Семья для Тедди

Драко и подумать не мог, что Гарри Поттер превратит свою комнату в филиал детского сада. Тем не менее, это было так. Они довольно быстро дошли до покоев Поттера, хотя Малфой, казалось, передвигался совсем медленно и осторожно, боясь уронить свою драгоценную ношу. Гарри, как ни странно, вел себя рядом с ним спокойно и даже не сверлил взглядом, боясь, кабы слизеринец не уронил малыша. Драко чувствовал даже нечто сродни благодарности из-за такого доверия. Сам Тедди совершенно ни о чем не волновался и по дороге в комнату умилительно агукал, пристально глядя на Драко блестящими серыми глазами. Более того, болтал он таким образом вообще не переставая, словно рассказывал ему о проведенном дне. Малфой не понимал, чем он так впечатлил ребенка, что тот решил поделиться с ним своим шепелявым рассказом, но ему это довольно льстило. Тедди в ходе такого агукания постоянно дергал кулачком ворот слизеринской мантии, и почему-то Драко это нравилось, более того, он считал это милым. Или ему нравилось, что этому ребенку плевать на его прошлое, хотя частично именно из-за Малфоя он лишился семьи? Блондин снова мотнул головой, стараясь избавиться хотя бы так от преследовавших мыслей, и Тедди заливисто рассмеялся, глядя на это действие. Гарри перевел на них взгляд и мягко улыбнулся, но ничего не сказал. Он открыл комнату и молча впустил Драко в свои владения. Кровать самого Поттера, удивительно небольшая (неужели зажмотничали для национального героя?) была укрыта мягким красным пледом с какими-то цветастыми, наверняка маггловскими рисунками, а на подушке лежала большая игрушка какой-то очень странной сине-бело-серой акулы с явно уставшим, даже задолбанным выражением лица. На самой кровати валялись еще несколько маленьких мягких игрушек и даже одна машинка — кажется, вот подарки и из маггловского мира. Рядом с кроватью Гарри располагалась небольшая кровать для Тедди кремового цвета, украшенная висящими прямо над колыбелью разнообразными фигурками, среди которых слизеринец с изумлением опознал вязаных соплохвоста, книззла и даже, о, Мерлин, василиска. На синем покрывале в ней тоже валялись диковинные маленькие игрушки, из которых Драко признал только пикси и какую-то феечку. На огромном столе было лишь немного свободного пространства: отдельными стопками лежали учебные книги и еще какие-то маггловские по родительству, что искренне удивило слизеринца. На другой части стояли пустые бутылочки разных размеров, пару сосок (об этом маггловском атрибуте он знал из рассказов в общей гостиной) и куча игрушек. Но больше всего он удивился валяющемуся на столе вязаному осьминогу мятного цвета с разноцветными глазами-пуговицами и цветастым орнаментом по нижней стороне щупалец. Видимо, это была любимая игрушка Тедди, поскольку тот, лишь заметив ее, сразу взвизгнул, чем напугал и без того напряженного Малфоя, и потянул к ней руки. — Ты хочешь осьминожку? — он неожиданно сам для себя улыбнулся ему. Гарри молча взял игрушку и подал ее Тедди, который тут же схватился ладошками за нее и что-то бормотал себе под нос. — Любишь осьминожку, да? — Мя… — будто бы согласился малыш, щупая цепкой ладонью большие пуговицы-глаза. Поттер с мягкой улыбкой наблюдал за ними, при этом убирая со стола валяющиеся игрушки. — Драко, да ты присядь с ним, удобнее будет… Я сейчас, немного уберу тут, а то… — гриффиндорец отчего-то явно занервничал, Драко заметил это по чуть трясущимся рукам и постоянному покусыванию губы. Поттера беспокоил беспорядок? Или что его увидел Драко? Так и беспорядка как такового не было. Просто детская комната, а в них всегда игрушек тьма, Малфой по себе знает. Его владения в мэноре постоянно находились в хаосе, несмотря на недовольство Люциуса. Все же Нарцисса и домовики его любили, несмотря ни на что. — Поттер, успокойся, — чуть фыркнул Малфой. — Все нормально. И вообще, я удивлен, что у тебя тут пеленки по всей комнате не висят. — А зачем им висеть? — усмехнулся Гарри. — Ну… эм… — Драко чуть смутился. — Сушиться… — Вместо пеленок у него памперсы и комбинезоны с ползунками, — улыбнулся Гарри. — Не, пеленки тоже есть, но они больше для кроватки и… Драко с недоумением воззрился на гриффиндорца, пытаясь успеть за быстрым темпом его речи. Памп… что? — Так, маггловское давай объясняй. — Оу, — Гарри сразу прикусил язык. — Извини. Я просто привык, что… Хотя, Рон неистово удивлялся многим детским изобретениям магглов. В общем… Если ты не против, чтобы я тебя загрузил… — Поттер, я вообще-то за тем сюда и пришел, чтобы ты мне все объяснил, — Драко усмехнулся, на автомате поглаживая Тедди по спинке, пока тот играл с осьминогом. — Да, точно, — гриффиндорец в очередной раз запустил руку в свою и без того запутанную шевелюру. Драко начал догадываться, что так Гарри делает, когда сильно нервничает. К тому же, взгляд у него бегал из стороны в сторону, будто тот не мог понять, за что сначала взяться и с чего вести разговор. Это Малфоя удивляло: казалось бы, не ему тут надо волноваться. — В общем, думаю, ты имеешь понятие о детских смесях и как их варить, — начал было Гарри, но остановился, услышав смешок Драко. — Что не так? — С чего ты взял, что я знаю, как их варить? — усмехнулся слизеринец. — Я вырос в чистокровной аристократической семье, я тебе открою секрет: я даже понятия не имею, как варят каши и мясо, знаю лишь общую технологию. Но ни сколько, ни как определять, что еда готова — я ничего из этого не знаю, — но тут, задумавшись, он добавил: — Но не дай Мерлин ты кому-то об этом расскажешь, Поттер! Я лично тебе отомщу! — Дя! — воскликнул Тедди, немного покрутившись в руках у Драко. Тот бережнее прижал мальчика к себе и ответил: — Вот, видишь? Устами младенца глаголет истина! Гарри лишь рассмеялся на это, и Тедди, услышав крестного, тоже залился смехом, вызывая улыбку у Драко. — Смешно им… — Ну правда же смешно, — улыбнулся Поттер, садясь рядом. — Ладно, не волнуйся, я все равно смеси оставлю готовыми, они будут под заклинанием Стазиса. Думаю, трех бутылочек будет вполне достаточно, но если я задержусь слишком надолго… попроси мадам Помфри, ладно? — Драко закатил глаза, но кивнул. — Но если хочешь, потом могу рассказать и о том, как смесь варить, это не сложно. — И про памперсы. И про… схинг. — Слинг. — Ну да, а я как сказал? — усмехнулся Малфой, не желая показывать, что ошибся. — Ладно уж. Итак, начинаю краткий экскурс по предметам быта младенцев, — засмеялся Гарри. Первым делом парень объяснил, что такое памперсы, и Драко в мыслях поблагодарил магглов за такое полезное и нужное изобретение. Правда, тренироваться надевать его на ребенка оказалось крайне проблематичным: развеселившийся Тедди вовсю радовался и хохотал, глядя на Малфоя, постоянно дергал ногами и норовил перевернуться, из-за чего Драко несколько раз чуть не уронил памперс и пару раз закрепил его не так, как нужно. Слизеринец не хотел признавать, но у него никак не получалось удержать малыша должным образом. Гарри ловко придерживал дрыгающиеся ножки эмоционального Тедди, и поэтому у него этот процесс получался гораздо быстрее. — Конечно, ты уже наловчился, папочка, — фыркнул недовольный Малфой. — Просто ты думаешь, что сделаешь ему больно, если локтем прижмешь ему ногу. Я вижу, как ты волнуешься за это и у тебя руки трясутся. Драко вспыхнул. — Ничего у меня не… — Трясутся, Драко, у меня тоже тряслись. Я был точно такой же, как ты, — успокаивал Гарри. — И когда миссис Грейнджер показывала мне, как правильно держать ребенка, пока на него надевают памперс, я думал, я ее укушу, мне казалось, она ему коленку сломает. Серьезно. Я понимал, что она — взрослая женщина и наверняка знает все лучше меня, Гермиону же воспитала, но блин… Я боялся за Тедди. Но потом, со временем, я привык, что мне не обязательно сильно давить ему на ножки, главное — просто легонько локтем прижать одну, чтобы она не дергалась, и делать дело дальше. Ты тоже боишься, и я тебя хорошо понимаю, но поверь, ты не сделаешь Тедди больно. Он уже крупный крепкий малый, да и ты не навредишь ему, если не будешь делать этого специально, а ты не будешь, тебе элементарно незачем, и я тебе доверяю, уже объяснял, почему — ты поменялся, и это важно. Так что давай, вперед, все дело — в тренировке. Спустя еще полчаса интенсивных попыток Драко все же смог застегнуть памперс, однако буквально через пять минут его пришлось менять. Это Гарри сделал сам, дав слизеринцу отдохнуть, но параллельно показывал, как в ванной настраивать теплую, комфортную для кожи Тедди воду, где лежат салфетки, тальк (его применение пришлось объяснять отдельно) и все остальное. Дальнейшим испытанием стала попытка надеть легкий комбинезон, пользу которого перед обычными пеленками снова объяснял Гарри. В этот раз Драко, поняв аналогию с памперсами, надел ползунки комбинезона намного быстрее, и Тедди даже не возмутился. Более того, когда Малфой наклонился к нему, чтобы снять прежнюю футболку и натянуть и застегнуть пуговички комбинезона, Тедди погладил слизеринца ладошкой по щеке и одобрительно агукнул. — Потрясающе, ты ему очень нравишься! — обрадованно воскликнул тогда Гарри, а Драко с трудом удержался, чтобы ничего не ляпнуть Гарри. Впрочем, его покрасневшее лицо и расползшиеся в улыбке губы выдали все чувства Малфоя. Отчего-то на сердце снова стало теплее, и Драко не понимал, почему. Только лишь потому, что ребенок погладил его? Какая оказия. Очень удобной вещью оказался слинг, о котором Гарри рассказывал Малфою еще в поезде и продолжил снова. Драко ради интереса даже согласился примерить его на себя и сам, даже — о, чудо — без помощи Гарри смог почти правильно поместить ребенка в него. Ходить с таким приспособлением с малышом рядом оказалось очень удобно, и Гарри сказал, что как раз можно будет использовать слинг, если Тедди не захочет спать: укачивание на руках и рядом с кем-то его успокаивает. Как раз пока Драко тренировался в этом мастерстве, ходя по комнате с ребенком в слинге, Гарри приступил к готовке смеси. Малфой встал не слишком близко от него, но на достаточном расстоянии, чтобы увидеть весь процесс. Гриффиндорец наколдовал огонь на двух специальных стойках, которые напомнили Драко переносные плитки вроде тех, которые они использовали для котлов на зельеварении, и поставил на них кастрюли с водой. — И магические, и маггловские смеси для малышей варятся одинаково: сначала надо дождаться, когда вода закипит, потом добавить нужное количество смеси. В маггловских в наборе сразу идет мерная ложка, — Поттер ее продемонстрировал, — а на самой упаковке написано, сколько таких ложек необходимо на определенное количество воды и на определенный возраст ребенка. Для каждой марки смеси разные рекомендации. Мерные ложки могут отличаться, но не всегда. Сейчас, например, в кастрюле литр воды, его хватает как раз на три эти бутылочки, — Гарри показал на стоявшие на столе бутылки. — Я их уже промыл, но скоро еще раз простерилизую в большой кастрюле. Молли говорит, что достаточно после первой стерилизации в кипятке просто оставлять их под Стазисом, но я перестраховываюсь. — Сколько мороки, — в шоке смотрел на него Драко. — И так каждый раз? — Ну… почти. За раз Тедди хорошо если бутылочку выпивает. Остальные я под Стазисом оставляю, обычно хватает… ну, почти на сутки, зависит от аппетита. Иногда он больше нормы хочет. Я сначала кормил его строго по меркам, но потом он начал плакать ночами, плохо спать… это еще летом было. Молли сказала, чтобы я не страдал ерундой и кормил Тедди тогда, когда он захочет, и вообще, норма для каждого ребенка разная. Я послушался ее, все же у нее большой опыт. Тедди спал отлично! Драко с улыбкой слушал рассказы об отцовстве Гарри и удивлялся: вот кто бы мог подумать, что этот невзрачный Поттер поначалу станет таким отважным воином, настоящим Героем и спасет мир от ублюдка, а потом станет нежным, внимательным и любящим отцом? Каждый раз Гарри Поттер умудрялся удивлять мир, еще со своего годовалого возраста, когда отразил Аваду. — Да уж, Гарри… Теперь понятно, почему ты такой задолбанный временами. Тут на одну варку смеси кучу времени уходит, — усмехнулся Драко, поглаживая Тедди, который дергал его кофту. — Просто к этому привыкнуть надо, — заметил Гарри. — Вообще, это не совсем варка… скорее смесь разводят. К слову, она даже сухая вкусная. — Ты проверял? — Малфой с изумлением изогнул бровь. Гарри засмеялся, беря обычную, не мерную ложку, и зачерпывая немного смеси из упаковки. — Было дело. Мне Гермиона сказала, что она, будучи маленькой, была в гостях у своей тети, у которой в то время был маленький ребенок, и захотела попробовать сухую смесь. Она оказалась на вкус такой сладко-молочной, что она треть пачки съела, а потом пряталась, боясь, что ей перепадет, — Поттер усмехнулся и с этой ложкой подошел к Драко. — Мы с Роном потом тоже ради интереса попробовали, реально вкусно. Хочешь? — тут Гарри резко поднес ложку со смесью вплотную ко рту Драко. Слизеринец хохотнул, и от его дыхания часть смеси разлетелась, немного попав на Гарри, Тедди и на руку самому Малфою. — Ты сейчас серьезно? — Абсолютно. Если не веришь, могу вместе с тобой еще раз попробовать. — Ой, Поттер… у ребенка последнее отнимаешь… шучу, — сразу добавил Драко с улыбкой, но все же приоткрыл рот. Гарри осторожно высыпал порошок ему в рот и убрал ложку. — Удобнее пробовать его рассасывать, так вкус лучше чувствуется. Кивнув, Драко выполнил сказанное Поттером и с изумлением заметил, что смесь на вкус оказалась именно такой, какой ее описал гриффиндорец: с молочным приятным и даже нежным вкусом, при этом сладкой, однако сладость была не навязчивой, мягкой, буквально чуть заметной, но оттенявшей вкус молока. Масса, смешавшись со слюной, быстро развязла, и Малфой, распробовав и облизнувшись, проглотил ее. — Однако… реально вкусно, — фыркнул он. — Грейнджер была права, как ни странно. Теперь я понимаю, за что дети так цепляются за эти бутылочки. Правда, необычно. — Да, очень, — кивнул Гарри, внимательно глядя на Драко. Вдруг он перевел взгляд на его губы. — Ой, у тебя тут… смесь осталась, — с этими словами гриффиндорец достал платок и осторожно вытер с его нижней губы остатки порошка, чуть задев тыльной частью мизинца щеку, прямо в том месте, где минутами ранее его коснулся Тедди, и в этом месте его легонько словно пронзило чем-то вроде небольшого заклинания. Сердце Драко отчего-то заколотилось сильнее, щеки снова загорелись, и Драко казалось, что он раскраснелся еще больше. Что с ним происходит? — У тебя… вода кипит, — сглотнув, чуть хрипло произнес он. — А? — Вода на плите кипит, Поттер! — Драко усмехнулся, сбрасывая с себя какое-то мимолетное наваждение. Вода, на счастье Малфоя, действительно закипела, и Гарри отвлекся от него, взяв бутылочки вместе с сосками от них, и закинул в большую кастрюлю, маленькую же пока снял с плиты и поставил на деревянную доску. — Смотри, нужно семь ложек этой смеси для одной такой бутылочки, — продолжил объяснять Поттер. — Я изначально смешивал все в кастрюле в кипятке, а потом охлаждал, а миссис Грейнджер потом сказала, что надо остужать кипяченую воду строго до сорока градусов по Цельсию, а потом замешивать в бутылочке. Молли же объяснила, что особой разницы нет, как смешивать, но оптимальным будет немного остудить кипяченую воду, потом налить ее в бутылочки и дальше смешивать. — Точно зельеварение, — засмеялся Драко, чуть придерживая Тедди, несмотря на то, что тот в слинге отлично себя чувствовал и что-то бормотал себе под нос. — Да, кстати! — хохотнул Гарри. — Снейп будет в ужасе, когда узнает, что я готовлю смеси по аналогии с зельями. — О, да. Думаю, он вообще будет в шоке с того, что ты воспитываешь ребенка, — заметил Малфой. — Вот точно. Будет что-то вроде: «Какой ужас, Поттер и себя воспитать не может, а вы ему ребенка доверили! Вам младенца не жаль?», — рассмеялся Поттер, и Драко хохотнул вместе с ним. — Побыстрее бы уже Снейп пришел в себя… — вдруг улыбка с лица гриффиндорца пропала. История Снейпа стала для жителей магической Британии примером недюжинной преданности и храбрости. Гарри, искренне считавший, что профессор умер от укуса змеи, в первый же день после войны рассказал в интервью об истинной роли профессора в исходе войны. Снейп стал героем, чью память собирались чтить долго… Однако Снейп и тут умудрился всех переиграть. Колдомедики из Мунго, когда к ним доставили тело из Визжащей хижины, собирались констатировать его гибель, однако после проверок выяснилось, что профессор вполне себе жив, но находится в летаргическом сне. По предположениям, Снейп, когда Волдеморт вызвал его к себе, догадывался, что тот не отпустит его живым, и подготовился заранее, вероятнее всего, выпив зелье, которое при столкновении с ядом замедляет все процессы в организме. Был ли профессор уверен в том, что Лорд натравит на него свою змею, или же дело было не в зелье, а в заклинании, которое профессор успел невербально наложить на себя, отключая свой организм и не давая яду проникнуть и отравить его — пока являлось загадкой, ответить на которую мог сам Снейп, ибо проверки его организма никаких подсказок не дали. У медиков имелись лишь строгие факты: профессор жив, но все процессы в его организме замедлены, тело находится в летаргическом сне, и яд проникает в него, но крайне медленно. В связи с этими заключениями первым делом искали способ избавить организм от яда, и на счастье, с помощью некоторых маггловских методик, а также ряда зелий это удалось. Однако яд уже успел частично повлиять на некоторые системы организма, к тому же, летаргический сон, изначально спасший профессора, теперь мешал, и лучшие колдомедики искали способы вывести его из этого состояния. Проблемой были и поврежденные укусом Нагайны голосовые связки. Будет ли профессор говорить после того, как очнется, все еще оставалось вопросом, однако врачи заверяли, что сделают все возможное. Спустя несколько месяцев профессор все еще находился без сознания, однако процесс возвращения его в сознание продвинулся несколько дальше, и колдомедики выражали надежду, что Снейп придет в себя к Рождеству. Драко был счастлив знать, что крестный, несмотря на столько проблем, все еще жив. Он также подозревал, что Гарри оказывает огромную финансовую помощь, чтобы для профессора делали все возможное, ибо когда уже оправданный Малфой обратился с вопросом поддержки к руководству Мунго, ему сообщили, что все необходимые препараты приобретаются и лучшие врачи из разных стран вызываются на деньги спонсора, пожелавшего остаться неизвестным. — Это ведь ты платишь специалистам со всего мира, чтобы помочь Снейпу, так? — в упор задал вопрос Драко. Почему-то ему казалось важным узнать это у Гарри. — Почему? Потому что он открыл тебе истину? Гарри, взяв две металлические ложки и расстелив полотенце на стол, тяжело вздохнул и кивнул. — Я, но не смей говорить никому об этом. Пожалуйста. И самому Снейпу, когда он придет в себя. Ладно? — Почему? Профессор может возмутиться этому, но в глубине души он будет тебе благодарен, на самом деле. Он не такой плохой, каким казался… Да ты это и сам знаешь, — выдохнул Драко, подойдя ближе. — Дя! — вскрикнул Тедди, роняя осьминога на пол. — Дело не в этом… не только в этом, — Гарри снова закусил губу, выдавая свое волнение. — Понимаешь… Из воспоминаний, что он передал мне, я узнал не только это. Не только то, что напечатали в прессе. Там было и кое-что личное… Очень. Я не думаю, что он хотел бы, чтобы я рассказал о таком в газетах. Да и вообще… мне кажется, он передал это воспоминание мне только лишь затем, чтобы я ему поверил и… все сделал так, как нужно. И я поверил. Именно это все мне объяснило. Малфой сжал губы, задумавшись о сказанном. Какие тайны хранит Снейп и что такого он согласился доверить Гарри? Кажется, он совершенно не знал своего крестного. — Ты в своем интервью сказал, что у Снейпа были свои мотивы шпионить для Ордена Феникса, потому что Темный Лорд убил дорогого Снейпу человека. Именно это и есть личное? — догадался Драко. — Да. Извини, большего я не скажу, — выдохнул Гарри. Его плечи были необычайно напряжены, и Малфой подозревал, что тому этот разговор дался непросто. — Прости, — пробормотал Драко, но его перебил плач Тедди. — Ой, что такое? Что ты, малыш? Тебе неудобно? Тедди тянул ручку куда-то вниз. Малфой опустил взгляд и увидел игрушку у ног Гарри. — Сейчас, погоди, — подхватив малыша поудобнее, чтобы он, не дай Мерлин, не вылез и не вывалился из слинга, Драко медленно опустился на корточки, поднял игрушку и передал снова в руки Тедди. — Все, больше не будем плакать? — хныкание прекратилось, и Малфой так же осторожно поднялся на ноги. — Все хорошо, Тедди… — Драко. — Что? — Малфой поднял на него взгляд и заметил, что и без того удивительные изумрудные глаза Гарри словно бы загорелись новым светом, тем самым оттеняя и без того удивительную их красоту. — Ты очарователен, — мягко улыбнулся Поттер, но тут же добавил: — Я бы и сам мог поднять игрушку… но спасибо. Драко чуть не поперхнулся, услышав это. Мерлин всевеликий, Гарри сделал ему комплимент? Он… он… — Ты прав, — быстро сказал он, надеясь, что его щеки не такие красные, как ему казалось. — Я действительно очарователен. Вот Тедди со мной согласится. — Дя! — снова к месту вскрикнул малыш, и парни засмеялись. Гарри вскоре показал Драко, как правильно смешивать порошок с водой, встряхнул бутылочки. Две из них он оставил под заклинанием Стазиса, а одну поместил в холодную воду на пару минут, объяснив, что молоку нужно еще немного охладиться, а потом также дал подсказку, как проверить, что молочко подходящей температуры, и капнул немного Драко на запястье. — Ну как, горячо? — Нет, вообще нет, — подтвердил он. — Теплое, но не горячее. — Вот, это и есть главный способ проверить, — Гарри проверил и на себе, — то, что нужно. Попробуешь покормить Тедди? — Эм… Давай, — Малфой кивнул. — Мне, наверное, лучше присесть? — Да, и Тедди надо будет вытащить из слинга, — однако малыш раскапризничался и заплакал, когда Гарри забрал его от Драко, и успокоился лишь когда слизеринец снова взял малыша на руки, уже избавившись от слинга. Малфой осторожно усадил его к себе, вспоминая, как держал его Гарри в Большом зале, когда кормил, и давая Тедди как бы полулежать на его левой руке. Гарри тем временем подал ему бутылочку с молоком, а потом взял новое полотенце и уложил на плечо и часть груди Драко. — Это зачем? — Тедди может немного срыгнуть, это нормально для малышей. Не думаю, что тебе понравится ходить с пятнами на свитере и мантии, — улыбнулся Гарри. — Ничего сложного в кормлении нет, просто придерживай бутылочку, пока он пьет из нее. Тедди сам даст знать, когда ему хватит: он начнет хныкать и отталкивать бутылочку от себя, — парень передал ее Драко и, своей очень мягкой и теплой (отчего-то Малфой обратил на это внимание) рукой осторожно придерживая его руку, показал, как правильно поднести бутылочку. Тедди с радостью схватился за соску и с жадностью начал пить смесь, прикрывая глаза и изредка довольно агукая. Гарри отпустил руку Драко, и почему-то слизеринцу стало от этого не по себе. Он отвлекся на малыша, который спокойно чувствовал себя рядом с Малфоем и пил молочко. Слизеринец снова невольно заулыбался, глядя на довольного Тедди. Чем же он так нравился этому ребенку, что тот с радостью льнул к нему и счастливо улыбался? Драко это удивляло, но вместе с тем ему это нравилось. Вдруг в дверь кто-то постучал, и слизеринец от неожиданности чуть не выронил бутылочку, чудом ее удержав так, что Тедди даже не заметил оплошности. — Это, наверное, Гермиона или Рон, — Гарри пожал плечами и, встав, пошел открывать неведомому гостю. Однако за дверью оказалась Джинни, и Драко почувствовал острый болезненный укол в груди, но не понял, почему. — Гарри, я… — девушка перевела взгляд и увидела Малфоя, кормящего Тедди. — О, привет, — она кивнула ему и снова обратилась к гриффиндорцу. — Послушай, у меня тут письмо для Дадли, пожалуйста, отправь ему вместе со своим, ладно? Я на тренировку, нам разрешили заниматься вечером, я просто не успею, мне еще вечером нужно доделать эссе. Мне надо, чтобы он ответил как можно быстрее, а ты все равно собирался ему письмо отправлять! — и протянула ему белый конверт. — Ну, я собирался не сегодня и даже не завтра, — усмехнулся Поттер, забирая у нее письмо. — Ладно, я тогда только твое отправлю. Иди, занимайся. Рону привет! — Хорошо! — улыбнулась Джинни и крепко обняла Гарри. — Все, я побежала! — и только собралась уходить, как снова обратила внимание на Драко. — Ты реально кормишь Тедди? Нифига себе, — девушка удивилась и быстро ушла, оставив Малфоя в смятении. — Делаю ставки, что через пятнадцать минут весь Хогвартс будет знать, что я учусь кормить Тедди, — усмехнулся Драко, глядя на Гарри, и почувствовал, как его руку трогает маленькая ручка. Он посмотрел на Тедди, который ладошкой отталкивал от него руку с бутылкой. — Так, ты поел, молодец, — парень отставил бутылку на стол. — Я видел, ты Тедди ставишь как-то к себе на плечо после еды… — Да, чтобы коликов не было и чтобы мог спокойно срыгнуть, для этого и полотенце, а дети срыгивают лишнее почти после каждого приема пищи, — объяснил Гарри и, отложив письмо на стол, помог Малфою положить Тедди к себе на плечо поудобнее. Драко придерживал спинку малыша. — Хорошо… — пробормотал он, чувствуя, как Тедди пытается ухватить воротник его рубашки. — А Джинни вряд ли разболтает, у нее сейчас квиддич в голове. И Дадли, — усмехнулся Поттер, садясь рядом. — А кто такой Дадли? Не помню среди наших студентов такого… — Это мой двоюродный брат. Я жил в доме его семьи до одиннадцати лет и потом на каникулах еще. Он маггл. А Джинни… вот кто бы мог подумать, что мой верзила брат, ненавидящий волшебников точно так же, как и его родители, влюбится в волшебницу, и причем это окажется взаимным? — Гарри хохотнул. — Вот уж чего я не ожидал, так этого. Серьезно, Волдеморт в стрингах — менее странная картина, чем Джинни и Дадли. Малфой прыснул со смеху, представляя себе картину Темного Лорда в мэноре в черно-розовых (почему именно таких) стрингах, дефилирующего в их гостиной. Пожиратели бы сами сдались Ордену и Министерству от созерцания такого дикого действа. — Что-о?! Волдеморт в стрингах?! Гарри, у тебя очень странные эротические фантазии! — Эй, вот уж кто, а Волдеморт никогда не был в моих эротических фантазиях! — засмеялся гриффиндорец, легонько по-дружески толкнув Драко в плечо. — Фу, Драко, фу! Ну у тебя и мысли… — Не я первый сказал об этом, заметь! — хихикал Малфой, гладя бормочущего Тедди по спинке, и на мгновение вспомнил, за что зацепилось его подсознание в словах Гарри. — Погоди. А теперь серьезный вопрос. Твой брат и его родители, у которых ты жил… ненавидели волшебников? Гарри согласно кивнул, вызвав вдруг какие-то мурашки по телу слизеринца. Национального Героя… ненавидели? Что за… — Думаю, больше боялись, и от этого еще сильнее ненавидели. За каждое проявление стихийной магии я тычки получал, там, например, если дружки Дадли бежали за мной, а я неожиданно на крыше или на высоком дереве оказывался. Один раз волосы учительницы перекрасил случайно, — засмеялся он. — А когда я змею выпустил в зоопарке и Дадли из-за меня за стеклом оказался… У-у-у-у, это была жесть… Драко слушал рассказ гриффиндорца, нервно закусив губу, прямо как минутами ранее делал сам Поттер, и удивлялся его жизни… Какого вообще драккла?! Мальчик-который-выжил, прославившийся на весь магический мир еще в годовалом возрасте, оказывается, провел свое детство в дичайших условиях, там, где… да черт подери, он чудом не превратился в обскура! Ненависть к Дамблдору — а Малфой был уверен, это его рук дело как руководителя Ордена, члена Визенгамота и кем он там еще являлся в то время — возросла с новой силой. Драко и раньше не питал любви к директору, но толика уважения в нем сказывалась — кто знает, может, еще не только из страха он так и не смог убить его в страшную ночь на Астрономической башне. Позже злость на Дамблдора появилась, когда Гарри в долгом разговоре после суда рассказал, что директор подозревал, что национальному герою придется умереть, чтобы спасти остальных и не допустить Волдеморта до власти, но подробностей не упоминал. Неоднократно отмечал при этом, что не должен злиться на Дамблдора, но порой все равно ярость взыгрывает в нем… Так что на деле сделал директор, что даже всепрощающий Поттер до сих пор двояко относился к Дамблдору: чтил его память, ценил, но при этом все равно не принимал полностью. Теперь же, как оказалось, и детство ему испортил, отправив к магглам. — Какой смысл отправлять тебя жить к магглам? — вставил Малфой. — Тебя вполне могли… — вдруг его осенило. — Кровная защита, да? Гарри с грустной улыбкой на лице кивнул. — Да, да и родственников… во всяком случае, таких близких, у меня в магическом мире не осталось. Был Сириус… — Поттер неожиданно запнулся, и по его бегающему взгляду слизеринец понял, что тема гибели крестного для него все еще сильно болезненна. — Но его тогда осудили, несправедливо, но факт есть факт. К тому же… Дамблдор, полагаю, посчитал, что так будет безопаснее для меня. Лучше, чтобы я рос вдалеке. Я понимаю эту тактику. Но, полагаю, он и предположить не мог, что мне никто не расскажет о магическом мире, хотя тетя Петуния очень много знала о нем. В итоге вышло то, что вышло… — А почему не рассказывали-то? — Надеялись, полагаю, что если меня наказывать за все эти «магические штучки» и не говорить о магии, то им удастся из меня это вытравить. Они даже письма из Хогвартса уничтожали. Да ладно уж, дело прошлое… — проговорил он. Малфою стало не по себе. Хогвартс был для Гарри возможностью сбежать от магглов, которые его не выносили, а тут — он со своей свитой действовал на нервы… Но одно из головы не выходило. Как можно приносить ребенку боль за проявление магии? — Детей вообще бить нельзя, — вдруг заметил Драко, прижимая к себе Тедди. — Я хоть тот еще… короче, знаешь мой характер. Но я бы никогда не ударил своего ребенка. Гарри снова закусил губу и неожиданно с тревогой посмотрел на Малфоя, и тот заметался в глубине души. — Знаешь, мне надо кое-что тебе сказать. Помнишь, вы с отцом были в Лютном в одном из магазинов перед вторым курсом? Драко с изумленным взглядом воззрился на него. Откуда Поттер… — Я случайно, реально случайно оказался в этом магазине. Первый раз пользовался Летучим порохом, и в итоге меня из Норы вынесло в Лютный переулок вместо Косого. Я только собирался выбираться, а тут вы с отцом зашли. Я и спрятался. Ты, кстати, на меня в упор тогда посмотрел, — Поттер вдруг хихикнул, а Малфоя осенило. В мыслях пролетели воспоминания. — Тот самый ящик со странной маской, да? — Гарри со смешком кивнул. — Вот так и знал, что там было что-то не так! А к чему ты это начал? Снова закушенная губа. Тяжелый вздох и чуть виноватый взгляд изумрудных глаз из-под темных пушистых ресниц. — Я видел, как… твой отец дважды хлестанул тебя тростью. Один раз вообще чувствительно, я заметил, как зубы фигурки на набалдашнике тебе вошли в плечо. У тебя губа еще тогда дрогнула… Так что я, кажется, понимаю, почему ты точно уверен в том, что никогда не тронул бы своего ребенка. Я тоже не понимаю, как можно ударить. Я бы сам избил того, кто причинил бы Тедди вред… Прости, что рассказал и вспомнил. Просто… просто к слову пришлось, извини. Малфой резко вдохнул, чувствуя, как чуть прохладный воздух проникает в легкие и… будто бы в саму душу, и охлаждает тревогу и отчего-то сильно бьющееся сердце. На самом деле Люциус, несмотря на его недовольство сыном во многих чертах и старания вышколить его в достойного члена семьи Малфоев, редко когда опускался до прямо-таки избиений. На деле их и не было. Иногда он мог себе позволить ударить тростью по спине, когда Драко чуть выгибался от усталости, или как в магазине в Лютном переулке — ударить, дабы заставить не лезть туда, куда не следовало. Отец не рассчитал силу, и зубки фигурки в самом деле глубоко вошли в плечо так, что Драко чудом сдержал слезы. Позже, уже дома, он заметил, что набалдашник проткнул его плечо до крови. Нарцисса узнала об этом случайно. Домовик, обработавший рану сыну, рассказал ей об этом, и женщина потребовала ответа. Люциус не снизошел до извинений, просто сказал тогда, что в следующий раз пусть Драко ведет себя осмотрительнее, и не придется осекать его тростью. Хоть это действие Люциуса и было продиктовано заботой, Драко все равно было обидно. — Отец хлестанул тростью тогда лишь потому, чтобы я по своему любопытству не тронул какую-нибудь проклятую вещь, — объяснил Малфой. — Но я это потом понял, спустя годы. Тогда мне было очень обидно… да и сейчас тоже. В любом случае, это был не выход, можно было просто сказать. Гарри кивнул, принимая объяснения, хотя по его горящему взгляду было ясно, что с методами заботы Люциуса он напрочь не согласен. Впрочем, как и сам Драко. Только он хотел спросить у гриффиндорца, как он потом выбрался, как Тедди вдруг срыгнул на полотенце и немного захныкал, Гарри тут же включил заботливого родителя. — Тедди, солнышко, не надо плакать… — Поттер убрал полотенце и подошел к столу. — Возьми его на руки так, как раньше при кормлении. Ему сейчас немного водички надо попить, и все хорошо будет. У него такой режим выработался, — пока гриффиндорец прятал полотенце в корзину для белья и доставал бутылочку с кипяченой водой, видимо, находящуюся под Стазисом, Драко чуть укачивал вертящегося на руках Тедди. Малыш немного хныкал и тянулся ручкой к подбородку Малфоя. Драко послушно к нему наклонился. — Ну, что такое? Ты покушал, уже в новой одежке, лежишь на ручках, тебя качают — что ты возмущаешься? — его губы тронула легкая улыбка, когда Тедди ладошкой прошелся по гладковыбритой коже и мягким губам, и вдруг чуть шлепнул по носу. — Ау, — Драко хихикнул, но голову вверх не поднял. Тедди радостно засмеялся, и его волосы, которые в какой-то момент превратились в русые, снова стали платиновыми, как у Малфоя, а спустя мгновение в них появилась какая-то синева. — Ого! Ты как эта… Мальвина! — Ого! — Поттер усмехнулся с восторгом во взгляде. — Ты знаешь маггловские сказки? — Еще чего! — фыркнул он. — Это вообще-то магическая… Видимо, ее волшебник написал и для мира магглов адаптировал. — Все может быть, — Гарри пожал плечами и подал ему бутылочку с водой. — Дашь ему? — Да, еще потренируюсь, — Драко взял бутылку и снова прислонил к Тедди. — А все же, почему волосы у него синеют? — У Тедди так радость проявляется, как я заметил. Плохо, если волосы фиолетовыми становятся, это значит, что ему очень нехорошо. Красные тоже от радости бывают. Зеленые — если он спокоен. Остальные яркие цвета я пока не распределил. Воды малыш попил совсем немного, и уже вскоре оттолкнул бутылочку. Драко заметил, что глаза у Тедди все чаще начали закрываться. — Кажется, он хочет спать… — Угу, ему как бы уже пора давно, он сегодня почему-то немного режим поменял. Хочешь сам его укачать? Или руки устали? — участливо спросил Гарри. — Сам укачаю, — отчего-то Драко совершенно не хотелось отпускать от себя ребенка, его окутало какое-то чувство… заботы по отношению к Тедди. Было желание прижать малыша к себе еще ближе, укрыть собой и никого к нему не допускать. Малфой не понимал, в чем дело. Видимо, так реализуется его подсознательное желание заботиться о ком-то близком — ведь Тедди все же его родственник. Или это из-за чувства вины перед сиротой, которым тот стал частично по вине Малфоя? Или причина в очаровании Тедди, который с таким радушием относился к нему, несмотря на то, что натворил Драко в своей жизни? Постаравшись отбросить эти мысли и решив обдумать их позже, слизеринец взял малыша поудобнее и встал, чтобы ходить по комнате и укачивать малыша. — Он хорошо под колыбельные засыпает, — с улыбкой заметил Гарри, убирая бутылочки. — Попробуй что-нибудь ему спеть. У тебя голос красивый, ему понравится, — Поттер вдруг снова закусил губу и обернулся к столу, а его щеки тут же тронул заметный румянец. Драко был уверен, что и его лицо тоже покраснело от слов гриффиндорца. Сердце забилось подозрительно быстро. Малфой и без Поттера знал, что голос у него действительно красивый, и даже подростковые перемены его не испортили, наоборот, низкий тембр приобрел какую-то особенную музыкальную красоту. Он хорошо пел, и Нарцисса даже как-то говорила, что из Драко получился бы хороший исполнитель, однако Люциус сразу же сказал забыть об этой идее. Малфоя особо и не тянуло к искусству в качестве специализации в профессии, для него это скорее могло стать хобби. Ему нравилось играть на фортепиано, петь разные баллады, однако свой такой талант он никогда и никому особо не показывал. А надо же, Гарри даже в разговоре понравился его голос. Почему сам Драко так смутился этого факта? — Я помню некоторые из детства, — признался Драко. — Мама пела мне, даже когда мне уже лет десять было… Так, и только попробуй кому-то рассказать об этом, Поттер! — щеки Драко, показалось, покраснели теперь еще больше, только уже от того, что проболтался. Но Гарри лишь мягко улыбнулся и кивнул. Решив, что на этом мини-конфликт исчерпан, Драко запел знакомую с детских лет песенку. — Ночь пришла к нам в мир волшебный, светит Люмосом огонь… Дети спят давно в округе, тоже спи ты, мальчик мой… Ты любимый, ты прекрасный, звезды все тебя хранят от снов страшных и опасных, они любят и манят… Засыпай, мое ты чудо, солнышко моей души… Засыпай, мой принц счастливый, во снах сказки ты ищи… Пусть приснится тебе радость, счастье, море, чудеса… Закрывай свои ты глазки, засыпать тебе пора… Раза три Драко спел колыбельную, и в скором времени Тедди крепко заснул, обхватив маленькой ручкой край мантии Драко, и почему-то эта крохотная деталь тоже зацепила сердце Малфоя, так как даже в этом проявилась удивительная симпатия малыша. Тот даже во сне не хотел его отпускать, а из волос пропала синева, оставив лишь платиновый свет. Драко улыбнулся уже крепко спящему Тедди, поднял взгляд на Гарри и обомлел. Гриффиндорец смотрел на него каким-то удивительным взглядом: смеси мягкости, восторга… отчего-то нежности и… что-то было в этих красивых изумрудных глазах что-то еще, что Малфой никак не смог трактовать. Гарри широко улыбался и так открыто смотрел на него, что на мгновение Драко даже стало как-то не по себе. Поттер смотрел на него совершенно иначе, нежели раньше, и в душе Малфоя снова что-то будто бы загорелось. — Это потрясающая колыбельная… И… ты так красиво поешь, Драко… Почему ты этого никогда не показывал нигде? У тебя талант, — проговорил Гарри и, кажется, смутившись своего столь открытого взгляда, смотрел теперь на спящего Тедди. — Это неинтересно и невыгодно… Да и мне не хотелось бы быть для кого-то певчей птичкой, — сказал Драко, чувствуя себя несколько неловко. — Я редко пою. Так, пора Тедди укладывать… — Ой, точно! — Поттер тут же спохватился и подскочил к кроватке малыша и убрал с нее пледик и поднял одеяло. — Уложишь или помочь? — Только помоги сначала его немножечко отцепить, — Драко хихикнул, кивнув на ручку малыша. Гарри усмехнулся по-доброму и подошел к нему, осторожно расцепляя цепкие пальчики и выпуская воротник мантии из ладошки. — Говорю же, ты ему очень нравишься, — Поттер хихикнул, укладывая воротник на место и вдруг провел по нему рукой, словно бы расправляя. От тепла руки гриффиндорца сердце Драко снова заколотилось быстрее. Да что с ним такое? — Я не могу не нравиться, я классный, — хмыкнул Малфой, пряча за усмешкой некое появившееся смущение. Парень прошел к кроватке Тедди и осторожно уложил малыша в нее. Тедди чуть хныкнул во сне, и Драко уже испугался, что случайно разбудил его, однако он снова спокойно легонько засопел. — И самоуверенный, что не есть плохо, — хихикнул Гарри, укрывая ноги Тедди одеялком. — Драко, спасибо тебе большое… Что согласился помочь, это… это… — Спокойно, Поттер, — усмехнулся Малфой. — Не забывай, что Тедди — так-то моя родня, так что… все нормально, в общем, — выдохнул он, чувствуя непонятно откуда взявшееся волнение. — Сколько времени вообще? Гарри наколдовал Темпус. — Почти десять… пойдешь к себе? — Поттер поджал губы. — Да, пожалуй… — Драко кивнул. — Надо еще эссе доделать по Зельеварению… и лягу спать. — Хорошо, — Гарри кивнул ему. — Проводить до комнаты? — Я сам в состоянии дойти, — фыркнул он, и вдруг в душе что-то кольнуло, когда после этих слов глаза Поттера будто бы потухли, а улыбка из искренней почему-то превратилась в мученическую. — Не парься, в общем. Тут же рядом. — Ну… да, — смущенно произнес он. — А мне письмо надо для Дадли написать… и потом еще отправить… Рон как раз заглянуть должен… Доброй ночи, Драко. — Доброй… Гарри, — Малфой улыбнулся и вышел из комнаты, чувствуя себя, с одной стороны, счастливым — время с Гарри и Тедди пролетело, как ни странно, приятно и незаметно, с другой — потухнувший взгляд гриффиндорца в конце беспокоил, как и собственное состояние и смущение Малфоя. Что с ним происходило? Почему он так краснел от слов и действий Поттера? Почему они оба вели себя настолько странно? Он совершенно не понимал. Но рьяно хотел узнать.