподавателей и даже всё ещё нависшего в воздухе владыку мрака, который по-прежнему ожидал изменений и освобождения, даже уже приземлившись с конём на землю. По правилам, туман должен стекать медленно прямо к свече, что не замечали вовсе, и это заставило директрису не слабо перепугаться. Ведь, по условиям заклинания, если человек сам не хочет свободы, то и выйти наружу он не может. Ситуация факира же немного другая — он хотел жить. Но мечтал, чтобы и принцесса тоже находилась рядом. Сами этого не заметив, девчонки стиснули ладони меж собой, пока их нервные пальчики так и пытались найти руку, способную удержать их в столь тяжелый момент. Ногтями вжимаясь в запястье ледяной колдуньи, лидер патруля тихонько просила о возвращении. Это звучало как молитва к солнцу, к артефакту, к воздуху, к самому окружению. Пусть они вернутся. Оба. В этой ситуации даже анимаг весьма напряжённо ожидал чего-то, а тишина, кажется, властвовала абсолютно везде, и замолкло всё, вплоть от каждого человека до самой крошечной крупинки, что двигала природа. Обездвиженные тела, ожидающие света. Всего две капли света. Время шло, а победа не приходила. Особенно травмирующим во всём этом стала секунда, когда, как по сигналу, выдохнули древние хранители, с каким-то сожалением оборачиваясь в разные стороны. Пока Ядвига глядела на своих прелестных девочек, одними губами шепча извинения за то, что их идея не сработала, Василиса с каким-то неимоверным сожалением цедила глазами своего юного преподавателя, понимая, что он ломается, и представляя, как сейчас тихо разбивается его сердце. Как в адских мучениях в лаве тонут его Помпеи. Подобравшись вплотную к щиту, она приподняла ладони вверх, разрушая уже совсем ненужный круг спасения. Воздух стал свежим, не нёс в себе отравы. Но и спасением в нём тоже не пахло. Как только делящая пелена разрушилась, тёмный князь слишком сильно поторопился навстречу к своей возлюбленной, уже нервно подрагивающей, но всё ещё не рыдающей. Ей чудилось, что уши оглохли. Словно она под водой, и нет возможности дышать, а прямо над поверхностью бассейна располагается стеклянная платформа. И выбраться она не может. Только тонуть, и тонуть. Дома больше нет. Семьи больше нет. Оторвавшись от всхлипывающей компании, Варя поскакала прямиком к своему молодому человеку, вжимаясь в его грудь и тихо пища, пока тот носом уткнулся в её пряди, пытаясь успокоить себя. Он снова это сделал. Он снова всё потерял. Снегурочке мерещились хруст льда, будто идеально откатанная программа перестала работать, а она рухнула коленями на поверхность, испачкав всё своей кровью с раны. И нету ладоней, чтобы её поднять. Пред волшебницей земли тоже всё обратилось в нечто не ясное. Безмятежное будущее, сиявшее добрым светом, оповещая о счастье и мире, где её не будет опекать вина, погасло. Да, и вправду, там она не виновата. Но и солнца там точно больше нету. Всё воняло какой-то слишком гадкой болью, слишком травмирующим состоянием. Благоухало проигрышем. Оттого, верно, когда свеча заискрилась, а зеркало засветилось, потускневшие личики не просто счастливо начали глядеть на яркий отблеск, а вовсе раскрыли рты, восхищённо ожидая святого пришествия, двух своих самых дорогих людей. Даже Василиса, сложив брови домиком, глядела на сие свечение с неимоверной долей восхищения и счастья. Первым выбрался наружу факир, который начал возникать медленно из пламени несчастной свечи, а после, полностью образовавшись пред командой, не смог долго стоять на ногах. — Алехандро! Были ли у него вообще шансы на подобное?! Смехотворная затея. Слишком быстро его верные товарищи обошли его со всех стороны, а волшебница воздуха и вовсе так сильно запрыгнула к нему на шею, что огненный фокусник даже не успел сориентироваться, отчего рухнул на землю. — Ты живой! — восклицала она, не отпуская ладони и продолжая крепко сжимать парня. — А ты здесь! — припомнив, что в один из последних моментов он именно что рухнул под молниями в кабинете директрисы, пытаясь спасти принцессу от плена её собственных родителей, Абрикосов улыбнулся, зрея знакомые аметистовые так близко снова подле себя. — И не только она! Смеясь счастливо, глотая эту радость, как самый вкусный коктейль, она преспокойно повиновалась, когда её парень потянул её за локти от бедного мальчишки, позволяя тому подняться с земли и снова встать на свои ноги. Верно, чтобы теперь его на землю повалил его лучший друг. — Герой! — голосом, преисполненного уважения, бывший Морок потянулся к своему вечному товарищу, крепко обнимая его. — Помнится, кто-то сказал, что я — лишь ходячая проблема! — пробубнил тот, счастливо принимая эти полные радости приветствия. — Помнится мне, ты не поверил, — отодвинувшись от парня, Влад осмотрел его своими сапфировыми глазами презрительно, старательно пытаясь привить чувство вины. — Потому и остался. Потому и обратился. — Но я возвратился, — с толикой горечи, вспоминая, как отпускал свой динамит, прошептал он. — Да. Больше людей подбирались ближе, пока Корвин остановился подле зеркала, уже не сияющего, ожидая прибытия ещё одного человека. Положив книгу сразу рядом, он почувствовал, как та отдаёт слабым разрядом тока, обозначая, что её житель снова оказался внутри. Открыв фолиант, он тихонько положил его на землю, чем позволил удивлённому спасителю миру выбраться наружу. Сидевшая на коленях принцесса, явно слабо осознавала только что произошедшее событие. Лишь прикоснувшись ко всему своему телу и убедившись, что она цела, та сделала вдох. — Надеюсь, что тебе хватило времени, пока ты считала себя убиенной во благо кого-то героиней, — игриво, а совсем не противно выдал анимаг, протягивая девушке руку. — Тебя ждут. Лишь тихо хохотнув, она приняла ладонь и, схватившись за неё, поднялась на ноги. Слишком слабо воспринимая происходящее и тяжело осознавая, что конкретно и как её спасло, она двинулась вперёд к толпе, куда её повёл поэт, отпуская к народу. — Ваше величество! — выпалила Ядвига, первая обратившая внимание на восставшую из мёртвых девчушку, радостно освещающую мир своей широченной улыбкой, не слабо смущаясь обращённого к ней, но полноценно принадлежавшего ей обращения. Все лица повернулись к ней, но никто даже не смел двигаться вперёд, отчего-то предчувствуя, что первое объятие должно принадлежать совсем не им. Карие глаза не столько смотрели на неё, сколько изучали, в попытках убедить себя, что таковые не сошли с ума. Да, действительно она. И впрямь реальная. Прямо пред тобой. Медленными шагами факир преодолел расстояние, лежащее меж ними, чётко ощущая это всё за сказочную иллюзию и сумасшествие. В конце концов, встав прямо пред её лицом, Александр попытался прикоснуться своей рукой к её телу, но даже не успел этого сделать, как девчушка преодолела расстояние меж ними, внезапно для самой себя, цапнув ногтями парня за футболку и приблизив факира к себе, радостно улыбнулась. — Иногда ты такая зануда, — шутливо отозвался парнишка, припоминая все слова, что она сказала в его голове. — «Я умру. Я умру. Я умру». — Был прекрасный психолог, каковой научил этой драматизации. — Мы вам не мешаем?! — смеясь, задала вопрос директриса, чувствуя определённую тошноту от данной ситуации. Отцепив ноготки от футболки, но вцепившись таковыми в ладонь, будто боясь, как и некогда её названный брат, что молодой человек исчезнет, она отодвинулась, снова вжавшись подбородком в кое-чьё предплечье. — Принцессе нужно спеть дифирамбы! — укоризненно заметил Кощей, поглядывая на лучистую богиню огня, что не в состоянии скрыть свои эмоции. — Слава вашему величеству! — Только без реверансов! — воскликнула Алёнка, не прекращая улыбаться. — Лучше объятиями. Долго её просьба ждать не просила, ибо, только произнеся это, она заставила её верный патруль двинуться обнимать спасённую парочку, что позволяло ставить прелестную точку в этой схватке. Демоны пришли, и они никого не забрали, потому что люди оказались сильнее мифов. Особенно куда крепче, чем те сказки, что они сами же выдумали. И они победили, не только того напавшего на них монстра, но и самих себя. В этой схватке, что называется «жизнь».